Страница:
Контр-адмирал Хорстгельд, несмотря на свои заслуги и опыт, не мог ради миссии в системе Борозис отвлечь от Ока достаточно значительные силы. Не мог — даже по приказу инквизитора Никсоса, действовавшего от имени Ордо Маллеус. В небольшой разведывательной группе только его личный корабль — крейсер «Трибунал» — был оснащен для сражений. Эскадрилья прикрытия «Птолемей» под командованием капитана Вану только что сошла с доков Гидрапура и состояла из трех судов класса «Питон» совершенно непроверенной конфигурации.
Кроме этого, Никсос реквизировал и полк Имперской Гвардии — закаленных в боях ветеранов из горцев Мортрессана, вместе с транспортным судном «Калидон» для их перевозки. «Калидон» представлял собой громоздкое, неповоротливое судно, орудий которого едва хватило бы на самозащиту. Хорстгельд понимал, что в бою эта посудина не только не поможет ему, а еще и будет мешать.
Вместе с горсткой грузовых транспортов и челноков «Калидон» составлял флотилию, несколькими часами позже вышедшую из варпа неподалеку от орбиты Борозис Септиам. Вскоре после этого было замечено еще одно судно, прорвавшееся в реальное пространство неподалеку. Дула всех его орудий были опущены вниз, подтверждая отсутствие враждебных намерений. Это был огромный корабль, сравнимый с крейсером, но более грубых форм, ржаво-коричневого цвета, весь покрытый клиновидными выступами, с длинными гибкими шнурами наружных датчиков, придававшими ему сходство с опасным морским чудовищем.
Корабль немедленно приветствовал «Трибунал» и послал опознавательные знаки боевого разведчика «Образцовый», принадлежащего Адептус Механикус, под командованием архимагоса Сафентиса. Он с ходу заявил, что вся система Борозис находится под его юрисдикцией.
— Не нравится мне это, — сказал Аларик, глядя на десантное судно. — Оно слишком хрупкое. Не выдержит и половины того, что мог бы снести «Громовой Ястреб».
После заправки и загрузки боеприпасами корабль стоял в пусковом отсеке «Трибунала» — грязном рабочем помещении со сводчатым потолком, почерневшим от выхлопных газов. Судно для высадки на поверхность имело форму луковицы, два выступающих мотора и толстую черную броню, защищающую от воздействия плотных слоев атмосферы. Кроме экипажа в нем могло поместиться не более трех десятков пассажиров.
— Это лучшее из всего, что у нас имеется, — ответила Хокеспур.
Она уже приготовилась к запуску и надела тяжелый костюм для путешествия в открытом космосе. Без строгой формы флотского офицера женщина выглядела непривычно. Снайперский автопистолет Хокеспур пристегнула к поясному ремню.
— Нам еще повезло, что на «Трибунале» нашлось бронированное десантное судно, — продолжала она.
— Значит, выбора нет, — сказал Аларик и обернулся к своим космодесантникам: — Отправляемся через полчаса. Проверьте оружие и помолитесь.
Обычно отделение Серых Рыцарей состояло из восьми или десяти космодесантников. В отделении Аларика их было всего шестеро. Потери, понесенные год назад на Вулканис Ультор в сражении с Гаргатулотом, так и не были восполнены. Самым большим и мускулистым из уцелевших Серых Рыцарей был брат Дворн. Его оружием Немезиды являлся молот — не только редкий для космодесантников, но и почти забытый ремесленниками ордена. Но это грубое и мощное оружие как нельзя лучше подходило огромному воину. Никто не сомневался, что вскоре Дворн начнет тренировки по использованию тактических доспехов «Дредноут», чтобы вступить в ряды терминаторов, составлявших главную ударную силу Серых Рыцарей.
Брат Холварн и брат Ликкос тоже остались в живых после миссии на Вулканис Ультор. Ликкос нес псипушку отделения, стрелявшую освященными болтерными снарядами, которые одинаково хорошо поражали как физические тела, так и демонскую плоть.
Брат Арчис и брат Кардис, вооруженные огнеметами, много слышали о том, как Аларик, исполняя обязанности брата-капитана, возглавил миссию в Шлейфе Святого Эвиссера по поимке демона Гаргатулота и помог имперским войскам уничтожить его на Вулканис Ультор. Но они там не были. Они не видели тех боев.
— Юстициарий, — окликнул Аларика Дворн, пока остальные Серые Рыцари, согласно ритуалу Готовности, проверяли свои штурмболтеры и доспехи, — есть какие-то новости о том, что нас ждет внизу?
— Хотелось бы, Дворн, — ответил Аларик. — Но отделение знает все, что знают и остальные члены флотилии.
— Но мы им нужны, не так ли? Что бы там ни было, оно заражено скверной. Ты это чувствуешь?
— Да, Дворн. И я чувствую. Это может ощутить кто угодно. И я уверен, мы понадобимся там, внизу.
Дворн окинул взглядом десантный корабль. На покрытом шрамами лице отразилось пренебрежение. Дворн еще не стал сварливым старым ветераном, но кое-какие его черты уже приобрел.
— Я бы не доверил этому судну даже перевозку трупов, не говоря уж о высадке тридцати вооруженных людей во враждебном мире.
— Я понимаю, но это все, что имеется во флотилии.
— Основное оружие — сдвоенная лазпушка. Я могу обеспечить более мощный огневой заслон, и еще одна рука останется свободной.
— Да, Дворн, ты это можешь. Но Император дал нам силы не ради легких путей. Мы должны справиться.
— Юстициарий, — раздался голос Никсоса на вокс-канале. — У нас возникли проблемы.
— С штурмгруппой?
— Хуже.
Прозвенел предупредительный сигнал, и двери соседнего пускового отсека открылись. В проеме Аларик успел увидеть грязно-багровый диск Борозис Септиам и усыпанный звездами космос. Все остальное было изолировано плотным силовым полем, так что Аларик даже не услышал двигателей челнока, скользнувшего внутрь «Трибунала». Затем показались массивные грубые пластины брони, закрывавшие носовую часть в виде плоского диска, на котором по периметру были расположены турболазеры. На борту челнока виднелся зубчатый символ Адептус Механикус.
Палубная команда явно не ожидала появления корабля, но тот, приземляясь на палубу, не нуждался ни в людях, ни в рабочих сервиторах. Двери отсека закрылись автоматически, и в то же мгновение рассеялось защитное поле.
Палубный офицер, держа руку на рукояти парадного меча, подскочил к кораблю неожиданных гостей.
— Эй, вы! — крикнул он. — Я не видел стыковочной заявки от этой штуки! Объясните свое вторжение!
Десяток турболазеров тотчас нацелились в голову офицера. Он замолк на полуслове и сделал шаг назад.
— Я думаю, что это и есть наша проблема, — сказал Аларик. — Следуйте за мной.
Когда юстициарий со своими десантниками подошел к челноку, его борт выдвинулся, образуя трап. Из проема вылетели сизые клубы ладана, а следом показался отряд из двадцати техностражей, чьи лица скрывали отражающие щитки шлемов. Аларик узнал форму солдат и отличительные особенности их лазружей. Это была регулярная армия Адептус Механикус, образованная для охраны их миров-кузниц.
Следом за солдатами вышли два техножреца с шестами-кадильницами, откуда и шел дым горящего ладана. Техножрецы были очень похожи на обычных людей, что свидетельствовало об их невысоком ранге. Вышедший следом за ними жрец сильно отличался от всех остальных.
Лидера делегации можно было назвать человеком лишь с большой натяжкой. Он двигался так, словно не шагал, а плыл над полом, как будто под длинным одеянием механикума вместо ног скрывалось какое-то движущее устройство. У жреца было четыре руки, причем две из них выглядели как посеребренные и богато украшенные бионические руки, а две другие заканчивались пучками игл-пробников и измерителей. Но самое странное зрелище представляла голова существа. На ней имелись большие фасетчатые глаза насекомого, а рот скрывался за массивным металлическим воротом с несколькими прорезями: через них техножрец, видимо, говорил. Во всей его фигуре не было видно ни клочка человеческой плоти.
Техностражи быстро рассеялись полукругом, чтобы освободить дорогу предводителю. Главный техножрец несколько мгновений осматривался, затем его нечеловеческие глаза остановились на Аларике и его десантниках.
— Отлично, — произнес он отчетливым механическим голосом.— Вы представляете инквизитора Никсоса?
— Я представляю орден Серых Рыцарей Адептус Астартес.
— Вижу. По геральдическому значку я могу предположить, что вы носите звание юстициария. — Механическому голосу был придан отчетливый аристократический акцент с оттенком презрения. — Вряд ли вы здесь командуете имперскими силами. Проводите меня к командиру, пожалуйста.
— Сначала я бы хотел узнать, кто вы.
— Прошу извинить мои манеры. Я не смог взять с собой протокол-сервитора. Я архимагос Сафентис ордена Адептус Механикус, командир корабля «Образцовый» и старший техножрец главного либрариума на Ризе. Я уполномочен властью генерального фабрикатора возглавить эту миссию возврата.
— Возврата?! — воскликнула дознаватель Хокеспур, едва заметная рядом с облаченным в доспехи Алариком. Казалось, странная внешность Сафентиса не произвела на нее никакого впечатления.— Здесь ведет расследование Ордо Маллеус. Ордос Священной Имперской Инквизиции объявил эту планету и все, что имеет к ней отношение, в своей власти.
— Вы меня не поняли.
Архимагос протянул одну из почти человеческих рук, и сопровождавший его техножрец вложил в нее электронный планшет. На экране планшета багровым светом полыхало изображение Борозис Септиам.
— Как я понимаю, вы — дознаватель Хокеспур. Вы лично отправили данные об этой планете в ближайший либрариум и попросили ее идентифицировать. Ваш запрос выполнен. Мир, который вы неточно обозначили как Борозис Септиам, является миром-кузницей и, согласно Договору Марса, принадлежит Адептус Механикус. Я прибыл сюда по приказу генерального фабрикатора, чтобы осуществить миссию возврата.
— Мандат Инквизиции отменяет все другие договоры, включая Договор Марса, — раздраженно возразила Хокеспур.
— Возможно, вы и правы. Но пока идут споры о легитимности, мои люди произведут исследование планеты.
— Забудьте о правилах, — вмешался Аларик. — Любой, кто спустится на поверхность планеты, рискует не вернуться обратно. Мы обнаружили моральную угрозу, исходящую от этого мира. Механикумы не смогут самостоятельно с этим справиться.
— Ценю вашу заботу, но мало кто может противостоять полностью вооруженному кораблю-разведчику. А теперь, прошу меня извинить, я надеюсь засвидетельствовать почтение инквизитору Никсосу и объяснить свои полномочия. А если взаимопонимание не достигнуто, я должен вернуться на свой корабль.
Хокеспур взглянула на палубного офицера, до сих пор остававшегося под прицелом турболазеров.
— Не раньше, чем будет получено разрешение командования корабля, сэр, — сказал офицер. — И, боюсь, я не могу его дать. Так что вам придется объясниться с капитаном.
— Этот корабль и эта планета принадлежат Адептус Механикус, — резко произнес Сафентис. — Если вы не можете этого понять, надеюсь, ваш капитан будет не таким бестолковым. Проводите меня к нему, и, надеюсь, он окажет мне уважение, соответствующее моему рангу.
— Это немыслимо,— заговорила Хокеспур, как только Сафентис в сопровождении своих техностражей уплыл из пускового отсека. — За сомнения во власти Инквизиции людям грозит наказание. Мы должны высадить десант, как только прибудут остальные войска.
— Лучше было бы не торопиться, дознаватель,— сказал Аларик.
— Почему? Какой смысл ввязываться в дебаты, когда можно приступить к исследованию планеты?
— Я все понимаю. — Аларик показал на челнок механикумов. — Если уж предстоит спускаться, я предпочел бы это сделать на таком корабле.
Центр связи на «Птолемее Гамма», как и весь корабль, был совершенно новым. В Имперском Флоте давно поняли, что нет ничего лучше старых кораблей, но они разрушались и пропадали быстрее, чем восстанавливалась технология их постройки. Потому новые корабли часто изготавливались как не совсем удачные копии превосходных ветеранов. Связь между кораблями прикрытия была чрезвычайно неустойчивой, частоты постоянно изменялись, духи машин регистраторов приема и передачи все время спорили и обижались, точно малые дети. Только для того, чтобы с «Птолемея Гаммы» поговорить с двумя другими судами, «Альфой» или «Бетой», требовалось немалое количество возлияний машинного масла и ритуалов регулировки. Но постоянного техножреца в эскадрилье еще не было, и техноритуалы не всегда помогали.
— Есть что-нибудь? — спросила офицер-связист Цаллен.
В центре связи было тесно и душно, поскольку в целях безопасности он был втиснут между оружейным и моторным отсеками. Цаллен уже три часа пыталась с «Гаммы» поговорить с командиром эскадрильи Вану. Стоящая здесь жара вовсе не нравилась ей из-за необходимости носить жесткий и тяжелый флотский мундир.
— Третий регистратор не срабатывает,— ответил стоящий перед ней техник.
Раздевшись по пояс, он снял переднюю панель массивного регистратора и заглянул внутрь, пытаясь разобраться в причине сбоя машины.
— Надо что-то сделать, — сказала Цаллен. — Эскадрилья должна тесно взаимодействовать с остальными судами и охранять «Трибунал», а мы даже не в состоянии доложить о своем местонахождении.
— Если она не работает, то ничего не попишешь, — рассеянно откликнулся техник.
Цаллен вздохнула. Она рассчитывала когда-нибудь командовать целым кораблем, а такая ситуация не способствовала продвижению по служебной лестнице.
— Эй, ты, — окликнула она второго техника. — Мы хоть что-нибудь предпринимаем?
Второй техник, костлявый и обильно потеющий парень, сидел за громоздкой принимающей станцией, построенной в виде церковного органа. Он не снимал наушников и внимательно прислушивался к треску помех.
— Может быть, — отозвался он.
— Как это — может быть?
— Он не дает мне зафиксировать частоту. Я получаю только обрывки разных сообщений.
— Дай-ка мне.
Цаллен оттолкнула парня от приемника и нагнулась над сотнями мигающих лампочек и приборов. Многие из них не были даже подписаны. Для начала офицер-связист нажала пару кнопок и покрутила несколько ручек.
Станция вздрогнула. Антенные блоки, выполненные в виде органных труб, загудели от перегрузки. Над панелью управления возникло сияние от множества загоревшихся лампочек.
— Он сработал? — спросила Цаллен.
— Похоже, что он перебирает все частоты по очереди, мэм. Зависит от того, что именно он обнаружит.
Цаллен услышала ужасный скрежет, а из-под панели показалась струйка дыма. В конце концов, если она сломала проклятую машину, это не ее вина. А для починки есть техники.
Отстраненный техник внезапно вскрикнул. Голова его рывком запрокинулась назад, шею свело судорогой, глаза закатились, так что стали совсем белыми, а пальцы впились в наушники. Цаллен схватилась за дужку и попыталась сдернуть наушники, но они раскалились докрасна и прикипели к черепу парня.
— Проклятье! Проклятье, мы потеряли целый блок! — раздался чей-то крик. Возможно, того техника, который работал над третьим регистратором.
Все остальные члены команды связистов сбежались в маленькое помещение и стали кричать, предлагая всевозможные советы. В центре связи поднялся невыносимый гвалт и стало еще теснее.
Цаллен отшатнулась от техника: он перестал кричать, зато от него пошел удушливый маслянистый дым.
— Замолчать! — крикнула Цаллен, выхватив свой лазерный пистолет. — Что произошло?
— Принят какой-то сигнал, — крикнул кто-то в ответ. — Но слишком сильный. Такого уровня ничто не может выдержать!
— Откуда он поступает?
На несколько мгновений воцарилась лихорадочная деятельность. Один из регистраторов взорвался, рассыпав вокруг искры и вылетевшие детали.
— Источник сигнала на Борозис Септиам!
— Изолируйте центр от остального корабля!
— Контрольные устройства вышли из строя!
— Тогда берите любой пожарный топор и рубите кабели!
Общий пронзительный крик отметил взрыв всех цепей регистраторов. Осветительные лампы погасли. В центре связи стало тихо.
— Кто-нибудь ранен? — осторожно спросила Цаллен.
Из главного приемного устройства послышался странный звук. Его можно было классифицировать как голос, но он говорил на таком ужасном для слуха наречии, что Цаллен оцепенела. На нее обрушились мрачные, гортанные звуки, похожие на голоса миллиона наблюдателей, сыпавших проклятиями. Звуки причиняли почти физическую боль.
— Моральная угроза… — медленно произнесла Цаллен, надеясь, что ее вокс-связь с капитанской рубкой еще действует. — В центре связи возникла моральная угроза. Изолируйте нас и передайте Хорстгельду…
Темно-пурпурное сияние установилось над консолью аппаратуры, и на стенах задрожали блики. Голос не умолкал. Хотя Цаллен и не могла понять ни единого слова, смысл был невероятно ясным. Жестокость, гнев, ненависть слышались в каждом слоге. Цаллен заставила себя взглянуть на приборы консоли: неимоверно мощный сигнал поступал откуда-то с таинственной планеты под ними. Эта частота редко использовалась для связи, но сигнал оказался настолько сильным, что пробивался через все системы фильтрации и заливал «Гамму» потоком откровенного зла.
Через несколько мгновений психическая структура не выдержала, и центр связи взорвался.
— Я предлагаю компромисс, — сказал инквизитор Никсос.
Личные покои контр-адмирала занимали несколько холодных, одетых в камень комнат, обставленных строгой мебелью из твердой древесины и украшенных иконами имперской веры. Никсос устроил встречу в личной капитанской часовне, подальше от глаз команды. Рядом с ним сидела Хокеспур, дальше — Хорстгельд и Аларик. Архимагос Сафентис и техножрец Таласса — сравнительно мало механизированная женщина, прибывшая вместе с ним на челноке,— представляли Адептус Механикус.
Если Никсоса и нервировало его многократное отражение в фасетчатых глазах Сафентиса, он этого никак не показывал.
— Споры ни к чему не приведут, — добавил он.
— Необычные слова для инквизитора, — сказал Сафентис. — А учитывая обстоятельства, и самые мудрые.
— Что ж, я рад хорошему началу, — ответил Никсос.— Но прежде я хотел бы узнать, что вы обнаружили в либрариуме сектора.
— Должен ли я понимать, что вы спрашиваете как инквизитор, а не простой любопытствующий?
— Вы правильно меня поняли.
— Очень хорошо.
Как догадывался Аларик, Сафентис прекрасно знал, что отказ отвечать на вопросы Инквизиции мог повлечь за собой любое выбранное Никсосом наказание.
— Упомянутая планета носит название Каэрония. Она исчезла немногим более ста лет назад, после расследования по поводу предполагаемого всплеска ереси среди нижних чинов местных техножрецов.
— Вы уверены?
— Да. Каэрония — это мир-кузница. Согласно Договору Марса, она полностью принадлежит Адептус Механикус, отсюда и наша настойчивость в проведении расследований.
— Договор Марса ни в коей мере не может противостоять действиям Инквизиции, — сердито бросила Хокеспур.
— Допускаю, что так оно и есть, — ответил Сафентис, но теперь его голос был настроен выражать снисхождение. — Но для того чтобы убедиться в этом, потребуется время, которого у нас нет.
— Отсюда и мое предложение,— вмешался Никсос.— Объединенная миссия.
— Разумеется, под моим командованием, — потребовал Сафентис.
— Неприемлемо. На планете меня будет представлять дознаватель Хокеспур. Юстициарий Аларик возглавит вооруженные силы.
— В состав миссии должны войти я, техножрец Таласса и отряд техностражи.
— Договорились.
— И «Образцовый», как часть флотилии, перейдет под мое командование, — добавил Хорстгельд.
— Хорошо. Мой флаг-капитан, магос Корвейлан, с вами свяжется.
Голос Сафентиса звучал спокойно, как и прежде. Аларик догадывался: архимагос понимал, что добился всего, на что мог рассчитывать. Никсос проявил благородство, позволив техножрецу высокого ранга присоединиться к экспедиции.
С другой стороны, Аларик был рад участию механикумов. Если Борозис Септиам и в самом деле был пропавшей Каэронией, то участники, хорошо знакомые с деятельностью культа Механикус, могли оказать на поверхности неоценимую помощь. Но юстициарию не нравились пререкания относительно главенства над миссией. Сафентис производил впечатление человека, который мог отказаться двигаться, даже получив сигнал к атаке.
Неожиданно двери часовни распахнулись, и вошел встревоженный офицер. Судя по знакам отличия на темно-голубой форме, он принадлежал к команде связистов. Офицер торопливо шагнул к капитану Хорстгельду, изумленно взглянув по пути на странный облик архимагоса и не менее поразительную наружность Аларика.
— Сэр, на «Птолемее Гамма» возникла моральная угроза.
— Моральная угроза? Откуда?
— Вещание с планеты, сэр.
— Проклятье! — воскликнул Хорстгельд.— «Гамму» закрыть на карантин! Связь только через физический контакт. Всей флотилии подвергнуть каналы связи обряду очищения. И проинформируйте комиссара флотилии Леюнга.
— Может ли «Образцовый» предоставить абсолютно безопасный приемник? — спросил Никсос у Сафентиса.
— Конечно, может.
— Хорошо. Пусть Корвейлан установит приемник и начинает изучать сигнал, чтобы выяснить место его расположения. — Сафентис не шевельнулся. — Если вы не возражаете.
Сафентис кивнул Талассе, и она поспешно вышла, чтобы передать соответствующие приказы на «Образцовый».
— Похоже, на нас начинают давить, — заметил Аларик.
— Совершенно верно, — согласился Никсос, — но это сейчас не главное. Что меня больше всего раздражает в действиях врага, так это постоянная нехватка времени. Некогда подумать. Аларик, ты готов отправиться?
— Мои люди провели ритуалы проверки оружия и готовы к немедленной высадке.
— Это приятно слышать. Сафентис?
— Сопровождающие меня техностражи представляют лучшее боевое подразделение. Они готовы к отправке, как и наш челнок.
— Отлично. Господа, внизу вы будете действовать от имени святого ордена Имперской Инквизиции. Что бы вы ни обнаружили на поверхности — все это находится во власти Императора и должно быть подчинено Его воле или подвергнуто обряду очищения согласно Его законам. Да пребудет с вами Его благословение.
Аларик и Сафентис, покинув часовню, отправились на пусковую палубу. Аларик понимал, что на поверхности баланс сил изменится: рядом с ним и Хокеспур уже не будет Никсоса. Юстициарий мог лишь надеяться, что при всех неожиданностях Каэронии ему придется сражаться только с одним врагом.
ГЛАВА 5
Астероиды били в иллюминатор, взрываясь клубами дыма и пыли. Верхние слои атмосферы Каэронии состояли из тонких грязных облаков, озаренных слабеющим светом звезды Борозис и отраженными от поверхности лучами.
При первом же знакомстве с планетой Аларик подумал, что она и есть тот источник загрязнения, который выплескивает в космос отбросы и заражает все вокруг. Сейчас это впечатление только усилилось.
— Теплообменник активирован, — раздался на канале вокс-связи механический голос из рубки — возможно, заранее записанный образчик, включенный сервитором-пилотом.
Сообщение означало, что корпус челнока начал разогреваться при контакте с атмосферой.
Внутри челнок был тесным и строго функциональным. Краска темно-красного цвета Адептус Механикус покрывала все стены. На потолке висели символы ордена — зубцы и череп из стали и меди. Гравитационные кресла, рядами стоявшие в пассажирском отсеке, вмещали два десятка техностражей, Аларика и еще пятерых Серых Рыцарей, дознавателя Хокеспур, техножреца Талассу и архимагоса Сафентиса.
— «Образцовый» располагает данными, что астероиды вокруг планеты могут иметь не совсем естественное происхождение, — сказала техножрец Таласса, обращаясь к Хокеспур.
Возраст Талассы было трудно определить из-за серебряных схем, внедренных в ее кожу и образующих сложный рисунок на лице. Но, очевидно, техножрец еще не достигла высокого ранга, поскольку на ее простом темно-красном одеянии не было знаков отличия.
— Орудия челнока способны расчистить путь,— продолжала она, — но мы можем встретить сопротивление.
— Сопротивление? — заинтересованно переспросила Хокеспур. — Орбитальную артиллерию?
— Неизвестно. Но челнок предназначен для входа в плотную атмосферу, так что он выдержит даже сильный обстрел.
Аларик взглянул через проход на ряды сидевших техностражей. Они не снимали полностью закрывавшие лица шлемы с визорами из полированной меди и тяжелыми воздушными фильтрами. Оружие техностражей Аларик определил как усовершенствованную версию стандартных лазганов Гвардии. Солдаты не открывали своих лиц и от этого были больше похожи на сервиторов, чем на воинов.
Турбулентность верхних слоев атмосферы вызвала дрожь судна. Сквозь иллюминатор Аларик видел черноту космоса, постепенно затягиваемую грязными облаками, и уродливые комки астероидов, становившихся оранжевыми при входе и выходе из атмосферы. Слабый свет Борозис пробивался через видимый сбоку сектор атмосферы над краем диска Каэронии и вызывал в нем тусклое пурпурно-серое свечение.
Кроме этого, Никсос реквизировал и полк Имперской Гвардии — закаленных в боях ветеранов из горцев Мортрессана, вместе с транспортным судном «Калидон» для их перевозки. «Калидон» представлял собой громоздкое, неповоротливое судно, орудий которого едва хватило бы на самозащиту. Хорстгельд понимал, что в бою эта посудина не только не поможет ему, а еще и будет мешать.
Вместе с горсткой грузовых транспортов и челноков «Калидон» составлял флотилию, несколькими часами позже вышедшую из варпа неподалеку от орбиты Борозис Септиам. Вскоре после этого было замечено еще одно судно, прорвавшееся в реальное пространство неподалеку. Дула всех его орудий были опущены вниз, подтверждая отсутствие враждебных намерений. Это был огромный корабль, сравнимый с крейсером, но более грубых форм, ржаво-коричневого цвета, весь покрытый клиновидными выступами, с длинными гибкими шнурами наружных датчиков, придававшими ему сходство с опасным морским чудовищем.
Корабль немедленно приветствовал «Трибунал» и послал опознавательные знаки боевого разведчика «Образцовый», принадлежащего Адептус Механикус, под командованием архимагоса Сафентиса. Он с ходу заявил, что вся система Борозис находится под его юрисдикцией.
— Не нравится мне это, — сказал Аларик, глядя на десантное судно. — Оно слишком хрупкое. Не выдержит и половины того, что мог бы снести «Громовой Ястреб».
После заправки и загрузки боеприпасами корабль стоял в пусковом отсеке «Трибунала» — грязном рабочем помещении со сводчатым потолком, почерневшим от выхлопных газов. Судно для высадки на поверхность имело форму луковицы, два выступающих мотора и толстую черную броню, защищающую от воздействия плотных слоев атмосферы. Кроме экипажа в нем могло поместиться не более трех десятков пассажиров.
— Это лучшее из всего, что у нас имеется, — ответила Хокеспур.
Она уже приготовилась к запуску и надела тяжелый костюм для путешествия в открытом космосе. Без строгой формы флотского офицера женщина выглядела непривычно. Снайперский автопистолет Хокеспур пристегнула к поясному ремню.
— Нам еще повезло, что на «Трибунале» нашлось бронированное десантное судно, — продолжала она.
— Значит, выбора нет, — сказал Аларик и обернулся к своим космодесантникам: — Отправляемся через полчаса. Проверьте оружие и помолитесь.
Обычно отделение Серых Рыцарей состояло из восьми или десяти космодесантников. В отделении Аларика их было всего шестеро. Потери, понесенные год назад на Вулканис Ультор в сражении с Гаргатулотом, так и не были восполнены. Самым большим и мускулистым из уцелевших Серых Рыцарей был брат Дворн. Его оружием Немезиды являлся молот — не только редкий для космодесантников, но и почти забытый ремесленниками ордена. Но это грубое и мощное оружие как нельзя лучше подходило огромному воину. Никто не сомневался, что вскоре Дворн начнет тренировки по использованию тактических доспехов «Дредноут», чтобы вступить в ряды терминаторов, составлявших главную ударную силу Серых Рыцарей.
Брат Холварн и брат Ликкос тоже остались в живых после миссии на Вулканис Ультор. Ликкос нес псипушку отделения, стрелявшую освященными болтерными снарядами, которые одинаково хорошо поражали как физические тела, так и демонскую плоть.
Брат Арчис и брат Кардис, вооруженные огнеметами, много слышали о том, как Аларик, исполняя обязанности брата-капитана, возглавил миссию в Шлейфе Святого Эвиссера по поимке демона Гаргатулота и помог имперским войскам уничтожить его на Вулканис Ультор. Но они там не были. Они не видели тех боев.
— Юстициарий, — окликнул Аларика Дворн, пока остальные Серые Рыцари, согласно ритуалу Готовности, проверяли свои штурмболтеры и доспехи, — есть какие-то новости о том, что нас ждет внизу?
— Хотелось бы, Дворн, — ответил Аларик. — Но отделение знает все, что знают и остальные члены флотилии.
— Но мы им нужны, не так ли? Что бы там ни было, оно заражено скверной. Ты это чувствуешь?
— Да, Дворн. И я чувствую. Это может ощутить кто угодно. И я уверен, мы понадобимся там, внизу.
Дворн окинул взглядом десантный корабль. На покрытом шрамами лице отразилось пренебрежение. Дворн еще не стал сварливым старым ветераном, но кое-какие его черты уже приобрел.
— Я бы не доверил этому судну даже перевозку трупов, не говоря уж о высадке тридцати вооруженных людей во враждебном мире.
— Я понимаю, но это все, что имеется во флотилии.
— Основное оружие — сдвоенная лазпушка. Я могу обеспечить более мощный огневой заслон, и еще одна рука останется свободной.
— Да, Дворн, ты это можешь. Но Император дал нам силы не ради легких путей. Мы должны справиться.
— Юстициарий, — раздался голос Никсоса на вокс-канале. — У нас возникли проблемы.
— С штурмгруппой?
— Хуже.
Прозвенел предупредительный сигнал, и двери соседнего пускового отсека открылись. В проеме Аларик успел увидеть грязно-багровый диск Борозис Септиам и усыпанный звездами космос. Все остальное было изолировано плотным силовым полем, так что Аларик даже не услышал двигателей челнока, скользнувшего внутрь «Трибунала». Затем показались массивные грубые пластины брони, закрывавшие носовую часть в виде плоского диска, на котором по периметру были расположены турболазеры. На борту челнока виднелся зубчатый символ Адептус Механикус.
Палубная команда явно не ожидала появления корабля, но тот, приземляясь на палубу, не нуждался ни в людях, ни в рабочих сервиторах. Двери отсека закрылись автоматически, и в то же мгновение рассеялось защитное поле.
Палубный офицер, держа руку на рукояти парадного меча, подскочил к кораблю неожиданных гостей.
— Эй, вы! — крикнул он. — Я не видел стыковочной заявки от этой штуки! Объясните свое вторжение!
Десяток турболазеров тотчас нацелились в голову офицера. Он замолк на полуслове и сделал шаг назад.
— Я думаю, что это и есть наша проблема, — сказал Аларик. — Следуйте за мной.
Когда юстициарий со своими десантниками подошел к челноку, его борт выдвинулся, образуя трап. Из проема вылетели сизые клубы ладана, а следом показался отряд из двадцати техностражей, чьи лица скрывали отражающие щитки шлемов. Аларик узнал форму солдат и отличительные особенности их лазружей. Это была регулярная армия Адептус Механикус, образованная для охраны их миров-кузниц.
Следом за солдатами вышли два техножреца с шестами-кадильницами, откуда и шел дым горящего ладана. Техножрецы были очень похожи на обычных людей, что свидетельствовало об их невысоком ранге. Вышедший следом за ними жрец сильно отличался от всех остальных.
Лидера делегации можно было назвать человеком лишь с большой натяжкой. Он двигался так, словно не шагал, а плыл над полом, как будто под длинным одеянием механикума вместо ног скрывалось какое-то движущее устройство. У жреца было четыре руки, причем две из них выглядели как посеребренные и богато украшенные бионические руки, а две другие заканчивались пучками игл-пробников и измерителей. Но самое странное зрелище представляла голова существа. На ней имелись большие фасетчатые глаза насекомого, а рот скрывался за массивным металлическим воротом с несколькими прорезями: через них техножрец, видимо, говорил. Во всей его фигуре не было видно ни клочка человеческой плоти.
Техностражи быстро рассеялись полукругом, чтобы освободить дорогу предводителю. Главный техножрец несколько мгновений осматривался, затем его нечеловеческие глаза остановились на Аларике и его десантниках.
— Отлично, — произнес он отчетливым механическим голосом.— Вы представляете инквизитора Никсоса?
— Я представляю орден Серых Рыцарей Адептус Астартес.
— Вижу. По геральдическому значку я могу предположить, что вы носите звание юстициария. — Механическому голосу был придан отчетливый аристократический акцент с оттенком презрения. — Вряд ли вы здесь командуете имперскими силами. Проводите меня к командиру, пожалуйста.
— Сначала я бы хотел узнать, кто вы.
— Прошу извинить мои манеры. Я не смог взять с собой протокол-сервитора. Я архимагос Сафентис ордена Адептус Механикус, командир корабля «Образцовый» и старший техножрец главного либрариума на Ризе. Я уполномочен властью генерального фабрикатора возглавить эту миссию возврата.
— Возврата?! — воскликнула дознаватель Хокеспур, едва заметная рядом с облаченным в доспехи Алариком. Казалось, странная внешность Сафентиса не произвела на нее никакого впечатления.— Здесь ведет расследование Ордо Маллеус. Ордос Священной Имперской Инквизиции объявил эту планету и все, что имеет к ней отношение, в своей власти.
— Вы меня не поняли.
Архимагос протянул одну из почти человеческих рук, и сопровождавший его техножрец вложил в нее электронный планшет. На экране планшета багровым светом полыхало изображение Борозис Септиам.
— Как я понимаю, вы — дознаватель Хокеспур. Вы лично отправили данные об этой планете в ближайший либрариум и попросили ее идентифицировать. Ваш запрос выполнен. Мир, который вы неточно обозначили как Борозис Септиам, является миром-кузницей и, согласно Договору Марса, принадлежит Адептус Механикус. Я прибыл сюда по приказу генерального фабрикатора, чтобы осуществить миссию возврата.
— Мандат Инквизиции отменяет все другие договоры, включая Договор Марса, — раздраженно возразила Хокеспур.
— Возможно, вы и правы. Но пока идут споры о легитимности, мои люди произведут исследование планеты.
— Забудьте о правилах, — вмешался Аларик. — Любой, кто спустится на поверхность планеты, рискует не вернуться обратно. Мы обнаружили моральную угрозу, исходящую от этого мира. Механикумы не смогут самостоятельно с этим справиться.
— Ценю вашу заботу, но мало кто может противостоять полностью вооруженному кораблю-разведчику. А теперь, прошу меня извинить, я надеюсь засвидетельствовать почтение инквизитору Никсосу и объяснить свои полномочия. А если взаимопонимание не достигнуто, я должен вернуться на свой корабль.
Хокеспур взглянула на палубного офицера, до сих пор остававшегося под прицелом турболазеров.
— Не раньше, чем будет получено разрешение командования корабля, сэр, — сказал офицер. — И, боюсь, я не могу его дать. Так что вам придется объясниться с капитаном.
— Этот корабль и эта планета принадлежат Адептус Механикус, — резко произнес Сафентис. — Если вы не можете этого понять, надеюсь, ваш капитан будет не таким бестолковым. Проводите меня к нему, и, надеюсь, он окажет мне уважение, соответствующее моему рангу.
— Это немыслимо,— заговорила Хокеспур, как только Сафентис в сопровождении своих техностражей уплыл из пускового отсека. — За сомнения во власти Инквизиции людям грозит наказание. Мы должны высадить десант, как только прибудут остальные войска.
— Лучше было бы не торопиться, дознаватель,— сказал Аларик.
— Почему? Какой смысл ввязываться в дебаты, когда можно приступить к исследованию планеты?
— Я все понимаю. — Аларик показал на челнок механикумов. — Если уж предстоит спускаться, я предпочел бы это сделать на таком корабле.
Центр связи на «Птолемее Гамма», как и весь корабль, был совершенно новым. В Имперском Флоте давно поняли, что нет ничего лучше старых кораблей, но они разрушались и пропадали быстрее, чем восстанавливалась технология их постройки. Потому новые корабли часто изготавливались как не совсем удачные копии превосходных ветеранов. Связь между кораблями прикрытия была чрезвычайно неустойчивой, частоты постоянно изменялись, духи машин регистраторов приема и передачи все время спорили и обижались, точно малые дети. Только для того, чтобы с «Птолемея Гаммы» поговорить с двумя другими судами, «Альфой» или «Бетой», требовалось немалое количество возлияний машинного масла и ритуалов регулировки. Но постоянного техножреца в эскадрилье еще не было, и техноритуалы не всегда помогали.
— Есть что-нибудь? — спросила офицер-связист Цаллен.
В центре связи было тесно и душно, поскольку в целях безопасности он был втиснут между оружейным и моторным отсеками. Цаллен уже три часа пыталась с «Гаммы» поговорить с командиром эскадрильи Вану. Стоящая здесь жара вовсе не нравилась ей из-за необходимости носить жесткий и тяжелый флотский мундир.
— Третий регистратор не срабатывает,— ответил стоящий перед ней техник.
Раздевшись по пояс, он снял переднюю панель массивного регистратора и заглянул внутрь, пытаясь разобраться в причине сбоя машины.
— Надо что-то сделать, — сказала Цаллен. — Эскадрилья должна тесно взаимодействовать с остальными судами и охранять «Трибунал», а мы даже не в состоянии доложить о своем местонахождении.
— Если она не работает, то ничего не попишешь, — рассеянно откликнулся техник.
Цаллен вздохнула. Она рассчитывала когда-нибудь командовать целым кораблем, а такая ситуация не способствовала продвижению по служебной лестнице.
— Эй, ты, — окликнула она второго техника. — Мы хоть что-нибудь предпринимаем?
Второй техник, костлявый и обильно потеющий парень, сидел за громоздкой принимающей станцией, построенной в виде церковного органа. Он не снимал наушников и внимательно прислушивался к треску помех.
— Может быть, — отозвался он.
— Как это — может быть?
— Он не дает мне зафиксировать частоту. Я получаю только обрывки разных сообщений.
— Дай-ка мне.
Цаллен оттолкнула парня от приемника и нагнулась над сотнями мигающих лампочек и приборов. Многие из них не были даже подписаны. Для начала офицер-связист нажала пару кнопок и покрутила несколько ручек.
Станция вздрогнула. Антенные блоки, выполненные в виде органных труб, загудели от перегрузки. Над панелью управления возникло сияние от множества загоревшихся лампочек.
— Он сработал? — спросила Цаллен.
— Похоже, что он перебирает все частоты по очереди, мэм. Зависит от того, что именно он обнаружит.
Цаллен услышала ужасный скрежет, а из-под панели показалась струйка дыма. В конце концов, если она сломала проклятую машину, это не ее вина. А для починки есть техники.
Отстраненный техник внезапно вскрикнул. Голова его рывком запрокинулась назад, шею свело судорогой, глаза закатились, так что стали совсем белыми, а пальцы впились в наушники. Цаллен схватилась за дужку и попыталась сдернуть наушники, но они раскалились докрасна и прикипели к черепу парня.
— Проклятье! Проклятье, мы потеряли целый блок! — раздался чей-то крик. Возможно, того техника, который работал над третьим регистратором.
Все остальные члены команды связистов сбежались в маленькое помещение и стали кричать, предлагая всевозможные советы. В центре связи поднялся невыносимый гвалт и стало еще теснее.
Цаллен отшатнулась от техника: он перестал кричать, зато от него пошел удушливый маслянистый дым.
— Замолчать! — крикнула Цаллен, выхватив свой лазерный пистолет. — Что произошло?
— Принят какой-то сигнал, — крикнул кто-то в ответ. — Но слишком сильный. Такого уровня ничто не может выдержать!
— Откуда он поступает?
На несколько мгновений воцарилась лихорадочная деятельность. Один из регистраторов взорвался, рассыпав вокруг искры и вылетевшие детали.
— Источник сигнала на Борозис Септиам!
— Изолируйте центр от остального корабля!
— Контрольные устройства вышли из строя!
— Тогда берите любой пожарный топор и рубите кабели!
Общий пронзительный крик отметил взрыв всех цепей регистраторов. Осветительные лампы погасли. В центре связи стало тихо.
— Кто-нибудь ранен? — осторожно спросила Цаллен.
Из главного приемного устройства послышался странный звук. Его можно было классифицировать как голос, но он говорил на таком ужасном для слуха наречии, что Цаллен оцепенела. На нее обрушились мрачные, гортанные звуки, похожие на голоса миллиона наблюдателей, сыпавших проклятиями. Звуки причиняли почти физическую боль.
— Моральная угроза… — медленно произнесла Цаллен, надеясь, что ее вокс-связь с капитанской рубкой еще действует. — В центре связи возникла моральная угроза. Изолируйте нас и передайте Хорстгельду…
Темно-пурпурное сияние установилось над консолью аппаратуры, и на стенах задрожали блики. Голос не умолкал. Хотя Цаллен и не могла понять ни единого слова, смысл был невероятно ясным. Жестокость, гнев, ненависть слышались в каждом слоге. Цаллен заставила себя взглянуть на приборы консоли: неимоверно мощный сигнал поступал откуда-то с таинственной планеты под ними. Эта частота редко использовалась для связи, но сигнал оказался настолько сильным, что пробивался через все системы фильтрации и заливал «Гамму» потоком откровенного зла.
Через несколько мгновений психическая структура не выдержала, и центр связи взорвался.
— Я предлагаю компромисс, — сказал инквизитор Никсос.
Личные покои контр-адмирала занимали несколько холодных, одетых в камень комнат, обставленных строгой мебелью из твердой древесины и украшенных иконами имперской веры. Никсос устроил встречу в личной капитанской часовне, подальше от глаз команды. Рядом с ним сидела Хокеспур, дальше — Хорстгельд и Аларик. Архимагос Сафентис и техножрец Таласса — сравнительно мало механизированная женщина, прибывшая вместе с ним на челноке,— представляли Адептус Механикус.
Если Никсоса и нервировало его многократное отражение в фасетчатых глазах Сафентиса, он этого никак не показывал.
— Споры ни к чему не приведут, — добавил он.
— Необычные слова для инквизитора, — сказал Сафентис. — А учитывая обстоятельства, и самые мудрые.
— Что ж, я рад хорошему началу, — ответил Никсос.— Но прежде я хотел бы узнать, что вы обнаружили в либрариуме сектора.
— Должен ли я понимать, что вы спрашиваете как инквизитор, а не простой любопытствующий?
— Вы правильно меня поняли.
— Очень хорошо.
Как догадывался Аларик, Сафентис прекрасно знал, что отказ отвечать на вопросы Инквизиции мог повлечь за собой любое выбранное Никсосом наказание.
— Упомянутая планета носит название Каэрония. Она исчезла немногим более ста лет назад, после расследования по поводу предполагаемого всплеска ереси среди нижних чинов местных техножрецов.
— Вы уверены?
— Да. Каэрония — это мир-кузница. Согласно Договору Марса, она полностью принадлежит Адептус Механикус, отсюда и наша настойчивость в проведении расследований.
— Договор Марса ни в коей мере не может противостоять действиям Инквизиции, — сердито бросила Хокеспур.
— Допускаю, что так оно и есть, — ответил Сафентис, но теперь его голос был настроен выражать снисхождение. — Но для того чтобы убедиться в этом, потребуется время, которого у нас нет.
— Отсюда и мое предложение,— вмешался Никсос.— Объединенная миссия.
— Разумеется, под моим командованием, — потребовал Сафентис.
— Неприемлемо. На планете меня будет представлять дознаватель Хокеспур. Юстициарий Аларик возглавит вооруженные силы.
— В состав миссии должны войти я, техножрец Таласса и отряд техностражи.
— Договорились.
— И «Образцовый», как часть флотилии, перейдет под мое командование, — добавил Хорстгельд.
— Хорошо. Мой флаг-капитан, магос Корвейлан, с вами свяжется.
Голос Сафентиса звучал спокойно, как и прежде. Аларик догадывался: архимагос понимал, что добился всего, на что мог рассчитывать. Никсос проявил благородство, позволив техножрецу высокого ранга присоединиться к экспедиции.
С другой стороны, Аларик был рад участию механикумов. Если Борозис Септиам и в самом деле был пропавшей Каэронией, то участники, хорошо знакомые с деятельностью культа Механикус, могли оказать на поверхности неоценимую помощь. Но юстициарию не нравились пререкания относительно главенства над миссией. Сафентис производил впечатление человека, который мог отказаться двигаться, даже получив сигнал к атаке.
Неожиданно двери часовни распахнулись, и вошел встревоженный офицер. Судя по знакам отличия на темно-голубой форме, он принадлежал к команде связистов. Офицер торопливо шагнул к капитану Хорстгельду, изумленно взглянув по пути на странный облик архимагоса и не менее поразительную наружность Аларика.
— Сэр, на «Птолемее Гамма» возникла моральная угроза.
— Моральная угроза? Откуда?
— Вещание с планеты, сэр.
— Проклятье! — воскликнул Хорстгельд.— «Гамму» закрыть на карантин! Связь только через физический контакт. Всей флотилии подвергнуть каналы связи обряду очищения. И проинформируйте комиссара флотилии Леюнга.
— Может ли «Образцовый» предоставить абсолютно безопасный приемник? — спросил Никсос у Сафентиса.
— Конечно, может.
— Хорошо. Пусть Корвейлан установит приемник и начинает изучать сигнал, чтобы выяснить место его расположения. — Сафентис не шевельнулся. — Если вы не возражаете.
Сафентис кивнул Талассе, и она поспешно вышла, чтобы передать соответствующие приказы на «Образцовый».
— Похоже, на нас начинают давить, — заметил Аларик.
— Совершенно верно, — согласился Никсос, — но это сейчас не главное. Что меня больше всего раздражает в действиях врага, так это постоянная нехватка времени. Некогда подумать. Аларик, ты готов отправиться?
— Мои люди провели ритуалы проверки оружия и готовы к немедленной высадке.
— Это приятно слышать. Сафентис?
— Сопровождающие меня техностражи представляют лучшее боевое подразделение. Они готовы к отправке, как и наш челнок.
— Отлично. Господа, внизу вы будете действовать от имени святого ордена Имперской Инквизиции. Что бы вы ни обнаружили на поверхности — все это находится во власти Императора и должно быть подчинено Его воле или подвергнуто обряду очищения согласно Его законам. Да пребудет с вами Его благословение.
Аларик и Сафентис, покинув часовню, отправились на пусковую палубу. Аларик понимал, что на поверхности баланс сил изменится: рядом с ним и Хокеспур уже не будет Никсоса. Юстициарий мог лишь надеяться, что при всех неожиданностях Каэронии ему придется сражаться только с одним врагом.
ГЛАВА 5
Слова верующих — это горы.
А деяния верующих составляют мир.
Последние слова экклезиарха Дэациса VII
Астероиды били в иллюминатор, взрываясь клубами дыма и пыли. Верхние слои атмосферы Каэронии состояли из тонких грязных облаков, озаренных слабеющим светом звезды Борозис и отраженными от поверхности лучами.
При первом же знакомстве с планетой Аларик подумал, что она и есть тот источник загрязнения, который выплескивает в космос отбросы и заражает все вокруг. Сейчас это впечатление только усилилось.
— Теплообменник активирован, — раздался на канале вокс-связи механический голос из рубки — возможно, заранее записанный образчик, включенный сервитором-пилотом.
Сообщение означало, что корпус челнока начал разогреваться при контакте с атмосферой.
Внутри челнок был тесным и строго функциональным. Краска темно-красного цвета Адептус Механикус покрывала все стены. На потолке висели символы ордена — зубцы и череп из стали и меди. Гравитационные кресла, рядами стоявшие в пассажирском отсеке, вмещали два десятка техностражей, Аларика и еще пятерых Серых Рыцарей, дознавателя Хокеспур, техножреца Талассу и архимагоса Сафентиса.
— «Образцовый» располагает данными, что астероиды вокруг планеты могут иметь не совсем естественное происхождение, — сказала техножрец Таласса, обращаясь к Хокеспур.
Возраст Талассы было трудно определить из-за серебряных схем, внедренных в ее кожу и образующих сложный рисунок на лице. Но, очевидно, техножрец еще не достигла высокого ранга, поскольку на ее простом темно-красном одеянии не было знаков отличия.
— Орудия челнока способны расчистить путь,— продолжала она, — но мы можем встретить сопротивление.
— Сопротивление? — заинтересованно переспросила Хокеспур. — Орбитальную артиллерию?
— Неизвестно. Но челнок предназначен для входа в плотную атмосферу, так что он выдержит даже сильный обстрел.
Аларик взглянул через проход на ряды сидевших техностражей. Они не снимали полностью закрывавшие лица шлемы с визорами из полированной меди и тяжелыми воздушными фильтрами. Оружие техностражей Аларик определил как усовершенствованную версию стандартных лазганов Гвардии. Солдаты не открывали своих лиц и от этого были больше похожи на сервиторов, чем на воинов.
Турбулентность верхних слоев атмосферы вызвала дрожь судна. Сквозь иллюминатор Аларик видел черноту космоса, постепенно затягиваемую грязными облаками, и уродливые комки астероидов, становившихся оранжевыми при входе и выходе из атмосферы. Слабый свет Борозис пробивался через видимый сбоку сектор атмосферы над краем диска Каэронии и вызывал в нем тусклое пурпурно-серое свечение.