На какое-то мгновение у Тины мелькнула мысль: как было бы замечательно, если бы сокровище действительно существовало, а они с лордом Уинчингемом его обнаружили! Тогда пришел бы конец всем их неприятностям: он выплатил бы свои долги, а ей не пришлось бы выходить за сэра Маркуса. Но она сразу же одернула себя: такое происходит только в сказках, а в реальной жизни замуж выходят лишь для того, чтобы избежать ненавистной участи гувернантки с мизерным жалованьем, на которое вряд ли купишь все необходимые свечи для этого дома.
Тина еще раз проверила шпингалет, чтобы удостовериться, что окно плотно закрыто, но вдруг заметила в нем дефект. Так вот почему Клоду удалось его открыть! Она задумалась: как обратить на это внимание домоправительницы, не показавшись слишком любопытной и назойливой?
Задернув шторы, Тина вернулась к столику, на котором стояла ее свеча. Свеча, зажженная Клодом, горела на камине. Она подошла к ней, чтобы задуть ее, посмотрела на сам камин. Ей захотелось дотронуться до камня и нащупать чувствительными пальцами какой-нибудь крошечный засов или пружину. Но не удержалась и рассмеялась. Несколько поколений Уинингемов искали именно в этом месте! Стоит ли продолжать поиски там, где другие ничего не нашли?
Тина задула свечу на камине и взяла свою. Было уже слишком поздно для того, чтобы выбирать книгу. Она прошла по холлу и медленно поднялась по лестнице. Ей было приятно думать, что она одержала верх над Клодом и выставила его из дома, но перед ее глазами по-прежнему стояло его злобное лицо, а в ушах угрожающе звучало: «Вы еще обо мне услышите»
Глава 7
Тина еще раз проверила шпингалет, чтобы удостовериться, что окно плотно закрыто, но вдруг заметила в нем дефект. Так вот почему Клоду удалось его открыть! Она задумалась: как обратить на это внимание домоправительницы, не показавшись слишком любопытной и назойливой?
Задернув шторы, Тина вернулась к столику, на котором стояла ее свеча. Свеча, зажженная Клодом, горела на камине. Она подошла к ней, чтобы задуть ее, посмотрела на сам камин. Ей захотелось дотронуться до камня и нащупать чувствительными пальцами какой-нибудь крошечный засов или пружину. Но не удержалась и рассмеялась. Несколько поколений Уинингемов искали именно в этом месте! Стоит ли продолжать поиски там, где другие ничего не нашли?
Тина задула свечу на камине и взяла свою. Было уже слишком поздно для того, чтобы выбирать книгу. Она прошла по холлу и медленно поднялась по лестнице. Ей было приятно думать, что она одержала верх над Клодом и выставила его из дома, но перед ее глазами по-прежнему стояло его злобное лицо, а в ушах угрожающе звучало: «Вы еще обо мне услышите»
Глава 7
На следующее утро Тина проснулась с дурным предчувствием, словно над ней висело тяжелое облако. Солнечный свет диссонансом ее настроению заливал комнату. Она встала и посмотрела в окно на цветущие в парке каштаны. Их розово-белые соцветия, похожие на свечи, устремлялись к голубому небу, а в озере отражались кусты рододендронов.
Почему, — спросила она себя вслух, — все прекрасное и созданное для счастья должно быть омрачено?
Ей казалось, что сэр Маркус с уверенным выражением лица, которое она, похоже, никогда не забудет стоит за ее спиной.
Тина поспешно оделась, спустилась вниз и узнала, что герцогиня провела беспокойную ночь, а потому просила ее не беспокоить до второй половины дня. А дворецкий сообщил, что его светлости немного легче и он надеется сегодня принять посетителей.
Тина прошла через холл и вышла в сад, где погуляла по берегу озера и полюбовалась лебедями, пожалев, что не захватила с собой хлеба. На это ушло, наверное больше часа, но, внезапно почувствовав несвойственное ей беспокойство, она вернулась в дом. Впрочем, Тина понимала, в чем дело. Как бы она ни старалась не думать об этом, ее мысли постоянно возвращались к одному и тому же отчаянному вопросу: какой выбор она должна сделать, чтоб» спасти и себя, и лорда Уинчингема?
Тина вошла в дом через боковую дверь и прошла по холлу мимо открытой двери гостиной, откуда доносились мужские голоса. Удивившись, кто бы это мог навестить их в столь ранний час, она остановилась и тут услышала:
— Это подойдет вам, Рапсон, ведь именно такое поместье вы искали, не правда ли?
— Конечно, подойдет, мистер Ламптон, — ответил другой голос. — А как скоро, вы полагаете, я смогу вступить во владение?
Некоторое время стояла тишина, потом первый, как догадалась Тина, мистер Ламптон, сказал:
— У лорда Уинчингема меньше трех недель на то, чтобы вернуть мне долг, но, как я уже вам объяснил, он не сможет найти деньги. У нас с ним один поверенный, и я очень трезво оцениваю его теперешнее положение. Поэтому, как только лорд откажется платить, Уинч будет вашим при условии, разумеется, что к тому времени будет составлена купчая.
— Я буду готов, — последовал ответ. — Уверяю вас, сэр, это именно такое поместье, какое я ищу. Могу даже сказать, это поместье, о котором я мечтал!
Почувствовав от закипающего внутри нее гнева прилив мужества, Тина отважно вошла в гостиную, где увидела двух мужчин, стоящих в дальнем конце комнаты у окна в сад. Она никогда не была в этой комнате, но поняла, что это приемная — здесь гости ждали, когда их примут.
— Доброе утро, джентльмены, — ледяным голосом поздоровалась Тина.
Мужчины обернулись. Ламптон оказался именно таким, каким она себе его и представляла: высокий, средних лет, с суховатым, жестким лицом расчетливого игрока. Его собеседник был низеньким и толстым. Тина с первого взгляда угадала в нем человека, который сделал себя сам, — богатого землевладельца с севера страны, мечтающего перебраться ближе к столице и войти в светское общество, полагая, что там он добьется значительно большего, чем в окружении людей, прекрасно осведомленных о его низком происхождении.
Оба джентльмена учтиво поклонились, Тина присела в неглубоком, почти небрежном реверансе. — Могу ли я чем-нибудь помочь вам? — спросила она. — Полагаю, вы слышали, что лорд Уинчингем нездоров и никого не принимает, а его бабушка, герцогиня, еще не встала.
— Мы приносим извинения за столь ранний визит, — невозмутимо отозвался мистер Ламптон, — но мой друг, мистер Рапсон, сегодня уезжает и очень хотел справиться о здоровье лорда Уинчингема.
— Уверена, его светлость будет очень признателен за заботу, — с сарказмом заметила Тина. — Могу я предложить вам что-нибудь выпить?
— Дворецкий уже любезно предложил, — ответил мистер Ламптон. — Мы оба с удовольствием выпьем по бокалу вина, так как очень устали после трех часов, проведенных в дороге.
— Вы в самом деле приехали из Лондона? — удивилась Тина. — Какие там свежие сплетни? Или их черед еще не настал?
В глазах мистера Ламптона она прочла любопытство и некоторое недоумение. «Конечно, — подумала Тина, — ему очень трудно понять, кто я такая. Наверное, он не слышал о моем появлении в свете и о бале, устроенном герцогиней»-. Учтя это, она произнесла:
— Однако я ошиблась! Вы приехали не из Лондона, а откуда-то издалека. Я почти уверена, что кто-то упоминал о вашем отсутствии.
— Меня действительно не было в Лондоне. Я находился на севере у моего друга мистера Рапсона. Ему надо было встретиться со мной по очень важному вопросу, поэтому, невзирая на разгар сезона в Лондоне, я уехал к нему в Йорк. Путешествие оказалось не из легких, но, должен признаться, игра стоила свеч!
— Спасибо, спасибо! — заулыбался мистер Рапсон. — Я рад, что вам понравилось у меня, но я вам уже объяснил, что в последние пять лет у меня появились причины перебраться на юг!
— Да, да, вы мне говорили! — оборвал его мистер Ламптон, словно опасался, что тот может наговорить лишнего.
— Жаль, что вас не было! — с милой улыбкой произнесла Тина. — Вы пропустили самое потрясающее событие, происшедшее в Уинчингем-Хаус!
— Потрясающее событие? — насторожился мистер . Ламптон.
— Да! Разумеется, для вас в этом нет ничего особенного, но мой опекун, лорд Уинчингем, представлял меня Лондону, а его бабушка, герцогиня Хартингфорд, сопровождала меня. Был устроен великолепный бал! Многие говорили, что давно уже не видели такого великолепия!
— Бал в Уинчингем-Хаус?! — удивленно воскликнул мистер Ламптон.
— Все было в высшей степени изысканно! За обеденным столом сидело около сорока человек! Точно не помню. Я не могла оторвать глаз от золотых блюд, украшавших стол! Чудесная кухня, вина! Блюда следовали одно за другим! Вина меня не особенно интересовали, но джентльмены были от них в восторге!
— Это же стоило, наверное, целое состояние! — почти задыхаясь, воскликнул мистер Ламптон.
— Но это еще не все, — засмеялась Тина. — Наняли самый лучший оркестр Лондона, и котильоны пользовались баснословным успехом! — Ее воображение разыгралось не на шутку. Заметив недоверчивое выражение лица мистера Ламптона, она продолжила: — Все деревья и кусты в саду были украшены горящими свечами! А мое платье! О! Хотелось бы мне описать вам мое платье!
— Этот бал лорд Уинчингем устроил в вашу честь? — полюбопытствовал мистер Ламптон.
? — Конечно, ведь он мой опекун! Перед смертью мой отец поручил ему все заботы обо мне. — Тина вздохнула и потупила глаза. — Бедный отец очень боялся, что меня обманут или станут преследовать люди, которым нельзя доверять, например охотники за приданым. Поэтому он попросил своего друга, лорда Уинчингема, с которым служил в армии, позаботиться обо мне! — Она подняла глаза и, увидев выражение лица мистера Ламптона, еле сдержала смех.
— Так вы наследница? — прямолинейно и грубо спросил он.
Тина снова потупила глаза.
— Меня всегда учили не хвастать моим богатством, сэр, — жестко отрезала Тина.
— Это правильно! — с готовностью согласился мистер Рапсон. — Я всегда говорю и дочери и сыну: «Никогда не хвастайте тем, что имеете, этим вы вызовете не восхищение, а только зависть!»
— Ну вот, сэр, вы меня понимаете! — радостно проговорила Тина. — Вашим детям повезло, что у них такой мудрый отец, который их Наставляет и поучает Трудно расти без родителей, но, к счастью, у меня есть опекун!
— Послушайте! — почти грубо прервал их мистер Ламптон. — Вы уверены, что лорд Уинчингем не в со стоянии принять меня? Я бы очень хотел поговорить с ним!
— Это совершенно невозможно, — категорично заявила Тина. — У него была лихорадка, и врач запретил пускать к нему посетителей. А! Вот и вино, которое, надеюсь, вам понравится. Выпейте, и тогда у вас не будет оснований считать, что вы зря проделали столь дальний путь!
Она с удовлетворением следила, как мистер Ламптон мрачно, без удовольствия пьет вино. Мистер же Рапсон дружелюбно болтал, с интересом осматривая мебель и картины. В особенный восторг его привел вид из окна.
— Да, именно такой особняк я всегда мечтал иметь! — вымолвил он наконец.
Тина чуть заметно ухмыльнулась, увидев, как мистер Ламптон резко толкнул его в бок, после чего мистер Рапсон немедленно замолчал.
— Позвольте нам откланяться, — тут же сказал мистер Ламптон. — Передайте, пожалуйста, наилучшие пожелания лорду Уинчингему и ее светлости. Будьте любезны, скажите им, что я огорчен, не сумев засвидетельствовать лично мое почтение!
— Я обязательно передам им обоим ваши любезные слова! — успокоила его Тина. — Полагаю, мы с герцогиней скоро вернемся в Лондон. У нас масса приглашений на балы, рауты, маскарады, приемы, так что долго оставаться здесь было бы жаль. Кроме того, вы же понимаете, мне еще предстоит примерка дюжины платьев и драгоценностей. Я хотела бы выбрать ожерелье, которое мой опекун обещает подарить мне на день рождения! Я уж постараюсь, чтобы оно было достойно украсить и королеву!
Тина видела, как мистер Ламптон почти в ярости сжал губы, потом пронаблюдала, как он спустился по лестнице, оседлал свою лошадь и уехал, даже не обернувшись. Мистер Рапсон, напротив, постоянно оборачивался, чтобы посмотреть на нее и с почти благоговейным ужасом — на дом.
Когда они скрылись из вида, Тина перестала улыбаться и вздохнула. Может быть, сейчас она и напугала мистера Ламптона, но менее чем через три недели он узнает истинное положение вещей. Тревога давила на нее. Стараясь прогнать прочь дурные мысли, она поднялась по лестнице, пробежала по коридору к спальне лорда Уинчингема и постучала в дверь, которую тотчас же открыл камердинер.
— Могу я сейчас увидеть лорда Уинчингема? — спросила Тина.
— Пожалуйста, подождите немного, мисс, — откликнулся камердинер, прикрыв дверь.
До Тины донеслось бормотание, затем раздался голос лорда Уинчингема, удивительно сильный:
— Проходите, Тина. Я как раз собирался послать за вами.
Когда она вошла, лорд Уинчингем сидел в постели, опираясь на подушки. Лицо его было бледно, словно из него выкачали кровь, но лихорадочный блеск в глазах исчез, и рука, которую он ей протянул, была тверда.
— Проходите, садитесь, — пригласил лорд. — Расскажите мне, что происходило. У меня такое чувство, будто я поднялся из могилы.
— Вы могли там оказаться, — подтвердила Тина.
— Да, да, я знаю, — ответил он и, повысив голос, обратился к камердинеру: — Вы свободны, Джарвис. Я позвоню, когда вы понадобитесь.
— Слушаюсь, милорд, — склонил голову камердинер и с фамильярностью старого, опытного слуги добавил: — Только не переутомляйтесь. Вы еще не так сильны как телом, так и годовой.
Как только дверь за Джарвисом закрылась, лорд Уинчингем засмеялся:
— Знаете, а он прав. Вчера у меня весь день было такое чувство, будто я сошел с ума. Видел самые нелепые сны, и большей частью о вас.
— У вас есть какие-нибудь соображения, кто в вас стрелял? — поинтересовалась Тина.
Он взглянул на нее, скривив губы:
— Вы не хуже меня знаете, кто в меня стрелял. Но что мы можем сделать? Нельзя же допустить скандала в семье.
— Я никогда не думала, что Клод настолько сумасшедший, что решится на такое, — сказала Тина. — И что вы думаете? Вчера ночью я застала его в библиотеке!
— Клод был здесь вчера ночью? — удивился лорд Уинчингем. — Какая наглость! Наверное, приехал узнать, не умер ли я?!
— Да нет. Он очень удивился, увидев меня. И знаете, чем он занимался? Искал сокровище в библиотеке!
— О господи! Да он еще больший болван, чем я думал! — воскликнул лорд Уинчингем. — Он с детства одержим этим сокровищем. Обычно привлекал и меня к его поискам, но мне это скоро надоело, я занялся другими делами. Клод обшарил этот дом от чердака до подвала! Однако, принимая во внимание, что отряды Оливера Кромвеля и многие поколения Уинчингемов проделывали то же самое, наш шанс найти хоть четыре пенса был равен нулю!
— Но Клод в это верит…
— Клод верит, что деньги свалятся на него с небес, — подчеркнул лорд Уинчингем. — Если бы только этот болван знал, что, выстрелив в меня, он не разбогатеет ни на пенни!
— А вот этого он знать не должен! — воскликнула Тина. — Иначе он поднимет шум, и все кредиторы Лондона начнут охотиться за вами!
— Что вы знаете о моих лондонских кредиторах? — удивился лорд Уинчингем.
Тина рассказала ему, как кредиторы явились на Беркли-сквер, лишь только стало известно, что в него стреляли.
— Ну и наглость! — воскликнул лорд Уинчингем. — Прямо как стервятники! Не могут даже дождаться, когда человек благополучно скончается, чтобы растащить его имущество!
— Мистер Грейчерч их выпроводил, — продолжила Тина.
— Честь и хвала старому Грейчерчу! Не такой уж он божий одуванчик, каким кажется, — заметил лорд Уинчингем.
Но что нам делать? — внезапно встревожилась Тина. — Все эти люди не могут дождаться подходящего момента, чтобы наброситься на вас. Да еще мистер Ламптон продает ваш дом у вас за спиной!
— Что делает Ламптон? — чуть не закричал лорд Уинчингем. — О чем вы говорите?
Тина сообщила о недавнем визите мистера Ламптона. Лорд Уинчингем покраснел от гнева и попытался приподняться на подушках.
— Будь он проклят! Да как он смеет думать, что я настолько разгромлен, что меня можно не принимать в расчет! — Лорд исторг поток ругательств, от которых Тина была вынуждена зажать уши. — Чтоб его душа горела в аду! — заключил он. — Я не переживу, если он продаст Уинч постороннему человеку!
— Именно это он и намерен сделать, если мы не найдем способ остановить его. Но мы должны его остановить!
— Иными словами, я должен заплатить мой долг! — произнес лорд Уинчингем. — Что вы собираетесь делать? Почему вы здесь? Черт возьми, вы не найдете миллионера, сидя у камина или прогуливаясь по парку! Возвращайтесь в Лондон!
Тина засмеялась:
— Вообще-то мы очень волновались за вас!
— Если уж на то пошло, я и сам за себя волновался. Я прекрасно понимаю, что если сейчас умру, то не только Уинч, но и все, чем я владею, перейдет в руки этой свиньи Ламптона. Я и вас оставлю на бобах! Я видел во сне, как кто-то срывает с вас платье! Да, теперь припоминаю! Платье, в котором вы были на балу, срывал с вас человек, похожий на Ламптона.
— Ну, это был всего лишь сон, хотя мы оба знаем, что он может стать явью!
Тогда спасите нас, Тина! Ради бога, спасите нас обоих! — Выбившись из сил, лорд Уинчингем откинулся на подушки. — Честно говоря, я не очень-то верю в этот дурацкий план, — пробормотал он, — но, похоже, у нас нет иного решения. Что можно еще придумать, как только найти вам богатого мужа?
— Ничего, — спокойно подтвердила Тина.
Она встала и подошла к открытому окну, залитому солнечным светом. Из этой комнаты открывался совсем другой вид, чем из тех, где она уже побывала. От дома через сад поднималась на холм тенистая аллея, ведущая к великолепному греческому храму, стоящему в полукруге высоких тополей. Зрелище было таким красивым и таким неземным, что, забыв на мгновение обо всех неприятностях, она воскликнула:
— Какой красивый храм!
— Его построил один из моих предков в честь Афродиты, богини любви, — пояснил лорд Уинчингем и сердито проворчал: — Любовь! Что толку болтать о такой ерунде! Нам нужны деньги! Деньги мне, деньги — вам, деньги — для Уинча! Деньги, чтобы бросить их в лицо этому самодовольному дьяволу Ламптону!
Пока он выплескивал свой гнев, Тина, почти не слушая его, любовалась маленьким храмом любви. Такой простой и чистый, освещенный солнцем, он казался очень далеким от ее неприятностей, хлопот и бед, словно сошел со страниц сказочной книги. Отвернувшись от окна, она подошла к постели лорда.
— Ладно. Мы должны сосредоточить все силы на поисках денег. Ничего другого нам не остается.
— Вам на балу никто не делал предложений? — спросил лорд Уинчингем.
— Полагаю, это можно назвать предложением…
— Кто? — с нетерпением полюбопытствовал он.
— Сэр Маркус Уэлтон. — Тина почувствовала, что при одном упоминании этого имени у нее задрожал голос.
— Уэлтон?! Что ж, он достаточно богат, хотя не могу сказать, что чувствую к нему особое расположение.
— Он действительно богат? — Тина лелеяла слабую надежду, что ответ будет отрицательным.
— По-моему, у него баснословное состояние, — легкомысленно отозвался лорд Уинчингем. — Он всегда сорит деньгами направо и налево. Говорят, принц Уэльский бесконечно у него занимает.
— В нем есть что-то, не могу сказать, что именно, что меня пугает, — почти неслышно поделилась Тина.
— Он богат, — быстро повторил лорд Уинчингем. — Ведь только это имеет значение, не так ли? Хотя Уэлтон совсем не тот человек, которого легко провести. Может случиться и так, что вы выйдете за него, а он откажется выложить денежки!
— Я выйду только за тоге, кто выполнит поставленные мной условия прежде, чем наденет мне на палец кольцо! — заявила Тина.
Лорд Уинчингем с восхищением посмотрел на нее.
— А в вас больше мужества, чем у большинства известных мне мужчин, — отметил он. — Когда я впервые увидел вас, вы мне показались очень хорошенькой, но совершенно неприспособленной к реальной жизни, если вы понимаете, что я имею в виду: девушкой, которая упадет в обморок при малейшей трудности или опасности.
— Вы забываете, что я дочь солдата, — возразила Тина.
— Черт возьми, думаю, ваш отец гордился бы вами! — воскликнул лорд Уинчингем и увидел, что она покраснела, а на ее глаза навернулись слезы.
— Мы пока не победили, — быстро напомнила Тина. — Но у меня есть неприятное предчувствие, что скоро здесь появится сэр Маркус.
Услышав нотку отчаяния в ее голосе и увидев слезы в ее глазах, лорд Уинчингем быстро отреагировал:
— Вы его ненавидите, не так ли?
— Он мне отвратителен. Правда, не знаю почему.
— Значит, придется найти кого-то другого, — заключил лорд Уинчингем.
— Но есть ли у нас время? — осведомилась Тина.
— Нет, если вы будете и дальше сидеть и болтать со мной об Уинче, — ответил он. — Вытаскивайте мою бабушку из постели и заставьте ее везти вас обратно в Лондон!
Тина помотала головой:
— Мы не можем сейчас уехать. Мы договорились остаться здесь по крайней мере до вторника. А там вы уже, наверное, будете в состоянии поехать с нами.
— Время уходит, — обеспокоенно проговорил лорд Уинчингем. — Подумайте, двадцать четыре часа сегодня, двадцать четыре часа — завтра… За эти часы, которые проходят попусту, вы могли бы снискать расположение какого-нибудь богатого и привлекательного джентльмена.
— Я не верю, что эти два достоинства могут соединиться В одном человеке, — заметила Тина.
— Глупости! — отрезал лорд Уинчингем. — Таких мужчин множество!
— Например, лорд Альфред Картрайт? — робко напомнила она.
— Лорд Альфред! — воскликнул лорд Уинчингем. — Кажется, я забыл вам сказать — да, конечно, ведь я сам узнал об этом совсем недавно, — лорд Альфред не так богат, как мы думали! Его имущество заложено, и, полагаю, он ищет богатую жену!
Тина хихикнула:
— Вы хотите сказать, что, ухаживая за мной, на самом деле он охотится за богатой невестой?
— Именно! — подтвердил лорд Уинчингем. — Какое было бы разочарование, если бы вы приняли его предложение, а потом обнаружилось бы, что вместо богатой наследницы он получил бедную жену!
Тина внезапно закрыла лицо руками.
— Ах, как все это омерзительно, как ужасно! — воскликнула она. — Я чувствую себя животным на рынке скота! Чувствую себя грязной и униженной!
На ее глаза опять навернулись слезы. Ей хотелось встать и выйти из комнаты, но лорд Уинчингем, как только она поднялась, поймал ее за запястье.
— Отпустите меня! — почти захлебываясь слезами, вскричала она.
— Нет. Послушайте меня, Тина. Послушайте внимательно.
Отвернувшись от него, она отчаянно боролась с подступающими рыданиями. Он твердо держал ее за запястье и слегка потряхивал ее руку.
— Послушайте, Тина, — повторил лорд Уинчингем, — если это вас так расстраивает, мы все отменим. Я сделаю так, как следовало поступить с самого начала. Продам все, что можно продать, и передам Уинч Ламптону. Может быть, мне удастся спасти достаточно, чтобы дать вам хоть небольшую сумму денег. Конечно, после того, как я расплачусь с кредиторами, останется совсем мало, но я как-нибудь это переживу. Ваша идея с самого начала безумна, но, если честно, это вы меня уговорили!
— Да, это я вас уговорила, — согласилась Тина.
— А я вас от этого отговорю! Не плачьте, Тина. Я этого не стою. Вы как-нибудь проживете, если я найду для вас несколько сотен. Кроме того, вы нравитесь моей бабушке, так что она не даст вам умереть от голода.
— А что же будет с вами?
— Я уеду за границу. На континенте много таких же дурачков, как я, кое-как зарабатывающих на жизнь. Может быть, я даже вступлю во французскую армию. Наверное, королю не хватает хороших солдат; полагаю, он даже примет меня с распростертыми объятиями!
Тина рассмеялась сквозь слезы:
— Вы говорите чушь! Вы можете представить себя во французском мундире, этаким расфуфыренным часовым в Версале?
— Не беспокойтесь обо мне, — попросил лорд Уинчингем. — Я как-нибудь выкручусь, даже если мне придется стать cher ami какой-нибудь стареющей герцогини!
— Мы строим воздушные замки, — несколько неловко проговорила Тина, впервые повернувшись к нему лицом, и он увидел слезы, блестящие на ее темных ресницах. — Мы выбрали единственно разумный и фактически единственно реальный путь, чтобы не потерять ни Уинч, ни друг друга.
— Но вам придется переступить через себя! Вы приносите огромную жертву, — объяснил лорд Уинчингем. — Клянусь вам, Тина, если бы я мог что-нибудь для вас сделать, я бы сделал! Но я не знаю богатых женщин, да если бы и знал, ни одна из них за меня не вышла бы!
— Боюсь, ваша репутация вызывает подозрения, — съехидничала Тина. — Пока что я нашла только одно преимущество в моем положении никому не известной провинциальной барышни: я могу говорить все, что угодно, и ни у кого не хватит осведомленности опровергнуть мои слова!
— Что вы хотите этим сказать?
И тогда Тина рассказала ему, как заставила мистера Ламптона поверить, будто она богатая наследница, и как тот в ярости покинул дом.
— Черт бы его побрал! Ему не нужны деньги! — воскликнул лорд Уинчингем. — Я всегда знал, что на самом деле он хочет лишь унизить меня, увидеть меня опозоренным и изгнанным из общества! Это его месть, и, думаю, он уже давно обдумал этот каверзный план.
— Вы считаете, он вас обманул? Лорд Уинчингем помотал головой:
— Мистер Ламптон действовал значительно осторожнее. Он подождал, пока я крепко напился, а затем стал все глубже и глубже погружать меня в яму, которую сам же для меня и вырыл! Боже мой! Какой же я глупец! Я не заслуживаю ни капли снисхождения и прекрасно это знаю!
— Все мы совершаем ошибки, — пролепетала Тина.
— Ошибки! — почти закричал он. — Пока я лежал здесь, в этом любимом мной доме, я впервые осознал, что он для меня значит! Я смотрел из окна на деревья и вспоминал, как в детстве забирался на них, как слушал кудахтанье фазанов. Все, что меня окружает, напоминает мне о детстве, о тех днях, когда я был здесь счастлив, пока не уехал в Лондон. Как я мог стремиться к иной жизни? — В отчаянии посмотрев на Тину, лорд добавил: — Иногда мне кажется, что я унаследовал безумие, которым страдал кто-то из моих предков!
Почему, — спросила она себя вслух, — все прекрасное и созданное для счастья должно быть омрачено?
Ей казалось, что сэр Маркус с уверенным выражением лица, которое она, похоже, никогда не забудет стоит за ее спиной.
Тина поспешно оделась, спустилась вниз и узнала, что герцогиня провела беспокойную ночь, а потому просила ее не беспокоить до второй половины дня. А дворецкий сообщил, что его светлости немного легче и он надеется сегодня принять посетителей.
Тина прошла через холл и вышла в сад, где погуляла по берегу озера и полюбовалась лебедями, пожалев, что не захватила с собой хлеба. На это ушло, наверное больше часа, но, внезапно почувствовав несвойственное ей беспокойство, она вернулась в дом. Впрочем, Тина понимала, в чем дело. Как бы она ни старалась не думать об этом, ее мысли постоянно возвращались к одному и тому же отчаянному вопросу: какой выбор она должна сделать, чтоб» спасти и себя, и лорда Уинчингема?
Тина вошла в дом через боковую дверь и прошла по холлу мимо открытой двери гостиной, откуда доносились мужские голоса. Удивившись, кто бы это мог навестить их в столь ранний час, она остановилась и тут услышала:
— Это подойдет вам, Рапсон, ведь именно такое поместье вы искали, не правда ли?
— Конечно, подойдет, мистер Ламптон, — ответил другой голос. — А как скоро, вы полагаете, я смогу вступить во владение?
Некоторое время стояла тишина, потом первый, как догадалась Тина, мистер Ламптон, сказал:
— У лорда Уинчингема меньше трех недель на то, чтобы вернуть мне долг, но, как я уже вам объяснил, он не сможет найти деньги. У нас с ним один поверенный, и я очень трезво оцениваю его теперешнее положение. Поэтому, как только лорд откажется платить, Уинч будет вашим при условии, разумеется, что к тому времени будет составлена купчая.
— Я буду готов, — последовал ответ. — Уверяю вас, сэр, это именно такое поместье, какое я ищу. Могу даже сказать, это поместье, о котором я мечтал!
Почувствовав от закипающего внутри нее гнева прилив мужества, Тина отважно вошла в гостиную, где увидела двух мужчин, стоящих в дальнем конце комнаты у окна в сад. Она никогда не была в этой комнате, но поняла, что это приемная — здесь гости ждали, когда их примут.
— Доброе утро, джентльмены, — ледяным голосом поздоровалась Тина.
Мужчины обернулись. Ламптон оказался именно таким, каким она себе его и представляла: высокий, средних лет, с суховатым, жестким лицом расчетливого игрока. Его собеседник был низеньким и толстым. Тина с первого взгляда угадала в нем человека, который сделал себя сам, — богатого землевладельца с севера страны, мечтающего перебраться ближе к столице и войти в светское общество, полагая, что там он добьется значительно большего, чем в окружении людей, прекрасно осведомленных о его низком происхождении.
Оба джентльмена учтиво поклонились, Тина присела в неглубоком, почти небрежном реверансе. — Могу ли я чем-нибудь помочь вам? — спросила она. — Полагаю, вы слышали, что лорд Уинчингем нездоров и никого не принимает, а его бабушка, герцогиня, еще не встала.
— Мы приносим извинения за столь ранний визит, — невозмутимо отозвался мистер Ламптон, — но мой друг, мистер Рапсон, сегодня уезжает и очень хотел справиться о здоровье лорда Уинчингема.
— Уверена, его светлость будет очень признателен за заботу, — с сарказмом заметила Тина. — Могу я предложить вам что-нибудь выпить?
— Дворецкий уже любезно предложил, — ответил мистер Ламптон. — Мы оба с удовольствием выпьем по бокалу вина, так как очень устали после трех часов, проведенных в дороге.
— Вы в самом деле приехали из Лондона? — удивилась Тина. — Какие там свежие сплетни? Или их черед еще не настал?
В глазах мистера Ламптона она прочла любопытство и некоторое недоумение. «Конечно, — подумала Тина, — ему очень трудно понять, кто я такая. Наверное, он не слышал о моем появлении в свете и о бале, устроенном герцогиней»-. Учтя это, она произнесла:
— Однако я ошиблась! Вы приехали не из Лондона, а откуда-то издалека. Я почти уверена, что кто-то упоминал о вашем отсутствии.
— Меня действительно не было в Лондоне. Я находился на севере у моего друга мистера Рапсона. Ему надо было встретиться со мной по очень важному вопросу, поэтому, невзирая на разгар сезона в Лондоне, я уехал к нему в Йорк. Путешествие оказалось не из легких, но, должен признаться, игра стоила свеч!
— Спасибо, спасибо! — заулыбался мистер Рапсон. — Я рад, что вам понравилось у меня, но я вам уже объяснил, что в последние пять лет у меня появились причины перебраться на юг!
— Да, да, вы мне говорили! — оборвал его мистер Ламптон, словно опасался, что тот может наговорить лишнего.
— Жаль, что вас не было! — с милой улыбкой произнесла Тина. — Вы пропустили самое потрясающее событие, происшедшее в Уинчингем-Хаус!
— Потрясающее событие? — насторожился мистер . Ламптон.
— Да! Разумеется, для вас в этом нет ничего особенного, но мой опекун, лорд Уинчингем, представлял меня Лондону, а его бабушка, герцогиня Хартингфорд, сопровождала меня. Был устроен великолепный бал! Многие говорили, что давно уже не видели такого великолепия!
— Бал в Уинчингем-Хаус?! — удивленно воскликнул мистер Ламптон.
— Все было в высшей степени изысканно! За обеденным столом сидело около сорока человек! Точно не помню. Я не могла оторвать глаз от золотых блюд, украшавших стол! Чудесная кухня, вина! Блюда следовали одно за другим! Вина меня не особенно интересовали, но джентльмены были от них в восторге!
— Это же стоило, наверное, целое состояние! — почти задыхаясь, воскликнул мистер Ламптон.
— Но это еще не все, — засмеялась Тина. — Наняли самый лучший оркестр Лондона, и котильоны пользовались баснословным успехом! — Ее воображение разыгралось не на шутку. Заметив недоверчивое выражение лица мистера Ламптона, она продолжила: — Все деревья и кусты в саду были украшены горящими свечами! А мое платье! О! Хотелось бы мне описать вам мое платье!
— Этот бал лорд Уинчингем устроил в вашу честь? — полюбопытствовал мистер Ламптон.
? — Конечно, ведь он мой опекун! Перед смертью мой отец поручил ему все заботы обо мне. — Тина вздохнула и потупила глаза. — Бедный отец очень боялся, что меня обманут или станут преследовать люди, которым нельзя доверять, например охотники за приданым. Поэтому он попросил своего друга, лорда Уинчингема, с которым служил в армии, позаботиться обо мне! — Она подняла глаза и, увидев выражение лица мистера Ламптона, еле сдержала смех.
— Так вы наследница? — прямолинейно и грубо спросил он.
Тина снова потупила глаза.
— Меня всегда учили не хвастать моим богатством, сэр, — жестко отрезала Тина.
— Это правильно! — с готовностью согласился мистер Рапсон. — Я всегда говорю и дочери и сыну: «Никогда не хвастайте тем, что имеете, этим вы вызовете не восхищение, а только зависть!»
— Ну вот, сэр, вы меня понимаете! — радостно проговорила Тина. — Вашим детям повезло, что у них такой мудрый отец, который их Наставляет и поучает Трудно расти без родителей, но, к счастью, у меня есть опекун!
— Послушайте! — почти грубо прервал их мистер Ламптон. — Вы уверены, что лорд Уинчингем не в со стоянии принять меня? Я бы очень хотел поговорить с ним!
— Это совершенно невозможно, — категорично заявила Тина. — У него была лихорадка, и врач запретил пускать к нему посетителей. А! Вот и вино, которое, надеюсь, вам понравится. Выпейте, и тогда у вас не будет оснований считать, что вы зря проделали столь дальний путь!
Она с удовлетворением следила, как мистер Ламптон мрачно, без удовольствия пьет вино. Мистер же Рапсон дружелюбно болтал, с интересом осматривая мебель и картины. В особенный восторг его привел вид из окна.
— Да, именно такой особняк я всегда мечтал иметь! — вымолвил он наконец.
Тина чуть заметно ухмыльнулась, увидев, как мистер Ламптон резко толкнул его в бок, после чего мистер Рапсон немедленно замолчал.
— Позвольте нам откланяться, — тут же сказал мистер Ламптон. — Передайте, пожалуйста, наилучшие пожелания лорду Уинчингему и ее светлости. Будьте любезны, скажите им, что я огорчен, не сумев засвидетельствовать лично мое почтение!
— Я обязательно передам им обоим ваши любезные слова! — успокоила его Тина. — Полагаю, мы с герцогиней скоро вернемся в Лондон. У нас масса приглашений на балы, рауты, маскарады, приемы, так что долго оставаться здесь было бы жаль. Кроме того, вы же понимаете, мне еще предстоит примерка дюжины платьев и драгоценностей. Я хотела бы выбрать ожерелье, которое мой опекун обещает подарить мне на день рождения! Я уж постараюсь, чтобы оно было достойно украсить и королеву!
Тина видела, как мистер Ламптон почти в ярости сжал губы, потом пронаблюдала, как он спустился по лестнице, оседлал свою лошадь и уехал, даже не обернувшись. Мистер Рапсон, напротив, постоянно оборачивался, чтобы посмотреть на нее и с почти благоговейным ужасом — на дом.
Когда они скрылись из вида, Тина перестала улыбаться и вздохнула. Может быть, сейчас она и напугала мистера Ламптона, но менее чем через три недели он узнает истинное положение вещей. Тревога давила на нее. Стараясь прогнать прочь дурные мысли, она поднялась по лестнице, пробежала по коридору к спальне лорда Уинчингема и постучала в дверь, которую тотчас же открыл камердинер.
— Могу я сейчас увидеть лорда Уинчингема? — спросила Тина.
— Пожалуйста, подождите немного, мисс, — откликнулся камердинер, прикрыв дверь.
До Тины донеслось бормотание, затем раздался голос лорда Уинчингема, удивительно сильный:
— Проходите, Тина. Я как раз собирался послать за вами.
Когда она вошла, лорд Уинчингем сидел в постели, опираясь на подушки. Лицо его было бледно, словно из него выкачали кровь, но лихорадочный блеск в глазах исчез, и рука, которую он ей протянул, была тверда.
— Проходите, садитесь, — пригласил лорд. — Расскажите мне, что происходило. У меня такое чувство, будто я поднялся из могилы.
— Вы могли там оказаться, — подтвердила Тина.
— Да, да, я знаю, — ответил он и, повысив голос, обратился к камердинеру: — Вы свободны, Джарвис. Я позвоню, когда вы понадобитесь.
— Слушаюсь, милорд, — склонил голову камердинер и с фамильярностью старого, опытного слуги добавил: — Только не переутомляйтесь. Вы еще не так сильны как телом, так и годовой.
Как только дверь за Джарвисом закрылась, лорд Уинчингем засмеялся:
— Знаете, а он прав. Вчера у меня весь день было такое чувство, будто я сошел с ума. Видел самые нелепые сны, и большей частью о вас.
— У вас есть какие-нибудь соображения, кто в вас стрелял? — поинтересовалась Тина.
Он взглянул на нее, скривив губы:
— Вы не хуже меня знаете, кто в меня стрелял. Но что мы можем сделать? Нельзя же допустить скандала в семье.
— Я никогда не думала, что Клод настолько сумасшедший, что решится на такое, — сказала Тина. — И что вы думаете? Вчера ночью я застала его в библиотеке!
— Клод был здесь вчера ночью? — удивился лорд Уинчингем. — Какая наглость! Наверное, приехал узнать, не умер ли я?!
— Да нет. Он очень удивился, увидев меня. И знаете, чем он занимался? Искал сокровище в библиотеке!
— О господи! Да он еще больший болван, чем я думал! — воскликнул лорд Уинчингем. — Он с детства одержим этим сокровищем. Обычно привлекал и меня к его поискам, но мне это скоро надоело, я занялся другими делами. Клод обшарил этот дом от чердака до подвала! Однако, принимая во внимание, что отряды Оливера Кромвеля и многие поколения Уинчингемов проделывали то же самое, наш шанс найти хоть четыре пенса был равен нулю!
— Но Клод в это верит…
— Клод верит, что деньги свалятся на него с небес, — подчеркнул лорд Уинчингем. — Если бы только этот болван знал, что, выстрелив в меня, он не разбогатеет ни на пенни!
— А вот этого он знать не должен! — воскликнула Тина. — Иначе он поднимет шум, и все кредиторы Лондона начнут охотиться за вами!
— Что вы знаете о моих лондонских кредиторах? — удивился лорд Уинчингем.
Тина рассказала ему, как кредиторы явились на Беркли-сквер, лишь только стало известно, что в него стреляли.
— Ну и наглость! — воскликнул лорд Уинчингем. — Прямо как стервятники! Не могут даже дождаться, когда человек благополучно скончается, чтобы растащить его имущество!
— Мистер Грейчерч их выпроводил, — продолжила Тина.
— Честь и хвала старому Грейчерчу! Не такой уж он божий одуванчик, каким кажется, — заметил лорд Уинчингем.
Но что нам делать? — внезапно встревожилась Тина. — Все эти люди не могут дождаться подходящего момента, чтобы наброситься на вас. Да еще мистер Ламптон продает ваш дом у вас за спиной!
— Что делает Ламптон? — чуть не закричал лорд Уинчингем. — О чем вы говорите?
Тина сообщила о недавнем визите мистера Ламптона. Лорд Уинчингем покраснел от гнева и попытался приподняться на подушках.
— Будь он проклят! Да как он смеет думать, что я настолько разгромлен, что меня можно не принимать в расчет! — Лорд исторг поток ругательств, от которых Тина была вынуждена зажать уши. — Чтоб его душа горела в аду! — заключил он. — Я не переживу, если он продаст Уинч постороннему человеку!
— Именно это он и намерен сделать, если мы не найдем способ остановить его. Но мы должны его остановить!
— Иными словами, я должен заплатить мой долг! — произнес лорд Уинчингем. — Что вы собираетесь делать? Почему вы здесь? Черт возьми, вы не найдете миллионера, сидя у камина или прогуливаясь по парку! Возвращайтесь в Лондон!
Тина засмеялась:
— Вообще-то мы очень волновались за вас!
— Если уж на то пошло, я и сам за себя волновался. Я прекрасно понимаю, что если сейчас умру, то не только Уинч, но и все, чем я владею, перейдет в руки этой свиньи Ламптона. Я и вас оставлю на бобах! Я видел во сне, как кто-то срывает с вас платье! Да, теперь припоминаю! Платье, в котором вы были на балу, срывал с вас человек, похожий на Ламптона.
— Ну, это был всего лишь сон, хотя мы оба знаем, что он может стать явью!
Тогда спасите нас, Тина! Ради бога, спасите нас обоих! — Выбившись из сил, лорд Уинчингем откинулся на подушки. — Честно говоря, я не очень-то верю в этот дурацкий план, — пробормотал он, — но, похоже, у нас нет иного решения. Что можно еще придумать, как только найти вам богатого мужа?
— Ничего, — спокойно подтвердила Тина.
Она встала и подошла к открытому окну, залитому солнечным светом. Из этой комнаты открывался совсем другой вид, чем из тех, где она уже побывала. От дома через сад поднималась на холм тенистая аллея, ведущая к великолепному греческому храму, стоящему в полукруге высоких тополей. Зрелище было таким красивым и таким неземным, что, забыв на мгновение обо всех неприятностях, она воскликнула:
— Какой красивый храм!
— Его построил один из моих предков в честь Афродиты, богини любви, — пояснил лорд Уинчингем и сердито проворчал: — Любовь! Что толку болтать о такой ерунде! Нам нужны деньги! Деньги мне, деньги — вам, деньги — для Уинча! Деньги, чтобы бросить их в лицо этому самодовольному дьяволу Ламптону!
Пока он выплескивал свой гнев, Тина, почти не слушая его, любовалась маленьким храмом любви. Такой простой и чистый, освещенный солнцем, он казался очень далеким от ее неприятностей, хлопот и бед, словно сошел со страниц сказочной книги. Отвернувшись от окна, она подошла к постели лорда.
— Ладно. Мы должны сосредоточить все силы на поисках денег. Ничего другого нам не остается.
— Вам на балу никто не делал предложений? — спросил лорд Уинчингем.
— Полагаю, это можно назвать предложением…
— Кто? — с нетерпением полюбопытствовал он.
— Сэр Маркус Уэлтон. — Тина почувствовала, что при одном упоминании этого имени у нее задрожал голос.
— Уэлтон?! Что ж, он достаточно богат, хотя не могу сказать, что чувствую к нему особое расположение.
— Он действительно богат? — Тина лелеяла слабую надежду, что ответ будет отрицательным.
— По-моему, у него баснословное состояние, — легкомысленно отозвался лорд Уинчингем. — Он всегда сорит деньгами направо и налево. Говорят, принц Уэльский бесконечно у него занимает.
— В нем есть что-то, не могу сказать, что именно, что меня пугает, — почти неслышно поделилась Тина.
— Он богат, — быстро повторил лорд Уинчингем. — Ведь только это имеет значение, не так ли? Хотя Уэлтон совсем не тот человек, которого легко провести. Может случиться и так, что вы выйдете за него, а он откажется выложить денежки!
— Я выйду только за тоге, кто выполнит поставленные мной условия прежде, чем наденет мне на палец кольцо! — заявила Тина.
Лорд Уинчингем с восхищением посмотрел на нее.
— А в вас больше мужества, чем у большинства известных мне мужчин, — отметил он. — Когда я впервые увидел вас, вы мне показались очень хорошенькой, но совершенно неприспособленной к реальной жизни, если вы понимаете, что я имею в виду: девушкой, которая упадет в обморок при малейшей трудности или опасности.
— Вы забываете, что я дочь солдата, — возразила Тина.
— Черт возьми, думаю, ваш отец гордился бы вами! — воскликнул лорд Уинчингем и увидел, что она покраснела, а на ее глаза навернулись слезы.
— Мы пока не победили, — быстро напомнила Тина. — Но у меня есть неприятное предчувствие, что скоро здесь появится сэр Маркус.
Услышав нотку отчаяния в ее голосе и увидев слезы в ее глазах, лорд Уинчингем быстро отреагировал:
— Вы его ненавидите, не так ли?
— Он мне отвратителен. Правда, не знаю почему.
— Значит, придется найти кого-то другого, — заключил лорд Уинчингем.
— Но есть ли у нас время? — осведомилась Тина.
— Нет, если вы будете и дальше сидеть и болтать со мной об Уинче, — ответил он. — Вытаскивайте мою бабушку из постели и заставьте ее везти вас обратно в Лондон!
Тина помотала головой:
— Мы не можем сейчас уехать. Мы договорились остаться здесь по крайней мере до вторника. А там вы уже, наверное, будете в состоянии поехать с нами.
— Время уходит, — обеспокоенно проговорил лорд Уинчингем. — Подумайте, двадцать четыре часа сегодня, двадцать четыре часа — завтра… За эти часы, которые проходят попусту, вы могли бы снискать расположение какого-нибудь богатого и привлекательного джентльмена.
— Я не верю, что эти два достоинства могут соединиться В одном человеке, — заметила Тина.
— Глупости! — отрезал лорд Уинчингем. — Таких мужчин множество!
— Например, лорд Альфред Картрайт? — робко напомнила она.
— Лорд Альфред! — воскликнул лорд Уинчингем. — Кажется, я забыл вам сказать — да, конечно, ведь я сам узнал об этом совсем недавно, — лорд Альфред не так богат, как мы думали! Его имущество заложено, и, полагаю, он ищет богатую жену!
Тина хихикнула:
— Вы хотите сказать, что, ухаживая за мной, на самом деле он охотится за богатой невестой?
— Именно! — подтвердил лорд Уинчингем. — Какое было бы разочарование, если бы вы приняли его предложение, а потом обнаружилось бы, что вместо богатой наследницы он получил бедную жену!
Тина внезапно закрыла лицо руками.
— Ах, как все это омерзительно, как ужасно! — воскликнула она. — Я чувствую себя животным на рынке скота! Чувствую себя грязной и униженной!
На ее глаза опять навернулись слезы. Ей хотелось встать и выйти из комнаты, но лорд Уинчингем, как только она поднялась, поймал ее за запястье.
— Отпустите меня! — почти захлебываясь слезами, вскричала она.
— Нет. Послушайте меня, Тина. Послушайте внимательно.
Отвернувшись от него, она отчаянно боролась с подступающими рыданиями. Он твердо держал ее за запястье и слегка потряхивал ее руку.
— Послушайте, Тина, — повторил лорд Уинчингем, — если это вас так расстраивает, мы все отменим. Я сделаю так, как следовало поступить с самого начала. Продам все, что можно продать, и передам Уинч Ламптону. Может быть, мне удастся спасти достаточно, чтобы дать вам хоть небольшую сумму денег. Конечно, после того, как я расплачусь с кредиторами, останется совсем мало, но я как-нибудь это переживу. Ваша идея с самого начала безумна, но, если честно, это вы меня уговорили!
— Да, это я вас уговорила, — согласилась Тина.
— А я вас от этого отговорю! Не плачьте, Тина. Я этого не стою. Вы как-нибудь проживете, если я найду для вас несколько сотен. Кроме того, вы нравитесь моей бабушке, так что она не даст вам умереть от голода.
— А что же будет с вами?
— Я уеду за границу. На континенте много таких же дурачков, как я, кое-как зарабатывающих на жизнь. Может быть, я даже вступлю во французскую армию. Наверное, королю не хватает хороших солдат; полагаю, он даже примет меня с распростертыми объятиями!
Тина рассмеялась сквозь слезы:
— Вы говорите чушь! Вы можете представить себя во французском мундире, этаким расфуфыренным часовым в Версале?
— Не беспокойтесь обо мне, — попросил лорд Уинчингем. — Я как-нибудь выкручусь, даже если мне придется стать cher ami какой-нибудь стареющей герцогини!
— Мы строим воздушные замки, — несколько неловко проговорила Тина, впервые повернувшись к нему лицом, и он увидел слезы, блестящие на ее темных ресницах. — Мы выбрали единственно разумный и фактически единственно реальный путь, чтобы не потерять ни Уинч, ни друг друга.
— Но вам придется переступить через себя! Вы приносите огромную жертву, — объяснил лорд Уинчингем. — Клянусь вам, Тина, если бы я мог что-нибудь для вас сделать, я бы сделал! Но я не знаю богатых женщин, да если бы и знал, ни одна из них за меня не вышла бы!
— Боюсь, ваша репутация вызывает подозрения, — съехидничала Тина. — Пока что я нашла только одно преимущество в моем положении никому не известной провинциальной барышни: я могу говорить все, что угодно, и ни у кого не хватит осведомленности опровергнуть мои слова!
— Что вы хотите этим сказать?
И тогда Тина рассказала ему, как заставила мистера Ламптона поверить, будто она богатая наследница, и как тот в ярости покинул дом.
— Черт бы его побрал! Ему не нужны деньги! — воскликнул лорд Уинчингем. — Я всегда знал, что на самом деле он хочет лишь унизить меня, увидеть меня опозоренным и изгнанным из общества! Это его месть, и, думаю, он уже давно обдумал этот каверзный план.
— Вы считаете, он вас обманул? Лорд Уинчингем помотал головой:
— Мистер Ламптон действовал значительно осторожнее. Он подождал, пока я крепко напился, а затем стал все глубже и глубже погружать меня в яму, которую сам же для меня и вырыл! Боже мой! Какой же я глупец! Я не заслуживаю ни капли снисхождения и прекрасно это знаю!
— Все мы совершаем ошибки, — пролепетала Тина.
— Ошибки! — почти закричал он. — Пока я лежал здесь, в этом любимом мной доме, я впервые осознал, что он для меня значит! Я смотрел из окна на деревья и вспоминал, как в детстве забирался на них, как слушал кудахтанье фазанов. Все, что меня окружает, напоминает мне о детстве, о тех днях, когда я был здесь счастлив, пока не уехал в Лондон. Как я мог стремиться к иной жизни? — В отчаянии посмотрев на Тину, лорд добавил: — Иногда мне кажется, что я унаследовал безумие, которым страдал кто-то из моих предков!