Страница:
— Я выгляжу подходяще, мадам? — спросила она, немного нервничая.
— Вы выглядите точно так же, как я, — заверила ее принцесса. — Когда спуститесь вниз не забудьте казаться расстроенной, так как вас ждет разлука с принцем Холденом.
Все поймут, если вы не особенно будете поддерживать разговор.
— Мне… уже пора? — спросила Авила беспомощно, вдруг потеряв решимость.
Принцесса взглянула на каминные часы.
— У вас есть еще три минуты, — сказала она. — Я пойду к вашей матери, на случай если кто-нибудь зайдет сюда. Нельзя, чтобы нас увидели вместе.
Она положила руку на плечо Авилы и добавила:
— Спасибо, что делаете это для меня. Я очень вам благодарна и надеюсь, что поездка по Греции доставит вам удовольствие.
Авила склонилась в поклоне, когда принцесса направилась к выходу. Она тихонько приоткрыла дверь и огляделась, нет ли кого-либо в коридоре.
Коридор был пуст и принцесса быстро проскользнула в соседнюю комнату.
Миссис Грандел уже ждала ее. Летние платья принцессы лежали на кровати.
Ее величество королева Виктория считала, что отправлять целую делегацию на похороны принца Эминоса не стоит. Он не был столь уж важной персоной. Но соблюдать траур должны были все, включая фрейлин.
Миссис Грандел помогла принцессе переодеться в прелестное летнее платье и шляпку в тон платью.
Выло уже без нескольких минут одиннадцать, когда принцесса была готова.
Она знала, что в это время внизу все готовятся к отплытию.
Корабль ее высочества, который должен увезти их в Афины, назывался «Герой».
Единственный человек, который представлял некоторую опасность для их плана, был полковник Бассет.
В последнюю минуту он мог обнаружить, что произошел подлог. В этом случае он, вероятно, сочтет своим долгом доложить об обмане ее королевскому величеству.
Принц Холден тоже так думал.
Авила первой поднялась по сходням. Ее приветствовали капитан и три его помощника.
За ней чуть на расстоянии шли принц Холден и леди Бедстоун. Далее следовал лорд Кардифф и замыкали процессию полковник Бассет и греческий посол.
Принц провел принцессу по трапу. Стюард показал ее королевскому высочеству предназначенные для нее помещения.
В отведенной под спальню каюте помощница гречанка уже распаковывала вещи принцессы. Рядом располагалась каюта для отдыха капитана, сейчас переделанная под гостиную для высоких гостей.
Как раз возле гостиной принц Холден сказал принцессе:
— Остальные подумают, что нам нужно дать некоторое время побыть наедине и попрощаться, поэтому они присоединятся чуть позже.
Он оставил дверь слегка приоткрытой и огляделся:
— Думаю, будет лучше, если я вернусь. Не хочу, чтобы полковник Бассет последовал за нами, чтобы пожелать вам счастливого пути.
— Это будет разумно, — ответила Авила. — А я лучше пройду в спальное помещение, чтобы никто, кроме леди Бедстоун, не смог последовать за мной.
— Да, с ней вам нечего опасаться, — произнес принц. — Она почти ничего не видит без своего лорнета, который постоянно теряет.
Авила рассмеялась и сказала:
— Я думаю, что вы устроили все просто безупречно. Я так взволнована, что не могу передать, насколько я благодарна.
— А мы благодарны вам, — ответил принц. — Берегите себя и ничего не бойтесь.
Авила улыбнулась. Услышав шаги по сходням, она быстро скользнула в свою каюту и заговорила по-гречески со своей служанкой, развешивающей одежду.
Принц поднялся на палубу.
Как он и ожидал, наверху стоял капитан, с нетерпением ожидая, когда принц и полковник Бассет покинут корабль.
Мужчины пожали друг другу руки и пожелали счастливого пути, после чего принц быстро спустился по сходням.
Два экипажа стояли рядом на причале. Один предназначался полковнику Бассету, чтобы отвезти его в Виндзорский замок. Другой принадлежал принцу Холдену.
— Могу я предложить вашему высочеству воспользоваться моим экипажем? — предложил полковник.
— Благодарю, но, к сожалению, нам в разные стороны, — ответил принц Холден. — Надеюсь увидеться с вами, когда вернется ее королевское высочество.
— Надеюсь, — сказал полковник Бассет, — похороны не окажут на принцессу столь удручающего, как она опасается, впечатления.
— Я тоже на это надеюсь, — ответил принц. — Хотя лично я не хотел бы оказаться среди участников похоронной процессии. Вы же знаете, как это тяжело.
Полковник ответил согласием, и принц направился к ожидавшему экипажу.
Он намеренно подождал, пока экипаж полковника скроется из виду, и затем направился прямо в «Отдых туриста», где для миссис Грандел уже был заказан фаэтон.
Едва он успел открыть дверцу собственного экипажа, как принцесса Мэриголд забралась в него и села рядом с принцем.
Кучер, которому уже даны были соответствующие распоряжения, направил карету к отдаленному причалу, находившемуся на большом расстоянии от места отплытия «Героя».
Лошади медленно продвигались среди бесчисленного множества пассажиров.
Принцесса прильнула к принцу Холдену и воскликнула:
— Мы сделали! Мы сделали это!
Принц был взволнован не меньше. Он прижал принцессу к себе и Поцеловал.
Когда они немного успокоились, принцесса сказала:
— Никто не смог бы организовать все лучше, чем ты! Это просто замечательно! Я так рада, что нам все удалось.
И слегка изменившимся тоном спросила:
— Никто ничего не заподозрил?
— Никто! — торжествующе отозвался принц.
— А полковник Бассет?
— У него не было возможности ни приблизиться к Авиле, ни поговорить с ней. Он отправился в Виндзорский замок, уверенный, что ему удалось выполнить распоряжение королевы относительно твоего отъезда в Грецию.
Принцесса предложила, несколько разволновавшись:
— Давай уедем отсюда как можно быстрее! Я так боюсь, что в последнюю минуту нам что-нибудь помешает.
Она выглянула из окна, посмотреть на яхту принца, пришвартованную к причалу. Принц помог ей выйти из экипажа и провел по трапу.
Их уже ожидал капитан яхты, получивший накануне соответствующие распоряжения.
— Выходите в море немедленно, капитан Брюс, — распорядился принц.
Капитан поклонился, а принц повел принцессу в салон, который был великолепно отделан в строгом мужском вкусе.
В ведерке со льдом их ожидало шампанское.
— Ты предпочитаешь чашечку кофе или бокал шампанского? — обратился принц к своей возлюбленной.
— Конечно, шампанское! — ответила она. — Нам есть что отпраздновать!
— Да! И очень многое, — согласился принц.
Его тон заинтриговал принцессу.
— Уточни! — попросила она.
— Я объясню тебе, что я имею в виду, после того как ты допьешь шампанское и мы спустимся вниз.
— Звучит так таинственно, — улыбнулась принцесса.
Принц наполнил ее бокал шампанским. В это время яхта начала отходить от берега.
— Мы движемся! Мы движемся! О, Холден, нам удалось сделать это! Мы сбежали и теперь можем наслаждаться жизнью, не опасаясь скучных фрейлин, политиканов, государственных чиновников и вездесущей королевы Виктории.
Она поставила бокал, сняла шляпку и бросила ее на кресло.
— Мы свободны! Свободны! У нас целых две недели или даже больше. И я хочу, чтобы они стали самыми счастливыми в твоей жизни.
— Я уверен, что так и будет, — ответил принц.
То, как он это произнес, заинтриговало принцессу.
— Допивай шампанское, — сказал он. — Я хочу тебе кое-что показать.
— Становится все интереснее, — ответила принцесса. — Я только надеюсь, что этот сюрприз меня не испугает.
— Надеюсь, что нет, — улыбнулся принц.
К этому времени яхта уже подходила к устью.
Выла ясная погода, и на воде играли солнечные блики.
Какое-то мгновение принцесса просто стояла и смотрела на это великолепие, а затем сказала:
— Ты так и не сказал мне, куда мы направляемся.
— В рай, дорогая, — ответил принц.
— Как таинственно, — улыбнулась Мэриголд.
Взявшись за руки, они спустились на нижнюю палубу.
Яхта была оборудована по последней моде, и на ней было все необходимое.
Они прошли на корму, где, как догадывалась принцесса, находилась каюта принца.
Ей показалось, что Холден слегка напряжен.
«Все будет хорошо», — сказала она себе.
Внезапно ей пришло в голову, что Холден мог взять в путешествие кого-то еще.
Мысль о том, что их уединение может быть нарушено, испугала ее.
Но вот он открыл дверь.
У Мэриголд вырвался вздох облегчения: в каюте никого не было.
Посередине же стояла огромная кровать с балдахином, усыпанная белыми орхидеями.
Она не могла поверить своим глазам:
— Неужели это… все… для меня?
— Это для моей невесты, — ответил Холден.
Мэриголд ошарашенно посмотрела на него:
— Ты… хочешь сказать, что…
— Я хочу сказать, — ответил принц, — что вы, ваше королевское высочество, выходите за меня замуж! А брак наш будет засвидетельствован моим капитаном, что совершенно законно. Так что никто уже не сможет нас разлучить.
На какое-то мгновение принцесса потеряла дар речи.
Затем она прильнула к принцу и прошептала:
Он сделал паузу, прежде чем продолжить:
— О, Холден… Холден, ты не представляешь, как я счастлива.
— Неужели ты думаешь, что я позволил бы себе скомпрометировать тебя, любовь моя? На мой взгляд, мы не можем оставаться вместе такой длительный срок, не зарегистрировав наш брак.
Его голос стал глуше:
— Я хочу быть с тобой! И видит Бог, я ждал достаточно долго! Теперь же, что бы ни случилось в будущем, нас нельзя уже будет разлучить.
— О, Холден, это именно то, чего хочу я! — воскликнула принцесса. — Правда, мне и в голову не могло прийти, что можно пожениться в море.
— Если наш план останется нераскрытым, — сказал принц, — мы сможем пожениться еще раз по всем правилам. У нас будет пышная свадьба, о которой мечтает каждая женщина. Но этот тайный брак свяжет нас навечно.
— Если случится худшее и королева Виктория узнает, что произошло на самом деле, она ничего не сможет против нас предпринять. Мы не нарушили ни закон Англии, ни закон моей страны.
— Я тоже так считаю, — прошептала принцесса.
Она обвила руками шею принца и прижалась губами к его губам, не дав ему возможности добавить что-либо еще.
В ее поцелуе было столько любви, что казалось, ею осветилась вся каюта.
Лорд Кардифф и греческий посол сидели в гостиной «Героя»и потягивали шерри, когда туда вошла Авила.
Она уже успела привести себя в порядок.
Испытывая чувство радостного волнения, она ответила на приветствия мужчин и предложила им сесть.
Посол заговорил с ней по-гречески и был приятно удивлен тем, как чисто и бегло она говорит.
Они так увлеклись разговором, что только через некоторое время Авила сообразила, что это невежливо по отношению к лорду Кардиффу.
— Я должна принести вам свои извинения, милорд, — обратилась к нему Авила по-английски. — Но мне необходимо попрактиковаться в греческом до того, как мы прибудем в Афины. Хочу понять все из того, что услышу или увижу.
Лорд Кардифф улыбнулся:
— Должен сказать, мадам, что греческий я изучал лишь в колледже и плохо изъясняюсь на нем. Однако меня всегда понимают официанты и продавцы в магазинах.
— Вот это мне нравится, — улыбнулась Авила. — Думаю, вы понимаете, что значит для меня находиться в стране, которой я на половину принадлежу, и слышать речь, которую в Англии не часто услышишь.
— Со своей стороны, — пообещал посол, — я прослежу, чтобы, когда мы вернемся, ваше высочество познакомили со всеми делами посольства. Я понимаю, что мы допустили оплошность, не послав вам приглашение на конкурс греческих танцев и лекцию подревней истории.
— О, это бы доставило мне огромное удовольствие! — с энтузиазмом ответила Авила.
Но вдруг ей пришло в голову, что приглашение было бы прислано не ей, а принцессе Мэриголд.
Они увлеченно беседовали с послом о Дельфийских храмах, об афинском Парфеноне и о тех реликвиях, которые еще найдут на различных островах.
За ужином посол обратился к Авиле:
— Вы знаете о Греции столько, мадам, что я и представить себе не мог.
— А я никогда не могла представить, что увижу страну, о которой так много читала, — ответила она.
— А вы помните что-нибудь о том времени, когда жили там с родителями? — спросил посол.
Вдруг Авила со страхом поняла, что допустила ошибку.
Она отчаянно пыталась вспомнить, что ей рассказывали о детстве принцессы Мэриголд.
После паузы она произнесла:
— Боюсь, я помню совсем немногое, ведь мне было только четыре. Я припоминаю чудесный сад, в котором играла, и прелестную комнату, которая, должно быть, была моей спальней.
— Если бы вы были тогда чуть постарше… — вздохнул посол. — Но не переживайте. Мы наверстаем упущенное. Я уверен в этом, потому что в ваших жилах течет греческая кровь. Все, что вам предстоит увидеть, тронет ваше сердце и пробудит воспоминания.
Этого Авиле еще никто не говорил.
Это заставило ее почувствовать еще большее возбуждение.
Ей предстояло увидеть Грецию, страну, которая подарила миру огонь. Ослепительный огонь, дающий цивилизации возможность созидать, думать, жить.
В тот же вечер, прежде чем лечь спать в своей каюте, Авила обратилась к Богу с молитвой:
— Благодарю тебя, Господи, что позволил мне отправиться в это чудесное путешествие. Прости, что мне пришлось для этого обмануть отца. Помоги мне найти в Греции ответы на вопросы, которые постоянно возникают в моей голове.
Затем она легла, подложив под голову мягкие подушки и почувствовала, как внизу корабля работают двигатели.
Ей открывался новый мир, мир, который был частью ее души и сердца.
«Греция — ключ к пониманию. Огонь, зажженный самим богом огня — Аполлоном!»
Глава 4
— Вы выглядите точно так же, как я, — заверила ее принцесса. — Когда спуститесь вниз не забудьте казаться расстроенной, так как вас ждет разлука с принцем Холденом.
Все поймут, если вы не особенно будете поддерживать разговор.
— Мне… уже пора? — спросила Авила беспомощно, вдруг потеряв решимость.
Принцесса взглянула на каминные часы.
— У вас есть еще три минуты, — сказала она. — Я пойду к вашей матери, на случай если кто-нибудь зайдет сюда. Нельзя, чтобы нас увидели вместе.
Она положила руку на плечо Авилы и добавила:
— Спасибо, что делаете это для меня. Я очень вам благодарна и надеюсь, что поездка по Греции доставит вам удовольствие.
Авила склонилась в поклоне, когда принцесса направилась к выходу. Она тихонько приоткрыла дверь и огляделась, нет ли кого-либо в коридоре.
Коридор был пуст и принцесса быстро проскользнула в соседнюю комнату.
Миссис Грандел уже ждала ее. Летние платья принцессы лежали на кровати.
Ее величество королева Виктория считала, что отправлять целую делегацию на похороны принца Эминоса не стоит. Он не был столь уж важной персоной. Но соблюдать траур должны были все, включая фрейлин.
Миссис Грандел помогла принцессе переодеться в прелестное летнее платье и шляпку в тон платью.
Выло уже без нескольких минут одиннадцать, когда принцесса была готова.
Она знала, что в это время внизу все готовятся к отплытию.
Корабль ее высочества, который должен увезти их в Афины, назывался «Герой».
Единственный человек, который представлял некоторую опасность для их плана, был полковник Бассет.
В последнюю минуту он мог обнаружить, что произошел подлог. В этом случае он, вероятно, сочтет своим долгом доложить об обмане ее королевскому величеству.
Принц Холден тоже так думал.
Авила первой поднялась по сходням. Ее приветствовали капитан и три его помощника.
За ней чуть на расстоянии шли принц Холден и леди Бедстоун. Далее следовал лорд Кардифф и замыкали процессию полковник Бассет и греческий посол.
Принц провел принцессу по трапу. Стюард показал ее королевскому высочеству предназначенные для нее помещения.
В отведенной под спальню каюте помощница гречанка уже распаковывала вещи принцессы. Рядом располагалась каюта для отдыха капитана, сейчас переделанная под гостиную для высоких гостей.
Как раз возле гостиной принц Холден сказал принцессе:
— Остальные подумают, что нам нужно дать некоторое время побыть наедине и попрощаться, поэтому они присоединятся чуть позже.
Он оставил дверь слегка приоткрытой и огляделся:
— Думаю, будет лучше, если я вернусь. Не хочу, чтобы полковник Бассет последовал за нами, чтобы пожелать вам счастливого пути.
— Это будет разумно, — ответила Авила. — А я лучше пройду в спальное помещение, чтобы никто, кроме леди Бедстоун, не смог последовать за мной.
— Да, с ней вам нечего опасаться, — произнес принц. — Она почти ничего не видит без своего лорнета, который постоянно теряет.
Авила рассмеялась и сказала:
— Я думаю, что вы устроили все просто безупречно. Я так взволнована, что не могу передать, насколько я благодарна.
— А мы благодарны вам, — ответил принц. — Берегите себя и ничего не бойтесь.
Авила улыбнулась. Услышав шаги по сходням, она быстро скользнула в свою каюту и заговорила по-гречески со своей служанкой, развешивающей одежду.
Принц поднялся на палубу.
Как он и ожидал, наверху стоял капитан, с нетерпением ожидая, когда принц и полковник Бассет покинут корабль.
Мужчины пожали друг другу руки и пожелали счастливого пути, после чего принц быстро спустился по сходням.
Два экипажа стояли рядом на причале. Один предназначался полковнику Бассету, чтобы отвезти его в Виндзорский замок. Другой принадлежал принцу Холдену.
— Могу я предложить вашему высочеству воспользоваться моим экипажем? — предложил полковник.
— Благодарю, но, к сожалению, нам в разные стороны, — ответил принц Холден. — Надеюсь увидеться с вами, когда вернется ее королевское высочество.
— Надеюсь, — сказал полковник Бассет, — похороны не окажут на принцессу столь удручающего, как она опасается, впечатления.
— Я тоже на это надеюсь, — ответил принц. — Хотя лично я не хотел бы оказаться среди участников похоронной процессии. Вы же знаете, как это тяжело.
Полковник ответил согласием, и принц направился к ожидавшему экипажу.
Он намеренно подождал, пока экипаж полковника скроется из виду, и затем направился прямо в «Отдых туриста», где для миссис Грандел уже был заказан фаэтон.
Едва он успел открыть дверцу собственного экипажа, как принцесса Мэриголд забралась в него и села рядом с принцем.
Кучер, которому уже даны были соответствующие распоряжения, направил карету к отдаленному причалу, находившемуся на большом расстоянии от места отплытия «Героя».
Лошади медленно продвигались среди бесчисленного множества пассажиров.
Принцесса прильнула к принцу Холдену и воскликнула:
— Мы сделали! Мы сделали это!
Принц был взволнован не меньше. Он прижал принцессу к себе и Поцеловал.
Когда они немного успокоились, принцесса сказала:
— Никто не смог бы организовать все лучше, чем ты! Это просто замечательно! Я так рада, что нам все удалось.
И слегка изменившимся тоном спросила:
— Никто ничего не заподозрил?
— Никто! — торжествующе отозвался принц.
— А полковник Бассет?
— У него не было возможности ни приблизиться к Авиле, ни поговорить с ней. Он отправился в Виндзорский замок, уверенный, что ему удалось выполнить распоряжение королевы относительно твоего отъезда в Грецию.
Принцесса предложила, несколько разволновавшись:
— Давай уедем отсюда как можно быстрее! Я так боюсь, что в последнюю минуту нам что-нибудь помешает.
Она выглянула из окна, посмотреть на яхту принца, пришвартованную к причалу. Принц помог ей выйти из экипажа и провел по трапу.
Их уже ожидал капитан яхты, получивший накануне соответствующие распоряжения.
— Выходите в море немедленно, капитан Брюс, — распорядился принц.
Капитан поклонился, а принц повел принцессу в салон, который был великолепно отделан в строгом мужском вкусе.
В ведерке со льдом их ожидало шампанское.
— Ты предпочитаешь чашечку кофе или бокал шампанского? — обратился принц к своей возлюбленной.
— Конечно, шампанское! — ответила она. — Нам есть что отпраздновать!
— Да! И очень многое, — согласился принц.
Его тон заинтриговал принцессу.
— Уточни! — попросила она.
— Я объясню тебе, что я имею в виду, после того как ты допьешь шампанское и мы спустимся вниз.
— Звучит так таинственно, — улыбнулась принцесса.
Принц наполнил ее бокал шампанским. В это время яхта начала отходить от берега.
— Мы движемся! Мы движемся! О, Холден, нам удалось сделать это! Мы сбежали и теперь можем наслаждаться жизнью, не опасаясь скучных фрейлин, политиканов, государственных чиновников и вездесущей королевы Виктории.
Она поставила бокал, сняла шляпку и бросила ее на кресло.
— Мы свободны! Свободны! У нас целых две недели или даже больше. И я хочу, чтобы они стали самыми счастливыми в твоей жизни.
— Я уверен, что так и будет, — ответил принц.
То, как он это произнес, заинтриговало принцессу.
— Допивай шампанское, — сказал он. — Я хочу тебе кое-что показать.
— Становится все интереснее, — ответила принцесса. — Я только надеюсь, что этот сюрприз меня не испугает.
— Надеюсь, что нет, — улыбнулся принц.
К этому времени яхта уже подходила к устью.
Выла ясная погода, и на воде играли солнечные блики.
Какое-то мгновение принцесса просто стояла и смотрела на это великолепие, а затем сказала:
— Ты так и не сказал мне, куда мы направляемся.
— В рай, дорогая, — ответил принц.
— Как таинственно, — улыбнулась Мэриголд.
Взявшись за руки, они спустились на нижнюю палубу.
Яхта была оборудована по последней моде, и на ней было все необходимое.
Они прошли на корму, где, как догадывалась принцесса, находилась каюта принца.
Ей показалось, что Холден слегка напряжен.
«Все будет хорошо», — сказала она себе.
Внезапно ей пришло в голову, что Холден мог взять в путешествие кого-то еще.
Мысль о том, что их уединение может быть нарушено, испугала ее.
Но вот он открыл дверь.
У Мэриголд вырвался вздох облегчения: в каюте никого не было.
Посередине же стояла огромная кровать с балдахином, усыпанная белыми орхидеями.
Она не могла поверить своим глазам:
— Неужели это… все… для меня?
— Это для моей невесты, — ответил Холден.
Мэриголд ошарашенно посмотрела на него:
— Ты… хочешь сказать, что…
— Я хочу сказать, — ответил принц, — что вы, ваше королевское высочество, выходите за меня замуж! А брак наш будет засвидетельствован моим капитаном, что совершенно законно. Так что никто уже не сможет нас разлучить.
На какое-то мгновение принцесса потеряла дар речи.
Затем она прильнула к принцу и прошептала:
Он сделал паузу, прежде чем продолжить:
— О, Холден… Холден, ты не представляешь, как я счастлива.
— Неужели ты думаешь, что я позволил бы себе скомпрометировать тебя, любовь моя? На мой взгляд, мы не можем оставаться вместе такой длительный срок, не зарегистрировав наш брак.
Его голос стал глуше:
— Я хочу быть с тобой! И видит Бог, я ждал достаточно долго! Теперь же, что бы ни случилось в будущем, нас нельзя уже будет разлучить.
— О, Холден, это именно то, чего хочу я! — воскликнула принцесса. — Правда, мне и в голову не могло прийти, что можно пожениться в море.
— Если наш план останется нераскрытым, — сказал принц, — мы сможем пожениться еще раз по всем правилам. У нас будет пышная свадьба, о которой мечтает каждая женщина. Но этот тайный брак свяжет нас навечно.
— Если случится худшее и королева Виктория узнает, что произошло на самом деле, она ничего не сможет против нас предпринять. Мы не нарушили ни закон Англии, ни закон моей страны.
— Я тоже так считаю, — прошептала принцесса.
Она обвила руками шею принца и прижалась губами к его губам, не дав ему возможности добавить что-либо еще.
В ее поцелуе было столько любви, что казалось, ею осветилась вся каюта.
Лорд Кардифф и греческий посол сидели в гостиной «Героя»и потягивали шерри, когда туда вошла Авила.
Она уже успела привести себя в порядок.
Испытывая чувство радостного волнения, она ответила на приветствия мужчин и предложила им сесть.
Посол заговорил с ней по-гречески и был приятно удивлен тем, как чисто и бегло она говорит.
Они так увлеклись разговором, что только через некоторое время Авила сообразила, что это невежливо по отношению к лорду Кардиффу.
— Я должна принести вам свои извинения, милорд, — обратилась к нему Авила по-английски. — Но мне необходимо попрактиковаться в греческом до того, как мы прибудем в Афины. Хочу понять все из того, что услышу или увижу.
Лорд Кардифф улыбнулся:
— Должен сказать, мадам, что греческий я изучал лишь в колледже и плохо изъясняюсь на нем. Однако меня всегда понимают официанты и продавцы в магазинах.
— Вот это мне нравится, — улыбнулась Авила. — Думаю, вы понимаете, что значит для меня находиться в стране, которой я на половину принадлежу, и слышать речь, которую в Англии не часто услышишь.
— Со своей стороны, — пообещал посол, — я прослежу, чтобы, когда мы вернемся, ваше высочество познакомили со всеми делами посольства. Я понимаю, что мы допустили оплошность, не послав вам приглашение на конкурс греческих танцев и лекцию подревней истории.
— О, это бы доставило мне огромное удовольствие! — с энтузиазмом ответила Авила.
Но вдруг ей пришло в голову, что приглашение было бы прислано не ей, а принцессе Мэриголд.
Они увлеченно беседовали с послом о Дельфийских храмах, об афинском Парфеноне и о тех реликвиях, которые еще найдут на различных островах.
За ужином посол обратился к Авиле:
— Вы знаете о Греции столько, мадам, что я и представить себе не мог.
— А я никогда не могла представить, что увижу страну, о которой так много читала, — ответила она.
— А вы помните что-нибудь о том времени, когда жили там с родителями? — спросил посол.
Вдруг Авила со страхом поняла, что допустила ошибку.
Она отчаянно пыталась вспомнить, что ей рассказывали о детстве принцессы Мэриголд.
После паузы она произнесла:
— Боюсь, я помню совсем немногое, ведь мне было только четыре. Я припоминаю чудесный сад, в котором играла, и прелестную комнату, которая, должно быть, была моей спальней.
— Если бы вы были тогда чуть постарше… — вздохнул посол. — Но не переживайте. Мы наверстаем упущенное. Я уверен в этом, потому что в ваших жилах течет греческая кровь. Все, что вам предстоит увидеть, тронет ваше сердце и пробудит воспоминания.
Этого Авиле еще никто не говорил.
Это заставило ее почувствовать еще большее возбуждение.
Ей предстояло увидеть Грецию, страну, которая подарила миру огонь. Ослепительный огонь, дающий цивилизации возможность созидать, думать, жить.
В тот же вечер, прежде чем лечь спать в своей каюте, Авила обратилась к Богу с молитвой:
— Благодарю тебя, Господи, что позволил мне отправиться в это чудесное путешествие. Прости, что мне пришлось для этого обмануть отца. Помоги мне найти в Греции ответы на вопросы, которые постоянно возникают в моей голове.
Затем она легла, подложив под голову мягкие подушки и почувствовала, как внизу корабля работают двигатели.
Ей открывался новый мир, мир, который был частью ее души и сердца.
«Греция — ключ к пониманию. Огонь, зажженный самим богом огня — Аполлоном!»
Глава 4
С момента отплытия Авила искренне наслаждалась путешествием по Средиземному морю.
Леди Бедстоун, напротив, все время оставалась в своей каюте, отказываясь выходить, пока не окончится плавание.
Это означало, что Авиле всю дорогу придется общаться с двумя пожилыми мужчинами.
Они не уставали говорить ей комплименты и обсуждать с ней все, что могло вызвать ее интерес.
Сперва Авила чувствовала неловкость, когда к ней обращались «мадам» или «ваше королевское высочество», но затем быстро к этому привыкла.
В то же время она не могла не сожалеть о том, что ее матушки нет рядом. Рассказы посла доставили бы ей огромное удовольствие.
Авила узнала много нового о Греции и была взволнована, когда они добрались до Афин.
«Герой» прибыл в порт точно по расписанию — в полдень.
Причал, к которому они пристали, был украшен множеством греческих и британских флагов.
Авила увидела переполненную набережную и восхищенно сказала:
— Наконец-то я в Греции!
Вдалеке виднелся Акрополь с Парфеноном. Авила была так взволнована, что ей хотелось хлопать в ладоши от радости.
Вдруг она осознала, что люди на причале приветствуют ее.
Посол помог ей сойти с трапа.
Премьер-министр и несколько государственных чиновников подошли, чтобы произнести приветственную речь и подарить Авиле огромный букет цветов.
Ей пришлось выслушать три разных приветствия, одно длиннее другого. Однако ее порадовало то, что она не упустила ни слова и все поняла.
Затем в открытом кабриолете ее отвезли в британское посольство, где ей предстояло остановиться.
Посол ранее объяснил принцессе, что было решено принять ее в посольстве, а не во дворце, так как король находился с визитом в Дании.
Авиле пришло в голову, что убедить премьер-министра и посла в том, что она «ее королевское высочество» было довольно легко. Совсем другое дело будет убедить в этом короля.
Она знала это заранее по рассказам своей матери, пережившей много трудностей после того, как был свергнут король Отто.
На престол было много кандидатов, но самым подходящим был признан семнадцатилетний Уильям, второй наследник датского престола.
В 1863 году между Великобританией, Францией, Австрией, Пруссией и Россией было заключено соглашение о его вступлении на престол.
Новый король принял титул «Георг I».
Но оказалось, что самой трудной частью этого плана было не подписать соглашение, а заставить влиятельную греческую аристократию принять его.
Эти люди из поколения в поколение расширяли свое влияние и не желали его терять.
В общем, Авила была очень рада, что ей не пришлось присутствовать при всех тех дрязгах в борьбе за политический перевес.
Британское посольство было расположено в большом саду и представляло собой великолепное огромное здание.
Посол Великобритании произнес в честь визита Авилы небольшую официальную речь.
Он начал было извиняться за то, что его супруга в отъезде и поэтому не смогла присутствовать на приветственной церемонии.
Но Авила была этому только рада, поскольку считала, что всякая женщина сможет быстрее заметить в ее поведении какие-либо огрехи.
Однако ее по-прежнему везде сопровождала леди Бедстоун. Последняя сделала невероятное усилие в попытке всех очаровать и выучила несколько слов по-гречески.
Похороны должны были состояться на следующий день, и Авила не знала, стоит ли сейчас говорить, что есть несколько мест, в которых ей хотелось бы побывать.
В это время она разговаривала с греческим послом.
— Я хотел бы объяснить вашему королевскому высочеству, — сказал он, — что у покойного принца Эминоса не было сыновей. Поэтому его племянник, его королевское высочество принц Дариус из Канидоса, будет выступать в роли вашего провожатого. Правда, меня беспокоит, что его до сих пор здесь нет.
— Его королевское высочество предупредили, что задерживаются, — сказал один из членов свиты. — Принцу необходимо было увидеться со священником по поводу церемонии похорон.
— Да, конечно, — отозвался посол. — Я совсем об этом забыл.
И в этот момент лакей объявил:
— Его королевское высочество принц Дариус из Канидоса!
Авила обернулась, чтобы увидеть входящего принца. Он, несомненно, был очень красив.
Принц направился в ее сторону, и Авиле показалось, что этот человек мог бы позировать для статуи Аполлона.
У него были прекрасные четкие черты лица, что, как Авила знала по рассказам матери, говорило об аристократической породе, чудесные темные глаза и великолепное атлетическое телосложение.
Принц подошел ближе, и Авила поняла, что он изучает ее, не пытаясь скрыть своего восхищения.
— Позвольте, ваше королевское высочество, представить вам принца Дариуса из Канидоса. Принц будет рад показать вам все достопримечательности Афин, — объявил британский посол.
Авила протянула принцу руку и почувствовала исходящую от его пальцев вибрирующую волну. Это заставило ее подумать, что не только внешность, но и что-то еще в этом человеке делало его похожим на бога.
Она вдруг представила бога Аполлона, спустившегося к людям с неба. Способный исцелить все, к чему прикасался, он подарил миру огонь. Огонь, рассеявший власть тьмы.
Авила вспомнила эту легенду, когда принц пожал ей руку.
Вдруг, словно думая вслух, принц сказал:
— Вы еще более прекрасны, чем я ожидал! Меня просили познакомить вас с красотами Афин, но, думаю, это Афинам пора познакомиться с вами!
Авила слегка покраснела. Произнесенные по-гречески, эти слова, казалось, имели какой-то другой смысл.
Никто никогда не говорил Авиле таких прекрасных слов.
За обедом принц сидел справа от Авилы. Он расспрашивал ее о том, что именно ей хотелось бы увидеть в Греции.
— Абсолютно все! — воскликнула Авила. — Я до сих пор не могу поверить, что я в Греции. Я так много слышала и читала об этой стране, но возможность увидеть все самой мне выпала только сейчас!
В ее голосе звучал неподдельный энтузиазм.
Принц тихо сказал:
— Я понимаю, что вы здесь ненадолго, и постараюсь, чтобы ни одна минута вашего времени не пропала бы даром. Днем я отвезу вас в Парфенон.
Авила радостно вскрикнула:
— Я видела его с палубы корабля! В своих мечтах я представляла его именно таким.
— Мы отправимся туда, как только закончим обед, — пообещал ей принц. — Но вы должны запомнить, что в Афинах никто никогда не торопится.
Он улыбнулся и добавил:
— Женщины прогуливаются медленно и грациозно, а мужчины сидят в кафе и передают друг другу сплетни.
Авила рассмеялась:
— Но мне придется торопиться. Иначе как я успею осмотреть все, что хочу, до того, как корабль увезет меня обратно в Англию.
— У меня есть такое подозрение, что для вас приготовлено много выступлений. Если позволите, я распоряжусь, чтобы их зачитали не сейчас, а вечером после ужина. Тогда будет уже довольно темно, чтобы осматривать афинские достопримечательности.
— Конечно! Давайте так и сделаем! — согласилась Авила.
Она испытывала такое воодушевление, что не могла дождаться конца обеда, хотя подаваемые закуски были просто великолепны.
Как они и условились, принц распорядился, чтобы все выступления были перенесены на вечер.
— Ее высочество пожелали осмотреть сразу всю страну, но так как это невозможно, я постараюсь провезти ее по самым интересным местам до того, как ей придется уезжать, — объяснил он послу.
Послу пришлось согласиться.
Наконец-то, даже быстрее, чем ожидала Авила, они покинули посольство и отправились в открытом кабриолете по дороге, ведущей к Акрополю.
Леди Бедстоун пришлось отправиться с ними.
Однако Авила шепотом предложила ей остаться в кабриолете и не утомлять себя прогулкой к вершине Акрополя — Парфенону.
Это предложение очень обрадовало леди Бедстоун. Авила подозревала, что плотный обед сморит старую леди и той захочется немного отдохнуть.
Лошади довезли карету до главного портала Акрополя и остановились. Принц легко спрыгнул с подножки и предложил Авиле руку и вновь она почувствована эту странную вибрирующую волну, которая каким-то невероятным образом связывала их с принцем.
Парфенон оказался еще более великолепным и впечатляющим, чем она могла себе представить.
Казалось, он возвышается над горой подобно огромному фрегату с развевающимися по ветру парусами.
— Именно так я это всегда себе представлял, — тихо сказал принц.
Она повернула голову, чтобы взглянуть на него:
— Вы читаете мои мысли!
— Сегодня за обедом я почувствовал, что это в моих силах, — сказал принц. — Не знаю, как это можно объяснить, да и надо ли?
Он как-то странно взглянул на Авилу.
Чтобы как-то избавиться от смущения, она принялась засыпать его вопросами.
Он рассказал ей, как мраморные элементы Парфенона были выкрашены в различные цвета: голубой, красный и золотой.
— Сегодня он выглядит таким же, каким видели его наши предки в 438 году до новой эры, когда он был только выстроен, — сказал принц.
Пока они прогуливались среди колонн, он цитировал ей Перикла, и время летело незаметно.
— Как все-таки удивителен Парфенон, — сказал принц. — Когда я думаю о нем, это согревает мне сердце, когда я смотрю на него, мои глаза отдыхают.
— Вы совершенно правы, — ответила Авила, — но иногда, при виде этого великолепия, я не могу не чувствовать себя маленькой и незначительной.
— Ничто в мире не сможет сделать вас маленькой и незначительной, — сказал принц.
Затем они отправились осматривать Эрехтейон, шесть колонн которого были выполнены в форме статуй, изображающих прекрасных дев-кариатид. Как объяснил принц, кариатида по-гречески — это жительница небольшого местечка Кариар.
Статуи застыли в причудливых движениях ритуального танца, который когда-то были призваны исполнять эти девушки.
Авиле показалось, что было что-то одновременно прекрасное и загадочное в этих движениях.
Сам же Эрехтейон вызывал у нее странное ощущение умиротворения.
Вдруг она почувствовала, что принц смотрит на нее.
И уже в который раз он заговорил о том, о чем она только что думала:
— Именно здесь хранился священный плащ богини Афины.
— О! Как бы я хотела ее увидеть! Вы только представьте себе!
— Мне не надо представлять, я уже ее вижу.
Авила удивленно взглянула на него. Но, поняв, что он говорил о ней, смущенно покраснела.
— Это место будто создано для вас, — воодушевленно продолжал принц. Если Парфенон — олицетворение мужественности, то Эрехтейон поистине заключает в себе женское начало. Вы можете смеяться, но я чувствую, что когда-то вы уже освятили это место своим присутствием. Вы такое же дитя света, как и Афина.
Авила поняла, что не дышала, пока принц говорил.
Она с трудом могла поверить, что кто-то говорил ей о том, о чем она давно думала, о чем мечтала.
Всегда, когда она читала легенды о богах и богинях, она представляла себя на их месте.
Поэтому для Авилы сравнение с Афиной было самым лучшим комплиментом.
Более того, она чувствовала себя крайне польщенной еще и потому, что была уверена: то, что принц сравнил ее с богиней своей страны, было в его устах высшей похвалой.
Принц же тихо продолжал:
— Вы и представить себе не можете, как много значила Афина для древних греков, с какими противоречиями было связано служение этой богине.
По мере того как он продолжал, его голос становился все глуше:
Леди Бедстоун, напротив, все время оставалась в своей каюте, отказываясь выходить, пока не окончится плавание.
Это означало, что Авиле всю дорогу придется общаться с двумя пожилыми мужчинами.
Они не уставали говорить ей комплименты и обсуждать с ней все, что могло вызвать ее интерес.
Сперва Авила чувствовала неловкость, когда к ней обращались «мадам» или «ваше королевское высочество», но затем быстро к этому привыкла.
В то же время она не могла не сожалеть о том, что ее матушки нет рядом. Рассказы посла доставили бы ей огромное удовольствие.
Авила узнала много нового о Греции и была взволнована, когда они добрались до Афин.
«Герой» прибыл в порт точно по расписанию — в полдень.
Причал, к которому они пристали, был украшен множеством греческих и британских флагов.
Авила увидела переполненную набережную и восхищенно сказала:
— Наконец-то я в Греции!
Вдалеке виднелся Акрополь с Парфеноном. Авила была так взволнована, что ей хотелось хлопать в ладоши от радости.
Вдруг она осознала, что люди на причале приветствуют ее.
Посол помог ей сойти с трапа.
Премьер-министр и несколько государственных чиновников подошли, чтобы произнести приветственную речь и подарить Авиле огромный букет цветов.
Ей пришлось выслушать три разных приветствия, одно длиннее другого. Однако ее порадовало то, что она не упустила ни слова и все поняла.
Затем в открытом кабриолете ее отвезли в британское посольство, где ей предстояло остановиться.
Посол ранее объяснил принцессе, что было решено принять ее в посольстве, а не во дворце, так как король находился с визитом в Дании.
Авиле пришло в голову, что убедить премьер-министра и посла в том, что она «ее королевское высочество» было довольно легко. Совсем другое дело будет убедить в этом короля.
Она знала это заранее по рассказам своей матери, пережившей много трудностей после того, как был свергнут король Отто.
На престол было много кандидатов, но самым подходящим был признан семнадцатилетний Уильям, второй наследник датского престола.
В 1863 году между Великобританией, Францией, Австрией, Пруссией и Россией было заключено соглашение о его вступлении на престол.
Новый король принял титул «Георг I».
Но оказалось, что самой трудной частью этого плана было не подписать соглашение, а заставить влиятельную греческую аристократию принять его.
Эти люди из поколения в поколение расширяли свое влияние и не желали его терять.
В общем, Авила была очень рада, что ей не пришлось присутствовать при всех тех дрязгах в борьбе за политический перевес.
Британское посольство было расположено в большом саду и представляло собой великолепное огромное здание.
Посол Великобритании произнес в честь визита Авилы небольшую официальную речь.
Он начал было извиняться за то, что его супруга в отъезде и поэтому не смогла присутствовать на приветственной церемонии.
Но Авила была этому только рада, поскольку считала, что всякая женщина сможет быстрее заметить в ее поведении какие-либо огрехи.
Однако ее по-прежнему везде сопровождала леди Бедстоун. Последняя сделала невероятное усилие в попытке всех очаровать и выучила несколько слов по-гречески.
Похороны должны были состояться на следующий день, и Авила не знала, стоит ли сейчас говорить, что есть несколько мест, в которых ей хотелось бы побывать.
В это время она разговаривала с греческим послом.
— Я хотел бы объяснить вашему королевскому высочеству, — сказал он, — что у покойного принца Эминоса не было сыновей. Поэтому его племянник, его королевское высочество принц Дариус из Канидоса, будет выступать в роли вашего провожатого. Правда, меня беспокоит, что его до сих пор здесь нет.
— Его королевское высочество предупредили, что задерживаются, — сказал один из членов свиты. — Принцу необходимо было увидеться со священником по поводу церемонии похорон.
— Да, конечно, — отозвался посол. — Я совсем об этом забыл.
И в этот момент лакей объявил:
— Его королевское высочество принц Дариус из Канидоса!
Авила обернулась, чтобы увидеть входящего принца. Он, несомненно, был очень красив.
Принц направился в ее сторону, и Авиле показалось, что этот человек мог бы позировать для статуи Аполлона.
У него были прекрасные четкие черты лица, что, как Авила знала по рассказам матери, говорило об аристократической породе, чудесные темные глаза и великолепное атлетическое телосложение.
Принц подошел ближе, и Авила поняла, что он изучает ее, не пытаясь скрыть своего восхищения.
— Позвольте, ваше королевское высочество, представить вам принца Дариуса из Канидоса. Принц будет рад показать вам все достопримечательности Афин, — объявил британский посол.
Авила протянула принцу руку и почувствовала исходящую от его пальцев вибрирующую волну. Это заставило ее подумать, что не только внешность, но и что-то еще в этом человеке делало его похожим на бога.
Она вдруг представила бога Аполлона, спустившегося к людям с неба. Способный исцелить все, к чему прикасался, он подарил миру огонь. Огонь, рассеявший власть тьмы.
Авила вспомнила эту легенду, когда принц пожал ей руку.
Вдруг, словно думая вслух, принц сказал:
— Вы еще более прекрасны, чем я ожидал! Меня просили познакомить вас с красотами Афин, но, думаю, это Афинам пора познакомиться с вами!
Авила слегка покраснела. Произнесенные по-гречески, эти слова, казалось, имели какой-то другой смысл.
Никто никогда не говорил Авиле таких прекрасных слов.
За обедом принц сидел справа от Авилы. Он расспрашивал ее о том, что именно ей хотелось бы увидеть в Греции.
— Абсолютно все! — воскликнула Авила. — Я до сих пор не могу поверить, что я в Греции. Я так много слышала и читала об этой стране, но возможность увидеть все самой мне выпала только сейчас!
В ее голосе звучал неподдельный энтузиазм.
Принц тихо сказал:
— Я понимаю, что вы здесь ненадолго, и постараюсь, чтобы ни одна минута вашего времени не пропала бы даром. Днем я отвезу вас в Парфенон.
Авила радостно вскрикнула:
— Я видела его с палубы корабля! В своих мечтах я представляла его именно таким.
— Мы отправимся туда, как только закончим обед, — пообещал ей принц. — Но вы должны запомнить, что в Афинах никто никогда не торопится.
Он улыбнулся и добавил:
— Женщины прогуливаются медленно и грациозно, а мужчины сидят в кафе и передают друг другу сплетни.
Авила рассмеялась:
— Но мне придется торопиться. Иначе как я успею осмотреть все, что хочу, до того, как корабль увезет меня обратно в Англию.
— У меня есть такое подозрение, что для вас приготовлено много выступлений. Если позволите, я распоряжусь, чтобы их зачитали не сейчас, а вечером после ужина. Тогда будет уже довольно темно, чтобы осматривать афинские достопримечательности.
— Конечно! Давайте так и сделаем! — согласилась Авила.
Она испытывала такое воодушевление, что не могла дождаться конца обеда, хотя подаваемые закуски были просто великолепны.
Как они и условились, принц распорядился, чтобы все выступления были перенесены на вечер.
— Ее высочество пожелали осмотреть сразу всю страну, но так как это невозможно, я постараюсь провезти ее по самым интересным местам до того, как ей придется уезжать, — объяснил он послу.
Послу пришлось согласиться.
Наконец-то, даже быстрее, чем ожидала Авила, они покинули посольство и отправились в открытом кабриолете по дороге, ведущей к Акрополю.
Леди Бедстоун пришлось отправиться с ними.
Однако Авила шепотом предложила ей остаться в кабриолете и не утомлять себя прогулкой к вершине Акрополя — Парфенону.
Это предложение очень обрадовало леди Бедстоун. Авила подозревала, что плотный обед сморит старую леди и той захочется немного отдохнуть.
Лошади довезли карету до главного портала Акрополя и остановились. Принц легко спрыгнул с подножки и предложил Авиле руку и вновь она почувствована эту странную вибрирующую волну, которая каким-то невероятным образом связывала их с принцем.
Парфенон оказался еще более великолепным и впечатляющим, чем она могла себе представить.
Казалось, он возвышается над горой подобно огромному фрегату с развевающимися по ветру парусами.
— Именно так я это всегда себе представлял, — тихо сказал принц.
Она повернула голову, чтобы взглянуть на него:
— Вы читаете мои мысли!
— Сегодня за обедом я почувствовал, что это в моих силах, — сказал принц. — Не знаю, как это можно объяснить, да и надо ли?
Он как-то странно взглянул на Авилу.
Чтобы как-то избавиться от смущения, она принялась засыпать его вопросами.
Он рассказал ей, как мраморные элементы Парфенона были выкрашены в различные цвета: голубой, красный и золотой.
— Сегодня он выглядит таким же, каким видели его наши предки в 438 году до новой эры, когда он был только выстроен, — сказал принц.
Пока они прогуливались среди колонн, он цитировал ей Перикла, и время летело незаметно.
— Как все-таки удивителен Парфенон, — сказал принц. — Когда я думаю о нем, это согревает мне сердце, когда я смотрю на него, мои глаза отдыхают.
— Вы совершенно правы, — ответила Авила, — но иногда, при виде этого великолепия, я не могу не чувствовать себя маленькой и незначительной.
— Ничто в мире не сможет сделать вас маленькой и незначительной, — сказал принц.
Затем они отправились осматривать Эрехтейон, шесть колонн которого были выполнены в форме статуй, изображающих прекрасных дев-кариатид. Как объяснил принц, кариатида по-гречески — это жительница небольшого местечка Кариар.
Статуи застыли в причудливых движениях ритуального танца, который когда-то были призваны исполнять эти девушки.
Авиле показалось, что было что-то одновременно прекрасное и загадочное в этих движениях.
Сам же Эрехтейон вызывал у нее странное ощущение умиротворения.
Вдруг она почувствовала, что принц смотрит на нее.
И уже в который раз он заговорил о том, о чем она только что думала:
— Именно здесь хранился священный плащ богини Афины.
— О! Как бы я хотела ее увидеть! Вы только представьте себе!
— Мне не надо представлять, я уже ее вижу.
Авила удивленно взглянула на него. Но, поняв, что он говорил о ней, смущенно покраснела.
— Это место будто создано для вас, — воодушевленно продолжал принц. Если Парфенон — олицетворение мужественности, то Эрехтейон поистине заключает в себе женское начало. Вы можете смеяться, но я чувствую, что когда-то вы уже освятили это место своим присутствием. Вы такое же дитя света, как и Афина.
Авила поняла, что не дышала, пока принц говорил.
Она с трудом могла поверить, что кто-то говорил ей о том, о чем она давно думала, о чем мечтала.
Всегда, когда она читала легенды о богах и богинях, она представляла себя на их месте.
Поэтому для Авилы сравнение с Афиной было самым лучшим комплиментом.
Более того, она чувствовала себя крайне польщенной еще и потому, что была уверена: то, что принц сравнил ее с богиней своей страны, было в его устах высшей похвалой.
Принц же тихо продолжал:
— Вы и представить себе не можете, как много значила Афина для древних греков, с какими противоречиями было связано служение этой богине.
По мере того как он продолжал, его голос становился все глуше: