Картер Крис. Конец игры. Файл №225

   Да. Скорее всего, последнее. В глазах Глубокой Глотки «X» заметил той ночью изумление, смешанное с пониманием и — как бы это сказать… с напоминанием: ты, дурачок, принимаешь эстафетную палочку, которая не совсем палочка, а — жезл со змеями. Кадуцей. Дающий поначалу этакое куцее всемогущество, а потом забирающий жизнь. Зачем она тебе, эта жизнь, если все равно — никакой жизни…
   Дверь открылась, но выйти ему из лифта не дали.
   Скиннер? Ну, ни фига себе…
   — Вы дали ей то, о чем она просила? — прошипел замдиректора ФБР, втискивая обратно в лифт замдиректора АН Б.
   — Простите, са?
   «X» сделал дебильно-недоуменное лицо, у него это неплохо получалось — «канать под ниггера», обычно это на секунду сбивало противника с толку, и одновременно выхватил пистолет…
   Резким ударом по предплечью Скиннер выбил пистолет из его руки. Потом — тычком под ребра припечатал противника к стенке лифта.
   — Добавить?
   — Попробуйте…
   «X», сгруппировавшись, нырнул вниз и вперед, пытаясь дотянуться до пистолета на.
   полу, и Скиннер нанес ему сокрушительный хук правой. Этот удар отбросил «X», но не остановил — тот, как футболист, ударил плечом в колени Скиннера, опрокинул его…
   Через миг оба стояли, держа друг друга под прицелом.
   — Я убивал и за меньшее… — прохрипел «X».
   — Не сомневаюсь, — выдохнул Скиннер, — Но я успею нажать спуск… Где Молдер?
   …Скалли распахнула дверь и, пораженная, отступила. Перед нею стоял Скиннер -нов каком виде! Плащ был разорван, по щеке с виска текла струйка крови, под глазом красовалась грязная ссадина…
   — Агент Молдер улетел коммерческим рейсом в Такому, штат Вашингтон. Оттуда военно-транспортным самолетом он добрался до Деадхорза, на Аляске. Там военная база — Эйзенхауэр-филд. Он использовал полномочия ФБР, чтобы зафрахтовать эти самолеты, а потом еще и вездеход. Но теперь ему предстоит как минимум десятимильный марш по торосистому ледяному полю к точке со следующими координатами… дайте ручку, Скалли.
   Ошеломленная, Скалли протянула ему ручку и блокнот.
   — Вот. Это конечный пункт его пути. Как вы добыли это, сэр?
   — По неофициальным каналам…
   И Скиннер хрипло, но весело засмеялся.
 
   Море Бофорта, севернее Деадхорза
   Спутниковый навигатор вывел Молде-ра чуть севернее нужной точки — очевидно, лед медленно дрейфовал, и за три дня координаты слегка изменились…
   Рубка подводной лодки возвышалась надо льдами — странная и нелепая здесь, посреди «белого безмолвия», как… как рояль на Луне; почему-то пришло в голову именно это сравнение. Вероятно, от усталости. Ноги были уже совсем чужие. Молдер ожидал, что переход будет тяжел, но не до такой же степени…
   И как это всякие чудаки бегают по льду то на Полюс, то вообще в гости к русским?
   Молдер выпотрошил ручной фонарь, всунул в его недра очередную порцию «энерджайзеров» (жалко, что я не зайчик с барабаном…) и стал искать трап, ведущий наверх.
   Нашел… но по нему надо еще и подняться, по стылому глухому железу, норовящему схватить за пальцы даже сквозь толстенные меховые рукавицы.
   Верхний люк оставался открытым. Молдер посветил вниз, потом стал спускаться.
   Здесь было еще холоднее, и несильно, но едко воняло кислотой. И старой гарью — масляной и той, которая возникает при сжигании изоляции.
   Он двинулся вперед, с шипением плавя темноту тугим лучом.
   Двери в переборках были открыты. Он миновал одну, другую…
   А потом — ему показалось, что за третьей дверью кто-то шевельнулся!
   — Эй! Кто здесь?
   Пистолет как-то сам собой оказался в руке.
   — Стой! Это ФБР!
   Звук шагов. Кто-то убегал.
   Вне себя от усталости, ничего не видя и обо все ударяясь, Молдер бросился следом. Железный трап вниз…
   Кто-то в меховой куртке и вязаной шапочке сидел на корточках в углу, закрываясь рукой от разящего луча.
   — Вы… кто? — в два приема выдохнул Молдер.
   — А вы? — пискнул тот.
   — ФБР… специальный агент Молдер…
   — Лейтенант Уилмер… механик этой жестянки…
   — Что вы тут делаете?
   — Как — что? Моя вахта… — он вдруг захихикал. — Уже третьи сутки. Или четвертые. Эти сукины дети обещали сменить меня еще позавчера…
   — Что тут произошло?
   — Вот и пытаюсь разобраться. Внезапно отказали все системы. Все! Вообще все! Даже пневматика. Всплыли каким-то чудом. Полынья была не больше сотни ярдов — одна на все это траханое море. А потом оказалось вдобавок, что некоторые ребята умерли! Их не забрали. Сказали, что места в вертолетах только для живых. Ни хрена себе, агент?
   — Да уж… — согласился Молдер. — И сколько их, покойников?
   — Было семеро.
   — Было? Почему?
   — Я к ним не заглядывал. Боюсь… Но там определенно что-то происходит… Мне кажется, их кто-то убил. Он хотел убить всех. Но не успел. А теперь делает что-то с мертвыми. Я их запер под лестницей. Всех. И там такое — шур-шур-шур…
   — Ага… Заглянем туда?
   — Не, я не пойду. Ну их, этих мертвых. Идите сами. Только я ту дверь не открою. Вдруг им только этого и надо?
   — В моем пистолете серебряные пули, — сказал Молдер. — Кладут наповал любого мертвеца. Пойдемте, глянем…
   Он мотивированно взял лейтенанта Уилмера за руку пониже локтя — и вдруг защелкнул на его запястье браслет наручника. Второй браслет уже охватывал запястье самого Молдера…
   — Вы что, сумасшедший? — взвизгнул лейтенант.
   — Многие думают так. Ладно, не будем размазывать манную кашу по столу. Я знаю, кто вы, а вы знаете, кто я. Кроме того, я очень устал. Разойдемся: я вас отпускаю, и вы возвращаетесь на свой корабль. Взамен сообщив мне, где находится моя сестра.
   — Не понимаю, о чем вы!..
   — В основание шеи, да? Считаю до пяти. «Под лестницей, дверь»… тоже мне, моряк. Если вы не скажете мне, как ее найти…
   — Пожалуйста, прошу вас!.. — голос вдруг изменился. — Вы делаете действительно очень серьезную ошибку. Мистер «X» предупреждал вас…
   И, взмахнув Молдером, как большим мокрым полотенцем, он обрушил его на пол, выстланный толстым слоем пористой резины.
   От острой боли в вывернутой руке потемнело в глазах. Удар добавил черноты. А может, просто фонарик отлетел…
   Фонарик отлетел, но не погас, и света его хватило на то, чтобы увидеть, как моментально меняется лицо человека, прикованного к Молдеру. Или наоборот: к которому он опрометчиво приковал себя.
   Надбровные дуги… челюсти… скулы…
   — Ты мразь, — сказал этот новый человек, нависая над Молдером. Ты был у меня в руках черт знает сколько раз. Я мог тебя придавить в любой момент. Порвать, как котенка.
   — Где она? — просипел Молдер.
   — Ты, наверное, трахал ее в детстве, маленький развратник, и теперь не можешь забыть? Так, да? В вас так много смешного…
   — Где она? Только скажите…
   — И ты готов узнать — и умереть счастливым?
   — Да…
   — Она жива. И прекрасно выглядит. А теперь иди — умирай.
   Молдер отбитым, отсушенным телом едва чувствовал, как его волокут, ударяя о высокие комингсы…
   И тогда он поднял пистолет и несколько раз выстрелил в спину инопланетянина.
   Тот недовольно обернулся. А из маленьких пробоин вырвалось несколько зеленоватых пузырей…
   …и Молдер почувствовал сводящую с ума резь в глазах! Уже знакомую резь, но тогда его тут же засунули в больницу… а здесь центр Арктики…
   Тошнота подступила к горлу. Сердце плотным комком уперлось куда-то под кадык и раздувалось, раздувалось, как футбольный мяч. Мутилось сознание.
   Потом он все-таки понял, что его поднимают куда-то высоко вверх — и выбрасывают из люка! Он повис на одной руке. Люк захлопнулся. Запястье гремело такой болью, что резь в глазах казалась ничем. Но потом что-то звонко цокнуло, и он полетел вниз с высоты третьего этажа…
   Крышка люка, которая ставится на место гидроусилителем, обрубила стальную закаленную цепочку наручников легко, — словно та была из мягкого олова.
   Лежа на спине, Молдер сквозь зеленоватую пелену смотрел, как рубка внезапно вспыхнула огнями и как перья рулей глубины беззвучно развернулись вертикально. Потом лед затрещал, и рубка стала быстро проваливаться, проваливаться…
   Тело Молдера как-то нашло в себе силы, чтобы перекатиться чуть дальше от лодки иначе его рассекло бы острым пером руля, как дождевого червяка лопатой. Но тело откатилось… и теперь можно было долго лежать, слушая хруст льда и плеск ненадолго освободившейся воды.
   Она жива. Она жива и хорошо выглядит. А он скоро умрет. Потому что нет сил встать и куда-то идти. Мороза он уже не чувствовал. Потом с неба в снежном вихре спустились ангелы и взяли его к себе. При этом ангелы почему-то ругались, как последние летчики…
 
   База ВМС Эйзенхауэр-филд, Аляска Госпиталь, отделение скорой помощи
   — Не приходил в себя?
   — Нет.
   — На счет три: раз, два…
   — Опа!
   — Тяжелый…
   — Ректальная температура девяносто два градуса, пульс нитевидный, семьдесят шесть, давление пятьдесят на сорок пять….
   — Взять общий крови, биохимию, ге-матокрит…
   — Пульс пропадает! Нет пульса!
   — Стимулятор! Сто пятьдесят… руки убрали! Разряд!
   — Нет пульса!
   — Двести… Разряд!
   — Нет пульса!
   — Готовить набор для торакотомии, кровь первая отрицательная три единицы… Двести пятьдесят! Разряд!
   — Есть систолы… Запустилось. Так… девяносто, давление пятьдесят пять на сорок пять…
   — Гематокрит семьдесят, док!
   — Переделайте, не бывает. Он замерз, а не высох! Ванна готова?
   — Да, доктор.
   — Повезли! И горячий раствор для промывания желудка…
   — Понял. Может быть, и внутривенно?..
   — Сердце не справится.
   — Гематокрит шестьдесят восемь. Это не ошибка!
   — Ничего не понимаю… В ванну — на счет три!
   — Раз… два…
   — Черт!
   — Осторожнее…
   — Кажется, он открывал глаза.
   — Рефлекс Патиссона. Стволовой, кора отключена…
   — Понял.
   Давление падает.
   Так и должно: расширение периферии…
   — Давление пятьдесят на тридцать. Пульс сто, трепетание предсердий…
   — Еще коргликон… Что там за шум?
   — Мэм, вам сюда нельзя!..
   — Специальный агент ФБР Скалли! А там — мой напарник!..
   — Мэм…
   — Пропустите меня! Немедленно! Доктор!…
   — Что? В чем дело?
   — Выньте его из ванны! Тепло ему сейчас смертельно опасно!
   — Послушайте…
   — Я знаю, о чем говорю! Я врач! Я отвечаю за свои слова! Его сейчас спасет только холод!
   — У него и так переохлаждение…
   — Он должен находиться в таком состоянии, по крайней мере, неделю. Только тогда у него появятся шансы на спасение. Какой гематокрит?
   — Около семидесяти…
   — Да вытаскивайте же его из этой чертовой ванны, док! Мы сейчас потеряем его! Лед, обложите его льдом! Нужно опустить температуру тела…
   — Объясните…
   — Некогда! Это поражение редким рет-ровирусом, и только такие действия инак-тивируют его.
   — Я не встречался ни с чем подобным, и даже…
   — Я встречалась. Не далее как вчера. Доктор, умоляю: сделайте, как я говорю. Только так мы сумеем спасти этого человека. Понимаете?
   — Остановка сердца!!!
   — Вынимайте! На стол!..
   — На счет три…
   — Двести… Руки убрать! Разряд!
   — Есть пульс!
   — Физраствор — две единицы, кровь — одна, эпинефрил… Дженни, распорядитесь быстро насчет льда…
   — Спасибо, доктор.
   — Это безумие, безумие — то, что я делаю…
   — Добавьте еще ноль-одну кубика ди-гоксина — и гепарин капельно тысячу единиц в час. И два литра, не меньше, свежей плазмы. Немедленно.
   — Сестра Макги, выполняйте назначения.
   — Слушаюсь, доктор…
   — Этот больной… этот ретровирус?..
   — Все будет в порядке, не волнуйтесь. Сейчас главное — не паниковать…
 
   Там же, шесть дней спустя.
   Молдер, наконец, уснул уже не лихорадочным, а вполне здоровым сном. Сестра Макги намазала ему воспаленные веки липостабилом и тихо ушла. Скалли включила компьютер и продолжила отчет.
   «…массированное переливание плазмы и общая противовирусная терапия привели к медленному, но устойчивому улучшению состояния агента Молдера. Анализы крови подтверждают, что основные показатели стабилизируются. Выделение неидентифи-цированного ретровируса в условиях этого госпиталя оказалось невозможным, поэтому пробы крови отправлены в ФИЦИБ. Не сомневаюсь, что это тот же тип вируса, который погубил агента Вайса.
   Та часть расследования, которая касается исчезнувшей субмарины и человека, похищавшего меня и ответственного за смерть сестры Молдера, пока остается без каких-либо научных объяснений. Некоторые аспекты проблемы могут быть истолкованы только с привлечением тех категорий, которые выходят за рамки рационального или, по крайней мере, общепризнанного. Я должна отказаться от надежды найти такие толкования произошедшему, которые…»
   Когда чуть позже сестра Макги вошла в палату, она увидела, что женщина из ФБР спит, сидя на стуле и уронив голову на сгиб локтя. Что она в нем нашла, подумала сестра, всю неделю не отходит…
   На базе Эйзенхауэр-филд было множество куда более интересных мужчин.