Страница:
Прозвучал еще один тревожный сигнал — на этот раз ближе.
— Гравитационная тревога, — определил Сарусс. — Похоже, что-то не в порядке.
— Ты собираешься помогать? — поинтересовался Аргел.
Сарусс показал на доску, почти готовую к игре:
— Разве не видишь, что я занят?
Аргел, протискиваясь в узкую дверь технического перехода, бормотал ругательства. Тревожные сигналы не прекращались. Теперь их стало больше: одни предупреждали о радиационной опасности и угрозе целостности корпуса, значения других он даже не мог определить. Возможно, Сарусс прав. Наверное, это просто опять разбушевался дух машины. Аргелу надо было бы заглянуть в толстую книгу техномолитв и провести службы, обращенные к внутренним силам станции, пока дух машины не смилостивится. Машинам нужен был постоянный техножрец, но Адептус Астра Телепатика не считали орбитальную станцию наблюдения заслуживающим внимания объектом. Аргелу и Саруссу вновь придется работать самостоятельно.
Аргел уже был готов втиснуться в узкое отверстие, ведущее на верхний уровень технического отсека, как вдруг услышал шаги по коридору вблизи жилого помещения астропата. Сама Лакрима, шаркая по полу, вышла ему навстречу. Вытянутые вперед руки неуверенно ощупывали стены; капюшон накидки сполз на спину и обнажил морщинистое лицо, выбритый череп и белую повязку, прикрывающую глаза.
— Лакрима! Все в порядке, Лакрима, это просто дух машины.
— Нет! Я их вижу… Я слышу их со всех сторон!..
Голос астропата, высокий и пронзительный, пробивался сквозь гудки сирен. Лакрима покачнулась, и Аргелу пришлось ее подхватить. Женщина дрожала, была покрыта испариной и распространяла запах ладана.
— Я… отправила послание, — задыхаясь, продолжала она. — Не знаю, смогли ли они услышать. А нам надо выбираться отсюда.
Значит, это не сбой сигнализации. Это реальная угроза. Каждый, кому приходилось работать в космосе, знал, что астропаты первыми чувствуют приближение чего-то плохого, по-настоящему опасного.
— Что это?
Лакрима подняла руку и сдернула с глаз повязку. Вот только глаз-то под ней не было — просто голая кость с выгравированными священными символами. Они неярко мерцали оранжевым светом, как будто сквозь них пробивался жар пламени.
— Хаос, — выдохнула она. — Разрушитель.
Станция вздрогнула, словно в нее что-то ударилось.
Гироскоп гравитационного генератора сбился с настройки, пол накренился, а затем погасла половина ламп.
— Мы посадим тебя в спасательную капсулу, — пообещал Аргел. — Только… только успокойся. И надень эту штуку.
Аргел потащил Лакриму обратно в жилой отсек, где Сарусс, забыв о разбросанных игральных фигурках, лихорадочно настраивал камеру внешнего наблюдения.
— В станцию ударил астероид! — закричал Сарусс, стараясь перекрыть вой тревожных сирен. — Я даже не увидел, откуда он появился!
— Нам надо отсюда убираться, — отозвался Аргел.
Сарусс покачал головой:
— Не так быстро. Вспомогательные системы перегрелись. Сначала запусти генератор, только тогда можно будет воспользоваться спасательной капсулой.
— Почему я?
— Потому что ты знаешь, как это делается!
Последовал еще один удар по станции, намного сильнее предыдущего. В жилом отсеке из труб ударили струи пара. Часть потолка рухнула, засыпав все вокруг осколками. Сарусс упал и ударился головой о подставку, на которой стояли экраны наблюдения. От этого толчка один из экранов ожил и замерцал.
Сарусс потер голову и попытался сесть. Аргел, опустившись на колено, помогал Лакриме подняться; из длинной царапины на ее голове текла кровь. Астропат что-то неразборчиво бормотала, а оранжевое сияние священных символов уже пробивалось через глазную повязку. Аргел не знал, как она сможет перенести долгое путешествие до Терры, но уже сейчас ее состояние было пугающим.
Аргел окинул взглядом разгромленную комнату. Верхние палубы, вероятно, пострадали еще больше. Запускать дополнительный генератор было бы самоубийством, но спасательная капсула — их единственный шанс. И Сарусс прав: если Аргел и доверил бы это дело кому-то, то только самому Аргелу.
На ближайшем к Саруссу пикт-экране появилось изображение. Устройство нормально заработало и теперь показывало сектор пространства, охватываемый одной из наружных камер наблюдения.
— Да что же это такое?!
Сарусс не торопился отвечать. Пикт-экран показывал возникшую неподалеку от станции точку красного света. Она разгоралась с каждым мгновением. Окружающие звезды, казалось, померкли, а их лучи словно изгибались, проходя мимо загадочного источника. Пятно света, пробивая путь в реальный мир, увеличивалось в размере и сияло раскаленной добела короной.
Сарусс обернулся к Лакриме:
— Надеюсь, об этом знает кто-нибудь кроме нас?
Лакрима слабо кивнула:
— Да, да, я отправила послание… все символы, все, что я увидела. Из варпа выходит планета… с городами, построенными на ненависти… мир каннибалов… и демон из имперских предсказаний. Зверь. Еретик… все самые страшные знаки… худшие из худших…
Аргел встряхнул Лакриму за плечи:
— Но кому? Кому ты все это отправила?
Способы обмена информацией астропатов были весьма сложными и наполовину мистическими. Аргел не понимал в них ничего. Астропаты передают образы из имперских предсказаний в надежде, что адепты с ретрансляционных станций сравнят их с содержанием необъятных книг авгуров и выяснят, что содержится в данном послании и кому оно предназначено. Но если адепты потратят полгода на расшифровку сигнала бедствия, толку от этого не будет.
— Ты передала в Астра Телепатика?
— Нет, нет… Они сейчас ничем не смогут помочь…
— Так кому же?
— Возможно… Адептус Терра, сигнал вернется на землю… Или Ордену… Да, знамения заставят их поторопиться… Возможно, Ордо Маллеус…
— Кому? — нахмурился Аргел.
Но в этот момент основной генератор окончательно отключился.
В семидесяти тысячах километров от космической орбитальной станции наблюдения «Тройная девяносто один» астероиды продолжали непрерывным потоком вылетать из зияющей дыры в реальной материи. Отверстие постоянно увеличивалось, и наконец, оттуда показалось нечто огромное. Астероиды рассыпались во все стороны. Некоторые из них ударились в орбитальную станцию, но большая часть закружилась вокруг появляющегося объекта, двигаясь по сложным несимметричным орбитам. Они все вылетали и вылетали, пока вся брешь не закрылась сплошной беспорядочно движущейся массой астероидов, освещенных колдовским пламенем.
Наконец вся масса огромного объекта вышла наружу. По вселенной прокатилась волна возмущения, окончательно уничтожившая орбитальную станцию. Это событие ощутили все астропаты и другие псайкеры на расстоянии многих световых лет. Звезда системы Борозис под воздействием вырвавшихся в реальный мир нечестивых сил потускнела и покрылась темными полосами.
И за пределами самой удаленной орбиты Борозис — там, где еще недавно ничего не было, — возникла новая планета.
ГЛАВА 4
На «Трибунале» было холодно, как в склепе. Снаружи он казался грубым военным кораблем, но внутри был отделан мрамором и гранитом, отполированным не одним поколением членов экипажа, верно служивших Империуму. Многие из них родились на этом судне, почти всем было суждено здесь и умереть, так что убранство корабля было постоянным напоминанием о том, что со временем он станет и их гробницей.
Юстициарий Аларик очнулся от полудремы. Он сидел, скрестив ноги, на леденящем гранитном полу в центре своей маленькой кельи. Нормальный сон не был необходимостью для космодесантника; в полусне его сознание оставалось частично действующим, и любой сигнал мгновенно возвращал его в полное бодрствование.
На этот раз изменился ритм работы корабельных двигателей. «Трибунал» готовился к выходу из варпа.
Аларик, негромко бормоча семнадцатую молитву Боевой Готовности, поднялся на ноги и повернулся к силовым доспехам, аккуратно сложенным в углу рядом со штурмболтером и алебардой Немезиды. На мгновение взгляд юстициария задержался на единственном украшении блестящей серой брони — его личном геральдическом значке на нагруднике. В память о душе Бризейс Лигейи — самой отважной из всех известных ему людей, которая даже после насланного демоном безумия сумела спасти его жизнь и жизни многих других, — Аларик добавил в значок ярко-желтую звездочку. Лигейя давно мертва: Ордо Маллеус, которому служил Аларик, приговорил ее к казни и осуществил правосудие.
Юстициарий знал, что ему суждено погибнуть в этих доспехах. Большинство людей, будь они так же уверены в этом, как был уверен Аларик, никогда бы к ним не прикоснулись.
Но Аларик, начав молитву Приготовления, поднял левый наголенник и приступил к процессу облачения.
Капитанская рубка «Трибунала» располагалась в глубине закрытого тяжелой броней носа корабля. Благодаря высокому сводчатому потолку и грандиозным колоннам она казалась величественным собором. Вокруг скамей, панелей и экранов наблюдения толпились десятки членов экипажа и техноадептов. Командирский трон контр-адмирала Хорстгельда стоял в первом ряду, перед самым алтарем — величественным сооружением из мрамора и золота с позолоченной фигурой Императора в образе воина. Хорстгельд отличался крайней религиозностью, а потому богато украшенная кафедра, господствующая над всей капитанской рубкой, всегда была к услугам корабельного проповедника. Духовник судна ступал на нее в моменты кризисов, чтобы возносить благочестивые молитвы и укреплять души членов экипажа.
При появлении Аларика Хорстгельд встал. Ему и раньше приходилось служить вместе с космодесантниками, но контр-адмирал так и не сумел привыкнуть к их присутствию. Зато у человека, сидевшего рядом с ним за командирским пультом, таких предубеждений не было. Это был инквизитор Никсос из Ордо Маллеус — истребитель демонов, который реквизировал корабль Хорстгельда для службы Инквизиции.
— Юстициарий,— усмехнулся Хорстгельд.— Рад тебя видеть!
Хорстгельд спустился с возвышения капитанского мостика и пожал руку Аларику. Контр-адмирал был огромным бородачом, и пышно украшенный мундир делал его еще величественнее.
— Должен признаться, я привык считать себя самым большим человеком на борту. Чтобы привыкнуть к присутствию космодесантника, потребуется некоторое время.
— Контр-адмирал, я читал о вашей победе над «Неистовой смертью» в битве против демона Субиако. Как я слышал, это крепкий корабль с крепким капитаном.
— Не стоит меня превозносить. В Оке Ужаса полно храбрецов, мне всего лишь повезло воспользоваться редким шансом.
— И вы предпочли бы снова оказаться там?
Хорстгельд пожал плечами:
— При всем моем уважении, юстициарий, я действительно предпочел бы отправиться туда. К Оку Ужаса стремятся попасть все капитаны военного флота. Только мы сдерживаем этот кошмар. Но я не собираюсь управлять кораблем, согласуясь только со своими желаниями. Если Инквизиция просит, каждый должен откликнуться.
— Хорошо сказано, — добавил инквизитор Никсос.
Это был старый, мрачный человек в длинном темном одеянии, закрывавшем тонкий экзоскелет. Аларик знал, что, несмотря на кажущуюся хрупкость, инквизитор необычайно силен: Ордо Маллеус обеспечили его надежной аугметикой и резервными внутренними органами. Схватка с инквизитором-отступником Валиновым кончилась бы гибелью для большинства людей, но Никсос выжил.
Именно Никсос отдал приказ казнить Лигейю, но Аларик не мог его за это винить. Он сделал то, что должен был сделать. А теперь Никсос, инквизитор Ордо Маллеус, стал наиболее близким сотрудником Аларика. Поистине неисповедимы пути Императора.
— Донесения из того района были очень тревожными, — продолжал Никсос. — В тот момент, когда все имеющиеся силы должны быть посланы к Оку Ужаса, нельзя оставлять без присмотра остальную часть Империума, иначе последствия могут быть ужасными. Изгнание Захватчика обратно в варп не принесет ничего хорошего, если не будет выполнена остальная часть работы в Империуме.
— Верно, инквизитор, верно, — согласился Хорстгельд. — Но что нам известно о предстоящем противнике? И есть ли он там вообще? Судя по всем источникам, имеющимся на корабле, система Борозис — довольно заброшенное место.
Никсос в упор взглянул на контр-адмирала. Большие, подернутые серой дымкой глаза инквизитора, казалось, пронзили Хорстгельда насквозь.
— Можете считать это обоснованной догадкой, капитан.
Двигатели вновь сменили ритм, и корабль вздрогнул всем корпусом. В капитанской рубке взвыли тревожные сигналы, но один из членов команды быстро их выключил.
— Входим в реальное пространство! — раздался голос одного из офицеров инженерной команды. — Заглушить варп-двигатели!
— Поле Геллера рассеивается! — донесся еще один возглас.
В рубке поднялся гул привычных и хорошо отлаженных команд. В недрах «Трибунала» две сотни людей должны были проследить за безопасной работой генераторов при окончании варп-прыжка. Бригады техников перестраивали плазменные реакторы для питания основных двигателей, оружейные расчеты проверяли крепления бортовых орудий и торпедных шахт. Меньшие по численности отряды техноадептов подсчитывали число рабочих, необходимых для перехода корабля из одной реальности в другую.
Алтарь перед Никсосом, Хорстгельдом и Алариком возвышался над полом, и Аларик заметил, что алтарные скульптуры загораживают огромный главный корабельный пикт-экран. Но экран стал подниматься, пока не занял наивысшую точку, доминирующую над всей рубкой. В первый момент на нем ничего не было, кроме помех, но вот один из офицеров связи включил настройку видеонаблюдения, и изображение обрело резкость.
— Хм,— вздохнул Никсос. — Ничего хорошего.
Экран воспроизводил изображение системы Борозис с той точки дальней орбиты, где «Трибунал» вышел в реальное пространство. Звезда Борозис была непомерно раздутой, тускло-красной, со зловещими темными пятнами; ее корона превратилась в слабо светящийся красноватый ореол. По имеющимся сведениям, звезда Борозис должна быть сильным светилом серединного цикла, аналогичным солнцу Терры.
— Настройте изображение на планеты, — попросил Никсос.
Хорстгельд передал приказ связистам, и на пикт-экране возникло изображение планет, окружавших ослабевшую звезду.
Потоки света и тепла, поступавшие от звезды, сильно ослабли. Это объясняло, почему Борозис Прайм — ближайшая к светилу планета, когда-то бывшая шаром раскаленных камней, — сильно поблекла. Она умирала. Атмосфера Борозис Секундос исчезла полностью; толстое одеяло перегретых газов, плотно укутывавшее планету, рассеялось. Под действием внезапной резкой смены температур возникли столь сильные бури, что атмосфера оторвалась от поверхности и растворилась в космосе.
На большом удалении от первых двух планет находилась третья — Борозис Лазурная, наиболее заселенный мир, состоящий из семи основных колоний, с населением общей численностью около полутора миллиардов человек. Этот мир казался холодным и темным. Города планеты обладали достаточно мощными технологиями, чтобы предоставить убежище от неожиданно нагрянувшей вечной зимы, но их сил не могло хватить надолго. Возможно, население было эвакуировано, возможно — нет. Ордо Маллеус это не интересовало.
Безжизненный мир Борозис Минор, почти полностью покрытый льдами, выглядел таким же негостеприимным, как и всегда. То же самое можно было сказать и о Борозис Квинтос, где несколько сотен рабочих на газодобывающих платформах, вероятно, лихорадочно думали, как им выжить, когда откажут солнечные аккумуляторы. Изменения, произошедшие со звездой, почти не затронули самую удаленную Бороэис Ультима — сферу из замерзшего аммиака, слишком маленькую, чтобы претендовать на категорию планеты.
Экран воспроизвел последний объект в системе.
— Я не могу считать себя экспертом, — осторожно сказал Аларик, — но могу догадаться, что нас прислали из-за этого.
В системе Борозис не было седьмой планеты. Никогда. И все же она была.
Она была глубокого темно-серого цвета, испещренная черными пятнами и тысячами светящихся точек. Вокруг летали тысячи тысяч астероидов, издали выглядевших крошечными огоньками — словно рой насекомых защищал новоявленную планету.
Все Серые Рыцари в той или иной степени обладали псайкерскими способностями. Это было необходимо, но и их разум должен быть надежно предохранен от заражения ересью. В данный момент все психические силы Аларика были замкнуты на обереги, которые защищали разум. Но юстициарий не мог не почувствовать пульсирующего зла, исходящего от нового мира. Ощущение напоминало эхо далекого плача, запах давнишней смерти и нездоровый озноб, встревоживший кожу.
— Мы получили донесения о безумии, охватившем астропатов на многие световые годы вокруг,— словно невзначай заметил Никсос. — Наверно, причина кроется здесь.
— Корма Жиллимана! — выругался Хорстгельд.— Я всю жизнь провел в космосе и много чего повидал, но никогда не встречал мира, которого быть не должно.
— Постарайтесь не слишком сокрушаться, капитан, — сказал Никсос. — Мне нужны полные данные об этой планете. Все, что удастся получить. Для координации я пришлю дознавателя Хокеспур. Показатели атмосферы, признаки жизни, размеры — все, что смогут выяснить камеры наблюдения. И скажите мне расчетное время появления остальных кораблей флотилии.
— В течение дня, — ответил Хорстгельд. — Если это можно назвать флотилией.
— Они нам пригодятся. Этот мир населен, и если у них есть свои корабли, нам придется пройти мимо них, чтобы добраться до поверхности. А на поверхность надо спуститься — обязательно.
— Конечно, инквизитор.
Хорстгельд повернулся к своему экипажу и стал выкрикивать приказы, рассылая офицеров связи со срочными поручениями.
— Что ты об этом думаешь? — негромко спросил Никсос Аларика, пока люди в капитанской рубке продолжали заниматься своими шумными, едва понятными стороннему наблюдателю делами.
— Я? Я думаю, что нас послали сюда не напрасно.
— Согласен. И что ты собираешься предпринять?
— Я склонен положиться на мудрость Инквизиции.
— Ну же, Аларик. Ты же знаешь, почему из всех Серых Рыцарей я выбрал в это путешествие именно тебя.
— Потому что все остальные уже находятся в Оке Ужаса.
— Неправильно. В Шлейфе Святого Эвиссера ты проявил необычную независимость и творческое мышление. Орден не присвоил тебе звание брата-капитана, хотя ты и исполнял его обязанности, но все знают твои способности. Все космодесантники — отличные воины, но даже Серые Рыцари — это всего лишь солдаты. Лигейя считала, что ты способен на большее, и я склонен согласиться с ее точкой зрения. Так что на этот раз постарайся думать, как любой из нас. Что мы должны делать?
— Высадить армию, — без колебаний предложил Аларик. — Собрать все имеющиеся войска и отправить на поверхность. Немедленно.
— Рискованно.
— Самое рискованное — это нерешительность, инквизитор.
— Точно. Так уж получилось, что я с тобой согласен. Твое отделение готово?
— Всегда.
Отделение Аларика еще не полностью восстановило силы после тяжелой победы над принцем-демоном Гаргатулотом в Шлейфе Святого Эвиссера. Но даже сейчас Серые Рыцари были способны продемонстрировать боевую мощь и искусство, недоступные для воинов гвардии, перевозимых флотилией.
— Хорошо. Я хочу, чтобы ты присутствовал на информ-молитве. Так или иначе, ты все равно будешь внизу главным.
— Я все понял. А сейчас, инквизитор, я пойду молиться вместе со своими людьми.
Аларик покинул рубку. Инстинкт подсказывал, что на седьмой планете их ждет нечто, к чему не смогут подготовить никакие молитвы.
— Длина экватора Борозис Септиам составляет около тридцати восьми тысяч километров,— начала Хокеспур, показывая на пикт, спроецированный на экран за ее спиной.— Это намного меньше, чем земной стандарт, но масса планеты равна земной, что свидетельствует о наличии сверхтяжелых минералов. Как вы можете видеть, плотная атмосфера и окружающее планету поле астероидов не дают возможности провести анализ поверхности, но можно предположить, что она лишена полярных покровов — возможно, из-за умышленного истощения. Все показатели состава атмосферы свидетельствуют о ее пригодности для дыхания, но и о сильном загрязнении.
Эта корабельная аудитория обычно использовалась для тактических совещаний или публичных вскрытий наиболее интересных особей чужаков и мутантов, проводимых командой корабельного лазарета. Но сейчас она была предоставлена для доклада Хокеспур. Воины Аларика вместе с командой «Трибунала» занимали скамьи вокруг центральной трибуны, откуда вела рассказ Хокеспур. Мир, условно названный Борозис Септиам, выглядел безобразным и отталкивающим. Но он смог приковать к себе внимание всех присутствующих.
Хокеспур говорила четким, хорошо поставленным голосом. Она была офицером Академии Флота, происходила из известного аристократического семейства. Никсос надеялся, что эта умная и привлекательная женщина со временем тоже наденет инквизиторскую мантию.
— Астероиды вращаются по неестественно низким и стабильным орбитам, — продолжала Хокеспур. — Вряд ли что-нибудь большее, чем легкий крейсер, сможет преодолеть этот слой, а выводить более мелкие суда было бы нецелесообразно. В этом состоит главное препятствие для массового десантирования.
Аларик услышал, как Хорстгельд негромко выругался. Корабли флотилии несли на себе тысячи имперских гвардейцев, и первоначальный план отправить их на поверхность планеты рухнул еще до начала обсуждения.
Хокеспур проигнорировала недовольство капитана.
— Температурные показатели особенно настораживают,— продолжала она.— Планета, находящаяся на таком значительном удалении от солнца, — особенно учитывая нынешнее состояние звезды Борозис, — должна быть чрезвычайно холодной. Но данные температурного анализа на Борозис Септиам свидетельствуют о совершенно других климатических условиях на всей поверхности. Это может быть обусловлено либо колоссальным источником термического излучения, либо климатическим контролем в планетарном масштабе. Полученные сведения об огромных количествах вырабатываемой энергии говорят в пользу последнего предположения. И последнее. На орбите замечено большое количество военных сооружений, явно рукотворного происхождения. Интерференция астероидного поля не позволяет рассмотреть их детально, но, судя по их количеству, там целая орбитальная верфь.
— Хокеспур, каковы твои выводы? — спросил Никсос.
— Планета с высокой степенью развития промышленности, с многочисленным, давно существующим населением. Все полученные данные направлены в сектор либрариум Адептус Механикус, чтобы выяснить, не подходит ли какой-то мир под это описание.
— Есть идеи о ее появлении в этом месте?
— Нет.
— Корабельные астропаты тоже не смогли помочь, — добавил Хорстгельд. — Они видят только участок мертвой зоны.
Никсос обернулся назад, к Аларику и его десантникам:
— Юстициарий? Есть какие-то идеи?
Аларик ненадолго задумался. Империум и раньше терял планеты из-за административных ошибок. Достаточно было лишь невнимания кого-то из чиновников, забывшего внести мир в список церковной десятины, и планета исчезала со всех звездных карт. Особенно если она находилась вне основных путей, как вся система Борозис. Но этот мир оказался настолько подозрительным, что возбудил интерес Инквизиции. И дело не только в его странности. В этом мире ощущается нечто настолько злобное, что оставить его без внимания — значит преступно пренебречь своим долгом.
— Поскольку массовая высадка армии невозможна, надо послать на поверхность маленькую, хорошо оснащенную группу. Команду исследователей.
Никсос улыбнулся:
— Отлично. Хокеспур? Твоя рука не дрожит?
— У меня Алая грамота за стрельбу из пистолета, сэр. И третье место в национальных стрельбах Гидрапура.
— Тогда тебе и вести команду на поверхность. Я буду координировать ваши действия с борта «Трибунала». Аларик, ты со своим отделением и тем количеством гвардейцев, которые поместятся в бронированный спусковой бот, будешь оказывать поддержку на местности.
— Алая грамота за стрельбу! — одобрительно воскликнул Хорстгельд. — Девочка, есть что-то такое, чего бы ты не умела?
— Я еще не обнаружила, сэр, — абсолютно серьезно ответила Хокеспур.
Имперский Флот оставался единственной силой, сдерживающей Тринадцатый Черный Крестовый Поход, и имперские власти это прекрасно понимали. Абаддон Осквернитель свел на нет попытку запереть подвластные Хаосу силы в центре варп-штормов, известном под названием Ока Ужаса. Теперь только космические корабли Империума не давали ему завоевывать одну планету за другой на пути к Сегментуму Солар. Каждый военный корабль Имперского Флота был готов в любой момент отправиться в Око Ужаса, где уже сражались тысячи и тысячи судов, начиная с крейсеров императорского класса и заканчивая эскадрильями истребителей и конвоиров.
— Гравитационная тревога, — определил Сарусс. — Похоже, что-то не в порядке.
— Ты собираешься помогать? — поинтересовался Аргел.
Сарусс показал на доску, почти готовую к игре:
— Разве не видишь, что я занят?
Аргел, протискиваясь в узкую дверь технического перехода, бормотал ругательства. Тревожные сигналы не прекращались. Теперь их стало больше: одни предупреждали о радиационной опасности и угрозе целостности корпуса, значения других он даже не мог определить. Возможно, Сарусс прав. Наверное, это просто опять разбушевался дух машины. Аргелу надо было бы заглянуть в толстую книгу техномолитв и провести службы, обращенные к внутренним силам станции, пока дух машины не смилостивится. Машинам нужен был постоянный техножрец, но Адептус Астра Телепатика не считали орбитальную станцию наблюдения заслуживающим внимания объектом. Аргелу и Саруссу вновь придется работать самостоятельно.
Аргел уже был готов втиснуться в узкое отверстие, ведущее на верхний уровень технического отсека, как вдруг услышал шаги по коридору вблизи жилого помещения астропата. Сама Лакрима, шаркая по полу, вышла ему навстречу. Вытянутые вперед руки неуверенно ощупывали стены; капюшон накидки сполз на спину и обнажил морщинистое лицо, выбритый череп и белую повязку, прикрывающую глаза.
— Лакрима! Все в порядке, Лакрима, это просто дух машины.
— Нет! Я их вижу… Я слышу их со всех сторон!..
Голос астропата, высокий и пронзительный, пробивался сквозь гудки сирен. Лакрима покачнулась, и Аргелу пришлось ее подхватить. Женщина дрожала, была покрыта испариной и распространяла запах ладана.
— Я… отправила послание, — задыхаясь, продолжала она. — Не знаю, смогли ли они услышать. А нам надо выбираться отсюда.
Значит, это не сбой сигнализации. Это реальная угроза. Каждый, кому приходилось работать в космосе, знал, что астропаты первыми чувствуют приближение чего-то плохого, по-настоящему опасного.
— Что это?
Лакрима подняла руку и сдернула с глаз повязку. Вот только глаз-то под ней не было — просто голая кость с выгравированными священными символами. Они неярко мерцали оранжевым светом, как будто сквозь них пробивался жар пламени.
— Хаос, — выдохнула она. — Разрушитель.
Станция вздрогнула, словно в нее что-то ударилось.
Гироскоп гравитационного генератора сбился с настройки, пол накренился, а затем погасла половина ламп.
— Мы посадим тебя в спасательную капсулу, — пообещал Аргел. — Только… только успокойся. И надень эту штуку.
Аргел потащил Лакриму обратно в жилой отсек, где Сарусс, забыв о разбросанных игральных фигурках, лихорадочно настраивал камеру внешнего наблюдения.
— В станцию ударил астероид! — закричал Сарусс, стараясь перекрыть вой тревожных сирен. — Я даже не увидел, откуда он появился!
— Нам надо отсюда убираться, — отозвался Аргел.
Сарусс покачал головой:
— Не так быстро. Вспомогательные системы перегрелись. Сначала запусти генератор, только тогда можно будет воспользоваться спасательной капсулой.
— Почему я?
— Потому что ты знаешь, как это делается!
Последовал еще один удар по станции, намного сильнее предыдущего. В жилом отсеке из труб ударили струи пара. Часть потолка рухнула, засыпав все вокруг осколками. Сарусс упал и ударился головой о подставку, на которой стояли экраны наблюдения. От этого толчка один из экранов ожил и замерцал.
Сарусс потер голову и попытался сесть. Аргел, опустившись на колено, помогал Лакриме подняться; из длинной царапины на ее голове текла кровь. Астропат что-то неразборчиво бормотала, а оранжевое сияние священных символов уже пробивалось через глазную повязку. Аргел не знал, как она сможет перенести долгое путешествие до Терры, но уже сейчас ее состояние было пугающим.
Аргел окинул взглядом разгромленную комнату. Верхние палубы, вероятно, пострадали еще больше. Запускать дополнительный генератор было бы самоубийством, но спасательная капсула — их единственный шанс. И Сарусс прав: если Аргел и доверил бы это дело кому-то, то только самому Аргелу.
На ближайшем к Саруссу пикт-экране появилось изображение. Устройство нормально заработало и теперь показывало сектор пространства, охватываемый одной из наружных камер наблюдения.
— Да что же это такое?!
Сарусс не торопился отвечать. Пикт-экран показывал возникшую неподалеку от станции точку красного света. Она разгоралась с каждым мгновением. Окружающие звезды, казалось, померкли, а их лучи словно изгибались, проходя мимо загадочного источника. Пятно света, пробивая путь в реальный мир, увеличивалось в размере и сияло раскаленной добела короной.
Сарусс обернулся к Лакриме:
— Надеюсь, об этом знает кто-нибудь кроме нас?
Лакрима слабо кивнула:
— Да, да, я отправила послание… все символы, все, что я увидела. Из варпа выходит планета… с городами, построенными на ненависти… мир каннибалов… и демон из имперских предсказаний. Зверь. Еретик… все самые страшные знаки… худшие из худших…
Аргел встряхнул Лакриму за плечи:
— Но кому? Кому ты все это отправила?
Способы обмена информацией астропатов были весьма сложными и наполовину мистическими. Аргел не понимал в них ничего. Астропаты передают образы из имперских предсказаний в надежде, что адепты с ретрансляционных станций сравнят их с содержанием необъятных книг авгуров и выяснят, что содержится в данном послании и кому оно предназначено. Но если адепты потратят полгода на расшифровку сигнала бедствия, толку от этого не будет.
— Ты передала в Астра Телепатика?
— Нет, нет… Они сейчас ничем не смогут помочь…
— Так кому же?
— Возможно… Адептус Терра, сигнал вернется на землю… Или Ордену… Да, знамения заставят их поторопиться… Возможно, Ордо Маллеус…
— Кому? — нахмурился Аргел.
Но в этот момент основной генератор окончательно отключился.
В семидесяти тысячах километров от космической орбитальной станции наблюдения «Тройная девяносто один» астероиды продолжали непрерывным потоком вылетать из зияющей дыры в реальной материи. Отверстие постоянно увеличивалось, и наконец, оттуда показалось нечто огромное. Астероиды рассыпались во все стороны. Некоторые из них ударились в орбитальную станцию, но большая часть закружилась вокруг появляющегося объекта, двигаясь по сложным несимметричным орбитам. Они все вылетали и вылетали, пока вся брешь не закрылась сплошной беспорядочно движущейся массой астероидов, освещенных колдовским пламенем.
Наконец вся масса огромного объекта вышла наружу. По вселенной прокатилась волна возмущения, окончательно уничтожившая орбитальную станцию. Это событие ощутили все астропаты и другие псайкеры на расстоянии многих световых лет. Звезда системы Борозис под воздействием вырвавшихся в реальный мир нечестивых сил потускнела и покрылась темными полосами.
И за пределами самой удаленной орбиты Борозис — там, где еще недавно ничего не было, — возникла новая планета.
ГЛАВА 4
Многие клянутся, что жаждут истребить своих врагов.
Если бы это было так, им пришлось бы начинать с самих себя.
Аббатиса Хелена Добродетельная. Рассуждения о вере.
На «Трибунале» было холодно, как в склепе. Снаружи он казался грубым военным кораблем, но внутри был отделан мрамором и гранитом, отполированным не одним поколением членов экипажа, верно служивших Империуму. Многие из них родились на этом судне, почти всем было суждено здесь и умереть, так что убранство корабля было постоянным напоминанием о том, что со временем он станет и их гробницей.
Юстициарий Аларик очнулся от полудремы. Он сидел, скрестив ноги, на леденящем гранитном полу в центре своей маленькой кельи. Нормальный сон не был необходимостью для космодесантника; в полусне его сознание оставалось частично действующим, и любой сигнал мгновенно возвращал его в полное бодрствование.
На этот раз изменился ритм работы корабельных двигателей. «Трибунал» готовился к выходу из варпа.
Аларик, негромко бормоча семнадцатую молитву Боевой Готовности, поднялся на ноги и повернулся к силовым доспехам, аккуратно сложенным в углу рядом со штурмболтером и алебардой Немезиды. На мгновение взгляд юстициария задержался на единственном украшении блестящей серой брони — его личном геральдическом значке на нагруднике. В память о душе Бризейс Лигейи — самой отважной из всех известных ему людей, которая даже после насланного демоном безумия сумела спасти его жизнь и жизни многих других, — Аларик добавил в значок ярко-желтую звездочку. Лигейя давно мертва: Ордо Маллеус, которому служил Аларик, приговорил ее к казни и осуществил правосудие.
Юстициарий знал, что ему суждено погибнуть в этих доспехах. Большинство людей, будь они так же уверены в этом, как был уверен Аларик, никогда бы к ним не прикоснулись.
Но Аларик, начав молитву Приготовления, поднял левый наголенник и приступил к процессу облачения.
Капитанская рубка «Трибунала» располагалась в глубине закрытого тяжелой броней носа корабля. Благодаря высокому сводчатому потолку и грандиозным колоннам она казалась величественным собором. Вокруг скамей, панелей и экранов наблюдения толпились десятки членов экипажа и техноадептов. Командирский трон контр-адмирала Хорстгельда стоял в первом ряду, перед самым алтарем — величественным сооружением из мрамора и золота с позолоченной фигурой Императора в образе воина. Хорстгельд отличался крайней религиозностью, а потому богато украшенная кафедра, господствующая над всей капитанской рубкой, всегда была к услугам корабельного проповедника. Духовник судна ступал на нее в моменты кризисов, чтобы возносить благочестивые молитвы и укреплять души членов экипажа.
При появлении Аларика Хорстгельд встал. Ему и раньше приходилось служить вместе с космодесантниками, но контр-адмирал так и не сумел привыкнуть к их присутствию. Зато у человека, сидевшего рядом с ним за командирским пультом, таких предубеждений не было. Это был инквизитор Никсос из Ордо Маллеус — истребитель демонов, который реквизировал корабль Хорстгельда для службы Инквизиции.
— Юстициарий,— усмехнулся Хорстгельд.— Рад тебя видеть!
Хорстгельд спустился с возвышения капитанского мостика и пожал руку Аларику. Контр-адмирал был огромным бородачом, и пышно украшенный мундир делал его еще величественнее.
— Должен признаться, я привык считать себя самым большим человеком на борту. Чтобы привыкнуть к присутствию космодесантника, потребуется некоторое время.
— Контр-адмирал, я читал о вашей победе над «Неистовой смертью» в битве против демона Субиако. Как я слышал, это крепкий корабль с крепким капитаном.
— Не стоит меня превозносить. В Оке Ужаса полно храбрецов, мне всего лишь повезло воспользоваться редким шансом.
— И вы предпочли бы снова оказаться там?
Хорстгельд пожал плечами:
— При всем моем уважении, юстициарий, я действительно предпочел бы отправиться туда. К Оку Ужаса стремятся попасть все капитаны военного флота. Только мы сдерживаем этот кошмар. Но я не собираюсь управлять кораблем, согласуясь только со своими желаниями. Если Инквизиция просит, каждый должен откликнуться.
— Хорошо сказано, — добавил инквизитор Никсос.
Это был старый, мрачный человек в длинном темном одеянии, закрывавшем тонкий экзоскелет. Аларик знал, что, несмотря на кажущуюся хрупкость, инквизитор необычайно силен: Ордо Маллеус обеспечили его надежной аугметикой и резервными внутренними органами. Схватка с инквизитором-отступником Валиновым кончилась бы гибелью для большинства людей, но Никсос выжил.
Именно Никсос отдал приказ казнить Лигейю, но Аларик не мог его за это винить. Он сделал то, что должен был сделать. А теперь Никсос, инквизитор Ордо Маллеус, стал наиболее близким сотрудником Аларика. Поистине неисповедимы пути Императора.
— Донесения из того района были очень тревожными, — продолжал Никсос. — В тот момент, когда все имеющиеся силы должны быть посланы к Оку Ужаса, нельзя оставлять без присмотра остальную часть Империума, иначе последствия могут быть ужасными. Изгнание Захватчика обратно в варп не принесет ничего хорошего, если не будет выполнена остальная часть работы в Империуме.
— Верно, инквизитор, верно, — согласился Хорстгельд. — Но что нам известно о предстоящем противнике? И есть ли он там вообще? Судя по всем источникам, имеющимся на корабле, система Борозис — довольно заброшенное место.
Никсос в упор взглянул на контр-адмирала. Большие, подернутые серой дымкой глаза инквизитора, казалось, пронзили Хорстгельда насквозь.
— Можете считать это обоснованной догадкой, капитан.
Двигатели вновь сменили ритм, и корабль вздрогнул всем корпусом. В капитанской рубке взвыли тревожные сигналы, но один из членов команды быстро их выключил.
— Входим в реальное пространство! — раздался голос одного из офицеров инженерной команды. — Заглушить варп-двигатели!
— Поле Геллера рассеивается! — донесся еще один возглас.
В рубке поднялся гул привычных и хорошо отлаженных команд. В недрах «Трибунала» две сотни людей должны были проследить за безопасной работой генераторов при окончании варп-прыжка. Бригады техников перестраивали плазменные реакторы для питания основных двигателей, оружейные расчеты проверяли крепления бортовых орудий и торпедных шахт. Меньшие по численности отряды техноадептов подсчитывали число рабочих, необходимых для перехода корабля из одной реальности в другую.
Алтарь перед Никсосом, Хорстгельдом и Алариком возвышался над полом, и Аларик заметил, что алтарные скульптуры загораживают огромный главный корабельный пикт-экран. Но экран стал подниматься, пока не занял наивысшую точку, доминирующую над всей рубкой. В первый момент на нем ничего не было, кроме помех, но вот один из офицеров связи включил настройку видеонаблюдения, и изображение обрело резкость.
— Хм,— вздохнул Никсос. — Ничего хорошего.
Экран воспроизводил изображение системы Борозис с той точки дальней орбиты, где «Трибунал» вышел в реальное пространство. Звезда Борозис была непомерно раздутой, тускло-красной, со зловещими темными пятнами; ее корона превратилась в слабо светящийся красноватый ореол. По имеющимся сведениям, звезда Борозис должна быть сильным светилом серединного цикла, аналогичным солнцу Терры.
— Настройте изображение на планеты, — попросил Никсос.
Хорстгельд передал приказ связистам, и на пикт-экране возникло изображение планет, окружавших ослабевшую звезду.
Потоки света и тепла, поступавшие от звезды, сильно ослабли. Это объясняло, почему Борозис Прайм — ближайшая к светилу планета, когда-то бывшая шаром раскаленных камней, — сильно поблекла. Она умирала. Атмосфера Борозис Секундос исчезла полностью; толстое одеяло перегретых газов, плотно укутывавшее планету, рассеялось. Под действием внезапной резкой смены температур возникли столь сильные бури, что атмосфера оторвалась от поверхности и растворилась в космосе.
На большом удалении от первых двух планет находилась третья — Борозис Лазурная, наиболее заселенный мир, состоящий из семи основных колоний, с населением общей численностью около полутора миллиардов человек. Этот мир казался холодным и темным. Города планеты обладали достаточно мощными технологиями, чтобы предоставить убежище от неожиданно нагрянувшей вечной зимы, но их сил не могло хватить надолго. Возможно, население было эвакуировано, возможно — нет. Ордо Маллеус это не интересовало.
Безжизненный мир Борозис Минор, почти полностью покрытый льдами, выглядел таким же негостеприимным, как и всегда. То же самое можно было сказать и о Борозис Квинтос, где несколько сотен рабочих на газодобывающих платформах, вероятно, лихорадочно думали, как им выжить, когда откажут солнечные аккумуляторы. Изменения, произошедшие со звездой, почти не затронули самую удаленную Бороэис Ультима — сферу из замерзшего аммиака, слишком маленькую, чтобы претендовать на категорию планеты.
Экран воспроизвел последний объект в системе.
— Я не могу считать себя экспертом, — осторожно сказал Аларик, — но могу догадаться, что нас прислали из-за этого.
В системе Борозис не было седьмой планеты. Никогда. И все же она была.
Она была глубокого темно-серого цвета, испещренная черными пятнами и тысячами светящихся точек. Вокруг летали тысячи тысяч астероидов, издали выглядевших крошечными огоньками — словно рой насекомых защищал новоявленную планету.
Все Серые Рыцари в той или иной степени обладали псайкерскими способностями. Это было необходимо, но и их разум должен быть надежно предохранен от заражения ересью. В данный момент все психические силы Аларика были замкнуты на обереги, которые защищали разум. Но юстициарий не мог не почувствовать пульсирующего зла, исходящего от нового мира. Ощущение напоминало эхо далекого плача, запах давнишней смерти и нездоровый озноб, встревоживший кожу.
— Мы получили донесения о безумии, охватившем астропатов на многие световые годы вокруг,— словно невзначай заметил Никсос. — Наверно, причина кроется здесь.
— Корма Жиллимана! — выругался Хорстгельд.— Я всю жизнь провел в космосе и много чего повидал, но никогда не встречал мира, которого быть не должно.
— Постарайтесь не слишком сокрушаться, капитан, — сказал Никсос. — Мне нужны полные данные об этой планете. Все, что удастся получить. Для координации я пришлю дознавателя Хокеспур. Показатели атмосферы, признаки жизни, размеры — все, что смогут выяснить камеры наблюдения. И скажите мне расчетное время появления остальных кораблей флотилии.
— В течение дня, — ответил Хорстгельд. — Если это можно назвать флотилией.
— Они нам пригодятся. Этот мир населен, и если у них есть свои корабли, нам придется пройти мимо них, чтобы добраться до поверхности. А на поверхность надо спуститься — обязательно.
— Конечно, инквизитор.
Хорстгельд повернулся к своему экипажу и стал выкрикивать приказы, рассылая офицеров связи со срочными поручениями.
— Что ты об этом думаешь? — негромко спросил Никсос Аларика, пока люди в капитанской рубке продолжали заниматься своими шумными, едва понятными стороннему наблюдателю делами.
— Я? Я думаю, что нас послали сюда не напрасно.
— Согласен. И что ты собираешься предпринять?
— Я склонен положиться на мудрость Инквизиции.
— Ну же, Аларик. Ты же знаешь, почему из всех Серых Рыцарей я выбрал в это путешествие именно тебя.
— Потому что все остальные уже находятся в Оке Ужаса.
— Неправильно. В Шлейфе Святого Эвиссера ты проявил необычную независимость и творческое мышление. Орден не присвоил тебе звание брата-капитана, хотя ты и исполнял его обязанности, но все знают твои способности. Все космодесантники — отличные воины, но даже Серые Рыцари — это всего лишь солдаты. Лигейя считала, что ты способен на большее, и я склонен согласиться с ее точкой зрения. Так что на этот раз постарайся думать, как любой из нас. Что мы должны делать?
— Высадить армию, — без колебаний предложил Аларик. — Собрать все имеющиеся войска и отправить на поверхность. Немедленно.
— Рискованно.
— Самое рискованное — это нерешительность, инквизитор.
— Точно. Так уж получилось, что я с тобой согласен. Твое отделение готово?
— Всегда.
Отделение Аларика еще не полностью восстановило силы после тяжелой победы над принцем-демоном Гаргатулотом в Шлейфе Святого Эвиссера. Но даже сейчас Серые Рыцари были способны продемонстрировать боевую мощь и искусство, недоступные для воинов гвардии, перевозимых флотилией.
— Хорошо. Я хочу, чтобы ты присутствовал на информ-молитве. Так или иначе, ты все равно будешь внизу главным.
— Я все понял. А сейчас, инквизитор, я пойду молиться вместе со своими людьми.
Аларик покинул рубку. Инстинкт подсказывал, что на седьмой планете их ждет нечто, к чему не смогут подготовить никакие молитвы.
— Длина экватора Борозис Септиам составляет около тридцати восьми тысяч километров,— начала Хокеспур, показывая на пикт, спроецированный на экран за ее спиной.— Это намного меньше, чем земной стандарт, но масса планеты равна земной, что свидетельствует о наличии сверхтяжелых минералов. Как вы можете видеть, плотная атмосфера и окружающее планету поле астероидов не дают возможности провести анализ поверхности, но можно предположить, что она лишена полярных покровов — возможно, из-за умышленного истощения. Все показатели состава атмосферы свидетельствуют о ее пригодности для дыхания, но и о сильном загрязнении.
Эта корабельная аудитория обычно использовалась для тактических совещаний или публичных вскрытий наиболее интересных особей чужаков и мутантов, проводимых командой корабельного лазарета. Но сейчас она была предоставлена для доклада Хокеспур. Воины Аларика вместе с командой «Трибунала» занимали скамьи вокруг центральной трибуны, откуда вела рассказ Хокеспур. Мир, условно названный Борозис Септиам, выглядел безобразным и отталкивающим. Но он смог приковать к себе внимание всех присутствующих.
Хокеспур говорила четким, хорошо поставленным голосом. Она была офицером Академии Флота, происходила из известного аристократического семейства. Никсос надеялся, что эта умная и привлекательная женщина со временем тоже наденет инквизиторскую мантию.
— Астероиды вращаются по неестественно низким и стабильным орбитам, — продолжала Хокеспур. — Вряд ли что-нибудь большее, чем легкий крейсер, сможет преодолеть этот слой, а выводить более мелкие суда было бы нецелесообразно. В этом состоит главное препятствие для массового десантирования.
Аларик услышал, как Хорстгельд негромко выругался. Корабли флотилии несли на себе тысячи имперских гвардейцев, и первоначальный план отправить их на поверхность планеты рухнул еще до начала обсуждения.
Хокеспур проигнорировала недовольство капитана.
— Температурные показатели особенно настораживают,— продолжала она.— Планета, находящаяся на таком значительном удалении от солнца, — особенно учитывая нынешнее состояние звезды Борозис, — должна быть чрезвычайно холодной. Но данные температурного анализа на Борозис Септиам свидетельствуют о совершенно других климатических условиях на всей поверхности. Это может быть обусловлено либо колоссальным источником термического излучения, либо климатическим контролем в планетарном масштабе. Полученные сведения об огромных количествах вырабатываемой энергии говорят в пользу последнего предположения. И последнее. На орбите замечено большое количество военных сооружений, явно рукотворного происхождения. Интерференция астероидного поля не позволяет рассмотреть их детально, но, судя по их количеству, там целая орбитальная верфь.
— Хокеспур, каковы твои выводы? — спросил Никсос.
— Планета с высокой степенью развития промышленности, с многочисленным, давно существующим населением. Все полученные данные направлены в сектор либрариум Адептус Механикус, чтобы выяснить, не подходит ли какой-то мир под это описание.
— Есть идеи о ее появлении в этом месте?
— Нет.
— Корабельные астропаты тоже не смогли помочь, — добавил Хорстгельд. — Они видят только участок мертвой зоны.
Никсос обернулся назад, к Аларику и его десантникам:
— Юстициарий? Есть какие-то идеи?
Аларик ненадолго задумался. Империум и раньше терял планеты из-за административных ошибок. Достаточно было лишь невнимания кого-то из чиновников, забывшего внести мир в список церковной десятины, и планета исчезала со всех звездных карт. Особенно если она находилась вне основных путей, как вся система Борозис. Но этот мир оказался настолько подозрительным, что возбудил интерес Инквизиции. И дело не только в его странности. В этом мире ощущается нечто настолько злобное, что оставить его без внимания — значит преступно пренебречь своим долгом.
— Поскольку массовая высадка армии невозможна, надо послать на поверхность маленькую, хорошо оснащенную группу. Команду исследователей.
Никсос улыбнулся:
— Отлично. Хокеспур? Твоя рука не дрожит?
— У меня Алая грамота за стрельбу из пистолета, сэр. И третье место в национальных стрельбах Гидрапура.
— Тогда тебе и вести команду на поверхность. Я буду координировать ваши действия с борта «Трибунала». Аларик, ты со своим отделением и тем количеством гвардейцев, которые поместятся в бронированный спусковой бот, будешь оказывать поддержку на местности.
— Алая грамота за стрельбу! — одобрительно воскликнул Хорстгельд. — Девочка, есть что-то такое, чего бы ты не умела?
— Я еще не обнаружила, сэр, — абсолютно серьезно ответила Хокеспур.
Имперский Флот оставался единственной силой, сдерживающей Тринадцатый Черный Крестовый Поход, и имперские власти это прекрасно понимали. Абаддон Осквернитель свел на нет попытку запереть подвластные Хаосу силы в центре варп-штормов, известном под названием Ока Ужаса. Теперь только космические корабли Империума не давали ему завоевывать одну планету за другой на пути к Сегментуму Солар. Каждый военный корабль Имперского Флота был готов в любой момент отправиться в Око Ужаса, где уже сражались тысячи и тысячи судов, начиная с крейсеров императорского класса и заканчивая эскадрильями истребителей и конвоиров.