Страница:
Алара смотрела, как они идут.
За ней пришли ночью, грубо вырвали из объятий тяжело го сна и вывели из подземелий Черного дворца сюда, на эту площадь, поставив у ног мраморного колосса, где и находился алтарь для жертвоприношений. Холодный ветер пронизывал ее насквозь, обжигая ледяным прикосновением тело сквозь прорехи в одежде, трепал ее блестящие черные локоны, в которых вспыхивали темно-красные огоньки. Железные цепи, которыми Алару приковали к черно-красному столбу, казались ледяными. Запястья принцессы мгновенно онемели. Но она сто яла, гордо выпрямившись. Ее лицо оставалось спокойным и бесстрастным, и лишь глаза сверкали ненавистью и горечью.
Дочь королей, она не могла опозорить свое высокое происхождение и древние корни. Принцесса могла только достойно умереть, но она боялась огня и презирала себя за эту слабость. Худых изможденных чародеев-жрецов, стоявших рядом с ней, переполняло неистовство обожания, глаза их горели страстным желанием совершить древний обряд, а на губах самого молодого и слабого из них пузырились слюни. Совсем скоро они навалятся на нее, сорвут лохмотья с ее тела и, визжа и воя, как бешеные собаки, начнут пачкать, щипать и кусать обнаженную плоть. Затем они опустят факелы к пропитанному маслом фитилю, и история Алары, принцессы Халсадона, закончится ужасной и мучительной смертью.
Ее смерть не будет быстрой, как обещал Шадразар, жгучая боль от горячего поцелуя огня станет невыносимо мучить ее целую вечность, а потом все кончится. И для Алары настанет покой, и она войдет в вечный, похожий на сон, тенистый сад рая.
О Саргоне она старалась не думать. Алара не знала, вы жил он или умер. Когда она в последний раз взглянула на него, он лежал, распластавшись на земле, возле дороги Королей, сраженный неожиданным ударом засевших в засаде черных воинов. Она видела занесенный над его головой сверкающий топор – разве мог Саргон избежать смерти, если только не вмешался и не сотворил чудо святой Аздирим? Как бы то ни было, при воспоминании о рыжеволосом варваре сердце принцессы вдруг затрепетало. Алара сама не могла в точности объяснить – почему. Она предпочла бы совсем не думать о Саргоне, потому что считала, что он погиб из-за нее. Если бы не ее предложение отправиться в цитадель, варвар был бы сейчас жив.
И вдруг в группе жрецов, толпившихся у алтаря, Алара увидела… Саргона!
Через мгновение он исчез. Его лицо скрылось под капюшоном черного балахона, но даже один краткий взгляд заставил ее задрожать всем телом. Ошеломленная, Алара почувствовала, как вместе с удивлением в ее сердце вспыхнула надежда.
Никакой ошибки здесь быть не могло! Это его, именно его горящие черные глаза, его жесткое бесстрастное лицо с широкими, резко очерченными скулами, обрамленное густой спутанной рыжей шевелюрой! Это – Саргон. Он жив. И он прошел по улицам Шам Нар Чана…
И в то же мгновение, когда угасшие надежды ожили в сердце Алары, жрецы направились к ней. Она увидела безумные глаза, искаженные лица, затем почувствовала, как когтистые руки прикоснулись к ней. С принцессы сорвали остатки одежды. Алара надеялась перенести осквернение мужественно, в презрительном молчании, но все же не выдержала и вскрикнула, когда жрецы набросились на нее, как стал диких собак.
В следующее мгновение Саргон распахнул свой длинный плащ и прыгнул на ступеньки алтаря, издав громкий воинственный клич. В красном свете сверкнул огромный Молот, зажатый в могучей руке. Алара увидела, как напряглись мускулы варвара, когда он высоко поднял свое страшное оружие и с силой опустил его на голову того самого молодого жреца, изо рта которого, как у бешеной собаки, текли слюни. В этот момент юный жрец, сладострастно улыбаясь, рвал одежду на груди принцессы. Тяжелый Молот превратил его голову в месиво, а дымящиеся мозги разлетелись в разные стороны.
Рев Саргона разнесся по всей огромной площади, где в полном замешательстве и изумлении застыли ряды черных воинов. Неумолимый Молот крушил головы направо и налево, и с каждым ударом жрецов становилось все меньше и меньше. Они падали один за другим, некоторые гибли, не успев даже вскрикнуть или отбежать, другие визжали и выли от ужаса и боли, когда Молот переламывал им ребра, руки или плечи, превращал лица в жуткие кровавые маски.
Все это произошло в считанные мгновения. Теперь вместо толпы фанатиков-жрецов, окружавших Алару, на каменных плитах и ступенях алтаря валялись груды искореженных окровавленных тел. Одним прыжком Саргон оказался рядом с прикованной к столбу девушкой. Его мышцы вздулись, когда он, схватив цепь, попытался разорвать ее. Однако металл был слишком прочным, и тогда варвар, приложив цепь к каменному столбу, ударил по ней Молотом. Сразу несколько звеньев рассыпались и со звоном покатились по ступенькам алтаря. Алара была свободна.
Саргон поднял принцессу и положил себе на плечо. Он легко спрыгнул со ступенек и побежал, на ходу раскидывая Молотом во все стороны пытавшихся преградить ему дорогу стражников, затем схватил за ногу дикаря, сидевшего верхом на сангане, сдернул его с седла и вскочил на скакуна, посадив Алару впереди себя.
– Держись крепче, девочка, – выдохнул варвар и ударил ногами по ребрам сангана, который тут же рванул с места и галопом помчался по огромной площади, где толпились и метались тысячи черных воинов. Таким быстрым и неожиданным оказалось появление варвара-льва, так стремительно произошла кровавая бойня у алтаря и освобождение принцессы, что ошеломленные дикари даже не успели ничего понять. Некоторые застыли на месте, разинув рты от изумления, а другие, дико крича и размахивая копьями, бросились наперерез беглецам. Спохватившись, командиры начали отдавать приказы, но было уже поздно.
Саргон помчался прямо к двойным башням Черных Ворот, вершины которых уходили высоко в небо, подернутое красной утренней дымкой. Словно молния, ворвался он в ряды дикарей, которые в ужасе расступились перед бешено мчавшимся санганом. В мгновение ока варвар проскакал сквозь толпу. Вслед ему летели стрелы. Копье пробило полу развевающегося плаща. Другие копья просвистели мимо, с грохотом падая на каменные плиты площади. Беглецы уже приблизились к Черным Воротам, но там их ожидала целая толпа стражников, которые могли стать серьезной помехой. В отличие от черных воинов в рядах стражников царил порядок. Они стояли, выставив вперед копья, которые зловеще поблескивали и предвещали неминуемую гибель всякому, кто попытается прорваться через ворота.
Саргон еще сильнее пришпорил коня-дракона и вихрем полетел на плотно сомкнутые ряды стражников.
– Держись крепче… и молись! – крикнул он Аларе. Когти сангана яростно зацокали по каменным плитам. Но перед ними непреодолимой преградой стояла сверкающая наконечниками копий изгородь, за которой виднелись мрачные и злобные лица.
За мгновение до того, как шею сангана могло пронзить острое копье, варвар резко дернул за поводья и изо всех сил сдавил ногами ребра разъяренного животного. Конь-дракон оттолкнулся от земли и вдруг одним невероятным прыжком перелетел через головы пораженных копьеносцев, затем благополучно приземлился прямо у самых ворот. Из тысяч глоток одновременно вырвался возглас изумления – такого высочайшего искусства управлять санганом никто из дикарей не видел.
Хотя санган служил людям, как верховое животное, в процессе эволюции он сохранил некоторые качества, унаследованные от предков рептилий, похожих на кенгуру. Мускульная сила задних ног сангана все еще позволяла ему совершать невероятные прыжки, но люди крайне редко использовали это свойство, к тому же надо было еще уметь заставить сангана так прыгнуть. А у себя дома, в диких лесах Варварских Островов, Саргон овладел этим искусством, и это умение сослужило ему в трудный момент хорошую службу.
Прежде чем ошеломленные стражники смогли сообразить, что произошло, беглецы уже проскочили через ворота и помчались к узкой расселине в огромной Стене Мира, которая называлась Ущелье Аркантира.
Алара испытывала легкое головокружение, но крепко держалась за сбрую сангана. Целый рой самых разнообразных чувств бушевал у нее в груди. Она не знала, смеяться ли от радости в связи со своим чудесным спасением или с облегчением расплакаться. В конце концов из глаз ее полились слезы. Он жив! да еще каким-то непостижимым образом проник в столицу врагов. Благодаря своей сверхчеловеческой храбрости и ловкости, а также, конечно, удаче он вырвал ее из лап врага. Но самое невероятное в том, что им удалось сбежать из Черного Города. Теперь они свободны!
Но надолго ли? Оглянувшись назад, Алара увидела войско дикарей, выехавших на санганах из ворот и мчавшихся за ними по пятам. Беглецы имели преимущество всего в несколько секунд. Саргон прекрасно понимал это, и постоянно пришпоривал своего скакуна.
Но с каждым мгновением надежда на спасение таяла. Скакун беглецов был перегружен ношей из двух человек, а санганы дикарей везли только по одному всаднику. Тем не менее беглецам не оставалось ничего другого, кроме как мчаться вперед и надеяться, что удача не покинет их и дальше. Саргон знал, что если сейчас их не догонят и не схватят, они смогут добраться до ущелья, и тогда появится реальная возможность ускользнуть от преследователей, потому что ущелье было узким, и войску разъяренных дикарей туда будет просто не протиснуться. Им придется перестроиться в линию. Пока они будут это делать, у Саргона и Алары появятся еще несколько секунд преимущества. Вся надежда оставалась на ущелье, за которым лежала открытая равнина, где они вновь окажутся в большой опасности.
Опасность действительно была велика. А что, если на равнине они встретятся с передовым войском под командованием Мингола, которое вышло в поход на цитадель до того, как в Черном Городе произошли столь неожиданные события? Тогда беглецы будут зажаты между двумя армиями, словно в капкане. Но, оставив все опасения, Саргон сосредоточился только на том, чтобы мчаться как можно быстрее, используя все возможности коня-дракона.
Взошедшие луны казались темно-красными из-за заволакивающих небосвод мутных паров. Далеко на горизонте беглецы увидели огромную стену гор, пересекавшую мир, казавшуюся пурпурной в утреннем свете. Вскоре они увидели и вход в черное ущелье, показавшийся Саргону неожиданно широким.
Возле его плеча просвистела стрела. Затем вторая, третья, но все они не достигали цели и вонзались в черный песок, по которому скакали беглецы и их преследователи. Кровь варнара бурлила от радости. С тех пор, как Саргон покинул цитадель Аркалтира, чтобы отправиться вслед за послами Шадразара, он все время думал о том, что есть только один шанс из десяти тысяч на то, что его отчаянное предприятие закончится благополучно. И тем не менее он упорно шел за ними к стенам Шам Нар Чана. Благодаря удаче, смелости и хитрости варвар проник в Черный Город, забравшись в темноте на низкую стену с ловкостью дикого кота – этим искусством он тоже овладел еще в детстве на своих далеких Варварских Островах. Там в диких лесах жил тегатон, огромный могучий и кровожадный дракон, и однажды, спасаясь от его хищных острых зубов, Саргон взобрался на почти отвесную скалу. Смертельная опасность заставила его быстро нащупывать пальцами невидимые выступы в скале.
У мрачных стен Шам Нар Чана он вспомнил как и о своем опыте скалолаза, так и о словах Алары, что варвар с Островов, человек-лев – посланный небом герой, который спасет священную империю. Так говорилось в древнем пророчестве Застриона, но Саргон сомневался. Неужели святой Аздирим смотрит на людей из своего лунного рая и видит все, что творится на земле? Неужели он выбрал из всех людей именно его, Саргона, и теперь испытывает, то бросая в гущу сражения, то ставя перед ним непреодолимые преграды? Размышляя об этом, варвар едва ли не смеялся над пророчеством, потому что он, как и весь его народ, не верил в демонов, призраков, в Аздира и тем более в земное воплощение божественного духа. Саргон мог уважать только тех, кто сильнее его, и не боялся ничего ни на земле, ни на море, ни даже на небе…
Наконец беглецы приблизились к входу в ущелье и стремительно ворвались в него. Тут их санган замедлил ход и начал спотыкаться, кони-драконы плохо видели в темноте. Варвар, ругаясь, пришпорил скакуна, натянул поводья, и почти ослепший зверь поскакал быстрее, хотя время от времени и задевал каменные стены. Позади беглецов раздались гортанные крики дикарей, подъехавших ко входу в ущелье. Они беспорядочно толпились, пытаясь выстроиться в линию, санганы бились боками друг о друга, но все же один за другим проскальзывали в темное ущелье.
А варвар и принцесса бежали все дальше и дальше. На них сыпались камни, когда на поворотах ущелья санган задевал стены, но беглецы не обращали внимания на синяки. Они слышали крики въехавших в ущелье черных воинов и думали только о том, чтобы оторваться от преследователей.
Вдруг санган споткнулся и упал. Саргон скатился, подхватив Алару.
– Проклятье! – прорычал он, осматривая и ощупывая хрипящее животное. – Он сломал ногу! Теперь нам остается только бежать, давай, быстро!
Схватив Алару за руку и потащив ее за собой, Саргон рванулся вперед, спотыкаясь в темноте о камни и выступы. Они бежали изо всех сил, и каждый их шаг отдавался оглушительным эхом. А преследователи были уже совсем близко.
И вдруг они услышали эхо рожков орды Джахангира. Оно раздавалось где-то впереди! Саргон почувствовал, как его сердце чуть не ушло в пятки. Впереди, у стен осажденной цитадели, бушевала яростная битва, в которой участвовал авангард войска Мингола, а воины дикари, остававшиеся у выхода из узкого ущелья, услышали шум и вошли в ущелье, чтобы узнать, что происходит. Саргон и Алара оказались в капкане.
Из могучей груди варвара вырвалось громкое рычание, похожее на рык дикого зверя, настигнутого охотниками. При всей своей сообразительности и ловкости, невероятной силе и умении сражаться, а также безграничной смелости он все же попался. Впервые в жизни Саргон почувствовал себя беспомощным и бессильным.
Но лишь на мгновение. Выход был! Час поражения и отчаяния еще не пробил. Но надо торопиться. Никакие уловки, чтобы выиграть время, не помогут. Варвар быстро подхватил Алару и усадил себе за спину, велев ей держаться как можно крепче, обхватив его руками за шею, а затем начал карабкаться вверх по отвесной, как стена, скале. Ловкие пальцы варвара молниеносно нащупывали выступы, и Саргон с принцессой на спине поднимался все выше и выше. Высоко над головами беглецов нависала вершина скалы, где они могли бы передохнуть… если только смогут добраться до нее.
Словно какая-то огромная обезьяна из диких лесов, Саргон ловко карабкался по скале, а преследователи между тем уже подъехали к повороту в ущелье. С противоположной стороны им навстречу приближались черные воины войска Мингола. Наконец дикари встретились, и преследователи с изумлением обнаружили, что беглецы как будто растворились в воздухе! Несколько мгновений они простояли в замешательстве, а затем, посмотрев наверх, увидели карабкавшегося варвара с принцессой на спине. Черные воины завопили от злости, глядя, как их враг ловко набирается по отвесной скале. Камни затрещали и начали осыпаться, когда чуть ли не половина дикарей полезла на скалу вдогонку беглецам. Однако теперь Саргон действительно имел большое преимущество. Он находился намного выше ползущих за ним черных воинов, к тому же его опыт скалолаза нельзя было даже сравнивать с их опытом. Дикари карабкались по скале медленно и неловко, соскальзывали, летели вниз с криками ужаса и разбивались о каменное дно ущелья.
Вокруг беглецов свистели стрелы, но Саргон не обращал на них внимания. Бесполезно волноваться из-за того, что неизбежно. Пока еще ни одна стрела не достигла цели. Саргон лез все дальше и дальше. Алара не решалась посмотреть вниз, туда, где вопили остававшиеся внизу дикари, стонали упавшие со скалы и неподвижно лежали разбившиеся насмерть. Малейшее неосторожное движение – и сияющие луны Рая откроют свои объятия для душ двух беглецов.
Лучники внизу тщетно выпускали стрелы в темные фигуры беглецов. Тогда они начали метать копья, но тоже промахивались, ослепленные ярким светом лун. И все-таки немало дикарей довольно уверенно поднимались по скале, горя желанием настигнуть и убить чужеземца, который так дерзко проник в самое сердце Черного Города, выкрал принцессу и сумел сбежать с ней.
А Саргон тем временем уже приближался к вершине. Здесь оказалось достаточно много камней, раскрошившихся от воздействия стихий, и дальнейший подъем стал чрезвычайно рискованным и трудным. К тому же стена стала почти вертикальной, и преодолеть последний этап восхождения казалось совершенно невозможно. Когда под руками Саргона отваливался целый пласт наружного слоя камня, варвар легко находил под ним выступы, но те не просто крошились, а сыпались, как песок, дальнейший подъем становился не просто опасным, а означал верную смерть на дне ущелья.
Наконец варвар нашел вполне безопасный выступ, достаточно широкий для того, чтобы оба беглеца смогли на нем поместиться, и достаточно прочный, чтобы они не рухнули вместе с ним вниз. Саргон осторожно повернулся так, чтобы Алара могла уцепиться за выступ, и усадил ее в наиболее безопасном месте, затем подтянулся и лег на спину на край выступа. Тяжело дыша, он стер с лица обильно струившийся пот, а затем принялся разминать мышцы усталых рук, мысленно благодаря судьбу за передышку.
– Саргон, они все еще лезут, – вполголоса сказала Алара. Варвар перевернулся на живот и заглянул с края склона вниз. Действительно, несколько наиболее крепких и упорных дикарей карабкались вверх по их следам. Это были воины из орды Джахангира, привыкшие ползать по скользким ледникам Замерзшего моря. Они лазили на скалы почти так же хорошо, как и Саргон, и сейчас поднимались довольно быстро и уверенно. Варвар разглядел их злорадно ухмыляющиеся лица, глаза, горящие ненавистью и предвкушением скорой победы. Саргон заскрипел зубами. Эти минуты передышки могли стать последними в его жизни, и вряд ли о нем когда-нибудь упомянут барды в героических сагах. Бесславный конец.
Саргон поднялся на ноги и снял с пояса Молот, как вдруг заметил одну интересную деталь. Он не стал долго всматриваться, острое чутье варвара безошибочно подсказало, что надо делать. По всему выступу, на котором они стояли, проходила зигзагообразная щель, образовавшаяся в результате каких-то природных катаклизмов. Со склона выше, свисали ветви мертвых деревьев, одна из которых уходила в щель. Варвар вытащил ее и убедился, что ветвь длинная, – стало быть, и щель глубокая.
Саргона захлестнула радость. Не говоря ни слова, а лишь улыбаясь и мыча без слов какую-то веселую мелодию, Он подхватил Алару и поставил ее на более высокий выступ между скалой и черной, с зазубренными краями трещиной, затем перебрался туда сам. Несколько ударов Молота – и щель расширилась, а можно было и отколоть выступ, который полетит вниз, на головы дикарям, продолжавших лезть по каменной стене.
Расставив ноги пошире, Саргон поднял огромный Молот высоко над головой и со страшной силой опустил его на выступ в том месте, где проходила трещина.
В это мгновение решалась их с Аларой судьба.
Глава одиннадцатая
За ней пришли ночью, грубо вырвали из объятий тяжело го сна и вывели из подземелий Черного дворца сюда, на эту площадь, поставив у ног мраморного колосса, где и находился алтарь для жертвоприношений. Холодный ветер пронизывал ее насквозь, обжигая ледяным прикосновением тело сквозь прорехи в одежде, трепал ее блестящие черные локоны, в которых вспыхивали темно-красные огоньки. Железные цепи, которыми Алару приковали к черно-красному столбу, казались ледяными. Запястья принцессы мгновенно онемели. Но она сто яла, гордо выпрямившись. Ее лицо оставалось спокойным и бесстрастным, и лишь глаза сверкали ненавистью и горечью.
Дочь королей, она не могла опозорить свое высокое происхождение и древние корни. Принцесса могла только достойно умереть, но она боялась огня и презирала себя за эту слабость. Худых изможденных чародеев-жрецов, стоявших рядом с ней, переполняло неистовство обожания, глаза их горели страстным желанием совершить древний обряд, а на губах самого молодого и слабого из них пузырились слюни. Совсем скоро они навалятся на нее, сорвут лохмотья с ее тела и, визжа и воя, как бешеные собаки, начнут пачкать, щипать и кусать обнаженную плоть. Затем они опустят факелы к пропитанному маслом фитилю, и история Алары, принцессы Халсадона, закончится ужасной и мучительной смертью.
Ее смерть не будет быстрой, как обещал Шадразар, жгучая боль от горячего поцелуя огня станет невыносимо мучить ее целую вечность, а потом все кончится. И для Алары настанет покой, и она войдет в вечный, похожий на сон, тенистый сад рая.
* * *
Восход полыхнул ярко-алым заревом, пробившимся сквозь мутные пары, окутывавшие Черный город. Луны, освещавшие этот далекий, сумрачный мир, медленно поднимались на небо. Устало привалившись к покрытому сажей столбу, Алара ждала – она не знала, что обладает такими качествами. Принцесса думала о доме, о праздно проводящих время придворных в Фаоладриане, доме Королей, и своих немногочисленных друзьях. Ее выживший из ума, но ласковый и добродушный дед, император Зимионадус, верный и преданный мастер фехтования Элидур, мудрый старый архивист господин Чеспер и даже эта пустоголовая, вечно щебечущая вся кую чепуху, но дружелюбная дурочка Парселла… С теплым чувством Алара думала о молодом принце Парамире и графе Чойсе, пытаясь представить себе, что они делают в этот момент, что выпадет на их долю, когда темные волны воинственных дикарей докатятся до цитадели Аркантира.О Саргоне она старалась не думать. Алара не знала, вы жил он или умер. Когда она в последний раз взглянула на него, он лежал, распластавшись на земле, возле дороги Королей, сраженный неожиданным ударом засевших в засаде черных воинов. Она видела занесенный над его головой сверкающий топор – разве мог Саргон избежать смерти, если только не вмешался и не сотворил чудо святой Аздирим? Как бы то ни было, при воспоминании о рыжеволосом варваре сердце принцессы вдруг затрепетало. Алара сама не могла в точности объяснить – почему. Она предпочла бы совсем не думать о Саргоне, потому что считала, что он погиб из-за нее. Если бы не ее предложение отправиться в цитадель, варвар был бы сейчас жив.
И вдруг в группе жрецов, толпившихся у алтаря, Алара увидела… Саргона!
Через мгновение он исчез. Его лицо скрылось под капюшоном черного балахона, но даже один краткий взгляд заставил ее задрожать всем телом. Ошеломленная, Алара почувствовала, как вместе с удивлением в ее сердце вспыхнула надежда.
Никакой ошибки здесь быть не могло! Это его, именно его горящие черные глаза, его жесткое бесстрастное лицо с широкими, резко очерченными скулами, обрамленное густой спутанной рыжей шевелюрой! Это – Саргон. Он жив. И он прошел по улицам Шам Нар Чана…
И в то же мгновение, когда угасшие надежды ожили в сердце Алары, жрецы направились к ней. Она увидела безумные глаза, искаженные лица, затем почувствовала, как когтистые руки прикоснулись к ней. С принцессы сорвали остатки одежды. Алара надеялась перенести осквернение мужественно, в презрительном молчании, но все же не выдержала и вскрикнула, когда жрецы набросились на нее, как стал диких собак.
В следующее мгновение Саргон распахнул свой длинный плащ и прыгнул на ступеньки алтаря, издав громкий воинственный клич. В красном свете сверкнул огромный Молот, зажатый в могучей руке. Алара увидела, как напряглись мускулы варвара, когда он высоко поднял свое страшное оружие и с силой опустил его на голову того самого молодого жреца, изо рта которого, как у бешеной собаки, текли слюни. В этот момент юный жрец, сладострастно улыбаясь, рвал одежду на груди принцессы. Тяжелый Молот превратил его голову в месиво, а дымящиеся мозги разлетелись в разные стороны.
Рев Саргона разнесся по всей огромной площади, где в полном замешательстве и изумлении застыли ряды черных воинов. Неумолимый Молот крушил головы направо и налево, и с каждым ударом жрецов становилось все меньше и меньше. Они падали один за другим, некоторые гибли, не успев даже вскрикнуть или отбежать, другие визжали и выли от ужаса и боли, когда Молот переламывал им ребра, руки или плечи, превращал лица в жуткие кровавые маски.
Все это произошло в считанные мгновения. Теперь вместо толпы фанатиков-жрецов, окружавших Алару, на каменных плитах и ступенях алтаря валялись груды искореженных окровавленных тел. Одним прыжком Саргон оказался рядом с прикованной к столбу девушкой. Его мышцы вздулись, когда он, схватив цепь, попытался разорвать ее. Однако металл был слишком прочным, и тогда варвар, приложив цепь к каменному столбу, ударил по ней Молотом. Сразу несколько звеньев рассыпались и со звоном покатились по ступенькам алтаря. Алара была свободна.
Саргон поднял принцессу и положил себе на плечо. Он легко спрыгнул со ступенек и побежал, на ходу раскидывая Молотом во все стороны пытавшихся преградить ему дорогу стражников, затем схватил за ногу дикаря, сидевшего верхом на сангане, сдернул его с седла и вскочил на скакуна, посадив Алару впереди себя.
– Держись крепче, девочка, – выдохнул варвар и ударил ногами по ребрам сангана, который тут же рванул с места и галопом помчался по огромной площади, где толпились и метались тысячи черных воинов. Таким быстрым и неожиданным оказалось появление варвара-льва, так стремительно произошла кровавая бойня у алтаря и освобождение принцессы, что ошеломленные дикари даже не успели ничего понять. Некоторые застыли на месте, разинув рты от изумления, а другие, дико крича и размахивая копьями, бросились наперерез беглецам. Спохватившись, командиры начали отдавать приказы, но было уже поздно.
Саргон помчался прямо к двойным башням Черных Ворот, вершины которых уходили высоко в небо, подернутое красной утренней дымкой. Словно молния, ворвался он в ряды дикарей, которые в ужасе расступились перед бешено мчавшимся санганом. В мгновение ока варвар проскакал сквозь толпу. Вслед ему летели стрелы. Копье пробило полу развевающегося плаща. Другие копья просвистели мимо, с грохотом падая на каменные плиты площади. Беглецы уже приблизились к Черным Воротам, но там их ожидала целая толпа стражников, которые могли стать серьезной помехой. В отличие от черных воинов в рядах стражников царил порядок. Они стояли, выставив вперед копья, которые зловеще поблескивали и предвещали неминуемую гибель всякому, кто попытается прорваться через ворота.
Саргон еще сильнее пришпорил коня-дракона и вихрем полетел на плотно сомкнутые ряды стражников.
– Держись крепче… и молись! – крикнул он Аларе. Когти сангана яростно зацокали по каменным плитам. Но перед ними непреодолимой преградой стояла сверкающая наконечниками копий изгородь, за которой виднелись мрачные и злобные лица.
За мгновение до того, как шею сангана могло пронзить острое копье, варвар резко дернул за поводья и изо всех сил сдавил ногами ребра разъяренного животного. Конь-дракон оттолкнулся от земли и вдруг одним невероятным прыжком перелетел через головы пораженных копьеносцев, затем благополучно приземлился прямо у самых ворот. Из тысяч глоток одновременно вырвался возглас изумления – такого высочайшего искусства управлять санганом никто из дикарей не видел.
Хотя санган служил людям, как верховое животное, в процессе эволюции он сохранил некоторые качества, унаследованные от предков рептилий, похожих на кенгуру. Мускульная сила задних ног сангана все еще позволяла ему совершать невероятные прыжки, но люди крайне редко использовали это свойство, к тому же надо было еще уметь заставить сангана так прыгнуть. А у себя дома, в диких лесах Варварских Островов, Саргон овладел этим искусством, и это умение сослужило ему в трудный момент хорошую службу.
Прежде чем ошеломленные стражники смогли сообразить, что произошло, беглецы уже проскочили через ворота и помчались к узкой расселине в огромной Стене Мира, которая называлась Ущелье Аркантира.
Алара испытывала легкое головокружение, но крепко держалась за сбрую сангана. Целый рой самых разнообразных чувств бушевал у нее в груди. Она не знала, смеяться ли от радости в связи со своим чудесным спасением или с облегчением расплакаться. В конце концов из глаз ее полились слезы. Он жив! да еще каким-то непостижимым образом проник в столицу врагов. Благодаря своей сверхчеловеческой храбрости и ловкости, а также, конечно, удаче он вырвал ее из лап врага. Но самое невероятное в том, что им удалось сбежать из Черного Города. Теперь они свободны!
Но надолго ли? Оглянувшись назад, Алара увидела войско дикарей, выехавших на санганах из ворот и мчавшихся за ними по пятам. Беглецы имели преимущество всего в несколько секунд. Саргон прекрасно понимал это, и постоянно пришпоривал своего скакуна.
Но с каждым мгновением надежда на спасение таяла. Скакун беглецов был перегружен ношей из двух человек, а санганы дикарей везли только по одному всаднику. Тем не менее беглецам не оставалось ничего другого, кроме как мчаться вперед и надеяться, что удача не покинет их и дальше. Саргон знал, что если сейчас их не догонят и не схватят, они смогут добраться до ущелья, и тогда появится реальная возможность ускользнуть от преследователей, потому что ущелье было узким, и войску разъяренных дикарей туда будет просто не протиснуться. Им придется перестроиться в линию. Пока они будут это делать, у Саргона и Алары появятся еще несколько секунд преимущества. Вся надежда оставалась на ущелье, за которым лежала открытая равнина, где они вновь окажутся в большой опасности.
Опасность действительно была велика. А что, если на равнине они встретятся с передовым войском под командованием Мингола, которое вышло в поход на цитадель до того, как в Черном Городе произошли столь неожиданные события? Тогда беглецы будут зажаты между двумя армиями, словно в капкане. Но, оставив все опасения, Саргон сосредоточился только на том, чтобы мчаться как можно быстрее, используя все возможности коня-дракона.
Взошедшие луны казались темно-красными из-за заволакивающих небосвод мутных паров. Далеко на горизонте беглецы увидели огромную стену гор, пересекавшую мир, казавшуюся пурпурной в утреннем свете. Вскоре они увидели и вход в черное ущелье, показавшийся Саргону неожиданно широким.
Возле его плеча просвистела стрела. Затем вторая, третья, но все они не достигали цели и вонзались в черный песок, по которому скакали беглецы и их преследователи. Кровь варнара бурлила от радости. С тех пор, как Саргон покинул цитадель Аркалтира, чтобы отправиться вслед за послами Шадразара, он все время думал о том, что есть только один шанс из десяти тысяч на то, что его отчаянное предприятие закончится благополучно. И тем не менее он упорно шел за ними к стенам Шам Нар Чана. Благодаря удаче, смелости и хитрости варвар проник в Черный Город, забравшись в темноте на низкую стену с ловкостью дикого кота – этим искусством он тоже овладел еще в детстве на своих далеких Варварских Островах. Там в диких лесах жил тегатон, огромный могучий и кровожадный дракон, и однажды, спасаясь от его хищных острых зубов, Саргон взобрался на почти отвесную скалу. Смертельная опасность заставила его быстро нащупывать пальцами невидимые выступы в скале.
У мрачных стен Шам Нар Чана он вспомнил как и о своем опыте скалолаза, так и о словах Алары, что варвар с Островов, человек-лев – посланный небом герой, который спасет священную империю. Так говорилось в древнем пророчестве Застриона, но Саргон сомневался. Неужели святой Аздирим смотрит на людей из своего лунного рая и видит все, что творится на земле? Неужели он выбрал из всех людей именно его, Саргона, и теперь испытывает, то бросая в гущу сражения, то ставя перед ним непреодолимые преграды? Размышляя об этом, варвар едва ли не смеялся над пророчеством, потому что он, как и весь его народ, не верил в демонов, призраков, в Аздира и тем более в земное воплощение божественного духа. Саргон мог уважать только тех, кто сильнее его, и не боялся ничего ни на земле, ни на море, ни даже на небе…
Наконец беглецы приблизились к входу в ущелье и стремительно ворвались в него. Тут их санган замедлил ход и начал спотыкаться, кони-драконы плохо видели в темноте. Варвар, ругаясь, пришпорил скакуна, натянул поводья, и почти ослепший зверь поскакал быстрее, хотя время от времени и задевал каменные стены. Позади беглецов раздались гортанные крики дикарей, подъехавших ко входу в ущелье. Они беспорядочно толпились, пытаясь выстроиться в линию, санганы бились боками друг о друга, но все же один за другим проскальзывали в темное ущелье.
А варвар и принцесса бежали все дальше и дальше. На них сыпались камни, когда на поворотах ущелья санган задевал стены, но беглецы не обращали внимания на синяки. Они слышали крики въехавших в ущелье черных воинов и думали только о том, чтобы оторваться от преследователей.
Вдруг санган споткнулся и упал. Саргон скатился, подхватив Алару.
– Проклятье! – прорычал он, осматривая и ощупывая хрипящее животное. – Он сломал ногу! Теперь нам остается только бежать, давай, быстро!
Схватив Алару за руку и потащив ее за собой, Саргон рванулся вперед, спотыкаясь в темноте о камни и выступы. Они бежали изо всех сил, и каждый их шаг отдавался оглушительным эхом. А преследователи были уже совсем близко.
И вдруг они услышали эхо рожков орды Джахангира. Оно раздавалось где-то впереди! Саргон почувствовал, как его сердце чуть не ушло в пятки. Впереди, у стен осажденной цитадели, бушевала яростная битва, в которой участвовал авангард войска Мингола, а воины дикари, остававшиеся у выхода из узкого ущелья, услышали шум и вошли в ущелье, чтобы узнать, что происходит. Саргон и Алара оказались в капкане.
Из могучей груди варвара вырвалось громкое рычание, похожее на рык дикого зверя, настигнутого охотниками. При всей своей сообразительности и ловкости, невероятной силе и умении сражаться, а также безграничной смелости он все же попался. Впервые в жизни Саргон почувствовал себя беспомощным и бессильным.
Но лишь на мгновение. Выход был! Час поражения и отчаяния еще не пробил. Но надо торопиться. Никакие уловки, чтобы выиграть время, не помогут. Варвар быстро подхватил Алару и усадил себе за спину, велев ей держаться как можно крепче, обхватив его руками за шею, а затем начал карабкаться вверх по отвесной, как стена, скале. Ловкие пальцы варвара молниеносно нащупывали выступы, и Саргон с принцессой на спине поднимался все выше и выше. Высоко над головами беглецов нависала вершина скалы, где они могли бы передохнуть… если только смогут добраться до нее.
Словно какая-то огромная обезьяна из диких лесов, Саргон ловко карабкался по скале, а преследователи между тем уже подъехали к повороту в ущелье. С противоположной стороны им навстречу приближались черные воины войска Мингола. Наконец дикари встретились, и преследователи с изумлением обнаружили, что беглецы как будто растворились в воздухе! Несколько мгновений они простояли в замешательстве, а затем, посмотрев наверх, увидели карабкавшегося варвара с принцессой на спине. Черные воины завопили от злости, глядя, как их враг ловко набирается по отвесной скале. Камни затрещали и начали осыпаться, когда чуть ли не половина дикарей полезла на скалу вдогонку беглецам. Однако теперь Саргон действительно имел большое преимущество. Он находился намного выше ползущих за ним черных воинов, к тому же его опыт скалолаза нельзя было даже сравнивать с их опытом. Дикари карабкались по скале медленно и неловко, соскальзывали, летели вниз с криками ужаса и разбивались о каменное дно ущелья.
Вокруг беглецов свистели стрелы, но Саргон не обращал на них внимания. Бесполезно волноваться из-за того, что неизбежно. Пока еще ни одна стрела не достигла цели. Саргон лез все дальше и дальше. Алара не решалась посмотреть вниз, туда, где вопили остававшиеся внизу дикари, стонали упавшие со скалы и неподвижно лежали разбившиеся насмерть. Малейшее неосторожное движение – и сияющие луны Рая откроют свои объятия для душ двух беглецов.
Лучники внизу тщетно выпускали стрелы в темные фигуры беглецов. Тогда они начали метать копья, но тоже промахивались, ослепленные ярким светом лун. И все-таки немало дикарей довольно уверенно поднимались по скале, горя желанием настигнуть и убить чужеземца, который так дерзко проник в самое сердце Черного Города, выкрал принцессу и сумел сбежать с ней.
А Саргон тем временем уже приближался к вершине. Здесь оказалось достаточно много камней, раскрошившихся от воздействия стихий, и дальнейший подъем стал чрезвычайно рискованным и трудным. К тому же стена стала почти вертикальной, и преодолеть последний этап восхождения казалось совершенно невозможно. Когда под руками Саргона отваливался целый пласт наружного слоя камня, варвар легко находил под ним выступы, но те не просто крошились, а сыпались, как песок, дальнейший подъем становился не просто опасным, а означал верную смерть на дне ущелья.
Наконец варвар нашел вполне безопасный выступ, достаточно широкий для того, чтобы оба беглеца смогли на нем поместиться, и достаточно прочный, чтобы они не рухнули вместе с ним вниз. Саргон осторожно повернулся так, чтобы Алара могла уцепиться за выступ, и усадил ее в наиболее безопасном месте, затем подтянулся и лег на спину на край выступа. Тяжело дыша, он стер с лица обильно струившийся пот, а затем принялся разминать мышцы усталых рук, мысленно благодаря судьбу за передышку.
– Саргон, они все еще лезут, – вполголоса сказала Алара. Варвар перевернулся на живот и заглянул с края склона вниз. Действительно, несколько наиболее крепких и упорных дикарей карабкались вверх по их следам. Это были воины из орды Джахангира, привыкшие ползать по скользким ледникам Замерзшего моря. Они лазили на скалы почти так же хорошо, как и Саргон, и сейчас поднимались довольно быстро и уверенно. Варвар разглядел их злорадно ухмыляющиеся лица, глаза, горящие ненавистью и предвкушением скорой победы. Саргон заскрипел зубами. Эти минуты передышки могли стать последними в его жизни, и вряд ли о нем когда-нибудь упомянут барды в героических сагах. Бесславный конец.
Саргон поднялся на ноги и снял с пояса Молот, как вдруг заметил одну интересную деталь. Он не стал долго всматриваться, острое чутье варвара безошибочно подсказало, что надо делать. По всему выступу, на котором они стояли, проходила зигзагообразная щель, образовавшаяся в результате каких-то природных катаклизмов. Со склона выше, свисали ветви мертвых деревьев, одна из которых уходила в щель. Варвар вытащил ее и убедился, что ветвь длинная, – стало быть, и щель глубокая.
Саргона захлестнула радость. Не говоря ни слова, а лишь улыбаясь и мыча без слов какую-то веселую мелодию, Он подхватил Алару и поставил ее на более высокий выступ между скалой и черной, с зазубренными краями трещиной, затем перебрался туда сам. Несколько ударов Молота – и щель расширилась, а можно было и отколоть выступ, который полетит вниз, на головы дикарям, продолжавших лезть по каменной стене.
Расставив ноги пошире, Саргон поднял огромный Молот высоко над головой и со страшной силой опустил его на выступ в том месте, где проходила трещина.
В это мгновение решалась их с Аларой судьба.
Глава одиннадцатая
БИТВА ПРИ АРКАНТИРЕ: НАПАДЕНИЕ
Пыль окутала небо и скрыла сияющие луны. Равнину перед крепостью заволокла густая тень. Кричащая и воющая толпа свирепых дикарей со всех сторон окружала горстку воинов долин, стоявших насмерть у стен цитадели во главе со своим командиром, великим графом Чойсом. Снова и снова черные Джахангирцы накатывались, как дикие мутные волны, которые бились о высокий: каменный берег. Снова и снова защитники цитадели отбивали их атаки, но с каждым разом эта задача становилась все более трудной, и каждый раз все меньше воинов долин оставались в строю.
Храбрый господин Керикус и воины из Дорионота через потайную дверь вышли на поле боя, чтобы спасти Чойса и его людей, однако войско Мингола окружило их, лишив возможности присоединиться к своим или возвратиться в крепость. Керикус смело принял бой, и его меч начал собирать кровавый урожай, каждым ударом прорубая тропу через беснующуюся толпу смуглолицых дикарей.
Укрепления цитадели защищали барон Драйстак из Фазлар Кипа и рыцари Серебряного Якоря, а также Три Брата из Кут Паладона. Амальрис Белый Шлем, чьи глаза были острыми, как у ястреба, пристально всматривался со стены в огромный бурлящий водоворот пыли, в котором разглядел две группы защитников империи, отделенных друг от друга дикарями. Они находились в большой опасности – черные воины многократно превосходили их числом и могли очень скоро одолеть имперцев, уничтожив их всех до единого. Но вот Амальрис Белый Шлем поднял руку, и на стене раздались громкие звуки боевых рожков.
Прославленные лучники из Дорионота, стоявшие на центральных башнях над воротами, услышали сигнал к бою. Они вскинули огромные луки и засыпали стрелами толпу дикарей, разделявших две группы защитников. Лучники, стоявшие слева и справа от ворот, тоже подняли луки, и страшный дождь стрел непрерывным потоком полился в гущу черных воинов. Дикари, разделявшие Чойса и Керикуса, не выдержали. С криками боли и ужаса они начали разбегаться в разные стороны.
Наконец Керикус и его меченосцы, а также Озрик и Остромар смогли соединиться с усталыми, покрытыми пылью Чойсом и Белкартом и воинами долин.
Они поприветствовали друг друга, высоко подняв длинные мечи. Мингол пришел в ярость, увидев, как позорно бежали его воины с поля боя, и погнал их обратно, добавив еще один отряд. Но теперь им противостояла двойная сила – огромные мечи Дорионота и сверкающие клинки долин уверенно делали свою кровавую работу, отбивая натиск черных мечей. Правда, теперь защитники цитадели находились намного дальше от потайной двери, чем раньше, и даже при том, что они объединились, каждый из них знал, что противостоять превосходящим силам врага горстка храбрецов долго не сможет. Требовался отвлекающий маневр, или они все до одного погибнут и оставят цитадель незащищенной, там оставалось совсем немного воинов.
Чойс выбрал подходящий момент и дотронулся плечом до своего товарища, закаленного воина долин – Белкарта. Настоящее чудо Аздирима в том, что они еще до сих пор живы и выдерживают столь ожесточенный натиск насчитывающих в своих рядах тысячи воинов. Защитников же была всего сотня, если не меньше. Этому чуду в какой-то мере способствовала природа местности. Те тысячи черных воинов из орды Свирепого Калга, что ехали первыми, едва опомнились, преодолев ущелье, которое справедливо называли Узким Путем. Он действительно был таким узким, что в ряд по нему могли проехать всего два-три всадника. Поэтому пока только небольшая часть бесчисленных воинов Орды смогла подойти к цитадели. Еще какое-то время люди Чойса и Керикуса смогут продержаться, хотя многие из них погибли, и все меньше и меньше мечей защитников сверкало в воздухе.
Внезапно раздалось звонкое пение рожков, и, ко всеобщему изумлению, огромные бронзовые ворота Аркантира с лязгом распахнулись. Над полем боя повисла напряженная тишина, все замерли, повернулись посмотреть, что происходит. В воротах верхом на боевом сангане, закованном в доспехи, появился принц Парамир из Гонд Амрахила, за ним его воины, а также Джемадар и Феленис – третий из Трех Братьев из Кут Паладона, оба со своими людьми. Громко крича и высоко подняв мечи, они спустились со склона в низину и стремительно понеслись на дикарей, еще не успевших прийти в себя от неожиданности.
Золотой шлем Парамира сиял, словно звезда, сквозь дымку, повисшую над низиной. Принц подлетел к застывшим в замешательстве дикарям Орд и, прорвав их строй, глубоко врезался в толпу врагов. С того места, где стоял обессилевший Чойс, могло показаться, что Парамир расчищает себе дорогу к холму, где сидел, наблюдая за сражением, Мингол и где развевалось на ветру черное с золотом знамя орды из Джахангира. Затаив дыхание, Чойс смотрел, как Парамир неожиданно для врагов глубоко проник в их ряды, разбрасывая дикарей в разные стороны длинным сверкающим мечом и прикрываясь небольшим щитом от мечей, копий и стрел, при помощи которых черные воины пытались преградить ему дорогу. Отважный юный принц как будто направлялся прямо к тому месту, где Мингол устроил себе наблюдательный пункт. Похоже, он собирался вступить в бой с самим полководцем орды Свирепого Канга и, может быть, даже изрубить мрачное знамя Джахангира. Но вдруг его санган споткнулся, зашатался и рухнул на землю, сраженный копьем, метко брошенным кем-то из черных воинов. Парамир упал прямо в ревущую толпу, которая тут же поглотила его, как огромная черная волна. Принц исчез из виду.
Храбрый господин Керикус и воины из Дорионота через потайную дверь вышли на поле боя, чтобы спасти Чойса и его людей, однако войско Мингола окружило их, лишив возможности присоединиться к своим или возвратиться в крепость. Керикус смело принял бой, и его меч начал собирать кровавый урожай, каждым ударом прорубая тропу через беснующуюся толпу смуглолицых дикарей.
Укрепления цитадели защищали барон Драйстак из Фазлар Кипа и рыцари Серебряного Якоря, а также Три Брата из Кут Паладона. Амальрис Белый Шлем, чьи глаза были острыми, как у ястреба, пристально всматривался со стены в огромный бурлящий водоворот пыли, в котором разглядел две группы защитников империи, отделенных друг от друга дикарями. Они находились в большой опасности – черные воины многократно превосходили их числом и могли очень скоро одолеть имперцев, уничтожив их всех до единого. Но вот Амальрис Белый Шлем поднял руку, и на стене раздались громкие звуки боевых рожков.
Прославленные лучники из Дорионота, стоявшие на центральных башнях над воротами, услышали сигнал к бою. Они вскинули огромные луки и засыпали стрелами толпу дикарей, разделявших две группы защитников. Лучники, стоявшие слева и справа от ворот, тоже подняли луки, и страшный дождь стрел непрерывным потоком полился в гущу черных воинов. Дикари, разделявшие Чойса и Керикуса, не выдержали. С криками боли и ужаса они начали разбегаться в разные стороны.
Наконец Керикус и его меченосцы, а также Озрик и Остромар смогли соединиться с усталыми, покрытыми пылью Чойсом и Белкартом и воинами долин.
Они поприветствовали друг друга, высоко подняв длинные мечи. Мингол пришел в ярость, увидев, как позорно бежали его воины с поля боя, и погнал их обратно, добавив еще один отряд. Но теперь им противостояла двойная сила – огромные мечи Дорионота и сверкающие клинки долин уверенно делали свою кровавую работу, отбивая натиск черных мечей. Правда, теперь защитники цитадели находились намного дальше от потайной двери, чем раньше, и даже при том, что они объединились, каждый из них знал, что противостоять превосходящим силам врага горстка храбрецов долго не сможет. Требовался отвлекающий маневр, или они все до одного погибнут и оставят цитадель незащищенной, там оставалось совсем немного воинов.
Чойс выбрал подходящий момент и дотронулся плечом до своего товарища, закаленного воина долин – Белкарта. Настоящее чудо Аздирима в том, что они еще до сих пор живы и выдерживают столь ожесточенный натиск насчитывающих в своих рядах тысячи воинов. Защитников же была всего сотня, если не меньше. Этому чуду в какой-то мере способствовала природа местности. Те тысячи черных воинов из орды Свирепого Калга, что ехали первыми, едва опомнились, преодолев ущелье, которое справедливо называли Узким Путем. Он действительно был таким узким, что в ряд по нему могли проехать всего два-три всадника. Поэтому пока только небольшая часть бесчисленных воинов Орды смогла подойти к цитадели. Еще какое-то время люди Чойса и Керикуса смогут продержаться, хотя многие из них погибли, и все меньше и меньше мечей защитников сверкало в воздухе.
Внезапно раздалось звонкое пение рожков, и, ко всеобщему изумлению, огромные бронзовые ворота Аркантира с лязгом распахнулись. Над полем боя повисла напряженная тишина, все замерли, повернулись посмотреть, что происходит. В воротах верхом на боевом сангане, закованном в доспехи, появился принц Парамир из Гонд Амрахила, за ним его воины, а также Джемадар и Феленис – третий из Трех Братьев из Кут Паладона, оба со своими людьми. Громко крича и высоко подняв мечи, они спустились со склона в низину и стремительно понеслись на дикарей, еще не успевших прийти в себя от неожиданности.
Золотой шлем Парамира сиял, словно звезда, сквозь дымку, повисшую над низиной. Принц подлетел к застывшим в замешательстве дикарям Орд и, прорвав их строй, глубоко врезался в толпу врагов. С того места, где стоял обессилевший Чойс, могло показаться, что Парамир расчищает себе дорогу к холму, где сидел, наблюдая за сражением, Мингол и где развевалось на ветру черное с золотом знамя орды из Джахангира. Затаив дыхание, Чойс смотрел, как Парамир неожиданно для врагов глубоко проник в их ряды, разбрасывая дикарей в разные стороны длинным сверкающим мечом и прикрываясь небольшим щитом от мечей, копий и стрел, при помощи которых черные воины пытались преградить ему дорогу. Отважный юный принц как будто направлялся прямо к тому месту, где Мингол устроил себе наблюдательный пункт. Похоже, он собирался вступить в бой с самим полководцем орды Свирепого Канга и, может быть, даже изрубить мрачное знамя Джахангира. Но вдруг его санган споткнулся, зашатался и рухнул на землю, сраженный копьем, метко брошенным кем-то из черных воинов. Парамир упал прямо в ревущую толпу, которая тут же поглотила его, как огромная черная волна. Принц исчез из виду.