Страница:
Считая, что поездка затянулась, канадка заговорила:
— Скажите по крайней мере, что вы собираетесь с нами делать?
Он ответил, не глядя на нее:
— В принципе, подержать вас взаперти в тихом доме до тех пор, пока не узнаю, что замышляет Дюпюи. Что будет потом, я еще не решил. Частично это будет зависеть от вас.
— Да кто вы такой, в конце концов? Вы из контрразведки?
Он усмехнулся:
— Моя врожденная скромность не позволяет мне об этом распространяться. А разве Дюпюи не просветил вас на сей счет?
— Нет... Перед отъездом он нам только посоветовал остерегаться, если появится человек, похожий на него.
Значит, он понимал, что, убрав Кордо, вызовет ответную реакцию спецслужб. Эту скотину нельзя было назвать неосторожным! Он предпочел лечь на дно и совершить мелкое нарушение с визами, чем позволить французским агентам начать охоту за собой.
— Вы слышали, о чем в тот вечер говорили Дюпюи и инженер Шово? — задумчиво спросил Коплан.
— Да, но я не была с ними все время.
— О чем они говорили?
— О многом, как бывает всегда, когда люди встречаются впервые. В частности, о политике Франции.
— Неиссякаемая тема, — согласился Франсис с легкой насмешкой. — А технические вопросы они затрагивали?
— Да, но в тот момент я ушла, потому что меня это совершенно не интересует.
— Вы не слышали, о чем шла речь?
— Слышала... О трансатлантических кабелях, телефонной связи на дальние расстояния и тому подобном.
Коплан задумался. Если какая-то держава планирует крупномасштабную диверсию, она будет действовать именно так. А кто заинтересован в диверсии на внутренних или зарубежных линиях Канады?
За спинкой сиденья Бингейм сделал несколько беспорядочных движений, чтобы освободиться из-под накрывавшего его пледа. Это вернуло Коплана к действительности.
— Спокойнее, Джо, — сказал он. — Не надо дергаться, я связал твои руки с ногами, прежде чем покинуть виллу. Сообщаю, что ты отправляешься на отдых и будешь жить спокойно. Если не будешь вести себя хорошо, я оглушу тебя в последний раз и брошу в воду.
Бингейм сразу перестал шевелиться.
— Я подыхаю от жажды, — жалобно сказал он.
— Я тоже, — ответил Франсис. — Утром попьем кофейку.
— Который час? — буркнул Джо.
— За полночь. Не нервничай.
Бингейм выругался, потом злобным голосом спросил:
— Куда мы едем?
— Одному богу известно, — искренне ответил Коплан.
Когда «шевроле» ехал по Шамплен-стрит, широкому проспекту, ярко освещенному двумя рядами фонарей, Оттава казалась пустынной, как мертвый город.
Коплан искал телефонную кабину и нашел ее возле Юнион-стейшн. Лиз дремала рядом с ним, Джо храпел сзади.
Хлопнув по плечу, Франсис разбудил свою соседку, которая открыла изумленные глаза.
— Мне жаль прерывать ваши сны, но я не хочу оставлять вас в машине, когда выйду из нее, — сказал он. — Пойдемте, я позвоню одному моему другу... если, конечно, его номер есть в книге.
Он вышел, обогнул машину и открыл дверцу для Лиз. Дрожа от холодного ветра, хлеставшего ей в лицо, пассажирка прошла вместе с ним в кабинку.
Быстро пробежав нужное ему место в телефонной книге, Коплан увидел, что его опасения оправдались: в колонке было шесть Ноленов, но ни одного из них не звали Луи.
Он взглянул через стекло, не подходит ли кто к машине.
Успокоившись, он стал искать номер посольства, где должен был сидеть дежурный.
Найдя номер, он покопался в карманах, ища монетку. Пока он ждал, чтобы его соединили, Лиз смотрела на него со смесью враждебности и покорности. Она никогда не думала, что француз может быть таким бесчувственным и грубым.
— Алло? Где я могу срочно найти начальника службы безопасности? — спросил Франсис, как только ему ответили.
— С кем имею честь? — холодно произнес голос.
— Мое имя не имеет значения, а называть вам мой позывной я не хочу, но поверьте мне, мне нужно поговорить с месье Ноленом по очень важному делу. Соедините меня с ним, если его домашний номер является тайной.
Его настойчивость подействовала на чиновника, с которым подобного приключения не случалось за все время работы в Оттаве. Телефонный звонок среди ночи!
— Секунду...
Стоя, как на раскаленных углях, Франсис следил за окрестностями, держа трубку возле уха. Он верил в прочность своих узлов, но, если Бингейму удастся развязаться благодаря какому-нибудь приему, он не упустит случая удрать на «шевроле».
А тогда...
— Не кладите трубку.
— Я слушаю.
Снова бесконечно долгие секунды ожидания. Потом щелчок и знакомый голос:
— Алло? Кто у аппарата?
— Мне нет необходимости представляться, Нолен, вы знаете, кто я.
— О... Это вы? — спросил Нолен, сразу же понявший, с кем имеет дело. — Что случилось?
— Я привез вам два тюка. Мужчину и женщину. Я не знаю, куда их деть, а оставить на свежем воздухе не могу.
— Черт! Они живые или мертвые?
— К счастью, живые. Скажите, куда я могу их отвезти, потому что, если на меня наткнется полицейский патруль, дело будет плохо.
Застигнутый врасплох, Нолен почувствовал, что у него голова пошла кругом.
— Ладно, везите их ко мне. Сейчас я не могу найти другого выхода. Дин-роуд, дом сто тридцать два. Знаете, где это?
— Нет, но найду. Приготовьте бутерброды и литр виски. Он повесил трубку.
— В путь, — сказал он Лиз, выталкивая ее из кабинки. — Вы случайно не знаете улицы Оттавы?
— Вы что, хотите, чтобы я сама указала вам дорогу к месту, где вы меня заточите?
— Естественно. А вы предпочитаете, чтобы я высадил вас у первого же полицейского поста?
Она села в «шевроле». От двух хлопков дверцами Бингейм вздрогнул.
— А? Что? Выходим? — пробормотал он, когда машина трогалась с места.
— Закрой рот, — велел Коплан. — Я разговариваю с твоей подружкой. Где Дин-роуд?
Она стала показывать дорогу.
Глава 8
Глава 9
— Скажите по крайней мере, что вы собираетесь с нами делать?
Он ответил, не глядя на нее:
— В принципе, подержать вас взаперти в тихом доме до тех пор, пока не узнаю, что замышляет Дюпюи. Что будет потом, я еще не решил. Частично это будет зависеть от вас.
— Да кто вы такой, в конце концов? Вы из контрразведки?
Он усмехнулся:
— Моя врожденная скромность не позволяет мне об этом распространяться. А разве Дюпюи не просветил вас на сей счет?
— Нет... Перед отъездом он нам только посоветовал остерегаться, если появится человек, похожий на него.
Значит, он понимал, что, убрав Кордо, вызовет ответную реакцию спецслужб. Эту скотину нельзя было назвать неосторожным! Он предпочел лечь на дно и совершить мелкое нарушение с визами, чем позволить французским агентам начать охоту за собой.
— Вы слышали, о чем в тот вечер говорили Дюпюи и инженер Шово? — задумчиво спросил Коплан.
— Да, но я не была с ними все время.
— О чем они говорили?
— О многом, как бывает всегда, когда люди встречаются впервые. В частности, о политике Франции.
— Неиссякаемая тема, — согласился Франсис с легкой насмешкой. — А технические вопросы они затрагивали?
— Да, но в тот момент я ушла, потому что меня это совершенно не интересует.
— Вы не слышали, о чем шла речь?
— Слышала... О трансатлантических кабелях, телефонной связи на дальние расстояния и тому подобном.
Коплан задумался. Если какая-то держава планирует крупномасштабную диверсию, она будет действовать именно так. А кто заинтересован в диверсии на внутренних или зарубежных линиях Канады?
За спинкой сиденья Бингейм сделал несколько беспорядочных движений, чтобы освободиться из-под накрывавшего его пледа. Это вернуло Коплана к действительности.
— Спокойнее, Джо, — сказал он. — Не надо дергаться, я связал твои руки с ногами, прежде чем покинуть виллу. Сообщаю, что ты отправляешься на отдых и будешь жить спокойно. Если не будешь вести себя хорошо, я оглушу тебя в последний раз и брошу в воду.
Бингейм сразу перестал шевелиться.
— Я подыхаю от жажды, — жалобно сказал он.
— Я тоже, — ответил Франсис. — Утром попьем кофейку.
— Который час? — буркнул Джо.
— За полночь. Не нервничай.
Бингейм выругался, потом злобным голосом спросил:
— Куда мы едем?
— Одному богу известно, — искренне ответил Коплан.
Когда «шевроле» ехал по Шамплен-стрит, широкому проспекту, ярко освещенному двумя рядами фонарей, Оттава казалась пустынной, как мертвый город.
Коплан искал телефонную кабину и нашел ее возле Юнион-стейшн. Лиз дремала рядом с ним, Джо храпел сзади.
Хлопнув по плечу, Франсис разбудил свою соседку, которая открыла изумленные глаза.
— Мне жаль прерывать ваши сны, но я не хочу оставлять вас в машине, когда выйду из нее, — сказал он. — Пойдемте, я позвоню одному моему другу... если, конечно, его номер есть в книге.
Он вышел, обогнул машину и открыл дверцу для Лиз. Дрожа от холодного ветра, хлеставшего ей в лицо, пассажирка прошла вместе с ним в кабинку.
Быстро пробежав нужное ему место в телефонной книге, Коплан увидел, что его опасения оправдались: в колонке было шесть Ноленов, но ни одного из них не звали Луи.
Он взглянул через стекло, не подходит ли кто к машине.
Успокоившись, он стал искать номер посольства, где должен был сидеть дежурный.
Найдя номер, он покопался в карманах, ища монетку. Пока он ждал, чтобы его соединили, Лиз смотрела на него со смесью враждебности и покорности. Она никогда не думала, что француз может быть таким бесчувственным и грубым.
— Алло? Где я могу срочно найти начальника службы безопасности? — спросил Франсис, как только ему ответили.
— С кем имею честь? — холодно произнес голос.
— Мое имя не имеет значения, а называть вам мой позывной я не хочу, но поверьте мне, мне нужно поговорить с месье Ноленом по очень важному делу. Соедините меня с ним, если его домашний номер является тайной.
Его настойчивость подействовала на чиновника, с которым подобного приключения не случалось за все время работы в Оттаве. Телефонный звонок среди ночи!
— Секунду...
Стоя, как на раскаленных углях, Франсис следил за окрестностями, держа трубку возле уха. Он верил в прочность своих узлов, но, если Бингейму удастся развязаться благодаря какому-нибудь приему, он не упустит случая удрать на «шевроле».
А тогда...
— Не кладите трубку.
— Я слушаю.
Снова бесконечно долгие секунды ожидания. Потом щелчок и знакомый голос:
— Алло? Кто у аппарата?
— Мне нет необходимости представляться, Нолен, вы знаете, кто я.
— О... Это вы? — спросил Нолен, сразу же понявший, с кем имеет дело. — Что случилось?
— Я привез вам два тюка. Мужчину и женщину. Я не знаю, куда их деть, а оставить на свежем воздухе не могу.
— Черт! Они живые или мертвые?
— К счастью, живые. Скажите, куда я могу их отвезти, потому что, если на меня наткнется полицейский патруль, дело будет плохо.
Застигнутый врасплох, Нолен почувствовал, что у него голова пошла кругом.
— Ладно, везите их ко мне. Сейчас я не могу найти другого выхода. Дин-роуд, дом сто тридцать два. Знаете, где это?
— Нет, но найду. Приготовьте бутерброды и литр виски. Он повесил трубку.
— В путь, — сказал он Лиз, выталкивая ее из кабинки. — Вы случайно не знаете улицы Оттавы?
— Вы что, хотите, чтобы я сама указала вам дорогу к месту, где вы меня заточите?
— Естественно. А вы предпочитаете, чтобы я высадил вас у первого же полицейского поста?
Она села в «шевроле». От двух хлопков дверцами Бингейм вздрогнул.
— А? Что? Выходим? — пробормотал он, когда машина трогалась с места.
— Закрой рот, — велел Коплан. — Я разговариваю с твоей подружкой. Где Дин-роуд?
Она стала показывать дорогу.
Глава 8
Луи Нолен, одетый в роскошный халат, впустил пришедших в свой дом.
С разбитым в кровь лицом, Бингейм имел непривлекательный вид. Руки у него были по-прежнему связаны, и, шагая, он был вынужден придерживать брюки локтями.
Лиз Шартрен тащила ящик с аккумулятором и спотыкалась на каждом шагу под его тяжестью. Позади них, ослабив узел галстука, шел уставший, но довольный Коплан.
Нолен смотрел на это трио с тихим ужасом. Откуда, черт возьми, Коплан вытащил этих странных гостей?
— Бутерброды приготовили? — жадно спросил Франсис, как будто речь шла о чем-то очень важном, просто необходимом для понимания событий.
— Э... Не успел, — извинился Нолен. — Но если хотите пока виски, наливайте, все там.
Он указал на бар.
— Я загляну в холодильник, — добавил Нолен. — Только бы хватило хлеба.
— Тащите все, что есть, даже огурцы, — крикнул Франсис, бросившись к бару.
Он налил четыре стакана виски, разбавил минеральной водой и сначала напоил Бингейма, рухнувшего в кресло.
Лиз Шартрен сняла пальто и положила его на спинку кресла, прежде чем взять предложенный ей стакан. Коплан проглотил содержимое своего одним глотком и закурил сигарету, которая показалась ему необыкновенно вкусной.
Когда Нолен вернулся, неся в обеих руках провизию, атмосфера в комнате показалась ему такой непринужденной, что он усомнился, пленники ли эти двое незнакомцев или агент спецслужбы спас их от беды.
Он хотел попросить разъяснений, но Коплан жестом остановил его.
— Сначала поесть... Потом запрем даму и месье в надежном месте, а после сможем спокойно поговорить.
Около половины пятого утра парочка была наконец заперта в мансарде без окон, где для них пришлось поставить две складные кровати. Заперев дверь на ключ, Нолен в качестве дополнительной предосторожности припер ее стулом.
Когда Франсис и Нолен вернулись на первый этаж, хозяин дома с любопытством спросил:
— Что за жильцов вы мне привезли? Где вы их откопали?
Коплан опустился в глубокое кресло.
— Вчера я вам рассказал не все, но сейчас вынужден это сделать, — заявил он в лоб. — На самом деле человек, называющий себя Дюпюи, вовсе не высокопоставленный чиновник, чье исчезновение тревожит правительственные круги. Мы подозреваем, что это иностранный агент, действующий под удобным прикрытием и пытающийся нанести нам удар в спину.
Нолен широко раскрыл глаза.
— Ничего себе! — изумленно пробормотал он. Потом, помяв подбородок, он воскликнул:
— Вот почему вы хотели, чтобы его искала полиция! Мне кажется, вы действовали бы иначе, если бы речь шла о нашем человеке.
Коплан кивнул и продолжил:
— Парочка, которую мы заперли наверху, подготовила к приезду Дюпюи площадку для действий в Монреале. Девчонка поддерживала с ним связь во время его пребывания там и даже после официального исчезновения. Она и ее почтенный приятель нужны нам для дачи показаний, обвиняющих Дюпюи в убийстве человека. Этот негодяй убил Жиля Кордо.
Нолен, изумлявшийся все сильнее, быстро спросил:
— Как? У вас есть доказательства?..
— Они появятся после эксгумации трупа: на кончиках пальцев у него должны быть легкие, почти невидимые, следы ожогов, похожие на мозоли. Такие образуются, когда нечаянно коснешься раскаленного металла.
— Но... Как его убили?
— Ударом электротока, вызвавшим мгновенную остановку сердца и дыхания. Тело обследовали спустя двенадцать часов, и наиболее характерные признаки исчезли. Отсутствие в комнате прибора, который мог бы дать смертельный разряд, исключило в глазах врача возможность несчастного случая, а при вскрытии искали следы яда в кишечнике, но не подумали подвергнуть анализу жидкости организма, оказавшиеся на пути тока. Их химическое разложение позволило бы установить, что смерть вызвана ударом в четыреста — пятьсот вольт.
Пораженный Нолен во все глаза смотрел на Коплана.
— Но ведь не могли же Кордо заставить взяться за оголенный провод...
— Это был психологический расчет. Посмотрите, что находится в стоящем рядом с вами ящике.
Начальник службы безопасности открыл крышку, посмотрел на конденсатор и почти инстинктивно хотел взяться за медные ручки, чтобы вынуть его из футляра.
— Стоп! — крикнул Франсис, останавливая его. — Еще секунда — и вас бы постигла та же участь. Этот предмет опасен, как бомба... Несмотря на небольшую величину, он способен аккумулировать огромное количество электроэнергии, намного больше, чем нужно, чтобы убить человека.
Хотя объяснение Коплана не слишком взволновало его, Нолен благоразумно отодвинул руки от опасного предмета.
— Он заряжен? — спросил он.
— Да. Спрячьте этот сундучок в такое место, где его никто не сможет найти. Для того чтобы разрядить этот конденсатор, надо засыпать его влажным песком, бросая его с расстояния. Это совершенно новый аппарат, практически неизвестный промышленности. Я даже не знаю, где он изготовлен. В определенном смысле его можно рассматривать как оружие, что доказала смерть бедняги Жиля.
— Это Дюпюи его...
Франсис утвердительно кивнул головой.
— Я расскажу вам все дело, — заявил он, — а потом мы решим, что делать с нашими пленными.
Он кратко рассказал о встречах с Лежандром и Шово, о выходе на Лиз Шартрен и схватке в доме молодой женщины.
Откинувшись на спинку кресла и соединив пальцы, Нолен слушал с большим вниманием.
— В общем, — резюмировал он, когда Франсис закончил свой рассказ, — вы узнали из надежного источника, что некая группа интересуется канадской системой телефонной и телеграфной связи, а Дюпюи является разъездным агентом этой организации и именно он убрал нашего друга, но у вас не хватает данных, чтобы идти дальше.
— И да и нет. Настоящая проблема в том, что один я с этим делом не справлюсь. Я нахожусь перед выбором: или подключить канадские власти и получить необходимую помощь от них, или попросить Париж прислать мне подкрепление.
Нолен мял щеку.
— Мне трудно вам советовать. Поскольку речь идет в первую очередь о внутреннем деле этой страны, я охотно высказался бы за сотрудничество с нашими союзниками. Но возможно, вы считаете иначе?
Коплан был в затруднительном положении. Он думал об этом всю дорогу от Монреаля до Оттавы, но не сумел найти УСНОГО решения.
— Во всяком случае, некоторые меры мы должны принять немедленно, — сказал он вполголоса. — Мы должны устроить в доме Лиз Шартрен мышеловку. Я не надеюсь, что Дюпюи бросится туда не сегодня-завтра очертя голову, но исчезновение Бингейма заставит выйти из тени других, более осведомленных, чем он.
— Да, возможно, — согласился Нолен. — Чем раньше, тем лучше. Вы ждете от меня, что я предоставлю в ваше распоряжение людей?
— Да, на первое время. Мне нужны минимум двое. Вдруг он понял, что это недостаточно: в Монреале у Лиз были две коллеги. В свой следующий приезд Дюпюи мог остановиться у одной из них и связаться со специалистами, чьи фамилии фигурировали в данном Лиз списке.
— Я вполне могу дать вам двух опытных сотрудников, — ответил Нолен. — Если хотите, они будут готовы уже утром.
— Мобилизуйте троих, — предложил Коплан. — Они мне будут нужны только до того момента, когда вопрос будет решен самим Стариком. Я все ему передам, и пусть он решает, надо ли подключать канадскую контрразведку.
— Хорошо, согласен. Когда вы поедете в Монреаль?
— Вызовите ваших парней на семь часов, с машиной, — предложил Коплан. — Пока вы будете звонить, я поднимусь к нашим голубчикам. Я только что понял, что они выложили не все.
Коплан окончательно разбудил его и сказал:
— Я забыл одну деталь: адреса двух других девочек, любезно помогавших вам.
Разъяренный тем, что его разбудили, и желая заснуть, чтобы меньше страдать от ран, Джо буркнул:
— Оставьте меня в покое. Приходите завтра. Франсис вывернул ему ухо.
— Отвечай, — прошептал он со злым блеском в глазах. Раздраженный Джо ответил отрывисто:
— Нэнси Мутье... Кот Сент-Катрин, дом 9464. Глория Ланс — Хатчисон-стрит, дом 2857.
— Ты уверен, что не ошибся? — настаивал Франсис, записывая сведения.
— Чтобы потом это обрушилось на мою голову? Нет, спасибо, — простонал Бингейм. — Какое мне дело, получите вы одну или всех трех?
Его моральный дух был не на высоте.
— А скольких человек должны были соблазнить эти девицы?
— Трех или четырех каждая. Не больше.
— Ты знаешь фамилии этих людей?
— Я не учил их наизусть, — выкрикнул Джо. — Девки знают, а это главное. А я сжег свой список, как только они засекли своих типов.
— А все типы дали себя охмурить?
— В большей или меньшей степени... Есть серьезные, которые только делятся с ними своими неприятностями. Другие любят обсуждать скабрезные истории. Есть и настоящие любители стриптиза. До торговли собой девочки не доходят.
— Ты не знаешь настоящей фамилии Савара? — спросил Франсис, желая полностью использовать упадок духа своего пленного.
— Я вам уже говорил, что для меня этот тип — загадка, — раздраженно бросил Бингейм. — Чего еще вам надо? Мое свидетельство о рождении?
— Нет, разрешение на твои похороны, — ответил Коп-лан, вытащил из сумочки Лиз Шартрен ключи от виллы и направился к двери.
Он выключил свет, вышел, запер дверь и припер ее стулом.
Внизу Нолен продолжал названивать по телефону.
Коплан сел в кресло и, вооружившись авторучкой, начал составлять телеграмму для Старика, в которой сжато излагал ситуацию. Он уточнил, что ответ открытым текстом можно прислать в «Риц-Карлтон».
Он приступил ко второму, более краткому, варианту своего текста, когда к нему подошел Нолен.
— Все в порядке, — объявил начальник службы безопасности посольства. — Трое моих сотрудников, все бывшие агенты ДНТ[3], поступят в ваше распоряжение. Они помирают от скуки, потому что здесь ничего не происходит. Эта поездка в Монреаль их очень обрадовала. Цель ее объясните им сами.
— Браво, — ответил Коплан, не переставая писать. — Вы сняли с моей души тяжелый груз. Я тут составляю маленький рапорт. Будьте добры отнести его в шифровальную службу, а потом отправить по радио.
Было около шести часов, когда он передал документ Нолену. Вздохнув, Франсис потянулся и, посмотрев на хозяина дома, с наигранным смущением спросил:
— Знаете, что доставило бы мне сейчас настоящее счастье?
— Полагаю, хорошая постель.
— Нет. Душ, бритва и пол-литра черного кофе. Это несбыточная мечта?
Нолен засмеялся.
— Ничуть. Поскольку вы уже превратили мой дом в тюрьму и арсенал, лишили меня законного отдыха и отбираете лучших сотрудников, не вижу возможности отказать вам в этом. Пойдемте, я провожу вас в ванную.
Представления сопровождались энергичными рукопожатиями. Коплан познакомился с будущими помощниками. Жан-Клод Треву был высоким худым мужчиной с выпуклым лбом. За его суровыми чертами скрывалось большое чувство юмора. Бернар Морини, которого друзья звали Корсиканцем, имел сонный вид. Он был среднего роста и коренастым. Наконец, Леон Лоней, самый старший из них, несмотря на безобидную внешность «благородного отца», всаживал три пули в центр мишени, даже не щуря левый глаз.
Все четверо простились с Ноленом и уехали на двух машинах: Коплан и Лоней в «шевроле», Морини и Треву — в «воксхолле» последнего.
Утро было грязно-серым, свет едва пробивался сквозь толстый слой облаков.
Путь до Монреаля занял три часа, но теперь не было никакого напряжения, и Коплан мог свободно говорить со своим пассажиром, подробно рассказывавшим ему о коррупции в полиции провинции Квебек.
«Шевроле» остановился в километре за мостом, ведущим на остров, на котором построен крупнейший город Канады. «Воксхолл» встал сзади, и его пассажиры, выйдя из машины, пошли навстречу Франсису и его спутнику.
— Двое из вас, на выбор, отправляйтесь в дом на Ремембранс-роуд в парке Мон Руаяль, — объяснил Коплан. — Нужно будет заново подключить телефон — я вырвал провод. Если позвонят, постарайтесь узнать кто. Обычно в доме живет девушка по имени Лиз Шартрен, но вы можете отвечать, что она ненадолго вышла. Тот, кто снимет трубку, должен говорить грубым голосом и называть себя Джо Бингеймом. Понимаете?
Бывшие сотрудники ДНТ кивнули. Морини и Лоней, перемигнувшись, согласились взять это дело на себя.
— Хорошо, — сказал Франсис. — Вот ключ. Запомните еще: если в дверь позвонят, не открывайте. Постарайтесь рассмотреть визитера и, если вдруг он будет похож на меня, скрутите его прежде, чем он уйдет. Это враг номер один, руководящий всем делом. Если кто-нибудь войдет в дом, как к себе, захватите его тоже. Это само собой разумеется.
— Думаете, будет много народу? — спросил сонный Морини.
— Боюсь, что не будет никого, — поправил его Коплан. — Одну минуту... Не бейте меня, если я нанесу вам визит. Чтобы избежать неприятных недоразумений, я просигналю звонком букву "х": длинный, два коротких, длинный. Еще один момент: я живу в «Риц-Карлтоне». В случае необходимости звоните и попросите телефонистку записать для меня сообщение, подписанное «Эмиль». Вопросы есть?
— Нам нужно будет оставаться там постоянно? — спросил Лоней. — Если это надолго, нужно организовать питание, взять смену белья и так далее.
— Займитесь этим, но лучше выходите по очереди и только с наступлением темноты, то есть после пяти часов вечера. Ваши выходы за покупками должны быть по возможности краткими.
Немного помолчав, Морини спросил:
— Когда мы увидимся снова?
— Не могу сказать. Я должен сделать несколько дел, и это может затянуться до завтра. Если меня что-то задержит, я позвоню вам по телефону самое позднее завтра вечером. Хотя, возможно, связь между вами и мной будет поддерживать Треву. Все будет зависеть от того, как пойдут дела.
Наступила новая пауза, во время которой каждый старался вспомнить, не был ли упущен какой-нибудь важный момент. Потом группа разделилась, и все четверо сели по машинам.
Трогаясь с места на «шевроле», Коплан сказал Треву:
— Мы навестим двух других красоток, использующих свои чары для вербовки информаторов, но сначала мне нужно заехать в отель, где меня ждет какое-то письмо.
— Что же, выходит, на канадской территории действует антифранцузская сеть? — спросил Треву с легким недоверием в голосе.
— Я не знаю, направлена ли она специально против нас, но точно известно, что один из ее основных агентов действует под видом гражданина Франции. Более того, он присвоил себе имя и легенду, по которой я сам работал в Северной Америке три года назад.
На суровом лице Треву появилась невеселая улыбка.
— Хороший трюк, чтобы добиться своих целей, — задумчиво произнес он. — На первый взгляд выглядит очень хитроумно.
— Так и есть, — подтвердил Франсис. — Одному богу известно, что мог бы натворить этот субчик, прежде чем мы бы узнали, если бы ему не пришлось убрать одного из наших коллег.
Треву помрачнел.
— На его руках кровь? — спросил он.
— Да, это убийца. Но наша задача взять его живым.
Машина выехала на улицу Шербрук, одну из крупнейших артерий Монреаля, и через несколько минут остановилась у тротуара перед «Риц-Карлтоном».
— Мне подождать вас здесь? — спросил Треву.
— Нет, пойдемте вместе.
Они вошли в просторный холл, хорошо обогреваемый и ярко освещенный днем и ночью.
Коплан подошел к окошку «Ключи. Почта», назвал свое имя и номер комнаты.
Служащий передал ему ключи и конверт, который Франсис тут же распечатал.
Это было лаконичное сообщение от инспектора Таккера:
Таксист найден. Высадил пассажира в конце Кот де Неж, рядом с Бивер Лейк.
С разбитым в кровь лицом, Бингейм имел непривлекательный вид. Руки у него были по-прежнему связаны, и, шагая, он был вынужден придерживать брюки локтями.
Лиз Шартрен тащила ящик с аккумулятором и спотыкалась на каждом шагу под его тяжестью. Позади них, ослабив узел галстука, шел уставший, но довольный Коплан.
Нолен смотрел на это трио с тихим ужасом. Откуда, черт возьми, Коплан вытащил этих странных гостей?
— Бутерброды приготовили? — жадно спросил Франсис, как будто речь шла о чем-то очень важном, просто необходимом для понимания событий.
— Э... Не успел, — извинился Нолен. — Но если хотите пока виски, наливайте, все там.
Он указал на бар.
— Я загляну в холодильник, — добавил Нолен. — Только бы хватило хлеба.
— Тащите все, что есть, даже огурцы, — крикнул Франсис, бросившись к бару.
Он налил четыре стакана виски, разбавил минеральной водой и сначала напоил Бингейма, рухнувшего в кресло.
Лиз Шартрен сняла пальто и положила его на спинку кресла, прежде чем взять предложенный ей стакан. Коплан проглотил содержимое своего одним глотком и закурил сигарету, которая показалась ему необыкновенно вкусной.
Когда Нолен вернулся, неся в обеих руках провизию, атмосфера в комнате показалась ему такой непринужденной, что он усомнился, пленники ли эти двое незнакомцев или агент спецслужбы спас их от беды.
Он хотел попросить разъяснений, но Коплан жестом остановил его.
— Сначала поесть... Потом запрем даму и месье в надежном месте, а после сможем спокойно поговорить.
Около половины пятого утра парочка была наконец заперта в мансарде без окон, где для них пришлось поставить две складные кровати. Заперев дверь на ключ, Нолен в качестве дополнительной предосторожности припер ее стулом.
Когда Франсис и Нолен вернулись на первый этаж, хозяин дома с любопытством спросил:
— Что за жильцов вы мне привезли? Где вы их откопали?
Коплан опустился в глубокое кресло.
— Вчера я вам рассказал не все, но сейчас вынужден это сделать, — заявил он в лоб. — На самом деле человек, называющий себя Дюпюи, вовсе не высокопоставленный чиновник, чье исчезновение тревожит правительственные круги. Мы подозреваем, что это иностранный агент, действующий под удобным прикрытием и пытающийся нанести нам удар в спину.
Нолен широко раскрыл глаза.
— Ничего себе! — изумленно пробормотал он. Потом, помяв подбородок, он воскликнул:
— Вот почему вы хотели, чтобы его искала полиция! Мне кажется, вы действовали бы иначе, если бы речь шла о нашем человеке.
Коплан кивнул и продолжил:
— Парочка, которую мы заперли наверху, подготовила к приезду Дюпюи площадку для действий в Монреале. Девчонка поддерживала с ним связь во время его пребывания там и даже после официального исчезновения. Она и ее почтенный приятель нужны нам для дачи показаний, обвиняющих Дюпюи в убийстве человека. Этот негодяй убил Жиля Кордо.
Нолен, изумлявшийся все сильнее, быстро спросил:
— Как? У вас есть доказательства?..
— Они появятся после эксгумации трупа: на кончиках пальцев у него должны быть легкие, почти невидимые, следы ожогов, похожие на мозоли. Такие образуются, когда нечаянно коснешься раскаленного металла.
— Но... Как его убили?
— Ударом электротока, вызвавшим мгновенную остановку сердца и дыхания. Тело обследовали спустя двенадцать часов, и наиболее характерные признаки исчезли. Отсутствие в комнате прибора, который мог бы дать смертельный разряд, исключило в глазах врача возможность несчастного случая, а при вскрытии искали следы яда в кишечнике, но не подумали подвергнуть анализу жидкости организма, оказавшиеся на пути тока. Их химическое разложение позволило бы установить, что смерть вызвана ударом в четыреста — пятьсот вольт.
Пораженный Нолен во все глаза смотрел на Коплана.
— Но ведь не могли же Кордо заставить взяться за оголенный провод...
— Это был психологический расчет. Посмотрите, что находится в стоящем рядом с вами ящике.
Начальник службы безопасности открыл крышку, посмотрел на конденсатор и почти инстинктивно хотел взяться за медные ручки, чтобы вынуть его из футляра.
— Стоп! — крикнул Франсис, останавливая его. — Еще секунда — и вас бы постигла та же участь. Этот предмет опасен, как бомба... Несмотря на небольшую величину, он способен аккумулировать огромное количество электроэнергии, намного больше, чем нужно, чтобы убить человека.
Хотя объяснение Коплана не слишком взволновало его, Нолен благоразумно отодвинул руки от опасного предмета.
— Он заряжен? — спросил он.
— Да. Спрячьте этот сундучок в такое место, где его никто не сможет найти. Для того чтобы разрядить этот конденсатор, надо засыпать его влажным песком, бросая его с расстояния. Это совершенно новый аппарат, практически неизвестный промышленности. Я даже не знаю, где он изготовлен. В определенном смысле его можно рассматривать как оружие, что доказала смерть бедняги Жиля.
— Это Дюпюи его...
Франсис утвердительно кивнул головой.
— Я расскажу вам все дело, — заявил он, — а потом мы решим, что делать с нашими пленными.
Он кратко рассказал о встречах с Лежандром и Шово, о выходе на Лиз Шартрен и схватке в доме молодой женщины.
Откинувшись на спинку кресла и соединив пальцы, Нолен слушал с большим вниманием.
— В общем, — резюмировал он, когда Франсис закончил свой рассказ, — вы узнали из надежного источника, что некая группа интересуется канадской системой телефонной и телеграфной связи, а Дюпюи является разъездным агентом этой организации и именно он убрал нашего друга, но у вас не хватает данных, чтобы идти дальше.
— И да и нет. Настоящая проблема в том, что один я с этим делом не справлюсь. Я нахожусь перед выбором: или подключить канадские власти и получить необходимую помощь от них, или попросить Париж прислать мне подкрепление.
Нолен мял щеку.
— Мне трудно вам советовать. Поскольку речь идет в первую очередь о внутреннем деле этой страны, я охотно высказался бы за сотрудничество с нашими союзниками. Но возможно, вы считаете иначе?
Коплан был в затруднительном положении. Он думал об этом всю дорогу от Монреаля до Оттавы, но не сумел найти УСНОГО решения.
— Во всяком случае, некоторые меры мы должны принять немедленно, — сказал он вполголоса. — Мы должны устроить в доме Лиз Шартрен мышеловку. Я не надеюсь, что Дюпюи бросится туда не сегодня-завтра очертя голову, но исчезновение Бингейма заставит выйти из тени других, более осведомленных, чем он.
— Да, возможно, — согласился Нолен. — Чем раньше, тем лучше. Вы ждете от меня, что я предоставлю в ваше распоряжение людей?
— Да, на первое время. Мне нужны минимум двое. Вдруг он понял, что это недостаточно: в Монреале у Лиз были две коллеги. В свой следующий приезд Дюпюи мог остановиться у одной из них и связаться со специалистами, чьи фамилии фигурировали в данном Лиз списке.
— Я вполне могу дать вам двух опытных сотрудников, — ответил Нолен. — Если хотите, они будут готовы уже утром.
— Мобилизуйте троих, — предложил Коплан. — Они мне будут нужны только до того момента, когда вопрос будет решен самим Стариком. Я все ему передам, и пусть он решает, надо ли подключать канадскую контрразведку.
— Хорошо, согласен. Когда вы поедете в Монреаль?
— Вызовите ваших парней на семь часов, с машиной, — предложил Коплан. — Пока вы будете звонить, я поднимусь к нашим голубчикам. Я только что понял, что они выложили не все.
* * *
Он вошел в темную мансарду и включил свет. Накрывшись пальто с головой, Лиз Шартрен спала так крепко, что не проснулась, но Джо Бингейм, которого побеспокоил свет, недовольно заворчал.Коплан окончательно разбудил его и сказал:
— Я забыл одну деталь: адреса двух других девочек, любезно помогавших вам.
Разъяренный тем, что его разбудили, и желая заснуть, чтобы меньше страдать от ран, Джо буркнул:
— Оставьте меня в покое. Приходите завтра. Франсис вывернул ему ухо.
— Отвечай, — прошептал он со злым блеском в глазах. Раздраженный Джо ответил отрывисто:
— Нэнси Мутье... Кот Сент-Катрин, дом 9464. Глория Ланс — Хатчисон-стрит, дом 2857.
— Ты уверен, что не ошибся? — настаивал Франсис, записывая сведения.
— Чтобы потом это обрушилось на мою голову? Нет, спасибо, — простонал Бингейм. — Какое мне дело, получите вы одну или всех трех?
Его моральный дух был не на высоте.
— А скольких человек должны были соблазнить эти девицы?
— Трех или четырех каждая. Не больше.
— Ты знаешь фамилии этих людей?
— Я не учил их наизусть, — выкрикнул Джо. — Девки знают, а это главное. А я сжег свой список, как только они засекли своих типов.
— А все типы дали себя охмурить?
— В большей или меньшей степени... Есть серьезные, которые только делятся с ними своими неприятностями. Другие любят обсуждать скабрезные истории. Есть и настоящие любители стриптиза. До торговли собой девочки не доходят.
— Ты не знаешь настоящей фамилии Савара? — спросил Франсис, желая полностью использовать упадок духа своего пленного.
— Я вам уже говорил, что для меня этот тип — загадка, — раздраженно бросил Бингейм. — Чего еще вам надо? Мое свидетельство о рождении?
— Нет, разрешение на твои похороны, — ответил Коп-лан, вытащил из сумочки Лиз Шартрен ключи от виллы и направился к двери.
Он выключил свет, вышел, запер дверь и припер ее стулом.
Внизу Нолен продолжал названивать по телефону.
Коплан сел в кресло и, вооружившись авторучкой, начал составлять телеграмму для Старика, в которой сжато излагал ситуацию. Он уточнил, что ответ открытым текстом можно прислать в «Риц-Карлтон».
Он приступил ко второму, более краткому, варианту своего текста, когда к нему подошел Нолен.
— Все в порядке, — объявил начальник службы безопасности посольства. — Трое моих сотрудников, все бывшие агенты ДНТ[3], поступят в ваше распоряжение. Они помирают от скуки, потому что здесь ничего не происходит. Эта поездка в Монреаль их очень обрадовала. Цель ее объясните им сами.
— Браво, — ответил Коплан, не переставая писать. — Вы сняли с моей души тяжелый груз. Я тут составляю маленький рапорт. Будьте добры отнести его в шифровальную службу, а потом отправить по радио.
Было около шести часов, когда он передал документ Нолену. Вздохнув, Франсис потянулся и, посмотрев на хозяина дома, с наигранным смущением спросил:
— Знаете, что доставило бы мне сейчас настоящее счастье?
— Полагаю, хорошая постель.
— Нет. Душ, бритва и пол-литра черного кофе. Это несбыточная мечта?
Нолен засмеялся.
— Ничуть. Поскольку вы уже превратили мой дом в тюрьму и арсенал, лишили меня законного отдыха и отбираете лучших сотрудников, не вижу возможности отказать вам в этом. Пойдемте, я провожу вас в ванную.
* * *
Снаружи было все так же темно, когда к Нолену приехали трое вызванных агентов. Он коротко переговорил с ними до того, как в гостиную вошел Коплан, выглядевший абсолютно свежим после ванны. У него еще не успели просохнуть волосы.Представления сопровождались энергичными рукопожатиями. Коплан познакомился с будущими помощниками. Жан-Клод Треву был высоким худым мужчиной с выпуклым лбом. За его суровыми чертами скрывалось большое чувство юмора. Бернар Морини, которого друзья звали Корсиканцем, имел сонный вид. Он был среднего роста и коренастым. Наконец, Леон Лоней, самый старший из них, несмотря на безобидную внешность «благородного отца», всаживал три пули в центр мишени, даже не щуря левый глаз.
Все четверо простились с Ноленом и уехали на двух машинах: Коплан и Лоней в «шевроле», Морини и Треву — в «воксхолле» последнего.
Утро было грязно-серым, свет едва пробивался сквозь толстый слой облаков.
Путь до Монреаля занял три часа, но теперь не было никакого напряжения, и Коплан мог свободно говорить со своим пассажиром, подробно рассказывавшим ему о коррупции в полиции провинции Квебек.
«Шевроле» остановился в километре за мостом, ведущим на остров, на котором построен крупнейший город Канады. «Воксхолл» встал сзади, и его пассажиры, выйдя из машины, пошли навстречу Франсису и его спутнику.
— Двое из вас, на выбор, отправляйтесь в дом на Ремембранс-роуд в парке Мон Руаяль, — объяснил Коплан. — Нужно будет заново подключить телефон — я вырвал провод. Если позвонят, постарайтесь узнать кто. Обычно в доме живет девушка по имени Лиз Шартрен, но вы можете отвечать, что она ненадолго вышла. Тот, кто снимет трубку, должен говорить грубым голосом и называть себя Джо Бингеймом. Понимаете?
Бывшие сотрудники ДНТ кивнули. Морини и Лоней, перемигнувшись, согласились взять это дело на себя.
— Хорошо, — сказал Франсис. — Вот ключ. Запомните еще: если в дверь позвонят, не открывайте. Постарайтесь рассмотреть визитера и, если вдруг он будет похож на меня, скрутите его прежде, чем он уйдет. Это враг номер один, руководящий всем делом. Если кто-нибудь войдет в дом, как к себе, захватите его тоже. Это само собой разумеется.
— Думаете, будет много народу? — спросил сонный Морини.
— Боюсь, что не будет никого, — поправил его Коплан. — Одну минуту... Не бейте меня, если я нанесу вам визит. Чтобы избежать неприятных недоразумений, я просигналю звонком букву "х": длинный, два коротких, длинный. Еще один момент: я живу в «Риц-Карлтоне». В случае необходимости звоните и попросите телефонистку записать для меня сообщение, подписанное «Эмиль». Вопросы есть?
— Нам нужно будет оставаться там постоянно? — спросил Лоней. — Если это надолго, нужно организовать питание, взять смену белья и так далее.
— Займитесь этим, но лучше выходите по очереди и только с наступлением темноты, то есть после пяти часов вечера. Ваши выходы за покупками должны быть по возможности краткими.
Немного помолчав, Морини спросил:
— Когда мы увидимся снова?
— Не могу сказать. Я должен сделать несколько дел, и это может затянуться до завтра. Если меня что-то задержит, я позвоню вам по телефону самое позднее завтра вечером. Хотя, возможно, связь между вами и мной будет поддерживать Треву. Все будет зависеть от того, как пойдут дела.
Наступила новая пауза, во время которой каждый старался вспомнить, не был ли упущен какой-нибудь важный момент. Потом группа разделилась, и все четверо сели по машинам.
Трогаясь с места на «шевроле», Коплан сказал Треву:
— Мы навестим двух других красоток, использующих свои чары для вербовки информаторов, но сначала мне нужно заехать в отель, где меня ждет какое-то письмо.
— Что же, выходит, на канадской территории действует антифранцузская сеть? — спросил Треву с легким недоверием в голосе.
— Я не знаю, направлена ли она специально против нас, но точно известно, что один из ее основных агентов действует под видом гражданина Франции. Более того, он присвоил себе имя и легенду, по которой я сам работал в Северной Америке три года назад.
На суровом лице Треву появилась невеселая улыбка.
— Хороший трюк, чтобы добиться своих целей, — задумчиво произнес он. — На первый взгляд выглядит очень хитроумно.
— Так и есть, — подтвердил Франсис. — Одному богу известно, что мог бы натворить этот субчик, прежде чем мы бы узнали, если бы ему не пришлось убрать одного из наших коллег.
Треву помрачнел.
— На его руках кровь? — спросил он.
— Да, это убийца. Но наша задача взять его живым.
Машина выехала на улицу Шербрук, одну из крупнейших артерий Монреаля, и через несколько минут остановилась у тротуара перед «Риц-Карлтоном».
— Мне подождать вас здесь? — спросил Треву.
— Нет, пойдемте вместе.
Они вошли в просторный холл, хорошо обогреваемый и ярко освещенный днем и ночью.
Коплан подошел к окошку «Ключи. Почта», назвал свое имя и номер комнаты.
Служащий передал ему ключи и конверт, который Франсис тут же распечатал.
Это было лаконичное сообщение от инспектора Таккера:
Таксист найден. Высадил пассажира в конце Кот де Неж, рядом с Бивер Лейк.
Глава 9
Прочитав этот текст, Коплан разочарованно пожал плечами и сунул листок в карман.
Он и без того догадался, что Дюпюи, уехав из «Виндзора», велел высадить себя поблизости от дома Лиз Шартрен. Именно у нее он нашел убежище на первое время, у нее заметал следы, поскольку принес к ней аппарат после убийства Кордо.
— Ничего интересного, — буркнул Франсис, обращаясь к Треву. — Поднимемся в мой номер. Я переоденусь, и пойдем обедать.
— А какова роль этого Джо Бингейма, о котором вы упомянули при моих коллегах? — поинтересовался Треву, пока Коплан занимался своим туалетом.
— В данный момент он пленный... Заперт у Нолена вместе с девицей, в доме которой обосновались Морини и Лоней. А вообще он был, если хотите, начальником группы обольщения, имевшей целью завоевать симпатии людей, на которых обратила внимание сеть. Он туповат, и в общем он просто исполнитель, а завербован был потому, что активно участвовал в деятельности крайне левых организаций. Из этого я делаю вывод, что это сеть просоветской направленности.
На лице Треву появилось выражение озабоченности, и это сделало его еще более худым.
— Эти русские суются повсюду, — заметил он. — От Патагонии до Арктики и от Вьетнама до Кубы. Нельзя сказать, что у них нет инициативы.
— И динамизма, — добавил Франсис, возвратившийся из ванной. — Мы истощаем свои силы на организацию отпора им, а они даже не останавливаются, потерпев где-нибудь поражение. Ладно, наша работа состоит в том, чтобы действовать, а не дискутировать о будущем планеты.
Они встали из-за стола около двух часов. Коплан был в прекрасной форме. Три чашки кофе и чувство долга помогли ему победить желание отдохнуть после обеда.
Заглянув в свой блокнот, он заявил:
— Навестим первую из дам... Нэнси Мутье, Кот Сент-Катрин, дом 9464. Поехали?
Треву потушил сигарету в пепельнице и, вставая, кивнул головой в знак согласия.
Они сели в «шевроле» и поехали к дому девицы. По дороге Коплан объяснил:
— Я взял вас с собой не для того, чтобы увеличить вдвое наши силы, а главным образом потому, что мое лицо сразу же выдает меня. Вся монреальская клика имеет мое описание, и я уверен, что перед тем как гостю открывают дверь, его внимательно разглядывают. Я в этом убедился.
— Под каким предлогом я могу войти? — спросил Треву.
— Назовитесь представителем власти... Вы пришли из налоговой службы. Отличный трюк: с налогами у каждого какие-то неувязки. Когда войдете, усмирите девицу, а через три минуты я присоединюсь к вам.
— О'кей! — одобрил бывший агент ДНТ не моргнув.
Недалеко от дома — совершенно неотличимого от тысячи других, окружающих деловой квартал, Коплан остановил машину на открытой стоянке. С неба начали падать крупные хлопья снега.
— Вы вооружены? — спросил он, прежде чем Треву вышел из машины.
— Всегда, — спокойно ответил тот.
Через лобовое стекло Франсис смотрел, как он удаляется в сторону дома, затем взглянул на часы, чтобы знать, когда он сам должен направиться к Нэнси Мутье.
Подождав условленное время, он вышел из машины.
На полпути Франсис остановился. Треву шел ему навстречу, махая рукой, чтобы он не ходил дальше. Подойдя ближе, он объяснил:
Он и без того догадался, что Дюпюи, уехав из «Виндзора», велел высадить себя поблизости от дома Лиз Шартрен. Именно у нее он нашел убежище на первое время, у нее заметал следы, поскольку принес к ней аппарат после убийства Кордо.
— Ничего интересного, — буркнул Франсис, обращаясь к Треву. — Поднимемся в мой номер. Я переоденусь, и пойдем обедать.
— А какова роль этого Джо Бингейма, о котором вы упомянули при моих коллегах? — поинтересовался Треву, пока Коплан занимался своим туалетом.
— В данный момент он пленный... Заперт у Нолена вместе с девицей, в доме которой обосновались Морини и Лоней. А вообще он был, если хотите, начальником группы обольщения, имевшей целью завоевать симпатии людей, на которых обратила внимание сеть. Он туповат, и в общем он просто исполнитель, а завербован был потому, что активно участвовал в деятельности крайне левых организаций. Из этого я делаю вывод, что это сеть просоветской направленности.
На лице Треву появилось выражение озабоченности, и это сделало его еще более худым.
— Эти русские суются повсюду, — заметил он. — От Патагонии до Арктики и от Вьетнама до Кубы. Нельзя сказать, что у них нет инициативы.
— И динамизма, — добавил Франсис, возвратившийся из ванной. — Мы истощаем свои силы на организацию отпора им, а они даже не останавливаются, потерпев где-нибудь поражение. Ладно, наша работа состоит в том, чтобы действовать, а не дискутировать о будущем планеты.
Они встали из-за стола около двух часов. Коплан был в прекрасной форме. Три чашки кофе и чувство долга помогли ему победить желание отдохнуть после обеда.
Заглянув в свой блокнот, он заявил:
— Навестим первую из дам... Нэнси Мутье, Кот Сент-Катрин, дом 9464. Поехали?
Треву потушил сигарету в пепельнице и, вставая, кивнул головой в знак согласия.
Они сели в «шевроле» и поехали к дому девицы. По дороге Коплан объяснил:
— Я взял вас с собой не для того, чтобы увеличить вдвое наши силы, а главным образом потому, что мое лицо сразу же выдает меня. Вся монреальская клика имеет мое описание, и я уверен, что перед тем как гостю открывают дверь, его внимательно разглядывают. Я в этом убедился.
— Под каким предлогом я могу войти? — спросил Треву.
— Назовитесь представителем власти... Вы пришли из налоговой службы. Отличный трюк: с налогами у каждого какие-то неувязки. Когда войдете, усмирите девицу, а через три минуты я присоединюсь к вам.
— О'кей! — одобрил бывший агент ДНТ не моргнув.
Недалеко от дома — совершенно неотличимого от тысячи других, окружающих деловой квартал, Коплан остановил машину на открытой стоянке. С неба начали падать крупные хлопья снега.
— Вы вооружены? — спросил он, прежде чем Треву вышел из машины.
— Всегда, — спокойно ответил тот.
Через лобовое стекло Франсис смотрел, как он удаляется в сторону дома, затем взглянул на часы, чтобы знать, когда он сам должен направиться к Нэнси Мутье.
Подождав условленное время, он вышел из машины.
На полпути Франсис остановился. Треву шел ему навстречу, махая рукой, чтобы он не ходил дальше. Подойдя ближе, он объяснил: