Картленд Барбара. Смех, свет и леди

   — Мы только что это обсудили, — ответила Герти. — И нашли замечательный выход!
   — Какой же? — полюбопытствовала Конни.
   — Что, если твоя подруга заменит Кэти? — предложила Нелли. — Она красива и совсем не такая, как мы.
   — Да вы с ума сошли! — воскликнула Конни.
   — А что такого? — спросила Герти. — Что до меня, то, мне кажется, у нее красота другого сорта, и как раз такого, о котором его сиятельство всегда мечтал!

Глава 3

   Минелла как раз вынимала из сундука вечернее платье и другие вещи, которые могли понадобиться ей сегодня, когда в комнату вошла Конни.
   Минелла вопросительно посмотрела на нее. Ей показалось, что Конни собирается сказать что-то не очень приятное, но почему она так подумала, Минелла и сама не знала.
   Конни присела на диван и сказала серьезным тоном:
   — Выслушай меня, Минелла. Минелла, стоявшая на коленях перед сундуком, села на корточки.
   — Что случилось, Конни? — спросила она. — Я тебе мешаю? Ты хочешь, чтобы я уехала?
   — Нет, дело не в этом, — сказала Конни. — Просто у меня появилась идея, но она может тебе не понравиться. Если она тебе не понравится, скажи об этом прямо.
   — Разумеется, — кивнула Минелла. — В конце концов, мы всегда были откровенны друг с другом, по крайней мере в прошлом.
   — Да, конечно, — торопливо сказала Конни. — Но сейчас совсем другое дело.
   — Как это? — насторожилась Минелла. Она чувствовала, что что-то не так, и, нервно сплетя пальцы, с тревогой заглянула Конни в глаза.
   В этот миг она казалась такой юной, хрупкой и беззащитной, что Конни сказала:
   — Конечно, я не должна предлагать тебе это, но девушки меня уговорили, и к тому же мне не хочется оставлять тебя одну на время моего отъезда.
   — Ты уезжаешь? — спросила Минелла.
   — Да, сегодня вечером. Вернусь только в понедельник днем, а ты останешься одна в Лондоне, где ты ничего не знаешь.
   — Не волнуйся, со мной ничего не случится, Но про себя Минелла подумала, что будет страшновато сидеть здесь в одиночестве, не зная, куда пойти и чем заняться.
   — Сегодня вечером после шоу, — начала Конни, — мы все собираемся поехать за город с графом Винтерборном.
   — После шоу? — в изумлении переспросила Минелла.
   — Оно заканчивается приблизительно в пол-одиннадцатого, и в Паддингтоне нас будет ждать специальный поезд.
   Глаза Минеллы стали круглыми, но она ничего не сказала, и Конни продолжала:
   — Мы приедем в его замок еще до полуночи, а это для нас раннее время!
   Она улыбнулась, хотя и слегка натянуто, и добавила:
   — Я организовала этот прием по просьбе графа. Девушки, которых ты только что видела, тоже поедут, и, кроме того, Берил, которая очень красива. Но все это делалось в основном ради Кэти.
   Эти имена были непривычны для слуха Минеллы, но все равно она слушала очень внимательно.
   — Кэти для графа — «особая девушка», если можно так выразиться, но, как ты слышала, в последний момент она заболела.
   — Это, должно быть, большое несчастье не только для нее, но и для вас.
   — Еще бы, — согласилась Конни. — И я должна это как-то исправить. Поэтому я предлагаю, Минелла, тебе занять ее место!
   — Мне?
   — Да, тебе. Конечно, для графа это будет не то же самое, что Кэти, но мужчин и женщин должно быть равное число, без этого нельзя, ты же знаешь.
   Минелла на миг растерялась.
   — Но ведь он может пригласить кого-то из своих друзей? Да и из твоих подруг кто-нибудь, наверное, с радостью согласится поехать.
   — Не в последнюю минуту, — возразила Конни. — У меня просто нет времени бегать по городу и кого-то искать. Помоги мне, Минелла, как я стараюсь помочь тебе.
   — Конечно, я сделаю все, о чем ты попросишь, но ведь граф ни разу меня не видел. Возможно, ему не захочется, чтобы я была в числе его гостей.
   — Я не сомневаюсь, что он будет в восторге, — поспешно сказала Конни.
   Минелла опустила взгляд на сундук.
   — Боюсь, мои платья, несмотря на то что я взяла мамины, не слишком подходят для такого приема.
   — Как раз об этом я хотела с тобой поговорить, — сказала Конни. — И, надеюсь, ты не почувствуешь себя оскорбленной.
   — А почему я должна чувствовать себя оскорбленной?
   — Потому, — ответила Конни, — что если ты согласишься, за что я тебе буду очень благодарна, тебе придется поехать туда под другим именем.
   Минелла непонимающе уставилась на подругу.
   — Понимаешь, — продолжала Конни, — Минелла Клинтон-Вуд не должна находиться в обществе «гейети герлз».
   — Почему?
   — Потому что твоя мать этого бы не одобрила, — ответила Конни.
   Минелла понимала, что это правда. Она сама только что об этом подумала.
   Ей даже пришло в голову, что, поскольку Конни была хористкой из «Гейети», мать Минеллы не хотела бы, чтобы дочь обращалась за помощью к ней.
   Но откуда ей было знать заранее, что Конни играет на сцене?
   И почему теперь она должна относиться к Конни иначе, чем как к подруге детства, с которой вместе учила уроки?
   Словно угадав ее мысли, Конни сказала:
   — Это не предмет для споров, Минелла, и так же, как нельзя говорить моей матери и отцу, чем я занимаюсь, точно так же нельзя, чтобы граф Винтерборн узнал, что ты дочь лорда Хейвуда.
   — Он был знаком с папенькой? — спросила Минелла. После недолгого молчания Конни ответила;
   — Я думаю, да. В свете каждый знал твоего отца и любил его, а кроме того, я уверена, что они были членами одного и того же клуба.
   Потом, словно не желая больше говорить об этом, она вновь вернулась к насущным вопросам:
   — Итак, если ты поедешь в замок, то в качестве моей подруги, скажем, молодой актрисы, которая надеется получить работу в «Гейети». Они все об этом мечтают.
   — Я ничего не смыслю в театре.
   — Я знаю, — кивнула Конни. — Но он вряд ли станет расспрашивать тебя о таких вещах, вам и без того будет о чем поговорить. И вообще, больше всего мужчины любят говорить о себе.
   Минеппа рассмеялась.
   — Маменька всегда так говорила.
   — Она была совершенно права, но графу есть о чем порассказать. Я слышала, что его замок великолепен, а графские лошади берут призы на самых престижных скачках. — Помолчав, Конни добавила:
   — Он безумно богат, и мы дорожим им, потому что он вкладывает много денег в выдумки Джорджа Эдвардса.
   Это имя было незнакомо Минелле, и она озадаченно переспросила:
   — Джорджа Эдвардса?
   — Это наш «хозяин», как мы его называем, и для нас его слово — закон. А «хозяин» во всем слушает графа. Так обстоит дело, если говорить в двух словах.
   — Я понимаю, — сказала Минелла. — Ио я не думаю, Конни, что хочу поступить на сцену.
   — Тебе бы очень повезло, если бы ты получила такую возможность! — заметила Конни. — Но я прошу лишь о том, чтобы ты приняла участие в этом приеме, и все. Через два дня ты вернешься назад, и больше тебе не придется встречаться с графом.
   — Я боюсь что-нибудь напутать. И тогда вы будете на меня сердиться.
   — Ты ничего не напутаешь, если будешь делать то, что я говорю, — твердо сказала Конни. — И прежде всего мы должны немедленно поехать в театр.
   — И я тоже?
   — Конечно, — ответила Конни. — Мы должны тебя нарядить. Нельзя же ехать в замок в таком виде.
   Минелла не стала спрашивать почему, ибо заранее знала ответ.
   Она медленно поднялась и сказала:
   — Наверное, Конни, мне лучше остаться здесь. Все будет хорошо. Если хочешь, я даже не буду никуда выходить, пока ты не вернешься.
   — Даже и не думай об этом! — воскликнула Конни. — Кроме того, ты разве забыла? Ты должна мне помочь! Нам обязательно нужно привезти графу кого-то, кто бы его развлек!
   — Но если я не сумею его развлечь?
   — Ты должна постараться, — очень серьезно ответила Конни. — Может, ты и не относишься к его типу женщин, но любой мужчина не против разнообразия, и граф вряд ли будет излишне настойчив, учитывая, что сейчас он увлечен Кэти.
   — Настойчив? — непонимающе переспросила Минелла.
   — Нет времени отвечать на все вопросы, — резко сказала Конни. — Однако нам надо прежде всего решить, как ты себя назовешь.
   — У меня должно быть другое имя?
   — А как же! Мои подруги понятия не имеют, кто ты такая, но граф наверняка знает, что Клинтон-Вуд — это фамилия твоего отца.
   — Тогда как же мне назваться? — беспомощно спросила Минелла.
   — Дай-ка подумать, — сказала Конни. — Минелла. Минелла. Минелла Myр! Как раз то, что нужно. Звучит по-актерски, и к тому же легко запоминается. Мы любим псевдонимы, которые врезаются в память.
   Увидев в глазах Минеллы вопросительное выражение, Конни быстро добавила:
   — Итак, запомни: ты — Минелла Мур, которая только что приехала в Лондон. О себе ты не должна говорить ничего — или, во всяком случае, рассказывать как можно меньше. Ты поняла?
   — Я постараюсь об этом не забывать. — пообещала Минелла.
   — Я дам тебе небольшой чемодан, — сказала Конни, вставая. — Положи в него только самое необходимое. Все остальное найдется в театре.
   Конни вышла из комнаты. Минелла проводила ее изумленным взглядом, на мгновение потеряв дар речи.
   Однако все это было так необычно и неожиданно, что потом она внезапно рассмеялась.
   По крайней мере это настоящее приключение, и, конечно, это куда интереснее, чем покорно ехать в Бат под крылышко тетушки Эстер!
   «Папенька на моем месте веселился бы от души, — сказала она себе, — а о том, что маменька этого не одобрила бы, лучше не думать».
   Она вновь торопливо опустилась на колени и вынула из сундука вечернее платье — лучшее из всех, что были у ее матери.
   Леди Хейвуд берета его для особых случаев, например, для поездок в Лондон — как и очень красивый синий халатик с тонким пояском.
   «По крайней мере Конни не будет за меня стыдно, если я их надену!»— подумала Минелла.
   К платью и халатику она добавила еще пару Мягких тапочек. Минелла как раз успела аккуратно сложить все это на кресло, когда вернулась Конни.
   — У меня не нашлось маленького чемодана, — огорченно сказала она. — Но все равно, нам еще много чего надо будет забрать из театра, так что я принесла тебе большой чемодан, чтобы все уместилось. И, кстати, не забудь захватить шляпки.
   Она снова ушла, прежде чем Минелла успела что-то сказать. Потом Минелла услышала, как она говорит с девушками в гостиной, и веселый смех всех троих.
   «Я помогаю Конни, потому что она меня попросила, — подумала про себя Минелла, — и я уверена, что в этом нет ничего плохого, потому что папенька тоже всем всегда помогал», К тому времени, когда они собрались ехать в театр, изумление Минеллы возросло еще больше, так же, как и ее опасения.
   Она сложила свои вещи в большой чемодан, который принесла ей Конни, а потом ей было сказано, что все должны поторопиться, потому что еще многое нужно сделать.
   — Давайте скорее! — то и дело повторяла Конни. — Бы же знаете, если мы застанем Нэтти в плохом настроении, она не даст нам лучших платьев, а без них Минелла не произведет нужного впечатления на приеме.
   — Не произведет! — согласилась Нелли. Потом, словно стремясь успокоить Минеллу, она добавила, обращаясь к ней:
   — Все будет хорошо. С таким личиком, как у тебя, любое платье будет выглядеть замечательно.
   — Не верь этому, — вставила Герти. — Хорошее платье — половина успеха, и бесполезно притворяться, что это не так!
   Пока она прихорашивалась перед зеркалом и надевала шляпку, Конни сказала Минелле:
   — Тебе тоже нужно надеть шляпку. У тебя есть что-нибудь получше, чем та, в которой ты приехала?
   — Боюсь, что придется сказать «нет», — ответила Минелла. — Они все принадлежали маменьке.
   — Твоя мать оставалась красавицей в любом наряде, — улыбнулась Конни. — Ладно, надевай, какая есть, никто тебя не заметит, если мы приедем пораньше.
   Торопливо собравшись и велев Тэду снести вниз чемодан, они наконец спустились к парадному входу, возле которого ждал наемный экипаж.
   Тэд положил чемодан на козлы рядом с кучером, и когда все уселись, Минелла почувствовала себя сереньким воробьем, очутившимся в одной клетке стремя экзотическими яркими птицами.
   Поскольку все это было затеяно для графа, хористки всю дорогу говорили только о нем.
   — Что до меня, то он меня просто пугает, — сказала Нелли.
   — Это тебе так кажется, потому что он не любит брюнеток! — хихикнула Герти. Мелли вскинула голову.
   — Мне все равно, что он любит! Я счастлива с Чарли. Я говорила вам, что он собирается подарить мне соболье манто!
   — Нет! — вскрикнула Герти. — Не верю!
   — Так он говорит, — пожала плечами Медли. — И будьте уверены, увильнуть ему не удастся. Прошлой зимой я все время мерзла, и теперь мне нужно что-нибудь потеплее.
   — Мы говорили о графе, — напомнила Конни, словно не хотела, чтобы Минелла слушала такие вещи.
   — Ну да, — кивнула Герти. — Прежде всего, Минелла, ты убедишься, что это один из самых красивых мужчин, которых ты когда-либо видела. Но вместе с тем он циничный, разочарованный в жизни и всем пресыщенный.
   — Очень точное описание, — Конни рассмеялась. — Только мне не верится, что ты и впрямь так думаешь.
   — Так сказал о нем Арчи на днях, — ответила Герти. — Правда, не знаю, с чего ему быть пресыщенным.
   — Будь у меня столько денег, сколько у него, я тоже всем бы пресытилась! — вставила Нелли. — Даже Чарли ему завидует, особенно после того, как граф победил его на скачках.
   Она вздохнула, словно вспоминать об этом ей было неприятно, а потом сказала Минелле:
   — Чарли был бы очень раздосадован, если бы пришлось отменить вечер, так что мы очень, очень тебе благодарны, Минелла!
   — Сущая правда, — кивнула Герти. — И Берип тоже скажет тебе спасибо, когда узнает, что ты так любезно согласилась нас выручить.
   Экипаж подъехал к служебному входу, и Минелла была немного разочарована.
   По рассказам отца «служебный вход в театр» представлялся ей великолепными вратами в иной, блистающий мир.
   Но это оказалась обычная дверь со стороны переулка. Усатый мужчина среднего возраста, сидящий у входа в чем-то, напоминающем большую коробку, прорычал басом «добрый вечер!», явно удивленный тем, что они приехали так рано.
   — Где Нэтти? — спросила его Конни.
   — Откуда мне знать? — ответил он. — Наверное, в гримерной.
   — Скажи ей, что мы привезли с собой доброго ангела и хотим ее видеть, — сказала Конни. — Это срочно, очень срочно!
   Судя по его виду, мужчина уже собрался заявить, что он слишком занят или что это не его работа, но Герти наклонилась вперед и требовательно произнесла;
   — Это касается графа Винтерборна!
   — О, в таком случае…
   Он выбрался из своей коробки и повел их в глубь здания.
   Как будто считая, что она должна объяснить Минелле, в чем дело, Конни сказала ей:
   — Это Джеймс Джупп. Приходится с ним ладить, иначе он не пропустит к нам даже цветочка, не говоря уж о поклонниках. Он был старшим сержантом в Королевской гвардии и до сих пор не забыл об этом.
   Герти хихикнула.
   — Сущая правда! Берил однажды поссорилась с ним и целую неделю не видела ни одного букета!
   Хористки весело рассмеялись и сразу стали похожи на школьниц, у которых суровый учитель.
   Они поднялись по железной лестнице с обшарпанными стенами, и Минелла снова подумала, что «Гейети» совсем не такой красивый театр, как ей представлялось.
   В конце длинного темного коридора Конни открыла дверь, на которой висела табличка с ее именем, а также с именами Герти и Нелли.
   — Это наша гримерная, — сказала она. — Очень удачно, что, кроме нас, сюда больше никто не заходит. Ни к чему, чтобы кто-то совал нос в наши дела.
   Девушки сняли шляпки, а Минелла тем временем осмотрелась. В дальнем углу стояла большая ширма и вешалка, на которой в огромном количестве висели самые разные платья. Минелла даже не могла вообразить, что бывают такие красивые платья.
   Вдоль стены шла длинная полка, уставленная баночками с гримом и прочей косметикой. Рядом Минелла увидела большое зеркало, освещенное лампами, установленными по обе стороны от него и над ним. За зеркало были заткнуты поздравительные телеграммы и визитные карточки, а у дальней стены, рядом с ширмой, стояли корзины с цветами, наполняя всю комнату чудесным ароматом.
   Здесь были орхидеи, лилии, гвоздики и пылающие георгины, которых всегда много в это время года.
   Минелла никогда в жизни не видела столько прекрасных цветов. Она была не в силах оторвать от них глаз, но тут дверь открылась и в гримерную торопливо вошла невысокая, но очень стройная женщина лет двадцати пяти, одетая в серое платье.
   — Что не так на сей раз? — спросила она прежде, чем кто-то успел раскрыть рот. — Если вы порвали одно из новых платьев, я вас удушу!
   — С платьями все в порядке, Нэтти, — сказала Конни. — Просто у нас срочное дело, и нам нужна твоя помощь.
   — У меня слишком много дел, чтобы заниматься чем-то еще.
   — Но ты должна нам помочь, Нэтти, потому что Кэти больна!
   — Больна? Ты хочешь сказать, что она не будет сегодня выступать?
   — У нее температура сорок!
   — Что ж, надеюсь, у кого-нибудь хватит смелости предупредить режиссера, — сказала Нэтти.
   — Меня волнует не режиссер, — ответила Конни, — а замена, которую я нашла для Кэти на сегодняшний прием в замке Вин.
   — Замена? — переспросила Нэтти.
   — Я же говорила тебе, что сразу после шоу мы уезжаем, и его сиятельство будет недоволен отсутствием Кэти.
   — И недовольство его обратится на нас, — заметила Нэтти.
   — Поэтому нам и нужна замена, — вразумительно произнесла Конни.
   Проницательные темные глаза Нэтти обратились к Минелле.
   — Это Минелла Мур, — сказала Конни, — и, как ты видишь, ей просто нечего надеть.
   — И вы хотите, чтобы я ее нарядила.
   — Конечно, хотим, и ты сама понимаешь, как это важно! — Конни принялась загибать пальцы:
   — Ей нужно два вечерних платья, что-нибудь симпатичненькое, чтобы надеть с утра, платье, которое она будет носить днем и по крайней мере еще одно, в котором она вернется.
   — А вам не нужна еще яхта и половина алмазных россыпей Кимберли в придачу? — саркастически поинтересовалась Нэтти.
   — Мы возьмем все, что ты нам предложишь, — отпарировала Конни. — И, кстати, у нее нет подходящей шляпки.
   Нэтти улыбнулась.
   — Ли пальцем не пошевелила бы ни для кого на свете, кроме нашего графа, — сказала она. — Но раз уж Кэти больна…
   Она подошла к Минелле и принялась внимательно ее рассматривать. В другой ситуации Минелла бы засмущалась, но сейчас она понимала, что Нэтти интересует не ее лицо, а фигура и рост.
   — Все наши платья будут ей длинны, — сказала она наконец.
   — Я знаю! — ответила Конни.
   — Ладно, — вздохнула Нэтти. — Я постараюсь что-нибудь подобрать, но не ждите от меня чуда!
   С этими словами она вышла из комнаты и со стуком закрыла за собой дверь.
   Конни захлопала в ладоши.
   — Мы победили! — воскликнула она. — Я думала, ее будет куда труднее уговорить.
   — С Нэтти никогда не знаешь, как будет, — проворчала Нелли.
   Конни повернулась к Минелле.
   — Ты давай раздевайся, — сказала она. — Нэтти скоро вернется, и, вероятно, платья придется подгонять, а у нас и так мало времени.
   — Сущая правда. — поддакнула Герти, а Конни, заметив, что Минелла колеблется; добавила:
   — Зайди за ширму. Свою одежду ты можешь повесить прямо там, а в понедельник, когда мы вернемся, ты ее заберешь.
   Минелла зашла за ширму и, обнаружив там ступ и вешалку, принялась снимать с себя платье.
   Она как раз собиралась его повесить, когда Конни сунула голову за ширму и сказала;
   — Нэтти принесет тебе белье, и оно гораздо красивее, чем то, которое сейчас на тебе.
   Минелла была несказанно удивлена.
   Она не знала, что, когда речь идет о его мюзик-холле, Джордж Эдварде не скупится.
   У его хористок были, разумеется, самые элегантные и сногсшибательные платья в Лондоне, но белье и нижние юбки, которые они носили, тоже были весьма дорогие и украшены кружевами.
   Он всегда стремился достичь высот, и «гейети герлз»в его мюзиклах демонстрировали такие высоты, каких еще не бывало на сцене.
   Минелла сама убедилась в этом, надев шелковые чулки и шелковую сорочку с настоящими кружевами.
   Ей также подыскали корсет, который сделал ее талию такой тонкой, что Нэтти проворчала, что все платья придется ушивать.
   А платья, разумеется, были просто бесподобны! Нэтти и помощник принесли шесть штук, и каждое, казалось, было сшито специально для Минеллы.
   — И никакой краски для волос! — решительно сказала Нэтти. — Она еще слишком юна, и не нужно портить ее волосы. Их цвет изумителен, а, главное, он естественный!
   При этих словах она бросила недовольный взгляд на золотые волосы Конни, рыжие кудряшки Герти, и черные пряди Нелли.
   — Я всегда говорила, Нэтти, что ты просто волшебница, — медовым голоском произнесла Конни.
   — Стараюсь, — буркнула Нэтти. — Но нельзя из свиного уха сшить шелковый кошелек.
   — Я сейчас в тебя чем-нибудь брошу! — угрожающе сказала Герти.
   — Только попробуй, — парировала Нэтти, — и уж я позабочусь, чтобы ты получала новые платья в последнюю очередь!
   Минелла понимала, что это шутливая пикировка, но видела, как изумительно выглядят девушки, и поражалась, как Нэтти, на вид обычной старшей служащей, удается делать из них таких красавиц.
   Перемерив все платья, Минелла почувствовала себя очень усталой, тем более что она весь день была в дороге.
   Закончив примерку, она надела очень изящное вечернее платье, в котором ей предстояло поехать в замок.
   Посмотревшись в зеркало, Минелла обеспокоенно подумала, что у платья слишком глубокое декольте, хотя вырез был отчасти прикрыт белым шифоном, который образовывал маленькие крылышки на плечах.
   Само платье тоже было белое, расшито стразами и облегало ее тело словно вторая кожа. Только от колен оно расширялось и оборки, тоже вышитые стразами, мягкими шифоновыми волнами ниспадали до самого пола.
   — Боюсь, — проговорила она нерешительно, — если я в таком платье поеду в поезде, это будет выглядеть как-то странно.
   — Ничего страшного, — успокоила ее Мэтти. — На тебе будет черный бархатный плащ, отороченный белой лисой, а перья к волосам прикрепишь уже в замке.
   — Перья! — воскликнула Минелла.
   — Я дам тебе шифоновый шарф, и ты повяжешь им голову, — сказала Мэтти. — А перья положи в шляпную картонку.
   — У нее должно быть две шляпки на завтрашний день, и еще две на понедельник, — напомнила Конни.
   — И Кохинор на счастье! — фыркнула Нэтти, и все засмеялись. Дело в том, что в прошлом году, когда королева Виктория отмечала свой юбилей, самым необычным из подарков, которые она получила, был алмаз Кохинор. Об этом писалось во всех газетах, и было известно, что королева велела добавить его в корону.
   Приближалось время спектакля, и шум за дверями гримерной с каждой минутой усиливался. То и дело кто-нибудь просовывал голову в дверь, что-то быстро произносил и тут же исчезал снова.
   Хористки начали переодеваться в сценические костюмы, когда пришла гримерша, которую все называли «Эмилия», и ее попросили накрасить Минеллу.
   — А что, разве она сама не может? — удивилась Эмилия.
   — Нет, как и слетать на Пуну, — ответила Конни. — Ты накрась ее сейчас, а в замке о ее косметике буду заботиться я.
   — Почему вечно я! — проворчала Эмилия, и Минелла торопливо сказала:
   — Мне очень жаль, что я причиняю вам неудобства.
   — Ничего, — добродушно сказала Эмилия. — Если не пользуешься косметикой, то с непривычки это дело довольно хитрое.
   — Только смотри не переусердствуй, — предупредила Конни. — Мэтти подобрала ей платье, чтобы подчеркнуть ее юность, и она должна появиться как бутон розы, а не как уже распустившийся цветок!
   — Я свое дело знаю! — фыркнула Эмилия. — И в одном будьте уверены: она не будет похожа на вас, девушки!
   — Вот и отлично! — парировала Нелли. — Нам не нужно соперниц. Их и так хватает.
   Все рассмеялись, но тут раздался стук в дверь, потом она приотворилась и в щель просунулась мужская голова.
   — Можно войти?
   — О, Арчи! — воскликнула Конни. — Как я рада, что ты пришел! Ты должен нам помочь.
   — Всегда готов к услугам!
   Мужчина вошел в гримерную, и Минелла подумала, что он выглядит весьма респектабельно.
   Он был высок, темноволос, на вид ему было лет тридцать пять. У него были гардения в петлице и большие жемчужные запонки на манжетах накрахмаленной белой сорочки.
   Минелла подумала, что ее отец выглядел так же представительно, когда бывал в обществе, и на глаза ее невольно навернулись слезы.
   — Эй, осторожнее! — прикрикнула на нее Эмилия. — Тушь потечет!
   Минелла забыла, что гримерша слегка подкрасила ей ресницы, отчего ее большие глаза стали казаться еще огромнее.
   Посмотрев на себя в зеркало, Минелла была вынуждена признать, что Эмилия мастерица своего дела.
   Кожа Минеллы, казалось, стала еще белее, на щеках появился слабый намек на румяна, но в целом ее лицо не производило впечатления аляповато раскрашенной картинки, как лица Конни и других хористок.
   — Так вот. Арчи, — сказала Конни. — Кэти заболела и не сможет приехать.
   — Ты хочешь сказать, что все отменяется? — спросил Арчи.
   — Нет, и никаких неудобств тоже не будет. Я уговорила свою подругу поехать с нами, и она, я уверена, будет хорошей дублершей.
   — Козмо это не понравится! — заметил Арчи.