Страница:
– Секундочку, Миранда, – пробормотала Тесс.
Короткостриженая – представьте себе только! – девица сделала неуклюжий реверанс и вышла в коридор, закрыв за собой дверь.
Тесс встала и оглядела маленькую комнату, которая стала ее тюрьмой. Невысокие, оклеенные обоями в мелкий цветочек стены, простой стол, покрытый белой узорчатой скатертью, узкая медная кровать, умывальник с трещиной – вот, пожалуй, и вся мебель. Книги свои она сложила на подоконник, на котором каждое утро царапала по одной полосе – отмечала проходящие дни.
Тесс медленно подошла к зеркалу, висевшему на дальней стене, и пригладила волосы. Темные сестры – а миссис Блэк и миссис Дарк действительно нравилось, когда их так называли, – не любили, когда она выглядела неряшливо. Впрочем, это, похоже, единственное, что их по-настоящему в ней занимало, и Тесс сразу же решила, что оно и к лучшему.
Увидев отражение в зеркале, Тесс поморщилась: лицо было чересчур бледным, румянец исчез, а серые глаза ввалились. Каждое утро она надевала одно и то же черное, скромное, как у монашенки, платье, которое сестры вручили ей по прибытии. Конечно же ее багажом никто и не думал заниматься, и он так и остался валяться где-то в гавани Саутгемптона. Если раньше Тесс не могла себе позволить слишком придирчиво перебирать наряды, то теперь проблемы выбора перед ней и вовсе не стояло. Посмотрев на себя еще раз, она с печальным вздохом отвела взгляд.
В их семье самой красивой считалась мама, а после ее смерти все единодушно признавали первым красавцем Натаниэля, унаследовавшего самые привлекательные черты покойной. Однако Тесс никогда не считала себя гадким утенком: у нее были красивые глаза и пышные, густые каштановые волосы, совсем как у Джейн Эйр[13], которая, может, и не была красавицей в общепринятом смысле этого слова, но все же сумела заинтересовать надменного мистера Рочестера. И не так уж плохо быть высокой – выше, чем большинство ее ровесников-мальчишек, – ведь тетя Генриетта всегда говорила: пока высокая женщина держится с достоинством, она всегда будет выглядеть королевой.
Хотя теперь Тесс было далеко до королевы. Одета она была в уродливое черное платье, больше подошедшее бы огородному пугалу, а вид имела измученный и потрепанный. Иногда она спрашивала себя: а узнает ли ее Нат, если увидит сегодня?
При этой мысли сердце сжималось в груди. Нат. Только ради него она перебралась в Англию, и теперь скучала так сильно, что хоть в петлю лезь. Она чувствовала себя отчаянно одинокой, наверное, самой одинокой на свете. Только Нат мог позаботиться о ней, только его всегда интересовало, жива ли она или уже умерла, всеми забытая. Иногда после всех этих мыслей ее охватывал такой страх, что казалось, еще чуть-чуть – и она погрузится в пучину безумия, из которой уже не будет возврата. Частенько она спрашивала себя: если никто в целом мире не заботится о ней, то существует ли она на самом деле?
Щелчок замка вырвал ее из мрачных раздумий. Дверь распахнулась. На пороге стояла Миранда.
– Пора идти, – объявила она. – Миссис Блэк и миссис Дарк уже заждались.
Тесс с отвращением посмотрела на горничную. Она никак не могла понять, сколько Миранде лет: девятнадцать? двадцать пять? Казалось, время не властно над ее гладким круглым лицом. Волосы неприятного, грязно-коричневого, совсем как вода в сточных канавах, цвета были гладко прилизаны и зачесаны назад. Огромные глаза навыкате – она всегда выглядела так, будто чему-то удивлялась, – делали ее одновременно похожей и на лягушку, и на кучера Темных сестер. Возможно, что они с кучером даже родственники…
Тесс спустилась вниз, рядом вышагивала Миранда, и походка у нее при этом была такой развязной, словно она была непристойной женщиной, предлагающей себя на углу грязной улицы. Тесс подняла руку якобы для того, чтобы поправить платье, но на самом деле ей просто хотелось прикоснуться к механическому ангелу, который по-прежнему висел у нее на шее. Тесс поступала так всякий раз, когда шла на встречу с сестрами. Каким-то странным образом крошечная фигурка успокаивала ее и придавала сил. Поэтому, пока они спускались вниз, переходя с этажа на этаж высокого дома, Тесс то и дело подносила руку к вороту и поглаживала подвеску.
Должно быть, Темный дом был очень большим. Во всяком случае, так казалось Тесс, хотя она ничего и не видела, кроме лестничных пролетов, нескольких темных комнат, апартаментов сестер и своей каморки. Наконец они добрались до сырого, темного, похожего на склеп, подвала. Стены здесь сочились влагой и в слабом свете казались липкими, но сестрам, похоже, это место было по душе. Их апартаменты скрывались за широкими двустворчатыми дверьми, а узкий коридор шел дальше, в глубину подвала, и скрывался во тьме. Тесс понятия не имела, куда он ведет, и всем сердцем надеялась, что никогда не узнает – слишком уж темно там было, слишком уж сильно пахло сыростью и тленом.
Двери в апартаменты сестер были открыты. Миранда решительно прошла вперед, не постучав даже для приличия, но, войдя внутрь, громко затопала, словно предупреждая о своем появлении. Тесс с большой неохотой последовала за горничной. Она ненавидела эту комнату больше, чем любое другое место на Земле.
Тут всегда было жарко и влажно, словно на тропическом болоте. Стены так же, как и в коридоре, казались насквозь мокрыми, а обивка стульев и диванов цвела плесенью. Вонь здесь стояла такая, что у Тесс поначалу комок к горлу подкатывал: пахло, словно на отмелях Гудзона в жаркий день, – стоялой водой, гниющим мусором и разлагающимся илом.
Сестры, сидевшие у огромного высокого стола, уже ждали ее, впрочем, так было всегда. И как всегда, наряжены они были самым что ни на есть дичайшим образом: пышные формы госпожи Блэк обтягивало яркое платье в оранжевую и розовую полосы, а госпожа Дарк сегодня предпочла блестящее платье темно-синего цвета, было оно, судя по всему, очень узким, но все равно висело на ее худых плечах так же свободно, как на вешалке. Платья эти очень удачно, а вернее, неудачно оттеняли нездоровый цвет лица сестер – они были похожи на спущенные воздушные шары серого цвета. Обе были в перчатках, которые носили независимо от того, насколько тепло было в комнате.
– Оставьте нас, Миранда, – приказала миссис Блэк и обтянутой белой перчаткой рукой лениво крутанула тяжелый медный глобус, стоявший на краю стола. Тесс уже давно хотела получше разглядеть этот глобус – ей казалось, будто в расположении континентов на нем есть что-то неправильное. Особенно ее внимание привлекало одно местечко в самом центре Европы… Но сестры всегда держали Тесс на расстоянии и еще ни разу не позволили ей подойти к столу. – И закрой за собой дверь.
Миранда подчинилась, на лице ее застыло равнодушное выражение. Тесс постаралась не вздрогнуть, когда у нее за спиной захлопнулась дверь и легкий сквозняк – единственный источник более-менее свежего воздуха – исчез.
Госпожа Дарк склонила голову набок:
– Подойди, Тереза. – В отличие от сестры, она была более-менее… ласковой. И если миссис Блэк предпочитала убеждать пощечинами и угрозами, то миссис Дарк – уговорами. – Возьми это.
Она что-то протянула Тесс. Это был потрепанный кусочек розовой ткани, который при большом воображении можно было бы принять за ленту для волос.
Тесс уже привыкла к вещам, которые давали ей Темные сестры, – вещам, которые некогда принадлежали другим людям: булавкам для галстука, часам на цепочке, траурным вуалям и детским игрушкам. Однажды ей дали шнурки от ботинок, в другой раз – серьгу, измазанную кровью.
– Возьми, – приказала госпожа Дарк снова, и в голосе ее прозвучали нотки нетерпения. – И изменяйся.
Тесс взяла ленточку. Она лежала в ее руке, блеклая, словно крыло моли. Лица Темных сестер оставались бесстрастными. Тесс помнила книги, которые читала прежде: там героев судили, и они дрожали на скамье подсудимых в Олд-Бейли[14], молясь лишь о том, чтобы в конце концов услышать всего два слова – «не виновен». Тесс часто чувствовала себя в этой комнате, словно в зале суда, только вот не знала, в каком преступлении ее обвиняют.
Она покрутила ленту в руке, вспоминая тот первый раз, когда Темные сестры вручили ей «подарок» – женскую перчатку с кнопками из жемчуга на запястье. Они кричали, чтобы Тесс изменялась, хлестали ее по щекам и трясли, как тряпичную куклу, а она снова и снова повторяла, что понятия не имеет, о чем они говорят.
В тот раз Тесс отчаянно хотелось заплакать, но она так и не смогла этого сделать. Если у кого-то глаза и были всегда на мокром месте, то совершенно точно не у нее. В последнее время у Тесс частенько было тяжело на душе и ей бы очень хотелось выплакать свое горе, но у нее не получалось это сделать даже наедине с собой. Конечно, если бы перед ней были люди, которым она доверяла, может быть, ей бы и удалось расслабиться. Но тетя ее была мертва, брат пропал, а компанию ей составляли опасные сумасшедшие. Темные сестры сразу же ей сказали, что Нат у них и, если она им не подчинится, он умрет. В подтверждение своих слов они показали ей перстень брата, доставшийся ему в наследство от отца, – весь в темных пятнах засохшей крови. Темные сестры не позволили Тесс ни взять перстень, ни даже прикоснуться к нему – тут же спрятали, стоило девушке только руку протянуть. Но как бы там ни было, перстень она узнала.
После этого она делала все, что приказывали сестры. Пила зелья, которые ей давали, проводила часы в изнурительных тренировках, заставляя себя думать так, как от нее требовали. Сестры же велели ей воображать себя глиной, обретающей форму на колесе гончара. Они хотели, чтобы она поверила, что ее нынешнее тело – лишь аморфная, изменчивая форма. Они велели Тесс представить их «подарки» живыми существами и оживить их.
Прошли недели, прежде чем она первый раз изменилась. Это было так безумно болезненно, что ее вырвало, а потом и пронесло. Проснувшись, она обнаружила, что лежит на одном из заплесневелых диванов в комнатах Темных сестер. Влажное полотенце, выполнявшее роль губки, закрывало нижнюю часть ее лица. Миссис Блэк наклонилась к ней. Ее дыхание казалось ядовитым, глаза горели безумным огнем.
– Ты преуспела сегодня, Тереза, – объявила она. – Очень хорошо.
Вечером того же дня, когда Тесс вернулась в свою комнату, ее ждали подарки: две новые книги на ночном столике. Так или иначе Темные сестры поняли, что чтение романов – настоящая страсть Тесс. В этот раз ей подарили томики «Большие надежды» и «Маленькие женщины». Тесс тогда прижала книги к груди и, осознав наконец, что осталась в комнате одна и за ней никто не наблюдает, позволила себе вдоволь нарыдаться.
С тех пор изменения стали даваться ей намного легче. Тесс все еще не понимала, что же с ней произошло, за счет чего именно происходят эти изменения, но твердо запомнила, что ей надо делать, чтобы добиться желаемого. Темные сестры не учили ее, а лишь отдавали приказы – так слепой, под руководством поводыря, запоминает, сколько шагов нужно сделать, чтобы добраться до кровати или обеденного стола.
И вот сейчас, крепко сжимая в пальцах рваную розовую ленточку, она медленно погружалась в адское пекло, где между огненными озерами, наполненными болью и страданиями, извиваясь, бежала узенькая тропинка – единственная дорожка, о существовании которой она знала. Тесс открыла свой разум и позволила тьме овладеть своим; она почувствовала, как частички чужой души, оставшиеся на ленте, проникают в нее. В голове зазвучало призрачное эхо – голос прежней хозяйки ленты. В ту же самую секунду ей показалось, словно в руках у нее оказался клубок Ариадны. Он стал стремительно распутываться, прокладывая ей дорогу среди кровожадных теней, сплетавшихся вокруг девушки в замысловатые узоры. В комнате, где она находилась, было очень жарко. Слух ее обострился до предела, и дыхание Темных сестер казалось ей оглушительным шумом водопада. А потом она сделала шаг вперед, последовав за нитью, – и все исчезло. Тени рассеялись как дым, вокруг нее вспыхнул яркий свет, и она завернулась в него, словно в теплое, мягкое одеяло.
Кожу начало слегка покалывать. Потом ощущение усилилось, словно ее жалили тысячи крошечных жал. Это была худшая часть ритуала, и в первый раз она даже решила, будто умирает. Теперь же Тесс привыкла к боли и переносила изменения стоически – лишь дрожала всем телом. Шестеренки механического ангела, по-прежнему висевшего на ее шее, казалось, закрутились быстрее, в унисон с ее участившимся сердцебиением. Давление внутри черепа усилилось, Тесс попыталась вздохнуть – и не смогла. На какое-то мгновение ей показалось, будто на нее накатила огромная тяжелая волна и она теперь погружается под воду, которая давит со всех сторон, заливает нос и рот, не дает вздохнуть…. А потом ее глаза вдруг широко распахнулись.
Все закончилось.
Тесс часто заморгала. Каждый раз после изменения ей хотелось отряхнуться, протереть глаза, словно она с головой окунулась в ванну. Тесс осторожно оглядела себя. Ее новое тело было невысоким и худым, почти истощенным. Платье ей стало велико и теперь свободно висело на плечах, а подол крупными складками лежал на полу. Руки, прижатые к груди, оказались бледными и тонкими, ногти на пальцах – потрескавшимися и обкусанными. Незнакомые, чужие руки.
– Как тебя зовут? – спросила миссис Блэк. Она поднялась на ноги и уставилась на Тесс. Ее всегда невыразительные глаза теперь сверкали. Она выглядела… голодной.
Тесс знала, что ответить. Девочка, чье тело она надела на себя, словно платье, ответила за нее, заговорила через нее, как духи говорят через медиумов, – у Тесс внутри все сжималось от отвращения, когда она думала об этом. Ей казалось, будто в ней копошится огромный паразит, проникает своими щупальцами ей в мозг, выворачивает душу наизнанку. Иногда она пугалась так сильно, что чуть ли не падала в обморок.
– Эмма, – повторил голос, вырвавшийся из горла Тесс. – Мисс Эмма Бейлис, мэм.
– И кто ты, Эмма Бейлис?
Голос ответил, слова, вырывавшиеся изо рта Тесс, порождали в ее сознании яркие образы. Несчастная Эмма родилась в Чипсайде[15] и была одной из шести детей в семье. Отец ее не увидел дочери – умер еще до ее рождения, а мать зарабатывала тем, что продавала мятную воду с тележки в Ист-Энде[16]. Будучи еще малышкой, Эмма взялась за иглу, чтобы шитьем зарабатывать себе на жизнь. Ночи напролет она проводила за столиком на кухне, делая при свете масляной свечи сотни, тысячи, десятки тысяч мелких стежков. Иногда, если свеча выгорала дотла и не было денег купить новую, она выходила на улицу и садилась под газовой лампой и шила, шила, шила…
– Эмма Бейлис, ты занималась шитьем на улице в ту ночь, когда умерла? – спросила миссис Дарк. Она едва заметно улыбнулась, и ее острый язык быстро, по-змеиному облизнул нижнюю губу. Она будто бы наслаждалась происходящим и предвкушала долгожданный ответ.
Тесс увидела узкие, темные улицы, затянутые густым туманом, серебряную иглу, сверкающую в тусклом желтом свете газового фонаря… Услышала приглушенные шаги… Из густой тени вынырнули руки и схватили ее за плечи. Ее потащили куда-то в темноту, и она, закричав, стала отчаянно вырываться. Игла и нить выпали из ее рук, бант слетел с волос. Раздался грубый голос – кто-то на нее прикрикнул, сказал что-то плохое. Затем серебряный клинок, сверкнув во тьме, рассек кожу, потекла кровь. Потом были боль, настолько сильная, что ей казалось, будто она горит на костре, и ужас, подобного которому она никогда не испытывала. Она пнула державшего ее человека, выбила нож из его руки, поймала клинок и побежала, спотыкаясь. Но с каждым шагом она слабела все больше и больше – потеряла слишком много крови, слишком много… Она метнулась в переулок, за ней летели шипящие угрозы твари, что гналась за ней. И она уже знала, что это за тварь, и надеялась умереть прежде, чем та схватит ее…
Чужое тело раскололось, разлетелось тысячью осколков, совсем как разбитое стекло. С криком Тесс рухнула на колени, тоненькая лента выпала из руки девушки и медленно спланировала на ковер. Теперь это снова была ее рука. Эмма ушла, ее личина сползла с тела Тесс – так змея сбрасывает кожу. Тесс вновь стала единственной хозяйкой своего тела.
– Тереза? Где Эмма? – словно издалека прозвучал голос миссис Блэк.
– Она мертва, – прошептала Тесс. – Умерла, истекла кровью в том переулке.
– Хорошо, – с удовлетворением выдохнула миссис Дарк. – Хорошая работа, Тереза. И на этот раз все получилось.
Тесс ничего не сказала. Ее платье спереди было измазано кровью, но боли она не ощущала. На самом деле она знала, что кровь – не ее, а той самой девочки, Эммы, которую пырнули ножом на темной лондонской улице. Подобное с Тесс происходило не впервой. Девушка закрыла глаза, и тут же на нее навалилась удушливая тьма – так всегда бывает, когда вот-вот потеряешь сознание.
– Мы давно должны были заставить ее это сделать, – заявила тем временем миссис Блэк. – Вопрос Бейлис беспокоил меня.
– Я не была уверена, что она выдержит. Ты помнишь, что случилось с Адамс? – немного подумав, ответила ей миссис Дарк.
Тесс сразу поняла, о чем они говорили. Неделю назад она превратилась в женщину, которая умерла от выстрела в сердце. Тогда за считаные секунды кровь залила ее платье, и Тесс, дико заорав от ужаса, снова стала собой. В тот раз у нее случилась настоящая истерика, и сестрам еле удалось убедить девушку в том, что она сама цела и невредима и кровь эта – не ее.
– Она делает успехи. Тебе так не кажется, сестра? – поинтересовалась миссис Блэк. – А ведь мы только начали с ней работать. Подумать только, эта девчонка даже не догадывалась о своих способностях.
– Действительно, когда мы с ней только познакомились, она напоминала бесформенный кусок глины, – согласилась госпожа Дарк. – Мы сотворили настоящее чудо. Магистр должен быть очень доволен.
Госпожа Блэк чуть не задохнулась от волнения:
– Это означает?.. Ты думаешь, время пришло?
– Да, моя дорогая сестра, именно так я и думаю. Девчонка готова, а большего мы все равно сделать не сможем. Пришло время нашей Терезе встретиться со своим господином. – Голос госпожи Дарк звучал зловеще, и Тесс, которая начала уже немного приходить в себя, невольно содрогнулась от ужаса и отвращения. О чем это они говорят? Какой еще господин?
Тесс уже стало лучше настолько, что она смогла немного приоткрыть глаза и теперь следила за происходящим через опущенные ресницы. Миссис Дарк тем временем подергала шелковый шнурок колокольчика, вызывая Миранду, которая должна была отвести Тесс назад в ее комнату.
– Возможно, завтра или даже сегодня вечером… – продолжала между тем миссис Блэк. – Если сказать Магистру, что она готова, могу вообразить, с какой скоростью он сюда примчится.
Миссис Дарк, к тому времени уже поднявшаяся из-за стола, захихикала:
– Понимаю, что ты хочешь получить все деньги за работу, которую мы сделали вдвоем, Эмилия. Но Тереза должна быть не просто готова. Она должна еще и выглядеть соответствующим образом. Разве ты не согласна?
Миссис Блэк, последовав за сестрой, буркнула в ответ что-то неразборчивое, и почти сразу же после этого открылась дверь, и в комнату вошла Миранда. На лице ее застыло уже привычное унылое выражение. То, что Тесс сидит на полу с закрытыми глазами и в измазанной кровью одежде, ничуть ее не удивило. И снова девушка подумала, что горничной, должно быть, доводилось видеть вещи похуже и пострашнее.
– Отведи девочку назад, Миранда. – От былого воодушевления не осталось и следа, и миссис Блэк снова казалась равнодушной, а голос ее звучал спокойно. – Возьми вещи… Те, что мы тебе как-то показывали… Одень ее и подготовь.
– Показывали?.. Вы показывали мне? – Миранда казалась сбитой с толку.
Миссис Дарк и миссис Блэк обменялись взглядами, полными отвращения, и подошли к Миранде. Девушка теперь не могла видеть горничную, но слышала, как она перешептывалась с хозяйками. Тесс даже уловила несколько слов – «платье», «гардеробная» и «делай что хочешь, чтобы она выглядела хорошенькой». Когда же прозвучало резкое: «Не уверена, что Миранда достаточно умна, чтобы выполнить столь неопределенные инструкции, сестричка» – Тесс даже вздрогнула.
«Делай что хочешь, чтобы она выглядела хорошенькой!»
Почему же их так заботил ее внешний вид, если они в любой момент могут вынудить ее выглядеть так, как они того хотят? Да и вообще, какое значение имеет ее внешность, если она заперта в этом доме и даже носу не смеет показать на улицу? И какое дело до всего этого какому-то загадочному Магистру? Хотя сестры вели себя таким образом, что сразу становилось ясно: Магистру есть дело до всего и даже до одежды какой-то несчастной сиротки.
Миссис Блэк с несвойственной ей прытью выскочила из комнаты, сестра, как всегда, последовала за ней. Однако в дверях миссис Дарк неожиданно остановилась, оглянулась назад и посмотрела прямо на Тесс:
– Запомни, Тереза, этот день… этот вечер… Мы столько готовились… – Голос ее снова звучал взволнованно. – Не подведи нас.
С этими словами миссис Дарк, подхватив пышные юбки тощими руками, вышла из комнаты и захлопнула за собой дверь. Тесс вздрогнула от резкого звука и, вскинув голову, с испугом посмотрела на Миранду, которая была, как всегда, невозмутима. За все время пребывания в Темном доме Тесс никогда не видела, чтобы служанка испытывала хоть какие-нибудь эмоции.
– Пойдемте, – позвала Миранда. – Мы должны подняться наверх.
Тесс медленно встала на ноги. Голова кружилась. Жизнь в Темном доме была на самом деле ужасной, но она – Тесс поняла это только сейчас – успела уже приспособиться и смирилась со своим положением. Но теперь все было по-другому. Если раньше изо дня в день повторялось одно и то же, то теперь должно было произойти что-то особенное. Но что? Она знала, что Темные сестры готовили ее к чему-то, но, как бы она ни ломала голову, так и не смогла прийти к какому-либо определенному выводу. Хотя… Поразмыслив хорошенько, Тесс все-таки решила, что убивать ее не будут – а иначе зачем тратить столько времени на обучение?
Однако сейчас миссис Дарк разговаривала с ней таким странным тоном, что Тесс поняла – ситуация изменилась. Темные сестры добились от нее того, чего хотели, и теперь надеялись за свою работу получить деньги. Но кто должен был им заплатить? Это был очень интересный вопрос.
– Пойдемте, – снова повторила Миранда. – Вы должны подготовиться к свиданию с Магистром.
– Миранда… – обратилась к горничной Тесс. Она говорила медленно и мягко, словно перед ней было дикое и опасное животное. И хотя Миранда никогда прежде не отвечала на вопросы Тесс, все равно стоило пробовать – а вдруг на этот раз получится? – Миранда, кто такой Магистр?
В комнате повисла гнетущая тишина. Миранда уставилась в пустоту прямо перед собой, ее одутловатое лицо оставалось совершенно невозмутимым. Но в конце концов, к превеликому удивлению Тесс, она заговорила:
– Магистр – очень важный человек. – Горничная расправила плечи и вскинула голову, отчего приобрела чрезвычайно торжественный вид. – Поверьте, он окажет вам великую честь, когда предложит вам замужество.
– Замужество? – эхом отозвалась Тесс. Сказать, что она была поражена до глубины души, было бы не сказать ничего. На миг ей показалось, что комнату залил яркий свет, и контуры всех вещей – обрызганный кровью коврик на полу, тяжелый медный глобус на столе, все еще в том положении, как оставила его миссис Блэк, – проступили четче. Глазам стало больно. – Я? Но… Кто… он?
– Он – очень важный человек, – повторила Миранда. – Для вас это будет большая честь. – С этими словами горничная подошла к Тесс. – Теперь вы должны пойти со мной.
– Нет! – Тесс отпрянула от горничной, сделала назад шаг, другой… Отступала, пока не ударилась спиной о край стола. Она с отчаянием завертела головой, ища путь к спасению, но в комнате не было ни окон, ни дверей, кроме входной. Тесс понимала, что при всем желании не сможет проскочить мимо Миранды. Возможно, стоит попытаться укрыться за столом… Нет, Миранда наверняка поймает ее и силком оттащит наверх. «Миранда… Миранда, ну пожалуйста…» – молила про себя девушка.
– Вы должны пойти со мной, – повторила Миранда, вытянула руку и почти дотронулась до Тесс. Она стояла так близко, что девушка видела свое отражение в черных зрачках служанки, ощущала слабый, горьковатый запах гари, пропитавший одежду и, казалось, кожу Миранды. – Вы должны…
С силой, о которой она раньше и не подозревала, Тесс схватилась за подставку медного глобуса, подняла его и со всего маху обрушила на голову Миранды.
Раздался тошнотворный звук, словно кто-то наступил на стеклянный стакан. Миранда качнулась назад… а затем выпрямилась. Глобус выпал из ослабевших рук Тесс и покатился по ковру, а девушка закричала, закричала так, словно бы перед ней предстала сама смерть. И действительно, открывшаяся ее взору картина была поистине ужасна: вся левая сторона лица Миранды была смята и напоминала теперь сломанную маску из папье-маше. Скула была расплющена, губа превратилась в кровавое месиво… Но крови не было. Ни единой капли не упало на пол.
Короткостриженая – представьте себе только! – девица сделала неуклюжий реверанс и вышла в коридор, закрыв за собой дверь.
Тесс встала и оглядела маленькую комнату, которая стала ее тюрьмой. Невысокие, оклеенные обоями в мелкий цветочек стены, простой стол, покрытый белой узорчатой скатертью, узкая медная кровать, умывальник с трещиной – вот, пожалуй, и вся мебель. Книги свои она сложила на подоконник, на котором каждое утро царапала по одной полосе – отмечала проходящие дни.
Тесс медленно подошла к зеркалу, висевшему на дальней стене, и пригладила волосы. Темные сестры – а миссис Блэк и миссис Дарк действительно нравилось, когда их так называли, – не любили, когда она выглядела неряшливо. Впрочем, это, похоже, единственное, что их по-настоящему в ней занимало, и Тесс сразу же решила, что оно и к лучшему.
Увидев отражение в зеркале, Тесс поморщилась: лицо было чересчур бледным, румянец исчез, а серые глаза ввалились. Каждое утро она надевала одно и то же черное, скромное, как у монашенки, платье, которое сестры вручили ей по прибытии. Конечно же ее багажом никто и не думал заниматься, и он так и остался валяться где-то в гавани Саутгемптона. Если раньше Тесс не могла себе позволить слишком придирчиво перебирать наряды, то теперь проблемы выбора перед ней и вовсе не стояло. Посмотрев на себя еще раз, она с печальным вздохом отвела взгляд.
В их семье самой красивой считалась мама, а после ее смерти все единодушно признавали первым красавцем Натаниэля, унаследовавшего самые привлекательные черты покойной. Однако Тесс никогда не считала себя гадким утенком: у нее были красивые глаза и пышные, густые каштановые волосы, совсем как у Джейн Эйр[13], которая, может, и не была красавицей в общепринятом смысле этого слова, но все же сумела заинтересовать надменного мистера Рочестера. И не так уж плохо быть высокой – выше, чем большинство ее ровесников-мальчишек, – ведь тетя Генриетта всегда говорила: пока высокая женщина держится с достоинством, она всегда будет выглядеть королевой.
Хотя теперь Тесс было далеко до королевы. Одета она была в уродливое черное платье, больше подошедшее бы огородному пугалу, а вид имела измученный и потрепанный. Иногда она спрашивала себя: а узнает ли ее Нат, если увидит сегодня?
При этой мысли сердце сжималось в груди. Нат. Только ради него она перебралась в Англию, и теперь скучала так сильно, что хоть в петлю лезь. Она чувствовала себя отчаянно одинокой, наверное, самой одинокой на свете. Только Нат мог позаботиться о ней, только его всегда интересовало, жива ли она или уже умерла, всеми забытая. Иногда после всех этих мыслей ее охватывал такой страх, что казалось, еще чуть-чуть – и она погрузится в пучину безумия, из которой уже не будет возврата. Частенько она спрашивала себя: если никто в целом мире не заботится о ней, то существует ли она на самом деле?
Щелчок замка вырвал ее из мрачных раздумий. Дверь распахнулась. На пороге стояла Миранда.
– Пора идти, – объявила она. – Миссис Блэк и миссис Дарк уже заждались.
Тесс с отвращением посмотрела на горничную. Она никак не могла понять, сколько Миранде лет: девятнадцать? двадцать пять? Казалось, время не властно над ее гладким круглым лицом. Волосы неприятного, грязно-коричневого, совсем как вода в сточных канавах, цвета были гладко прилизаны и зачесаны назад. Огромные глаза навыкате – она всегда выглядела так, будто чему-то удивлялась, – делали ее одновременно похожей и на лягушку, и на кучера Темных сестер. Возможно, что они с кучером даже родственники…
Тесс спустилась вниз, рядом вышагивала Миранда, и походка у нее при этом была такой развязной, словно она была непристойной женщиной, предлагающей себя на углу грязной улицы. Тесс подняла руку якобы для того, чтобы поправить платье, но на самом деле ей просто хотелось прикоснуться к механическому ангелу, который по-прежнему висел у нее на шее. Тесс поступала так всякий раз, когда шла на встречу с сестрами. Каким-то странным образом крошечная фигурка успокаивала ее и придавала сил. Поэтому, пока они спускались вниз, переходя с этажа на этаж высокого дома, Тесс то и дело подносила руку к вороту и поглаживала подвеску.
Должно быть, Темный дом был очень большим. Во всяком случае, так казалось Тесс, хотя она ничего и не видела, кроме лестничных пролетов, нескольких темных комнат, апартаментов сестер и своей каморки. Наконец они добрались до сырого, темного, похожего на склеп, подвала. Стены здесь сочились влагой и в слабом свете казались липкими, но сестрам, похоже, это место было по душе. Их апартаменты скрывались за широкими двустворчатыми дверьми, а узкий коридор шел дальше, в глубину подвала, и скрывался во тьме. Тесс понятия не имела, куда он ведет, и всем сердцем надеялась, что никогда не узнает – слишком уж темно там было, слишком уж сильно пахло сыростью и тленом.
Двери в апартаменты сестер были открыты. Миранда решительно прошла вперед, не постучав даже для приличия, но, войдя внутрь, громко затопала, словно предупреждая о своем появлении. Тесс с большой неохотой последовала за горничной. Она ненавидела эту комнату больше, чем любое другое место на Земле.
Тут всегда было жарко и влажно, словно на тропическом болоте. Стены так же, как и в коридоре, казались насквозь мокрыми, а обивка стульев и диванов цвела плесенью. Вонь здесь стояла такая, что у Тесс поначалу комок к горлу подкатывал: пахло, словно на отмелях Гудзона в жаркий день, – стоялой водой, гниющим мусором и разлагающимся илом.
Сестры, сидевшие у огромного высокого стола, уже ждали ее, впрочем, так было всегда. И как всегда, наряжены они были самым что ни на есть дичайшим образом: пышные формы госпожи Блэк обтягивало яркое платье в оранжевую и розовую полосы, а госпожа Дарк сегодня предпочла блестящее платье темно-синего цвета, было оно, судя по всему, очень узким, но все равно висело на ее худых плечах так же свободно, как на вешалке. Платья эти очень удачно, а вернее, неудачно оттеняли нездоровый цвет лица сестер – они были похожи на спущенные воздушные шары серого цвета. Обе были в перчатках, которые носили независимо от того, насколько тепло было в комнате.
– Оставьте нас, Миранда, – приказала миссис Блэк и обтянутой белой перчаткой рукой лениво крутанула тяжелый медный глобус, стоявший на краю стола. Тесс уже давно хотела получше разглядеть этот глобус – ей казалось, будто в расположении континентов на нем есть что-то неправильное. Особенно ее внимание привлекало одно местечко в самом центре Европы… Но сестры всегда держали Тесс на расстоянии и еще ни разу не позволили ей подойти к столу. – И закрой за собой дверь.
Миранда подчинилась, на лице ее застыло равнодушное выражение. Тесс постаралась не вздрогнуть, когда у нее за спиной захлопнулась дверь и легкий сквозняк – единственный источник более-менее свежего воздуха – исчез.
Госпожа Дарк склонила голову набок:
– Подойди, Тереза. – В отличие от сестры, она была более-менее… ласковой. И если миссис Блэк предпочитала убеждать пощечинами и угрозами, то миссис Дарк – уговорами. – Возьми это.
Она что-то протянула Тесс. Это был потрепанный кусочек розовой ткани, который при большом воображении можно было бы принять за ленту для волос.
Тесс уже привыкла к вещам, которые давали ей Темные сестры, – вещам, которые некогда принадлежали другим людям: булавкам для галстука, часам на цепочке, траурным вуалям и детским игрушкам. Однажды ей дали шнурки от ботинок, в другой раз – серьгу, измазанную кровью.
– Возьми, – приказала госпожа Дарк снова, и в голосе ее прозвучали нотки нетерпения. – И изменяйся.
Тесс взяла ленточку. Она лежала в ее руке, блеклая, словно крыло моли. Лица Темных сестер оставались бесстрастными. Тесс помнила книги, которые читала прежде: там героев судили, и они дрожали на скамье подсудимых в Олд-Бейли[14], молясь лишь о том, чтобы в конце концов услышать всего два слова – «не виновен». Тесс часто чувствовала себя в этой комнате, словно в зале суда, только вот не знала, в каком преступлении ее обвиняют.
Она покрутила ленту в руке, вспоминая тот первый раз, когда Темные сестры вручили ей «подарок» – женскую перчатку с кнопками из жемчуга на запястье. Они кричали, чтобы Тесс изменялась, хлестали ее по щекам и трясли, как тряпичную куклу, а она снова и снова повторяла, что понятия не имеет, о чем они говорят.
В тот раз Тесс отчаянно хотелось заплакать, но она так и не смогла этого сделать. Если у кого-то глаза и были всегда на мокром месте, то совершенно точно не у нее. В последнее время у Тесс частенько было тяжело на душе и ей бы очень хотелось выплакать свое горе, но у нее не получалось это сделать даже наедине с собой. Конечно, если бы перед ней были люди, которым она доверяла, может быть, ей бы и удалось расслабиться. Но тетя ее была мертва, брат пропал, а компанию ей составляли опасные сумасшедшие. Темные сестры сразу же ей сказали, что Нат у них и, если она им не подчинится, он умрет. В подтверждение своих слов они показали ей перстень брата, доставшийся ему в наследство от отца, – весь в темных пятнах засохшей крови. Темные сестры не позволили Тесс ни взять перстень, ни даже прикоснуться к нему – тут же спрятали, стоило девушке только руку протянуть. Но как бы там ни было, перстень она узнала.
После этого она делала все, что приказывали сестры. Пила зелья, которые ей давали, проводила часы в изнурительных тренировках, заставляя себя думать так, как от нее требовали. Сестры же велели ей воображать себя глиной, обретающей форму на колесе гончара. Они хотели, чтобы она поверила, что ее нынешнее тело – лишь аморфная, изменчивая форма. Они велели Тесс представить их «подарки» живыми существами и оживить их.
Прошли недели, прежде чем она первый раз изменилась. Это было так безумно болезненно, что ее вырвало, а потом и пронесло. Проснувшись, она обнаружила, что лежит на одном из заплесневелых диванов в комнатах Темных сестер. Влажное полотенце, выполнявшее роль губки, закрывало нижнюю часть ее лица. Миссис Блэк наклонилась к ней. Ее дыхание казалось ядовитым, глаза горели безумным огнем.
– Ты преуспела сегодня, Тереза, – объявила она. – Очень хорошо.
Вечером того же дня, когда Тесс вернулась в свою комнату, ее ждали подарки: две новые книги на ночном столике. Так или иначе Темные сестры поняли, что чтение романов – настоящая страсть Тесс. В этот раз ей подарили томики «Большие надежды» и «Маленькие женщины». Тесс тогда прижала книги к груди и, осознав наконец, что осталась в комнате одна и за ней никто не наблюдает, позволила себе вдоволь нарыдаться.
С тех пор изменения стали даваться ей намного легче. Тесс все еще не понимала, что же с ней произошло, за счет чего именно происходят эти изменения, но твердо запомнила, что ей надо делать, чтобы добиться желаемого. Темные сестры не учили ее, а лишь отдавали приказы – так слепой, под руководством поводыря, запоминает, сколько шагов нужно сделать, чтобы добраться до кровати или обеденного стола.
И вот сейчас, крепко сжимая в пальцах рваную розовую ленточку, она медленно погружалась в адское пекло, где между огненными озерами, наполненными болью и страданиями, извиваясь, бежала узенькая тропинка – единственная дорожка, о существовании которой она знала. Тесс открыла свой разум и позволила тьме овладеть своим; она почувствовала, как частички чужой души, оставшиеся на ленте, проникают в нее. В голове зазвучало призрачное эхо – голос прежней хозяйки ленты. В ту же самую секунду ей показалось, словно в руках у нее оказался клубок Ариадны. Он стал стремительно распутываться, прокладывая ей дорогу среди кровожадных теней, сплетавшихся вокруг девушки в замысловатые узоры. В комнате, где она находилась, было очень жарко. Слух ее обострился до предела, и дыхание Темных сестер казалось ей оглушительным шумом водопада. А потом она сделала шаг вперед, последовав за нитью, – и все исчезло. Тени рассеялись как дым, вокруг нее вспыхнул яркий свет, и она завернулась в него, словно в теплое, мягкое одеяло.
Кожу начало слегка покалывать. Потом ощущение усилилось, словно ее жалили тысячи крошечных жал. Это была худшая часть ритуала, и в первый раз она даже решила, будто умирает. Теперь же Тесс привыкла к боли и переносила изменения стоически – лишь дрожала всем телом. Шестеренки механического ангела, по-прежнему висевшего на ее шее, казалось, закрутились быстрее, в унисон с ее участившимся сердцебиением. Давление внутри черепа усилилось, Тесс попыталась вздохнуть – и не смогла. На какое-то мгновение ей показалось, будто на нее накатила огромная тяжелая волна и она теперь погружается под воду, которая давит со всех сторон, заливает нос и рот, не дает вздохнуть…. А потом ее глаза вдруг широко распахнулись.
Все закончилось.
Тесс часто заморгала. Каждый раз после изменения ей хотелось отряхнуться, протереть глаза, словно она с головой окунулась в ванну. Тесс осторожно оглядела себя. Ее новое тело было невысоким и худым, почти истощенным. Платье ей стало велико и теперь свободно висело на плечах, а подол крупными складками лежал на полу. Руки, прижатые к груди, оказались бледными и тонкими, ногти на пальцах – потрескавшимися и обкусанными. Незнакомые, чужие руки.
– Как тебя зовут? – спросила миссис Блэк. Она поднялась на ноги и уставилась на Тесс. Ее всегда невыразительные глаза теперь сверкали. Она выглядела… голодной.
Тесс знала, что ответить. Девочка, чье тело она надела на себя, словно платье, ответила за нее, заговорила через нее, как духи говорят через медиумов, – у Тесс внутри все сжималось от отвращения, когда она думала об этом. Ей казалось, будто в ней копошится огромный паразит, проникает своими щупальцами ей в мозг, выворачивает душу наизнанку. Иногда она пугалась так сильно, что чуть ли не падала в обморок.
– Эмма, – повторил голос, вырвавшийся из горла Тесс. – Мисс Эмма Бейлис, мэм.
– И кто ты, Эмма Бейлис?
Голос ответил, слова, вырывавшиеся изо рта Тесс, порождали в ее сознании яркие образы. Несчастная Эмма родилась в Чипсайде[15] и была одной из шести детей в семье. Отец ее не увидел дочери – умер еще до ее рождения, а мать зарабатывала тем, что продавала мятную воду с тележки в Ист-Энде[16]. Будучи еще малышкой, Эмма взялась за иглу, чтобы шитьем зарабатывать себе на жизнь. Ночи напролет она проводила за столиком на кухне, делая при свете масляной свечи сотни, тысячи, десятки тысяч мелких стежков. Иногда, если свеча выгорала дотла и не было денег купить новую, она выходила на улицу и садилась под газовой лампой и шила, шила, шила…
– Эмма Бейлис, ты занималась шитьем на улице в ту ночь, когда умерла? – спросила миссис Дарк. Она едва заметно улыбнулась, и ее острый язык быстро, по-змеиному облизнул нижнюю губу. Она будто бы наслаждалась происходящим и предвкушала долгожданный ответ.
Тесс увидела узкие, темные улицы, затянутые густым туманом, серебряную иглу, сверкающую в тусклом желтом свете газового фонаря… Услышала приглушенные шаги… Из густой тени вынырнули руки и схватили ее за плечи. Ее потащили куда-то в темноту, и она, закричав, стала отчаянно вырываться. Игла и нить выпали из ее рук, бант слетел с волос. Раздался грубый голос – кто-то на нее прикрикнул, сказал что-то плохое. Затем серебряный клинок, сверкнув во тьме, рассек кожу, потекла кровь. Потом были боль, настолько сильная, что ей казалось, будто она горит на костре, и ужас, подобного которому она никогда не испытывала. Она пнула державшего ее человека, выбила нож из его руки, поймала клинок и побежала, спотыкаясь. Но с каждым шагом она слабела все больше и больше – потеряла слишком много крови, слишком много… Она метнулась в переулок, за ней летели шипящие угрозы твари, что гналась за ней. И она уже знала, что это за тварь, и надеялась умереть прежде, чем та схватит ее…
Чужое тело раскололось, разлетелось тысячью осколков, совсем как разбитое стекло. С криком Тесс рухнула на колени, тоненькая лента выпала из руки девушки и медленно спланировала на ковер. Теперь это снова была ее рука. Эмма ушла, ее личина сползла с тела Тесс – так змея сбрасывает кожу. Тесс вновь стала единственной хозяйкой своего тела.
– Тереза? Где Эмма? – словно издалека прозвучал голос миссис Блэк.
– Она мертва, – прошептала Тесс. – Умерла, истекла кровью в том переулке.
– Хорошо, – с удовлетворением выдохнула миссис Дарк. – Хорошая работа, Тереза. И на этот раз все получилось.
Тесс ничего не сказала. Ее платье спереди было измазано кровью, но боли она не ощущала. На самом деле она знала, что кровь – не ее, а той самой девочки, Эммы, которую пырнули ножом на темной лондонской улице. Подобное с Тесс происходило не впервой. Девушка закрыла глаза, и тут же на нее навалилась удушливая тьма – так всегда бывает, когда вот-вот потеряешь сознание.
– Мы давно должны были заставить ее это сделать, – заявила тем временем миссис Блэк. – Вопрос Бейлис беспокоил меня.
– Я не была уверена, что она выдержит. Ты помнишь, что случилось с Адамс? – немного подумав, ответила ей миссис Дарк.
Тесс сразу поняла, о чем они говорили. Неделю назад она превратилась в женщину, которая умерла от выстрела в сердце. Тогда за считаные секунды кровь залила ее платье, и Тесс, дико заорав от ужаса, снова стала собой. В тот раз у нее случилась настоящая истерика, и сестрам еле удалось убедить девушку в том, что она сама цела и невредима и кровь эта – не ее.
– Она делает успехи. Тебе так не кажется, сестра? – поинтересовалась миссис Блэк. – А ведь мы только начали с ней работать. Подумать только, эта девчонка даже не догадывалась о своих способностях.
– Действительно, когда мы с ней только познакомились, она напоминала бесформенный кусок глины, – согласилась госпожа Дарк. – Мы сотворили настоящее чудо. Магистр должен быть очень доволен.
Госпожа Блэк чуть не задохнулась от волнения:
– Это означает?.. Ты думаешь, время пришло?
– Да, моя дорогая сестра, именно так я и думаю. Девчонка готова, а большего мы все равно сделать не сможем. Пришло время нашей Терезе встретиться со своим господином. – Голос госпожи Дарк звучал зловеще, и Тесс, которая начала уже немного приходить в себя, невольно содрогнулась от ужаса и отвращения. О чем это они говорят? Какой еще господин?
Тесс уже стало лучше настолько, что она смогла немного приоткрыть глаза и теперь следила за происходящим через опущенные ресницы. Миссис Дарк тем временем подергала шелковый шнурок колокольчика, вызывая Миранду, которая должна была отвести Тесс назад в ее комнату.
– Возможно, завтра или даже сегодня вечером… – продолжала между тем миссис Блэк. – Если сказать Магистру, что она готова, могу вообразить, с какой скоростью он сюда примчится.
Миссис Дарк, к тому времени уже поднявшаяся из-за стола, захихикала:
– Понимаю, что ты хочешь получить все деньги за работу, которую мы сделали вдвоем, Эмилия. Но Тереза должна быть не просто готова. Она должна еще и выглядеть соответствующим образом. Разве ты не согласна?
Миссис Блэк, последовав за сестрой, буркнула в ответ что-то неразборчивое, и почти сразу же после этого открылась дверь, и в комнату вошла Миранда. На лице ее застыло уже привычное унылое выражение. То, что Тесс сидит на полу с закрытыми глазами и в измазанной кровью одежде, ничуть ее не удивило. И снова девушка подумала, что горничной, должно быть, доводилось видеть вещи похуже и пострашнее.
– Отведи девочку назад, Миранда. – От былого воодушевления не осталось и следа, и миссис Блэк снова казалась равнодушной, а голос ее звучал спокойно. – Возьми вещи… Те, что мы тебе как-то показывали… Одень ее и подготовь.
– Показывали?.. Вы показывали мне? – Миранда казалась сбитой с толку.
Миссис Дарк и миссис Блэк обменялись взглядами, полными отвращения, и подошли к Миранде. Девушка теперь не могла видеть горничную, но слышала, как она перешептывалась с хозяйками. Тесс даже уловила несколько слов – «платье», «гардеробная» и «делай что хочешь, чтобы она выглядела хорошенькой». Когда же прозвучало резкое: «Не уверена, что Миранда достаточно умна, чтобы выполнить столь неопределенные инструкции, сестричка» – Тесс даже вздрогнула.
«Делай что хочешь, чтобы она выглядела хорошенькой!»
Почему же их так заботил ее внешний вид, если они в любой момент могут вынудить ее выглядеть так, как они того хотят? Да и вообще, какое значение имеет ее внешность, если она заперта в этом доме и даже носу не смеет показать на улицу? И какое дело до всего этого какому-то загадочному Магистру? Хотя сестры вели себя таким образом, что сразу становилось ясно: Магистру есть дело до всего и даже до одежды какой-то несчастной сиротки.
Миссис Блэк с несвойственной ей прытью выскочила из комнаты, сестра, как всегда, последовала за ней. Однако в дверях миссис Дарк неожиданно остановилась, оглянулась назад и посмотрела прямо на Тесс:
– Запомни, Тереза, этот день… этот вечер… Мы столько готовились… – Голос ее снова звучал взволнованно. – Не подведи нас.
С этими словами миссис Дарк, подхватив пышные юбки тощими руками, вышла из комнаты и захлопнула за собой дверь. Тесс вздрогнула от резкого звука и, вскинув голову, с испугом посмотрела на Миранду, которая была, как всегда, невозмутима. За все время пребывания в Темном доме Тесс никогда не видела, чтобы служанка испытывала хоть какие-нибудь эмоции.
– Пойдемте, – позвала Миранда. – Мы должны подняться наверх.
Тесс медленно встала на ноги. Голова кружилась. Жизнь в Темном доме была на самом деле ужасной, но она – Тесс поняла это только сейчас – успела уже приспособиться и смирилась со своим положением. Но теперь все было по-другому. Если раньше изо дня в день повторялось одно и то же, то теперь должно было произойти что-то особенное. Но что? Она знала, что Темные сестры готовили ее к чему-то, но, как бы она ни ломала голову, так и не смогла прийти к какому-либо определенному выводу. Хотя… Поразмыслив хорошенько, Тесс все-таки решила, что убивать ее не будут – а иначе зачем тратить столько времени на обучение?
Однако сейчас миссис Дарк разговаривала с ней таким странным тоном, что Тесс поняла – ситуация изменилась. Темные сестры добились от нее того, чего хотели, и теперь надеялись за свою работу получить деньги. Но кто должен был им заплатить? Это был очень интересный вопрос.
– Пойдемте, – снова повторила Миранда. – Вы должны подготовиться к свиданию с Магистром.
– Миранда… – обратилась к горничной Тесс. Она говорила медленно и мягко, словно перед ней было дикое и опасное животное. И хотя Миранда никогда прежде не отвечала на вопросы Тесс, все равно стоило пробовать – а вдруг на этот раз получится? – Миранда, кто такой Магистр?
В комнате повисла гнетущая тишина. Миранда уставилась в пустоту прямо перед собой, ее одутловатое лицо оставалось совершенно невозмутимым. Но в конце концов, к превеликому удивлению Тесс, она заговорила:
– Магистр – очень важный человек. – Горничная расправила плечи и вскинула голову, отчего приобрела чрезвычайно торжественный вид. – Поверьте, он окажет вам великую честь, когда предложит вам замужество.
– Замужество? – эхом отозвалась Тесс. Сказать, что она была поражена до глубины души, было бы не сказать ничего. На миг ей показалось, что комнату залил яркий свет, и контуры всех вещей – обрызганный кровью коврик на полу, тяжелый медный глобус на столе, все еще в том положении, как оставила его миссис Блэк, – проступили четче. Глазам стало больно. – Я? Но… Кто… он?
– Он – очень важный человек, – повторила Миранда. – Для вас это будет большая честь. – С этими словами горничная подошла к Тесс. – Теперь вы должны пойти со мной.
– Нет! – Тесс отпрянула от горничной, сделала назад шаг, другой… Отступала, пока не ударилась спиной о край стола. Она с отчаянием завертела головой, ища путь к спасению, но в комнате не было ни окон, ни дверей, кроме входной. Тесс понимала, что при всем желании не сможет проскочить мимо Миранды. Возможно, стоит попытаться укрыться за столом… Нет, Миранда наверняка поймает ее и силком оттащит наверх. «Миранда… Миранда, ну пожалуйста…» – молила про себя девушка.
– Вы должны пойти со мной, – повторила Миранда, вытянула руку и почти дотронулась до Тесс. Она стояла так близко, что девушка видела свое отражение в черных зрачках служанки, ощущала слабый, горьковатый запах гари, пропитавший одежду и, казалось, кожу Миранды. – Вы должны…
С силой, о которой она раньше и не подозревала, Тесс схватилась за подставку медного глобуса, подняла его и со всего маху обрушила на голову Миранды.
Раздался тошнотворный звук, словно кто-то наступил на стеклянный стакан. Миранда качнулась назад… а затем выпрямилась. Глобус выпал из ослабевших рук Тесс и покатился по ковру, а девушка закричала, закричала так, словно бы перед ней предстала сама смерть. И действительно, открывшаяся ее взору картина была поистине ужасна: вся левая сторона лица Миранды была смята и напоминала теперь сломанную маску из папье-маше. Скула была расплющена, губа превратилась в кровавое месиво… Но крови не было. Ни единой капли не упало на пол.