Какое благородство с моей стороны! Вся беда в том, что мне ничего больше не оставалось, как демонстрировать благородство. Бен получил умопомрачительное предложение, такой шанс выпадает раз в жизни, и нет никаких надежд, что он им не воспользуется. И у меня даже нет ни малейших оснований осуждать Ванессу. Если она появится, на обложке «Рыцаря на все времена», то вовсе не потому, что гонялась за этой работой. Очаровательная кузина не виновата, что исключительно грациозно и женственно рухнула в обморок прямо на руки моему мужу.
   Боже! Должно быть, в эту минуту Бен и Ванесса репетируют выигрышную позу в моей спальне. И надо быть последней скотиной, чтобы не восхититься их трудолюбием. С такими мыслями я и схватила телефонную трубку.
   – Алло, – прощебетала я, как и подобает благородной, отказывающей себе во всем жене.
   – Простите, миссис Хаскелл, если оторвал вас от чего-нибудь важного. Холостяки частенько забывают, что в домах других людей кипит жизнь, – бесконечно печальным голосом произнес Лестер-Смит.
   Как бы мне хотелось развеселить его, поведав в красочных подробностях об изумительных диванных подушках из шотландки, которые украсят его новый дом, унаследованный от мисс Банч. Но, увы, я могла лишь пообещать, что займусь его жилищем в ближайшие дни.
   – Я звоню не по этому поводу, миссис Хаскелл.
   – Я так и думала.
   – Встреча с Евангелиной немного выбила меня из колеи. Я рад, что ее жизнь сложилась удачно. Она нашла в себе силы снова выйти замуж, и вроде бы за приличного парня. А теперь вот стала менеджером мировой знаменитости и, похоже, души в нем не чает.
   – Да, – пробормотала я.
   – Впрочем, чему тут удивляться.
   – Вы о Каризме?
   – Нет, о том, как она смотрела на меня тогда… в библиотеке. – Голос Лестер-Смита дрогнул. – Она смотрела на меня словно на совершенно чужого человека. Конечно, мы были женаты очень недолго. Обошлись даже без шумного развода. Брак под сурдинку аннулировали, и вся недолга.
   – У вас почти не было времени, чтобы подготовиться к встрече с миссис Швабухер, – осторожно проговорила я, опасаясь, как бы старый вояка не подумал, будто я утешаю его, словно малое дитя. – Что до Евангелины, когда вы внезапно появились в библиотеке, у нее, наверное, голова пошла кругом. На собрании мы вспоминали вас, но как «полковника», не называя фамилии. Уверена, ее реакция была вызвана шоком, а не тем, что она не могла…
   – …припомнить, кто я такой? Сожалею, миссис Хаскелл, что не оправдываю ваших ожиданий, но, боюсь, на благотворительной акции в память о мисс Банч меня не будет. Я не уверен, что смогу держаться как подобает офицеру и джентльмену.
   – Понятно, вы расстроены…
   – Вовсе нет, – удивился полковник. – Уж скорее, простите за выражение, чертовски зол. Подозреваю, что зря я деликатничал в нашу первую брачную ночь. Если бы я повел себя, как дикий вепрь, Евангелина без труда бы вспомнила, где мы встречались раньше. У алтаря.
   – Думаю, вы совершаете ошибку, отказываясь прийти в библиотеку. – Я сочувствовала полковнику всем сердцем. – Во-первых, никто из членов Лиги не умеет так ловко обращаться с кофеваркой, как вы, а во-вторых, что более важно, по-моему, вам необходимо снова увидеть миссис Швабухер, чтобы разобраться в своих чувствах. Обещайте, что подумаете!
   Торопливо распрощавшись, дабы Лестер-Смит не вообразил, будто на него давят, я положила трубку. И, как оказалось, очень вовремя.
   Из своей спальни вышла миссис Швабухер в розовом халате и такого же цвета сетке на голове.
   – Вас разбудил телефон? – осведомилась я.
   – Звонок послужил сигналом, что пора мне, лежебоке, продирать глазки. – Миссис Швабухер опустила взгляд на свои пушистые розовые шлепанцы. – В такое чудесное утро Каризма наверняка захочет взять меня с собой в церковь.
   – Увы, но мужа викарисы, Глэдстона Шипа, не будет на утренней службе. – В голосе моем помимо воли звучала вселенская скорбь. – Да и вообще, миссис Швабухер, даже если вы откроете свои карты и отправитесь к Глэдстону с визитом, боюсь, толка не будет.
   – Жизель, – миссис Швабухер затрепетала, словно перышки на ее любимом боа, – как вы узнали о моей маленькой хитрости?
   – Викариса рассказала мне о «Рыцаре на все времена». Мне очень жаль, что в Мерлин-корт вас привела корысть, но я не держу обиды.
   – Простите меня, Жизель, – пробормотала миссис Швабухер с удрученным видом. – Я вовсе не собиралась брать вас за горло и требовать, чтобы вы замолвили за нас словечко перед настоятельницей. Лестер-Смит может подтвердить, я робкая женщина.
   Я слушала вполуха, в висках у меня пульсировало. Что-то там поделывают Бен с Ванессой?! Если так будет продолжаться, то моего благородства хватит ненадолго.
   – В этом моя сила и слабость, как деловой женщины, – продолжала бубнить миссис Швабухер. – Стоило мне взглянуть на вас с Беном, как я поняла, что вы созданы друг для друга. Сказка о Золушке стала былью. (Я стиснула кулаки.) Но вы должны понять, я всего лишь хотела помочь моему дорогому мальчику. Если он не получит этот контракт, его получит кто-то другой и в модельном бизнесе появится новая восходящая звезда. И тем не менее Каризма, добрая душа, – глаза миссис Швабухер затуманились, – испытывал угрызения совести, глядя, как я действую.
   – Не сомневаюсь! – Мой голос дал петуха, с такой страстью я выкрикнула эти слова. – Каризма не стал бы мечтой каждой женщины, если бы под его феноменальной внешностью не скрывалось отзывчивое сердце.
   – Так вы нам поможете, Жизель, голубушка? – умоляюще прошептала миссис Швабухер.
   У меня сжалось сердце. Мне было бесконечно жаль эту розоволосую старушку, мне не верилось, что отныне жгучие глаза Каризмы перестанут взирать на меня с обложек любовных романов, но больше всего мне было жаль себя. Я собственными руками толкнула Бена в объятия Ванессы!
   – Бесполезно. Глэдстон хорошо знает, как выглядит Каризма. И… – я запнулась, – по словам его жены, он отдал свое сердце другому.
   Лицо моей гостьи порозовело в тон халату.
   – Кому?! – выдохнула она.
   – Новичку. – Я судорожно сглотнула. – Надо ли полагать, что теперь мы не можем рассчитывать на помощь Каризмы в сборе средств?
   – Каризма выполнит свое обещание. – Сетка на голове миссис Швабухер теперь смотрелась царской короной.
   – Если вас беспокоит присутствие Лестер-Смита, так это он звонил пять минут назад и сказал, что не намерен приходить в библиотеку. Хотя он может и передумать.
   – Лучше бы его не было. Знаете, Жизель, когда я увидела, как изменило его время… вместо прежнего статного красавца – старый сухарь! – Миссис Швабухер поежилась. – Я даже уронила боа и забыла его в библиотеке.
   – Не сомневаюсь, оно дожидается вас в читальном зале. – Я умолчала о том, что грымза, сменившая мисс Банч, может потребовать внушительный штраф за подобную небрежность.
   Пробормотав нечто невнятное о моих материнских обязанностях, я оставила миссис Швабухер снаряжаться для будущих подвигов.
   На кухне сидела другая грымза, у которой библиотечная особь могла бы кое-чему поучиться. Миссис Мэллой прихлебывала какую-то жидкость из чашки.
   – Доброе утро, миссис X. – Рокси оглядела меня с головы до ног. – Или уже добрый день?
   – Где все, миссис Мэллой?
   – Космический корабль приземлился перед домом. – Рокси величественно встала и огладила обтянутые бархатом бока. – Джордж схватил детишек и забрался на борт, а мистеру Великолепному, Каризме то бишь, пришлось ухватиться за хвост машины. Не успела я и глазом моргнуть, как они исчезли в зеленом дыму.
   – Вы пьете чай или…
   – Я жалею ваши нервы.
   – Зачем? – Я ухватилась за спинку стула. – Что-нибудь случилось с детьми?
   – Ничего, разве что вы напугали их до смерти. – Миссис М эллой сурово глянула на меня из-под неоновых век. – Орали наверху как резаная.
   – Орала?!
   – Орали, орали. Так что я велела мужчинам вывести детей в сад, пока тарелки с полок не попадали и не поранили кого-нибудь. И кто же, – игривым тоном осведомилась Рокси, – вас так завел, миссис X.? Только не говорите, что невеста моего Джорджа. Я прямо-таки полюбила эту девушку, после того как она пообещала подарить мне шубу, купленную в прошлом году. Похоже, норка ей приелась. И уж конечно, не муженек вас разозлил. Мужчины такие нежные создания! Каризма сегодня любовался своим отражением в тостере. Я сказала, что с него и пенса не возьмут, если он выйдет в холл и встанет перед большим зеркалом. Так, не поверите, он жутко смутился!
   – Я беседовала с миссис Швабухер… – Со стыда можно сгореть! Неужели я до такой степени не в состоянии контролировать себя?!
   – Да? – Миссис Мэллой жадно пожирала меня глазами.
   Пока я размышляла, следует ли удовлетворить ее ненасытное любопытство, в кухню вошел Джордж. Его физиономия горела ярче рыжей шевелюры. Джордж оглядел нас и загадочно проговорил:
   – Дамы, не желаете ли посмотреть на дуэль?
   – На что?
   – Пусть ребятки порезвятся! – Завидев сыночка, миссис Мэллой расплылась в блаженной улыбке. Сейчас она изрядно напоминала деревенскую дурочку. – Устроят нам спектакль, ну как в кино про благородных разбойников. А что тут плохого? Вчера вечером я рассказывала Джорджу про сабли…
   – Они называются рапирами, мамаша. Рокси ткнула меня в бок.
   – Вот что значит образование. У моего сынули мозги первый сорт, что правда, то правда.
   – В чем нам и предстоит убедиться, когда он споткнется и ему продырявят голову, – сурово заметила я.
   – Чушь! – Миссис Мэллой бросила на меня уничтожающий взгляд. – Так вот, вчера я рассказывала Джорджу о рапирах…
   – Ты в это время мыла морковку в дуршлаге, – встрял ее ненаглядный отпрыск, плоть от плоти своей родительницы.
   – Верно. – Тон миссис Мэллой ясно давал понять, что материнской гордости есть предел: как бы ни был смышлен малец, но старших перебивать нельзя. – Дуршлаг меня и навел на мысль об этих сетчатых масках, что мистер X. купил на ярмарке. Помните, миссис X., мы на днях об них вспоминали. Короче, когда Каризма спустился на кухню, я сказала, что стыдно двум молодцам сидеть взаперти в такое чудесное утро и почему бы им не выйти на улицу и не поиграть в пиратов.
   – А мне вы сказали, – холодно произнесла я, – что выгнали всех во двор, потому что я «орала»!
   – Я всегда говорю правду. – Рокси поспешно вытолкала сына в сад, посулив, что мамуля сию минуту выйдет посмотреть на его забавы. – Смолчала только о том, что Джордж и Каризма взяли сабли и прочие погремушки. У вас была такая физиономия, будто вы сейчас разорвете всех в клочья. Так что стряслось-то?
   – Кстати, о нездоровых порывах. – Я выглянула в окно, но ни дуэлянтов, ни детей нигде не было видно. – Зачем вам понадобилось стравливать этих молодых людей? Вы что же, подговорили Джорджа дать выход его ревности?! – Последнее слово далось мне с трудом.
   Миссис Мэллой напустила на себя возмущенный вид.
   – Да у меня и в мыслях ничего такого не было! Я не из тех, кто копит злобу, а уж тем более на мужчину, при виде которого просто зуд начинается – не будем уточнять, в каких местах.
   Она договаривала уже на бегу. Я выскочила во двор вслед за Рокси. Небеса сияли пронзительной синевой. Лживое притворство с их стороны, злобно подумала я. Уж каким-каким, а «добрым» это утро никак назвать нельзя. Мало того что Бен вознамерился бросить меня и сделать карьеру секс-звезды, так еще сейчас явно назревает какая-то гадость. Подавленность, которую я ощущала на пикнике с Беном или в саду «Высоких труб», была сущим пустяком по сравнению с тем чувством, что одолевало меня сейчас.
   Эбби и Тэм ковыляли мне навстречу по каменным плитам. Я бы подхватила обоих, если бы миссис Мэллой не опередила меня. Пришлось довольствоваться одним Тэмом. Так я не только последняя ревнивица, но еще и плохая мать! Бросить близнецов на попечение чужих людей!
   А что, если б малыши направились ко рву? Правда, утонуть в нем нельзя, потому что, готовясь к рождению детей, мы благоразумно осушили канаву. Крутых обрывов также не наблюдалось, поскольку ров служил не практическим целям, а декоративной деталью.
   Рокси явно не разделяла моих страхов. Устроившись на скамье, походившей на саркофаг, и усадив Эбби на колени, она благодушно обронила:
   – Ой, ну просто глаз не отвести! Миссис Мэллой имела в виду не красоты природы, не яркое солнце в лицемерно голубом небе, не цветы, испускавшие одуряющий аромат, и даже не дымчатую зелень деревьев. Ее взгляд был прикован к мужчинам, скрестившим клинки в глубине двора. Один – прирожденный танцовщик, непревзойденный исполнитель менуэта смерти, неуязвимый герой, чьи волосы развевались, как победное знамя, еще до того, как был нанесен первый удар. Другой – неотесанный мужлан, которого сейчас проткнут, как спелый помидор, подденут на острие рапиры и швырнут к ногам удрученной мамаши.
   – Что скажешь, мам? – крикнул Джордж. – Не пора ли скомандовать «На старт, внимание, марш»?
   – Миссис Хаскелл, окажите великую честь быть моим секундантом! – Каризма отвесил изящный поклон.
   – Вы затеяли глупую игру, – попыталась крикнуть я, но локоны Тэма заткнули мне рот.
   – Давайте, ребята, чего тянуть! – отдала приказ миссис Мэллой.
   – Верно, я не хочу опоздать в церковь, – с достоинством произнес Каризма, вытянул руку с рапирой и проделал несколько виртуозных танцевальных па.
   – Торопитесь в церковь? – загоготал Джордж. – Или на церковное кладбище?
   – К бою! – последовал ответ, и не успела я перевести дух, как дуэль началась.
   Блики на сверкающей стали резали глаза, но я была не в силах отвернуться. Здравый смысл по крохам возвращался ко мне. Я настойчиво убеждала себя в правоте миссис Мэллой, мол, дуэль – развлечение вполне безобидное, как вдруг Джордж поскользнулся, выкрикнул: «Задет!» – и плюхнулся на спину в нескольких сантиметрах от рва.
   Не успела его мамаша побледнеть, как он вновь вскочил на ноги, готовый продолжить драку. Наблюдая за Джорджем, я поняла, что, благодаря привычке лично испытывать свою продукцию, он находился в хорошей физической форме. Однако сумел ли этот нескладный человек одолеть Каризму, профессионала в фехтовании, так и осталось невыясненным.
   Как вы думаете, кто в самый критический момент летним ветерком ворвался во двор? Конечно же, Ванесса! Замерла ли она как вкопанная, увидев, что жених размахивает клинком? Разумеется, нет. Ванесса пронеслась по двору, даже не взглянув на будущую свекровь, кузину и племянников, и похлопала Джорджа по плечу, словно тот не бился на поединке, а болтал с соседом через забор.
   – Дорогой! Ты не поверишь!!!
   – Несси, погоди! – Джордж парировал удар с похвальной точностью. – Я занят…
   – Но я так взволнована, – щебетала Ванесса, не замечая сверкания клинков. – У меня удивительные новости. Оказывается, старый пень, что женат на викарисе, пишет любовные романы И хочет, чтобы Бен позировал для обложки книги под названием «Рыцарь на все времена». А у меня есть шанс получить роль героини!!!
   – Что?! – Джордж замер и выронил рапиру. Но, к счастью, опасности он больше не подвергался.
   Каризма, впав по понятным причинам в рассеянность, сделал шаг назад и рухнул в пустой ров.

Глава шестнадцатая

   – Только не надо, Эвдора!
   – Вы о чем, Элли?
   – Только не говорите, что ничего страшного не произошло.
   – Элли, как вы могли подумать…
   Моя подруга, наша викариса, выглядела замечательно в нежно-розовой блузке и таком же пуловере.
   – Успокойтесь, вы всего лишь человек, а потому имеете право недолюбливать парня, из-за которого Глэдстон едва на стену не лез.
   – Но это не значит, что я должна радоваться, когда этот парень падает в ров.
   – Он легко отделался: всего-навсего шишка на голове и царапина на шее – поцарапался рапирой, когда летел вниз.
   – И это все? – Эвдора наклонилась ко мне и прошептала в ухо с очаровательным ехидством: – А его самомнение не пострадало?
   Библиотека была битком набита: девяносто девять процентов женского населения Читтертон-Феллс сгорало от нетерпения, ожидая явления Короля Книжных Обложек. Нас с Эвдорой прижали к окну, выходившему на Рыночную улицу. Наверху, в читальном зале, Наяда и миссис Давдейл раскладывали угощение – миниатюрные пирожные – и разливали лимонад. Поначалу возникла паника: не обнаружили на месте шнур от кофеварки, потом вспомнили, что мистер Паучер использовал его как поводок для Хитклиффа. Сэр Роберт Помрой заметил с удивительной прозорливостью, что жидкости в кофеварке хватит самое большее на десять чашек, потому от нее все равно мало толку. Хотя это обстоятельство не извиняет мистера Паучера: негоже разбазаривать библиотечную собственность.
   – Что! Что! – заключил сэр Помрой.
   Будь мисс Банч жива, она наложила бы на виновника штраф и, кроме того, обязала бы его в течение месяца наводить порядок на книжных полках. Похоже, новая библиотекарша, миссис Харрис, придерживалась не менее суровых взглядов. Прокладывая себе путь острыми локтями, миссис Харрис добралась до нас с Эвдорой. Стекла ее очков воинственно поблескивали, предвещая страшную кару тому, кто утаивал правду о похищенном шнуре.
   – Хочу обратить внимание, что во вверенном мне учреждении зафиксировано серьезное нарушение правил. – Пронзительный голос библиотекарши явно противоречил объявлению, висевшему на стене: переговариваться разрешалось исключительно шепотом, даже в случае пожара или вооруженного ограбления. – Если подобное повторится, – грымза свирепо глянула на меня, – мне ничего не останется, как запретить Библиотечной Лиге проводить собрания.
   – Что повторится? – Эвдора подавила улыбку.
   – Позавчера в читальном зале я обнаружила боа!
   Две дамы, стоявшие рядом, испуганно взвизгнули. Еще секунда, и толпу охватила бы паника, дамы рванули бы к выходу, насмерть затаптывая друг друга. Поэтому я поспешила оповестить всех, кто мог меня слышать: речь идет не о страшном удаве, а о предмете туалета.
   – Боа принадлежит миссис Швабухер, менеджеру Каризмы, – добавила я.
   – Хоть королеве-матери! – не унималась грымза. – Передайте владелице, миссис Хаскелл, что здесь библиотека, а не бюро находок. Надеюсь, когда эта бесстыдная гулянка закончится, у меня больше не возникнет поводов для жалоб. Записывает ли кто-нибудь имена посетителей? Если вдруг обнаружится пропажа книг, нам потребуется список подозреваемых.
   – Сэр Роберт Помрой собирает входную плату, – ответила я.
   – И когда вы ожидаете мистера Каризму?
   – Минут через пятнадцать.
   – Хочу сразу предупредить, миссис Хаскелл, к регистрационной стойке я его не подпущу! Раздавать автографы он может за любым из столов для читателей. И надеюсь, мистер Каризма захватит с собой ручку, дабы не переводить наших чернил. Бюджет библиотеки строго ограничен.
   – У этой особы просто дар портить настроение, – заметила я, когда грымза растворилась в толпе.
   – У нее была грозная предшественница, и, возможно, после мисс Банч она боится показаться слишком уступчивой. – Моя подруга провела ладонью по седеющим волосам. – Элли, я хотела спросить, как вы относитесь к тому, что ваш муж, возможно, появится на обложке «Рыцаря на все времена»?
   Я растянула губы в лицемерной улыбке.
   – Бен будет счастлив. Значит, и я тоже.
   – Увы, я чувствовала себя совсем иначе, когда Глэдстон решил раскрыть тайну своего псевдонима. Я думала только о себе, о том, каково мне будет, когда все узнают, кто автор этих книг с весьма откровенными сексуальными сценами. Вы ведь сами стали свидетелем, как я чуть не закатила Глэдстону скандал. Стыдно сказать, но я пребывала в таком состоянии не один день… Теперь я молюсь только об одном: как бы мне загладить свою вину перед мужем.
   Я обняла подругу, что было непросто в такой толчее.
   – Стоит ли так переживать? Я понимаю, люди с ограниченным кругозором, включая, возможно, епископа, могут косо посмотреть на служительницу церкви, чей муж пишет знойные романы.
   – Дело не в этом. – Эвдора уставилась прямо перед собой. – Меня больше беспокоило другое… Я буду стоять на церковной кафедре и читать проповедь, а мои прихожане станут не столько слушать меня, сколько гадать, что Глэдстон выдумал, а что списал с натуры. Ни один мужчина, Элли, не обладает таким богатым воображением.
   – Понятно, – кивнула я, а перед глазами встала картина: Эвдора в пылу страсти, не подобающей служительнице церкви, отдается возлюбленному на бильярдном столе. Я помотала головой, чтобы стряхнуть наваждение. – Но ведь все обошлось. Издатель согласился не приглашать Каризму, а Глэдстон взамен пообещал не раскрывать тайну псевдонима.
   – Будем надеяться, Элли, что он сумеет сохранить эту тайну.
   – Бену и Ванессе я велела помалкивать. Миссис Мэллой и ее сын в курсе, – призналась я. – В любом случае их не удалось бы держать в неведении, потому что Ванесса выходит замуж за Джорджа. Но они поклялись, что никому не скажут ни словечка. Не сомневаюсь, на них можно положиться.
   Глаза Эвдоры сузились.
   – Хотела бы я быть столь же уверенной в Каризме. Не думайте, Элли, я не преувеличиваю. Каризма вряд ли рискнет подгадить издателю Глэдстона, публично объявив, кто такая Цинния Сельми. Но он вполне способен намекнуть об авторстве Глэдстона кому-нибудь из обитателей нашей деревни.
   – А вы не наговариваете на него?
   – Элли, этот человек – змея!
   Последнее слово было подхвачено дамой, стоявшей в двух шагах от нас. Она зашипела на ухо соседке, но та ответила, что уже слыхала о боа-констрикторе, выпущенном в читальный зал, но полагает, слух был пущен какой-нибудь ярой поклонницей Каризмы, чтобы распугать других охотниц за автографом.
   – Привет, девочки! – Перед нами словно из-под земли выросла Наяда. Она сияла как медный грош. – Отныне наша жизнь в наших руках! Публика на взводе, и за место поближе к Каризме может начаться смертоубийство. Мой экс-муж вряд ли примет участие в битве, о чем, думаю, вы и сами догадывались. Лео дал ясно понять, что явится только затем, чтобы отдать пять фунтов на благое дело. Он ведь у нас знатный филантроп и отвратительный скептик. Ни на грош не поверил, что Каризма пришел в восторг от моих фототалантов и предложил контракт! – Наяда качнула бедрами, толкнув даму, стоявшую рядом, та упала на соседку, и так по цепочке.
   – Каризма и вправду одобрил снимки? – спросила Эвдора.
   – Куда там! – Наяда озорно хихикнула. – Миссис Паучер лезла в кадр как помешанная. А уж как она на него пялилась, как охала и вздыхала, словно прыщавая школьница. Просто убила бы ее! Но вы ведь меня знаете: из любого положения найду выход. Вот я и намекнула по-дружески мистеру Паучеру – бедняга, и почему он не дал деру от мамаши, едва научившись ходить! – что я ему неплохо заплачу, если он спихнет старую каргу в ров. Что ты на меня так странно смотришь, Элли?
   – Сегоддя утром в Мерлин-корте произошел несчастный случай.
   – Черт возьми! – огорчилась Наяда. – А я тут несу всякую ерунду. Что-нибудь с Беном? Почему он не пришел?
   – С ним все в порядке, – заверила я.
   – У моего мужа нашлось к Бену серьезное дело, – вмешалась Эвдора. – Оно касается Сель… нашего прихода.
   Моя подруга почти не покривила душой: тайна Циннии Сельми действительно так или иначе затрагивала всех прихожан.
   – Вдруг срочно понадобилось кое-что обсудить, – вставила я.
   – Глэдстон не из тех, кто с легкостью забывает о своих обязанностях. – Его верная жена повысила голос, чтобы ее слышали соседи, занятые оживленной беседой. – Я здесь в качестве его заместителя и буду только рада сделать все, что в моих силах.
   – Огромное спасибо, Эвдора. – Наяда фамильярно хлопнула ее по плечу. – Думаю, миссис Давдейл доверит вам разливать лимонад. А если справитесь с этой работой, у вас появится хороший шанс получить более ответственное задание – например, подсчитывать выручку вместе с сэром Робертом. Только не надейтесь, – она тряхнула светлыми кудряшками, – на место ассистентки Каризмы. Я его уже забила: буду стоять рядом, когда он начнет раздавать автографы, и вытирать ему пальцы, если потекут чернила.
   – Кстати, о нашей знаменитости, – я сочла необходимым вернуться к незавершенной теме, – несчастный случай произошел именно с ним… Не волнуйся, он почти не пострадал. Наяда вытаращила глаза.
   – Что случилось?!
   – Он упал в ров.
   – Не по своей вине, – добавила Эвдора, удивив меня несвойственной ей язвительностью. – Этот молодой человек вовсе не имел намерения пройтись по воде.
   – Во рву нет воды, – возразила я. – И, обещаю, дуэлей в Мерлин-корте тоже больше никогда не будет.
   – Чего-чего не будет? – Голос Наяды перекрыл общий гул.
   Я в двух словах объяснила, что произошло, и добавила, что не смогла как следует рассердиться на Джорджа Мэллоя: искренне раскаиваясь, он вызвался понести наказание – посидеть с детьми, пока мы с Беном не вернемся.
   – Надо отдать справедливость Джорджу, – подытожила я, – главным зачинщиком этого безобразия была его мать. Она подала сыну идею затеять дуэль, чтобы излечиться от ревности к Каризме.
   – Вроде как мальчишки подрались на школьном дворе, да? – уточнила Наяда.
   Я кивнула.
   – По словам миссис Мэллой, бедный Джордж весь извелся, потому что вообразил, будто Каризма приударяет за его невестой.
   – Какая чепуха! – воскликнула Эвдора. – Мистер Великолепный давно и крепко влюблен и ни разу не был замечен в неверности.