Страница:
Пока все шло по плану.
Большой полк ари Форна неспешно тронулся с места, его командир очень хорошо знал, когда вступать в дело. Полки правой и левой руки задержались совсем ненамного, у холма остался только резерв.
– Хейййя! Во славу Синей Луны! – донесся боевой клич, и гвардейцы принялись рубить отставших орков.
Шахияр заскрипел зубами.
Бегство, пусть даже обманное, претило натуре шаха, привыкшего побеждать честным, грудь на грудь, натиском.
Несколько сотен зеленокожих нашли смерть под изогнутыми клинками гвардейцев императора. Но тут орочьи сотни рассеялись, улизнули в оставленные для них проходы. Всадники на полном скаку врезались в разбитый на несколько клиньев большой полк. Лязг раздался такой, будто сотни кузнецов заработали молотами и тысячи подмастерьев помогли им.
Острия клиньев состояли из таристеров в практически непробиваемых доспехах, с длинными тяжелыми копьями.
Вслед за лязгом донесся многоголосый крик и конское ржание.
Харугот улыбался. Он знал, что наконечники копий длиной в локоть пробивают кольчуги, нанизывают на себя тела людей и коней, ломают кости, разрывают кишки. А таристерские скакуны идут прямо по телам поверженных, копытами размером с тарелку превращая их в кровавую кашу. Да, некоторые копья ломаются, и их хозяева берутся за мечи. А в дело вступают хирдеры, легче вооруженные, хуже защищенные, но куда более подвижные.
Главное – чтобы сила таранного удара сохранилась до того момента, как клинья дойдут до легионеров. Тогда и стена щитов не устоит, рухнет, и войско северян пройдет через врага, как шило сквозь кусок сала…
Видеть, что происходит на поле боя, консул не мог – все скрыло огромное облако серой пыли.
– Осилят или нет? – пробормотал Шахияр, нетерпеливо поеживаясь в седле. – Осилят или нет?
– Должны, – уверенно произнес Харугот, жестом подзывая к себе двух гонцов. – Ари Варну и ари Вистелну – атака.
Гонцы умчались. Если не попадут в переделку, доставят командирам правого и левого крыльев приказ атаковать. А в крайнем случае оба таристера должны сообразить, что происходит и как им действовать…
– Хррр! – приподнялся в стременах Шахияр, когда пыль немного осела.
Стал виден большой полк, идущий вперед, лучники в его задних рядах, стрелявшие через головы всадников. Гвардейцы императора, судя по всему, частью погибли, а частью сумели отступить, и теперь легионеры сдвигали строй, готовясь встретить натиск тяжелой конницы.
И в этот миг над лагерем у реки с невероятной быстротой поднялись деревянные рамы требюше. Донесся грохот, взметнулись рычаги с огромными пращами на конце, и к войскам Безариона полетели камни весом не менее двухсот унций.
– Великая Бездна… – прорычал Харугот, понимая, что у противника тоже есть план, и не самый примитивный.
В Терсалиме прекрасно умели строить всякие военные машины и использовать их не только при осадах, но и в поле. И император был бы глупцом, если бы не пустил в ход это преимущество.
Первый камень ударил в острие одного из клиньев, в стороны полетели люди, кони, в земле осталась громадная вмятина. А валун покатил дальше, сминая воинов, словно листы пергамента. Второй упал на полк левой руки, и шершавые черные бока его окрасились в алый цвет.
Ряды консульского войска заколебались, кое-кто замедлил ход, начал поглядывать назад.
– Проклятье… – глаза Шахияра полыхнули гневом. – Что делать?
– Ничего не остается, как прибегнуть к силе… к моей силе, – проговорил Харугот и поднял руку.
Чистое небо над ним потемнело, из мрака опустился вытянутый конус воронки. Повис над головой консула и принялся вращаться, все ускоряя ход, в агатовых стенках замелькали искры.
Требюше успели дать еще один залп, и тут из воронки ударили четыре черные молнии. Распороли небосвод, словно его купол разрезал стремительный удар острых когтей. Каждая врезалась в метательную машину, и деревянные рамы рассыпались в серый пепел.
– Теперь ничто не остановит нас… – прохрипел Харугот, поворачивая лицо к Шахияру, и тот вздрогнул.
Глаза правителя Безариона заполнял мрак.
Приостановившееся было воинство вновь двинулось вперед, не обращая внимания на летевшие копья. А император Терсалима решил, поскольку его противник использовал магию, то глупо обходиться без нее. Вступили в дело чародеи, собранные под знамена Синей Луны.
По рядам полка левой руки хлестнула молния, воздух над головами латников полка правой неприятно замерцал.
– Ну а теперь мы точно победим, – сказал Харугот, глаза которого вновь стали обычными, без злой тьмы.
– Почему? – спросил Шахияр.
– Мои ученики мало кому уступят, а их все-таки десять. Сомневаюсь, что император сумел найти стольких магов.
Вторая молния рассеялась, не долетев до воинов. Ее перехватили соткавшиеся из воздуха темные крылья. Небо на правом фланге очистилось, и хирдеры баронов Золотого государства с бравыми воплями ударили по одной из когорт. Обходя легионеров с фланга, заструился поток орочьей конницы.
Выкормыши Харугота продолжали отбивать выпады императорских магов, но сами не нападали, обходились защитными чарами. Славные стойкостью пехотинцы Терсалима держались еще долго, но более не помышляли о контратаках. Они храбро отбивались, но пятились, отступали, платя за каждый шаг жизнями врагов и соратников.
Примерно через час Харугот ввел в дело резерв, и вскоре волна орущих хирдеров перехлестнула вал с частоколом. Между палатками императорского лагеря закипела резня. А консул отправил ко всем командирам гонцов со строжайшим приказом – «Пленных щадить!».
Стало ясно, что битва выиграна.
– Вот и все, дело сделано, – проговорил Харугот, когда ему доложили, что лагерь захвачен, а император бежал. – Осталось взять Терсалим, и весь юг старой империи окажется в моих руках.
Шахияр невольно поежился – такое злое торжество прозвучало в этих словах.
А консул Безариона тряхнул поводьями и медленно поехал вниз по склону холма в сторону императорского лагеря.
Глава 3
Большой полк ари Форна неспешно тронулся с места, его командир очень хорошо знал, когда вступать в дело. Полки правой и левой руки задержались совсем ненамного, у холма остался только резерв.
– Хейййя! Во славу Синей Луны! – донесся боевой клич, и гвардейцы принялись рубить отставших орков.
Шахияр заскрипел зубами.
Бегство, пусть даже обманное, претило натуре шаха, привыкшего побеждать честным, грудь на грудь, натиском.
Несколько сотен зеленокожих нашли смерть под изогнутыми клинками гвардейцев императора. Но тут орочьи сотни рассеялись, улизнули в оставленные для них проходы. Всадники на полном скаку врезались в разбитый на несколько клиньев большой полк. Лязг раздался такой, будто сотни кузнецов заработали молотами и тысячи подмастерьев помогли им.
Острия клиньев состояли из таристеров в практически непробиваемых доспехах, с длинными тяжелыми копьями.
Вслед за лязгом донесся многоголосый крик и конское ржание.
Харугот улыбался. Он знал, что наконечники копий длиной в локоть пробивают кольчуги, нанизывают на себя тела людей и коней, ломают кости, разрывают кишки. А таристерские скакуны идут прямо по телам поверженных, копытами размером с тарелку превращая их в кровавую кашу. Да, некоторые копья ломаются, и их хозяева берутся за мечи. А в дело вступают хирдеры, легче вооруженные, хуже защищенные, но куда более подвижные.
Главное – чтобы сила таранного удара сохранилась до того момента, как клинья дойдут до легионеров. Тогда и стена щитов не устоит, рухнет, и войско северян пройдет через врага, как шило сквозь кусок сала…
Видеть, что происходит на поле боя, консул не мог – все скрыло огромное облако серой пыли.
– Осилят или нет? – пробормотал Шахияр, нетерпеливо поеживаясь в седле. – Осилят или нет?
– Должны, – уверенно произнес Харугот, жестом подзывая к себе двух гонцов. – Ари Варну и ари Вистелну – атака.
Гонцы умчались. Если не попадут в переделку, доставят командирам правого и левого крыльев приказ атаковать. А в крайнем случае оба таристера должны сообразить, что происходит и как им действовать…
– Хррр! – приподнялся в стременах Шахияр, когда пыль немного осела.
Стал виден большой полк, идущий вперед, лучники в его задних рядах, стрелявшие через головы всадников. Гвардейцы императора, судя по всему, частью погибли, а частью сумели отступить, и теперь легионеры сдвигали строй, готовясь встретить натиск тяжелой конницы.
И в этот миг над лагерем у реки с невероятной быстротой поднялись деревянные рамы требюше. Донесся грохот, взметнулись рычаги с огромными пращами на конце, и к войскам Безариона полетели камни весом не менее двухсот унций.
– Великая Бездна… – прорычал Харугот, понимая, что у противника тоже есть план, и не самый примитивный.
В Терсалиме прекрасно умели строить всякие военные машины и использовать их не только при осадах, но и в поле. И император был бы глупцом, если бы не пустил в ход это преимущество.
Первый камень ударил в острие одного из клиньев, в стороны полетели люди, кони, в земле осталась громадная вмятина. А валун покатил дальше, сминая воинов, словно листы пергамента. Второй упал на полк левой руки, и шершавые черные бока его окрасились в алый цвет.
Ряды консульского войска заколебались, кое-кто замедлил ход, начал поглядывать назад.
– Проклятье… – глаза Шахияра полыхнули гневом. – Что делать?
– Ничего не остается, как прибегнуть к силе… к моей силе, – проговорил Харугот и поднял руку.
Чистое небо над ним потемнело, из мрака опустился вытянутый конус воронки. Повис над головой консула и принялся вращаться, все ускоряя ход, в агатовых стенках замелькали искры.
Требюше успели дать еще один залп, и тут из воронки ударили четыре черные молнии. Распороли небосвод, словно его купол разрезал стремительный удар острых когтей. Каждая врезалась в метательную машину, и деревянные рамы рассыпались в серый пепел.
– Теперь ничто не остановит нас… – прохрипел Харугот, поворачивая лицо к Шахияру, и тот вздрогнул.
Глаза правителя Безариона заполнял мрак.
Приостановившееся было воинство вновь двинулось вперед, не обращая внимания на летевшие копья. А император Терсалима решил, поскольку его противник использовал магию, то глупо обходиться без нее. Вступили в дело чародеи, собранные под знамена Синей Луны.
По рядам полка левой руки хлестнула молния, воздух над головами латников полка правой неприятно замерцал.
– Ну а теперь мы точно победим, – сказал Харугот, глаза которого вновь стали обычными, без злой тьмы.
– Почему? – спросил Шахияр.
– Мои ученики мало кому уступят, а их все-таки десять. Сомневаюсь, что император сумел найти стольких магов.
Вторая молния рассеялась, не долетев до воинов. Ее перехватили соткавшиеся из воздуха темные крылья. Небо на правом фланге очистилось, и хирдеры баронов Золотого государства с бравыми воплями ударили по одной из когорт. Обходя легионеров с фланга, заструился поток орочьей конницы.
Выкормыши Харугота продолжали отбивать выпады императорских магов, но сами не нападали, обходились защитными чарами. Славные стойкостью пехотинцы Терсалима держались еще долго, но более не помышляли о контратаках. Они храбро отбивались, но пятились, отступали, платя за каждый шаг жизнями врагов и соратников.
Примерно через час Харугот ввел в дело резерв, и вскоре волна орущих хирдеров перехлестнула вал с частоколом. Между палатками императорского лагеря закипела резня. А консул отправил ко всем командирам гонцов со строжайшим приказом – «Пленных щадить!».
Стало ясно, что битва выиграна.
– Вот и все, дело сделано, – проговорил Харугот, когда ему доложили, что лагерь захвачен, а император бежал. – Осталось взять Терсалим, и весь юг старой империи окажется в моих руках.
Шахияр невольно поежился – такое злое торжество прозвучало в этих словах.
А консул Безариона тряхнул поводьями и медленно поехал вниз по склону холма в сторону императорского лагеря.
Глава 3
Сила глубин
Из сна Олена вырвал непонятный толчок. Сердце пронзила острая боль, прошиб пот, и уроженец Заячьего Скока сел на лежаке, пытаясь осознать, что вызвало волнение и что происходит вокруг?
Но все было тихо, раскатисто храпел Гундихар, сладко посапывала под одеялом Саттия. Кто-то из гоблинов бормотал во сне, снаружи шатра доносился скрип такелажа, плеск волн и свист ветра. И только кот, спавший у Рендалла в ногах, растерянно вертел мохнатой головой.
– Что такое… – прошептал Олен, поглаживая Рыжего и ощущая, как напряжены мышцы оцилана.
Умный зверь, появившийся на свет в Вечном лесу, чувствовал опасность куда лучше любого родана.
– Мяу… – тихонько проронил он, спрыгивая с кровати. По шерстинкам на боках побежали золотые искорки, желтые глаза без зрачков тревожно блеснули. – Мяуу… мурр… мяу…
В голосе кота была тревога.
Олен спешно оделся, повесил на пояс меч. Мгновение подумал, стоит ли будить кого-нибудь из спутников, потом решил, что пока никакой опасности не видно. Тихо ступая, вслед за оциланом прошел к выходу из шатра. Успокаивающе махнул рулевому и остановился у борта.
«Огонь вод» все еще пересекал Кипящее море. Разноцветные волны катились на юг, вырывавшиеся из них пузыри беззвучно лопались, разбрасывая брызги цвета небесной синевы. Окутанные радужными струями, носились полупрозрачные существа, похожие на дельфинов. С востока, где разгорался рассвет, ползли оранжевые облака.
– Примерещилось, – пробормотал Олен, посмотрел на Рыжего. – А ты чего вскочил? Спал бы дальше…
Корабль остановился так резко, будто налетел на скалу. Передняя мачта с треском сломалась. Захлопали паруса, защелкали порванные канаты. Олена швырнуло вперед, он едва успел схватиться за фальшборт. Рулевой с протестующим воплем повис на штурвале. Оцилан перевернулся через себя и вскочил на лапы, протестующее вопя. Донесся низкий, все усиливавшийся рев.
Через мгновение из шатра долетели полные тревоги голоса, их перекрыл грозный рык Гундихара:
– Клянусь бабушкой всех гномов, я видел такой чудный сон! Не поздоровится тому, кто помешал мне его досмотреть!
– Ох, помешал так помешал… – Олен отпустил фальшборт, поморщился от боли в растянутом плече. – Вот только кто?
Краем глаза увидел, как из люка начали выскакивать матросы, как на носовой башенке появился голый по пояс маг. Но в следующий момент забыл и думать о нем. Полупрозрачные твари сиганули в стороны. Поверхность моря в дюжине локтей от корабля лопнула, и из нее, точно еще один пузырь, поднялся темный шар размером с крепостную башню, сшитый из зеленых лоснящихся шкур.
Виднелись швы, грубые стежки. На боках шара висели черные блестящие стручки с большую лодку, именно от них шел рев.
– Корни и листья, что это такое? – спросила выскочившая на палубу Саттия, натягивая на лук тетиву.
– Если бы я знал… – сказал Олен, и тут стручки раскрылись, и из них полезли гиппары.
Выглядели они точно так же, как и те, что штурмовали Терсалим, – чешуя цвета ряски, рачье туловище и почти человеческий торс. Длинные ручищи со щупальцами там, где у роданов – пальцы. Уродливая голова, сиреневые плети вместо волос, холодные черные глаза.
Твари переговаривались между собой тонкими свистящими голосами и резво плыли прямо к «Огню вод».
– Эхфрос! Сэ опла! [13]– завопил кто-то из матросов, и крик этот не потребовал перевода.
Саттия выпустила первую стрелу. Она вонзилась в глаз самому шустрому гиппару. Тот погрузился с головой и, выпуская облака бурой крови, пошел ко дну. Но на его месте оказались двое других.
Маг на носовой башенке что-то крикнул, взмахнул руками. Бешено гудевший вихрь вырос между шаром и кораблем, вода у его основания забурлила. Нескольких чудовищ, изуродованных и сплющенных, отбросило в стороны, но остальные нырнули и ушли от опасности.
Олен услышал, как застучали по борту острые когти.
– Всех убью! – из шатра выскочил Гундихар с «годморгоном» в руках, за ним показался один из орков-пассажиров с кривым клинком. – А, рачье вымя, опять вы тут? Эх, пива к вам не подают, ха-ха!
И он могучим ударом размозжил поднявшуюся над бортом голову гиппара. Она исчезла, раздался плеск, но громадные раки лезли со всех сторон, и топоры с острыми лезвиями в клешнях полосовали воздух. Вихрь осел, рассыпался миллионом брызг, взамен его шибанула молния. Одно из чудовищ превратилось в пылающий факел и с визгом прыгнуло в воду.
Олен отбил направленный в голову удар, сделал выпад. Ледяной меч пронзил тварь насквозь, та с унылым всхлипом осела. По доскам палубы побежала густая, очень темная кровь.
– Не лезьте под руку! – крикнула Саттия, выпуская стрелу за стрелой.
Не все ее снаряды находили цель, иные отскакивали от прочной чешуи, другие застревали в костяных нагрудниках. Но гиппары несли потери, вынуждены были отвлекаться от нападения на бестолково метавшихся матросов. Все больше их лезло на корму, туда, где из шатра выбегали новые и новые пассажиры.
Почти все гоблины-купцы оказались вооружены, даже Арон-Тис вытащил кинжал и полез в схватку. Олен отразил удар, направленный старику в голову, потом второй. Разозлился и просто отодвинул алхимика себе за спину, а вздумавшего напасть в этот момент гиппара прикончил Рыжий. С утробным воем он вцепился морскому гаду в «лицо» и принялся драть когтями так, что на палубу с шелестом посыпалась чешуя.
– Сейчас я, да… их, врежу… вот… – пропыхтел бледный Бенеш, высунувшись из шатра, и стремительным росчерком нарисовал несколько знаков Истинного Алфавита.
Воздух загустел, в нем замерцали холодные искры. Могучий гиппар с белыми «волосами», что занес топор над поверженным орком, захрипел, выронил оружие и принялся торопливо срывать с себя нагрудник. Сделать это не успел, свалился, а вот другой довел дело до конца, и стали видны дыхательные щели, из которых вытекала изумрудная пена.
Заклинание свалило с дюжину врагов. Остальные, обменявшись тревожным свистом, отступили. У Олена и тех, кто сражался на корме, появилась возможность немного оглядеться.
Схватка кипела по всему кораблю. На средней палубе матросы, вооруженные короткими и широкими тесаками, отчаянно отбивались от наседавших гиппаров. В гуще боя виднелся мрачный капитан в причудливом высоком шлеме, какой носили несколько десятилетий назад. Маг в носовой башенке готовил какое-то колдовство, его окружала сфера светившегося воздуха, и ни один из уроженцев морского дна не смел к ней подступиться.
– Теснее ряды! – рыкнул Гундихар, пользуясь паузой, чтобы навести порядок среди пассажиров. – Не забывайте о том, чтобы прикрыть бок соседу! В следующий миг он может прикрыть вас!
Быстро сориентировавшийся алхимик перевел фразу на язык гоблинов.
Обитатели шатра едва успели образовать некое подобие строя, как гиппары вновь пошли в атаку. Их повторный натиск оказался еще сильнее и страшнее первого. Полетели короткие копья, гоблин, стоявший рядом с Оленом, упал на палубу, царапая торчавшее из груди древко. Сам Рендалл разрубил копье в полете, отбросил еще одно, предназначенное Арон-Тису.
Саттия, у которой закончились стрелы, с проклятием отшвырнула бесполезный лук и взялась за меч.
– Фьяллен о стал! [14]– проорал Гундихар боевой клич гномов Льдистых гор.
Олен рубил и колол, отбивал удары огромных топоров. Норовил вонзить меч выше дыхательных щелей, в не защищенную нагрудником шею. Бил по ходовым конечностям и не забывал, что нужно прикрывать алхимика. Саттия сражалась спокойно и обдуманно, ее меч сверкал, точно молния.
Вокруг ревевшего и махавшего цепом гнома образовалось пустое пространство. Рыжий один за другим загрыз трех гиппаров, а Бенеш заставил еще одного броситься на сородичей. Олен даже подумал, что матросы и пассажиры начинают одолевать, но в этот момент шатер за спиной треснул и рухнул…
По оседавшей сине-зеленой ткани побежали новые враги.
– О нет… – проговорила Саттия устало.
– Фанатос! [15]– крикнул гоблин-маг и взмахнул руками. С кончиков пальцев его сорвалось облако слепящего света, поплыло к торчавшему из морских волн шару. Когда коснулось его макушки, раздалось громкое шипение. Через миг к нему присоединился тревожный свист гиппаров.
Мощь исчезла из их ударов, жуткие лица исказились, в черных глазах появилась тревога.
– Бей! – завопил Олен, уловив перемену в настроении противника.
Сам прыгнул вперед, могучим ударом снес одному из врагов голову, другого ранил в плечо. Рядом оказалась Саттия, она сделала выпад, распоровший бок крупному раку, гном и гоблины принялись теснить противника.
Окутанный злым сиянием шар начал вылезать из моря. Зажурчала стекавшая со «стручков» вода, стала видна подвешенная на черных веревках гигантская корзина, и в ней – переливавшиеся зеленым и синим огнем кристаллы. Дно корзины оторвалось от волн, на миг сражение прекратилось – взгляды устремились на висевшего в воздухе исполина.
А потом кристаллы окутало сиреневое пламя, шар с грохотом и треском лопнул.
Порыв горячего ветра ударил Олена в бок, заставил его пошатнуться. Сквозь рокот потревоженного моря он уловил крики, злое шипение оцилана. Ничего не видя перед собой, ударил почти наугад. Кого-то зацепил, а в следующий момент разглядел раскоряченный силуэт врага.
– Они уходят! – донесся полный радости вопль Бенеша.
Олен сделал еще выпад, сразил гиппара, и только потом до него дошел смысл сказанного. Завертел головой и обнаружил, что морские твари отступают, торопливо пятятся к бортам и прыгают в воду.
– Отбились… – Саттия опустила меч и поправила выбившуюся из прически светлую прядь.
– Верно. – Арон-Тис нервно заморгал. – Никогда не думал, что такое возможно. Чтобы вот так, посреди моря. Раньше они только грабили прибрежные селения, ходили по дну. Ну а теперь…
– Как видишь, возможно, – проронил Олен мрачно. – Еще как возможно. Раки, оказывается, тоже умеют учиться. И строить всякие хитрые штуки вроде этого шара. Да еще и осадные машины, это я знаю точно.
Корабль выглядел так, словно по нему прошелся кровожадный ураган. Повсюду тела гиппаров и роданов, палуба местами была багровой от крови, в изрубленном фальшборте торчали стрелы. Шатер лежал бесформенной грудой, подобно лианам, свисали оборванные веревки. От передней мачты остался пенек высотой в несколько саженей, ее саму, судя по всему, унесло за борт.
Море вокруг «Огня вод» пятнали обломки шара гиппаров, обрывки шкуры, куски «стручков».
– Славная битва, – подошел Гундихар, чья борода была окровавлена, как и цеп в руках. – Клянусь кулаками Лаина Могучего, что числится среди моих родичей, давно я так не веселился. Нет, а вы видели, как я ему врезал? Башка так и хрустнула. О, про хруст знаю один анекдот. Приходит гном домой, а там…
Бенеш застонал, на лице Саттии отразился ужас. Олен криво улыбнулся, думая, не оглушить ли рассказчика ударом по затылку? Спас их капитан, поднявшийся по лесенке на кормовое возвышение.
– Спасибо. Вы биться – храбро, – сказал он, снимая с головы древний шлем.
– Да не за что, ха-ха! – отозвался гном, принявший благодарность на свой счет. – Гундихар фа-Горин всегда готов надрать задницу всяким злым врагам, даже если враги – закуска к пиву. Интересно, а задница у них есть?
И он, нагнувшись, принялся переворачивать одного из погибших гиппаров.
– Мессен, – капитан неожиданно обратился к Бенешу. – Вы уметь колдовать?
– Э… да. Немного, – ученик мага покраснел.
– Нужна помощь. Наш чародей лежит без движения.
– Ну, я не знаю… – забормотал Бенеш, беспомощно оглядываясь. – Я не умею. Никогда не пробовал…
– Мы пойдем и посмотрим на вашего колдуна, – твердо проговорила Саттия. – Пошли. Арон-Тис, захвати свои снадобья. Пусть Гундихар в одиночестве гиппаров за задницы щупает.
– Она всегда так рьяно командует? – тихонько спросил алхимик у Олена.
– Иногда и похлеще, клянусь Селитой, – ответил тот, и старый гоблин понимающе улыбнулся.
– Идите, я догоню. Сумка в шатре, надо искать, – сказал он.
– Я показать дорога, – капитан водрузил замечательный шлем на голову и двинулся вниз по лестнице.
Они миновали среднюю палубу, где суетились матросы. По точно такой же лесенке поднялись на носовое возвышение, оказались в крохотной башенке, где места хватало только для помоста, на котором обычно стоял Мастер Вихрей.
Сейчас он лежал на полу, красное лицо было перекошено, а глаза цвета свежей крови – выпучены.
– Кажется мне, что парень мертв, – пробормотал Олен, – но посмотреть его можно. Давай, Бенеш, действуй. Удалось же тебе вылечить эльфа? А этот чем хуже?
– Там была просто рана, хотя и тяжелая, да. – Ученик мага опустился на колени. – А тут я… не знаю… похоже, что он…
Осторожно пощупал тощую шею без кадыка, приложился ухом к узкой груди. А потом закрыл глаза и застыл, словно вовсе прекратил дышать. Тут в башенку протиснулся запыхавшийся Арон-Тис с большой кожаной сумкой в руках. Увидев, что происходит, он нахмурился и покачал головой.
– Он истощился, – проговорил ученик мага чужим, гулким голосом. – Внутри каждого чародея, человека или гедана, пылает маленький огонек, крохотная искорка, что отвечает за колдовские способности. Так вот у Мастера Вихрей она погасла, да. И я не знаю, как ее разжечь…
И Бенеш открыл темные, полные растерянности глаза.
– Тут ни одно из моих снадобий не поможет, – алхимик тряхнул сумкой, в ней что-то тихо звякнуло.
– Я понял, – сказал капитан, лицо его сделалось еще более мрачным, чем обычно. – Что делать. Пусть Адерг примет его с почетом. Похороны – в Тафосе, на берегу, по обычаю.
– Но есть раненые, которым я смогу помочь – остановить кровь, заживить порезы, – тут Арон-Тис перешел на родной язык.
– Слушай, Бенеш, – негромко спросил Олен. – А что за заклинание ты применил в бою? Когда воздух стал… ну, каким-то другим…
– А, это? – Ученик мага смущенно заулыбался. – Его придумали в Архипелаге, а мне когда-то показал учитель. Оно составлено специально против гиппаров, отравляет смешанный с водой воздух в их дыхательных щелях. Но я никогда не думал, что у меня получится так легко, да. Я не знал.
– В Кипящем море любое колдовство дается легче, – сказал Арон-Тис, закончивший разговор с капитаном. – И это к лучшему. Нам понадобится все твое умение, парень. Нас ждет очень много работы. Как и всех остальных, кто остался на ногах. Нужно приводить корабль в порядок.
– Боцман скажет, что надо, – подтвердил капитан.
– Идем, – и алхимик, взяв Бенеша за локоть, потащил его за собой. Олену и Саттии ничего не оставалось, как последовать за ними.
Последующие часы были плотно заполнены тяжелой и нудной работой. Для начала выкинули за борт гиппаров, оставив их нагрудники и оружие. Ушлые купцы-гоблины сообразили, что подобную диковину можно будет продать в Мероэ и выручить кое-какие деньги.
Затем натянули шатер заново и навели в нем порядок. Расставили лежаки, вернули на место столики, разобрали сбившиеся в кучу вещи. Только после этого удалось немного отдохнуть и перекусить.
Арон-Тис и Бенеш занимались ранеными, а их было предостаточно.
– Как бы не надорвался, – с беспокойством сказал Олен, жуя вяленую рыбину, соленую и жесткую, по вкусу похожую на старую подметку.
– Ничего, отлежится. – Саттия глянула на среднюю палубу, где Бенеш колдовал над одним из матросов.
На обнаженном животе у бедняги виднелась глубокая рана, он редко и судорожно дышал, на посеревшем лице блестели капли пота. Ученик мага рисовал колдовские знаки стремительно и уверенно, руки его не дрожали. Рядом находился Арон-Тис со склянкой в руках.
– Если чего, его наш краснокожий приятель поддержит, – заметил добрый Гундихар, на мгновение перестав жаловаться по поводу отсутствия пива. – Наверняка у него имеется снадобье, что сил прибавляет. Должно быть, не будь я великим победителем гиппаров!
Саттия только покачала головой.
Ловкие матросы сновали по мачтам и реям, приводя в порядок такелаж, сверху доносились их голоса. Лучшие ныряльщики раз за разом погружались в воды Кипящего моря, чтобы выяснить, что держит судно на месте. Возвращались изнуренные, с бешено горящими глазами.
Только после полудня удалось отцепить от киля тяжеленную, явно заговоренную штуковину, похожую на яйцо с крючьями. При этом несколько матросов получили ожоги странного вида. Бенеш был вынужден заниматься еще и ими.
– Теперь придется идти на обычном ветру, – заметил Олен, когда заполоскались паруса на двух уцелевших мачтах. – Это выйдет, как мне кажется, немного медленнее. Очень жаль.
– Все лучше, чем на месте стоять, – мрачно буркнула Саттия и отправилась в шатер, на лежак – отсыпаться.
Ее примеру последовали многие пассажиры.
Олен остался, собираясь поговорить с Арон-Тисом. Дождался момента, когда «Огонь вод» поймал ветер и, слегка накренившись, двинулся на юго-запад. Вскоре после этого алхимик и ученик мага поднялись на кормовое возвышение. За последние несколько часов Бенеш, казалось, постарел на пару десятилетий – лицо похудело, на лбу появились морщины, в глазах поселилась усталость.
Гоблин выглядел так же, как и раньше, хотя ему стареть было некуда.
– А, Олен? – обрадовался ученик мага, увидев друга. – Я справился, да. Всем помог… Ни один родан не умер, да… Кроме того Мастера Вихрей. Представляешь?
– Конечно. Ты очень умелый целитель. – Рендалл улыбнулся, понимая, что Бенешу больше всего на свете нужно одобрение. – Теперь иди отдыхай. Еще не хватало, чтобы ты упал от усталости.
– А вы? – Бенеш нахмурился.
– Нам нужно поговорить кое о чем, – в этот раз улыбнуться у Олена не получилось.
– Нужно, – кивнул Арон-Тис и легонько подтолкнул молодого мага в спину. – Иди же, иди.
Они подождали, пока шаги Бенеша стихнут в шатре. Рендалл прокашлялся, очищая горло, и сказал:
– Похоже, что ты оказался прав.
– Да, – старый гоблин почесал длинный нос. – Эти два… предмета, находясь рядом друг с другом, притягивают опасность.
– Но почему они тогда не делали это в степи, когда мы были в пути от Опорных гор до Фераклеона? А, скажи мне? – Олен чувствовал, что теряет самоконтроль, но ничего не мог с собой поделать.
– Не кричи, – попросил Арон-Тис. – Я не знаю. Может быть, для создания водоворота событий необходимо время. Он окончательно сложился и заработал в тот день, когда вы увидели Белую Крепость. Поэтому Крылья Ветра и заметили опасность.
– И теперь подобные штуки, – Олен ткнул рукой за борт, – будут происходить со мной постоянно? Ты понимаешь, что это значит?
Он прилагал огромные усилия, чтобы сохранить спокойствие.
– Что мы, находящиеся рядом с тобой, будем все время в опасности, – кивнул Арон-Тис. – А ты, насколько я понимаю, улучишь первый же подходящий момент и попробуешь дать деру.
Рендалл заскрипел зубами, понимая, что его план скрыться от спутников после схода на сушу раскрыт. И ведь алхимик не умолчит о нем, расскажет все Гундихару и остальным, и тогда…
Но все было тихо, раскатисто храпел Гундихар, сладко посапывала под одеялом Саттия. Кто-то из гоблинов бормотал во сне, снаружи шатра доносился скрип такелажа, плеск волн и свист ветра. И только кот, спавший у Рендалла в ногах, растерянно вертел мохнатой головой.
– Что такое… – прошептал Олен, поглаживая Рыжего и ощущая, как напряжены мышцы оцилана.
Умный зверь, появившийся на свет в Вечном лесу, чувствовал опасность куда лучше любого родана.
– Мяу… – тихонько проронил он, спрыгивая с кровати. По шерстинкам на боках побежали золотые искорки, желтые глаза без зрачков тревожно блеснули. – Мяуу… мурр… мяу…
В голосе кота была тревога.
Олен спешно оделся, повесил на пояс меч. Мгновение подумал, стоит ли будить кого-нибудь из спутников, потом решил, что пока никакой опасности не видно. Тихо ступая, вслед за оциланом прошел к выходу из шатра. Успокаивающе махнул рулевому и остановился у борта.
«Огонь вод» все еще пересекал Кипящее море. Разноцветные волны катились на юг, вырывавшиеся из них пузыри беззвучно лопались, разбрасывая брызги цвета небесной синевы. Окутанные радужными струями, носились полупрозрачные существа, похожие на дельфинов. С востока, где разгорался рассвет, ползли оранжевые облака.
– Примерещилось, – пробормотал Олен, посмотрел на Рыжего. – А ты чего вскочил? Спал бы дальше…
Корабль остановился так резко, будто налетел на скалу. Передняя мачта с треском сломалась. Захлопали паруса, защелкали порванные канаты. Олена швырнуло вперед, он едва успел схватиться за фальшборт. Рулевой с протестующим воплем повис на штурвале. Оцилан перевернулся через себя и вскочил на лапы, протестующее вопя. Донесся низкий, все усиливавшийся рев.
Через мгновение из шатра долетели полные тревоги голоса, их перекрыл грозный рык Гундихара:
– Клянусь бабушкой всех гномов, я видел такой чудный сон! Не поздоровится тому, кто помешал мне его досмотреть!
– Ох, помешал так помешал… – Олен отпустил фальшборт, поморщился от боли в растянутом плече. – Вот только кто?
Краем глаза увидел, как из люка начали выскакивать матросы, как на носовой башенке появился голый по пояс маг. Но в следующий момент забыл и думать о нем. Полупрозрачные твари сиганули в стороны. Поверхность моря в дюжине локтей от корабля лопнула, и из нее, точно еще один пузырь, поднялся темный шар размером с крепостную башню, сшитый из зеленых лоснящихся шкур.
Виднелись швы, грубые стежки. На боках шара висели черные блестящие стручки с большую лодку, именно от них шел рев.
– Корни и листья, что это такое? – спросила выскочившая на палубу Саттия, натягивая на лук тетиву.
– Если бы я знал… – сказал Олен, и тут стручки раскрылись, и из них полезли гиппары.
Выглядели они точно так же, как и те, что штурмовали Терсалим, – чешуя цвета ряски, рачье туловище и почти человеческий торс. Длинные ручищи со щупальцами там, где у роданов – пальцы. Уродливая голова, сиреневые плети вместо волос, холодные черные глаза.
Твари переговаривались между собой тонкими свистящими голосами и резво плыли прямо к «Огню вод».
– Эхфрос! Сэ опла! [13]– завопил кто-то из матросов, и крик этот не потребовал перевода.
Саттия выпустила первую стрелу. Она вонзилась в глаз самому шустрому гиппару. Тот погрузился с головой и, выпуская облака бурой крови, пошел ко дну. Но на его месте оказались двое других.
Маг на носовой башенке что-то крикнул, взмахнул руками. Бешено гудевший вихрь вырос между шаром и кораблем, вода у его основания забурлила. Нескольких чудовищ, изуродованных и сплющенных, отбросило в стороны, но остальные нырнули и ушли от опасности.
Олен услышал, как застучали по борту острые когти.
– Всех убью! – из шатра выскочил Гундихар с «годморгоном» в руках, за ним показался один из орков-пассажиров с кривым клинком. – А, рачье вымя, опять вы тут? Эх, пива к вам не подают, ха-ха!
И он могучим ударом размозжил поднявшуюся над бортом голову гиппара. Она исчезла, раздался плеск, но громадные раки лезли со всех сторон, и топоры с острыми лезвиями в клешнях полосовали воздух. Вихрь осел, рассыпался миллионом брызг, взамен его шибанула молния. Одно из чудовищ превратилось в пылающий факел и с визгом прыгнуло в воду.
Олен отбил направленный в голову удар, сделал выпад. Ледяной меч пронзил тварь насквозь, та с унылым всхлипом осела. По доскам палубы побежала густая, очень темная кровь.
– Не лезьте под руку! – крикнула Саттия, выпуская стрелу за стрелой.
Не все ее снаряды находили цель, иные отскакивали от прочной чешуи, другие застревали в костяных нагрудниках. Но гиппары несли потери, вынуждены были отвлекаться от нападения на бестолково метавшихся матросов. Все больше их лезло на корму, туда, где из шатра выбегали новые и новые пассажиры.
Почти все гоблины-купцы оказались вооружены, даже Арон-Тис вытащил кинжал и полез в схватку. Олен отразил удар, направленный старику в голову, потом второй. Разозлился и просто отодвинул алхимика себе за спину, а вздумавшего напасть в этот момент гиппара прикончил Рыжий. С утробным воем он вцепился морскому гаду в «лицо» и принялся драть когтями так, что на палубу с шелестом посыпалась чешуя.
– Сейчас я, да… их, врежу… вот… – пропыхтел бледный Бенеш, высунувшись из шатра, и стремительным росчерком нарисовал несколько знаков Истинного Алфавита.
Воздух загустел, в нем замерцали холодные искры. Могучий гиппар с белыми «волосами», что занес топор над поверженным орком, захрипел, выронил оружие и принялся торопливо срывать с себя нагрудник. Сделать это не успел, свалился, а вот другой довел дело до конца, и стали видны дыхательные щели, из которых вытекала изумрудная пена.
Заклинание свалило с дюжину врагов. Остальные, обменявшись тревожным свистом, отступили. У Олена и тех, кто сражался на корме, появилась возможность немного оглядеться.
Схватка кипела по всему кораблю. На средней палубе матросы, вооруженные короткими и широкими тесаками, отчаянно отбивались от наседавших гиппаров. В гуще боя виднелся мрачный капитан в причудливом высоком шлеме, какой носили несколько десятилетий назад. Маг в носовой башенке готовил какое-то колдовство, его окружала сфера светившегося воздуха, и ни один из уроженцев морского дна не смел к ней подступиться.
– Теснее ряды! – рыкнул Гундихар, пользуясь паузой, чтобы навести порядок среди пассажиров. – Не забывайте о том, чтобы прикрыть бок соседу! В следующий миг он может прикрыть вас!
Быстро сориентировавшийся алхимик перевел фразу на язык гоблинов.
Обитатели шатра едва успели образовать некое подобие строя, как гиппары вновь пошли в атаку. Их повторный натиск оказался еще сильнее и страшнее первого. Полетели короткие копья, гоблин, стоявший рядом с Оленом, упал на палубу, царапая торчавшее из груди древко. Сам Рендалл разрубил копье в полете, отбросил еще одно, предназначенное Арон-Тису.
Саттия, у которой закончились стрелы, с проклятием отшвырнула бесполезный лук и взялась за меч.
– Фьяллен о стал! [14]– проорал Гундихар боевой клич гномов Льдистых гор.
Олен рубил и колол, отбивал удары огромных топоров. Норовил вонзить меч выше дыхательных щелей, в не защищенную нагрудником шею. Бил по ходовым конечностям и не забывал, что нужно прикрывать алхимика. Саттия сражалась спокойно и обдуманно, ее меч сверкал, точно молния.
Вокруг ревевшего и махавшего цепом гнома образовалось пустое пространство. Рыжий один за другим загрыз трех гиппаров, а Бенеш заставил еще одного броситься на сородичей. Олен даже подумал, что матросы и пассажиры начинают одолевать, но в этот момент шатер за спиной треснул и рухнул…
По оседавшей сине-зеленой ткани побежали новые враги.
– О нет… – проговорила Саттия устало.
– Фанатос! [15]– крикнул гоблин-маг и взмахнул руками. С кончиков пальцев его сорвалось облако слепящего света, поплыло к торчавшему из морских волн шару. Когда коснулось его макушки, раздалось громкое шипение. Через миг к нему присоединился тревожный свист гиппаров.
Мощь исчезла из их ударов, жуткие лица исказились, в черных глазах появилась тревога.
– Бей! – завопил Олен, уловив перемену в настроении противника.
Сам прыгнул вперед, могучим ударом снес одному из врагов голову, другого ранил в плечо. Рядом оказалась Саттия, она сделала выпад, распоровший бок крупному раку, гном и гоблины принялись теснить противника.
Окутанный злым сиянием шар начал вылезать из моря. Зажурчала стекавшая со «стручков» вода, стала видна подвешенная на черных веревках гигантская корзина, и в ней – переливавшиеся зеленым и синим огнем кристаллы. Дно корзины оторвалось от волн, на миг сражение прекратилось – взгляды устремились на висевшего в воздухе исполина.
А потом кристаллы окутало сиреневое пламя, шар с грохотом и треском лопнул.
Порыв горячего ветра ударил Олена в бок, заставил его пошатнуться. Сквозь рокот потревоженного моря он уловил крики, злое шипение оцилана. Ничего не видя перед собой, ударил почти наугад. Кого-то зацепил, а в следующий момент разглядел раскоряченный силуэт врага.
– Они уходят! – донесся полный радости вопль Бенеша.
Олен сделал еще выпад, сразил гиппара, и только потом до него дошел смысл сказанного. Завертел головой и обнаружил, что морские твари отступают, торопливо пятятся к бортам и прыгают в воду.
– Отбились… – Саттия опустила меч и поправила выбившуюся из прически светлую прядь.
– Верно. – Арон-Тис нервно заморгал. – Никогда не думал, что такое возможно. Чтобы вот так, посреди моря. Раньше они только грабили прибрежные селения, ходили по дну. Ну а теперь…
– Как видишь, возможно, – проронил Олен мрачно. – Еще как возможно. Раки, оказывается, тоже умеют учиться. И строить всякие хитрые штуки вроде этого шара. Да еще и осадные машины, это я знаю точно.
Корабль выглядел так, словно по нему прошелся кровожадный ураган. Повсюду тела гиппаров и роданов, палуба местами была багровой от крови, в изрубленном фальшборте торчали стрелы. Шатер лежал бесформенной грудой, подобно лианам, свисали оборванные веревки. От передней мачты остался пенек высотой в несколько саженей, ее саму, судя по всему, унесло за борт.
Море вокруг «Огня вод» пятнали обломки шара гиппаров, обрывки шкуры, куски «стручков».
– Славная битва, – подошел Гундихар, чья борода была окровавлена, как и цеп в руках. – Клянусь кулаками Лаина Могучего, что числится среди моих родичей, давно я так не веселился. Нет, а вы видели, как я ему врезал? Башка так и хрустнула. О, про хруст знаю один анекдот. Приходит гном домой, а там…
Бенеш застонал, на лице Саттии отразился ужас. Олен криво улыбнулся, думая, не оглушить ли рассказчика ударом по затылку? Спас их капитан, поднявшийся по лесенке на кормовое возвышение.
– Спасибо. Вы биться – храбро, – сказал он, снимая с головы древний шлем.
– Да не за что, ха-ха! – отозвался гном, принявший благодарность на свой счет. – Гундихар фа-Горин всегда готов надрать задницу всяким злым врагам, даже если враги – закуска к пиву. Интересно, а задница у них есть?
И он, нагнувшись, принялся переворачивать одного из погибших гиппаров.
– Мессен, – капитан неожиданно обратился к Бенешу. – Вы уметь колдовать?
– Э… да. Немного, – ученик мага покраснел.
– Нужна помощь. Наш чародей лежит без движения.
– Ну, я не знаю… – забормотал Бенеш, беспомощно оглядываясь. – Я не умею. Никогда не пробовал…
– Мы пойдем и посмотрим на вашего колдуна, – твердо проговорила Саттия. – Пошли. Арон-Тис, захвати свои снадобья. Пусть Гундихар в одиночестве гиппаров за задницы щупает.
– Она всегда так рьяно командует? – тихонько спросил алхимик у Олена.
– Иногда и похлеще, клянусь Селитой, – ответил тот, и старый гоблин понимающе улыбнулся.
– Идите, я догоню. Сумка в шатре, надо искать, – сказал он.
– Я показать дорога, – капитан водрузил замечательный шлем на голову и двинулся вниз по лестнице.
Они миновали среднюю палубу, где суетились матросы. По точно такой же лесенке поднялись на носовое возвышение, оказались в крохотной башенке, где места хватало только для помоста, на котором обычно стоял Мастер Вихрей.
Сейчас он лежал на полу, красное лицо было перекошено, а глаза цвета свежей крови – выпучены.
– Кажется мне, что парень мертв, – пробормотал Олен, – но посмотреть его можно. Давай, Бенеш, действуй. Удалось же тебе вылечить эльфа? А этот чем хуже?
– Там была просто рана, хотя и тяжелая, да. – Ученик мага опустился на колени. – А тут я… не знаю… похоже, что он…
Осторожно пощупал тощую шею без кадыка, приложился ухом к узкой груди. А потом закрыл глаза и застыл, словно вовсе прекратил дышать. Тут в башенку протиснулся запыхавшийся Арон-Тис с большой кожаной сумкой в руках. Увидев, что происходит, он нахмурился и покачал головой.
– Он истощился, – проговорил ученик мага чужим, гулким голосом. – Внутри каждого чародея, человека или гедана, пылает маленький огонек, крохотная искорка, что отвечает за колдовские способности. Так вот у Мастера Вихрей она погасла, да. И я не знаю, как ее разжечь…
И Бенеш открыл темные, полные растерянности глаза.
– Тут ни одно из моих снадобий не поможет, – алхимик тряхнул сумкой, в ней что-то тихо звякнуло.
– Я понял, – сказал капитан, лицо его сделалось еще более мрачным, чем обычно. – Что делать. Пусть Адерг примет его с почетом. Похороны – в Тафосе, на берегу, по обычаю.
– Но есть раненые, которым я смогу помочь – остановить кровь, заживить порезы, – тут Арон-Тис перешел на родной язык.
– Слушай, Бенеш, – негромко спросил Олен. – А что за заклинание ты применил в бою? Когда воздух стал… ну, каким-то другим…
– А, это? – Ученик мага смущенно заулыбался. – Его придумали в Архипелаге, а мне когда-то показал учитель. Оно составлено специально против гиппаров, отравляет смешанный с водой воздух в их дыхательных щелях. Но я никогда не думал, что у меня получится так легко, да. Я не знал.
– В Кипящем море любое колдовство дается легче, – сказал Арон-Тис, закончивший разговор с капитаном. – И это к лучшему. Нам понадобится все твое умение, парень. Нас ждет очень много работы. Как и всех остальных, кто остался на ногах. Нужно приводить корабль в порядок.
– Боцман скажет, что надо, – подтвердил капитан.
– Идем, – и алхимик, взяв Бенеша за локоть, потащил его за собой. Олену и Саттии ничего не оставалось, как последовать за ними.
Последующие часы были плотно заполнены тяжелой и нудной работой. Для начала выкинули за борт гиппаров, оставив их нагрудники и оружие. Ушлые купцы-гоблины сообразили, что подобную диковину можно будет продать в Мероэ и выручить кое-какие деньги.
Затем натянули шатер заново и навели в нем порядок. Расставили лежаки, вернули на место столики, разобрали сбившиеся в кучу вещи. Только после этого удалось немного отдохнуть и перекусить.
Арон-Тис и Бенеш занимались ранеными, а их было предостаточно.
– Как бы не надорвался, – с беспокойством сказал Олен, жуя вяленую рыбину, соленую и жесткую, по вкусу похожую на старую подметку.
– Ничего, отлежится. – Саттия глянула на среднюю палубу, где Бенеш колдовал над одним из матросов.
На обнаженном животе у бедняги виднелась глубокая рана, он редко и судорожно дышал, на посеревшем лице блестели капли пота. Ученик мага рисовал колдовские знаки стремительно и уверенно, руки его не дрожали. Рядом находился Арон-Тис со склянкой в руках.
– Если чего, его наш краснокожий приятель поддержит, – заметил добрый Гундихар, на мгновение перестав жаловаться по поводу отсутствия пива. – Наверняка у него имеется снадобье, что сил прибавляет. Должно быть, не будь я великим победителем гиппаров!
Саттия только покачала головой.
Ловкие матросы сновали по мачтам и реям, приводя в порядок такелаж, сверху доносились их голоса. Лучшие ныряльщики раз за разом погружались в воды Кипящего моря, чтобы выяснить, что держит судно на месте. Возвращались изнуренные, с бешено горящими глазами.
Только после полудня удалось отцепить от киля тяжеленную, явно заговоренную штуковину, похожую на яйцо с крючьями. При этом несколько матросов получили ожоги странного вида. Бенеш был вынужден заниматься еще и ими.
– Теперь придется идти на обычном ветру, – заметил Олен, когда заполоскались паруса на двух уцелевших мачтах. – Это выйдет, как мне кажется, немного медленнее. Очень жаль.
– Все лучше, чем на месте стоять, – мрачно буркнула Саттия и отправилась в шатер, на лежак – отсыпаться.
Ее примеру последовали многие пассажиры.
Олен остался, собираясь поговорить с Арон-Тисом. Дождался момента, когда «Огонь вод» поймал ветер и, слегка накренившись, двинулся на юго-запад. Вскоре после этого алхимик и ученик мага поднялись на кормовое возвышение. За последние несколько часов Бенеш, казалось, постарел на пару десятилетий – лицо похудело, на лбу появились морщины, в глазах поселилась усталость.
Гоблин выглядел так же, как и раньше, хотя ему стареть было некуда.
– А, Олен? – обрадовался ученик мага, увидев друга. – Я справился, да. Всем помог… Ни один родан не умер, да… Кроме того Мастера Вихрей. Представляешь?
– Конечно. Ты очень умелый целитель. – Рендалл улыбнулся, понимая, что Бенешу больше всего на свете нужно одобрение. – Теперь иди отдыхай. Еще не хватало, чтобы ты упал от усталости.
– А вы? – Бенеш нахмурился.
– Нам нужно поговорить кое о чем, – в этот раз улыбнуться у Олена не получилось.
– Нужно, – кивнул Арон-Тис и легонько подтолкнул молодого мага в спину. – Иди же, иди.
Они подождали, пока шаги Бенеша стихнут в шатре. Рендалл прокашлялся, очищая горло, и сказал:
– Похоже, что ты оказался прав.
– Да, – старый гоблин почесал длинный нос. – Эти два… предмета, находясь рядом друг с другом, притягивают опасность.
– Но почему они тогда не делали это в степи, когда мы были в пути от Опорных гор до Фераклеона? А, скажи мне? – Олен чувствовал, что теряет самоконтроль, но ничего не мог с собой поделать.
– Не кричи, – попросил Арон-Тис. – Я не знаю. Может быть, для создания водоворота событий необходимо время. Он окончательно сложился и заработал в тот день, когда вы увидели Белую Крепость. Поэтому Крылья Ветра и заметили опасность.
– И теперь подобные штуки, – Олен ткнул рукой за борт, – будут происходить со мной постоянно? Ты понимаешь, что это значит?
Он прилагал огромные усилия, чтобы сохранить спокойствие.
– Что мы, находящиеся рядом с тобой, будем все время в опасности, – кивнул Арон-Тис. – А ты, насколько я понимаю, улучишь первый же подходящий момент и попробуешь дать деру.
Рендалл заскрипел зубами, понимая, что его план скрыться от спутников после схода на сушу раскрыт. И ведь алхимик не умолчит о нем, расскажет все Гундихару и остальным, и тогда…