Страница:
Крис Картер
Истина где-то там (Бессонница)
Нью-Йорк
11 час. 23 мин. вечера
В Нью-Йорке не бывает спокойно. Этот город, как гигантский человеческий муравейник, не стихает ни днем, ни ночью. При свете солнца оживлены одни улицы, в сумраке расцветают огнями другие. Утром лавина машин устремляется к офисам и конторам, вечером, точно стадо бизонов, она расползается по жилым кварталам и пригородам. Нью-Йорк не отпускает человека ни на секунду. И если даже житель Нью-Йорка спит, это еще не значит, что спит сам город.
Гриссом почувствовал это на себе, когда сквозь дрему ощутил тревожный, будоражащий мозг запах дыма. Ноздри его затрепетали. Он резко сел и отбросил клетчатый плед, которым прикрывал ноги.
У человека нет более заклятого врага, чем огонь. С древних времен живет в крови страх перед всесокрушающей силой пожара. Инстинкт хранит память о пепле, взметывающемся выше неба, о ревущем пламени, в котором корчатся слизываемые жаром деревья, о сухой раскаленной траве, вспыхивающей под ногами.
Перед огнем сознание человека бессильно.
И потому Гриссом несколько мгновений сидел ─ как оглушенный, лихорадочно обводя глазами комнату. Серые струи дыма просачивались из-под двери. Вряд ли понимая, что делает, Гриссом подскочил и дернул за ручку. Коридор, уходящий за угол, был словно пропитан пламенем. Желтые призрачные языки плясали даже на потолке.
В лицо ударило раскаленным воздухом.
─ А-а-а!.. ─ Гриссом кричал, не воспринимая даже собственного визгливого крика. ─ А-а-а!.. На помощь!..
Дверь с треском захлопнулась. Зато в руке оказалась уже нагревшаяся телефонная трубка. Пальцы едва попадали на нужные кнопки.
─ Девять один один. Слушаю вас… ─ деловито ответили за много километров отсюда.
─ Говорит доктор Гриссом… У меня в доме пожар!.. Коридор полон огня!.. Не выбраться!.. Я в ловушке!..
─ Ваш адрес семьсот пятьдесят шестая улица?..
─ Да, квартира ─ шестьсот шесть!.. Шесть-ноль-шесть! Шестой этаж!.. Ради бога, поторопитесь!..
─ Машина выезжает…
Трубка полетела куда-то мимо держателя. Доктор Гриссом панически выбрасывал содержимое стенного шкафчика. Полетела на пол какая-то одежда, ботинки, выскочил и запрыгал по мебели теннисный мячик. Где же это, где, где, где?.. Наконец, выкатился шитель. Щелкнул переводной рычажок. Раструб был мгновенно наведен в сторону двери. Ударила струя пены. И точно это было последнее, что ее удерживало. Дверь, вышибленная напором огня, рухнула внутрь квартиры. Призрачные крылья пламени махнули по комнате. Затрещал столик, надламывая гнутые ножки. Лопнула и разлетелась керамическая ваза с букетом. Ковер на полу, обугливаясь, пророс огненными былинками.
Бесполезный огнетушитель выпал из рук. Доктор Гриссом вжался в простенок, видя, как приближаются его босым ступням желтые пляшущие язычки. Вот первой предупреждающей болью лизнуло кожу.
Он подскочил.
─ Помогите мне кто-нибудь. Помогите!..
Крик захлебнулся. Жутковато малиновый клуб огня дохнул в комнату. Затрещал выгорающий воздух, и картины на стенах начали разворачиваться длинными дымящимися лохмотьями…
Через десять минут эвакуация была в полном разгаре. Люди, выведенные из квартир, спускались по лестнице, встревоженные, но в общем спокойные, а навстречу им, как марсиане, внезапно высадившиеся на Землю, в огнеупорных комбинезонах, в шлемах, с кислородными баллонами за спиной, перепрыгивая через две ступеньки, неслись пожарные.
Лестница было узкая, и чтобы разойтись, надо было прижиматься к стене. Ничего удивительного, что один из пожарных ударил плечом высокого мускулистого негра в джинсах и черной кожаной безрукавке. Секунду они недоуменно рассматривали друг друга: с одной стороны ─ затемненный щиток, спасающий лицо от огня, с другой ─ сдавленная по бокам голова, напоминающая череп ночного хищника. А потом негр пожал плечами и проскользнул по лестнице дальше. Вдруг остановился на нижней площадке, поднял лицо, прислушался к грохоту, который производил пожарный расчет, и сведенные губы его расползлись во внезапной улыбке. Словно он знал несколько больше, чем все остальные.
Так оно, вероятно, и было. Потому что когда пожарные, отбив заднюю дверь, ввалились на нужный этаж, никакого пожара в тишине вечернего коридора не обнаружилось. Ровно светили лампы, отражающиеся в лакировке панелей, и уходили за поворот отделанные под темное дерево двери квартир. Нигде ни огня, ни дыма.
Впрочем, это еще ничего не значило. Существовала инструкция, согласно которой пожарный расчет обязан был совершить определенные действия. А потому сначала был отодвинут пожарный щит, за которым скрывался кран мощного водоснабжения, навинчен шланг и рукав его был протянут вдоль коридора, двое пожарных, действительно похожие на марсиан, замерли по бокам двери наизготовку, и лишь тогда командир расчета вытащил из кармана рацию и нажал кнопку вызова.
─ Откликнитесь, на крыше кто-нибудь. Говорит лейтенант Роббинс. По-моему, у нас ложный вызов. Шестьсот шестая квартира. Никаких признаков возгорания. Вы точно записали сообщение, шестьсот шестая?
─ Шестьсот шестая, лейтенант. Можете не сомневаться.
─ Хорошо. ─ Лейтенант сунул рацию обратно в кармашек и кивнул тем двоим, что замерил на некотором расстоянии от дверей. ─ Ребята, вперед!
Дверь ахнула под согласованным ударом двух тел и, выдрав замок, распахнулась внутрь комнаты.
─ Конечно, ложный, ─ раздраженно сказал командир.
Не считая разбросанных по полу вещей, в квартире был абсолютный порядок. На экране работающего телевизора беззвучно металось изображение. Тишина, покой; лишь неуместная здесь пена огнетушителя вызывала тревогу. Да еще человек в халате, как эмбрион, скорчившийся у стены. Видимо, от сотрясения, когда вышибли дверь, тело его потеряло опору и мягко повалилось на бок.
Лейтенант присел и осторожно завернул ему веко.
─ Кажется, мертв… ─ Он обернулся к своим подчиненным. ─Вызовите полицию.
Один из пожарных сразу же забормотал в рацию, а второй, откинув щиток на шлеме, обвел глазами потолок, пол, стены, вазу с цветами на столике музейного вида, картины в дорогих рамах и, вздохнув, расстегнул кольца, стягивающие на запястьях перчатки.
─ Не было никакого пожара. ─ сказал он.
Малдер вошел к себе, щелкнул выключателем и резко остановился. На полу, так что не заметить было нельзя, лежала газета, сложенная точно для почтового ящика, а рядом с нею ─ плоская кассета для магнитофона, обернутая в полиэтиленовую пленку.
Ничего себе ─ подарочек усталому человеку!
Он присел и, пока не прикасаясь ни к чему, осмотрел оба предмета. Газету, вероятно, еще можно было подсунуть, хотя, сложенная вчетверо, она было все-таки толстовата, но вот кассета сквозь дверную щель явно не пролезала. Значит дверь открывали. Следов взлома, однако, на замке видно не было. Впрочем, Малдер и не ожидал их найти. Если уж работают профессионалы, то какие можно найти следы. Если работают профессионалы, следов, конечно, не будет.
Он поднял газету. В рубрике новостей красным толстым карандашом было отчеркнуто: «Известный врач погибает у себя в квартире». Ниже помещался портрет ─ полукруг растянутых губ, долженствующих, вероятно, изображать приветливую улыбку, нос крючком круглые, как у птицы, колючие маленькие глаза. Такие глаза подмечают все и ничего не прощают. Физиономия незнакомая. Малдер мог поклясться, что с этим человеком он никогда не сталкивался. «Крупнейший специалист в области сна… Автор многих работ, положивших начало революционным исследованиям в этой самой загадочной области человеческого сознания… Руководитель лаборатории… Член общества психиатров… Найден мертвым при обстоятельствах, по-видимому, исключающих умышленное преступление… Полиция тем не менее от комментариев пока воздерживается…» В общем, информации ноль. Непонятно, почему эту газету ему подсунули.
Малдер пожал плечами и вставил дискету в магнитофон. Сейчас же испуганный мужской голос спросил:
─ Девятьсот одиннадцать?
─ Слушаю вас, ─ отозвался деловитый голос дежурной.
─ Говорит доктор Гриссом… У меня в доме пожар!.. Коридор полон огня!.. Не выбраться!.. Я в ловушке!..
─ Ваш адрес семьсот пятьдесят шестая улица?..
─ Да, квартира ─шестьсот шесть!.. Шесь-ноль-шесть! Шестой этаж!.. Ради бога, поторопитесь!..
─ Машина выезжает…
Малдер слушал, высоко подняв брови.
Скиннер откинулся в кресле и посмотрел на Малдера. Голос доктора Гриссома, казалось, еще звучал; пленка, однако, кончилась, и магнитофон остановился.
─ Ну и что вы мне хотите сказать?
Малдер вытащил кассету из паза.
─ В статье, вот в этой самой статье, пожар не упоминается. Репортеры даже не подозревали, что был сделан вызов.
Он постучал пальцем по портрету доктора Гриссома.
Скиннер вздохнул и сцепил пальцы на груди перед галстуком. Он был без пиджака: жарко, солнце пронизывало кабинет, и листья пальмы в углу казались неестественно яркими. И таким же неестественно ярким казался государственный флаг за спиной Скиннера. Красные и синие полосы горели, словно только что нанесенные свежей краской.
─ Спасибо, агент Малдер, я умею читать.
Ирония в голосе отстраняла и указывала на начальственную дистанцию.
Малдер напористо произнес:
─ Компания Гриссома имела несколько грантов от правительства США. Наше бюро поэтому имеет полное право расследовать данный случай…
─ Именно поэтому вы и хотите просить у меня это дело?
─ А разве оснований у нас недостаточно?
Скиннер промолчал.
─ Я думаю, что обстоятельства, связанные со смертью Гриссома, требуют подробного рассмотрения, ─ сказал Малдер. ─ Это самое меньшее, что мы можем сделать. Я звонил в полицию Нью-Йорка, но они даже слушать ни о чем не хотят без подписи генерального прокурора.
─ Откуда у вас эта кассета? ─ спросил Скиннер. Подождал немного, но не дождался ответа. Понимающе усмехнулся. ─ Я вижу, кто-то сделал именно так, чтобы вы поверили: в статье сказано далеко не все.
─ В ней и сказано далеко не все.
─ А другие свидетельства?
─ Мой источник, единственный мой источник, которому я когда-либо по-настоящему доверял, сейчас умер; вы знаете…
─ Мне очень жаль…
─ Мне тоже.
─ Я хотел бы быть уверенными, что нас не толкают туда, где нам нечего делать, Малдер.
Он поднял голову, и никелированная оправа очков блеснула на солнце.
Малдер настойчиво повторил:
─ Мы имеем полное право расследовать данный случай.
─ Не всегда следует пользоваться теми правами, какие имеешь. Это утомительно…
─ Тогда, если забыть о правах, я мог бы напомнить о наших обязанностях.
─ Что вы хотите сказать?
─ Мы ведь призваны заниматься именно подобными случаями, не так ли? Случаями, способными создать угрозу собственности или интересам правительства Соединенных Штатов.
─ Демагогия, ─ подумав, сказал Скиннер.
─ Любая политика ─ демагогия…
Секунду Скиннер молча, будто вслушиваясь в солнечную тишину кабинета. А потом расщепил пальцы и жестковато опустил ладони на стол.
─ Вы меня не столько убедили, Малдер, сколько утомили своим упрямством. Хорошо, я посмотрю, что я могу для вас сделать. ─ Он оттолкнул газету, которая чуть не слетела на пол. ─А пока я даю вам двадцать четыре часа, чтобы найти ту самую ленту. Ту, откуда, по вашим словам, взялась эта запись. Нам нужны доказательства. Найти и перезаписать разговор на бумагу. Что еще, Малдер?
─ Пока ничего…
─ Ваше «пока» меня успокаивает. ─ Опять блеснула никелированная оправа. ─ И не думайте, Малдер, что всегда будет так, как вам того хочется.
─ Благодарю вас, сэр!..
Бобины крутились, казалось, наматывая не только магнитофонную пленку, но и само время. Минута проваливалась за минутой, а никаких результатов пока выудить нет удавалось. Капризный женский голос забивал уши раздраженными интонациями. Избавиться от него было нельзя.
─ Ну так ты придешь ко мне или нет? Ты сказала, что придешь еще в три часа дня. Я сижу тут, как дура, как будто мне больше нечего делать… ─ И снова, после перемотки назад. ─ Ну так ты придешь ко мне или нет? Ты сказала, что придешь еще в три часа дня. Я сижу тут, как дура, как будто мне больше нечего делать…
Малдер уже почти ничего не соображал. Он четвертый час слушал записи, предоставленные ему Центральным диспетчерским пультом полиции Нью-Йорка. Шесть огромных бобин, содержащих всю информацию за истекшие сутки. Сотни голосов, тысячи обращений ─ от самых серьезных до просто комических. Жизнь громадного города была спрессована в однообразной коричневой пленке. Плюс те записи, которые были сделаны в самом доме Гриссома.
─ Так ты придешь или нет? Ты сказала, что придешь еще в три часа дня. Я сижу тут, как дура, как будто мне больше нечего делать…
Голова у него гудела, и экран компьютера мерцал провалом в гипнотическую бессонницу. Глаза у Малдера слипались. Он уже почти ничего не соображал. И когда кто-то сзади осторожно потрогал его за плечо, видимо, сначала окликнув, но не дождавшись ответа, он вздрогнул от неожиданности и поспешно содрал наушники.
Энергичный молодой человек в стандартном сером костюме, по покрою которого уже было ясно, откуда он, наклонялся к столу, протягивая сложенный листочек бумаги. Галстук, твердый воротничок рубашки, идеальный пробор в волосах, чуть волнистых и явно жестких, что соответствовало профессии. Малдер таких терпеть не мог. Равнодушная приветливость, подчеркнутая улыбкой:
─ Агент Малдер?
─ Да.
─ Вам извещение из центрального аппарата. Помощник директора Скиннер только что расписался.
─ Помощник директора Скиннер?
─ Он самый…
Малдер развернул бумагу. Брови у него поднялись, и он недоуменно воззрился на склонившегося перед столом человека.
─ Какая-то ошибка, наверное. На это дело, оказывается, назначен другой агент.
─ Да, другой агент ─ это я. ─ Молодой человек энергично протянул для приветствия руку. ─ Рад с вами познакомиться, агент Малдер. Меня зовут Крайчек, Алекс Крайчек…
─ Скиннер ничего не говорил мне о напарнике, ─ сказал Малдер.
Крайчек подержал ладонь на весу еще мгновение и ─ опустил.
─ Ошибка исключена. Меня назначил именно Скиннер. Вообще-то я запросил это дело еще вчера. За два часа до того, как это сделали вы. Поэтому, если соблюдать все формальности, расследование веду я. Разумеется, я не претендую на руководящую роль, агент Малдер. Мне достаточно будет, если вы примете как напарника. Я с громадным уважением отношусь к вашему опыту, агент Малдер…
В комнате находилось несколько человек, и Малдеру казалось, что к ним прислушиваются.
А впрочем, не все ли равно?
Он выдержал паузу, осваивая информацию, откинулся в кресле и крепко сжал пальцами край нижней губы. Это свидетельствовало о напряженном внимании. Выдавил нечто вроде ответной улыбки.
─ С полицией вы уже говорили?
─ Да, ─ кивнул Крайчек. Достал из кармана блокнот и деловито перелистнул. ─ Только что повесил трубку, пару минут назад. Разговаривал лично с главнокомандующим всеми полицейскими силами. Инспектор по фамилии Готторн. Тот, кто занимался первичным расследованием. Якобы Гриссом звонил «девять один один» и сказал дежурной, что у него в доме пожар.
─ Я слышал кассету.
─ А вы слышали, Малдер, что при обыске обнаружили пустой огнетушитель, и он весь был в отпечатках пальцев этого Гриссома.
─ Выходит, Гриссом им пользовался?
─ Несомненно. Стены и пол в его комнате были покрыты остатками пены. Вот, посмотрите, это полицейские фотографии. ─ Он вынул несколько снимков и разложил их веером на столе. Ткнул пальцем в средний. ─ Обратите внимание ─ он в халате. Видимо, вскочил и действительно заметался по всей квартире. Вещи из стенного шкафчика не вынуты, а выброшены. Состояние паники. Но ─ ожогов на теле нет.
─ Больше ничего не найдено?
─ Пока ничего. Правда, результатов вскрытия у нас еще нет. Кажется, им будет заниматься агент Скалли?
Малдер промолчал.
─ И что это, по-вашему, значит?
─ Послушайте, ─ сказал Малдер. ─ Большое спасибо за то, что вы мне все рассказали, но не обижайтесь, пожалуйста, по этому делу я буду работать один. Мне напарник не требуется. ─ Он встал и, натягивая пиджак, двинулся из технического отдела. ─ Ступайте к себе, Крайчек. Я разберусь со Скиннером, он вас переназначит…
Цепкие пальцы ухватили его за локоть. Крайчек приблизил лицо, и стало ясно, что за приветливостью его скрывается железная воля.
Он несколько понизил голос.
─ Дело мое, агент Малдер, а не ваше. По крайней мере ситуация выглядит официально. Слушайте, может быть, я еще и желторотый птенец, но я взял дело первый и не собираюсь его так легко отдавать.
Малдер осторожно глянул направо-налево. Весь технический персонал усиленно делал вид, что не обращает на них никакого внимания. Ничего особенного, разговаривают двое агентов. Малдер отлично знал, что это не так. Инцидент разберут по косточкам, и волны от него пойдут в другие отделы.
Он медленно освободил локоть.
─ Хорошо. Но мне тут еще нужно доделать кое-какую работу. Минут на двадцать-тридцать, не больше. Сходите пока в гараж и попросите, чтобы дали машину. Ждите меня на выезде, я не задержусь.
Крайчек недоверчиво посмотрел на него:
─ Правда, Малдер? Вы же только что отказывались работать вместе со мной.
Малдер доверительно подмигнул:
─ Вы меня не столько убедили, сколько утомили своим упрямством. Догадываетесь, откуда цитата?
─ Догадываюсь, ─ весело сказал Крайчек.
─ Так ─ что?
─ Что?
─ Раз дело ведете вы, значит, вы и командуете.
Крайчек обезоруживающе улыбнулся.
─ Ладно, Малдер, серьезный вы, видимо, человек. Ладно, тогда я пойду за машиной…
Он тоже доверительно подмигнул и выскользнул в коридор.
Дверь захлопнулась.
Малдер с непонятным выражением лица смотрел ему вслед.
Академия ФБР
Куантико
штат Вирджиния
Скалли стояла в прозекторской Медицинского департамента Академии ФБР и унылым, но хорошо поставленным, ясным и звонким голосом опытного преподавателя диктовала застывшим напротив нее четверым практикантам, у которых на лицах отражалась такая же смесь внимательности и скуки:
─ Сильный электрический разряд меняет основные электролитические процессы в теле, которые в свою очередь приводят к расстройству всех остальных жизненно важных систем. Смерть наступает, как правило, от необратимого повреждения тканей, конкретно ─ от омертвления тканей сердца, как можно видеть в данном случае ─ от омертвления желудочка и сердечной мышцы…
Иногда она для порядка посматривала на голое тело, распростертое на клеенке стола, и тогда практиканты, как роботы, записывающие ее слова в тетради, однообразно поворачивали взгляды туда же, две секунды смотрели, а потом продолжали писать, словно в аккуратности записей и состоял смысл их жизни.
─ Обратите внимание также на следующие весьма характерные изменения…
Она глубоко вздохнула, намереваясь разразиться длиннейшим словесным периодом, куда укладывались бы и сами «характерные изменения» и «патоморфологическая картина поражения электрическим током», и практиканты тоже вздохнул, готовые зафиксировать на бумаге все, что она им расскажет, однако в этот момент дверь в задней части прозекторской распахнулась и дежурный медик негромко позвал:
─ Агент Скалли! Извините, пожалуйста, но вам звонят. Некто назвавший себя Джордж Хенк. Говорит, что у него срочное дело…
«Джордж Хенк» было условное имя Малдера. Они договорились использовать его, чтобы при разговорах не привлекать внимания посторонних. После расформирования группы они опасались всего. На этом настоял Малдер. И значит, у Малдера что-то случилось.
Сердце у нее сильно заколотилось.
─ Прошу прощения, ─ сказал он практикантам. ─ Продолжайте пока без меня. Я вернусь через несколько минут.
Плотно затворив дверь в прозекторскую, она взяла трубку. И не называя Малдера по имени, даже не здороваясь, коротко спросила:
─ Ты где?
─ В аэропорту, ─ весело сказал Малдер. ─ Собираюсь сесть на ближайший рейс и лететь в Стэмфорд. Примерно через час. Как насчет того, чтобы присоединиться ко мне и совместно произвести некое вскрытие?..
─ А что там такое?
─ Ну знаешь… Я как раз надеюсь, что это ты мне скажешь, что там такое.
─ Что-нибудь по нашей проблеме?
─ А как ты думаешь, стал бы я тебе иначе звонить? Ты ведь человек занятой, не так ли?
─ Мой последний урок заканчивается в четыре тридцать, не раньше.
─ Ну и прекрасно. Ты вполне успеваешь. Я распоряжусь в морге, чтобы они оставили тело ─ нам. Скажем, часов на семь, тебя устраивает?
Скалли пожала плечами и достала из кармашка халата авторучку с блокнотом.
─ Как его зовут?..
─ Кого?
─ Того, с кем ты меня собираешься познакомить.
─ А зачем тебе имя? Приедешь ─ узнаешь.
─ Значит ─ так?
─ Именно так.
─ Ладно, ─ сказала Скалли.
Институт Гриссома ПО изучению нарушений сна
Стэнфорд
штат Коннектикут, США
Здание находилось в «зеленой зоне», и однако на первый взгляд совершенно в нее не вписывалось. Словно сумасшедший абстракционист, наглотавшись наркотиков, взгромоздил друг на друга бетонные кубики и параллелепипеды, бессмысленные вольеры подъездов, идиотские стеклянные завитушки. Непонятна была логика торчащих плоскостей и углов, и непонятно было, как они не обрушивались, почти не сцепленные между собой никакими креплениями.
Малдер поежился, проходя низкую арку, над которой нависал козырек, весом, вероятно, в три тонны. Кому-то, может быть, подобная архитектура и нравилась, но только не ему. Он предпочел бы что-нибудь более традиционное.
Пожилая ассистентка в медицинском халате и шапочке ждала его посередине громадного вестибюля.
─ Агент Малдер?
─ Да.
Рукопожатие у нее было крепкое.
─ По нашему телефонному разговору я так и не поняла, что именно вас интересует в работах доктора Гриссома.
─ Мы ведем расследование по выяснению обстоятельств его смерти.
─ И вы думаете, что смерть доктора Гриссома каким-то образом связана с его научными изысканиями? Странно…
─ Кто знает…
Они прошли в коридор, по стенам которого светились небольшие экраны средних размеров. Свет был притушен, и хорошо были видны внутренние пространства палат, где либо сидели, либо лежали люди ─ все разные, но с одинаково-оцепенелыми выражением на как бы не проспавшихся лицах. Иногда люди двигались, но и тогда движения их были замедленные, точно во сне.
Ассистентка профессионально поглядывала то в одну сторону, то в другую.
─ Доктор Гриссом за последние годы провел системный математико-биологический анализ альфа волн, и этот анализ, сделанный в полном объеме, революционизировал наши представления о природе сна. Теперь мы знаем о нем больше, чем когда-либо в истории человечества. Можно без преувеличений сказать, что доктор Гриссом ─ выдающийся ученый нашей эпохи. Его смерть ─ серьезная потеря для всего научного сообщества…
─ Сколько больных он лечил?
─ Ну, существует, согласно классификации, тридцать восемь различных типов расстройств. Правда, возникают они с неодинаковой частотой. Доктор Гриссом их все излечивал.
─ Неудачи у него бывали?
─ От неудач не застрахован никто.
─ А случай со смертельным исходом?
─ Нет, ни одного ─ на протяжении всего времени существования института.
Малдер помолчал.
─ То, что произошло с доктором Гриссомом просто невероятно. Больше всего это напоминает психическое расстройство. Он точно внезапно сошел с ума. Видимо, сказалась напряженная работа?
─ Да, она потребовала определенных жертв. ─ Ассистентка оглянулась на монитор, показывавшем палату, где как будто в глубоком обмороке лежал на койке человек с прикрепленными к голове контактами. ─ Ученые ─ это не совсем обычные люди, агент Малдер. Во всяком случае, не такие, с какими вы, вероятно, привыкли иметь дело. Почти непрерывное рабочее состояние, продолжающееся и за пределы собственно рабочего дня, изнурительное интеллектуальное напряжение, когда обдумываешь то, что до тебя еще никто не обдумывал. Мне это хорошо знакомо…
─ Вы никогда не наблюдали у него стресс?
─ Ну, доктор Гриссом время от времени страдал бессонницей. Две-три ночи, как правило. Обычное дело среди научных работников.
─ Но заметных психологических отклонений у него никогда не было?
─ Разумеется, нет.
─ Нет?
─ Я бы не стала от вас скрывать, агент Малдер…
Он протянул руку:
─ Что это такое?
По экрану соседнего монитора бежали разноцветные ломаные линии. Вдруг ─ выплеснулся вверх один резкий пик, за ним ─ два других.
Ассистентка мельком глянула на монитор.
─ Ничего особенного. Хотя ─ интересная история с этим пациентом. Он сейчас перешел от неустойчивой дремы к глубокому выздоравливающему сну. Кошмары у него продолжаются, но мы уже можем их контролировать…
─ Каким образом?
─ Электрическая стимуляция затылочной доли создает простые звуковые или зрительные галлюцинации. Они подавляют те, которые возникают спонтанно.
─ Значит, возможно влиять на сны извне?
─ Возможно… до некоторой степени. По крайней мере, теоретически.
─ Доктор Гриссом как раз этим и занимался?
─ У доктора Гриссома был обширный круг научных исследований.