Страница:
Она была смущена, и я чувствовала, что она хочет меня о чем-то спросить.
Мод начала с расспросов о моем здоровье, и я сказала, что чувствую себя немного лучше. Потом она поинтересовалась моими планами.
— Вы ведь не хотите здесь остаться, насколько я знаю? Не собираетесь ли поселиться здесь?
— Нет, действительно не собираюсь.
— Я хотела узнать… насчет вас… и Грега.
Я опять почувствовала прилив негодования, который вывел меня из состояния депрессии.
— Что именно могло бы вас заинтересовать в отношении меня и мистера Доннелли?
— Ну, я только хотела сказать, что мне показалось… когда я его увидела, я подумала, что между вами и ним что-то решено. — Она украдкой оглядела комнату, словно подозревая, что нас кто-то подслушивает. — Если вы хотите знать мое мнение, я не думаю, что из этого что-то получится.
Я уже собиралась сказать, что Мод может не сомневаться в том, что у меня нет никаких намерений выходить замуж за Грегори Доннелли, но я решила, что она будет более разговорчива, пока не узнает этого. Мне хотелось знать, что она думает о нем.
— Это не жизнь для леди, которая была воспитана, как вы. Конечно, Грег располагает к себе…
«Так ли? — подумала я. — Этот человек только настраивает меня против себя».
— Он всегда будет командовать женой, а я думаю, что вы из тех, кто этому воспротивится.
— И все-таки, — сказала я, — вы избрали его для Розы?
Она покраснела:
— Кто вам сказал?
— Роза. Кажется, она думает, что все почти решено?
Мод была совершенно смущена. Я сказала:
— Это вполне естественно, и Роза считает его чудесным человеком. Я уверена, что и Грегу она понравится.
— Он очень любит Розу, — сказала она почти вызывающе.
— Я не сомневаюсь: она очаровательная девочка.
— Это уже как бы само собой разумеется…
— Вы имеете в виду, что помолвка уже состоялась?
— Мы не говорили об этом, но ясно без слов. Роза отличается от здешних женщин. Я научила ее, чему могла. Грегу нужна такая, которая была бы не похожа на других.
— Да, если Роза восхищается им и ему нравится ее восхищение, я думаю, все устроится отлично.
— Так думала и я, но теперь .
Мод замолчала.
— Я сейчас обладаю состоянием в Англии, так что я лакомый кусочек для честолюбивого человека. — Она опустила глаза, а я продолжала:
— Грег достанется Розе, если она хочет. У меня нет никакого намерения выходить за него замуж.
Мод быстро подняла глаза:
— Это решительный человек. Он добивается того, чего хочет.
— Мод, единственное, чего я не понимаю, почему вы хотите, чтобы Грег был мужем Розы? Она такая спокойная и наивная девочка. Неужели вы хотите отдать ее такому человеку?
— Это будет хорошо для нее, если она будет ему хорошей женой. А она будет, я об этом позабочусь.
— Вам следует получше узнать человека, которому вы собираетесь отдать свою дочь в жены. Он уже предлагал мне выйти за него замуж. Еще до того… — Я остановилась и несколько мгновений не могла продолжать:
— Я отказалась, и ту ночь он провел с акушеркой.
— Он — мужчина, — сказала она спокойно. — Если бы у него была жена, все было бы по-другому.
— Я сомневаюсь. Такие люди не меняются.
— Моя Роза — чудесная девочка. Я не хочу, чтобы ее мужем был один из этих пастухов или наемных рабочих, а Грег здесь видный человек, и через несколько лет он многого достигнет.
— Вы очень искренни со мной, Мод, и я тоже буду откровенна с вами. Скоро я уеду домой и сомневаюсь, что приеду сюда когда-нибудь еще. Я не собираюсь выходить замуж за Грегори Доннелли, мне отвратительна сама мысль об этом. Так что будьте спокойны.
Я думаю, Розу ждет нелегкая жизнь, но я не представляю себе легкой жизни с таким человеком.
— Я знаю мужчин, — сказала Мод, — и я знаю Грега.
Он честолюбив. Может быть, это самая главная его черта, но это именно то, что мне нравится Я хочу, чтобы Роза была госпожой в имении. Мы с ее отцом много натерпелись, и я не хочу, чтобы такая же жизнь была у Розы.
— Я понимаю, Мод, поэтому будьте спокойны. Скоро я уеду. Я не буду мешать Розе.
— Вы слишком сурово судите о Грегори.
— Я не могу восхищаться человеком, который так любит землю, что готов на все, чтобы ее заполучить.
— Вы никогда не жили в местах, где слишком мало женщин Мужчина везде мужчина…
— Я остаюсь при своем мнении, и мне надо думать об отъезде.
— Грег не допустит этого. Он всегда добивается того, чего хочет.
— Как раз тот случай, когда ему это не удастся.
Он может продолжать ждать Розу. Когда, вы думаете, они смогут пожениться?
— Ей только пятнадцать лет. Я думала, когда ей исполнится хотя бы шестнадцать, но она выглядит моложе своих лет. Мне казалось, что лучше всего дождаться ее семнадцатилетия, но, когда вы приехали, я решила, что это слишком долго…
— Не беспокойтесь. Мод, я была совершенно искренна с вами.
— Я не думала, что все так произойдет. Просто хотела узнать…
— Собираюсь ли я принять его предложение? Уверяю вас, мой ответ был совершенно определенным: «Нет».
— Но Грег не может принять такой ответ. Он не позволит, чтобы что-нибудь стояло у него на пути.
— Посмотрим, — сказала я.
Мод встала:
— Спасибо, что поговорили со мной и что вы все понимаете.
Она оставила меня, все еще охваченная беспокойством, не способная понять, что для ее богоподобного существа может быть что-то невозможное.
Я еще раз забыла о своем горе на какое-то»— время.
Единоборство с Грегори Доннелли определенно придало мне сил, но я дивилась тому, как любящая мать может желать своей дочери такой участи.
Я получила письмо от адвоката в Сиднее, в котором он сообщал мне, что отец собирался продать свои австралийские владения управляющему Грегори Доннелли. Он также думал, что это оптимальное решение и для меня. Он написал поверенным моего отца в Англии, которые были с ним согласны и считали продажу желательной ввиду происшедшей трагедии.
Неразумно сохранять за собой владения на другом конце света.
Я перечитала письмо несколько раз. Грегори предпочел бы не покупать, а завладеть землей, женившись на мне. Мне показалось, что я более ясно выражу свои чувства, согласившись на продажу и приняв его условия сделки.
В тот день впервые после болезни я выехала верхом, но чувствовала себя очень слабой и не могла долго находиться в седле. Я подумала о длинном пути обратно в Сидней, а затем об утомительном путешествии на корабле, который повезет меня домой Мне показалось, что все были правы, говоря, что мне нужно немного окрепнуть. Я перенесла опасную лихорадку и Бог знает, что еще. Все эти недели, будучи очень слабой, я, тем не менее, сознавала, что желаю смерти, и проклинала судьбу за то, что она воспротивилась тому, чтобы я поехала с родителями и братом.
Мне хотелось вечно оплакивать их, но я не могла не согласиться с тем, что эта трагедия для меня начала понемногу уходить в прошлое. Мысли о Кадоре даже начали доставлять мне некоторое удовольствие. Я знала, что там еще труднее будет бороться с воспоминаниями, но я хотела домой.
Через неделю я буду чувствовать себя еще лучше и тогда смогу готовиться к отъезду. Я предполагала, что нам понадобится помощь Грегори для поездки в Сидней. Я вспомнила ту ночь, когда я лежала в спальном мешке и, проснувшись, увидела его рядом. Он что-то говорил о том, что хочет защитить меня от диких собак. Я представила себя в этой поездке с ним… с Еленой и ее ребенком, но Джонни был еще недостаточно большой для такой поездки. Столько проблем надо решить.
Я отъехала недалеко, потому что чувствовала себя слишком усталой. Когда я вернулась в конюшню, там был Грегори. Он улыбнулся, увидев меня, и заспешил навстречу.
— А, катаешься. Это добрый знак, но не отъезжай далеко. Устала немного?
Он сделал движение, чтобы помочь мне сойти, с лошади.
— Спасибо, я могу и сама.
— С короткими волосами ты похожа на средневекового пажа. Очень необычно, но мне нравится.
Я уже стояла рядом с ним:
— Между прочим, я написала поверенным в Сидней и попросила их поторопиться с бумагами.
Его брови слегка приподнялись, но, кроме этого, ничто не выдало его чувств.
— Значит, — медленно сказал он, — имение будет моим? Приятное известие.
— Я рада, что вы так думаете.
Я повернулась, чтобы идти, но он удержал меня за руку:
— Думала ли ты… о нас?
— О продаже имения, вы хотите сказать? Конечно…
— Нет, о моем предложении.
— Здесь не о чем думать. Я уже ответила, и это не нуждается в дальнейшем обсуждении.
— Ты упрямая женщина. Не будь такой уверенной.
Ты переменишь мнение.
— Всего доброго, — сказала я и почувствовала, что он смотрит мне вслед Но разговор обеспокоил меня. Может быть, из-за уверенности Мод в том, что Грегори добьется своего?
В тот вечер я чувствовала себя очень усталой: болезнь сделала меня более слабой, чем мне казалось. Я сказала, что останусь у себя и не буду ужинать вместе со всеми.
Мне многое надо было обдумать. Продажа имения не должна состояться до нашего отъезда: мне была ненавистна одна мысль о том, что я буду жить под его кровом. Я думала, что все может быть устроено достаточно легко. Но, согласившись с тем, что оформление сделки должно быть ускорено, я поставила себя перед необходимостью обдумать детали скорого отъезда.
Вошла Мод с подносом. Я сказала, что не голодна.
— Я принесла вам немного супа. Попробуйте, проглотите его мигом. А вот немного горячего хлеба.
Она села рядом со мной, и я взяла поднос.
— Я приготовила его из остатков барашка, очень вкусно. Я люблю из последнего кусочка приготовить что-нибудь необычное.
Она смотрела на меня, пока я по ложке подносила суп ко рту:
— Я надеюсь, вы не думаете обо мне плохо после нашего разговора?
— Нет, Мод, я отлично понимаю что должна чувствовать мать, имея такую дочь, как Роза. И как должна хотеть для нее самого лучшего. Это естественно.
— Да, здесь немного возможностей. Я иногда думаю, не вернуться ли на родину? Но что мы там будем делать? Мне пришлось бы работать, как и Розе.
— Да, а Грегори Доннелли — человек не промах, особенно когда станет здесь хозяином.
— Значит, все почти готово?
— Да, скоро все будет сделано.
— Это мудро, а вам не захочется приехать сюда еще раз?
— Здесь слишком много горьких воспоминаний, но то же самое будет и дома. Они будут везде, от них никуда не укроешься.
Я покончила с супом. Мод взяла у меня поднос и сказала:
— Спасибо, что вы так все понимаете.
Ночью я чувствовала себя ужасно и была уверена, что виноват суп.
«О, Мод, — думала я, — как плохо я тебя знаю!
Неужели ты так хочешь освободиться от меня?»
Временами мне казалось, что я умираю. Только к утру болезненные схватки и тошнота прекратились, и я почувствовала себя лучше. Я все еще была жива, а совсем недавно я страстно желала смерти. Я хотела быть с родными людьми. Мне казалось несправедливым, что они ушли, оставив меня. Но сейчас я почувствовала, что меня переполняет чувство облегчения: я была жива и хотела жить.
Как ни странно, именно гнев начал пробуждать меня от меланхолии, и я поняла, как хочу жить.
Я лежала и думала о Мод, потому что именно она приготовила суп и принесла мне его. Мод так хотела, чтобы я его съела, и сидела рядом, следя за тем, чтобы каждая ложка попала в мой рот.
Она хотела убрать меня с дороги. Она не поверила в то, что я не намерена выйти замуж за Грегори Доннелли; она не могла допустить, что женщине он может не понравиться. И как страстно она желала удачного замужества для своей дочери. Кто бы мог поверить, что она может так сделать?
Я была в опасности. Жизнь не имела здесь большой цены; слишком много было опасностей, которые ее обесценивали. Здесь люди боролись за существование, и, если кто-то мешал им, они просто убирали его.
Но Мод! Спокойная, исполненная собственного достоинства Мод! Возможно ли это? Она страстно желала замужества для своей дочери и открылась мне.
Но, несмотря на все мои слова, она не поверила, что чары Грега Доннелли не имеют на меня никакого действия.
Мое тело было слабым и истощенным, но мозг работал активно. Я думала о нашей беседе, стараясь припомнить каждое слово. Я думала о том, как она сидела рядом, уговаривая меня поесть. Я никогда бы не поверила, что это возможно. Мне еще раз пришлось столкнуться с тем, что трудно предсказать, как поступят люди, если речь идет о деле первостепенной важности.
Утром я чувствовала себя слишком слабой, чтобы подняться с постели. Ко мне никто не пришел, что было очень странно. С трудом я встала с кровати и пошла в комнату Елены.
Она лежала в своей постели и казалась больной:
— О, Аннора! Ужасная ночь. Мне так плохо. Я уверена, что в этом виноват суп.
— Ты тоже? Я думала, что только я…
Я пошла на кухню: там не было ни души. Неужели все отравились супом?
Через некоторое время появилась одна из женщин.
— Меня послала Мод, — сказала она. — Все, кто ел суп вчера, отравились. Я, слава Богу, его не ела.
Я почувствовала огромное облегчение и радость, что могу относиться к Мод так же, как раньше.
Прошло несколько дней, прежде чем все поправились.
— Это была моя ошибка, — сказала Мод. — Мне показалось, что мясо слегка протухло, но я подумала, что ничего страшного. Я могла отравить здесь всех. Я сама съела две порции. Это будет мне уроком. Надеюсь, вы чувствуете себя хорошо, мисс Кадорсон?
Я сказала, что мне гораздо лучше. К счастью, я съела немного. Не оставалось никакого сомнения в том, что суп не был отравлен специально, но это происшествие произвело на меня сильное впечатление. Осталось ощущение, что от меня хотели избавиться.
Я смотрела из окна на обширные просторы имения и вспоминала тот день, когда я заблудилась в тумане.
А ночью я проснулась и прислушалась к звукам, припоминая, как Грегори пробирался в дом, чтобы провести ночь с акушеркой. Во мне росло напряжение.
Я знала, что Грегори смотрит на меня с определенным расчетом, и для меня не было тайной, что Мод следит за нами обоими.
Мы должны ехать в Сидней, мы должны вернуться в Англию: большое количество кораблей регулярно отправлялось туда.
Грегори был единственным человеком, который мог все устроить, и все-таки я не решалась заговорить с ним об этом. Где-то в глубине моей души жил страх: если он узнает, что я собираюсь уехать, он примет решительные меры. Не знаю, то ли из-за слабости моего здоровья, то ли таинственная сила предостерегала меня, но ощущение было сильным. Я начала чувствовать, что попала в ловушку. Какое-то безумие охватило меня. Мне надо только поговорить с Грегори, сказать ему, что я приняла решение уехать. Нужно попросить его, чтобы он все приготовил для нашего отбытия в Сидней, а там я смогу обо всем договориться сама. И все-таки я этого не делала.
Елена тоже пребывала в нерешительности. Она до сих пор не знала, хочет ли ехать домой. Там ее ждет столько объяснений. Правда, она была замужем, но возраст ее ребенка — красноречивое свидетельство того, что она уже была беременна, когда состоялась официальная церемония. И что за странное замужество. Где ее муж? Ездит по Австралии в поисках материалов для книги, отправив жену и ребенка домой.
Я провела беспокойную ночь: меня осаждали кошмарные сновидения, а проснувшись утром, я почувствовала себя слабой. Нужно поговорить с Еленой и сказать ей, что мы должны действовать без промедления. Сегодня же мы должны обсудить все с Грегори, сегодня за ужином.
Было около полудня, когда я услышала стук копыт перед домом. Всадник спешился и огляделся вокруг.
Я не могла поверить своим глазам. Это сон, этого не могло быть на самом деле. Дрожь охватила мое тело, вызывая странные видения: то пугающие, то приносящие невероятное успокоение, словно осуществление долгожданной мечты.
— Рольф! — закричала я и, с замиранием сердца ждала, что видение растает на глазах. Но оно не исчезало. Он шел ко мне навстречу, распахнув объятия. Я бросилась к нему.
— Рольф! — кричала я. — Рольф, неужели это правда?
Он, улыбаясь, кивал головой:
— О, Аннора, моя дорогая Аннора… Я приехал, чтобы увезти тебя домой.
Это, действительно, был Рольф. Он был так же спокоен и практичен, как всегда. Он собрался в дорогу, как только до него дошли печальные известия, потому что представлял себе, как я страдаю.
Я только могла вымолвить:
— О, Рольф, Рольф, ты действительно здесь. Дай мне твою руку. Мне кажется, что это сон. Все было, как кошмарный сон… и мне кажется, что я еще сплю.
— Теперь все изменится. Мы уедем домой, как только все будет готово. Я нашел человека, который нам поможет, он знает страну. У него есть повозка, которую он называет багги. У нас ведь будет багаж, иначе мы могли бы поехать верхом. По дороге будут два постоялых двора, которыми мы можем воспользоваться. Я решил выехать послезавтра. Мы доберемся до Сиднея, а там я попытаюсь заказать билеты.
— Ты обо всем подумал. О, Рольф, ты просто чудо!
Он улыбнулся:
— Не забывай, что я собирался стать адвокатом.
— И в результате стал землевладельцем. О, Рольф, как хорошо, что ты здесь!
— Ты успеешь собраться?
— Да, да. О… Елена тоже здесь.
Казалось, он был озабочен.
— Елена и ее ребенок, »— сказала я. — Они должны ехать с нами. Ты ведь знаешь мою кузину, Елену Лэнсдон? Она сейчас Елена Хьюм, и у нее есть ребенок, очаровательный малыш. Я не могу уехать без них.
К нам вышла Елена, неся ребенка.
— Елена, — крикнула я, — это Рольф Хансон. Ты ведь его помнишь? Ты видела его в Кадоре. Он приехал, чтобы увезти нас домой.
Рольф подошел к ней, пожал руку и посмотрел на ребенка.
— Это Джонни, — сказала я.
Рольф был озадачен, и я подумала:» Неужели все будут так же реагировать на Елену и ее ребенка?»
— Мужа Елены сейчас нет. Он собирает материалы для книги об осужденных.
— Значит, он не поедет домой?
— Нет, — сказала Елена. — Он пробудет здесь еще некоторое время, но я и Джонни поедем с Аннорой.
— Будете ли вы готовы к тому, чтобы ехать послезавтра?
— Да, да, — быстро сказала Елена.
Джонни тянул ко мне свои ручки. Я взяла его и стала качать, а он смеялся и хватал меня за волосы.
Я увидела, что Рольф пристально следит за нами.
Вышла Мод посмотреть, что случилось.
— О, Мод, — закричала я, — это мой друг, который приехал, чтобы увезти нас в Англию.
Она шла ему навстречу и улыбалась, протягивая руки. Я представила их друг другу.
— Я не знал, куда писать, кроме того, письма идут так долго, — сказал Рольф. — Я решил, что самое лучшее — это как можно скорее приехать самому. Путешествие с другого конца света занимает немало времени. Но вот я, наконец, здесь.
— Мы вам очень рады, — сказала Мод.
— Мистер Хансон проведет здесь две ночи, — пояснила я.
Я попросила, чтобы комнаты моих родителей и Джекко оставались неприкосновенными. Я не хотела, чтобы кто-либо прикасался к их вещам, а сама я пока чувствовала себя неспособной сделать это.
Мод, казалось, прочитала мои мысли:
— Малыша можно поместить с матерью, и тогда освободится детская.
— Да, Мод, спасибо.
— Думаю, вы не прочь чего-нибудь выпить, — сказала практичная Мод, — и поесть?
Рольф согласился:
— Это была утомительная поездка.
— Как же ты нас нашел, Рольф?
— Я знал адрес, потому что мой отец когда-то немало занимался этими владениями, а в Сиднее меня снабдили подробнейшими инструкциями. Я ночевал на постоялых дворах.
Мы вошли в столовую.
— Значит, здесь вы и жили? — Он обратился ко мне, полный забот. — Ты болела, Аннора?
— Да, я была очень больна. Что-то вроде лихорадки, поэтому меня остригли.
— Волосы отрастут, но ты выглядишь очень необычно.
— Ты привыкнешь. О, Рольф, я так рада, что ты приехал. Я так хочу домой!
— Я боялся тебя не найти, думал, что ты уже уехала.
— Нет, из-за долгой болезни я ослабла и очень быстро утомляюсь. Все решили, что мне еще рано ехать.
— Да, это утомительное путешествие. А ты похудела, но дома тебе будет лучше.
— Никогда уже не будет так, как раньше…
— Да, тебе придется начать сначала, Аннора.
Мод уже накрывала на стол. Я сидела с Рольфом, пока он ел. Мод приносила все новые и новые блюда.
Казалось, она не знает, как угодить ему. Я видела, что она рада тому, что Рольф приехал, чтобы увезти меня.
Кроме того, я думаю, она решила, что он самый подходящий человек для меня.
Я действительно чувствовала тогда, что люблю Рольфа. Он был моим спасителем, он совершенно отличался от Грегори Доннелли и при этом не меньше его был настоящим мужчиной.
— Тебя поместят в детской, — сказала я, — потому что две комнаты заняты… там вещи моих родителей и Джекко…
— Я понимаю, — ответил он, — но их нужно освободить к нашему отъезду. Может быть, я сделаю это?
— Нет, я сама хочу это сделать. Я только до сих пор не нашла в себе сил войти туда…
— Я понимаю. Моя бедная дорогая Аннора! Как ты, вероятно, страдала!
Когда он поел, я отвела его в комнату, которую ему отвели на то время, которое он должен был провести здесь. Мод уже вынесла колыбель Джонни и заменила ее кроватью.
— Это только на две ночи, — сказала я.
— Предел комфорта после постоялых дворов.
— Рольф, как здорово, что ты приехал!
— Я должен был так сделать, Аннора. Я подумал, что ты здесь совсем одна. Я так рад, что нашел тебя.
Я боялся, что тебя уже нет здесь.
Мод вошла, неся теплую воду, и я вышла, чтобы дать Рольфу возможность переодеться.
Позже он познакомился с Грегори Доннелли. Они стояли друг против друга, и я видела неприязнь на лице Грега и любопытство на лице Рольфа — Рольф Хансон приехал, чтобы сопровождать нас домой, — объяснила я.
— Вы проделали немалый путь, — заметил Грегори.
— Я жалею, что мне не удалось приехать раньше: невозможно сесть на корабль, не проделав необходимых формальностей. Больше всего я боялся, что когда приеду, мисс Кадорсон уже не будет.
— А как вы добрались сюда?
— На лошади Я получил необходимые инструкции и останавливался по дороге на постоялых дворах.
— И вы не заблудились?
— Я чуть не заблудился раз или два, но мне дали отличные рекомендации и карту местности, которая оказала мне неоценимую помощь Грегори оказался в тени: Рольф был общительным человеком. Я поняла, что разница между ними была в том, что Грегори постоянно напоминал о своем превосходстве, а Рольф не делал этого.
— Когда вы предполагаете отправиться? — спросил Грегори.
— Послезавтра. Я договорился с человеком, который приедет за нами.
— Кто этот человек?
— Парень назвал себя Джеком Томлином.
— Я хорошо его знаю, он один из лучших проводников.
Мне стало интересно, что чувствует Грегори. Теперь он совершенно определенно понял, что я уезжаю, и его грандиозные замысли о женитьбе потерпели фиаско.
Мы долго сидели за столом, разговаривая. Рольфа и Грегори объединяла одна общая страсть: земля.
Грегори очень заинтересовался, узнав, что Рольф обладает большим состоянием в Корнуолле. Они долго говорили о том, чем отличается тамошняя земля от здешней. Я видела, что они с большим интересом изучали друг друга. Возможно, думали о своих отношениях со мной, но беседовали дружелюбно, пока не стемнело и Мод не внесла масляные лампы.
Я ушла спать с легкой душой. Я чувствовала себя лучше, чем когда-либо с тех пор, как случилось несчастье. Напряжение ушло, ужасные предчувствия исчезли, и меня заботливо избавили от ситуации, которая начинала меня беспокоить Теперь бояться было нечего.
Но в эту ночь мне приснился праздник накануне самого долгого летнего дня. Потом мы опять были в Австралии, и только что приехал Рольф в сером одеянии. На улице готовили на костре, как это часто бывало, и Рольф прыгал высоко над костром и исчезал.
Странный сон: в течение последних недель я совершенно не вспоминала о той ночи.
Я встала рано утром. Мне предстояло разобрать вещи, то, чего я избегала до последнего дня. Я должна разобрать украшения, которые привезла с собой мама, и ее одежду и все остальное надо было раздать. То же самое надо было сделать и с одеждой отца и Джекко. Я знала, что это причинит мне боль, и чем скорее я сделаю все, тем лучше Мод и Елена предложили мне свою помощь, но я отказалась.
Мне было очень тяжело. Сначала я занялась вещами Джекко Я пыталась не отдаваться во власть эмоций, по любая вещь напоминала о чем-то. В какой-то момент я просто села на пол и дала волю слезам Поюм я вошла в комнату родителей и упрямо принялась за дело В кармане одного из сюртуков отца я нашла маленькую записную книжку, которую я когда-то подарила ему Я села на кровать и стала ее рассматривать Она была обтянута красной кожей с золочеными инициалами на обложке Я вспомнила Рождество два года тому назад, мой подарок отцу Я 01 крыла книжку Там было несколько лондонских адресов. Всех людей я знала. А недавно отец записал несколько австралийских. Обычная записная книжка с маленькой золотой ручкой, прикрепленной сбоку Я тупо листала ее и, наконец, дошла до последнего адреса, который записал отец:
« Стилмэнс-Грик на границе Квинленда и Нового Южного Уэльса? Примерно в восьмидесяти милях от Брисбена.»
Запись была сделана торопливой рукой, и я вспомнила обрывок разговора между отцом и Грегори, когда отец спросил, в каком направлении находится Стилмэнс-Грик.
Мод начала с расспросов о моем здоровье, и я сказала, что чувствую себя немного лучше. Потом она поинтересовалась моими планами.
— Вы ведь не хотите здесь остаться, насколько я знаю? Не собираетесь ли поселиться здесь?
— Нет, действительно не собираюсь.
— Я хотела узнать… насчет вас… и Грега.
Я опять почувствовала прилив негодования, который вывел меня из состояния депрессии.
— Что именно могло бы вас заинтересовать в отношении меня и мистера Доннелли?
— Ну, я только хотела сказать, что мне показалось… когда я его увидела, я подумала, что между вами и ним что-то решено. — Она украдкой оглядела комнату, словно подозревая, что нас кто-то подслушивает. — Если вы хотите знать мое мнение, я не думаю, что из этого что-то получится.
Я уже собиралась сказать, что Мод может не сомневаться в том, что у меня нет никаких намерений выходить замуж за Грегори Доннелли, но я решила, что она будет более разговорчива, пока не узнает этого. Мне хотелось знать, что она думает о нем.
— Это не жизнь для леди, которая была воспитана, как вы. Конечно, Грег располагает к себе…
«Так ли? — подумала я. — Этот человек только настраивает меня против себя».
— Он всегда будет командовать женой, а я думаю, что вы из тех, кто этому воспротивится.
— И все-таки, — сказала я, — вы избрали его для Розы?
Она покраснела:
— Кто вам сказал?
— Роза. Кажется, она думает, что все почти решено?
Мод была совершенно смущена. Я сказала:
— Это вполне естественно, и Роза считает его чудесным человеком. Я уверена, что и Грегу она понравится.
— Он очень любит Розу, — сказала она почти вызывающе.
— Я не сомневаюсь: она очаровательная девочка.
— Это уже как бы само собой разумеется…
— Вы имеете в виду, что помолвка уже состоялась?
— Мы не говорили об этом, но ясно без слов. Роза отличается от здешних женщин. Я научила ее, чему могла. Грегу нужна такая, которая была бы не похожа на других.
— Да, если Роза восхищается им и ему нравится ее восхищение, я думаю, все устроится отлично.
— Так думала и я, но теперь .
Мод замолчала.
— Я сейчас обладаю состоянием в Англии, так что я лакомый кусочек для честолюбивого человека. — Она опустила глаза, а я продолжала:
— Грег достанется Розе, если она хочет. У меня нет никакого намерения выходить за него замуж.
Мод быстро подняла глаза:
— Это решительный человек. Он добивается того, чего хочет.
— Мод, единственное, чего я не понимаю, почему вы хотите, чтобы Грег был мужем Розы? Она такая спокойная и наивная девочка. Неужели вы хотите отдать ее такому человеку?
— Это будет хорошо для нее, если она будет ему хорошей женой. А она будет, я об этом позабочусь.
— Вам следует получше узнать человека, которому вы собираетесь отдать свою дочь в жены. Он уже предлагал мне выйти за него замуж. Еще до того… — Я остановилась и несколько мгновений не могла продолжать:
— Я отказалась, и ту ночь он провел с акушеркой.
— Он — мужчина, — сказала она спокойно. — Если бы у него была жена, все было бы по-другому.
— Я сомневаюсь. Такие люди не меняются.
— Моя Роза — чудесная девочка. Я не хочу, чтобы ее мужем был один из этих пастухов или наемных рабочих, а Грег здесь видный человек, и через несколько лет он многого достигнет.
— Вы очень искренни со мной, Мод, и я тоже буду откровенна с вами. Скоро я уеду домой и сомневаюсь, что приеду сюда когда-нибудь еще. Я не собираюсь выходить замуж за Грегори Доннелли, мне отвратительна сама мысль об этом. Так что будьте спокойны.
Я думаю, Розу ждет нелегкая жизнь, но я не представляю себе легкой жизни с таким человеком.
— Я знаю мужчин, — сказала Мод, — и я знаю Грега.
Он честолюбив. Может быть, это самая главная его черта, но это именно то, что мне нравится Я хочу, чтобы Роза была госпожой в имении. Мы с ее отцом много натерпелись, и я не хочу, чтобы такая же жизнь была у Розы.
— Я понимаю, Мод, поэтому будьте спокойны. Скоро я уеду. Я не буду мешать Розе.
— Вы слишком сурово судите о Грегори.
— Я не могу восхищаться человеком, который так любит землю, что готов на все, чтобы ее заполучить.
— Вы никогда не жили в местах, где слишком мало женщин Мужчина везде мужчина…
— Я остаюсь при своем мнении, и мне надо думать об отъезде.
— Грег не допустит этого. Он всегда добивается того, чего хочет.
— Как раз тот случай, когда ему это не удастся.
Он может продолжать ждать Розу. Когда, вы думаете, они смогут пожениться?
— Ей только пятнадцать лет. Я думала, когда ей исполнится хотя бы шестнадцать, но она выглядит моложе своих лет. Мне казалось, что лучше всего дождаться ее семнадцатилетия, но, когда вы приехали, я решила, что это слишком долго…
— Не беспокойтесь. Мод, я была совершенно искренна с вами.
— Я не думала, что все так произойдет. Просто хотела узнать…
— Собираюсь ли я принять его предложение? Уверяю вас, мой ответ был совершенно определенным: «Нет».
— Но Грег не может принять такой ответ. Он не позволит, чтобы что-нибудь стояло у него на пути.
— Посмотрим, — сказала я.
Мод встала:
— Спасибо, что поговорили со мной и что вы все понимаете.
Она оставила меня, все еще охваченная беспокойством, не способная понять, что для ее богоподобного существа может быть что-то невозможное.
Я еще раз забыла о своем горе на какое-то»— время.
Единоборство с Грегори Доннелли определенно придало мне сил, но я дивилась тому, как любящая мать может желать своей дочери такой участи.
Я получила письмо от адвоката в Сиднее, в котором он сообщал мне, что отец собирался продать свои австралийские владения управляющему Грегори Доннелли. Он также думал, что это оптимальное решение и для меня. Он написал поверенным моего отца в Англии, которые были с ним согласны и считали продажу желательной ввиду происшедшей трагедии.
Неразумно сохранять за собой владения на другом конце света.
Я перечитала письмо несколько раз. Грегори предпочел бы не покупать, а завладеть землей, женившись на мне. Мне показалось, что я более ясно выражу свои чувства, согласившись на продажу и приняв его условия сделки.
В тот день впервые после болезни я выехала верхом, но чувствовала себя очень слабой и не могла долго находиться в седле. Я подумала о длинном пути обратно в Сидней, а затем об утомительном путешествии на корабле, который повезет меня домой Мне показалось, что все были правы, говоря, что мне нужно немного окрепнуть. Я перенесла опасную лихорадку и Бог знает, что еще. Все эти недели, будучи очень слабой, я, тем не менее, сознавала, что желаю смерти, и проклинала судьбу за то, что она воспротивилась тому, чтобы я поехала с родителями и братом.
Мне хотелось вечно оплакивать их, но я не могла не согласиться с тем, что эта трагедия для меня начала понемногу уходить в прошлое. Мысли о Кадоре даже начали доставлять мне некоторое удовольствие. Я знала, что там еще труднее будет бороться с воспоминаниями, но я хотела домой.
Через неделю я буду чувствовать себя еще лучше и тогда смогу готовиться к отъезду. Я предполагала, что нам понадобится помощь Грегори для поездки в Сидней. Я вспомнила ту ночь, когда я лежала в спальном мешке и, проснувшись, увидела его рядом. Он что-то говорил о том, что хочет защитить меня от диких собак. Я представила себя в этой поездке с ним… с Еленой и ее ребенком, но Джонни был еще недостаточно большой для такой поездки. Столько проблем надо решить.
Я отъехала недалеко, потому что чувствовала себя слишком усталой. Когда я вернулась в конюшню, там был Грегори. Он улыбнулся, увидев меня, и заспешил навстречу.
— А, катаешься. Это добрый знак, но не отъезжай далеко. Устала немного?
Он сделал движение, чтобы помочь мне сойти, с лошади.
— Спасибо, я могу и сама.
— С короткими волосами ты похожа на средневекового пажа. Очень необычно, но мне нравится.
Я уже стояла рядом с ним:
— Между прочим, я написала поверенным в Сидней и попросила их поторопиться с бумагами.
Его брови слегка приподнялись, но, кроме этого, ничто не выдало его чувств.
— Значит, — медленно сказал он, — имение будет моим? Приятное известие.
— Я рада, что вы так думаете.
Я повернулась, чтобы идти, но он удержал меня за руку:
— Думала ли ты… о нас?
— О продаже имения, вы хотите сказать? Конечно…
— Нет, о моем предложении.
— Здесь не о чем думать. Я уже ответила, и это не нуждается в дальнейшем обсуждении.
— Ты упрямая женщина. Не будь такой уверенной.
Ты переменишь мнение.
— Всего доброго, — сказала я и почувствовала, что он смотрит мне вслед Но разговор обеспокоил меня. Может быть, из-за уверенности Мод в том, что Грегори добьется своего?
В тот вечер я чувствовала себя очень усталой: болезнь сделала меня более слабой, чем мне казалось. Я сказала, что останусь у себя и не буду ужинать вместе со всеми.
Мне многое надо было обдумать. Продажа имения не должна состояться до нашего отъезда: мне была ненавистна одна мысль о том, что я буду жить под его кровом. Я думала, что все может быть устроено достаточно легко. Но, согласившись с тем, что оформление сделки должно быть ускорено, я поставила себя перед необходимостью обдумать детали скорого отъезда.
Вошла Мод с подносом. Я сказала, что не голодна.
— Я принесла вам немного супа. Попробуйте, проглотите его мигом. А вот немного горячего хлеба.
Она села рядом со мной, и я взяла поднос.
— Я приготовила его из остатков барашка, очень вкусно. Я люблю из последнего кусочка приготовить что-нибудь необычное.
Она смотрела на меня, пока я по ложке подносила суп ко рту:
— Я надеюсь, вы не думаете обо мне плохо после нашего разговора?
— Нет, Мод, я отлично понимаю что должна чувствовать мать, имея такую дочь, как Роза. И как должна хотеть для нее самого лучшего. Это естественно.
— Да, здесь немного возможностей. Я иногда думаю, не вернуться ли на родину? Но что мы там будем делать? Мне пришлось бы работать, как и Розе.
— Да, а Грегори Доннелли — человек не промах, особенно когда станет здесь хозяином.
— Значит, все почти готово?
— Да, скоро все будет сделано.
— Это мудро, а вам не захочется приехать сюда еще раз?
— Здесь слишком много горьких воспоминаний, но то же самое будет и дома. Они будут везде, от них никуда не укроешься.
Я покончила с супом. Мод взяла у меня поднос и сказала:
— Спасибо, что вы так все понимаете.
Ночью я чувствовала себя ужасно и была уверена, что виноват суп.
«О, Мод, — думала я, — как плохо я тебя знаю!
Неужели ты так хочешь освободиться от меня?»
Временами мне казалось, что я умираю. Только к утру болезненные схватки и тошнота прекратились, и я почувствовала себя лучше. Я все еще была жива, а совсем недавно я страстно желала смерти. Я хотела быть с родными людьми. Мне казалось несправедливым, что они ушли, оставив меня. Но сейчас я почувствовала, что меня переполняет чувство облегчения: я была жива и хотела жить.
Как ни странно, именно гнев начал пробуждать меня от меланхолии, и я поняла, как хочу жить.
Я лежала и думала о Мод, потому что именно она приготовила суп и принесла мне его. Мод так хотела, чтобы я его съела, и сидела рядом, следя за тем, чтобы каждая ложка попала в мой рот.
Она хотела убрать меня с дороги. Она не поверила в то, что я не намерена выйти замуж за Грегори Доннелли; она не могла допустить, что женщине он может не понравиться. И как страстно она желала удачного замужества для своей дочери. Кто бы мог поверить, что она может так сделать?
Я была в опасности. Жизнь не имела здесь большой цены; слишком много было опасностей, которые ее обесценивали. Здесь люди боролись за существование, и, если кто-то мешал им, они просто убирали его.
Но Мод! Спокойная, исполненная собственного достоинства Мод! Возможно ли это? Она страстно желала замужества для своей дочери и открылась мне.
Но, несмотря на все мои слова, она не поверила, что чары Грега Доннелли не имеют на меня никакого действия.
Мое тело было слабым и истощенным, но мозг работал активно. Я думала о нашей беседе, стараясь припомнить каждое слово. Я думала о том, как она сидела рядом, уговаривая меня поесть. Я никогда бы не поверила, что это возможно. Мне еще раз пришлось столкнуться с тем, что трудно предсказать, как поступят люди, если речь идет о деле первостепенной важности.
Утром я чувствовала себя слишком слабой, чтобы подняться с постели. Ко мне никто не пришел, что было очень странно. С трудом я встала с кровати и пошла в комнату Елены.
Она лежала в своей постели и казалась больной:
— О, Аннора! Ужасная ночь. Мне так плохо. Я уверена, что в этом виноват суп.
— Ты тоже? Я думала, что только я…
Я пошла на кухню: там не было ни души. Неужели все отравились супом?
Через некоторое время появилась одна из женщин.
— Меня послала Мод, — сказала она. — Все, кто ел суп вчера, отравились. Я, слава Богу, его не ела.
Я почувствовала огромное облегчение и радость, что могу относиться к Мод так же, как раньше.
Прошло несколько дней, прежде чем все поправились.
— Это была моя ошибка, — сказала Мод. — Мне показалось, что мясо слегка протухло, но я подумала, что ничего страшного. Я могла отравить здесь всех. Я сама съела две порции. Это будет мне уроком. Надеюсь, вы чувствуете себя хорошо, мисс Кадорсон?
Я сказала, что мне гораздо лучше. К счастью, я съела немного. Не оставалось никакого сомнения в том, что суп не был отравлен специально, но это происшествие произвело на меня сильное впечатление. Осталось ощущение, что от меня хотели избавиться.
Я смотрела из окна на обширные просторы имения и вспоминала тот день, когда я заблудилась в тумане.
А ночью я проснулась и прислушалась к звукам, припоминая, как Грегори пробирался в дом, чтобы провести ночь с акушеркой. Во мне росло напряжение.
Я знала, что Грегори смотрит на меня с определенным расчетом, и для меня не было тайной, что Мод следит за нами обоими.
Мы должны ехать в Сидней, мы должны вернуться в Англию: большое количество кораблей регулярно отправлялось туда.
Грегори был единственным человеком, который мог все устроить, и все-таки я не решалась заговорить с ним об этом. Где-то в глубине моей души жил страх: если он узнает, что я собираюсь уехать, он примет решительные меры. Не знаю, то ли из-за слабости моего здоровья, то ли таинственная сила предостерегала меня, но ощущение было сильным. Я начала чувствовать, что попала в ловушку. Какое-то безумие охватило меня. Мне надо только поговорить с Грегори, сказать ему, что я приняла решение уехать. Нужно попросить его, чтобы он все приготовил для нашего отбытия в Сидней, а там я смогу обо всем договориться сама. И все-таки я этого не делала.
Елена тоже пребывала в нерешительности. Она до сих пор не знала, хочет ли ехать домой. Там ее ждет столько объяснений. Правда, она была замужем, но возраст ее ребенка — красноречивое свидетельство того, что она уже была беременна, когда состоялась официальная церемония. И что за странное замужество. Где ее муж? Ездит по Австралии в поисках материалов для книги, отправив жену и ребенка домой.
Я провела беспокойную ночь: меня осаждали кошмарные сновидения, а проснувшись утром, я почувствовала себя слабой. Нужно поговорить с Еленой и сказать ей, что мы должны действовать без промедления. Сегодня же мы должны обсудить все с Грегори, сегодня за ужином.
Было около полудня, когда я услышала стук копыт перед домом. Всадник спешился и огляделся вокруг.
Я не могла поверить своим глазам. Это сон, этого не могло быть на самом деле. Дрожь охватила мое тело, вызывая странные видения: то пугающие, то приносящие невероятное успокоение, словно осуществление долгожданной мечты.
— Рольф! — закричала я и, с замиранием сердца ждала, что видение растает на глазах. Но оно не исчезало. Он шел ко мне навстречу, распахнув объятия. Я бросилась к нему.
— Рольф! — кричала я. — Рольф, неужели это правда?
Он, улыбаясь, кивал головой:
— О, Аннора, моя дорогая Аннора… Я приехал, чтобы увезти тебя домой.
Это, действительно, был Рольф. Он был так же спокоен и практичен, как всегда. Он собрался в дорогу, как только до него дошли печальные известия, потому что представлял себе, как я страдаю.
Я только могла вымолвить:
— О, Рольф, Рольф, ты действительно здесь. Дай мне твою руку. Мне кажется, что это сон. Все было, как кошмарный сон… и мне кажется, что я еще сплю.
— Теперь все изменится. Мы уедем домой, как только все будет готово. Я нашел человека, который нам поможет, он знает страну. У него есть повозка, которую он называет багги. У нас ведь будет багаж, иначе мы могли бы поехать верхом. По дороге будут два постоялых двора, которыми мы можем воспользоваться. Я решил выехать послезавтра. Мы доберемся до Сиднея, а там я попытаюсь заказать билеты.
— Ты обо всем подумал. О, Рольф, ты просто чудо!
Он улыбнулся:
— Не забывай, что я собирался стать адвокатом.
— И в результате стал землевладельцем. О, Рольф, как хорошо, что ты здесь!
— Ты успеешь собраться?
— Да, да. О… Елена тоже здесь.
Казалось, он был озабочен.
— Елена и ее ребенок, »— сказала я. — Они должны ехать с нами. Ты ведь знаешь мою кузину, Елену Лэнсдон? Она сейчас Елена Хьюм, и у нее есть ребенок, очаровательный малыш. Я не могу уехать без них.
К нам вышла Елена, неся ребенка.
— Елена, — крикнула я, — это Рольф Хансон. Ты ведь его помнишь? Ты видела его в Кадоре. Он приехал, чтобы увезти нас домой.
Рольф подошел к ней, пожал руку и посмотрел на ребенка.
— Это Джонни, — сказала я.
Рольф был озадачен, и я подумала:» Неужели все будут так же реагировать на Елену и ее ребенка?»
— Мужа Елены сейчас нет. Он собирает материалы для книги об осужденных.
— Значит, он не поедет домой?
— Нет, — сказала Елена. — Он пробудет здесь еще некоторое время, но я и Джонни поедем с Аннорой.
— Будете ли вы готовы к тому, чтобы ехать послезавтра?
— Да, да, — быстро сказала Елена.
Джонни тянул ко мне свои ручки. Я взяла его и стала качать, а он смеялся и хватал меня за волосы.
Я увидела, что Рольф пристально следит за нами.
Вышла Мод посмотреть, что случилось.
— О, Мод, — закричала я, — это мой друг, который приехал, чтобы увезти нас в Англию.
Она шла ему навстречу и улыбалась, протягивая руки. Я представила их друг другу.
— Я не знал, куда писать, кроме того, письма идут так долго, — сказал Рольф. — Я решил, что самое лучшее — это как можно скорее приехать самому. Путешествие с другого конца света занимает немало времени. Но вот я, наконец, здесь.
— Мы вам очень рады, — сказала Мод.
— Мистер Хансон проведет здесь две ночи, — пояснила я.
Я попросила, чтобы комнаты моих родителей и Джекко оставались неприкосновенными. Я не хотела, чтобы кто-либо прикасался к их вещам, а сама я пока чувствовала себя неспособной сделать это.
Мод, казалось, прочитала мои мысли:
— Малыша можно поместить с матерью, и тогда освободится детская.
— Да, Мод, спасибо.
— Думаю, вы не прочь чего-нибудь выпить, — сказала практичная Мод, — и поесть?
Рольф согласился:
— Это была утомительная поездка.
— Как же ты нас нашел, Рольф?
— Я знал адрес, потому что мой отец когда-то немало занимался этими владениями, а в Сиднее меня снабдили подробнейшими инструкциями. Я ночевал на постоялых дворах.
Мы вошли в столовую.
— Значит, здесь вы и жили? — Он обратился ко мне, полный забот. — Ты болела, Аннора?
— Да, я была очень больна. Что-то вроде лихорадки, поэтому меня остригли.
— Волосы отрастут, но ты выглядишь очень необычно.
— Ты привыкнешь. О, Рольф, я так рада, что ты приехал. Я так хочу домой!
— Я боялся тебя не найти, думал, что ты уже уехала.
— Нет, из-за долгой болезни я ослабла и очень быстро утомляюсь. Все решили, что мне еще рано ехать.
— Да, это утомительное путешествие. А ты похудела, но дома тебе будет лучше.
— Никогда уже не будет так, как раньше…
— Да, тебе придется начать сначала, Аннора.
Мод уже накрывала на стол. Я сидела с Рольфом, пока он ел. Мод приносила все новые и новые блюда.
Казалось, она не знает, как угодить ему. Я видела, что она рада тому, что Рольф приехал, чтобы увезти меня.
Кроме того, я думаю, она решила, что он самый подходящий человек для меня.
Я действительно чувствовала тогда, что люблю Рольфа. Он был моим спасителем, он совершенно отличался от Грегори Доннелли и при этом не меньше его был настоящим мужчиной.
— Тебя поместят в детской, — сказала я, — потому что две комнаты заняты… там вещи моих родителей и Джекко…
— Я понимаю, — ответил он, — но их нужно освободить к нашему отъезду. Может быть, я сделаю это?
— Нет, я сама хочу это сделать. Я только до сих пор не нашла в себе сил войти туда…
— Я понимаю. Моя бедная дорогая Аннора! Как ты, вероятно, страдала!
Когда он поел, я отвела его в комнату, которую ему отвели на то время, которое он должен был провести здесь. Мод уже вынесла колыбель Джонни и заменила ее кроватью.
— Это только на две ночи, — сказала я.
— Предел комфорта после постоялых дворов.
— Рольф, как здорово, что ты приехал!
— Я должен был так сделать, Аннора. Я подумал, что ты здесь совсем одна. Я так рад, что нашел тебя.
Я боялся, что тебя уже нет здесь.
Мод вошла, неся теплую воду, и я вышла, чтобы дать Рольфу возможность переодеться.
Позже он познакомился с Грегори Доннелли. Они стояли друг против друга, и я видела неприязнь на лице Грега и любопытство на лице Рольфа — Рольф Хансон приехал, чтобы сопровождать нас домой, — объяснила я.
— Вы проделали немалый путь, — заметил Грегори.
— Я жалею, что мне не удалось приехать раньше: невозможно сесть на корабль, не проделав необходимых формальностей. Больше всего я боялся, что когда приеду, мисс Кадорсон уже не будет.
— А как вы добрались сюда?
— На лошади Я получил необходимые инструкции и останавливался по дороге на постоялых дворах.
— И вы не заблудились?
— Я чуть не заблудился раз или два, но мне дали отличные рекомендации и карту местности, которая оказала мне неоценимую помощь Грегори оказался в тени: Рольф был общительным человеком. Я поняла, что разница между ними была в том, что Грегори постоянно напоминал о своем превосходстве, а Рольф не делал этого.
— Когда вы предполагаете отправиться? — спросил Грегори.
— Послезавтра. Я договорился с человеком, который приедет за нами.
— Кто этот человек?
— Парень назвал себя Джеком Томлином.
— Я хорошо его знаю, он один из лучших проводников.
Мне стало интересно, что чувствует Грегори. Теперь он совершенно определенно понял, что я уезжаю, и его грандиозные замысли о женитьбе потерпели фиаско.
Мы долго сидели за столом, разговаривая. Рольфа и Грегори объединяла одна общая страсть: земля.
Грегори очень заинтересовался, узнав, что Рольф обладает большим состоянием в Корнуолле. Они долго говорили о том, чем отличается тамошняя земля от здешней. Я видела, что они с большим интересом изучали друг друга. Возможно, думали о своих отношениях со мной, но беседовали дружелюбно, пока не стемнело и Мод не внесла масляные лампы.
Я ушла спать с легкой душой. Я чувствовала себя лучше, чем когда-либо с тех пор, как случилось несчастье. Напряжение ушло, ужасные предчувствия исчезли, и меня заботливо избавили от ситуации, которая начинала меня беспокоить Теперь бояться было нечего.
Но в эту ночь мне приснился праздник накануне самого долгого летнего дня. Потом мы опять были в Австралии, и только что приехал Рольф в сером одеянии. На улице готовили на костре, как это часто бывало, и Рольф прыгал высоко над костром и исчезал.
Странный сон: в течение последних недель я совершенно не вспоминала о той ночи.
Я встала рано утром. Мне предстояло разобрать вещи, то, чего я избегала до последнего дня. Я должна разобрать украшения, которые привезла с собой мама, и ее одежду и все остальное надо было раздать. То же самое надо было сделать и с одеждой отца и Джекко. Я знала, что это причинит мне боль, и чем скорее я сделаю все, тем лучше Мод и Елена предложили мне свою помощь, но я отказалась.
Мне было очень тяжело. Сначала я занялась вещами Джекко Я пыталась не отдаваться во власть эмоций, по любая вещь напоминала о чем-то. В какой-то момент я просто села на пол и дала волю слезам Поюм я вошла в комнату родителей и упрямо принялась за дело В кармане одного из сюртуков отца я нашла маленькую записную книжку, которую я когда-то подарила ему Я села на кровать и стала ее рассматривать Она была обтянута красной кожей с золочеными инициалами на обложке Я вспомнила Рождество два года тому назад, мой подарок отцу Я 01 крыла книжку Там было несколько лондонских адресов. Всех людей я знала. А недавно отец записал несколько австралийских. Обычная записная книжка с маленькой золотой ручкой, прикрепленной сбоку Я тупо листала ее и, наконец, дошла до последнего адреса, который записал отец:
« Стилмэнс-Грик на границе Квинленда и Нового Южного Уэльса? Примерно в восьмидесяти милях от Брисбена.»
Запись была сделана торопливой рукой, и я вспомнила обрывок разговора между отцом и Грегори, когда отец спросил, в каком направлении находится Стилмэнс-Грик.