Страница:
Последовавшие слова Молдера подтвердили ее мысли:
— Негативы снимков, как я понял, вы благоразумно уничтожали — во избежание возможных экспертиз. Но эксперты ФБР поработали с независимыми фотографиями и видеозаписями встреч с Трэй-ком, не попавшими в музей озера, — относительно недавними, десяти-пятнадцатилетними… Выводы неоднозначны, но в одном эксперты сходятся — это не фальшивки, что-то там изображено, большое и реальное… Неясно, правда, — что.
Вайсгер широко улыбнулся.
— Это проще показать, чем рассказывать. Кроме музея, где вы побывали, есть и еще один, неофициальный. Семейный, так сказать. И я попрошу выступить в роли экскурсовода моего младшего брата Дональда, он должен был уже вернуться…
Вайсгер поднял трубку телефона, сказал несколько слов, выслушал ответ и продолжил, вновь обратившись к гостям:
— Именно Дональд последние десять-пятнадцать лет занимался фактологической «поддержкой» Биг-Трэйка. Люди в наш технологический век стали скептичны и менее доверчивы, поэтому легенды нуждаются в постоянной подпитке…
…Когда Дональд Вайсгер вошел в кабинет старшего брата, Скалли и Молдер обменялись недоуменными взглядами. Дональд выглядел отнюдь не братом, но сыном мистера Вайсгера — лет тридцать пять на вид, не более. Хотя фамильное сходство просматривалось отчетливо. «Сыновья от разных жен?» — мелькнуло у Молдера предположение.
От хозяина не укрылась их пантомима. И, представив гостей брату, он объяснил:
— Я старше Дональда ровно на двадцать пять лет — бывает и так. Причем мы не единокровные, по полностью родные братья. Мать родила меня в восемнадцать, а его — в сорок три. Дело в том, что очень долго я был единственным сыном и наследником у отца. А потом — вы, наверное, слышали эту мрачную историю от Скиннера — я пропал без вести во Вьетнаме. Впрочем, Скиннер был свидетелем лишь счастливого финала, а про шесть лет плена я избегаю кому-либо рассказывать… И даже вспоминать — избегаю… В общем, уверенные в моей гибели родители решили рискнуть и завести второго ребенка. И… Словом, мать умерла, не выдержав столь поздних родов. Зато теперь у меня есть помощник в моем деле. И наследник — у меня детей нет, в плену… впрочем, неважно.
Говоря о брате, старик улыбнулся неожиданно нежно, жесткие складки у рта разгладились, — и Скалли подумала: кем бы ни приходился ему Дональд по крови, по духу он сын Вайсгера — и никто иной.
Аквапарк «Блю Уорд», 25 июля 2002 года, 10:03
Атлас северо-восточных штатов, принадлежавший профессору Лу, оказался не столь изящно-старинным, как карта Вайсгера, но не менее подробным. И искомую информацию Хэммет с профессором получили быстро.
— Как видите, единственный путь, связывающий Трэйклейн с океаном, — это вытекающая из озера река Трэйк-Ривер, — объяснял профессор. — Судоходство по ней прекратилось полвека назад, все шлюзы разобраны. Однако, мсье Хамми, тут хватит воды, чтобы заплыть из океана хоть стае китовых акул! Единственное препятствие имеется вот здесь, в самом истоке — плотина у рыбзавода, регулирующая уровень озера. Однако весной ее открывают, сбрасывая излишки воды — на одну или две педели, в зависимости от силы паводка… Это недолго, мсье, шанс мал, ничтожно мал… Но стоит поискать porte batarde…note 14 Хэммет не очень понял, какое отношение к дверям имеют незаконнорожденные, по перебивать профессора не стал.
— К тому же там обязательно должен быть так называемый «рыбоподъемник» для проходящего на нерест лосося… Вопрос только, какого тина… У меня этой информации нет.
— Это так важно? — спросил Хэммет, ничего не понимающий в рыбоподъемниках.
— Конечно! Если он «лестничного» тина — в виде каскада бассейнов, соединенных искусственными водопадиками, которые лососи преодолевают прыжками, — то тварь в несколько центнеров там не пройдет, мсье! Ей просто не развернуться для разбега! А вот подъемник шлюзового типа акула легко преодолеет. Если вас, мсье Хамми, интересует этот вопрос — то стоит разузнать подробности у кого-то еще.
— Рыбзавод и плотина принадлежат Вайсгеру? — спросил Хэммет, почти уверенный в положительном ответе.
— Вайсгеру-младшему, — уточнил профессор. — Дональду Вайсгеру. Очень энергичный молодой человек, очень. Именно он придумал лет пятнадцать назад, как превратить миногу — сущее бедствие северо-восточных озер — в солидный источник дохода.
— Какой может быть доход от несъедобной миноги? — удивился Хэммет note 15.
— Несъедобной у нас! В Старом Свете миноги — деликатес! Дональд первым додумался и первым построил линию, производившую из дарового сырья консервы и замороженные брикеты миног для Европы. До этого завод, мсье Хамми, занимался лишь воспроизводством лосося и форели — экология нерестовых рек в те времена оставляла желать лучшего. Подращивали мальков, чтобы их сразу не поедали местные окуни и щуки, — и выпускали в озеро.
— Значит, у Дональда есть свои, не зависимые от брата предприятия? — спросил Хэммет. Покинув округ Трэйк мальчишкой, он не знал таких подробностей.
— Да, мсье! И не только этот завод — он сейчас не действует, миног почти не осталось, а естественное воспроизводство лососевых в последние годы восстановилось… Вайсгеру-младшему принадлежит фирма, сдающая напрокат рыболовные катера, а также «Интерфиш-Трейдинг» — компания по продаже рыболовных снастей. Ну и еще кое-что… О, мсье Дональд — вполне самостоятельный бизнесмен!
— И единственный наследник своего брата… — с непонятным выражением добавил Хэммет.
Вайсгер-Холл, 25 июля 2002 года, 10:02
«Семейный музей» Вайсгсров располагался не в оседлавшем вершину холма причудливом здании, а неподалеку, на берегу озера.
— Давайте спустимся пешком, через лес, — предложил Дональд. — Напрямик это пять минут ходьбы, объезжать на машине дольше.
Молдер и Скалли возражать не стали.
Между величавыми, редко растущими соснами никакого подлеска не было — лишь усыпанная прошлогодней хвоей песчаная почва. Шишки поскрипывали под ногами. Озеро синело внизу, проглядывая между деревьев, — непривычно пустынное в этом месте, только вдали белел одинокий парус. Белка, совершенно не пугаясь людей, перебежала тропинку почти у них под ногами и проворно вскарабкалась на неохватную сосну. Провожая глазами мелькающий между ветвей комочек рыжего меха, Молдер подумал, что иные здешние деревья наверняка помнят время, когда Трэйклейн еще именовали (или все же не именовали?) Кандопосуиганом; Скалли, чуть не подвернув ногу на очередной шишке, подумала, что зря надела туфли на высоком каблуке…
Дональд Вайсгер оказался человеком открытым и разговорчивым. Чувство, не покидавшее Молдера в течение всего разговора с Вайсгером-старшим, — что собеседник говорит о «нефтяном бароне» и «монстре озера» гораздо меньше, чем знает, — в общении с младшим братом не возникало.
— Когда Джон вернулся из Вьетнама, — рассказывал по дороге Дональд, — это было похоже на чудесное воскрешение из мертвых. Отец обезумел радости — в самом прямом смысле слова. А я, пятилетний парнишка, оказался в странном положении — вся его родительская любовь и забота, сосредоточившаяся на мне после смерти матери, вдруг мгновенно переместилась на другого человека. Взрослого, чужого, незнакомого. Обо мне отец словно позабыл… Нет, у меня было все, что только может пожелать мальчика моего возраста, по… В общем, я рос несколько на отшибе от семьи и по-настоящему дружеские отношения с братом у меня завязались много позже. А тогда, в детстве и юности, я увлекся рыбалкой, подводным плаванием, охотой, — и не проявлял ни малейшего интереса к семейному бизнесу. Отцу, похоже, было все равно. Но Джон после его смерти сумел-таки повернуть мои увлечения, переросшие к тому времени в образ жизни, на пользу семейному делу. Теперь все, что связано с рыболовным туризмом на озере — в том числе и Биг-Трэйк, — моя сфера ответственности.
«Музей» оказался длинным, низким, похожим на ангар зданием, один конец которого, оборудованный воротами, уходил в озеро, — и Молдер с удивлением подумал, что там, очевидно, оборудовано нечто вроде дока для маломерных судов.
У дверей стоял открытый джип-«ранчер», на заднем сиденье лежали ласты, акваланг и сложенный гидрокостюм. Капли воды на снаряжении еще не успели зысохнуть.
Молдер вспомнил, что у Дональда, когда он зашел в кабинет брата, волосы были влажными. И спросил:
— Вы продолжаете заниматься подводным плаванием в озере? После всех происшествий с Биг-Трэйком?
— За много лет я привык к утренней прогулке под водой. Плаваю и летом, и даже зимой, подо льдом, — и не вижу причин отказываться от своей привычки. Тысячи и десятки тысяч людей каждый день заходят здесь в озеро, а странной смертью — доказанной, документально подтвержденной — погиб лишь один. Так что опасности тут не больше, чем при пересечении перекрестка на зеленый свет… Там тоже люди иногда гибнут под колесами.
Вайсгер-Холл, 25 июля 2002 года, 10:15
— Фантастика… Так вот он какой, Биг-Трэйк, — в голосе Скалли слышались нотки восхищения. — Совсем как живой…
Она провела рукой по чешуйчатому боку громадной рыбины, серебристо-блестящему, покрытому разноцветными пятнами. Чешуя, впрочем, была лишь изображена краской, как и пятна. Но филигранность работы изумляла.
От движения Скалли муляж слегка подался назад, и она поняла, что двадцатифутовый гигант весьма легок для своих размеров. Рядом, у стены ангара, лежали еще два экземпляра Биг-Трэйка, выглядевших братьями-близнецами первого.
— Моя разработка. Мы их называем «прыгунчиками», — с гордостью сказал Дональд Вайсгер. — Такая рыбка тихо и мирно лежит на дне, а небольшой баллон медленно, потихоньку, наполняет воздухом полость, занимающую большую часть ее объема. И в один прекрасный момент мой Трэйки устремляется к поверхности. Там, наверху, от изменения наружного давления открываются клапаны, воздух выходит в атмосферу, а псевдолосось ныряет обратно на дно. Несложные технические приспособления позволяют устанавливать несколько режимов — «прыгунчик» может просто всплыть, продемонстрировав на долю секунды свой бок, а может вертикально выброситься из воды — как говорят рыболовы, «сделать свечу».
В это время Молдер, отойдя в сторону от спутников, с интересом изучал другие экспонаты музея — тем не менее внимательно прислушиваясь к словам Дональда. Особенно Молдера заинтересовал подводный скутер, стоявший на деревянных подставках у другой стены. Сверху аппарат был выполнен тоже, естественно, в виде огромной рыбины — а управляющий им аквалангист должен был располагаться снизу, на манер пилота дельтаплана. Молдер дотошно обследовал скутер, даже засунул руку в отверстие водомета. Судя по оставшимся на пальцах легким следам ржавчины, аппарат не использовался очень давно… Молдер вздохнул и перешел к другим экспонатам.
— А зачем вам три «прыгунчика»? — спросила Скалли. — По-моему, хватило бы одного. Биг-Трэйк, мне кажется, не должен выпрыгивать из воды по десять раз на дню…
— Сезонная окраска, — пояснил Дональд. — Лососи меняют свой цвет в зависимости от времени года, а на озере хватает рыбаков, весьма в этом разбирающихся. О, у меня продумано всё, и… Осторожно, мистер Молдер!
Молдер замер с непонятной конструкцией в руках. Отдаленно она напоминала средних размеров отбойный молоток, почти весь покрытый гидроизоляцией, и с рабочей частью, установленной почему-то под прямым углом к инструменту. Торопливо подошедший Дональд забрал конструкцию у него из рук и объяснил:
— При неосторожном обращении эта штука запросто может оставить без пальцев. Кнопка пуска очень мягкая — чтобы легко нажать в перчатке гидрокостюма. Одно неосторожное движение, и…
Он коснулся очень большой, залитой резиной кнопки. Рабочая часть пришла в стремительное возвратно-поступательное движение.
— Аккумуляторы подсели с зимы, — недовольно сказал Дональд и убрал инструмент от греха подальше.
— А для чего предназначена эта штука? — полюбопытствовала Скалли.
— К Биг-Трэйку она не имеет ни малейшего отношения. Это электроледоруб для зимнего подводного плавания. Часто бывает, что подледные аквалангисты, не пользующиеся страховочным леером, теряют ориентировку. Впадают в панику и гибнут, израсходовав дыхательную смесь, — так и не найдя прорубь, через которую совершили погружение. А ледоруб позволяет чувствовать себя уверенней, им можно достаточно быстро вскрыть даже толстый лед над головой…
После паузы он. вернулся к своим обязанностям гида:
— Вы, кажется, заинтересовались скутером, мистер Молдер? Уникальная вещь, существует в единственном экземпляре.
— А вы не опасались, что изготовители столь необычного скутера могли сложить два и два — и оповестить весь мир, что собой на самом деле представляет Биг-Трэйк?
— Едва ли. Аппарат был изготовлен пятнадцать лет назад — и не в Штатах, а за океаном, во Франции. Та же фирма, что изготавливала «Ныряющие блюдца» для… в общем, известная фирма. И как видите — за пятнадцать лет никакой утечки не произошло. Французов мало интересуют паши местные легенды.
— Похоже, что ваши «экспонаты» в последний раз применялись достаточно давно, судя по их внешнему виду, — сказал Молдер.
— Это действительно так. Проблема в том, что раньше эхолоты и прочая сложная техника были доступны лишь специально приезжающим экспедициям — о маршрутах и районах работ которых мы были прекрасно осведомлены. Сейчас же, к примеру, эхолот можно купить в любом рыболовном магазине, за весьма умеренную сумму. А после каждой серии «появлений» Биг-Трэйка эпидемия поисков вспыхивает с новом сплои. Совсем не хочется, чтобы какой-то энтузиаст-одиночка засек эхолотом скутер — и вывалил за борт ящик динамита с зажженным фитилем. Практика показала, что эффект от очередной серии держится несколько лет, потом ажиотаж спадает и необходимы новые демонстрации. Сейчас мы как раз в середине цикла. Кстати, хочу обратить ваше внимание еще на один «экспонат», называемый…
Дональд не договорил. Из соседнего помещения раздался звук телефонного звонка — старинного, дребезжащего, совсем не похожего на современное электронное мурлыканье. Извинившись, Вайсгер-млад-ший вышел.
Вернулся он через пару минут, лицо выдавало крайнюю степень озабоченности.
— Экскурсию придется прервать. Сообщение от Кайзерманна. Новая жертва. Почти там же, где был найден Беркович, и с тем же характером повреждений. Я отправляюсь на место происшествия. Вы, полагаю, тоже? Я распорядился, чтобы вашу машину подогнали сюда, время дорого.
Когда «Шевроле», на котором приехали Молдер и Скалли, подкатил к «музею», Дональд указал на сидевшего за рулем:
— Посмотрите внимательно. Вот человек, которого стоило бы называть «мистер Трэйк». Именно Макс пилотирует скутер во время наших маленьких шоу, именно он расставляет в нужных местах «прыгунчиков»…
У «мистера Трэйка», в миру носящего имя Макс, был гладкий, загорелый, без единого волоска череп и неприятная усмешка на грубо вылепленном лице. В маске и гидрокостюме он наверняка смотрелся симпатичнее. Молдеру и Скалли «мистер Трэйк» не сказал ни слова, лишь молча кивнул.
Выезжая вслед за «ранчером» Дональда через ворота Вайсгер-Холла, Молдер размышлял: а почему, собственно, братья Вайсгеры так легко и охотно раскрыли перед ними самую свою сберегаемую тайну? Судя по всему, совершенно не опасаясь возможной утечки информации? Допустим, обвинение в мошенничестве братьям грозить не может — далее самый въедливый прокурор не разыщет закона, воспрещающего подводные прогулки на оформленном под лосося скутере. Но ущерб семейному бизнесу может быть нанесен огромный… В чем же причина такой откровенности?
Ответа на этот вопрос у него не было.
Побережье озера Трэйклейн, 25 июля 2002 года, 10:57
Кучка журналистов с довольным видом обожравшихся стервятников отступила от шерифа Кайзер-маина, убирая диктофоны и камеры. Дональд Вайс-гер смотрел на них с нескрываемой неприязнью. К сегодняшнему вечеру сенсация станет известна всем, регулярно включающим телевизоры или радиоприемники. К завтрашнему утру — всем, имеющим обыкновение читать газеты. К обеду — всем остальным, даже пренебрегающим на отдыхе средствами массовой информации. И услышанная последней категорией граждан версия будет уже многократно преувеличена молвой… Угораздило же Косовски погибнуть на глазах у десятка свидетелей, один из которых тут же бросился обзванивать студии и редакции с надеждой увидеть свою персону на экранах и первых газетных страницах!
— На первый взгляд, старика изжевали те же челюсти, что и Бсрковича, — сказала Скалли, когда носилки с телом загрузили в машину с надписью «Больница округа Трэйк». — Но необходимо более тщательное исследование.
И она добавила, обращаясь уже к подходившему Кайзерманну:
— Шериф, тело Косовски необходимо будет перевезти в госпиталь ВВС — как только ваши врачи выдадут свое заключение. — Молдер ожидал со стороны Кайзерманна отговорок и возражений, но тот оказался на удивление покладист.
— Пожалуйста. Нет вопросов. К завтрашнему утру получите труп, и делайте с ним, что пожелаете. Хотя, боюсь, к тому времени в подробных исследованиях не будет необходимости.
Вид у шерифа был загадочный и многозначительный. Знаю, мол, все знаю, да только вам не скажу.
— Что вы имеете в виду? — спросил Молдер.
— Только то, что ближе к вечеру я собираюсь пригласить вас на проведение одной операции — детали которой, к сожалению, раскрыть пока не могу, Так что оставайтесь, пожалуйста, во второй половине дня в пределах досягаемости. И передайте то же самое Хэммету — я не смог с ним связаться и сообщить о смерти Фрэнка Косовски. Где он сейчас, кстати?
— Не знаю. У детектива Хэммета, как я понял, есть своя версия — детали которой он тоже раскрывать не желает.
— Все равно, если выйдет на связь — передайте ему мои слова. До скорой встречи.
И Кайзерманн вразвалку направился к своей машине, где его ждал Хэмфри Батлер.
— Темнит, ой темнит наш шериф, — сказал Вайс-гер-младший, не обменявшийся с Кайзерманном ни словом. — Готовит что-то сногсшибательно эффектное. Дай Бог, чтобы он не ошибался. Потому что убийцу Фрэнка Косовски я клянусь достать, будь то человек, рыба Или неизвестное науке страшилище.
— Вы хорошо знали убитого?
— Можно сказать, что мы были друзьями, невзирая на разницу в возрасте. Фрэнк много лет являлся президентом местного клуба рыболовов, мы сошлись поначалу на этой почве, а потом стали тесно общаться и без рыболовных поводов. Косовски был весьма интересным человеком…
Вот оно что, подумал Молдер. Вот откуда у Фрэнка Косовски были не слишком афишируемые перед широкой публикой сведения о финансах «Биг-Трэйк-фонда». От Вайсгера-младшего. И вообще, старик на редкость много знал. Жаль, что разговор с ним так резко оборвался. Не вовремя тогда появилась его супруга, совсем не вовремя…
— Передайте мои соболезнования миссис Косовски, — сказал Молдер.
Дональд Вайсгср посмотрел на пего странным взглядом и ответил:
— Боюсь, старина Фрэнки увидится с ней раньше, чем я.
— То есть?
— Он овдовел лет десять назад. И жил один.
Трэйк-Бич, гостиница «Олд Саймон», 25 июля 2002 года, 14:13
Детектива Молдер увидел случайно, возвращаясь с обеда, — Хэммет шел навстречу по гостиничному коридору. Скалли по возвращению с озера заперлась в своем номере, с головой уйдя в виртуальный мир, — и пообещала, что к вечеру объемная компьютерная модель убивших Берковича челюстей будет закончена, равно как программа иденти: фикации прикуса.
Внешний вид детектива удивил Молдера. Тот был одет не в строгий костюм, в котором выступал как представитель полиции штата, но и не во что-нибудь ярко пляжное, как человек, желающий выглядеть своим среди толпы курортников. Скромный и неброский наряд Хэммета — рабочие брюки, синяя блуза со множеством карманов — делал его похожим на рабочего-сезонника. Изрядное количество таких людей приезжало в округ Трэйк в конце весны, дабы помочь местным жителям управиться с наплывом туристов, — а осенью исчезало в неизвестном направлении до следующего года.
Решил поиграть в великого сыщика Шерлока Холмса, подумал Молдер. Интермедия с переодеваниями…
— Хэммет! С вами было не связаться, телефон не отвечал… Важные известия, пойдемте поговорим.
— Ах, масса, у бедного, ищущего поденную работу афро-американца откуда быть в кармане мобильному телефону? — После этих слов ищущий поденную работу афро-американец ухмыльнулся и шагнул в номер Молдера.
Выслушав рассказ о смерти Фрэнка Косовски и о предложении Кайзерманна, Хэммет сказал:
— Боюсь, наш шериф ищет там, где никто и ничего не прятал… А вы, Молдер, что-нибудь раскопали? Сами? Или тоже идете по путям, услужливо подсказанным вам братьями Вайсгерами?
Молдер испытующе смотрел на него. Версия, что детектив полиции штата работает за нефтедоллары русского «барона», выпустившего к тому же в озеро крокодила-убийцу, не казалась ему правдоподобной. И он решил сыграть в открытую:
— Скажите, Хэммет, вам что-либо говорит фамилия Баймухаммедов? — сказал Молдер, с трудом заучивший непроизносимую фамилию русского.
— Ровным счетом ничего.
— Это русский нувориш, скупивший земли на северном берегу Трэйклейна и желающий выжить Вайсгеров с насиженного места. Джон Вайсгер уверен, что вы — прямо или опосредованно — на него работаете. А также в том, что подручные Баймухам-медова ответственны за дела «монстра озера»…
Он внимательно следил за реакцией Хэммета. Тот остался невозмутим.
— Вот оно что… — протянул Хэммет. — Вполне в вайсгеровском духе… Грязный ниггер помогает грязному русскому лишить последнего куска хлеба белого англосакса и протестанта… — Он неожиданно сменил тему: — Вы знаете, Молдер, отчего тот участок берега у Пфуллэнда, где нашли Берковича, покрыт острыми камнями? В то время как многие более далекие места тщательно расчищены и засыпаны привозным песком?
Молдер покачал головой. Об этом действительно странном факте он не задумывался. Трудно было поверить, что, планируя с нуля свой курорт, старик Вайсгер оставил без внимания кусок берега, способный принести многие доллары.
— Все очень просто, — сказал Хэммет. — До шестьдесят восьмого года там был пляж для черных. Для черных, понимаете?! Люди заходили в воду в сандалиях с деревянной подошвой, потому что острые обломки камней до крови резали ноги — а среди иных местных жителей к тому же считалось хорошим тоном по ночам швырять там в воду битое стекло… Вайсгер-отец говорил, что загорающий негр — самый короткий и смешной анекдот, который он только слышал в жизни. И что его дед участвовал в рейде Шермана note 16 не затем, чтобы негры и белые лежали рядом на одном пляже. Но лишь для того, чтобы черномазые не гнули спину на плантациях, косвенно подрывая экономику Севера дешевым экспортом хлопка…
— И поэтому вы так ненавидите Вайсгеров-сыновей… — сказал Молдер полувопросительно, полуутвердительно.
— Нет. Не только поэтому. Мой отец… Мой отец и трое его друзей в шестьдесят седьмом году пошли на пляж для белых. Демонстративно, в самый разгар курортного сезона. Им не выдали лежаки, сказав, что кончились, хотя белым выдавали и до и после. Тогда они разложили принесенные с собой подстилки. Вокруг них немедленно образовалась мертвая, пустая зона — хотя пляж был переполнен. Разносчики прохладительных напитков и хот-догов старательно обходили их — они ели и пили принесенное с собой. Негры лежали и загорали. Загорали на пляже для белых! А потом пошли купаться — но только трое из четверых, потому что они не хотели возвращаться домой в одних плавках. И на следующий день пришли снова. А на третий — еще раз…
Хэммет помолчал, потом продолжил. Голос его стал глухим, мрачным.
— К концу педели казалось, что они выиграли… Многие от них на пляже отворачивались и ругались вполголоса, но никто ничего не предпринимал. Наши ожидали, что заявятся молодчики с мотоциклетными цепями, — а у полицейских и пляжных охранников окажутся в этот момент дела совсем в других местах… Поэтому неподалеку от пляжа дежурила группа черных парней с крепкими кулаками. Но Вайсгер сыграл иначе. На шестой день они пошли купаться — трое, как обычно, в том числе и мой отец… Они вошли в воду — и не вышли из нее. Живыми не вышли… Никто не обратил внимания, что три черных и курчавых головы вдруг исчезли с поверхности воды. Это оказалась крупнокалиберная винтовка с оптическим прицелом, после выстрелов в Далласе пошла настоящая мода на такие штучки. Стреляли с берегового холма, с расстояния в три четверти мили, выстрелов никто не услышал. Или не захотел услышать… Впрочем, мог использоваться и глушитель — ни оружие, ни стрелка так и не нашли. Тела вынесло на берег только через два дня… Мне тогда было четыре года.
— Негативы снимков, как я понял, вы благоразумно уничтожали — во избежание возможных экспертиз. Но эксперты ФБР поработали с независимыми фотографиями и видеозаписями встреч с Трэй-ком, не попавшими в музей озера, — относительно недавними, десяти-пятнадцатилетними… Выводы неоднозначны, но в одном эксперты сходятся — это не фальшивки, что-то там изображено, большое и реальное… Неясно, правда, — что.
Вайсгер широко улыбнулся.
— Это проще показать, чем рассказывать. Кроме музея, где вы побывали, есть и еще один, неофициальный. Семейный, так сказать. И я попрошу выступить в роли экскурсовода моего младшего брата Дональда, он должен был уже вернуться…
Вайсгер поднял трубку телефона, сказал несколько слов, выслушал ответ и продолжил, вновь обратившись к гостям:
— Именно Дональд последние десять-пятнадцать лет занимался фактологической «поддержкой» Биг-Трэйка. Люди в наш технологический век стали скептичны и менее доверчивы, поэтому легенды нуждаются в постоянной подпитке…
…Когда Дональд Вайсгер вошел в кабинет старшего брата, Скалли и Молдер обменялись недоуменными взглядами. Дональд выглядел отнюдь не братом, но сыном мистера Вайсгера — лет тридцать пять на вид, не более. Хотя фамильное сходство просматривалось отчетливо. «Сыновья от разных жен?» — мелькнуло у Молдера предположение.
От хозяина не укрылась их пантомима. И, представив гостей брату, он объяснил:
— Я старше Дональда ровно на двадцать пять лет — бывает и так. Причем мы не единокровные, по полностью родные братья. Мать родила меня в восемнадцать, а его — в сорок три. Дело в том, что очень долго я был единственным сыном и наследником у отца. А потом — вы, наверное, слышали эту мрачную историю от Скиннера — я пропал без вести во Вьетнаме. Впрочем, Скиннер был свидетелем лишь счастливого финала, а про шесть лет плена я избегаю кому-либо рассказывать… И даже вспоминать — избегаю… В общем, уверенные в моей гибели родители решили рискнуть и завести второго ребенка. И… Словом, мать умерла, не выдержав столь поздних родов. Зато теперь у меня есть помощник в моем деле. И наследник — у меня детей нет, в плену… впрочем, неважно.
Говоря о брате, старик улыбнулся неожиданно нежно, жесткие складки у рта разгладились, — и Скалли подумала: кем бы ни приходился ему Дональд по крови, по духу он сын Вайсгера — и никто иной.
Аквапарк «Блю Уорд», 25 июля 2002 года, 10:03
Атлас северо-восточных штатов, принадлежавший профессору Лу, оказался не столь изящно-старинным, как карта Вайсгера, но не менее подробным. И искомую информацию Хэммет с профессором получили быстро.
— Как видите, единственный путь, связывающий Трэйклейн с океаном, — это вытекающая из озера река Трэйк-Ривер, — объяснял профессор. — Судоходство по ней прекратилось полвека назад, все шлюзы разобраны. Однако, мсье Хамми, тут хватит воды, чтобы заплыть из океана хоть стае китовых акул! Единственное препятствие имеется вот здесь, в самом истоке — плотина у рыбзавода, регулирующая уровень озера. Однако весной ее открывают, сбрасывая излишки воды — на одну или две педели, в зависимости от силы паводка… Это недолго, мсье, шанс мал, ничтожно мал… Но стоит поискать porte batarde…note 14 Хэммет не очень понял, какое отношение к дверям имеют незаконнорожденные, по перебивать профессора не стал.
— К тому же там обязательно должен быть так называемый «рыбоподъемник» для проходящего на нерест лосося… Вопрос только, какого тина… У меня этой информации нет.
— Это так важно? — спросил Хэммет, ничего не понимающий в рыбоподъемниках.
— Конечно! Если он «лестничного» тина — в виде каскада бассейнов, соединенных искусственными водопадиками, которые лососи преодолевают прыжками, — то тварь в несколько центнеров там не пройдет, мсье! Ей просто не развернуться для разбега! А вот подъемник шлюзового типа акула легко преодолеет. Если вас, мсье Хамми, интересует этот вопрос — то стоит разузнать подробности у кого-то еще.
— Рыбзавод и плотина принадлежат Вайсгеру? — спросил Хэммет, почти уверенный в положительном ответе.
— Вайсгеру-младшему, — уточнил профессор. — Дональду Вайсгеру. Очень энергичный молодой человек, очень. Именно он придумал лет пятнадцать назад, как превратить миногу — сущее бедствие северо-восточных озер — в солидный источник дохода.
— Какой может быть доход от несъедобной миноги? — удивился Хэммет note 15.
— Несъедобной у нас! В Старом Свете миноги — деликатес! Дональд первым додумался и первым построил линию, производившую из дарового сырья консервы и замороженные брикеты миног для Европы. До этого завод, мсье Хамми, занимался лишь воспроизводством лосося и форели — экология нерестовых рек в те времена оставляла желать лучшего. Подращивали мальков, чтобы их сразу не поедали местные окуни и щуки, — и выпускали в озеро.
— Значит, у Дональда есть свои, не зависимые от брата предприятия? — спросил Хэммет. Покинув округ Трэйк мальчишкой, он не знал таких подробностей.
— Да, мсье! И не только этот завод — он сейчас не действует, миног почти не осталось, а естественное воспроизводство лососевых в последние годы восстановилось… Вайсгеру-младшему принадлежит фирма, сдающая напрокат рыболовные катера, а также «Интерфиш-Трейдинг» — компания по продаже рыболовных снастей. Ну и еще кое-что… О, мсье Дональд — вполне самостоятельный бизнесмен!
— И единственный наследник своего брата… — с непонятным выражением добавил Хэммет.
Вайсгер-Холл, 25 июля 2002 года, 10:02
«Семейный музей» Вайсгсров располагался не в оседлавшем вершину холма причудливом здании, а неподалеку, на берегу озера.
— Давайте спустимся пешком, через лес, — предложил Дональд. — Напрямик это пять минут ходьбы, объезжать на машине дольше.
Молдер и Скалли возражать не стали.
Между величавыми, редко растущими соснами никакого подлеска не было — лишь усыпанная прошлогодней хвоей песчаная почва. Шишки поскрипывали под ногами. Озеро синело внизу, проглядывая между деревьев, — непривычно пустынное в этом месте, только вдали белел одинокий парус. Белка, совершенно не пугаясь людей, перебежала тропинку почти у них под ногами и проворно вскарабкалась на неохватную сосну. Провожая глазами мелькающий между ветвей комочек рыжего меха, Молдер подумал, что иные здешние деревья наверняка помнят время, когда Трэйклейн еще именовали (или все же не именовали?) Кандопосуиганом; Скалли, чуть не подвернув ногу на очередной шишке, подумала, что зря надела туфли на высоком каблуке…
Дональд Вайсгер оказался человеком открытым и разговорчивым. Чувство, не покидавшее Молдера в течение всего разговора с Вайсгером-старшим, — что собеседник говорит о «нефтяном бароне» и «монстре озера» гораздо меньше, чем знает, — в общении с младшим братом не возникало.
— Когда Джон вернулся из Вьетнама, — рассказывал по дороге Дональд, — это было похоже на чудесное воскрешение из мертвых. Отец обезумел радости — в самом прямом смысле слова. А я, пятилетний парнишка, оказался в странном положении — вся его родительская любовь и забота, сосредоточившаяся на мне после смерти матери, вдруг мгновенно переместилась на другого человека. Взрослого, чужого, незнакомого. Обо мне отец словно позабыл… Нет, у меня было все, что только может пожелать мальчика моего возраста, по… В общем, я рос несколько на отшибе от семьи и по-настоящему дружеские отношения с братом у меня завязались много позже. А тогда, в детстве и юности, я увлекся рыбалкой, подводным плаванием, охотой, — и не проявлял ни малейшего интереса к семейному бизнесу. Отцу, похоже, было все равно. Но Джон после его смерти сумел-таки повернуть мои увлечения, переросшие к тому времени в образ жизни, на пользу семейному делу. Теперь все, что связано с рыболовным туризмом на озере — в том числе и Биг-Трэйк, — моя сфера ответственности.
«Музей» оказался длинным, низким, похожим на ангар зданием, один конец которого, оборудованный воротами, уходил в озеро, — и Молдер с удивлением подумал, что там, очевидно, оборудовано нечто вроде дока для маломерных судов.
У дверей стоял открытый джип-«ранчер», на заднем сиденье лежали ласты, акваланг и сложенный гидрокостюм. Капли воды на снаряжении еще не успели зысохнуть.
Молдер вспомнил, что у Дональда, когда он зашел в кабинет брата, волосы были влажными. И спросил:
— Вы продолжаете заниматься подводным плаванием в озере? После всех происшествий с Биг-Трэйком?
— За много лет я привык к утренней прогулке под водой. Плаваю и летом, и даже зимой, подо льдом, — и не вижу причин отказываться от своей привычки. Тысячи и десятки тысяч людей каждый день заходят здесь в озеро, а странной смертью — доказанной, документально подтвержденной — погиб лишь один. Так что опасности тут не больше, чем при пересечении перекрестка на зеленый свет… Там тоже люди иногда гибнут под колесами.
Вайсгер-Холл, 25 июля 2002 года, 10:15
— Фантастика… Так вот он какой, Биг-Трэйк, — в голосе Скалли слышались нотки восхищения. — Совсем как живой…
Она провела рукой по чешуйчатому боку громадной рыбины, серебристо-блестящему, покрытому разноцветными пятнами. Чешуя, впрочем, была лишь изображена краской, как и пятна. Но филигранность работы изумляла.
От движения Скалли муляж слегка подался назад, и она поняла, что двадцатифутовый гигант весьма легок для своих размеров. Рядом, у стены ангара, лежали еще два экземпляра Биг-Трэйка, выглядевших братьями-близнецами первого.
— Моя разработка. Мы их называем «прыгунчиками», — с гордостью сказал Дональд Вайсгер. — Такая рыбка тихо и мирно лежит на дне, а небольшой баллон медленно, потихоньку, наполняет воздухом полость, занимающую большую часть ее объема. И в один прекрасный момент мой Трэйки устремляется к поверхности. Там, наверху, от изменения наружного давления открываются клапаны, воздух выходит в атмосферу, а псевдолосось ныряет обратно на дно. Несложные технические приспособления позволяют устанавливать несколько режимов — «прыгунчик» может просто всплыть, продемонстрировав на долю секунды свой бок, а может вертикально выброситься из воды — как говорят рыболовы, «сделать свечу».
В это время Молдер, отойдя в сторону от спутников, с интересом изучал другие экспонаты музея — тем не менее внимательно прислушиваясь к словам Дональда. Особенно Молдера заинтересовал подводный скутер, стоявший на деревянных подставках у другой стены. Сверху аппарат был выполнен тоже, естественно, в виде огромной рыбины — а управляющий им аквалангист должен был располагаться снизу, на манер пилота дельтаплана. Молдер дотошно обследовал скутер, даже засунул руку в отверстие водомета. Судя по оставшимся на пальцах легким следам ржавчины, аппарат не использовался очень давно… Молдер вздохнул и перешел к другим экспонатам.
— А зачем вам три «прыгунчика»? — спросила Скалли. — По-моему, хватило бы одного. Биг-Трэйк, мне кажется, не должен выпрыгивать из воды по десять раз на дню…
— Сезонная окраска, — пояснил Дональд. — Лососи меняют свой цвет в зависимости от времени года, а на озере хватает рыбаков, весьма в этом разбирающихся. О, у меня продумано всё, и… Осторожно, мистер Молдер!
Молдер замер с непонятной конструкцией в руках. Отдаленно она напоминала средних размеров отбойный молоток, почти весь покрытый гидроизоляцией, и с рабочей частью, установленной почему-то под прямым углом к инструменту. Торопливо подошедший Дональд забрал конструкцию у него из рук и объяснил:
— При неосторожном обращении эта штука запросто может оставить без пальцев. Кнопка пуска очень мягкая — чтобы легко нажать в перчатке гидрокостюма. Одно неосторожное движение, и…
Он коснулся очень большой, залитой резиной кнопки. Рабочая часть пришла в стремительное возвратно-поступательное движение.
— Аккумуляторы подсели с зимы, — недовольно сказал Дональд и убрал инструмент от греха подальше.
— А для чего предназначена эта штука? — полюбопытствовала Скалли.
— К Биг-Трэйку она не имеет ни малейшего отношения. Это электроледоруб для зимнего подводного плавания. Часто бывает, что подледные аквалангисты, не пользующиеся страховочным леером, теряют ориентировку. Впадают в панику и гибнут, израсходовав дыхательную смесь, — так и не найдя прорубь, через которую совершили погружение. А ледоруб позволяет чувствовать себя уверенней, им можно достаточно быстро вскрыть даже толстый лед над головой…
После паузы он. вернулся к своим обязанностям гида:
— Вы, кажется, заинтересовались скутером, мистер Молдер? Уникальная вещь, существует в единственном экземпляре.
— А вы не опасались, что изготовители столь необычного скутера могли сложить два и два — и оповестить весь мир, что собой на самом деле представляет Биг-Трэйк?
— Едва ли. Аппарат был изготовлен пятнадцать лет назад — и не в Штатах, а за океаном, во Франции. Та же фирма, что изготавливала «Ныряющие блюдца» для… в общем, известная фирма. И как видите — за пятнадцать лет никакой утечки не произошло. Французов мало интересуют паши местные легенды.
— Похоже, что ваши «экспонаты» в последний раз применялись достаточно давно, судя по их внешнему виду, — сказал Молдер.
— Это действительно так. Проблема в том, что раньше эхолоты и прочая сложная техника были доступны лишь специально приезжающим экспедициям — о маршрутах и районах работ которых мы были прекрасно осведомлены. Сейчас же, к примеру, эхолот можно купить в любом рыболовном магазине, за весьма умеренную сумму. А после каждой серии «появлений» Биг-Трэйка эпидемия поисков вспыхивает с новом сплои. Совсем не хочется, чтобы какой-то энтузиаст-одиночка засек эхолотом скутер — и вывалил за борт ящик динамита с зажженным фитилем. Практика показала, что эффект от очередной серии держится несколько лет, потом ажиотаж спадает и необходимы новые демонстрации. Сейчас мы как раз в середине цикла. Кстати, хочу обратить ваше внимание еще на один «экспонат», называемый…
Дональд не договорил. Из соседнего помещения раздался звук телефонного звонка — старинного, дребезжащего, совсем не похожего на современное электронное мурлыканье. Извинившись, Вайсгер-млад-ший вышел.
Вернулся он через пару минут, лицо выдавало крайнюю степень озабоченности.
— Экскурсию придется прервать. Сообщение от Кайзерманна. Новая жертва. Почти там же, где был найден Беркович, и с тем же характером повреждений. Я отправляюсь на место происшествия. Вы, полагаю, тоже? Я распорядился, чтобы вашу машину подогнали сюда, время дорого.
Когда «Шевроле», на котором приехали Молдер и Скалли, подкатил к «музею», Дональд указал на сидевшего за рулем:
— Посмотрите внимательно. Вот человек, которого стоило бы называть «мистер Трэйк». Именно Макс пилотирует скутер во время наших маленьких шоу, именно он расставляет в нужных местах «прыгунчиков»…
У «мистера Трэйка», в миру носящего имя Макс, был гладкий, загорелый, без единого волоска череп и неприятная усмешка на грубо вылепленном лице. В маске и гидрокостюме он наверняка смотрелся симпатичнее. Молдеру и Скалли «мистер Трэйк» не сказал ни слова, лишь молча кивнул.
Выезжая вслед за «ранчером» Дональда через ворота Вайсгер-Холла, Молдер размышлял: а почему, собственно, братья Вайсгеры так легко и охотно раскрыли перед ними самую свою сберегаемую тайну? Судя по всему, совершенно не опасаясь возможной утечки информации? Допустим, обвинение в мошенничестве братьям грозить не может — далее самый въедливый прокурор не разыщет закона, воспрещающего подводные прогулки на оформленном под лосося скутере. Но ущерб семейному бизнесу может быть нанесен огромный… В чем же причина такой откровенности?
Ответа на этот вопрос у него не было.
Побережье озера Трэйклейн, 25 июля 2002 года, 10:57
Кучка журналистов с довольным видом обожравшихся стервятников отступила от шерифа Кайзер-маина, убирая диктофоны и камеры. Дональд Вайс-гер смотрел на них с нескрываемой неприязнью. К сегодняшнему вечеру сенсация станет известна всем, регулярно включающим телевизоры или радиоприемники. К завтрашнему утру — всем, имеющим обыкновение читать газеты. К обеду — всем остальным, даже пренебрегающим на отдыхе средствами массовой информации. И услышанная последней категорией граждан версия будет уже многократно преувеличена молвой… Угораздило же Косовски погибнуть на глазах у десятка свидетелей, один из которых тут же бросился обзванивать студии и редакции с надеждой увидеть свою персону на экранах и первых газетных страницах!
— На первый взгляд, старика изжевали те же челюсти, что и Бсрковича, — сказала Скалли, когда носилки с телом загрузили в машину с надписью «Больница округа Трэйк». — Но необходимо более тщательное исследование.
И она добавила, обращаясь уже к подходившему Кайзерманну:
— Шериф, тело Косовски необходимо будет перевезти в госпиталь ВВС — как только ваши врачи выдадут свое заключение. — Молдер ожидал со стороны Кайзерманна отговорок и возражений, но тот оказался на удивление покладист.
— Пожалуйста. Нет вопросов. К завтрашнему утру получите труп, и делайте с ним, что пожелаете. Хотя, боюсь, к тому времени в подробных исследованиях не будет необходимости.
Вид у шерифа был загадочный и многозначительный. Знаю, мол, все знаю, да только вам не скажу.
— Что вы имеете в виду? — спросил Молдер.
— Только то, что ближе к вечеру я собираюсь пригласить вас на проведение одной операции — детали которой, к сожалению, раскрыть пока не могу, Так что оставайтесь, пожалуйста, во второй половине дня в пределах досягаемости. И передайте то же самое Хэммету — я не смог с ним связаться и сообщить о смерти Фрэнка Косовски. Где он сейчас, кстати?
— Не знаю. У детектива Хэммета, как я понял, есть своя версия — детали которой он тоже раскрывать не желает.
— Все равно, если выйдет на связь — передайте ему мои слова. До скорой встречи.
И Кайзерманн вразвалку направился к своей машине, где его ждал Хэмфри Батлер.
— Темнит, ой темнит наш шериф, — сказал Вайс-гер-младший, не обменявшийся с Кайзерманном ни словом. — Готовит что-то сногсшибательно эффектное. Дай Бог, чтобы он не ошибался. Потому что убийцу Фрэнка Косовски я клянусь достать, будь то человек, рыба Или неизвестное науке страшилище.
— Вы хорошо знали убитого?
— Можно сказать, что мы были друзьями, невзирая на разницу в возрасте. Фрэнк много лет являлся президентом местного клуба рыболовов, мы сошлись поначалу на этой почве, а потом стали тесно общаться и без рыболовных поводов. Косовски был весьма интересным человеком…
Вот оно что, подумал Молдер. Вот откуда у Фрэнка Косовски были не слишком афишируемые перед широкой публикой сведения о финансах «Биг-Трэйк-фонда». От Вайсгера-младшего. И вообще, старик на редкость много знал. Жаль, что разговор с ним так резко оборвался. Не вовремя тогда появилась его супруга, совсем не вовремя…
— Передайте мои соболезнования миссис Косовски, — сказал Молдер.
Дональд Вайсгср посмотрел на пего странным взглядом и ответил:
— Боюсь, старина Фрэнки увидится с ней раньше, чем я.
— То есть?
— Он овдовел лет десять назад. И жил один.
Трэйк-Бич, гостиница «Олд Саймон», 25 июля 2002 года, 14:13
Детектива Молдер увидел случайно, возвращаясь с обеда, — Хэммет шел навстречу по гостиничному коридору. Скалли по возвращению с озера заперлась в своем номере, с головой уйдя в виртуальный мир, — и пообещала, что к вечеру объемная компьютерная модель убивших Берковича челюстей будет закончена, равно как программа иденти: фикации прикуса.
Внешний вид детектива удивил Молдера. Тот был одет не в строгий костюм, в котором выступал как представитель полиции штата, но и не во что-нибудь ярко пляжное, как человек, желающий выглядеть своим среди толпы курортников. Скромный и неброский наряд Хэммета — рабочие брюки, синяя блуза со множеством карманов — делал его похожим на рабочего-сезонника. Изрядное количество таких людей приезжало в округ Трэйк в конце весны, дабы помочь местным жителям управиться с наплывом туристов, — а осенью исчезало в неизвестном направлении до следующего года.
Решил поиграть в великого сыщика Шерлока Холмса, подумал Молдер. Интермедия с переодеваниями…
— Хэммет! С вами было не связаться, телефон не отвечал… Важные известия, пойдемте поговорим.
— Ах, масса, у бедного, ищущего поденную работу афро-американца откуда быть в кармане мобильному телефону? — После этих слов ищущий поденную работу афро-американец ухмыльнулся и шагнул в номер Молдера.
Выслушав рассказ о смерти Фрэнка Косовски и о предложении Кайзерманна, Хэммет сказал:
— Боюсь, наш шериф ищет там, где никто и ничего не прятал… А вы, Молдер, что-нибудь раскопали? Сами? Или тоже идете по путям, услужливо подсказанным вам братьями Вайсгерами?
Молдер испытующе смотрел на него. Версия, что детектив полиции штата работает за нефтедоллары русского «барона», выпустившего к тому же в озеро крокодила-убийцу, не казалась ему правдоподобной. И он решил сыграть в открытую:
— Скажите, Хэммет, вам что-либо говорит фамилия Баймухаммедов? — сказал Молдер, с трудом заучивший непроизносимую фамилию русского.
— Ровным счетом ничего.
— Это русский нувориш, скупивший земли на северном берегу Трэйклейна и желающий выжить Вайсгеров с насиженного места. Джон Вайсгер уверен, что вы — прямо или опосредованно — на него работаете. А также в том, что подручные Баймухам-медова ответственны за дела «монстра озера»…
Он внимательно следил за реакцией Хэммета. Тот остался невозмутим.
— Вот оно что… — протянул Хэммет. — Вполне в вайсгеровском духе… Грязный ниггер помогает грязному русскому лишить последнего куска хлеба белого англосакса и протестанта… — Он неожиданно сменил тему: — Вы знаете, Молдер, отчего тот участок берега у Пфуллэнда, где нашли Берковича, покрыт острыми камнями? В то время как многие более далекие места тщательно расчищены и засыпаны привозным песком?
Молдер покачал головой. Об этом действительно странном факте он не задумывался. Трудно было поверить, что, планируя с нуля свой курорт, старик Вайсгер оставил без внимания кусок берега, способный принести многие доллары.
— Все очень просто, — сказал Хэммет. — До шестьдесят восьмого года там был пляж для черных. Для черных, понимаете?! Люди заходили в воду в сандалиях с деревянной подошвой, потому что острые обломки камней до крови резали ноги — а среди иных местных жителей к тому же считалось хорошим тоном по ночам швырять там в воду битое стекло… Вайсгер-отец говорил, что загорающий негр — самый короткий и смешной анекдот, который он только слышал в жизни. И что его дед участвовал в рейде Шермана note 16 не затем, чтобы негры и белые лежали рядом на одном пляже. Но лишь для того, чтобы черномазые не гнули спину на плантациях, косвенно подрывая экономику Севера дешевым экспортом хлопка…
— И поэтому вы так ненавидите Вайсгеров-сыновей… — сказал Молдер полувопросительно, полуутвердительно.
— Нет. Не только поэтому. Мой отец… Мой отец и трое его друзей в шестьдесят седьмом году пошли на пляж для белых. Демонстративно, в самый разгар курортного сезона. Им не выдали лежаки, сказав, что кончились, хотя белым выдавали и до и после. Тогда они разложили принесенные с собой подстилки. Вокруг них немедленно образовалась мертвая, пустая зона — хотя пляж был переполнен. Разносчики прохладительных напитков и хот-догов старательно обходили их — они ели и пили принесенное с собой. Негры лежали и загорали. Загорали на пляже для белых! А потом пошли купаться — но только трое из четверых, потому что они не хотели возвращаться домой в одних плавках. И на следующий день пришли снова. А на третий — еще раз…
Хэммет помолчал, потом продолжил. Голос его стал глухим, мрачным.
— К концу педели казалось, что они выиграли… Многие от них на пляже отворачивались и ругались вполголоса, но никто ничего не предпринимал. Наши ожидали, что заявятся молодчики с мотоциклетными цепями, — а у полицейских и пляжных охранников окажутся в этот момент дела совсем в других местах… Поэтому неподалеку от пляжа дежурила группа черных парней с крепкими кулаками. Но Вайсгер сыграл иначе. На шестой день они пошли купаться — трое, как обычно, в том числе и мой отец… Они вошли в воду — и не вышли из нее. Живыми не вышли… Никто не обратил внимания, что три черных и курчавых головы вдруг исчезли с поверхности воды. Это оказалась крупнокалиберная винтовка с оптическим прицелом, после выстрелов в Далласе пошла настоящая мода на такие штучки. Стреляли с берегового холма, с расстояния в три четверти мили, выстрелов никто не услышал. Или не захотел услышать… Впрочем, мог использоваться и глушитель — ни оружие, ни стрелка так и не нашли. Тела вынесло на берег только через два дня… Мне тогда было четыре года.