Каверин Вениамин. Сказочные повести

   - До свидания, - сказал он Переплетчику. - Кланяйтесь от меня младшему Кощею.
   - Передайте ему, - прибавила Галка, - что даже Старую Галку нельзя арестовать, пока у нее не подрезаны крылья.
   - Передайте ему... - запищал Галчонок, но в это время Митька переложил его в карман, и что именно Галчонок хотел передать младшему Кощею, так и осталось неизвестным.
   Ну и чердак! Это был такой маленький чердак, что на нем и в самом деле впору было жить только галкам. Но зато на этом маленьком чердаке было окно, а из окна была видна крыша.
   - Вперед, за мной! - скомандовал Митька, и они в одну минуту вылезли через окно и оказались на крыше.
   А с крыши, как известно, можно перебраться на другую крышу, а с этой - на третью, а с третьей - на четвертую. Галка летела впереди и показывала дорогу. Еще бы! Она провела на этих крышах всю свою жизнь.
   - Мама, скоро? - кричал из кармана Галчонок. - Мне темно! Почему меня посадили в карман? Тут лежит яблоко. Можно мне его скушать?
   - Пожалуйста, спрячь подальше свой нос, - сказал ему Митька. - Он колется, как вязальная спица.
   Начинало светать, когда они остановились на крыше высокого здания. Весь город был виден с этой крыши - коричневые улицы, по которым маршировали коричневые солдаты. На каждом фонаре - они еще горели - был нарисован Кощеев знак - две большие собачьи ноги крест-накрест.
   - Несчастная страна... - пробормотала Галка.
   И вдруг такая веселая песня донеслась до них, что они не поверили своим ушам.
   Кто же пел ее?
   Трубочист.
   За плечами у него висели мешок и веревка, в руках он держал метлу и большую складную ложку. Вот что он пел:
   Пять рыцарей отважных,
   Сердец веселых пять,
   Хотят у Старой Щуки
   Печной горшок отнять.
   - Печной горшок? - спросила Галка. - Гм, странно. Что он хочет этим сказать?
   Пять рыцарей веселых,
   Бесстрашных пять сердец,
   Мы шею Кощею
   Намылим наконец!
   - Прекрасно, но что это за пять бесстрашных сердец? - сказал Галчонок. - Ну я, ну мама, ну, наконец, мальчик...
   - Эй, дяденька! - закричал Митька. - Как вас зовут? Спойте-ка нам еще что-нибудь! Как бы нам до вас добраться?
   - Эй, мальчик! - закричал в ответ Трубочист. - А тебя как зовут? Спой-ка мне что-нибудь! Как бы мне до тебя добраться?
   - Эхо, - высунувшись из Митькиного кармана, испуганно пробормотал Галчонок.
   - Послушайте, я вас серьезно спрашиваю! - снова закричал Митька. Как вас зовут? Нам это нужно знать, потому что мы, понимаете, ищем одного дяденьку вроде вас.
   - Если вы ищете Веселого Трубочиста, - возразил Трубочист, - стало быть, вы ищете меня, потому что я последний Веселый Трубочист в этой стране.
   - Веселый Трубочист?! - закричал из Митькиного кармана Галчонок. - Не может быть! Какой необыкновенный случай!
   Он так удивился, что чуть не выпал из кармана, и старой маме пришлось клюнуть его в лоб, чтобы немного привести в чувство.
   - Веселый Трубочист, привет и привет! - торжественно сказал Митька. Привет от вашего старого друга Карла. Привет от ваших новых друзей. Ну-ка, киньте мне вашу веревку! Благодарю вас!
   И он на лету поймал веревку, которую бросил ему Веселый Трубочист.
   Раз-два! Он привязал веревку к трубе и перебрался на соседнюю крышу. У него, как известно, было бесстрашное сердце. У Галчонка тоже было бесстрашное сердце, хотя он и дрожал в Митькином кармане как осиновый лист. А про Галку нечего и говорить, - ей ничего не стоило перелететь с крыши на крышу.
   - В общем, так, - сказал Митька. - Как известно, мою сестренку похитил некто Кощей. Она сидит за тремя дверьми, и каждую ночь один из Кощеевых братьев рассказывает ей самые страшные истории в мире. Правда, она оказалась довольно храброй, но все-таки я очень боюсь, что в конце концов она просто сойдет с ума от страха. Все-таки она - девочка, этого, товарищи, нельзя забывать. Ее сторожат три собаки, которые подохнут, если назвать их по именам. Ваш друг Карл открыл нам первое имя. Теперь, Веселый Трубочист, дело за вами. Скажите нам, как зовут вторую и третью собаку.
   Веселый Трубочист был действительно очень веселый. Больше всего на свете он любил посмеяться. Как-никак он был последний весельчак в Кощеевой стране, и его иногда за плату приглашали в богатые дома - просто послушать, как он смеется.
   "Жалко мне эту девочку, - подумал он. - И мальчик очень милый. Как ловко он перебрался по моей веревке с крыши на крышу! Из него вышел бы превосходный трубочист. И подумать только, как он любит сестру. Помогу-ка я им. Правда, если я им помогу, меня, пожалуй, повесят. Но ведь, если я им не помогу, я все равно умру от стыда, что не помог двум прекрасным детям из прекрасной страны, которую я так уважаю".
   - Ладно, - сказал он. - Слушайте!
   Вот что он рассказал:
   - Однажды я чистил печи в Кощеевом дворце. Я спустился по трубе в огромный камин и вдруг увидел Кощея. Вы думаете, я испугался? Ничуть! Он сидел перед зеркалом и красил усы. Вдруг он закричал: "Гнор!" И собака примчалась. Это был жирный пес, который сел у Кощеевых ног, положив голову на два столба застывшей ядовитой слюны. Вы понимаете, я выскребывал ложкой сажу в камине, а Кощей решил, что это скребется за дверью собака. Гнор - вот как ее зовут, не будь я Веселый Трубочист. Ее зовут Гнор!
   - Спасибо, Веселый Трубочист. - Митька протянул ему руку. - Теперь нам осталось узнать только третье имя.
   - А третье имя знает Щука, - сказал Трубочист.
   - Скажите, пожалуйста! - закричал из кармана Галчонок. - Это та самая Старая Щука, о которой вы только что пели?
   - Милый, милый, - растроганно сказала Галка. - Удивительно умный ребенок!.. Ну конечно, та самая. Она живет в речке Шпрот и сторожит печной горшок. Моя племянница рассказывала мне эту историю. В горшке лежит яйцо, а в яйце - уголек.
   - Правильно! - сказал Трубочист. - Но если бы это был простой уголек, пожалуй, его и не стоило бы сторожить.
   - Что же это за уголек? - спросил Митька.
   - В этом угольке - Кощеева смерть.
   Уголек горит
   И Кощей живет,
   Погаси уголек
   И Кощей умрет.
   - Где же находится речка Шпрот? - спросил Митька. - И как бы нам повидать эту Щуку?
   - Друзья мои! - вскричал Трубочист. - Вы ничего от нее не узнаете. У нее ужасный характер. Недаром Кощей поручил ей такое важное дело. На днях он съел за обедом ее щуренка. Представьте себе, она не сказала ни слова!
   - Она напишет нам третье имя хвостом на воде, - сказал Митька. - Не может быть, чтобы она любила Кощея!
   МИТЬКА В КОЩЕЕВОМ ДВОРЦЕ
   Вы, может быть, думаете, что им пришлось очень долго искать Старую Шуку? Ничуть не бывало! Когда они пришли к речке Шпрот, Щука плавала у самого берега. К сожалению, она плавала брюхом вверх. Она подохла.
   Это было так неожиданно, что Галка, которая за триста лет видела не одну дохлую щуку, не поверила глазам и подлетела к щуке поближе, чтобы взглянуть ей в лицо. Да, это была она!
   "Все кончено", - подумала Галка. Она не сказала этого вслух, чтобы не особенно огорчать Митьку. Но все кончено, это совершенно ясно! Третье имя Щука унесла с собой в могилу, а печной горшок остался на дне реки.
   - Спокойно, товарищи, - сказал Митька и вытащил из кармана Галчонка. - Щука, очевидно, подохла. Ну что ж! Попробуем обойтись без Щуки, тем более что она, как дохлая, нам уже не может помочь. А пока посидим на берегу и пообедаем вот этим яблоком. У меня есть яблоко, если Галчонок его еще не съел.
   Он вынул яблоко и разделил его на четыре части. Ого, как это было вкусно!
   "Гарт и Гнор, - думал Митька. - И третье имя на ту же букву. Может быть, просто Гав-Гав? Едва ли!"
   Он доел яблоко и встал.
   - Решено, - сказал он. - Веселый Трубочист, у меня к вам просьба. Возьмите из вашего мешка немного сажи и вымажьте мне лицо.
   Вот так раз! Даже Веселый Трубочист удивился, хотя ему-то уж не в диковину были запачканные лица. Не удивилась только Старая Галка. Впрочем, ей некогда было удивляться, потому что Галчонок в эту минуту подавился мухой. Он разинул рот, услышав Митькину просьбу, и в рот влетела муха.
   - Вымажьте мне лицо сажей, - твердо повторил Митька. - Я хочу быть похожим на вас. Понятно?
   Веселый Трубочист засмеялся.
   - Понятно, - сказал он и в одну минуту вымазал Митьку сажей.
   Для большего сходства он насыпал сажи ему за шиворот, за пазуху и в штаны. Это было не очень приятно, но Митька не сказал ни слова. Недаром у него было отважное сердце.
   - А теперь, - сказал он, - у меня к вам еще одна просьба. Дайте мне вашу метлу, веревку и большую ложку.
   - Я все поняла, - сказала Галка. - Счастливого пути!
   - Спасибо, бабушка, - отвечал Митька. - Не поминайте лихом.
   - Мама, - с ужасом спросил Галчонок, - куда он идет? Зачем он намазался сажей?
   Галка молчала. Она, разумеется, не плакала - хотя бы потому, что птицы вообще не плачут, но все-таки украдкой сморгнула слезу.
   - Товарищи, без слез, - строго сказал Митька. - Желающие могут проводить меня один или два квартала. Веселый Трубочист, почему вы такой невеселый? Ведь вы, кажется, говорили, что вы - последний весельчак в этой стране! Ну-ка, на прощание, спойте нам вашу песню:
   Пять рыцарей бесстрашных,
   Веселых пять сердец,
   Мы шею Кощею
   Намылим наконец!
   И Митька ушел. Это был уже не Митька - и родная сестра его бы теперь не узнала! Это был маленький трубочист, запачканный сажей, с черным лицом, с черными руками. За плечом у него висели метла и веревка, в руке он держал мешок с сажей и большую складную ложку. Куда же он шел? В Кощеев дворец! Он решил узнать третье имя от самого Кощея...
   Не так легко попасть в Кощеев дворец, если очень долго думать - кого бы спросить, да как бы пройти, пустят ли, да ведь, наверное, не пустят! А Митька долго не думал - он просто постучался на кухню и сказал:
   - А вот кому трубы почистить!
   - Пошел вон, бездельник! - заворчал на него повар. - Знаем мы, какие трубы ты чистишь! Ты чистишь карманы, негодяй! Да здравствует Кощей!
   - Дяденька, напрасно вы так думаете, - спокойно отвечал Митька. - Вы не смотрите, что я такой маленький. Я, поверьте, не меньше труб вычистил на своем веку, чем вы испекли пирогов.
   - Ваше превосходительство господин тайный советник, - сказал повару его помощник. - Осмелюсь заметить, что в левом дымоходе главной печки вашего превосходительства сегодня загорелась сажа. Может быть, вы позволите этому негодяю, как вы изволили выразиться, посмотреть, в чем там дело, а потом доложить вам?
   Главный повар нехотя кивнул головой, и Митька был допущен на кухню. А из кухни, как известно, можно пройти в столовую, из столовой в другую столовую, а из другой столовой в третью. Из восьмой столовой в девятую, а из девятой в десятую. Митька шел и не оглядывался. Оглянешься - оступишься, оступишься - заблудишься! И вдруг "рр-ав, ав, ав!" - где-то зарычала собака. Раз! - Митька нырнул в камин. Вот так камин! Он был выложен мрамором, и на каждой плите высечен Кощеев знак - две собачьих ноги крест-накрест. Но Митька не стал особенно удивляться. Подумаешь, камин! Он спрятался в угол и стал ждать.
   "Посмотрим, - думал он, - что будет дальше?"
   И вот в столовую вошел - кто бы вы думали? Младший Кощеев брат. Он был все еще в клетчатых штанах, но уже без очков и с перевязанным глазом.
   "Молодец бабушка, - подумал Митька. - Здорово угодила".
   - Да здравствует Кощей! - сказал младший Кощей. - Позволь доложить, о великий Кощей! Поиски не привели ни к чему. Галка и мальчик исчезли бесследно.
   "Вот так штука, - подумал Митьха. - С самим Кощеем разговаривает? Да где же он?"
   Он осторожно выглянул из камина. Под столом? Никого. Под буфетом? Тоже. Митька взглянул наверх - и обомлел. Кощей, как муха, ходил по потолку.
   - Убить всех галок, - сказал с потолка Кощей. - А мальчишку найти, ослепить и сжечь.
   "Вот спасибо, - подумал Митька. - Как бы не так!"
   - Позволь доложить, о великий Кощей, - сказал младший Кощей. - Щука сдохла по твоему приказанию. Она, оказывается, действительно была недовольна тем, что ты изволил за обедом съесть ее щуренка. Печной горшок положен в ларец и доставлен сюда. Мастер Золотые Руки ждет твоих распоряжений.
   - Позвать его сюда, - сказал Кощей.
   Только что он это сказал, как за дверью раздались шаги, и высокий человек с добрым и смелым лицом вошел в комнату. У него была широкая грудь, широкие, сильные плечи, но больше всего Митьке понравилась его борода, короткая и кудрявая, как у папы. Это и был Мастер Золотые Руки.
   Трах-тарарах! Кощей скатился с потолка на стол и сел, кряхтя и потирая спину.
   - Мастер, - глухим голосом сказал он и уставился на Мастера мертвыми глазами, - это ты заковал ларец?
   - Да.
   - И никто, кроме тебя, об этом не знает?
   - Никто.
   - А ты знаешь, что находится в этом ларце?
   - Мне сказали, что Девочка Доброе Сердце возвращается на родину, что ты подарил ей этот ларец с чудесными подарками - скатертью-самобранкой и семимильными сапогами. Я заковал ларец, чтобы в далекой дороге никто не украл эти драгоценные вещи!
   Кощей задумался.
   - Ты заковал мою смерть, - сказал он. - А теперь я прикажу навеки заковать тебя в цепи, чтобы ты никогда и никому не мог передать эту тайну. Ты будешь сидеть в цепях до тех пор, пока ты ее не забудешь. Что же ты не кричишь: "Да здравствует Кощей!"?
   Но Мастер Золотые Руки молчал.
   - Гаус! - закричал Кощей.
   - Рррр-ав-ав! - И тощая хромая собака вбежала в комнату и встала на задние лапы перед Кощеем.
   "Ата, вот и ты, голубушка, - подумал Митька. - Вот как тебя зовут. Гаус!"
   И он стал твердить в уме это имя.
   - Надеть на Мастера цепи, - приказал Кощей.
   И страшная собака принялась за дело.
   - Ррр-ав! - зарычала она.
   И горн с мехами вдруг очутился в комнате, как будто упал с неба.
   - Ррр-ав-ав!
   И три Кощеевых брата вбежали и схватили Мастера за руки.
   Да, это было действительно страшно! Огонь так и перебегал по раскаленным кольцам цепи, искры вспыхивали и гасли.
   Опустив голову, мрачный Кощей сидел на столе и смотрел на Мастера мертвыми глазами.
   - Прекрасно закован, - сказал он наконец. - Отлично, великолепно закован. Уведите его. А ты можешь остаться.
   И собака встала на задние лапы и подняла к нему тощую морду.
   - Ав-ав-ррау, - прорычала она. Вероятно, она хотела сказать "Да здравствует Кощей!" по-собачьи.
   - Посадить Мастера в подвал, - сказал Кощей. - Ларец поставить ко мне под кровать. Пусть Мастера сторожит Гнор. Ты будешь спать у дверей моей спальни.
   "Запомним", - подумал Митька.
   - У девчонки пускай останется Гарт, - продолжал Кощей. - Мне кажется, что скоро - очень скоро - она станет как две капли воды похожа на мою покойную дочку. Прощай!
   И собака скрестила перед ним свои лапы и ушла. А потом ушел и Кощей, потирая спину.
   - Так, - сказал Митька и вылез из камина. - Ну что ж, пора приниматься за дело.
   Только что он это сказал, только что собрался на цыпочках перейти из девятой столовой в десятую, как...
   Трах!
   Дверь перед ним захлопнулась, и кто-то запер ее с другой стороны на ключ.
   - Ата, попался, - раздался за дверью знакомый голос. - Теперь ты от меня не уйдешь, негодяй!
   ГАЛКА РАССКАЗЫВАЕТ МАШЕ ТО, ЧТО ЕЙ РАССКАЗАЛ ТРУБОЧИСТ
   Интересно, что же в это время делала Маша? Давным-давно она поняла, что младший Кощей обманул ее и привез не в Синюю, а в Коричневую страну.
   "Он бы попался, - думала она, - если бы я попросила его показать Синюю страну на карте".
   С каждым днем она спала все хуже и хуже. Она слышала по ночам, как стучит ее сердце, и думала: "Кажется, оно еще не стало злым и трусливым?"
   "Я ослепну, - думала она, - и тогда Кощей отпустит меня. Тогда я буду совсем не похожа на его покойную дочку. Как все-таки хорошо, что я на нее не похожа!"
   Она не плакала. Только однажды мышонок, который прибегал к ней по ночам, почувствовал, как слеза капнула ему прямо на нос. Но это была единственная слеза. Никто не узнал о ней, кроме мышонка.
   В ее комнате было маленькое окно. В ясный, солнечный день она видела крышу Кощеева дворца: ее комната находилась в башне, высоко поднимавшейся над крышей. И вот однажды она заметила, что по этой крыше опрометью бежит Трубочист. Он был без шапки, без метлы и веревки и даже без своей складной ложки. Он очень торопился. Разбежавшись, он нырнул в трубу вниз головой, как в воду.
   "Какой смешной", - подумала Маша.
   Она не знала, что это Веселый Трубочист.
   Потом она увидела птицу - что за чудеса! - настоящую птицу.
   "Должно быть, она прилетела от нас, - подумала Маша. - Ведь в Кощеевой стране всем птицам подрезаны крылья!"
   Она не знала, что это была старая, умная Галка...
   Вот, наконец, и Трубочист. Он вылез из трубы, и Галка сейчас же полетела к нему - можно было подумать, что она только его и дожидалась.
   "Ручная", - подумала Маша. Она не знала, что Трубочист и Галка говорили о ней.
   Но вот Галка сделала два больших медленных круга над крышей, как будто раздумывая о чем-то, и вдруг села у Машиного окошка.
   - Милая девочка, привет и привет, - сказала она. - Привет от твоего брата. Привет от твоих новых друзей. Не удивляйся и не пугайся - Митька в Кощеевом дворце. Он пришел, чтобы освободить тебя, но его схватили, и теперь он сидит под стражей. Он мог бы убежать через камин, но младший Кощей следит за каждым его движением. Однако мы перехватили этого негодяя и узнали все, что нам нужно было узнать.
   Митька в Кощеевом дворце! Маша удивилась, испугалась и обрадовалась, - право, можно было подумать, что она гордится таким храбрым братом.
   - Бабушка, нужно ему помочь, - строго сказала она. - Может быть, вы узнали, как зовут собак, которые меня сторожат?
   - Их зовут Гарт, Гнор и Гаус, - шепотом отвечала Галка. - А теперь слушай внимательно: каждое слово повторяй в уме, чтобы лучше запомнить. У твоей двери сидит Гарт. Повторила?
   - Повторила, - сказала Маша.
   - В подвале заперт Мастер Золотые Руки. Его сторожит Гнор.
   - Повторила.
   - Гаус сторожит ларец с Кощеевой смертью.
   - Повторила.
   - Ты постучишь в дверь и, как только собака вбежит, крикнешь ей: "Гарт!" И собака издохнет. Потом ты спустишься в подвал и освободишь Мастера Золотые Руки - он один знает, как открыть ларец с Кощеевой смертью. Потом ты убьешь третью собаку и вместе с Мастером унесешь ларец из Кощеевой спальни.
   ЧТО ПРЕДСКАЗАЛА ПЕСЕНКА, КОТОРУЮ ПЕЛ ТРУБОЧИСТ
   "Ох, сколько дела! Справлюсь ли я?" - подумала Маша.
   Но она не стала особенно долго думать, справится она или нет. Она была Митькина сестра, а храбрая девочка, как известно, нисколько не хуже храброго мальчика.
   Когда Галка улетела, она завязала в носовой платок все, что у нее было, - зубную щетку, зеркальце и катушку ниток с иглой, - простилась с мышонком и громко постучала в дверь.
   Дверь распахнулась, и в комнату вбежала собака-волк.
   - Гарт! - крикнула Маша.
   У собаки подкосились ноги, и она грохнулась на пол, как мешок с картошкой.
   "Прекрасно", - подумала Маша. На всякий случай она взяла из ее пасти ключ и заперла мертвую собаку, - пусть думают, что она просто ушла куда-нибудь по своим делам.
   Потом Маша завязала этот ключ в платок вместе с зеркальцем, нитками и зубной щеткой и спустилась вниз. Она прошла одну лестницу, потом другую и третью. А с третьей лестницы можно попасть на четвертую, с четвертой на пятую. С десятой на одиннадцатую, а с одиннадцатой на ту, которая вела прямо в подвал.
   Жирный пес сидел перед дверью подвала, положив свою жирную голову на два столба застывшей ядовитой слюны.
   - Гнор! - крикнула ему Маша.
   И пес издох. Он даже не успел сказать: "Ав-авррау".
   Маша взяла из его пасти ключ и открыла подвал.
   - Выходите, пожалуйста, - сказала она. - Я пришла за вами, Мастер Золотые Руки.
   Они не стали тратить много времени на знакомство, а просто втащили собаку в подвал и заперли на ключ.
   - Пускай думают, - сказала Маша, - что ей захотелось прогуляться.
   Но дальше дела пошли не так гладко. Как вы знаете, Мастер был закован, и хотя цепи не мешали ему идти, но зато на каждом шагу оглушительно звенели. Этот звук донесся до младшего Кощея, который сидел на корточках перед замочной скважиной и следил за Митькой.
   "Что за шум? - подумал младший Кощей. - Что за неприличный шум в такой неурочный час, когда сам Кощей спит после обеда?" Он хотел позвать кого-нибудь из тысячи братьев, но в это время Мастер Золотые Руки вошел в комнату и ударил его своими закованными руками.
   - Позвольте! - закричал младший Кощей.
   Это было его последнее слово. Мастер убил его своими цепями.
   - Алло! - закричал Митька за дверью. - Кто там?
   - Мы, - шепотом отвечала Маша.
   Она хотела сказать, что они скоро увидятся. Но они увиделись скорее, чем она успела это сказать, потому что Мастер Золотые Руки ударил в дверь плечом, и она сорвалась с петель.
   - Ах! - сказала Маша. Она не узнала Митьку. Еще бы! Он был так перемазан сажей, что его и родная сестра не узнала бы. А ведь Маша и была его родная сестра!
   - Здравствуй, вот и ты, - только и сказал Митька.
   Это было немного, но он, как все храбрые мальчишки, не любил целоваться. Да и некогда было: нужно было бежать в Кощееву спальню - доставать ларец с Кощеевой смертью.
   Да, это было действительно очень трудно! Нужно было идти на цыпочках и не разговаривать, а ведь это почти невозможно - так долго просидеть взаперти и не поговорить с родным братом!
   - А как па... - начинала Маша и вспоминала, что нельзя разговаривать. - А как мам... - но опять умолкала.
   Вот, наконец, и Кощеева спальня. Тощая хромая собака сидела у дверей.
   - Грр-ав, - зарычала она.
   Но Митька крикнул ей:
   - Молчи, Гаус!
   И она сейчас же упала и издохла. Теперь ничего не стоило взять из ее пасти ключ и открыть Кощееву спальню.
   Так они и сделали. Мастер остался за дверьми, чтобы не разбудить Кощея, а брат с сестрой на цыпочках пошли в спальню и вытащили из-под кровати ларец. Они сделали это как раз вовремя, потому что через несколько минут Кощея укусила блоха, и он проснулся.
   - Гаус! - пробормотал он.
   Но собака не явилась.
   - Гаус! - сказал он громче.
   Никого.
   Он заглянул под кровать и чуть не упал в обморок от ужаса: ларца не было.
   - Воры! - закричал он и спрыгнул с кровати.
   В одно мгновение он разбудил весь свой двор.
   - Ларец, мой ларец! - кричал он.
   Он был в отчаянии - то метался по потолку, то падал на кровать, закрывая лицо руками. Девятьсот девяносто девять братьев толпились в его спальне и не смели сказать ни слова.
   - Догнать! - кричал Кощей. - Растоптать!
   В эту минуту главный повар вбежал в комнату и доложил, что в левом дымоходе седьмой запасной плиты он слышит страшный шум. Все бросились на кухню. Из плиты доносились голоса.
   - Это они, - прохрипел Кощей.
   Он объявил, что желает сам пуститься в погоню. Напрасно братья умоляли его, напрасно главный повар доказывал, что в дымоходе - нечисто. Кощей прыгнул в печь и полетел по трубам...
   Он не ошибся - это были они. Веселый Трубочист спустился к ним навстречу, и они поднимались по старому дымоходу, а Трубочист шел впереди и фонариком освещал дорогу.
   У того места, где дымоход соединяется с кухонной печью, они остановились, и Мастер Золотые Руки уже засучил рукава, чтобы открыть ларец, но в это время из кухни донесся голос Кощея.
   - Вперед, или он догонит нас! - вскричал Трубочист.
   И они пустились вперед.
   - Стоп! - сказал Трубочист.
   И Мастер Золотые Руки принялся за работу. Но только что он дотронулся до ларца, как... "Вж-ж-ж! Вж-ж-ж!" Как будто огромная муха летела за ними по трубам.
   - Это он! - сказал Трубочист. - Вперед, или он догонит нас!
   И они пустились вперед. Из третьего этажа в четвертый, из четвертого в пятый.
   - Стоп! - снова сказал Трубочист.
   И Мастер Золотые Руки снова принялся за работу. Но едва он дотронулся до ларца, как... "Вж-ж-ж! Вж-ж-ж!" Кощей летел за ними по трубам.
   - Нужно остановить его! - вскричал Митька. - Я сделаю это, а вы, Мастер, тем временем откройте ларец. Вперед!
   И они пустились вперед, а Митька остался ждать Кощея.
   "Вж-ж-ж! Вж-ж-ж!" Все ближе страшное жужжание! Все ближе Кощей! "Вж-ж-ж!" Стой твердо, Митя! Вот он, как ветер, свистит в трубе, вот он гремит и кашляет! Все ближе и ближе!
   А Мастер Золотые Руки тем временем открывал ларец. У него не было с собой ни молотка, ни стамески. Но он знал, что ларец непременно нужно открыть.
   "А раз так, - подумал он, - откроем без молотка и стамески".
   И он открыл ларец.
   - Печной горшок, - сказал он.
   И вынул печной горшок.
   - Яйцо, - сказал он.
   И вынул из печного горшка яйцо.
   - Уголек.
   Он разбил яйцо и вынул из него уголек...
   Между тем Митька ждал Кощея. "Вж-ж-ж!" Не ветер свистит в трубе! Не зверь ревет в лесу! Берегись, Митя! Это летит Кощей!
   - Я тебя не боюсь! - крикнул Митька. - Я еще отплачу тебе за сестру, за Мастера Золотые Руки, за всех птиц, у которых подрезаны крылья.
   Вот и он! Как буря, он налетел на Митьку и схватил его лапой за горло. Ничего, Митя, держись! Но все крепче сжимается лапа Кощея, все труднее дышать. Держись, Митя! Потемнело в глазах...
   Плохо пришлось бы бедному Митьке, но в эту минуту...
   - Тьфу!
   Мастер Золотые Руки плюнул на уголек. Уголек зашипел и погас. Кощей пошатнулся, задрожал. Лана его разжалась, он упал на колени, вздохнул и издох.
   В этом, разумеется, не было ничего особенного. Все случилось именно так, как предсказывала песенка, которую пел Трубочист. Всех удивило совсем другое. Только что погас уголек, как Мастер Золотые Руки почувствовал, что цепи сами собой упали с него и полетели по дымоходу обратно в Кощеев дворец. Очень странно! Во всяком случае, он был теперь совершенно свободен.
   Галка встретила их на крыше и, торжественно хлопая крыльями, поздравила Митьку и Машу. Потом она предложила им посмотреть вниз - очень интересно!
   Весь город был ярко освещен, и даже на тюрьме горели разноцветные фонарики - синие, красные и голубые!