Джослин увидела сына. Себастьяна.
Себастьян с безучастным видом стоял у двери и смотрел на мать. Он чем-то напоминал семнадцатилетнего Валентина на фотографии, сделанной Ходжем. Скорее всего, осанкой.
– Джонатан, – прошептала Джослин.
В гостиную влетел Джейс. Левую руку он держал на ремне, тонкие пальцы были в паре дюймов от кинжала, и Клэри не сомневалась, что в любую секунду он мог пустить его в ход.
– Теперь меня зовут Себастьян, – с усмешкой поправил парень. – Я решил, что не хочу носить имя, которое вы с отцом дали мне. Вы предали меня, и теперь я предпочитаю держаться от вас подальше.
Джослин сделала шаг вперед, ее глаза бегали по лицу Себастьяна.
– Я думала, ты умер. Умер… Я видела, как твои кости превратились в пепел, – прошептала она.
Себастьян прищурил черные глаза:
– Если бы ты была хорошей матерью, ты бы знала, что я жив. Говорят, матери всю жизнь хранят ключ к нашим душам. Но ты выбросила ключ от моей.
Джослин схватилась за стойку, чтобы не упасть. Клэри хотела подбежать к ней, но ее ноги словно примерзли к полу. В голове мелькнула мысль: то, что сейчас происходит, тебя не касается, они сами должны разобраться.
– Только не говори, что ты совсем не рада меня видеть, мама, – ровным голосом сказал Себастьян. – Разве я не такой, каким ты всегда мечтала видеть своего сына? – Он встал в картинную позу. – Сильный, красивый. Вылитый отец!
Джослин мотнула головой:
– Что тебе нужно, Джонатан?
– То же, что и всем. То, что причитается мне по праву. Если конкретно, наследство Моргенштернов.
– Наследство Моргенштернов – кровь и хаос. Мы с дочерью отреклись от этого рода.
Джослин все еще держалась рукой за стойку, но Клэри видела, что мать приходит в себя.
– Если ты уйдешь сейчас, Джонатан, я никому не скажу, что ты был здесь. – Она бросила взгляд на Джейса. – Тебя это тоже касается. Если Совет узнает, что вы сообщники, вас обоих убьют.
Клэри машинально шагнула вперед, чтобы заслонить собой Джейса.
– Разве тебе не все равно, умру я или нет? – спросил Джейс.
– Мне не все равно, что тогда случится с моей дочерью, – ответила Джослин. – Закон суров, даже слишком суров. Но тебя, возможно, еще удастся спасти. – Она взглянула на Себастьяна: – А вот тебя, мой Джонатан… Слишком поздно.
Неожиданно Джослин выбросила вперед руку, в которой был зажат длинный кинжал Люка. По ее щекам лились слезы.
– Я ведь похож на него как две капли воды? – сказал Себастьян, не двигаясь; казалось, он не замечает кинжала. – На Валентина. Поэтому ты так на меня смотришь?
– Ты выглядишь так же, как и всегда. Как демон, – с грустью в голосе произнесла Джослин. – И ты всегда так выглядел, с самого рождения. Мне очень жаль…
– Жаль? Чего?
– Что я не убила тебя сразу.
Она вышла из-за стойки и направилась к Себастьяну. Клэри напряглась. Темные глаза Себастьяна следили за тем, как мать приближается.
– Так вот, чего ты хочешь? – сказал он. – Моей смерти? – Он шагнул вперед. – Ну давай. Убей собственного сына. Я не буду сопротивляться.
– Себастьян, – осторожно сказал Джейс.
Клэри бросила на него недоверчивый взгляд. Неужели он испытывает страх?
Джослин сделала еще один шаг вперед. Нож в ее руке взметнулся, целясь в сердце Себастьяна.
Но тот не шевельнулся.
– Давай же, – тихо сказал он. – Что, не можешь себя заставить? Ты могла бы убить меня при рождении, но не сделала этого. – Он еще больше понизил голос. – Может быть, ты понимаешь, что ребенка можно любить вопреки всему. Может быть, если бы ты любила меня по-настоящему, то смогла бы меня спасти.
Льдисто-зеленые глаза Джослин встретились с черными, как уголь, глазами сына. В уголках рта Джослин прорезались морщины. Клэри могла поклясться, что раньше их не было.
– Ты притворяешься, – сказала Джослин дрожащим голосом. – Ты ничего не чувствуешь, Джонатан. Твой отец научил тебя подражать человеческим эмоциям, как попугая учат повторять слова. Но попугай не понимает, что говорит, а ты не понимаешь, чему подражаешь. Я так хотела, чтобы все было иначе. Но…
Джослин взмахнула кинжалом. Удар был точно просчитан, и клинок должен был вонзиться Себастьяну между ребер, но тот крутанулся назад, и острие лишь царапнуло его.
Джейс, стоявший рядом с Клэри, охнул. Она обернулась и увидела, как по его футболке расплывается красное пятно. Джейс прикоснулся к нему, и на его пальцах остались пятна крови. Мы с ним связаны. Если кто-то ранит его, кровь потечет у меня.
Клэри, не раздумывая, бросилась вперед и встала между Джослин и Себастьяном.
– Мама, не надо, – взмолилась она.
– Отойди, Клэри, – не отрывая глаз от Себастьяна, произнесла Джослин.
Себастьян рассмеялся:
– Как мило! Младшая сестренка защищает старшего брата.
– Я тебя не защищаю. – Клэри по-прежнему смотрела на мать. – Все, что происходит с Джонатаном, отражается на Джейсе. Понимаешь, мам? Если ты убьешь его, Джейс умрет. Он уже в крови. Мама, перестань. Пожалуйста.
На лице Джослин появилась тень неуверенности.
– Клэри…
– Ах, какой неловкий момент, – заметил Себастьян. – Мне даже интересно, чем все закончится. В конце концов, я особо не спешу.
– И напрасно, я бы на твоем месте поспешил, – раздался голос из коридора.
Это был Люк – босой, в старом свитере, джинсах и без очков. Он казался моложе своих лет. В руках Люк держал обрез, наставив его на Себастьяна.
– Это винчестер двенадцатого калибра. В нашей стае из него пристреливают бешеных волков. Даже если я не убью тебя, то ногу отстрелю точно, сын Валентина, – сказал он.
Все замерли, кроме Себастьяна.
– Сын Валентина? – насмешливо произнес он. – Ты действительно так меня воспринимаешь? В других обстоятельствах ты бы мог стать моим крестным отцом.
– В других обстоятельствах ты бы мог быть человеком, – ответил Люк, и его палец скользнул на курок.
– Что ж, то же самое можно сказать и о тебе, оборотень.
Казалось, Земля перестала вращаться. Люк прицелился. Себастьян улыбался.
– Люк, – прошептала Клэри. – Люк, не надо.
Это было похоже на кошмарный сон, и больше всего ей хотелось проснуться.
Палец Люка напрягся, и тут Джейс рванулся вперед. Перепрыгнув через диван, он налетел на Люка. Раздался выстрел. Из окна со звоном посыпалось стекло. Люк потерял равновесие и попятился назад. Джейс вырвал винчестер у него из рук и отбросил оружие в сторону.
– Люк… – начал Джейс и получил удар в скулу.
Клэри вскрикнула. Люк всегда становился на сторону Джейса, он защищал его от Джослин, от Маризы, от Совета, наконец, – и вдруг ударил его по лицу. И не просто ударил, а так, что Джейс отлетел к стене.
Воспользовавшись замешательством, Себастьян вытащил из-за пояса длинный тонкий кинжал. Глаза Люка расширились. Он метнулся в сторону, но Себастьян оказался проворнее. Клэри никогда не видела, чтобы кто-то двигался так быстро. Он всадил кинжал по самую рукоятку в грудь Люка и резко повернул его. Люк повалился назад и сполз по стене, оставляя на обоях кровавое пятно. Клэри в ужасе застыла. Джослин закричала. Крик ее был страшен, но Клэри казалось, что он долетает до нее издалека. Она смотрела на Люка, лежащего на полу. Ковер под ним быстро краснел.
Себастьян снова занес кинжал. Клэри, не помня себя, бросилась к нему, стараясь сбить с ног. Краем глаза она заметила, что из его рассеченной скулы сочится кровь. Мы с ним связаны. Если кто-то ранит его, кровь потечет у меня, – снова вспомнила она.
– Довольно! – Джейс схватил Себастьяна за ворот куртки. Он побледнел и не смотрел ни на Люка, ни на Клэри. – Мы не за этим сюда пришли.
– Отпусти меня.
– Нет! – Джейс схватил Себастьяна за руку и встретился взглядом с Клэри.
Его губы шевелились, беззвучно произнося что-то. Потом сверкнуло серебро кольца на пальце Себастьяна, и они с Джейсом исчезли.
В ту же секунду в стену, где они только что стояли, вонзился кинжал Люка.
Клэри повернулась к матери, но Джослин было все равно, что творится с ее дочерью. Она метнулась к Люку, села рядом с ним на окровавленный ковер и положила его голову себе на колени. Глаза Люка были закрыты, из уголка рта текла кровь. Кинжал Себастьяна лежал рядом.
– Мам, он… – прошептала Клэри.
– Серебряный, – ответила Джослин. – Шансов, что раны затянутся, мало, но они есть.
Она погладила Люка по щекам. Клэри тихо плакала. Немного успокаивало ее лишь то, что грудь Люка, хотя и с трудом, вздымалась. Она удивлялась тому, как спокойна мать. Но Джослин в прошлом пережила тяжелейшие испытания. Она стояла на пепелище собственного дома, окруженная обгоревшими телами родных, и это не сломило ее.
– Принеси из ванной полотенце, – попросила Джослин. – Надо остановить кровь.
Девушка нетвердой походкой прошла в ванную, сдернула с крючка полотенце и вернулась в гостиную. Одной рукой Джослин поддерживала лежавшего на ее коленях Люка, в другой был сотовый телефон. Увидев дочь, она бросила телефон, потянулась за полотенцем, сложила его пополам и прижала к груди Люка. Клэри в ужасе наблюдала за тем, как ткань пропитывается кровью.
– Люк, – позвала Клэри.
Он не двигался. Лицо его посерело.
– Я позвонила в стаю, – сказала Джослин.
Она не задала ни единого вопроса – ни о Джейсе, ни о Себастьяне, ни о том, почему Джейс оказался в ее спальне. Все ее внимание было поглощено Люком.
– Члены стаи патрулируют территорию. После того как они придут сюда, нам придется уйти. Джейс вернется за тобой.
– Ты не знаешь… – начала Клэри.
– Знаю, – оборвала ее Джослин. – Валентин вернулся за мной через пятнадцать лет. Мужчины рода Моргенштернов не сдаются. Он еще придет за тобой.
Джейс – не Валентин, хотела сказать Клэри, но у нее не повернулся язык. Ей хотелось упасть на колени, взять Люка за руку, крепко сжать и сказать ему, как она его любит… Но то, что произошло в спальне, останавливало ее. Это она во всем виновата, она…
С улицы донеслись приглушенные голоса. Стая. Джослин рывком подняла голову:
– Клэри, собирайся. Возьми все необходимое, но не больше, чем сможешь унести. В этот дом мы уже не вернемся, – добавила она.
6. Ни одно оружие на свете
Себастьян с безучастным видом стоял у двери и смотрел на мать. Он чем-то напоминал семнадцатилетнего Валентина на фотографии, сделанной Ходжем. Скорее всего, осанкой.
– Джонатан, – прошептала Джослин.
В гостиную влетел Джейс. Левую руку он держал на ремне, тонкие пальцы были в паре дюймов от кинжала, и Клэри не сомневалась, что в любую секунду он мог пустить его в ход.
– Теперь меня зовут Себастьян, – с усмешкой поправил парень. – Я решил, что не хочу носить имя, которое вы с отцом дали мне. Вы предали меня, и теперь я предпочитаю держаться от вас подальше.
Джослин сделала шаг вперед, ее глаза бегали по лицу Себастьяна.
– Я думала, ты умер. Умер… Я видела, как твои кости превратились в пепел, – прошептала она.
Себастьян прищурил черные глаза:
– Если бы ты была хорошей матерью, ты бы знала, что я жив. Говорят, матери всю жизнь хранят ключ к нашим душам. Но ты выбросила ключ от моей.
Джослин схватилась за стойку, чтобы не упасть. Клэри хотела подбежать к ней, но ее ноги словно примерзли к полу. В голове мелькнула мысль: то, что сейчас происходит, тебя не касается, они сами должны разобраться.
– Только не говори, что ты совсем не рада меня видеть, мама, – ровным голосом сказал Себастьян. – Разве я не такой, каким ты всегда мечтала видеть своего сына? – Он встал в картинную позу. – Сильный, красивый. Вылитый отец!
Джослин мотнула головой:
– Что тебе нужно, Джонатан?
– То же, что и всем. То, что причитается мне по праву. Если конкретно, наследство Моргенштернов.
– Наследство Моргенштернов – кровь и хаос. Мы с дочерью отреклись от этого рода.
Джослин все еще держалась рукой за стойку, но Клэри видела, что мать приходит в себя.
– Если ты уйдешь сейчас, Джонатан, я никому не скажу, что ты был здесь. – Она бросила взгляд на Джейса. – Тебя это тоже касается. Если Совет узнает, что вы сообщники, вас обоих убьют.
Клэри машинально шагнула вперед, чтобы заслонить собой Джейса.
– Разве тебе не все равно, умру я или нет? – спросил Джейс.
– Мне не все равно, что тогда случится с моей дочерью, – ответила Джослин. – Закон суров, даже слишком суров. Но тебя, возможно, еще удастся спасти. – Она взглянула на Себастьяна: – А вот тебя, мой Джонатан… Слишком поздно.
Неожиданно Джослин выбросила вперед руку, в которой был зажат длинный кинжал Люка. По ее щекам лились слезы.
– Я ведь похож на него как две капли воды? – сказал Себастьян, не двигаясь; казалось, он не замечает кинжала. – На Валентина. Поэтому ты так на меня смотришь?
– Ты выглядишь так же, как и всегда. Как демон, – с грустью в голосе произнесла Джослин. – И ты всегда так выглядел, с самого рождения. Мне очень жаль…
– Жаль? Чего?
– Что я не убила тебя сразу.
Она вышла из-за стойки и направилась к Себастьяну. Клэри напряглась. Темные глаза Себастьяна следили за тем, как мать приближается.
– Так вот, чего ты хочешь? – сказал он. – Моей смерти? – Он шагнул вперед. – Ну давай. Убей собственного сына. Я не буду сопротивляться.
– Себастьян, – осторожно сказал Джейс.
Клэри бросила на него недоверчивый взгляд. Неужели он испытывает страх?
Джослин сделала еще один шаг вперед. Нож в ее руке взметнулся, целясь в сердце Себастьяна.
Но тот не шевельнулся.
– Давай же, – тихо сказал он. – Что, не можешь себя заставить? Ты могла бы убить меня при рождении, но не сделала этого. – Он еще больше понизил голос. – Может быть, ты понимаешь, что ребенка можно любить вопреки всему. Может быть, если бы ты любила меня по-настоящему, то смогла бы меня спасти.
Льдисто-зеленые глаза Джослин встретились с черными, как уголь, глазами сына. В уголках рта Джослин прорезались морщины. Клэри могла поклясться, что раньше их не было.
– Ты притворяешься, – сказала Джослин дрожащим голосом. – Ты ничего не чувствуешь, Джонатан. Твой отец научил тебя подражать человеческим эмоциям, как попугая учат повторять слова. Но попугай не понимает, что говорит, а ты не понимаешь, чему подражаешь. Я так хотела, чтобы все было иначе. Но…
Джослин взмахнула кинжалом. Удар был точно просчитан, и клинок должен был вонзиться Себастьяну между ребер, но тот крутанулся назад, и острие лишь царапнуло его.
Джейс, стоявший рядом с Клэри, охнул. Она обернулась и увидела, как по его футболке расплывается красное пятно. Джейс прикоснулся к нему, и на его пальцах остались пятна крови. Мы с ним связаны. Если кто-то ранит его, кровь потечет у меня.
Клэри, не раздумывая, бросилась вперед и встала между Джослин и Себастьяном.
– Мама, не надо, – взмолилась она.
– Отойди, Клэри, – не отрывая глаз от Себастьяна, произнесла Джослин.
Себастьян рассмеялся:
– Как мило! Младшая сестренка защищает старшего брата.
– Я тебя не защищаю. – Клэри по-прежнему смотрела на мать. – Все, что происходит с Джонатаном, отражается на Джейсе. Понимаешь, мам? Если ты убьешь его, Джейс умрет. Он уже в крови. Мама, перестань. Пожалуйста.
На лице Джослин появилась тень неуверенности.
– Клэри…
– Ах, какой неловкий момент, – заметил Себастьян. – Мне даже интересно, чем все закончится. В конце концов, я особо не спешу.
– И напрасно, я бы на твоем месте поспешил, – раздался голос из коридора.
Это был Люк – босой, в старом свитере, джинсах и без очков. Он казался моложе своих лет. В руках Люк держал обрез, наставив его на Себастьяна.
– Это винчестер двенадцатого калибра. В нашей стае из него пристреливают бешеных волков. Даже если я не убью тебя, то ногу отстрелю точно, сын Валентина, – сказал он.
Все замерли, кроме Себастьяна.
– Сын Валентина? – насмешливо произнес он. – Ты действительно так меня воспринимаешь? В других обстоятельствах ты бы мог стать моим крестным отцом.
– В других обстоятельствах ты бы мог быть человеком, – ответил Люк, и его палец скользнул на курок.
– Что ж, то же самое можно сказать и о тебе, оборотень.
Казалось, Земля перестала вращаться. Люк прицелился. Себастьян улыбался.
– Люк, – прошептала Клэри. – Люк, не надо.
Это было похоже на кошмарный сон, и больше всего ей хотелось проснуться.
Палец Люка напрягся, и тут Джейс рванулся вперед. Перепрыгнув через диван, он налетел на Люка. Раздался выстрел. Из окна со звоном посыпалось стекло. Люк потерял равновесие и попятился назад. Джейс вырвал винчестер у него из рук и отбросил оружие в сторону.
– Люк… – начал Джейс и получил удар в скулу.
Клэри вскрикнула. Люк всегда становился на сторону Джейса, он защищал его от Джослин, от Маризы, от Совета, наконец, – и вдруг ударил его по лицу. И не просто ударил, а так, что Джейс отлетел к стене.
Воспользовавшись замешательством, Себастьян вытащил из-за пояса длинный тонкий кинжал. Глаза Люка расширились. Он метнулся в сторону, но Себастьян оказался проворнее. Клэри никогда не видела, чтобы кто-то двигался так быстро. Он всадил кинжал по самую рукоятку в грудь Люка и резко повернул его. Люк повалился назад и сполз по стене, оставляя на обоях кровавое пятно. Клэри в ужасе застыла. Джослин закричала. Крик ее был страшен, но Клэри казалось, что он долетает до нее издалека. Она смотрела на Люка, лежащего на полу. Ковер под ним быстро краснел.
Себастьян снова занес кинжал. Клэри, не помня себя, бросилась к нему, стараясь сбить с ног. Краем глаза она заметила, что из его рассеченной скулы сочится кровь. Мы с ним связаны. Если кто-то ранит его, кровь потечет у меня, – снова вспомнила она.
– Довольно! – Джейс схватил Себастьяна за ворот куртки. Он побледнел и не смотрел ни на Люка, ни на Клэри. – Мы не за этим сюда пришли.
– Отпусти меня.
– Нет! – Джейс схватил Себастьяна за руку и встретился взглядом с Клэри.
Его губы шевелились, беззвучно произнося что-то. Потом сверкнуло серебро кольца на пальце Себастьяна, и они с Джейсом исчезли.
В ту же секунду в стену, где они только что стояли, вонзился кинжал Люка.
Клэри повернулась к матери, но Джослин было все равно, что творится с ее дочерью. Она метнулась к Люку, села рядом с ним на окровавленный ковер и положила его голову себе на колени. Глаза Люка были закрыты, из уголка рта текла кровь. Кинжал Себастьяна лежал рядом.
– Мам, он… – прошептала Клэри.
– Серебряный, – ответила Джослин. – Шансов, что раны затянутся, мало, но они есть.
Она погладила Люка по щекам. Клэри тихо плакала. Немного успокаивало ее лишь то, что грудь Люка, хотя и с трудом, вздымалась. Она удивлялась тому, как спокойна мать. Но Джослин в прошлом пережила тяжелейшие испытания. Она стояла на пепелище собственного дома, окруженная обгоревшими телами родных, и это не сломило ее.
– Принеси из ванной полотенце, – попросила Джослин. – Надо остановить кровь.
Девушка нетвердой походкой прошла в ванную, сдернула с крючка полотенце и вернулась в гостиную. Одной рукой Джослин поддерживала лежавшего на ее коленях Люка, в другой был сотовый телефон. Увидев дочь, она бросила телефон, потянулась за полотенцем, сложила его пополам и прижала к груди Люка. Клэри в ужасе наблюдала за тем, как ткань пропитывается кровью.
– Люк, – позвала Клэри.
Он не двигался. Лицо его посерело.
– Я позвонила в стаю, – сказала Джослин.
Она не задала ни единого вопроса – ни о Джейсе, ни о Себастьяне, ни о том, почему Джейс оказался в ее спальне. Все ее внимание было поглощено Люком.
– Члены стаи патрулируют территорию. После того как они придут сюда, нам придется уйти. Джейс вернется за тобой.
– Ты не знаешь… – начала Клэри.
– Знаю, – оборвала ее Джослин. – Валентин вернулся за мной через пятнадцать лет. Мужчины рода Моргенштернов не сдаются. Он еще придет за тобой.
Джейс – не Валентин, хотела сказать Клэри, но у нее не повернулся язык. Ей хотелось упасть на колени, взять Люка за руку, крепко сжать и сказать ему, как она его любит… Но то, что произошло в спальне, останавливало ее. Это она во всем виновата, она…
С улицы донеслись приглушенные голоса. Стая. Джослин рывком подняла голову:
– Клэри, собирайся. Возьми все необходимое, но не больше, чем сможешь унести. В этот дом мы уже не вернемся, – добавила она.
6. Ни одно оружие на свете
На плечи Клэри и Джослин, спешащих по Гринпойнт-авеню, со свинцово-серого неба падал снег, с Ист-Ривер дул ледяной ветер. С тех пор как они оставили Люка в заброшенном полицейском участке, служившем штабом стае, Джослин не сказала ни слова. Они обе смутно помнили события последнего часа, настолько велико было потрясение. Члены стаи, несущие вожака на руках, аптечка, запах лекарств… Клэри знала, что Люка нельзя отправлять в обычную больницу, но и оставлять его в незнакомом месте было невероятно тяжело. Ни Джослин, ни Клэри не были частью стаи и, соответственно, не были посвящены во все ее тайны. Клэри искала глазами Майю, свою союзницу, но ее там не было. В какой-то момент Джослин велела дочери подождать в коридоре, потому что в комнате нечем было дышать. Клэри села на пол, положив рюкзачок на колени. Часы показывали начало третьего ночи. Она еще никогда не чувствовала себя такой одинокой. Если Люк умрет… Клэри почти не помнила жизни без него. Люк и мама щедро дарили ей свою любовь. Одно из ее самых первых воспоминаний – то, как Люк сажает ее на плечи, а потом на ветку яблони на своей ферме за городом… В лазарете, когда Бэт, третий по старшинству в стае, доставал бинты и антисептики, Люк дышал шумно, с трудом. Так дышат умирающие, подумала Клэри, но не смогла вспомнить последних слов, сказанных Люку. Разве последние слова, сказанные умирающему, не запоминаются навсегда?
Когда измотанная Джослин наконец вышла, она протянула руку дочери и помогла ей подняться с пола.
– Он… – начала Клэри.
– Состояние стабилизировалось, – сказала Джослин, окинув взглядом коридор. – Пойдем.
– Куда? – удивилась Клэри. – Я думала, мы останемся с Люком. Я не хочу его бросать.
– Я тоже не хочу, – отрезала Джослин, и Клэри сразу подумала о том, что ее мать когда-то покинула Идрис, чтобы начать новую жизнь в одиночку. – Но Джейс и Джонатан не должны прийти сюда вслед за нами, – продолжила Джослин. – Это небезопасно для стаи. И для Люка тоже. Джейс первым делом будет искать тебя здесь.
– Тогда куда… – начала Клэри, но тут же замолчала. Она знала ответ.
Снег на тротуаре напоминал сахарную пудру. Перед тем как выйти из дома, Джослин надела длинное пальто, но под ним была перепачканная кровью Люка одежда. Она шла, решительно сжав губы, глядя вперед.
Клэри подумала, что мама, должно быть, выглядела так же, когда покидала Идрис, спрятав под пальто Чашу смерти. Она потрясла головой, чтобы избавиться от тяжелых мыслей. В памяти возник Себастьян, вонзающий кинжал в Люка, затем она услышала голос Джейса, произносящий слово «издержки», и вспомнила слова Королевы фей. Часто бывает так, что мы теряем что-то ценное для нас, а потом, когда находим, это оказывается уже не таким, как прежде.
Джослин пониже опустила капюшон. Меж ее рыжих прядей блестели снежинки. Она молчала. Улица, по которой они шли, была пустынной. Внезапно Клэри вспомнила. Ночь… Низко нависшее серое небо… Они с мамой идут меж грязных сугробов снега… Она уже видела эту картину, когда Безмолвные братья проникли в ее разум. Тогда мама вела ее к Магнусу, чтобы стереть память. И к Магнусу они шли теперь.
Перед ними возвышался дом из красного кирпича. Джослин открыла стеклянные двери, и они вошли. Внизу был домофон, и Джослин трижды позвонила. Когда они поднялись по лестнице, Магнус ждал их, опершись на перила. Он был одет в светло-желтую пижаму и зеленые тапочки в виде инопланетян с антеннами-пружинками. Кошачьи глаза блестели из-под взъерошенных вихров.
– Добро пожаловать в приют Святого Магнуса, – сказал он и распростер руки. – Свободные комнаты вон там. Вытирайте ноги.
Сегодня его квартира была обставлена в псевдовикторианском стиле – диваны с высокой спинкой и большие позолоченные зеркала. На колоннах светились лампы в форме причудливых цветов. В конце небольшого коридора находились три гостевые комнаты. Клэри наобум выбрала ту, что справа. Стены в ней были оранжевыми, как в ее спальне в Паркслоуп, у стены стояла кушетка, а из маленького окна виднелись темные окна закусочной. Председатель Мяо свернулся на кровати, прикрыв нос хвостом. Клэри села рядом и почесала кота за ухом, животное довольно замурлыкало. Девушка заметила, что рукав ее свитера потемнел от запекшейся крови. Кровь Люка… Она встала, сняла свитер, достала из рюкзака чистые джинсы, черную трикотажную кофту и переоделась. Из зеркала на нее смотрело бледное лицо с проступающими веснушками; пряди волос намокли от снега. Но ей было все равно, как она выглядит. Она вспомнила, как Джейс целовал ее, и в животе закололо так, словно она проглотила острый нож. Посидев, пока не унялась боль, она сделала глубокий вдох и пошла в гостиную. Мама сидела в кресле с позолоченной спинкой, обхватив длинными пальцами кружку горячей воды с лимоном. Магнус устроился на ярко-розовом диване, положив ноги в зеленых тапочках на кофейный столик.
– Стае удалось вывести его из критического состояния, – устало рассказывала Джослин. – Но что будет дальше – неизвестно. Была надежда, что лезвие всего лишь посеребренное, но она не оправдалась. Острие… – Она подняла глаза, увидела Клэри и умолкла.
– Продолжай, мам. Я уже достаточно взрослая, чтобы знать, что случилось с Люком.
– Они не знают, в чем именно дело, – вздохнула Джослин. – Острие кинжала откололось от удара в ребро и застряло в кости. Они не могут его вытащить. Оно… движется.
– Движется? – озадаченно спросил Магнус.
– Когда они попытались его извлечь, оно еще глубже проникло в кость. Люк – оборотень, обычно раны на нем быстро заживают, но острие мешает ране затянуться и разрушает кость.
– Боюсь, что это не серебро, – сказал Магнус, – это демонический металл.
Джослин наклонилась поближе к нему:
– Сможешь ему помочь? Я заплачу любую цену.
Магнус встал. Клэри подумала, что его тапочки и взъерошенная голова выглядят нелепо.
– Не знаю.
– Но ты исцелил Алека, когда его ранил Старший демон, – сказала Клэри.
Магнус зашагал по комнате из угла в угол:
– Я хотя бы понимал, что с ним. Но о демоническом металле мне ничего не известно. Я мог бы поэкспериментировать, попробовать разные заклятия, но это не самый быстрый способ помочь Люку.
– А кто сможет помочь быстрее?
– «Претор Люпус», – ответил Магнус, подумав. – Волчья стража. Я знал человека, основавшего эту организацию. Вулси Скотт… В силу некоторых… происшествий, его заинтересовало, как демонические металлы и лекарства действуют на оборотней. Он хранил записи об этом, как Безмолвные братья хранят записи о способах исцеления нефилимов. «Претор Люпус» – закрытая организация, но ее член мог бы получить доступ к информации.
– К сожалению, Люк не входит в нее. И насколько я знаю, список членов «Претор Люпуса» хранится в тайне, – сказала Джослин.
– Джордан! Джордан – преторианец. Он сможет все разузнать. Я ему позвоню, – сказала Клэри.
– Я сам это сделаю, – сказал Магнус. – Звонок от меня придаст нашей просьбе весомости. Подождите, я сейчас вернусь.
Он деловито прошлепал на кухню. Антенны на тапочках заколыхались.
Клэри повернулась к матери, смотревшей на кружку с горячей водой, в которой плавал лимон. Джослин любила этот напиток и говорила, что он восстанавливает силы, но Клэри терпеть не могла эту кислятину. Промокшие волосы Джослин высохли и теперь завивались кудрями.
– Мам, – сказала Клэри, и Джослин подняла глаза. – Мам, когда ты бросила нож, ты целилась в Джейса?
– В Джонатана.
Клэри знала, что мать никогда не стала бы звать его Себастьяном.
– Просто… – Клэри глубоко вдохнула. – Это почти то же самое. Ты сама видела. Когда ты ранила Себастьяна, у Джейса пошла кровь. Они как… как отражение друг друга. Если ранить Себастьяна, кровь пойдет у Джейса. Если Себастьяна убить, Джейс тоже умрет.
– Клэри, – Джослин устало потерла глаза, – давай поговорим об этом позже.
– Но ты сказала, что Джейс вернется за мной. Я хочу знать, что ты не причинишь ему вреда.
– Я не могу тебе этого пообещать, Клэри. Не могу! – Мать смотрела на нее, не отрывая глаз. – Я видела, как вы вышли из спальни вдвоем.
Клэри залилась краской:
– Я не хочу…
– Что не хочешь? Говорить об этом? Жаль, ведь ты сама подняла эту тему. Тебе повезло, что я не член Совета. Как давно тебе известно, где Джейс?
– Я не знаю, где он. Сегодня вечером я поговорила с ним в первый раз с тех пор, как он исчез. Вчера я видела его в Институте с Себ… с Джонатаном и сказала об этом Алеку, Изабель и Саймону. Но больше никому рассказать не могла. Если его схватят… Я не могу этого допустить.
– И почему же?
– Потому что это Джейс. Потому что я люблю его.
– Это не Джейс, вот и все, Клэри. Он уже не тот, кем был раньше. Разве ты не видишь?
– Конечно вижу. Я не глупа. Но я верю в него. Я видела, как его поработили и как он освободился от чар. Я думаю, что в глубине души он остался Джейсом. Должен же найтись способ его спасти.
– А если нет?
– Докажи.
– Нельзя доказать отрицание, Кларисса. Я понимаю, что ты любишь его, даже слишком сильно. Думаешь, я сама не любила твоего отца? Думаешь, я не давала ему шанса? Посмотри, что из этого вышло. Джонатан. Если бы я не осталась с твоим отцом, он бы не родился.
– И я тоже, не забывай, – сказала Клэри. – Я родилась после брата, а не до него! – Она пристально посмотрела на мать. – Ты имеешь в виду, что не пожалела бы, если бы я не родилась?
– Нет, я…
Неприятно залязгали ключи в замке, и в квартиру кто-то вошел. Увидев Алека, Клэри вздохнула с облегчением. На нем были длинный кожаный плащ и голубой свитер, в черных волосах застряли снежинки, щеки покраснели от мороза.
– Где Магнус? – спросил он и взглянул в сторону кухни. Клэри увидела у него под ухом синяк.
– Алек!
Магнус послал Алеку воздушный поцелуй и прошел в гостиную. Он сбросил тапочки и теперь был бос. Кошачьи глаза сверкали. Клэри узнала этот взгляд – так она сама смотрела на Джейса.
Но Алек не ответил другу. Он сбросил пальто и повесил его на вешалку. И он был явно расстроен. Руки дрожали, широкие плечи напряглись.
– Ты получил мою эсэмэску? – спросил Магнус.
– Да, я как раз был неподалеку. – Алек неуверенно посмотрел на Клэри, а потом перевел взгляд на Джослин. Они не были хорошо знакомы, хотя и встречались несколько раз. – Магнус сказал правду? Ты опять видела Джейса? – обратился он к Клэри.
– И Себастьяна, – кивнула она.
– Но Джейс… – сказал Алек. – Каким он был… то есть… каким он тебе показался?
Клэри сразу поняла, о чем он спрашивает, они с Алеком понимали друг друга лучше остальных.
– Он не обманывает Себастьяна, – тихо ответила она. – Он правда изменился.
– Как? – спросил Алек со странной смесью злобы и мальчишеской обиды в голосе. – Как он изменился?
Джинсы Клэри протерлись до дыр на коленке, и теперь она ковыряла их, царапая кожу.
– Я так поняла, что он верит Себастьяну. Верит в то, что делает, чем бы это ни было. Я напомнила ему, что Себастьян убил Макса, но ему было все равно. – Ее голос дрогнул. – Он сказал, что Себастьян ему такой же брат, как Макс.
Алек побледнел, и румянец на его щеках стал напоминать кровавые пятна.
– Он спрашивал обо мне? Об Иззи?
Клэри мотнула головой и отвернулась, не в силах вынести выражение лица Алека. Краем глаза она заметила, что Магнус тоже наблюдает за Алеком, на его лице читалась тревога.
– Почему он пришел к тебе домой? Не понимаю! – нахмурился Алек.
– Он хотел, чтобы я пошла с ним. Присоединилась к нему и Себастьяну. Наверное, хотел превратить злодейский дуэт в злодейское трио. – Она пожала плечами. – Может быть, ему просто одиноко? С Себастьяном не очень-то весело.
– В «Скребл» он круто играл, – вставил Магнус.
– Он – маньяк-убийца, – напомнил Алек. – И Джейс это знает.
– Но Джейс теперь… другой, – начал Магнус, но тут зазвонил телефон. – Я возьму. Кто знает, кому еще понадобилось место, где можно укрыться от Совета? Не в отель же идти.
Он пошел в кухню.
Алек сел на диван.
– Совсем не жалеет себя, – сказал он, провожая друга взглядом. – Всю ночь не спал, пытался расшифровать эти руны.
– Он работает на Совет? – спросила Джослин.
– Нет, – ответил Алек. – Он делает это для меня. Потому что Джейс для меня много значит. – Он закатал рукав, показывая Джослин руну Парабатай на предплечье.
Клэри попыталась собраться с мыслями.
– Ты знал, что Джейс жив, – сказала она, – потому что между вами есть связь. Но ты чувствовал, что что-то не так.
– Потому что его поработили. Это его изменило, – кивнула Джослин. – Валентин говорил, что, когда Люк стал оборотнем, он это почувствовал. Что что-то не так…
Алек зябко повел плечами:
– Когда Джейса поработила Лилит, я ничего не чувствовал. А теперь – чувствую. Что-то не так… – Он посмотрел на свои ботинки. – Когда твой парабатай умирает, ты знаешь об этом. Как будто перерезают ниточку, которая тебя к чему-то привязывала, и теперь ты летишь в пропасть. – Он перевел взгляд на Клэри. – Однажды я это почувствовал – в Идрисе, во время битвы. Но это быстро прошло, а потом оказалось, что Джейс жив, и я убедил себя, что ничего такого не было.
Клэри вспомнила Джейса и окровавленный песок у озера Лин. Нет, было…
– А теперь ощущение другое. Я чувствую, что он не умер, а… исчез из мира. Как это объяснить… Он просто не здесь.
– Так и есть, – сказала Клэри. – Оба раза, когда я видела их с Себастьяном, они потом исчезали. Ни портала, ничего. Просто были – и нет.
– Когда мы говорим о «здесь» и «там», о «том» мире и «этом», мы говорим об измерениях, – зевая, сказал Магнус, возвратившийся в гостиную. – Варлоков, способных перемещаться между измерениями, очень мало. Мой старый друг Рагнор был одним из них. Измерения расположены не бок о бок, а сложены вместе, как бумага. Когда они пересекаются, создаются пространственные пузыри, которые мешают поисковым заклинаниям. Никакого здесь уже нет, есть только там.
– Может быть, поэтому нам не удается засечь его? И поэтому Алек его не чувствует? – предположила Клэри.
– Может быть. – Судя по всему, Магнус был впечатлен. – Но тогда получается, что мы не сможем их найти, если они сами этого не захотят. И тот, кто их найдет, не сможет нас об этом оповестить. Это сложная, дорогостоящая магия. У Себастьяна, наверное, есть связи.
Запищал домофон, и все присутствующие подпрыгнули.
– Спокойно, – сказал Магнус и исчез в дверях.
Вскоре он вернулся с незнакомцем в длинном балахоне пергаментного цвета, покрытом по бокам и сзади темно-красными рунами. Лицо гостя было скрыто капюшоном, а балахон был сухой, словно на него не упало ни снежинки. Когда гость откинул капюшон, Клэри узнала брата Захарию.
Джослин со стуком поставила пустую кружку на стол.
– Ты… – сказала она. – Но Магнус сказал, что ты никогда…
«Непредвиденные события заставляют прибегать к непредвиденным мерам, – раздался голос брата Захарии в голове Клэри; по выражению лиц остальных она поняла, что его слышат все. – О том, что произойдет сегодня, я не скажу ни Совету, ни Конклаву. Если у меня будет шанс спасти последнего из рода Эрондейлов, это важнее для меня, чем верность властям».
– Тогда решено, – сказал Магнус. В своей ярко-желтой пижаме рядом с Безмолвным братом он выглядел комично. – Обнаружилось что-нибудь новое о рунах Лилит?
«Я внимательно изучил их и прослушал все показания Совету, – ответил брат Захария. – Полагаю, ритуал был двояким. Сначала Лилит использовала укус Светоча, чтобы пробудить разум Джонатана Моргенштерна. Его тело было слабо, но разум и воля – живы. Полагаю, когда Джейс Эрондейл остался с ним на крыше один, Джонатан воспользовался силой рун Лилит и заставил его войти в колдовской круг. Так он подчинил себе волю Джейса. Вероятно, он воспользовался кровью Джейса, чтобы подняться и покинуть крышу, взяв его с собой».
– Так вот почему между ними возникла эта связь! – вскрикнула Клэри. – Когда мама ранила Себастьяна, у Джейса пошла кровь.
«Да. Ритуал Лилит был неким связующим ритуалом, вроде заклятия парабатай, но мощнее и опаснее. Теперь они неотделимы друг от друга. Если умрет один, умрет и другой. Ни одно оружие на свете не сможет ранить лишь одного из них».
– Когда ты говоришь, что они неотделимы, это означает… Ну… Джейс же ненавидит Себастьяна. И получается, Себастьян убил его, – сказал Алек, наклоняясь вперед.
– Не думаю, что Себастьян в восторге от Джейса. Он всю жизнь испытывал ревность к нему, считал любимчиком Валентина, – добавила Клэри.
– Не говоря о том, что вообще-то Себастьяна убил Джейс. Это никому не понравится, – заметил Магнус.
– Джейс как будто забыл, что все это случилось. Нет, даже не забыл – не верит в это, – расстроенно произнесла Клэри.
«Он обо всем помнит. Но сила, связывающая их, так могущественна, что мысли Джейса минуют эти события, как вода огибает камни на дне реки. Так же было в случае с заклятием, которое наложил на тебя Магнус, Кларисса. Когда ты видела фрагменты невидимого мира, твой разум отторгал их и не принимал. Нет смысла спорить с Джейсом о Джонатане. Даже истина не может разорвать их связь».
Клэри вспомнила, как она напомнила Джейсу, что Себастьян убил Макса. Джейс на мгновение нахмурился, а потом снова принял беззаботный вид.
«Утешьтесь тем, что Джонатан Моргенштерн так же привязан к Джейсу, как и он к нему. Он не сможет причинить ему вреда, даже если захочет», – добавил брат Захария.
Алек всплеснул руками:
– Та к они теперь что, влюблены друг в друга? Стали лучшими друзьями? – В его голосе слышалась ревность.
«Нет. Просто теперь они едины. Каждый видит все так, как видит другой. Они знают, что каждый из них чрезвычайно важен для другого. Себастьяну принадлежит ведущая роль. Джейс поверит всему, во что верит Себастьян, и сделает все, чего тот захочет».
– Значит, он одержим? – спросил Алек.
«При одержимости часть разума жертвы часто остается нетронутой. Одержимые рассказывают, что наблюдали за своими действиями со стороны, кричали, но не могли докричаться. Но разум Джейса находится в его теле и управляет им. Джейс считает, что находится в здравом уме и делает то, что хочет».
– Тогда что ему нужно от меня? Почему он сегодня пришел ко мне? – дрожащим голосом спросила Клэри. Она надеялась, что ее щеки не горят, и старалась прогнать воспоминание о том, как Джейс целовал ее в постели.
«Он все еще любит тебя, – на удивление нежно сказал брат Захария. – Его мир по-прежнему вращается вокруг тебя».
– И поэтому мы должны были уйти, – кивнула Джослин. – Он вернется за ней. Нам нельзя было оставаться и в полицейском участке. Даже не знаю, где сейчас безопасно.
– Здесь, – ответил Магнус. – Я могу установить барьеры, которые не пропустят Джейса и Себастьяна.
Клэри увидела облегчение в глазах матери.
– Спасибо, – сказала Джослин.
Магнус беспечно махнул рукой:
– Обожаю отгонять разъяренных Сумеречных охотников, особенно одержимых.
«Он не одержим», – напомнил им брат Захария.
– Ну, это мелочи, – улыбнулся Магнус. – Вопрос в том, что они собираются делать. Что они задумали?
– Клэри говорит, что, когда она видела их в Библиотеке, Себастьян сказал Джейсу, что скоро он будет управлять Институтом, – сказал Алек.
– Значит, они что-то задумали.
– Наверное, хотят продолжить дело Валентина, – предположил Магнус. – Долой непокорных Сумеречных охотников, тра-та-та.
– Может быть, – неуверенно произнесла Клэри. – Джейс говорил, что Себастьян служит какой-то великой цели.
– Я много лет была замужем за фанатиком, – сказала Джослин. – И уж я-то знаю, что такое «великая цель». Это пытки невинных, кровавые убийства, предательство друзей во имя того, что кажется тебе главным. Но на самом деле это жадность и тщеславие под маской красивых слов.
Когда измотанная Джослин наконец вышла, она протянула руку дочери и помогла ей подняться с пола.
– Он… – начала Клэри.
– Состояние стабилизировалось, – сказала Джослин, окинув взглядом коридор. – Пойдем.
– Куда? – удивилась Клэри. – Я думала, мы останемся с Люком. Я не хочу его бросать.
– Я тоже не хочу, – отрезала Джослин, и Клэри сразу подумала о том, что ее мать когда-то покинула Идрис, чтобы начать новую жизнь в одиночку. – Но Джейс и Джонатан не должны прийти сюда вслед за нами, – продолжила Джослин. – Это небезопасно для стаи. И для Люка тоже. Джейс первым делом будет искать тебя здесь.
– Тогда куда… – начала Клэри, но тут же замолчала. Она знала ответ.
Снег на тротуаре напоминал сахарную пудру. Перед тем как выйти из дома, Джослин надела длинное пальто, но под ним была перепачканная кровью Люка одежда. Она шла, решительно сжав губы, глядя вперед.
Клэри подумала, что мама, должно быть, выглядела так же, когда покидала Идрис, спрятав под пальто Чашу смерти. Она потрясла головой, чтобы избавиться от тяжелых мыслей. В памяти возник Себастьян, вонзающий кинжал в Люка, затем она услышала голос Джейса, произносящий слово «издержки», и вспомнила слова Королевы фей. Часто бывает так, что мы теряем что-то ценное для нас, а потом, когда находим, это оказывается уже не таким, как прежде.
Джослин пониже опустила капюшон. Меж ее рыжих прядей блестели снежинки. Она молчала. Улица, по которой они шли, была пустынной. Внезапно Клэри вспомнила. Ночь… Низко нависшее серое небо… Они с мамой идут меж грязных сугробов снега… Она уже видела эту картину, когда Безмолвные братья проникли в ее разум. Тогда мама вела ее к Магнусу, чтобы стереть память. И к Магнусу они шли теперь.
Перед ними возвышался дом из красного кирпича. Джослин открыла стеклянные двери, и они вошли. Внизу был домофон, и Джослин трижды позвонила. Когда они поднялись по лестнице, Магнус ждал их, опершись на перила. Он был одет в светло-желтую пижаму и зеленые тапочки в виде инопланетян с антеннами-пружинками. Кошачьи глаза блестели из-под взъерошенных вихров.
– Добро пожаловать в приют Святого Магнуса, – сказал он и распростер руки. – Свободные комнаты вон там. Вытирайте ноги.
Сегодня его квартира была обставлена в псевдовикторианском стиле – диваны с высокой спинкой и большие позолоченные зеркала. На колоннах светились лампы в форме причудливых цветов. В конце небольшого коридора находились три гостевые комнаты. Клэри наобум выбрала ту, что справа. Стены в ней были оранжевыми, как в ее спальне в Паркслоуп, у стены стояла кушетка, а из маленького окна виднелись темные окна закусочной. Председатель Мяо свернулся на кровати, прикрыв нос хвостом. Клэри села рядом и почесала кота за ухом, животное довольно замурлыкало. Девушка заметила, что рукав ее свитера потемнел от запекшейся крови. Кровь Люка… Она встала, сняла свитер, достала из рюкзака чистые джинсы, черную трикотажную кофту и переоделась. Из зеркала на нее смотрело бледное лицо с проступающими веснушками; пряди волос намокли от снега. Но ей было все равно, как она выглядит. Она вспомнила, как Джейс целовал ее, и в животе закололо так, словно она проглотила острый нож. Посидев, пока не унялась боль, она сделала глубокий вдох и пошла в гостиную. Мама сидела в кресле с позолоченной спинкой, обхватив длинными пальцами кружку горячей воды с лимоном. Магнус устроился на ярко-розовом диване, положив ноги в зеленых тапочках на кофейный столик.
– Стае удалось вывести его из критического состояния, – устало рассказывала Джослин. – Но что будет дальше – неизвестно. Была надежда, что лезвие всего лишь посеребренное, но она не оправдалась. Острие… – Она подняла глаза, увидела Клэри и умолкла.
– Продолжай, мам. Я уже достаточно взрослая, чтобы знать, что случилось с Люком.
– Они не знают, в чем именно дело, – вздохнула Джослин. – Острие кинжала откололось от удара в ребро и застряло в кости. Они не могут его вытащить. Оно… движется.
– Движется? – озадаченно спросил Магнус.
– Когда они попытались его извлечь, оно еще глубже проникло в кость. Люк – оборотень, обычно раны на нем быстро заживают, но острие мешает ране затянуться и разрушает кость.
– Боюсь, что это не серебро, – сказал Магнус, – это демонический металл.
Джослин наклонилась поближе к нему:
– Сможешь ему помочь? Я заплачу любую цену.
Магнус встал. Клэри подумала, что его тапочки и взъерошенная голова выглядят нелепо.
– Не знаю.
– Но ты исцелил Алека, когда его ранил Старший демон, – сказала Клэри.
Магнус зашагал по комнате из угла в угол:
– Я хотя бы понимал, что с ним. Но о демоническом металле мне ничего не известно. Я мог бы поэкспериментировать, попробовать разные заклятия, но это не самый быстрый способ помочь Люку.
– А кто сможет помочь быстрее?
– «Претор Люпус», – ответил Магнус, подумав. – Волчья стража. Я знал человека, основавшего эту организацию. Вулси Скотт… В силу некоторых… происшествий, его заинтересовало, как демонические металлы и лекарства действуют на оборотней. Он хранил записи об этом, как Безмолвные братья хранят записи о способах исцеления нефилимов. «Претор Люпус» – закрытая организация, но ее член мог бы получить доступ к информации.
– К сожалению, Люк не входит в нее. И насколько я знаю, список членов «Претор Люпуса» хранится в тайне, – сказала Джослин.
– Джордан! Джордан – преторианец. Он сможет все разузнать. Я ему позвоню, – сказала Клэри.
– Я сам это сделаю, – сказал Магнус. – Звонок от меня придаст нашей просьбе весомости. Подождите, я сейчас вернусь.
Он деловито прошлепал на кухню. Антенны на тапочках заколыхались.
Клэри повернулась к матери, смотревшей на кружку с горячей водой, в которой плавал лимон. Джослин любила этот напиток и говорила, что он восстанавливает силы, но Клэри терпеть не могла эту кислятину. Промокшие волосы Джослин высохли и теперь завивались кудрями.
– Мам, – сказала Клэри, и Джослин подняла глаза. – Мам, когда ты бросила нож, ты целилась в Джейса?
– В Джонатана.
Клэри знала, что мать никогда не стала бы звать его Себастьяном.
– Просто… – Клэри глубоко вдохнула. – Это почти то же самое. Ты сама видела. Когда ты ранила Себастьяна, у Джейса пошла кровь. Они как… как отражение друг друга. Если ранить Себастьяна, кровь пойдет у Джейса. Если Себастьяна убить, Джейс тоже умрет.
– Клэри, – Джослин устало потерла глаза, – давай поговорим об этом позже.
– Но ты сказала, что Джейс вернется за мной. Я хочу знать, что ты не причинишь ему вреда.
– Я не могу тебе этого пообещать, Клэри. Не могу! – Мать смотрела на нее, не отрывая глаз. – Я видела, как вы вышли из спальни вдвоем.
Клэри залилась краской:
– Я не хочу…
– Что не хочешь? Говорить об этом? Жаль, ведь ты сама подняла эту тему. Тебе повезло, что я не член Совета. Как давно тебе известно, где Джейс?
– Я не знаю, где он. Сегодня вечером я поговорила с ним в первый раз с тех пор, как он исчез. Вчера я видела его в Институте с Себ… с Джонатаном и сказала об этом Алеку, Изабель и Саймону. Но больше никому рассказать не могла. Если его схватят… Я не могу этого допустить.
– И почему же?
– Потому что это Джейс. Потому что я люблю его.
– Это не Джейс, вот и все, Клэри. Он уже не тот, кем был раньше. Разве ты не видишь?
– Конечно вижу. Я не глупа. Но я верю в него. Я видела, как его поработили и как он освободился от чар. Я думаю, что в глубине души он остался Джейсом. Должен же найтись способ его спасти.
– А если нет?
– Докажи.
– Нельзя доказать отрицание, Кларисса. Я понимаю, что ты любишь его, даже слишком сильно. Думаешь, я сама не любила твоего отца? Думаешь, я не давала ему шанса? Посмотри, что из этого вышло. Джонатан. Если бы я не осталась с твоим отцом, он бы не родился.
– И я тоже, не забывай, – сказала Клэри. – Я родилась после брата, а не до него! – Она пристально посмотрела на мать. – Ты имеешь в виду, что не пожалела бы, если бы я не родилась?
– Нет, я…
Неприятно залязгали ключи в замке, и в квартиру кто-то вошел. Увидев Алека, Клэри вздохнула с облегчением. На нем были длинный кожаный плащ и голубой свитер, в черных волосах застряли снежинки, щеки покраснели от мороза.
– Где Магнус? – спросил он и взглянул в сторону кухни. Клэри увидела у него под ухом синяк.
– Алек!
Магнус послал Алеку воздушный поцелуй и прошел в гостиную. Он сбросил тапочки и теперь был бос. Кошачьи глаза сверкали. Клэри узнала этот взгляд – так она сама смотрела на Джейса.
Но Алек не ответил другу. Он сбросил пальто и повесил его на вешалку. И он был явно расстроен. Руки дрожали, широкие плечи напряглись.
– Ты получил мою эсэмэску? – спросил Магнус.
– Да, я как раз был неподалеку. – Алек неуверенно посмотрел на Клэри, а потом перевел взгляд на Джослин. Они не были хорошо знакомы, хотя и встречались несколько раз. – Магнус сказал правду? Ты опять видела Джейса? – обратился он к Клэри.
– И Себастьяна, – кивнула она.
– Но Джейс… – сказал Алек. – Каким он был… то есть… каким он тебе показался?
Клэри сразу поняла, о чем он спрашивает, они с Алеком понимали друг друга лучше остальных.
– Он не обманывает Себастьяна, – тихо ответила она. – Он правда изменился.
– Как? – спросил Алек со странной смесью злобы и мальчишеской обиды в голосе. – Как он изменился?
Джинсы Клэри протерлись до дыр на коленке, и теперь она ковыряла их, царапая кожу.
– Я так поняла, что он верит Себастьяну. Верит в то, что делает, чем бы это ни было. Я напомнила ему, что Себастьян убил Макса, но ему было все равно. – Ее голос дрогнул. – Он сказал, что Себастьян ему такой же брат, как Макс.
Алек побледнел, и румянец на его щеках стал напоминать кровавые пятна.
– Он спрашивал обо мне? Об Иззи?
Клэри мотнула головой и отвернулась, не в силах вынести выражение лица Алека. Краем глаза она заметила, что Магнус тоже наблюдает за Алеком, на его лице читалась тревога.
– Почему он пришел к тебе домой? Не понимаю! – нахмурился Алек.
– Он хотел, чтобы я пошла с ним. Присоединилась к нему и Себастьяну. Наверное, хотел превратить злодейский дуэт в злодейское трио. – Она пожала плечами. – Может быть, ему просто одиноко? С Себастьяном не очень-то весело.
– В «Скребл» он круто играл, – вставил Магнус.
– Он – маньяк-убийца, – напомнил Алек. – И Джейс это знает.
– Но Джейс теперь… другой, – начал Магнус, но тут зазвонил телефон. – Я возьму. Кто знает, кому еще понадобилось место, где можно укрыться от Совета? Не в отель же идти.
Он пошел в кухню.
Алек сел на диван.
– Совсем не жалеет себя, – сказал он, провожая друга взглядом. – Всю ночь не спал, пытался расшифровать эти руны.
– Он работает на Совет? – спросила Джослин.
– Нет, – ответил Алек. – Он делает это для меня. Потому что Джейс для меня много значит. – Он закатал рукав, показывая Джослин руну Парабатай на предплечье.
Клэри попыталась собраться с мыслями.
– Ты знал, что Джейс жив, – сказала она, – потому что между вами есть связь. Но ты чувствовал, что что-то не так.
– Потому что его поработили. Это его изменило, – кивнула Джослин. – Валентин говорил, что, когда Люк стал оборотнем, он это почувствовал. Что что-то не так…
Алек зябко повел плечами:
– Когда Джейса поработила Лилит, я ничего не чувствовал. А теперь – чувствую. Что-то не так… – Он посмотрел на свои ботинки. – Когда твой парабатай умирает, ты знаешь об этом. Как будто перерезают ниточку, которая тебя к чему-то привязывала, и теперь ты летишь в пропасть. – Он перевел взгляд на Клэри. – Однажды я это почувствовал – в Идрисе, во время битвы. Но это быстро прошло, а потом оказалось, что Джейс жив, и я убедил себя, что ничего такого не было.
Клэри вспомнила Джейса и окровавленный песок у озера Лин. Нет, было…
– А теперь ощущение другое. Я чувствую, что он не умер, а… исчез из мира. Как это объяснить… Он просто не здесь.
– Так и есть, – сказала Клэри. – Оба раза, когда я видела их с Себастьяном, они потом исчезали. Ни портала, ничего. Просто были – и нет.
– Когда мы говорим о «здесь» и «там», о «том» мире и «этом», мы говорим об измерениях, – зевая, сказал Магнус, возвратившийся в гостиную. – Варлоков, способных перемещаться между измерениями, очень мало. Мой старый друг Рагнор был одним из них. Измерения расположены не бок о бок, а сложены вместе, как бумага. Когда они пересекаются, создаются пространственные пузыри, которые мешают поисковым заклинаниям. Никакого здесь уже нет, есть только там.
– Может быть, поэтому нам не удается засечь его? И поэтому Алек его не чувствует? – предположила Клэри.
– Может быть. – Судя по всему, Магнус был впечатлен. – Но тогда получается, что мы не сможем их найти, если они сами этого не захотят. И тот, кто их найдет, не сможет нас об этом оповестить. Это сложная, дорогостоящая магия. У Себастьяна, наверное, есть связи.
Запищал домофон, и все присутствующие подпрыгнули.
– Спокойно, – сказал Магнус и исчез в дверях.
Вскоре он вернулся с незнакомцем в длинном балахоне пергаментного цвета, покрытом по бокам и сзади темно-красными рунами. Лицо гостя было скрыто капюшоном, а балахон был сухой, словно на него не упало ни снежинки. Когда гость откинул капюшон, Клэри узнала брата Захарию.
Джослин со стуком поставила пустую кружку на стол.
– Ты… – сказала она. – Но Магнус сказал, что ты никогда…
«Непредвиденные события заставляют прибегать к непредвиденным мерам, – раздался голос брата Захарии в голове Клэри; по выражению лиц остальных она поняла, что его слышат все. – О том, что произойдет сегодня, я не скажу ни Совету, ни Конклаву. Если у меня будет шанс спасти последнего из рода Эрондейлов, это важнее для меня, чем верность властям».
– Тогда решено, – сказал Магнус. В своей ярко-желтой пижаме рядом с Безмолвным братом он выглядел комично. – Обнаружилось что-нибудь новое о рунах Лилит?
«Я внимательно изучил их и прослушал все показания Совету, – ответил брат Захария. – Полагаю, ритуал был двояким. Сначала Лилит использовала укус Светоча, чтобы пробудить разум Джонатана Моргенштерна. Его тело было слабо, но разум и воля – живы. Полагаю, когда Джейс Эрондейл остался с ним на крыше один, Джонатан воспользовался силой рун Лилит и заставил его войти в колдовской круг. Так он подчинил себе волю Джейса. Вероятно, он воспользовался кровью Джейса, чтобы подняться и покинуть крышу, взяв его с собой».
– Так вот почему между ними возникла эта связь! – вскрикнула Клэри. – Когда мама ранила Себастьяна, у Джейса пошла кровь.
«Да. Ритуал Лилит был неким связующим ритуалом, вроде заклятия парабатай, но мощнее и опаснее. Теперь они неотделимы друг от друга. Если умрет один, умрет и другой. Ни одно оружие на свете не сможет ранить лишь одного из них».
– Когда ты говоришь, что они неотделимы, это означает… Ну… Джейс же ненавидит Себастьяна. И получается, Себастьян убил его, – сказал Алек, наклоняясь вперед.
– Не думаю, что Себастьян в восторге от Джейса. Он всю жизнь испытывал ревность к нему, считал любимчиком Валентина, – добавила Клэри.
– Не говоря о том, что вообще-то Себастьяна убил Джейс. Это никому не понравится, – заметил Магнус.
– Джейс как будто забыл, что все это случилось. Нет, даже не забыл – не верит в это, – расстроенно произнесла Клэри.
«Он обо всем помнит. Но сила, связывающая их, так могущественна, что мысли Джейса минуют эти события, как вода огибает камни на дне реки. Так же было в случае с заклятием, которое наложил на тебя Магнус, Кларисса. Когда ты видела фрагменты невидимого мира, твой разум отторгал их и не принимал. Нет смысла спорить с Джейсом о Джонатане. Даже истина не может разорвать их связь».
Клэри вспомнила, как она напомнила Джейсу, что Себастьян убил Макса. Джейс на мгновение нахмурился, а потом снова принял беззаботный вид.
«Утешьтесь тем, что Джонатан Моргенштерн так же привязан к Джейсу, как и он к нему. Он не сможет причинить ему вреда, даже если захочет», – добавил брат Захария.
Алек всплеснул руками:
– Та к они теперь что, влюблены друг в друга? Стали лучшими друзьями? – В его голосе слышалась ревность.
«Нет. Просто теперь они едины. Каждый видит все так, как видит другой. Они знают, что каждый из них чрезвычайно важен для другого. Себастьяну принадлежит ведущая роль. Джейс поверит всему, во что верит Себастьян, и сделает все, чего тот захочет».
– Значит, он одержим? – спросил Алек.
«При одержимости часть разума жертвы часто остается нетронутой. Одержимые рассказывают, что наблюдали за своими действиями со стороны, кричали, но не могли докричаться. Но разум Джейса находится в его теле и управляет им. Джейс считает, что находится в здравом уме и делает то, что хочет».
– Тогда что ему нужно от меня? Почему он сегодня пришел ко мне? – дрожащим голосом спросила Клэри. Она надеялась, что ее щеки не горят, и старалась прогнать воспоминание о том, как Джейс целовал ее в постели.
«Он все еще любит тебя, – на удивление нежно сказал брат Захария. – Его мир по-прежнему вращается вокруг тебя».
– И поэтому мы должны были уйти, – кивнула Джослин. – Он вернется за ней. Нам нельзя было оставаться и в полицейском участке. Даже не знаю, где сейчас безопасно.
– Здесь, – ответил Магнус. – Я могу установить барьеры, которые не пропустят Джейса и Себастьяна.
Клэри увидела облегчение в глазах матери.
– Спасибо, – сказала Джослин.
Магнус беспечно махнул рукой:
– Обожаю отгонять разъяренных Сумеречных охотников, особенно одержимых.
«Он не одержим», – напомнил им брат Захария.
– Ну, это мелочи, – улыбнулся Магнус. – Вопрос в том, что они собираются делать. Что они задумали?
– Клэри говорит, что, когда она видела их в Библиотеке, Себастьян сказал Джейсу, что скоро он будет управлять Институтом, – сказал Алек.
– Значит, они что-то задумали.
– Наверное, хотят продолжить дело Валентина, – предположил Магнус. – Долой непокорных Сумеречных охотников, тра-та-та.
– Может быть, – неуверенно произнесла Клэри. – Джейс говорил, что Себастьян служит какой-то великой цели.
– Я много лет была замужем за фанатиком, – сказала Джослин. – И уж я-то знаю, что такое «великая цель». Это пытки невинных, кровавые убийства, предательство друзей во имя того, что кажется тебе главным. Но на самом деле это жадность и тщеславие под маской красивых слов.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента