Страница:
Не только прикосновение
До сих пор я говорила преимущественно об использовании кинестетических якорей. Поскольку прикосновения являются естественным аспектом моей манеры общения, мне легко использовать эту форму якорей. Одно из них состоит в том, что они могут быть продолжительно удер-живаемы, и таким образом эффект их может использоваться в течение длительного времени, с большим удобством, чем в случае визуальных или слуховых якорей. С точки зрения процесса обучения на семинарах мое специфическое прикосновение может быть сделано очень видным для аудитории, тем самым облегчая процесс обучения. Кроме того, прикосновение может быть выполнено другим человеком, таким образом якорь может быть передан с большей точностью, чем тон голоса или выражение лица. Это увеличивает способность клиента эффективно использовать якорь. Однако и у визуальных и слуховых якорей есть свои особенности, которые делают их предпочтительными для определенных людей и в определенных контекстах. Ричард Бэндлер использует почти исключительно изменения тона голоса и темпа речи в качестве слуховых якорей. Благодаря тому, что такие изменения могут быть столь тонкими, что заметить сознательно их может только специально обученный человек, эти якоря остаются совершенно вне сознания клиента. Умение намеренно изменять голос легко пришло к Ричарду, в то время как я потратила много времени, чтобы ввести эти тонкие аспекты в мое поведение под сознательным контролем. На меня произвела большое впечатление полезность этого умения несколько лет назад при работе с одной парой. Мы с Ричардом работали с ними вдвоем, и я заметила, что он использует тональность и интонационные паттерны мужа в своей речи каждый раз в качестве якоря, когда кто-нибудь из нас вызывал в ней сильную позитивную реакцию. Таким образом естественный для мужа тон голоса и интонационная манера стали вызывать позитивные реакции у жены. Таким образом было осуществлено общее и глубокое изменение настроения в их отношениях.
Звуковые якори могут занимать диапазон от таких тонких изменений в речи до постукивания карандаша, скрипа стула, музыки или даже боя часов. Важен момент постановки якоря и наличие возможности точно повторить тот слуховой стимул по желанию.
Равным образом некоторые особенности визуальных якорей делают их особенно уместными для определенных людей и в определенных контекстах. В ситуации возможной агрессии визуальный якорь лучше кинестетического, поскольку приближение, необходимое чтобы прикоснуться, может быть опасным. Работая с женщиной, муж которой гордился своими агрессивными реакциями, я научилась принимать внушительную каратистскую стойку (ее муж не проходил терапию). Я дала ей инструкции, что когда надвигалась ситуация агрессии, и ей казалось, что она не может избежать жестокости и защитить себя, ей следовало принять эту позу. Такая ситуация возникла, и она так и сделала. По ее и описанию, муж мгновенно остыл, смутился и затем разразился смехом. Я не могла, конечно, предполагать точных особенностей именно такой реакции, но я руководствуюсь правилом, что новое и неожиданное поведение должно вызвать новую и неожиданную реакцию. И поскольку эта поза вызвала такую нужную реакцию, я предложила ей использовать этот прием каждый раз, когда напряжение начинало нарастать. Так эта поза стала полезным визуальным якорем, который вызывал реакцию юмора в разгневанном до того мужа. Таким образом, могут быть полезными якори в любых модальностях. Тот или иной тип якоря вы можете выбрать, ответив на следующие вопросы: насколько подходит якорь данному контексту? Насколько легко его повторить? Может ли он быть повторен в рамках естественного поведения и таким образом быть интегрирован в повседневное взаимодействие?
Звуковые якори могут занимать диапазон от таких тонких изменений в речи до постукивания карандаша, скрипа стула, музыки или даже боя часов. Важен момент постановки якоря и наличие возможности точно повторить тот слуховой стимул по желанию.
Равным образом некоторые особенности визуальных якорей делают их особенно уместными для определенных людей и в определенных контекстах. В ситуации возможной агрессии визуальный якорь лучше кинестетического, поскольку приближение, необходимое чтобы прикоснуться, может быть опасным. Работая с женщиной, муж которой гордился своими агрессивными реакциями, я научилась принимать внушительную каратистскую стойку (ее муж не проходил терапию). Я дала ей инструкции, что когда надвигалась ситуация агрессии, и ей казалось, что она не может избежать жестокости и защитить себя, ей следовало принять эту позу. Такая ситуация возникла, и она так и сделала. По ее и описанию, муж мгновенно остыл, смутился и затем разразился смехом. Я не могла, конечно, предполагать точных особенностей именно такой реакции, но я руководствуюсь правилом, что новое и неожиданное поведение должно вызвать новую и неожиданную реакцию. И поскольку эта поза вызвала такую нужную реакцию, я предложила ей использовать этот прием каждый раз, когда напряжение начинало нарастать. Так эта поза стала полезным визуальным якорем, который вызывал реакцию юмора в разгневанном до того мужа. Таким образом, могут быть полезными якори в любых модальностях. Тот или иной тип якоря вы можете выбрать, ответив на следующие вопросы: насколько подходит якорь данному контексту? Насколько легко его повторить? Может ли он быть повторен в рамках естественного поведения и таким образом быть интегрирован в повседневное взаимодействие?
Глава 11
Изменение личной истории
Личная история человека – это его воспоминания о прошлых переживаниях, и в этом смысле она может быть изменена. Преимущества возможности изменить воспоминания и тем самым личную историю я покажу на работе с клиентом по имени Чак. Чак полагал, что он всегда терпел неудачи с женщинами, в особенности в сексуальном контексте. Судя по его поведению, с этим нетрудно было согласиться. Он проходил терапию в течение двух лет, и его психолог, мужчина, послал его ко мне, полагая, что я могу быть особенно полезна ему в этой области.
Чак был совершенно уверен, что его ждет неудача с женщиной почти в каждой ситуации, и особенно уверен он был в этом в сексуальной сфере. Он утверждал, что его уверенность основывалась на прошлом опыте, и что он не мог себе представить, чтобы что-нибудь изменилось и стало лучше в будущем. Пока мы разговаривали, я поняла, что поведение Чака в основном определялось событиями прошлого. Он использовал эйдетические образы (образы прошлого) для управления текущим поведением. То, что он в своей жизни делал хорошо, он делал очень хорошо – снова и снова. Он использовал эйдетические образы в качестве ведущей системы и затем репрезентировал их кинестетически как чувства по поводу того, что он собирался делать. Так что когда он встречался с женщиной, он находил визуальный образ из прошлых переживаний неудач с женщинами (а только такие у него и были) и был уверен, что ему предстоит это вновь. И конечно так и случалось.
Чтобы быстро изменить его привычное поведение по отношению к женщинам, мне нужно было изменить эти эйдетические образы прошлого. Для этого я использовала технику изменения личной истории, использующую якоря. Следующий отрывок из записей показывает использование этой важной техники:
ЛКБ. Чак, можешь мне еще раз рассказать, как ты себя чувствуешь, когда подходишь к женщине?
Чак. Конечно же. Хотел бы я это забыть! Я просто чувствую, будто я весь в дерьме, понимаете ли? (Пока он отвечает, я пристально смотрю, повторится ли то же выражение, что раньше, когда он говорил о женщинах. Часть его – ключ доступа «вверх и налево»)
ЛКБ. (Когда все составляющие выражения достигают полноты, я прикасаюсь к его правому колену). Хорошо, это важно, что ты сейчас вот вспомнил это чувство.
Чак. Да, а почему?
ЛКБ. Ты скоро поймешь. Теперь возьми чувство (я снова прикоснулась к его правому колену и задерживаю руку, дожидаясь возвращения выражения), это «весь в дерьме», и скажи мне, какая сцена из прошлого приходит тебе в голову?
Чак. Ну, это было года два назад, я был на улице с женщиной, и у-у-у – я попробовал приставать к ней. У-у-у! Это ужасно!
ЛКБ. Я тебе верю. Теперь я хочу, чтобы ты, взяв это самое чувство, отправился назад во времени, назад в свое прошлое, и чтобы ты находил там другие сцены, в которых у тебя было это чувство.
Чак. (закрывает глаза) 0'кей.
ЛКБ. Вот так. Просто двигайся назад во времени, а я буду иногда останавливать.
Просматривая свое прошлое по пути, намеченному этим определенным чувством, Чак припомнил другие переживания, представлением которых было это чувство. Содержание изменилось – то есть участники сцен, их возраст, кто что сказал и т.п., – но чувство в переживании оставалось постоянным. Пока он это делал, я следила за легкими увеличениями в аспектах выражения: более ярким цветом кожи, углублением складок на лбу и вокруг рта, сжимание губ, изменения в дыхании. Эти усиления показывали, что он вспоминает особенно интенсивные переживания, в которых возникало это чувство. Постоянное удерживание якоря сохраняет чувство постоянным, и поэтому обеспечивает риск в прошлом, определяемый этим специфическим чувством. Когда я видела усиление, я говорила Чаку:
ЛКБ. Вот! Остановись здесь. Всмотрись в эту сцену хорошенько. Что она значит для тебя в отношении этого чувства? (другой рукой я отмечала эти специфические переживания прикосновением к другому колену, чтобы ццлетъ возможность вернуться к нему потом).
Чак. Да, она связана с этим переживанием.
ЛКБ. А сколько тебе лет в этой сцене?
Чак. Ну, мне лет шестнадцать.
ЛКБ. Хорошо, хорошо. Теперь продолжай путешествие назад во времени, как ты делал это.
Чак. 0'кей.
Я снова жду усиления. Проходит некоторое время, пока вновь не возникает значительное усиление выражения.
ЛКБ. Остановись здесь. Посмотри на эту сцену пристально, скажи сколько тебе лет здесь?
Чак. Мне около шести (голос гораздо выше, более детский, чем раньше).
ЛКБ. И что с тобой случилось?
Чак. Я в приходской школе. Бог мой, как я ненавидел школу! И у меня трудности с монахинями. Я не знаю, из-за чего, но я действительно помню, что каким-то образом это был первый раз, когда я вдруг понял, что монахини – женщины. Я не знаю, за кого я раньше их принимал, но здесь в первый раз я понял, что они – женщины.
ЛКБ. (Я снова отметила это другим прикосновением к колену, оставляя возможным возвращение к этому переживанию. Потом я сняла руки с его колен) ."Теперь, Чак, я хочу, чтобы ты вернулся сюда. Открой глаза и посмотри на меня. Вот! Ты побывал в длинном путешествии. Полностью ли ты вернулся? Можешь ли ты почувствовать за собой спинку стула?
Чак. Да, конечно, я здесь.
ЛКБ. Хорошо. Теперь я бы хотела, чтобы ты подумал, что тебе нужна было бы в этих ситуациях, чтобы превратить их в хорошие переживания, такие, про которые ты мог бы вспомнить с удовлетворением. Какие ресурсы тебе нужны?
Чак. Что значит – ресурсы?
ЛКБ. Что-то вроде того, чтобы ты был уверен в себе, или спокоен, или ненапряжен. Вот например, если бы ты был настойчив, ты действовал бы совсем иначе, и эти переживания могли бы стать такими, что они удовлетворяли бы тебя, а не заставляли тебя чувствовать себя «в дерьме».
Чак. Ну, мне нужно было бы в такой ситуации, чтобы женщина меня любила.
ЛКБ. Я согласена с этим, но что ты мог сделать, чтобы эти женщины тебя любили, чтобы ты им нравился?
Чак. Я не знаю.
ЛКБ. Ладишь ли ты с мужчинами?
Чак. Ну, великолепно.
ЛКБ. Какие ресурсы у тебя есть, когда ты имеешь дело с мужчинами, что это получается так хорошо?
Чак. Не знаю. Наверное, я не напряжен. Да, действительно, я совсем не напряжен. Я не беспокоюсь по поводу того, что может случиться. Это вроде бы не имеет значения.
ЛКБ. Вот-вот. Именно этого мы и ищем. Продолжай, Чак, вспомни случай, когда ты совсем ненапряжен, вот как ты описываешь, может быть такой случай, когда кто-то нервничал, а ты как раз был спокоен и не напряжен (говоря это, я спокойно наклоняюсь вперед, чтобы прикоснуться к его руке и поставить на якорь это переживание).
Чак. Ну вот, вспомнил.
ЛКБ. Хорошо (дотрагиваюсь до его предплечья). Расскажи мне.
Чак. Я попросил босса о прибавке, и был спокоен, как только возможно. Мне действительно было не важно, что он скажет. Мне нечего было терять, так что я был совершенно не напряжен.
ЛКБ. Великолепно, (снимаю руку с его руки). Множество людей не могли бы этого. Так что ты действительно знаешь это чувство ненапряженности (я снова прикасаюсь к его руке и вижу выражение ненапряженности, которое возвращается к нему).
Чак. Угу.
ЛКБ. Теперь я хочу, чтобы ты взял это чувство ненапряженности в те, другие переживания. Давай начнем с самого раннего, о котором мы говорили; я хочу, чтобы ты взял с собой свою ненапряженность и посмотрел, насколько по-другому это будет (эти чувства сохраняются благодаря тому, что я держу руку на его предплечье, используя таким образом якорь для высвобождения чувства ненапряженности). Посмотрим, как ты ведешь себя, когда эти чувства с тобой, и насколько по-другому эти женщины реагируют.
Чак. 0'кей.
ЛКБ. Хорошо. Когда ты пройдешь через это первое перживание и будешь совершенно им доволен, – только когда ты будешь совершенно доволен, – кивни головой. Теперь отправляйся.
Чак. (через некоторое время Чак кивает).
ЛКБ. Прекрасно. Теперь я хочу, чтобы ты вернулся ситуацию, когда тебе шестнадцать лет (я использую якорь другого конца, который вызывает это переживание), и переделал его, как ты переделал предыдущее переживание. Когда ты полностью пройдешь его и будешь совершенно доволен, кивни опять.
Чак опять через некоторое время начинает слегка хмуриться.
ЛКБ. О, что случилось?
Чак. Я не уверен, но кажется я не могу сделать это вполне. Оно стало лучше чем было, но все же я чувствую себя плохо.
ЛКБ. Ничего страшного. Это лишь значит, что тебе нужны еще какие-то ресурсы (я отпускаю якори, снимая руки). В конце концов, шестнадцатилетний мальчик нуждается во всякой помощи, какую только можно найти, когда дело доходит до трудностей с монахинями. Давай посмотрим, что же еще тебе нужно взять с собой. (Чак открывает глаза и возвращается в здесь и теперь). Как ты думаешь, что?
Чак. Ну, они давали мне почувствовать, что я действительно плох. Действительно плох и грязен.
ЛКБ. Но теперь ты знаешь лучше, не так ли?
Чак. После двух лет терапии, можно надеяться.
ЛКБ. Хорошо. Теперь расскажи мне о каком-нибудь случае, когда ты сделал что-то прекрасное, может быть что-то приятное для кого-то, что дало тебе чувство, что ты действительно хороший человек.
Чак. Хммм, посмотрим-ка (глаза вверх и налево). Ну, вот, я помог моему соседу прикрепить что-то в машине. Я едва знаю его, но у него что-то не получалось, и я видел его из окна, вышел и помог ему. Это заняло целый вечер, но я так чувствую, что это действительно было хорошо (пока он описывает этот случай, я опять ставлю его на якорь, прикасаясь рукой к его запястью).
ЛКБ. Хотела бы я, чтобы ты был моим соседом. Так значит ты знаешь это чувство, когда ты чувствуешь себя действительно хорошим, знаешь, что ты действительно хороший человек (я пробую якорь)?
Чак. Угу.
ЛКБ. И чувство, когда ты совершенно не напряжен? (Я запускаю якорь ненапряженности, так что обе мои руки на его руках, запускают одновременно оба ресурса).
Чак. Угу.
ЛКБ. Хорошо, возьми все эти чувства с собой, и посети своих монахинь, и кивни, когда переживание станет таким,. что действительно удовлетворит тебя.
Чак закрывает глаза. Походит некоторое время, он широко улыбается и кивает головой.
ЛКБ. (я отпускаю его руки). Великолепно. Ведь действительно совсем другое дело, когда ты пользуешься своими ресурсами, когда они тебе нужны, правда?
Чак. Конечно. Эти переживания теперь кажутся мне просто забавными.
ЛКБ. Правда? Хорошо. Тогда вернись к ним еще раз, снова вспомни их, проверь.
Чак. 0'кей. (закрывает глаза, несколько мгновений сидит спокойно, потом улыбается). Ага, в них нет ничего существенного.
ЛКБ. Прекрасно. Когда в следующий раз ты собираешься встретиться с женщиной? Не считая меня, конечно.
Чак. (смеется) Ну, вы не в счет, вы терапевт.
ЛКБ. Премного благодарю. Но когда тебе предстоит встреча с женщиной, которая имеет какое-то значение?
Чак. Ну, ничего такого нет, пока я не устрою…
ЛКБ. Когда у тебя будет ближайшая возможность это сделать?
Чак. Ну, я мог бы подойти к Салли. Это девчонка на моей работе, она одна, и привлекательная.
ЛКБ. Великолепно. Я хочу, чтобы ты представил себе, как ты подходишь к ней, но обязательно возьми с собой чувство ненапряженности и хорошее отношение к себе, хорошо? (на этот раз я не использую якори, чтобы выяснить, обобщаются ли на образы будущего те изменения, которые были осуществлены относительно прошлых впечатлений).
Чак. 0'кей (закрывает глаза, сидит спокойно, потом появляется полуулыбка, потом смешок).
ЛКБ. Как твои дела с Салли?
Чак. Вполне хорошо. Не то, чтобы я был похож на Пауля Ньюмена или что-то вроде того, но возможность поговорить с ней меня не пугает.
ЛКБ. Фантастично! Это заслуживает рукопожатия. Итак, ты действительно чувствуешь себя в порядке по поводу разговора с ней. Это великолепно! (Мы обмениваемся ритуалистическим рукопожатием. Таким образом, рукопожатие также становится якорем для этого успешного внутренне порожденного переживания, которое впоследствии может быть запущено рукопожатием).
С этого момента было легко помочь Чаку в планах на будущее и в придумывании ролей, чтобы он почувствовал себя ненапряженно и естественно с женщинами. Используя ресурсы, вводя их в тот контекст, в котором они нужды, можно изменить личную историю человека. В некотором смысле история Чака не давала ему пережить новое поведение. Пока его история не была субъективно изменена, он мог только продолжать переживать детерминированное настоящее и будущее по отношению к женщинам. Наши личные истории– это ряд восприятий относительно прошлых переживаний, и в этом смысле они могут быть изменены. Чак использовал свои воспоминания о прошлом, чтобы предвосхищать и даже программировать себя на будущее. В значительной степени так обстоит дело со всеми нами. Что касается Чака, изменение его прошлого по отношению к женщинам таким образом, что это привело к удовлетворительным чувствам, позволило ему изменить его поведение в настоящем и в будущем. Так же как всего лишь одна травма легко генерализуется во многие подходящие контексты, – я обнаружила, что лишь немногие важные события прошлого следует изменить, чтобы произошло обобщение в связи с другими связанными с этими переживаниями. Изменение истории создало другой ряд эйдетических образов, которые Чак мог вспомнить, когда он думал о своих отношениях с женщинами. Обычно достаточно добавить лишь один ресурс, чтобы эффективно изменить историю. В случае Чака его переживание с монахинями было настолько сильно, что понадобился второй ресурс.
Огромная эффективность изменения истории прояснилась для меня, когда я обратила внимание на то, как люди могут портить свои внутренне порождаемые переживания и затем реагировать на эту испорченность, забывая, что прежде всего они сами это создали. Например, ревность – это всегда переживание, обобщаемое в результате того, что человек создает конструируемые образы любимого с кем-то другим (другой) и затем в качестве реакции на это переживает дурные чувства. Затем эти картины и чувства отыгрываются таким образом, как будто они пережиты во внешнем мире. Иногда бывает почти невозможно убедить ревнующего человека, что его (или ее) образы не имели места в действительности. Как только конструируемый образ создан, он откладывается и его можно вспомнить, как эйдетический. Из-за этого человек должен вспомнить в какой-то другой, отличной от визуальной, системе что он (или она) может вспомнить, что сам(а) создал(а) этот образ.
Изменение истории – это использование этого процесса. Чем более полно и богато деталями создаваемое изменение, тем больше возможность, что оно будет иметь для человека равную ценность с «реальной» историей. Благодаря нашей способности сохранять переживания и опираться на них как на ресурсы, измененная история становиться свершившимся переживанием и таким образом может быть основанием для будущего. Технические шаги в изменении истории таковы:
1) Поставьте на якорь нежелательное или неприятное чувство.
2) Используйте этот якорь, помогая клиенту пройти назад во времени, находя другие случаи, когда клиент чувствовал себя подобным образом.
3) Когда отмечаются усиления выражения, остановите клиента и попросите полностью прочувствовать переживание, отмечая возраст, когда оно имело место. Ставьте якорь на каждое переживание, чтобы вы могли вернуться к этому специфическому переживанию при необходимости (эти якори могут быть аудиальными или кинестетическими).
4) Когда клиент пройдет три-четыре таких переживания, отпустите исходный якорь и верните клиента в настоящее.
5) Попросите клиента определить ресурс, который необходим, чтобы эти прошлые ситуации превратились в удовлетворяющие переживания. Убедитесь, что названный ресурс действительно может повлиять на поведение и субъективные переживания клиента. Многие люди, как Чак, думают, что все было бы прекрасно, если бы только другие люди несколько изменились. Дело, однако, в том, чтобы сам клиент был другим и таким образом научился чему-то новому, вызывая другие реакции у людей, вовлеченных в прошлые ситуации. Если необходимый pecурс определен, помогите клиенту получить доступ к опыту, где он действительно полностью обладал этим ресурсом и проявлял его. Поставьте это переживание на якорь.
6) Используя якорь ресурса, дайте клиенту пройти каждое из идентифицированных прошлых переживании и измените их, используя дополнительный ресурс. Вы можете использовать якори, которые соответствуют каждому из трех или четырех переживаний, чтобы помочь клиенту прямо войти в них. Когда они удовлетворены изменившимся переживанием, договоритесь, что они кивнут, тогда переходите к следующему (если клиент не удовлетворен новым результатом, возникающим в старом переживании, вернитесь на шаг 5. Найдите другой ресурс, более подходящий к специфике прошлого переживания, затем снова переходите к шагу 6).
7) Попросите клиента вспомнить прошлые переживания, не используя якори, чтобы обнаружить, действительно ли воспоминания субъективно изменились.
8) Когда прошлые переживания изменились, попросите клиента примерить изменения в отношении будущего. То есть, пусть клиент представит себе ближайшую в будущем ситуацию, подобную прошлым, и при этом возьмет с собой необходимые ресурсы. Не используйте якоря. Это способ проверки, обобщились ли изменения и интегрированы ли они полностью.
Эта техника дает возможность определить, к какому результату вы стремитесь, дает способ достижения этого результата и способ проверки, достигнут ли результат. В этой технике лучше всего использовать кинестетические якори, потому что их можно удержать постоянно, в отличие от аудиальных, которые трудно удержать, и визуальных, которые не работают, когда клиент закрывает глаза. Если вы работаете с клиентом, который не умеет «видеть» картины, используйте процесс «наложения» (см. далее), чтобы ввести визуализации в сознание, прежде чем переходить к технике изменения истории.
Чак был совершенно уверен, что его ждет неудача с женщиной почти в каждой ситуации, и особенно уверен он был в этом в сексуальной сфере. Он утверждал, что его уверенность основывалась на прошлом опыте, и что он не мог себе представить, чтобы что-нибудь изменилось и стало лучше в будущем. Пока мы разговаривали, я поняла, что поведение Чака в основном определялось событиями прошлого. Он использовал эйдетические образы (образы прошлого) для управления текущим поведением. То, что он в своей жизни делал хорошо, он делал очень хорошо – снова и снова. Он использовал эйдетические образы в качестве ведущей системы и затем репрезентировал их кинестетически как чувства по поводу того, что он собирался делать. Так что когда он встречался с женщиной, он находил визуальный образ из прошлых переживаний неудач с женщинами (а только такие у него и были) и был уверен, что ему предстоит это вновь. И конечно так и случалось.
Чтобы быстро изменить его привычное поведение по отношению к женщинам, мне нужно было изменить эти эйдетические образы прошлого. Для этого я использовала технику изменения личной истории, использующую якоря. Следующий отрывок из записей показывает использование этой важной техники:
ЛКБ. Чак, можешь мне еще раз рассказать, как ты себя чувствуешь, когда подходишь к женщине?
Чак. Конечно же. Хотел бы я это забыть! Я просто чувствую, будто я весь в дерьме, понимаете ли? (Пока он отвечает, я пристально смотрю, повторится ли то же выражение, что раньше, когда он говорил о женщинах. Часть его – ключ доступа «вверх и налево»)
ЛКБ. (Когда все составляющие выражения достигают полноты, я прикасаюсь к его правому колену). Хорошо, это важно, что ты сейчас вот вспомнил это чувство.
Чак. Да, а почему?
ЛКБ. Ты скоро поймешь. Теперь возьми чувство (я снова прикоснулась к его правому колену и задерживаю руку, дожидаясь возвращения выражения), это «весь в дерьме», и скажи мне, какая сцена из прошлого приходит тебе в голову?
Чак. Ну, это было года два назад, я был на улице с женщиной, и у-у-у – я попробовал приставать к ней. У-у-у! Это ужасно!
ЛКБ. Я тебе верю. Теперь я хочу, чтобы ты, взяв это самое чувство, отправился назад во времени, назад в свое прошлое, и чтобы ты находил там другие сцены, в которых у тебя было это чувство.
Чак. (закрывает глаза) 0'кей.
ЛКБ. Вот так. Просто двигайся назад во времени, а я буду иногда останавливать.
Просматривая свое прошлое по пути, намеченному этим определенным чувством, Чак припомнил другие переживания, представлением которых было это чувство. Содержание изменилось – то есть участники сцен, их возраст, кто что сказал и т.п., – но чувство в переживании оставалось постоянным. Пока он это делал, я следила за легкими увеличениями в аспектах выражения: более ярким цветом кожи, углублением складок на лбу и вокруг рта, сжимание губ, изменения в дыхании. Эти усиления показывали, что он вспоминает особенно интенсивные переживания, в которых возникало это чувство. Постоянное удерживание якоря сохраняет чувство постоянным, и поэтому обеспечивает риск в прошлом, определяемый этим специфическим чувством. Когда я видела усиление, я говорила Чаку:
ЛКБ. Вот! Остановись здесь. Всмотрись в эту сцену хорошенько. Что она значит для тебя в отношении этого чувства? (другой рукой я отмечала эти специфические переживания прикосновением к другому колену, чтобы ццлетъ возможность вернуться к нему потом).
Чак. Да, она связана с этим переживанием.
ЛКБ. А сколько тебе лет в этой сцене?
Чак. Ну, мне лет шестнадцать.
ЛКБ. Хорошо, хорошо. Теперь продолжай путешествие назад во времени, как ты делал это.
Чак. 0'кей.
Я снова жду усиления. Проходит некоторое время, пока вновь не возникает значительное усиление выражения.
ЛКБ. Остановись здесь. Посмотри на эту сцену пристально, скажи сколько тебе лет здесь?
Чак. Мне около шести (голос гораздо выше, более детский, чем раньше).
ЛКБ. И что с тобой случилось?
Чак. Я в приходской школе. Бог мой, как я ненавидел школу! И у меня трудности с монахинями. Я не знаю, из-за чего, но я действительно помню, что каким-то образом это был первый раз, когда я вдруг понял, что монахини – женщины. Я не знаю, за кого я раньше их принимал, но здесь в первый раз я понял, что они – женщины.
ЛКБ. (Я снова отметила это другим прикосновением к колену, оставляя возможным возвращение к этому переживанию. Потом я сняла руки с его колен) ."Теперь, Чак, я хочу, чтобы ты вернулся сюда. Открой глаза и посмотри на меня. Вот! Ты побывал в длинном путешествии. Полностью ли ты вернулся? Можешь ли ты почувствовать за собой спинку стула?
Чак. Да, конечно, я здесь.
ЛКБ. Хорошо. Теперь я бы хотела, чтобы ты подумал, что тебе нужна было бы в этих ситуациях, чтобы превратить их в хорошие переживания, такие, про которые ты мог бы вспомнить с удовлетворением. Какие ресурсы тебе нужны?
Чак. Что значит – ресурсы?
ЛКБ. Что-то вроде того, чтобы ты был уверен в себе, или спокоен, или ненапряжен. Вот например, если бы ты был настойчив, ты действовал бы совсем иначе, и эти переживания могли бы стать такими, что они удовлетворяли бы тебя, а не заставляли тебя чувствовать себя «в дерьме».
Чак. Ну, мне нужно было бы в такой ситуации, чтобы женщина меня любила.
ЛКБ. Я согласена с этим, но что ты мог сделать, чтобы эти женщины тебя любили, чтобы ты им нравился?
Чак. Я не знаю.
ЛКБ. Ладишь ли ты с мужчинами?
Чак. Ну, великолепно.
ЛКБ. Какие ресурсы у тебя есть, когда ты имеешь дело с мужчинами, что это получается так хорошо?
Чак. Не знаю. Наверное, я не напряжен. Да, действительно, я совсем не напряжен. Я не беспокоюсь по поводу того, что может случиться. Это вроде бы не имеет значения.
ЛКБ. Вот-вот. Именно этого мы и ищем. Продолжай, Чак, вспомни случай, когда ты совсем ненапряжен, вот как ты описываешь, может быть такой случай, когда кто-то нервничал, а ты как раз был спокоен и не напряжен (говоря это, я спокойно наклоняюсь вперед, чтобы прикоснуться к его руке и поставить на якорь это переживание).
Чак. Ну вот, вспомнил.
ЛКБ. Хорошо (дотрагиваюсь до его предплечья). Расскажи мне.
Чак. Я попросил босса о прибавке, и был спокоен, как только возможно. Мне действительно было не важно, что он скажет. Мне нечего было терять, так что я был совершенно не напряжен.
ЛКБ. Великолепно, (снимаю руку с его руки). Множество людей не могли бы этого. Так что ты действительно знаешь это чувство ненапряженности (я снова прикасаюсь к его руке и вижу выражение ненапряженности, которое возвращается к нему).
Чак. Угу.
ЛКБ. Теперь я хочу, чтобы ты взял это чувство ненапряженности в те, другие переживания. Давай начнем с самого раннего, о котором мы говорили; я хочу, чтобы ты взял с собой свою ненапряженность и посмотрел, насколько по-другому это будет (эти чувства сохраняются благодаря тому, что я держу руку на его предплечье, используя таким образом якорь для высвобождения чувства ненапряженности). Посмотрим, как ты ведешь себя, когда эти чувства с тобой, и насколько по-другому эти женщины реагируют.
Чак. 0'кей.
ЛКБ. Хорошо. Когда ты пройдешь через это первое перживание и будешь совершенно им доволен, – только когда ты будешь совершенно доволен, – кивни головой. Теперь отправляйся.
Чак. (через некоторое время Чак кивает).
ЛКБ. Прекрасно. Теперь я хочу, чтобы ты вернулся ситуацию, когда тебе шестнадцать лет (я использую якорь другого конца, который вызывает это переживание), и переделал его, как ты переделал предыдущее переживание. Когда ты полностью пройдешь его и будешь совершенно доволен, кивни опять.
Чак опять через некоторое время начинает слегка хмуриться.
ЛКБ. О, что случилось?
Чак. Я не уверен, но кажется я не могу сделать это вполне. Оно стало лучше чем было, но все же я чувствую себя плохо.
ЛКБ. Ничего страшного. Это лишь значит, что тебе нужны еще какие-то ресурсы (я отпускаю якори, снимая руки). В конце концов, шестнадцатилетний мальчик нуждается во всякой помощи, какую только можно найти, когда дело доходит до трудностей с монахинями. Давай посмотрим, что же еще тебе нужно взять с собой. (Чак открывает глаза и возвращается в здесь и теперь). Как ты думаешь, что?
Чак. Ну, они давали мне почувствовать, что я действительно плох. Действительно плох и грязен.
ЛКБ. Но теперь ты знаешь лучше, не так ли?
Чак. После двух лет терапии, можно надеяться.
ЛКБ. Хорошо. Теперь расскажи мне о каком-нибудь случае, когда ты сделал что-то прекрасное, может быть что-то приятное для кого-то, что дало тебе чувство, что ты действительно хороший человек.
Чак. Хммм, посмотрим-ка (глаза вверх и налево). Ну, вот, я помог моему соседу прикрепить что-то в машине. Я едва знаю его, но у него что-то не получалось, и я видел его из окна, вышел и помог ему. Это заняло целый вечер, но я так чувствую, что это действительно было хорошо (пока он описывает этот случай, я опять ставлю его на якорь, прикасаясь рукой к его запястью).
ЛКБ. Хотела бы я, чтобы ты был моим соседом. Так значит ты знаешь это чувство, когда ты чувствуешь себя действительно хорошим, знаешь, что ты действительно хороший человек (я пробую якорь)?
Чак. Угу.
ЛКБ. И чувство, когда ты совершенно не напряжен? (Я запускаю якорь ненапряженности, так что обе мои руки на его руках, запускают одновременно оба ресурса).
Чак. Угу.
ЛКБ. Хорошо, возьми все эти чувства с собой, и посети своих монахинь, и кивни, когда переживание станет таким,. что действительно удовлетворит тебя.
Чак закрывает глаза. Походит некоторое время, он широко улыбается и кивает головой.
ЛКБ. (я отпускаю его руки). Великолепно. Ведь действительно совсем другое дело, когда ты пользуешься своими ресурсами, когда они тебе нужны, правда?
Чак. Конечно. Эти переживания теперь кажутся мне просто забавными.
ЛКБ. Правда? Хорошо. Тогда вернись к ним еще раз, снова вспомни их, проверь.
Чак. 0'кей. (закрывает глаза, несколько мгновений сидит спокойно, потом улыбается). Ага, в них нет ничего существенного.
ЛКБ. Прекрасно. Когда в следующий раз ты собираешься встретиться с женщиной? Не считая меня, конечно.
Чак. (смеется) Ну, вы не в счет, вы терапевт.
ЛКБ. Премного благодарю. Но когда тебе предстоит встреча с женщиной, которая имеет какое-то значение?
Чак. Ну, ничего такого нет, пока я не устрою…
ЛКБ. Когда у тебя будет ближайшая возможность это сделать?
Чак. Ну, я мог бы подойти к Салли. Это девчонка на моей работе, она одна, и привлекательная.
ЛКБ. Великолепно. Я хочу, чтобы ты представил себе, как ты подходишь к ней, но обязательно возьми с собой чувство ненапряженности и хорошее отношение к себе, хорошо? (на этот раз я не использую якори, чтобы выяснить, обобщаются ли на образы будущего те изменения, которые были осуществлены относительно прошлых впечатлений).
Чак. 0'кей (закрывает глаза, сидит спокойно, потом появляется полуулыбка, потом смешок).
ЛКБ. Как твои дела с Салли?
Чак. Вполне хорошо. Не то, чтобы я был похож на Пауля Ньюмена или что-то вроде того, но возможность поговорить с ней меня не пугает.
ЛКБ. Фантастично! Это заслуживает рукопожатия. Итак, ты действительно чувствуешь себя в порядке по поводу разговора с ней. Это великолепно! (Мы обмениваемся ритуалистическим рукопожатием. Таким образом, рукопожатие также становится якорем для этого успешного внутренне порожденного переживания, которое впоследствии может быть запущено рукопожатием).
С этого момента было легко помочь Чаку в планах на будущее и в придумывании ролей, чтобы он почувствовал себя ненапряженно и естественно с женщинами. Используя ресурсы, вводя их в тот контекст, в котором они нужды, можно изменить личную историю человека. В некотором смысле история Чака не давала ему пережить новое поведение. Пока его история не была субъективно изменена, он мог только продолжать переживать детерминированное настоящее и будущее по отношению к женщинам. Наши личные истории– это ряд восприятий относительно прошлых переживаний, и в этом смысле они могут быть изменены. Чак использовал свои воспоминания о прошлом, чтобы предвосхищать и даже программировать себя на будущее. В значительной степени так обстоит дело со всеми нами. Что касается Чака, изменение его прошлого по отношению к женщинам таким образом, что это привело к удовлетворительным чувствам, позволило ему изменить его поведение в настоящем и в будущем. Так же как всего лишь одна травма легко генерализуется во многие подходящие контексты, – я обнаружила, что лишь немногие важные события прошлого следует изменить, чтобы произошло обобщение в связи с другими связанными с этими переживаниями. Изменение истории создало другой ряд эйдетических образов, которые Чак мог вспомнить, когда он думал о своих отношениях с женщинами. Обычно достаточно добавить лишь один ресурс, чтобы эффективно изменить историю. В случае Чака его переживание с монахинями было настолько сильно, что понадобился второй ресурс.
Огромная эффективность изменения истории прояснилась для меня, когда я обратила внимание на то, как люди могут портить свои внутренне порождаемые переживания и затем реагировать на эту испорченность, забывая, что прежде всего они сами это создали. Например, ревность – это всегда переживание, обобщаемое в результате того, что человек создает конструируемые образы любимого с кем-то другим (другой) и затем в качестве реакции на это переживает дурные чувства. Затем эти картины и чувства отыгрываются таким образом, как будто они пережиты во внешнем мире. Иногда бывает почти невозможно убедить ревнующего человека, что его (или ее) образы не имели места в действительности. Как только конструируемый образ создан, он откладывается и его можно вспомнить, как эйдетический. Из-за этого человек должен вспомнить в какой-то другой, отличной от визуальной, системе что он (или она) может вспомнить, что сам(а) создал(а) этот образ.
Изменение истории – это использование этого процесса. Чем более полно и богато деталями создаваемое изменение, тем больше возможность, что оно будет иметь для человека равную ценность с «реальной» историей. Благодаря нашей способности сохранять переживания и опираться на них как на ресурсы, измененная история становиться свершившимся переживанием и таким образом может быть основанием для будущего. Технические шаги в изменении истории таковы:
1) Поставьте на якорь нежелательное или неприятное чувство.
2) Используйте этот якорь, помогая клиенту пройти назад во времени, находя другие случаи, когда клиент чувствовал себя подобным образом.
3) Когда отмечаются усиления выражения, остановите клиента и попросите полностью прочувствовать переживание, отмечая возраст, когда оно имело место. Ставьте якорь на каждое переживание, чтобы вы могли вернуться к этому специфическому переживанию при необходимости (эти якори могут быть аудиальными или кинестетическими).
4) Когда клиент пройдет три-четыре таких переживания, отпустите исходный якорь и верните клиента в настоящее.
5) Попросите клиента определить ресурс, который необходим, чтобы эти прошлые ситуации превратились в удовлетворяющие переживания. Убедитесь, что названный ресурс действительно может повлиять на поведение и субъективные переживания клиента. Многие люди, как Чак, думают, что все было бы прекрасно, если бы только другие люди несколько изменились. Дело, однако, в том, чтобы сам клиент был другим и таким образом научился чему-то новому, вызывая другие реакции у людей, вовлеченных в прошлые ситуации. Если необходимый pecурс определен, помогите клиенту получить доступ к опыту, где он действительно полностью обладал этим ресурсом и проявлял его. Поставьте это переживание на якорь.
6) Используя якорь ресурса, дайте клиенту пройти каждое из идентифицированных прошлых переживании и измените их, используя дополнительный ресурс. Вы можете использовать якори, которые соответствуют каждому из трех или четырех переживаний, чтобы помочь клиенту прямо войти в них. Когда они удовлетворены изменившимся переживанием, договоритесь, что они кивнут, тогда переходите к следующему (если клиент не удовлетворен новым результатом, возникающим в старом переживании, вернитесь на шаг 5. Найдите другой ресурс, более подходящий к специфике прошлого переживания, затем снова переходите к шагу 6).
7) Попросите клиента вспомнить прошлые переживания, не используя якори, чтобы обнаружить, действительно ли воспоминания субъективно изменились.
8) Когда прошлые переживания изменились, попросите клиента примерить изменения в отношении будущего. То есть, пусть клиент представит себе ближайшую в будущем ситуацию, подобную прошлым, и при этом возьмет с собой необходимые ресурсы. Не используйте якоря. Это способ проверки, обобщились ли изменения и интегрированы ли они полностью.
Эта техника дает возможность определить, к какому результату вы стремитесь, дает способ достижения этого результата и способ проверки, достигнут ли результат. В этой технике лучше всего использовать кинестетические якори, потому что их можно удержать постоянно, в отличие от аудиальных, которые трудно удержать, и визуальных, которые не работают, когда клиент закрывает глаза. Если вы работаете с клиентом, который не умеет «видеть» картины, используйте процесс «наложения» (см. далее), чтобы ввести визуализации в сознание, прежде чем переходить к технике изменения истории.