Кэмп Кэндис. Бесконечная любовь

   – Правда? – Камелия рассмеялась, а Вивьен широко улыбнулась, отчего на щеках появились озорные ямочки.
   – Но дело не в этом, – не сдавалась Ева. – Почему ты оказалась в обществе Оливера?
   – Как-то так получилось, – пожала плечами Вивьен. – Встретила Стьюксбери, когда собиралась ехать в магазин Брукмана, и он решил меня проводить. А по дороге он сообщил о вашем приезде. Вот я и решила зайти.
   – Чему мы очень рады, – заключила Ева и повернулась к дворецкому Тот внес большой серебряный поднос с чаем и кексами, так что несколько минут прошли в приятных хлопотах.
   Когда слуга удалился, а ароматный горячий чай был разлит по чашкам, разговор снова коснулся предстоящего бала в честь помолвки и других развлечений, ожидавших дебютанток во время сезона. Вивьен не могла не заметить, что Камелия ведет себя подозрительно тихо. Она никогда не отличалась живостью и подвижностью сестры, но, несмотря на это, обычно по любому поводу высказывала собственное мнение. Молчание не было ей свойственно, равно как и печаль во взгляде.
   – Как поживает Роза? – поинтересовалась Вивьен, предположив, что Камелия скучает по старшим сестрам. Роза и Мэриголд вышли замуж спустя два месяца после приезда в Англию. – Давно вам писала? А Мэри? Когда они с сэром Ройсом примут участие в сезоне?
   – Письмо от Розы пришло пару дней назад, – ответила Лили. – Она очень счастлива. И Мэри тоже. – Выражение ее лица изменилось, глаза заблестели еще ярче, а в уголках губ притаилась улыбка. – Но они с Ройсом в Лондон не собираются.
   Вивьен удивленно посмотрела на Еву:
   – Но почему?
   – Кажется, домоседкой сестру сделало интересное положение, – лукаво пояснила Ева.
   – Правда? Ты не шутишь? Хочешь сказать, что?..
   – Она ждет ребенка, – без обиняков, с обычной прямотой констатировала Камелия. – Я предложила остаться и помочь. – Она вздохнула. – Но мне не разрешили.
   – Мэри не хочет, чтобы ты пропустила свой первый сезон.
   – Сезон будет и через год, – рассудительно заметила Камелия.
   – Ах, каждый раз все по-новому! – воскликнула Вивьен.
   Они снова заговорили о балах, раутах и о завтрашней поездке по магазинам. Оживленную беседу прервало появление дворецкого, который торжественно объявил о прибытии леди Карр. Известие повергло Лили в трепет и несвойственное молчание; она нервно разгладила платье и поправила прическу.
   – Уверена, что у вас с леди Карр найдется немало тем для обсуждения. – Вивьен поднялась. – Ну а мне, пожалуй, пора.
   Камелия тоже встала:
   – Я тебя провожу.
   В гостиную вошла леди Карр, миниатюрная меланхоличная дама, и Вивьен пришлось на несколько минут задержаться, чтобы поприветствовать почтенную особу и выразить восторг по поводу предстоящей свадьбы. Однако при первой же возможности она попрощалась и направилась к двери, а Камелия пошла следом.
   – Вижу, ты уже хорошо знакома с будущей родственницей, – пробормотала Вивьен, выйдя из комнаты.
   – Достаточно хорошо, чтобы знать, что лучше сбежать прежде, чем она заговорит о своих болезнях.
   Вивьен оглянулась на закрытую дверь гостиной, порывисто схватила Камелию за руку и увлекла в противоположную сторону:
   – Пойдем, хочу с тобой поговорить.
   Камелия взглянула с удивлением, однако возражать не стала.
   Они прошли по коридору, по пути заглядывая в пустые комнаты. Последней оказалась уютная гостиная с окнами, выходящими в небольшой сад за домом, – чрезвычайно приятное, светлое, располагающее к искренности местечко, обставленное удобными диванами и креслами. Вивьен опустилась на софу и потянула Камелию за руку, приглашая присесть рядом.
   – Как ты? – серьезно спросила она.
   – Я? – Во взгляде девушки мелькнула настороженность. – Прекрасно.
   – Правда?
   – Конечно. – Камелия опустила глаза и сняла с юбки невидимую пылинку. – И на здоровье не жалуюсь. Это всем известно.
   – Я спрашиваю не о здоровье, а о том, как ты чувствуешь себя здесь. Почему-то выглядишь расстроенной.
   Камелия натянуто улыбнулась:
   – Очень счастлива за Лили. Она в восторге от своего Невилла. Я бы такого жениха вряд ли выбрала, но для Лили он, кажется, подходит идеально. – Она пожала плечами.
   – Да, у Лили все прекрасно. Но ты… ты счастлива?
   Камелия наконец-то подняла глаза и посмотрела прямо.
   – Я бы лучше осталась в Уиллоумире. Сезон почему-то совсем меня не привлекает. Вечеринки, танцы, бесконечные разговоры с незнакомыми людьми. Необходимость постоянно контролировать каждый шаг, каждый жест, каждое слово. Все равно что-нибудь перепутаю и сделаю не так. Мне безразлично, что люди подумают обо мне, но боюсь навредить Лили какой-нибудь неловкостью.
   Девушка вздохнула.
   – Кое-что я, конечно, умею. Например, стрелять и ездить верхом – Фиц подтвердит. Меня непросто испугать. Проблема в том, что я не знаю, как вести себя в светском обществе. Из-за какой-нибудь моей оплошности у Лили могут быть неприятности.
   – Уверена, что у Лили все сложится прекрасно. Она уже обручена, так что за ее спиной стоят целых две семьи. Да и светская жизнь ей, без сомнения, понравится. Не волнуйся понапрасну. А если вдруг в чем-то случайно ошибешься, мы с Евой сразу выручим.
   – Знаю. Наверное, я просто глупая. Но ничего не могу с собой поделать: скучаю по Уиллоумиру. Скучаю по своей лошади и очень хочу прокатиться верхом.
   – Можно покататься верхом в парке. Конечно, это совсем не то, что в поместье, но многие ездят по Роттен-роу.
   – Роттен-роу? Гнилая дорога? – Камелия негромко рассмеялась. – Звучит не очень заманчиво.
   – Возможно. Но это модное место для верховых прогулок. Время от времени я езжу туда в фаэтоне. Почему бы тебе не составить мне компанию? Думаю, будет интересно.
   – Правда? – оживилась Камелия. – И сама правишь?
   – Да. Причем не только я. Другие дамы тоже смело берут в руки поводья.
   – Как увлекательно! Думаю, мне очень понравится. – Камелия улыбнулась.
   – И это все, что тебя тревожит? – осторожно уточнила Вивьен. – Скука и тоска по Уиллоумиру? Или проблема в помолвке Лили?
   Камелия замерла. Вопрос застал ее врасплох.
   – Я ужасный человек, да? – Камелия повернулась; к удивлению и огорчению Вивьен, в серых глазах блеснули слезы. – Но я люблю Лили и искренне желаю ей счастья.
   – Знаю. И все-таки не можешь не беспокоиться о собственной судьбе. Верно?
   – Так и есть. – Камелия вздохнула с облегчением. – Ты ведь понимаешь, правда? Понятия не имею, что буду делать после того, как Лили выйдет замуж. Мне так не хватает Мэри и Розы. Всю жизнь сестры были рядом. Мы всегда все делали вместе. А что теперь? Во время сезона Мэри даже не приедет в Лондон, а через несколько месяцев из моей жизни исчезнет Лили. Да она и так уже почти исчезла: только и делает, что пишет Невиллу длинные письма, думает только о нем и о свадьбе. Ну а после свадьбы она совсем отдалится. – Камелия тяжело вздохнула. – Прости. Знаю, что веду себя эгоистично.
   – Ничуть. – Вивьен взяла подругу за руку. – Ничего плохого в твоих чувствах нет, в подобной ситуации каждый испытал бы то же самое. Ты любишь Лили, и вы невероятно близки. Как же можно не переживать из-за предстоящей разлуки?
   Камелия слабо улыбнулась:
   – Зная наши постоянные ссоры, поверить трудно, но я люблю ее больше всех на свете.
   Вивьен кивнула:
   – Не стану притворяться, что в полной мере понимаю сестринские чувства. Люблю своих братьев, а с Грегори мы особенно дружны, и все же у сестер отношения иные. Но суть твоих страданий я остро чувствую. У меня были близкие подруги – Ева, Шарлотта и еще несколько. После дебюта все по очереди начали выходить замуж, и дружба наша, хотя и сохранила внешнюю теплоту, уже не могла остаться прежней. У них появился свой мир – с мужьями, детьми, нянями и прочими радостями. Наша симпатия друг к другу не остыла, но видеться мы стали намного реже, а долгие задушевные разговоры обо всем на свете и вообще прекратились.
   – Да! Вот это и есть главное, – горячо поддержала Камелия. – Без чего так трудно будет жить.
   – Боюсь, здесь ты права. – Вивьен улыбнулась и крепко сжала руку подруги. – Но со временем поймешь, что твой мир не опустел. Вы обязательно будете встречаться. А когда у Мэри родится малыш, на свете появится новый человек, которого ты сразу полюбишь. Уверена, что ее ребенок будет замечательным – совсем не таким, как мои надоедливые племянники и племянницы.
   Камелия со смехом покачала головой:
   – Трудно сказать. Дети Мэри и Ройса вполне могут оказаться непоседами.
   Вивьен улыбнулась:
   – Во время сезона познакомишься с новыми людьми и наверняка со многими подружишься.
   – Сомневаюсь.
   – А я уверена, что так и будет. Обязательно найдешь друзей. А может быть, даже мужа. – Вивьен лукаво прищурилась. – Что ни говори, а у сестер Баском это ловко получается.
   – Боюсь, ко мне это не относится. Замужество мало меня интересует. Слишком много хлопот, неприятностей и переживаний. Трудно сосчитать, сколько раз Лили плакала из-за своего Невилла.
   – Но это были особые обстоятельства.
   – Возможно. Но и для Мэри с Розой любовь тоже оказалась нелегкой. Почему-то все влюбленные ведут себя очень странно. – Камелия пожала плечами. – Еще ни разу в жизни не встречала мужчину, от которого закружилась бы голова. Да и джентльмены что-то не спешат падать передо мной на колени.
   – С какой стати ты решила, что не пользуешься успехом? На танцах в доме моего дяди у тебя было много кавалеров.
   – Но до Лили мне все равно далеко. К тому же нельзя забывать, что там мы были чем-то вроде диковинки. Наверное, каждый хотел узнать, умеем ли мы говорить. То же самое может случиться и здесь, так что сначала, возможно, меня и будут приглашать, но только до тех пор, пока не узнают ближе. Я слишком прямолинейна и резка даже для американских мужчин. Можно представить, что обо мне подумают английские аристократы. – Камелия грустно вздохнула. – Тетушке Юфронии и другим родственникам я определенно не нравлюсь. – Она немного помолчала и, нахмурившись, спросила: – А мне придется часто с ними видеться?
   – Надеюсь, что нет, тем более что рядом буду я. К сожалению, во время сезона леди Юфрония неотвратима, как дождь. Вчера мы с ней оказались в одном зале, но мне удалось улизнуть незамеченной. Да, леди Юфронии и ей подобным угодить трудно, но найдется немало людей, способных оценить тебя по достоинству и полюбить. Среди них я, Ева и Шарлотта. Так что не отчаивайся. Поверь, ко мне тоже многие относятся недоброжелательно. Но я сумела пережить предвзятость и осуждение и нашла круг знакомых, общаться с которыми легко и приятно.
   – Разве можно сравнивать? – возмутилась Камелия. – Ты – дочь герцога. Вряд ли кто-то осмелится открыто пренебрегать твоим обществом.
   Вивьен пожала плечами:
   – Совсем не уверена. Но даже если это и так, все равно найдется немало желающих перемыть мне косточки: по их мнению, я веду себя слишком свободно, не соблюдаю приличий. Находятся и такие, кто называет меня «девицей из Марчестера».
   – Неужели? – удивилась Камелия.
   – Думаю, случаются выражения и покрепче, но, к счастью, слышать их мне не довелось. – Вивьен улыбнулась. – Не волнуйся. Если сезон очень не понравится, то приезжать в Лондон каждый год не обязательно. Вряд ли Стьюксбери будет настаивать, он и сам с трудом выносит светские условности. А Лили все равно останется твоей сестрой – даже после замужества. И ты сможешь проводить время с ней, Мэри и Евой. А еще со мной. – Вивьен заговорщицки подмигнула. – Я тоже не собираюсь выходить замуж. Как и ты, считаю матримониальные хлопоты напрасными. Так что можем вместе остаться старыми девами. Переедешь ко мне, будем жить вдвоем и заведем много-много кошек.
   Камелия рассмеялась:
   – Согласна. Но только без кошек. Собаки намного лучше.
   – Договорились. Заведем собак.
   Вивьен с улыбкой попрощалась. Проводила Камелию взглядом и снова повернулась к окну, не в силах справиться с внезапным приступом меланхолии: она и сама тяжело переживала потерю подруг; замужество каждой из них означало очередной шаг на пути к одиночеству. Да, она сумела установить с ними новые отношения, но время от времени так не хватало прежней безраздельной преданности, задушевных разговоров.
   Вивьен понимала, что в приступы ее меланхолии никто и никогда не поверил бы: она с юности отличалась общительностью и редким умением заводить новых знакомых. Она постоянно бывала на балах, раутах, дружеских ужинах или в театре. Застать леди Карлайл дома, особенно во время сезона, было нелегко. Но ведь испытать одиночество можно и среди людей. Она не привыкла поддаваться унынию, и все же порой приходили мысли о необходимости близких отношений.
   Трудно было не заметить особых взглядов, которыми обменивались любящие супруги: Мэри и Ройс, Ева и Фиц. Шарлотта была замужем давно, но и она смотрела на лорда Ладли с нежной улыбкой. И все же при мысли о светских джентльменах Вивьен чувствовала, что доверить сердце и судьбу кому-нибудь из них не готова. Счастливые в браке женщины, по ее мнению, составляли исключение из общего правила. К тому же это были другие женщины, а не она.
   Вивьен никогда не походила ни на кого из знакомых. Хотя Камелия и не поверила, что старшая подруга плохо вписывается в бомонд, признание в полной мере соответствовало действительности. Ей удавалось держаться свободно и уверенно, но исключительно благодаря воспитанию: с раннего детства гувернантки строго внушали ей правила поведения. В итоге Вивьен научилась прекрасно говорить и легко ориентироваться в любой ситуации, хотя никогда не чувствовала себя в полной мере «своей» Даже среди родных и друзей в душе ее нередко возникало щемящее чувство отстраненности.
   Светские условности вызывали скуку, а порой и раздражение. Почти все разговоры казались пустыми, а люди – неинтересными, поверхностными. Порой она и сама не понимала, зачем ездит на множество балов и приемов, если те не приносят радости. В глубине сознания таился ответ: леди Карлайл неустанно искала – но что, не знала сама.
   Однажды Вивьен поделилась сомнениями с золовкой, и та уверенно заявила, что ей срочно необходима семья: муж и дети. Однако пример самой Элизабет оптимизма не внушал. Измены мужа, растворившаяся в скандалах любовь… нет, такая судьба не привлекала.
   Вивьен смотрела в окно невидящим взглядом, но через несколько секунд ее внимание привлекло быстрое движение слева. Она повернулась и увидела, что во двор выскочил Пират; радуясь свободе, пес принялся бегать, скакать и восторженно лаять. Потом на мгновение скрылся из виду, а вскоре вернулся уже вместе с лордом Стьюксбери. Граф улыбался – судя по всему, цирковые номера вызывали у него умиление.
   Пират подбежал к хозяину и, размахивая хвостом в счастливом экстазе, высоко подпрыгнул. Ловко приземлился и тут же припал на передних лапах, готовясь к новым рекордам. Хвост при этом продолжал выражать высшую степень восторга. Прыжок, еще один, а потом звонкий заливистый лай.
   К удивлению невольной зрительницы, граф легко вступил в игру и тоже начал прыгать, отчего Пират развеселился еще больше и вскоре превзошел сам себя. Во дворе началась жизнерадостная кутерьма: пес и хозяин бегали друг за другом, как двое расшалившихся детей. Вивьен с улыбкой наблюдала, как серьезный, сдержанный граф отбросил обычную солидность и самозабвенно погрузился в простую забаву. Пират безудержно носился кругами и явно был на седьмом небе от счастья. Но и граф не скрывал искренней любви к питомцу: смеялся и что-то весело кричал.
   Вивьен прислонилась лбом к оконной раме. Созерцание не оставило равнодушной. Откровенная мужественная привлекательность Стьюксбери заставила вспомнить о вчерашнем поцелуе. Губы изогнулись в чувственной улыбке.
   Нет, она не искала мужа. Но мужчина, хотя бы на время, – совсем иное дело.

Глава пятая

   Два дня промелькнули в суете бесконечных разъездов по магазинам. Сначала компания рассматривала небольших кукол, одетых в миниатюрные образцы произведений парижской моды, и старательно листала журналы – до тех пор, пока фасоны не начали сливаться в одну абстрактную картинку. Затем пришла пора тщательного изучения тканей, кружев, лент и тесьмы. Под руководством старших подруг Камелия и Лили принимали одно важное решение за другим, и в конце концов даже неутомимая невеста заявила, что еще одного платья она не вынесет.
   На следующий день внимание сосредоточилось на обуви и аксессуарах. Сестер снабдили кожаными полуботинками, пригодными как для ходьбы, так и для верховой езды, а также целым набором дневных и вечерних туфелек всех цветов радуги. Камелия попыталась протестовать и напомнила, что во время первой поездки в Лондон они уже купили туфли, но Вивьен строго на нее взглянула.
   – Как мы могли выбрать туфли, не зная, какими будут платья? – резонно заметила она.
   Затем пришла очередь шляпных салонов – трех подряд – и ателье перчаток. Камелии, которая наивно полагала, что нескольких уже имеющихся пар хватит на все случаи жизни, быстро объяснили, что количество смехотворно мало. Истинной леди необходимы длинные белые, непременно лайковые перчатки для вечерних выездов, а также множество коротких разноцветных – как лайковых, так и шелковых.
   День закончился в кондитерской Гантера. Лили выбрала мороженое, а все остальные сочли день слишком прохладным и ограничились пирожными. Наконец, до отказа набив экипаж коробками и свертками, молодые леди отправились домой, в Стьюксбери-Хаус. На прощание Вивьен напомнила Камелии о намерении покататься в Гайд-парке и приказала ехать в Карлайл-Холл.
   Спустя несколько минут карета остановилась, и послышался недовольный голос возницы. Вивьен отодвинула кожаную шторку и посмотрела в окно. Оказалось, что место напротив парадного подъезда уже занято громоздким, забрызганным грязью экипажем, в котором она без труда узнала надежную и удобную, испытанную долгими путешествиями карету отца.
   Дверь дома распахнулась, и лакей поспешил помочь леди выйти, но Вивьен опередила его и легко спрыгнула на тротуар.
   – Приехал герцог?
   – Да, миледи. Его светлость прибыли несколько минут назад в сопровождении лорда Сейера.
   – Грегори! – Новость откровенно удивила.
   Да и само появление отца в Лондоне не могло не вызвать недоумения: прошло не больше недели с тех пор, как Вивьен оставила герцога в поместье в окружении шумной компании приятелей. Впрочем, Марчестер всегда отличался склонностью к внезапным решениям; не исключено, что вместе с ним в город приехали все гости. Но чтобы в столицу неожиданно примчался стеснительный, склонный к затворничеству брат, да еще во время светского сезона? Неслыханно!
   Вивьен поспешила в дом, на ходу сняла пелерину и шляпку и бросила услужливо поджидавшему лакею.
   – Где они? – спросила она дворецкого и тут же громко позвала: – Папа! Грегори!
   – Его светлость в спальне, миледи, – ответил слуга. – Полагаю, лорд Сейер там же.
   Вивьен пошла наверх, но не успела подняться и до половины лестницы, как на верхней площадке показался брат.
   – Грегори! Что случилось? Почему вы с папой здесь?
   – Не волнуйся, он чувствует себя хорошо, – торопливо успокоил тот и пошел вниз.
   Грегори взял сестру за руку и пояснил:
   – Папа упал…
   – Упал? Но откуда? Что еще он затеял?
   – Ничего, честное слово. Это было даже не падение, а скорее обморок. Правда, ударился головой и набил шишку. Стоял и вдруг неожиданно оказался на полу. Меня рядом не было, а старый дурак Таррингтон сначала смотрел, как баран, а потом начал звать дворецкого.
   – Папа был навеселе? – Вивьен нахмурилась. – Не понимаю, зачем он приехал в Лондон.
   – Я настоял. Сам он ограничился бы визитом доктора Смайзерса, а тот посоветовал бы поставить банки или пиявок. Ты же знаешь, как я отношусь к этим допотопным методам лечения. Французы ушли далеко вперед в сфере медицины.
   – Да-да, милый, знаю, но что же папа? – Вивьен привычно вернула брата к главной теме.
   – Я убедил его приехать в Лондон и обратиться к одному из докторов Королевской академии.
   – Но зачем? То есть почему ты считаешь, что это необходимо? Если он выпил…
   – Не пил он, в том-то и дело. То есть, конечно, пил, но раньше. Они все пили. Думаю, ты и сама представляешь, что бывает, когда приятели собираются вместе: папа, Таррингтон, Блейкни и остальные. Но это случилось утром, когда он еще не успел осушить даже рюмки. Просто рассердился. Я слышал, как он кричал на Блевинса. – Грегори упомянул имя многострадального камердинера. – Кажется, даже швырнул в него сапогом. А потом спустился к завтраку и упал. Боюсь, что с ним случился апоплексический удар.
   – Нет, только не это! – Вивьен схватилась за сердце.
   – Когда он пришел в себя, то говорил с трудом. Ну, ты сама увидишь. Состояние не ухудшилось. Может быть, даже стало немного лучше. Речь восстановилась. Но все-таки срочно необходим хороший доктор.
   – Несомненно. Грегори, я должна немедленно его увидеть. Он не спит?
   – Несколько минут назад еще не спал. – Вивьен поспешила вверх по лестнице, и брат пошел рядом. – Как только мы приехали, Григзби тут же уложил его в постель. Они с Блевинсом отчаянно конкурируют за право считаться незаменимым. Григзби приготовил постель и даже согрел ее, как любит герцог, а Блевинс заявил, что лично приготовит его светлости лекарство, потому что герцог больше никому не доверяет. Вообще-то он любит, когда вокруг него суетятся.
   Рассказ брата напугал леди Карлайл. Герцог всегда был крепким, полным сил мужчиной, неподвластным возрасту. Седые волосы не поредели и сохранили пышность, лицо оставалось красивым, а зеленые глаза смотрели ясно и живо. Фигура, конечно, несколько отяжелела, но плечи не утратили решительного, энергичного разворота, а облик неизменно излучал силу и уверенность.
   Сейчас, даже на фоне белой подушки, лицо отца казалось неестественно бледным и осунувшимся. Глаза потеряли блеск, а слабая улыбка приподняла только один уголок рта. Он протянул дочери левую руку, и Вивьен с ужасом заметила, что правая неподвижно лежит вдоль тела.
   – Вив! Девочка моя! – Голос звучал невнятно, и даже короткая фраза потребовала заметного усилия.
   – Папа! – Леди Карлайл ослепительно улыбнулась, подошла, обеими руками крепко сжала широкую ладонь и поцеловала отца в щеку. – Как тебе удалось притащить Грегори в Лондон?
   – Да уж. – Герцог снова криво улыбнулся. – Глупый павлин Маллард…
   – Доктор Маллард – один из лучших врачей в стране, – твердо заявил Сейер. – Думаю, в этот раз стоит прислушаться к его советам.
   – В этот раз? – Вивьен удивленно вскинула брови. – Ты к нему уже обращался?
   Губы герцога дрогнули.
   – Обращался… в конце сезона… Тот велел ехать домой. Отдохнуть. Что я и сделал.
   Грегори возмущенно фыркнул.
   – Если можно назвать это отдыхом…
   – Папа! Надо было нам сообщить! – воскликнула Вивьен и тут же смолкла: нелепо отчитывать больного.
   За светилом медицины уже послали, и спустя несколько минут доктор Маллард величаво вошел – нет, вплыл в комнату. Крупный, упитанный джентльмен в лучшем из всех возможных костюмов и ярком шелковом жилете, он остановился возле кровати и окинул герцога цепким взглядом:
   – Так-так, ваша светлость. Значит, вернулись?
   – Пришли злорадствовать? – отозвался Марчестер.
   Доктор позволил себе добродушно улыбнуться:
   – Вижу, не сдаетесь, держитесь молодцом. – Он повернулся к Грегори и Вивьен и заявил, что должен осмотреть пациента без свидетелей.
   Брат и сестра безропотно вышли и молча стояли за дверью до тех пор, пока не появился доктор. Выглядел он таким серьезным и сосредоточенным, что сердце Вивьен испуганно затрепетало.
   – Как он? – спросил Грегори, и Вивьен услышала в голосе волнение и страх. – Можно надеяться на улучшение?
   – Не стану лгать. Ваш отец перенес серьезный кризис. Я предупреждал его, что может произойти, если не ограничить… хм, излишества. Опасался в первую очередь подагры, однако апоплексический удар подоспел раньше. Герцог мужественно перенес первую атаку, и это уже хорошо. Многие погибают сразу. Часть утраченной подвижности восстановилась, и это тоже обнадеживает.
   – Он поправится, правда? – не вытерпела Вивьен. – Раз пережил первый приступ…
   Доктор стал еще серьезнее.
   – Не могу обещать. Все зависит от того, повторится ли удар. Необходимо, чтобы больной оставался здесь, в Лондоне – так я смогу контролировать его состояние. Полный покой обязателен. Ни малейшего напряжения; даже посещения советую ограничить до минимума. Вот здесь записаны рекомендации относительно питания. Герцог должен привыкать к умеренности. Он уже далеко не молодой человек, хотя убедить его в этом, кажется, так и не удалось.
   Доктор отдал Вивьен листок. Она быстро пробежала список дозволенных продуктов и блюд и печально вздохнула: диетическое меню мало напоминало обычные пристрастия отца.
   – Спасибо за визит, – поблагодарил Грегори. – Наш отец – не самый простой пациент.
   Доктор Маллард снисходительно улыбнулся:
   – Человеку с характером герцога трудно смириться с резким ухудшением здоровья.
   Лорд Сейер проводил врача и вернулся в спальню. Вивьен как раз выходила из комнаты.
   – Заглянула, чтобы проверить, как дела, – сообщила она. – Папа спит. Блевинс сидит возле постели и сторожит, так что я не стала мешать. Через некоторое время отправлю его поужинать и немного отдохнуть.