Картленд Барбара. Лиса в ловушке

   Что случилось? Где она находится? Почему вдруг оказалась в открытом море?
   На какое-то мгновение ей показалось, что это все-таки сон, но обернувшись, она увидела гору своих вещей, вполне весомых и реальных.
   Встроенная мебель каюты включала туалетный столик с множеством ящиков, гардероб к еще несколько ящиков, собранных таким образом, что их поверхность представляла собой стоя.
   Койка, где она лежала, была большего размера, чем обычно делаются на судах, но, не шла ни в какое сравнение с той кроватью, на которой она спала в каюте-люкс океанского лайнера по нуги из Америки «Европу.
   Обстановка была очень простая к строгая, без всяких украшений и излишеств. Невада вспомнила, что салон был убран так же.
   Под ногами у нес гудели машины, и в их шуме ей слышался один и тот же вопрос:
   — Почему? Почему? Почему?
   Почему Тайрон Штром усыпил ее и куда увозит против ее воли?
   Невада знала, что должна найти ответ на этот вопрос, это не машины, а ее мозг задавал ей его вновь и вновь.
   Она подошла к двери, ожидая найти ее запертой. Раз уж ее увезли, воспользовавшись бессознательным состоянием, она была внутренне готова к роли пленницы.
   Но когда девушка повернула ручку, дверь открылась. Но, вместо того чтобы выйти в коридор, Невада остановилась.
   Проходя по каюте, она заметила свое отражение в зеркале и теперь снова подошла к нему, чтобы еще раз взглянуть на себя.
   Ее платье было смято, а волосы находились в беспорядке. Видимо, она металась по койке, может быть, инстинктивно чувствуя грозящую опасность.
   Ей было жарко и душно. Интересно, сколько времени она провела в этом тяжелом сне.
   Конечно, ей хотелось вымыться и привести себя в порядок, но больше всего ее мучила жажда — она много отдала бы за стакан воды.
   Она оглянулась и увидела еще одну дверь. Открыв ее, Невада оказалась в маленькой ванной комнатке.
   Это была неожиданная роскошь на яхте. Обычно отдельная ванная была только при спальне самого владельца, а гостям приходилось обходиться одной на всех.
   Над раковиной было два крана, на одном была надпись» морская «, на другом» питьевая вода «. Невада наполнила стакан и с жадностью выпила.
   Ей сразу стало легче, голова прояснилась. Она подумала, что при желании могла бы и вымыться в ванне в морской воде, но там был и душ.
   С минуту Невада колебалась, затем, решившись, она заперла дверь и начала раздеваться.
   После душа она почувствовала себя гораздо бодрее. Раскрыв наугад один из чемоданов, она нашла в нем тщательно уложенное платье.
   Это, разумеется, потрудилась горничная-француженка. Но кто доставил ее багаж в Канн и чем, интересно, объяснили на вилле ее внезапный отъезд?
   На эти вопросы Невада была твердо намерена найти ответы, и когда она, наконец, оделась и причесалась, воспользовавшись отделанными золотом щетками из своей туалетной шкатулки из крокодиловой кожи, в ее зеленых глазах вспыхнул нехороший огонек.
   Однако, открывая дверь каюты, чтобы отправиться на поиски Тайрона Штрома, она немножко нервничала, хотя ни за что бы в этом не призналась.
   Было трудно понять, почему он повел себя подобным образом, но Невада твердо вознамерилась добиться от него удовлетворительного объяснения. И, конечно же, извинений. Что он возомнил о себе, похищая среди бела дня иностранку, наследницу одного из самых богатых людей Америки?
   Она прошла по коридору в салон.
   Ей почему-то казалось, что хозяин судна должен быть на палубе, но он сидел в салоне за столом и что-то писал.
   Тайрон Штром поднял глаза от своих бумаг, когда она вошла, но в них не отразилось удивления. Она еще не видела у него такого серьезного выражения.
   Невада вплотную подошла к нему и, хотя она не сомневалась в собственной привлекательности, почему-то не заметила в его глазах восхищения, которое она привыкла видеть у всех мужчин.
   — Так вы проснулись! — вместо приветствия сказал Тайрон.
   — Да, проснулась и желаю знать, где я и почему вы опоили меня каким-то зельем, — высокомерно вскинув рыжеволосую головку, заявила Невада.
   — Чтобы избежать лишних споров, — спокойно ответил он.
   — Споров о чем?
   — Вы могли бы отказаться покинуть Канн, оказать сопротивление, а мне бы не хотелось проходить через все это. Не переношу скандалов и женских упреков.
   — Куда вы увозите меня? Что вы себе позволяете? Это в высшей степени странное поведение…
   — Чрезвычайные ситуации обычно требуют чрезвычайных мер, — бесстрастно ответил Тайрон Штром. Они оба стояли лицом к лицу, но когда яхту покачнуло, Невада опустилась в кресло с высокой спинкой у стола.
   Тайрон Штром видел, что она старается держать себя в руках, но в глазах у нее вспыхнул гнев.
   — Скажите мне лучше, мистер Штром, — начала она холодно, — что это вы такое затеваете, прежде чем я прикажу вам повернуть и доставить меня обратно в Канн.
   Тайрон Штром тоске сел, непринужденно откинувшись в кресле.
   — Я везу вас в Африку, мисс Невада! — сказал он. — Эта поездка может оказаться очень важной для вашего образования и воспитания.
   — Куда? В Африку? — воскликнула в изумлении Невада.
   Ей почему-то представлялось, что они пересекают Средиземное море в направлении Мальты или Балеарских островов.
   — Что за вздор! — сердито сказала она. — Вы же отлично знаете, что не можете увезти меня куда-то на другой континент, не объяснив, почему я покинула дом вашей сестры, у которой я в гостях.
   — Если вы позволите мне быть откровенным, — заметил Тайрон Штром все тем же бесстрастным тоном, — моя сестра была очень рада от вас избавиться, мисс Невада.
   — Вы хотите сказать, что леди Меррил… принимала участие в этом… похищении?
   — Если вам угодно так это выразить, то — да, — кивнул он.
   — В жизни не слышала ничего более возмутительного! Она была подругой моей матери, я думала, что могу доверять ей, что она не обойдется со мной дурно, — вспылила Невада, с трудом веря в его слова. — Я представить себе не могу, что скажет мой отец, когда узнает о вашем поведении!
   — В ближайшие месяца два он вряд ли что узнает, — возразил Тайрон Штром. — А что касается участия в этом заговоре моей сестры, вы должны понимать, что, как тигрица борется за своих детенышей, так и любая мать станет бороться за своего сына.
   — Так значит, вся эта идиотская затея объясняется вашим беспокойством за Дэвида! — наконец догадалась девушка.
   — Вот именно, — согласился Тайрон, — серьезной тревогой за моего племянника.
   — И вы думаете, что он допустит, чтобы я исчезла таким невероятным образом, не подумав даже, что со мной случилось? Да он поставит на ноги полицию, только чтобы разыскать меня!
   — Дэвид сейчас тоже находится на пути в Африку, и ваши пути не пересекутся.
   В душе Невады затеплилась надежда.
   — Вы заставили его уехать, после того как он пообещал остаться со мной? — не поверила она.
   — Он уехал с большой готовностью, после того как прочел ваше письмо.
   На голову девушки обрушивались объяснения — одно невероятнее другого.
   — Какое письмо?
   — То, что вы ему написали; очень милое письмо, где вы сообщаете ему, что после того, как он отправился играть в теннис, вы получили срочное известие от вашего отца, требующего вашего немедленного возвращения в Америку.
   Невада смотрела на него широко раскрытыми глазами, все еще не веря, что он говорит все это серьезно.
   — Вы также написали ему, что, хотя навсегда останетесь благодарны ему за его дружеские чувства, вы решили, что ваше сердце принадлежит стране, где вы родились и где намерены остаться на всю жизнь.
   Тайрон Штром сделал паузу, не сводя с нее глаз, и затем продолжил:
   — Это было хорошее письмо, поверьте, мисс Невада. Оно не сделает человека несчастным и не доведет его до отчаяния, не подтолкнет к самоубийству.
   — Вы написали это письмо и подписали его моим именем? — прошипела Невада.
   — Ваш почерк очень легко подделать. В нем нет ничего необычного или оригинального.
   — Значит, среди ваших прочих преступлений есть еще и подделка чужого почерка.
   — Это искусство не раз сослужило мне службу.
   — Как вы смеете так поступать со мной?
   — Вы сами меня к этому вынудили.
   — Вы поверили этим дурацким угрозам Дэвида покончить с собой? — воскликнула Невада, которой под тяжестью обрушивавшихся на нее новостей все труднее было контролировать себя.
   — Не только верю, я спас его от одной такой попытки, — в голосе Тайрона зазвучал металл.
   — Я вам не верю. Люди, угрожающие самоубийством из-за неразделенной любви, только разыгрывают спектакль, пытаясь вызвать к себе сочувствие, — не сдавалась Невада.
   — В отношении мужчин у вас нет такого опыта, как у меня.
   Это было неоспоримо, и Невада с нарастающим гневом резко сказала:
   — Но это все равно не оправдывает вашего поведения, мистер Штром, того, что вы привезли меня на борт своего судна, опоили каким-то мерзким зельем и написали от моего имени письма. Я настаиваю, чтобы вы сейчас же изменили курс и доставили меня обратно во Францию.
   Она прочла на его лице отказ еще до того, как он заговорил, и несколько смягчила свои требования:
   — Если вы слишком боитесь за своего драгоценного племянника, чтобы дать мне возможность вернуться в Канн, оставьте меня в Марселе. С меня довольно вас и вашей семейки, мистер Штром. Я возвращаюсь в Англию.
   — Это было бы возможно, — сказал Тайрон, — если бы не одно обстоятельство, мисс Невада.
   — Какое еще обстоятельство?
   — Я решил, что вас следует проучить как следует, чтобы вы не могли причинить вреда другим молодым людям, как вы пытались это сделать с моим племянником. Дэвид спасся из ваших коготков — другим, может быть, так не повезет.
   — Какой вздор! Что за нелепость! — гневно воскликнула Невада. — Мужчины вполне в состоянии о себе позаботиться, а если нет, пусть не называют себя мужчинами.
   — Все это справедливо, когда речь идет об обычных женщинах. Но вы не относитесь к их числу, мисс Невада. Вы жестоки, бессердечны, и я почти склонен думать, что вы — олицетворение зла!
   Невада вскочила.
   — Как вы смеете говорить мне такие вещи! Вы меня оскорбляете, и ваше поведение, как вам самому это известно, преступно. Вы попадете за это в тюрьму, мистер Штром!
   — Такую возможность я не исключал, — спокойно ответил он, не реагируя на ее гнев. — Но где вы в настоящий момент найдете полицейского, неважно, какой национальности — француза, англичанина или американца? В моей команде таких обычно не имеется.
   Она стояла, трепеща от ярости, пристально глядя на него. В гневе она была необыкновенно хороша. Он знал, что Невада обдумывает свой следующий шаг, но затрудняется прийти к какому-либо определенному решению Девушка подошла к иллюминатору.
   — Где мы? Сколько времени я провела без сознания? — неожиданно успокоившись, спросила она.
   — Мы в двадцати милях от Гибралтара, — ответил Тайрон Штром, — и идем вдоль атлантического побережья Марокко. Вы были без сознания примерно двое суток.
   — Так долго?
   — Это очень эффективное снотворное. Оно действует почти мгновенно. Но можете не опасаться за свое здоровье, мисс Невада, оно совершенно безвредно.
   В этих прямолинейных словах, произнесенных лишенным выражения голосом, было что-то внушающее невольный страх.
   — Поскольку я двое суток ничего не ела, я, естественно, очень голодна. — капризно заметила Невада.
   — Вполне вас понимаю, — отвечал Тайрон Штром. — Но я должен вам кое-что объяснить, прежде чем вы приметесь за еду.
   — Что такое?
   — Я увез вас не только затем, чтобы спасти моего племянника, да, кстати, и молодого Дандональда тоже, но и для того, чтобы убедиться, можно ли превратить бессердечную хищницу в обыкновенную женщину.
   — Я… я не понимаю, что вы хотите этим сказать.
   — Я думаю, прекрасно понимаете, — покачал головой Тайрон Штром. — До сих пор всю вашу жизнь вы только и делали, что распоряжались людьми, которые были вынуждены вам повиноваться, потому что вы им платили. Я намерен выяснить, способны ли вы дать кому-либо что-нибудь, кроме денег.
   Неваде показалось, что она уже где-то слышала эти слова раньше. И тут она вспомнила, что сама сказала Дэвиду в парке в тот вечер, когда приехал Тайрон.
   — Вы подслушивали! — сказала она негодующим тоном. — Мне следовало бы догадаться, что произошло. Вы слышали наш разговор с Дэвидом из вашей комнаты. Значит, это еще один запрещенный способ действия из вашего богатого арсенала?
   — Да, — легко согласился Тайрон Штром, — И мне еще никогда в жизни не приходилось слышать, чтобы женщина была так холодна, так жестока и равнодушна по отношению к человеку, чья вина заключается только в том, что он был настолько глуп, чтобы полюбить ее.
   Каждое его слово было похоже на удар хлыстом. Невада не могла поверить своим ушам. Никто и никогда раньше не позволял себе говорить подобные вещи.
   — Теперь я понимаю, почему вы так разъярились, — сказала она, — но ведь это просто смешно! В конце концов, я не просила Дэвида в меня влюбляться, да и Чарльза тоже.
   — Нет, не просили, но вы все для этого сделали, и более того, мисс Невада, вы были готовы попробовать ваши уловки на мне. Видимо, вам нужна власть над всеми окружающими вас мужчинами.
   Он засмеялся.
   — К сожалению, в моем случае вам это не удалось. В сущности, для женщины даже с вашим ограниченным опытом это была весьма жалкая попытка.
   Сквозившее в его тоне презрение показалось Нева-де еще более оскорбительным, чем его неприкрытая ярость.
   — Я хочу есть, — сказала она сердито. — Прикажите подать мне сытный завтрак.
   — Не сомневаюсь, что у нас на борту много запасов, — ответил Тайрон Штром. — Но если вы голодны, вы должны сами о себе позаботиться. Я полагаю, вам известно, где находится камбуз?
   Она бросила на него неуверенный взгляд.
   — А разве стюард не может… принести мне что-нибудь?
   — Нет, потому что я нахожу, что вам полезнее самой побеспокоиться о себе. Пора убедиться впервые в жизни, мисс Невада, что деньги не могут купить всего, что вы только пожелаете.
   — Что за глупости!
   — Вы можете думать как вам угодно, но я хотел бы напомнить вам, что это моя яхта и здесь распоряжаюсь я. Если вы голодны, приготовьте себе что-нибудь или обойдитесь без пищи. Между прочим, вам никто не будет прислуживать в вашей каюте.
   — Как вы смеете со мной так обращаться!
   — Очень просто, — возразил Тайрон Штром. — Быть может, это научит вас не пускаться в другой раз путешествовать по свету, не позаботившись о надежной компаньонке. Не терплю женщин, воображающих себя независимыми и считающих, что они настолько самостоятельны, что не нуждаются в чьей-либо опеке.
   — В вашей опеке я, во всяком случае, не нуждаюсь! — резко ответила Невада.
   Она тут же поняла, что допустила ошибку. На его лице мелькнула усмешка, как у человека, имеющего дело с капризным ребенком или упрямым животным.
   Девушка встала.
   — Где этот ваш камбуз?
   — Как обычно на судах, на корме. Поскольку приближается время завтрака, вы застанете там повара. Он китаец, так что вам вряд ли удастся с ним пообщаться. Если, конечно, вы не владеете его родным языком, — с иронией добавил Тайрон.
   Понимая, что, споря с ним, она ничего не добьется, Невада вышла из салона, хлопнув дверью.
 
   Камбуз, который она нашла без труда, оказался очень современным и прекрасно оборудованным, намного лучше, чем любой другой, какой ей случалось видеть.
   Повар-китаец с помощником в белоснежной одежде готовили завтрак, и заманчивые ароматы, наполнявшие небольшое помещение камбуза, вновь заставили ее ощутить приступ голода.
   Понимая, что она не сможет объясниться с поваром, Невада знаками дала ему понять, что голодна, и он жестом указал ей на стул по другую сторону узкого стола, на котором он что-то готовил.
   Позади него была печь, где Невада увидела жарившийся бифштекс. Рот ее моментально наполнился слюной, а желудок свели спазмы.
   Хотя море было спокойным, было легче сидеть, чем стоять, поэтому Невада села, наблюдая за тем, как повар готовит гарнир к мясу — из свежих грибов, баклажанов и мельчайшего зеленого горошка.
   Невада заметила, что на печи готовилась также и спаржа. Это было ее любимое блюдо. Пока она гостила на вилле, спаржу каждый день доставляли из Ниццы.
   Бифштекс был готов. Повар переложил его на блюдо и добавил туда гарнир. В этот момент, словно по вызову, явился стюард в безупречной белизны пиджаке с золочеными пуговицами.
   Он явился с подносом, где было аккуратно разложено сверкающее столовое серебро.
   Стюард поставил поднос на стол, и юный помощник повара разместил на нем блюдо спаржи, заранее приготовленный салат и два наполненных соусника. Повар накрыл бифштекс серебряной крышкой. Затем, к изумлению и ужасу Невады, стюард взял поднос и вышел из камбуза.
   Только тогда она поняла, что все это предназначалось для одного Тайрона Штрома, и до нее дошло, что на подносе был только один прибор.
   — А мне? — закричала она, показывая на себя пальцем.
   В ответ повар молча положил перед ней кусок сырого мяса, потом указал на миску с остатками грибов, баклажанов и горошка, и вышел вместе с помощником.
   Какое-то время Невада сидела неподвижно, не в силах поверить в происходящее. Потом она догадалась, что члены команды повиновались приказу хозяина, и вспомнила, как Тайрон Штром сказал, что ей придется позаботиться о себе.
   Она в бешенстве сжала кулаки. Ей хотелось швырнуть мясо на пол и растоптать его.
   Но мучительная пустота в желудке напомнила ей о голоде. Девушка повяла, что гнев ни к чему не приведет.
   Она неуверенно поднялась и, обойдя стол, с брезгливой гримасой взяла двумя пальцами бифштекс и опустила его на решетку гриля.
 
   Тайрон Штром спустился с мостика, где он обсуждал с капитаном пройденный за день курс, и вошел в салон.
   Яхта, безусловно, оправдывала свою репутацию самого быстроходного судна своего класса.
   Он спроектировал ее сам, потому что в жизни у него случались моменты, когда ему хотелось как можно скорее выбраться из становившейся взрывоопасной ситуации.
   » Мулай» еще никогда не подводил его. Команда служила у него давно, и Тайрон хорошо знал своих людей, не сомневался, что они всегда будут безоговорочно ему повиноваться.
   Направляясь в салон, он подумал, понравилось ли Неваде впервые приготовленное ею самостоятельно блюдо.
   Ему было доложено о случившемся во всех подробностях. «Лучший способ научиться готовить, — подумал он, — это сначала немного поголодать».
   Его позабавила мысль о том, как она обойдется без горничных? Тайрон был уверен, что эта избалованная дочка миллиардера никогда и ничем не утруждала себя, не считая нужным даже поднять с полу уроненную ею вещь.
   Она принадлежала к самому отвратительному для него типу тунеядцев.
   Он уважал людей, составлявших себе состояния собственными силами. Им приходилось для этого немало потрудиться, проявить смекалку и деловые качества. Но их избалованные, изнеженные жены и дочери, воображавшие, что за деньги можно все купить, неизменно вызывали у него презрение.
   Жизнь на борту «Мулай» окажется для нее разительно непохожей на ту, что она вела в доме отца на Пятой авеню или в его владениях, разбросанных по всей Америке.
   Тайрон Штром вошел в салон с намерением заняться делом. Едва он только уселся за стол и начал перебирать бумаги, когда открылась дверь и вошла Невада. Она была все в том же белом платье и выглядела, казалось бы, как обычно, но в глазах у нее появился незамеченный им прежде блеск. Он догадался, что девушка что-то замышляет.
   — В чем дело, мисс Невада? — холодно осведомился Тайрон. — Вы видите, я занят.
   — Я думаю, у вас найдется время выслушать меня, — ответила Невада.
   Он не сделал даже попытки встать при ее появлении и теперь с нетерпением заметил:
   — Дело в том, что у меня много работы, Невада, поэтому я просил бы вас избавить меня от дальнейших споров. Постарайтесь лучше суметь с достоинством переносить свое положение, тогда оно не покажется вам столь ужасающим.
   — Предлагаю вам убедиться на себе, что я умею неплохо стрелять! — неожиданно сказала Невада.
   С этими словами она подняла из пышных складок платья руку с револьвером и направила его на Тайрона Штрома.
   Он не шевельнулся и продолжал смотреть на нее, как будто ожидая последующих объяснений.
   — Сейчас вы пошлете за капитаном, — с угрозой в голосе произнесла Невада, — прикажете ему развернуть яхту и доставить меня в ближайший порт.
   — А если я откажусь?
   — Тогда вам придется испытать сильную боль. Поверьте, мистер Штром, я не промахнусь.
   С ноткой торжества в голосе она продолжала:
   — Я не стану вас убивать, поскольку я не желаю быть осужденной за убийство. К тому же, как вам отлично известно, я не могу отдавать приказания вашей команде. Но я прострелю вам руку, что будет очень болезненно, а если вы все-таки не послушаете меня, я прострелю вам и ногу.
   — Вы все это очень тщательно продумали, — заметил Тайрон Штром.
   — Как видите, я вполне способна о себе позаботиться, — ответила Невада. — Можете не сомневаться в моем владении оружием, я практиковалась в стрельбе на нашем ранчо в Колорадо.
   Тайрон Штром ничего не сказал на это, и девушка с нескрываемым торжеством добавила:
   — Вы потерпели поражение, и должны это признать, мистер Штром. Немедленно пошлите за капитаном и выполните мои условия, или я приведу свою угрозу в исполнение.
   — Я не хочу, чтобы он покидал мостик, — сказал Тайрон Штром, — поэтому я напишу лучше ему записку.
   Левой рукой он подвинул к себе лист бумаги и взял перо, чтобы обмакнуть его в массивную чернильницу.
   Невада наблюдала за ним с улыбкой.
   Внезапно его державшая перо рука двинула чернильницу с такой силой, что та слетела со стола прямо в сторону Невады.
   Инстинктивно, как это сделала бы любая женщина, она отступила, чтобы избежать попадания чернил на свое платье.
   В это время Тайрон Штром с невероятной быстротой и ловкостью хорошо натренированного спортсмена перепрыгнул через стол, схватил ее за руку и вскинул ее кверху.
   Невада издала яростный вопль. Но прежде чем он стих, прежде чем она успела спустить курок, Тайрон уже отнял у нее револьвер и опустил его себе в карман.
   Невада стояла, дрожа от гнева и глядя на него с ненавистью. Между ними растекалась по полу чернильная лужа.
   Затем, как будто его поступок лишил ее остатка самообладания, она кинулась на него, готовая вцепиться ногтями ему в лицо.
   Удержав ее на расстоянии одной рукой, Тайрон другой сильно ударил ее по щеке.
   Прозвучавшая как револьверный выстрел пощечина не только остановила ее нападение, но не оставила и следа от ее исступленной ярости. Девушка изумленно глядела на него, ее пальцы потянулись к лицу.
   — Вы меня ударили!
   В ее голосе не было гнева, только удивление.
   — Да, ударил, — отвечал Тайрон Штром, — и снова ударю, если вы будете вести себя как базарная торговка. Вы же достаточно разумны, мисс Невада, чтобы понимать, что физически вам меня не одолеть.
   Она не сводила с него глаз, приложив руку к пылающей щеке.
   Потом с каким-то странным звуком, похожим на рыдание, девушка резко повернулась и выбежала из салона.
 
   Всю оставшуюся часть дня Невада пролежала у себя в каюте, вынашивая планы мести своему обидчику.
   Когда она вспомнила про лежавший у нее в чемодане револьвер, то была совершенно уверена, что сможет заставить его высадить ее в ближайшем порту.
   У нее было много денег, не говоря уже о драгоценностях, стоивших целое состояние, и Невада не сомневалась, что окажись она на берегу, то без труда смогла бы вернуться в Лондон, а оттуда отплыть в Америку.
   Но Тайрон Штром опять взял над ней верх. Не только легко разрушил ее план, казавшийся Неваде вполне реальным, но посмел и ударить, оскорбить ее.
   Ненавидя его за это, девушка невольно подумала, что мало кто из знакомых ей мужчин мог сравниться с ним в силе и ловкости.
   «Я ненавижу его! — сказала она вслух. — Я не позволю ему так обходиться со мной! Я убью его, но ему меня не одолеть!»
   Легко было сказать, но что можно было сделать без оружия?
   Маленький револьвер, который она всегда возила с собой и который придавал ей чувство безопасности, был теперь у Тайрона, и Неваде было больше нечем ему угрожать.
   «Не броситься ли мне в море, просто назло ему?»— подумала она. Но ей сразу же пришла на ум неприятная мысль, что он может счесть это хорошим способом избавиться от нее и не поспешит к ней на помощь. От такого человека можно было ожидать чего угодно.
   Она не верила всерьез, что он дал бы ей погибнуть. Но в то же время Невада начала ощущать в нем жестокость, с какой ей никогда не приходилось прежде сталкиваться.
   «Я должна его одолеть… должна!»— эта мысль не давала ей покоя всю ночь.
 
   Но когда настало утро, она больше не могла голодать в своей каюте.
   Придя наконец в камбуз, Невада увидела, что все успели позавтракать, и ни повара, ни его помощника уже нет.
   На столе Невада увидела несколько яиц и бекон, явно предназначавшихся для нее. С величайшим трудом она ухитрилась сделать себе яичницу.
   Весь ее кулинарный опыт сводился к участию в пикниках, где она с друзьями забавлялась приготовлением на открытом огне шашлыков и сосисок, но ее участие сводилось главным образом к кокетству с наиболее симпатичными из мужчин.
   Невада обожгла себе пальцы, и приготовленная ею яичница была почти несъедобна. Но она настолько проголодалась, что все съела, хотя большая часть ее завтрака состояла из хлеба с маслом.