Страница:
– Блестяще. Скажи еще что-нибудь гениальное.
– Джим… Ты уверен, что должен поступить именно так? Ты и впрямь хочешь подать в отставку? Или обязан сделать это после случившегося?
Кирк бросил на него тяжелый взгляд, но через мгновение выражение лица капитана немного смягчилось. Глубоко вздохнув, он так ничего и не ответил.
– Но ты же не можешь вернуться обратно в 1930 год! А Эдит не может попасть в наш мир. Лучшее, что ты можешь сделать, это увековечить память о ней в наших временах.
Задумчивая улыбка заиграла на губах капитана.
– Мне нравится эта мысль, – промолвил он. – Но дело ведь не только в Эдит. Я был самонадеянным эгоистом, – добавил Джим. Привык купаться в лучах командирской славы…
– И ты обвиняешь себя в эгоизме? – удивился Маккой. – После всего того, что ты сделал для корабля и всех, кто находился на борту?
– Но что я для них сделал? – вопрошал Кирк, вглядываясь в просторы Айовы. Солнечный свет лежал на его лице подобно искрящейся пудре, и его песочные волосы поблескивали золотом. Посмотрев прямо в глаза своему собеседнику, он с полной уверенностью сказал:
– Спок будет создавать свою биографию, командуя звездолетом. То же самое и Зулу. Ухура отверг очень редкую преподавательскую вакансию в Академии Звездного флота. И кто знает, где сейчас мог бы оказаться человек, подобный Скотти, если бы ему в голову не пришла мысль бросать уголек в топку моего локомотива. Они подзадержались на срок, больший, чем им было положено, и все из-за слепой преданности Джиму Кирку и его порочной жажды славы.
– Это и есть твоя точка зрения? – поинтересовался Маккой.
– Конечно. Я смотрю на это именно так, и так оно и есть на самом доле. Весь звездолет замкнут на мне. Не будешь же ты утверждать, что не хотел бы вместо этого углубиться в медицинские исследования в какой-нибудь тихой лаборатории, окруженной деревьями?
– Джим, но мы лее команда. Ты знаешь все наши чувства.
– Да, об этом я и говорю. Чувство локтя. Каждый боится нарушить строй, даже в своих собственных интересах. А шаг задаю я.
Маккой открыл было рот, чтобы возразить, но переговорное устройство в руках Кирка запищало.
– Кирк слушает.
– Это Ухура, сэр. Связь со штабом Звездного флота налажена.
Адмирал Оливер готов с вами поговорить.
– Спасибо. Соедините нас немедленно.
– Соединяю… Говорите, адмирал.
– Джим, говорит Оливер. Небось, решил наконец пригласить меня на этот уик-энд в горы?
– Да нет, но угадали. Я и впрямь собираюсь взять вас, да только не туда.
– О-хо-хо…
– Сэр, я хочу, чтобы меня перевели на другую должность, как, вы и предлагали месяц назад.
– Серьезно?
– Да, – помедлив, ответил капитан. Последовала продолжительная пауза.
– Джим, я предложил тебе это лишь потому, что был обязан. Я не думал, что ты…
– Буду вам премного благодарен, если вы объясните ситуацию моему первому офицеру и уговорите его с завтрашнего дня исполнять мои обязанности.
– Джим, может, все-таки, сбавишь обороты? Спок – великолепный офицер, и из него выйдет первоклассный капитан, но тебя он все равно по заменит.
– В этом-то и смысл. Я утверждаю, что незаменимых нет.
– Джим, послушай, почему бы тебе не продлить отпуск, чтобы еще раз все обдумать, прежде чем принять окончательное решение?
– Не стоит. Это как раз то решение, что дается болезненнее, если его все время откладывать.
– В твоем случае это было бы только к лучшему.
– Отдайте соответствующее распоряжение, а я уведомлю свое непосредственное начальство.
– От себя я пошлю вам венок с траурной лентой, – пошутил адмирал. Капитан улыбнулся, словно с его плеч сняли груз куда более тяжкий, чем командирская должность.
– Благодарю вас, адмирал. Конец связи. – Это был довольно резкий конец для напряженного разговора. Придется позднее извиниться перед Оливером. Но сейчас ему хотелось оборвать все связи.
– Ну, – вспылил доктор, – подозреваю, твоя мечта сбылась?
Конец эры. Просто возьмите да сотрите. Пускай в анналы истории впишут новое имя… и воздвигнут очередное надгробие. Наверное, я буду первым из нашей команды, кто скажет тебе спасибо. Спасибо, сэр, что вы вернули нам наши личные жизни. Только вот на кой черт они нам сдались? – Осознав, что его сарказм не возымел абсолютно никакого действия, Маккой гневно блеснул глазами. – Тебе никогда не приходило в голову, что дело, прежде всего, в звездолете? Что есть в нем нечто, из-за чего мы не желаем его оставлять? Думаю, ты слишком много на себя берешь, если вздумал решать за нас, где именно нам находиться и чем заниматься! – Затуманившиеся голубые глаза Маккоя, казалось, смотрели прямо в душу капитана. – К твоему сведению, я уже давно взрослый человек, – продолжил доктор, – и вправе сам решать, чем мне следует заниматься.
– Это ты так считаешь, – ответил Кирк. Маккой отказывался сдаваться.
– Я задам тебе всего один вопрос, но чтобы ты как следует над ним призадумался. – Он указал па руку Кирка и на письмо, которое держал капитан, а затем на пачку писем у его ног.
– Ты именно это почерпнул из писем отца, Джим? Нет, не отвечай. Я постараюсь выразиться иначе. Ты считаешь, что отец пытался сказать тебе своими письмами именно это? Неужели ты думаешь, что такой человек, как твой отец, стал бы их писать, зная, что они доведут тебя до такого бессмысленного решения?
Капитан перестал улыбаться. Посмотрев на пожелтевшую страницу в своей руке и рассыпанную у ног пачку писем, он спросил себя, зачем он сохранил все это. Ведь его брат Сэм по натуре куда сентиментальной. Вдруг Джим с горькой печалью осознал, что никогда толком не знал своего отца, и вряд ли был в состоянии понять, что именно тот хотел выразить в своих письмах. Отец всегда чувствовал себя гостем дома, так никогда и не став хозяином.
– Маккой, я хочу, чтобы у меня был собственный дом, – с серьезным видом промолвил Джим. – И чтобы свои дома были у всех вас. Я не желаю, чтобы вы приезжали погостить на Землю, не имея места, где можно бросить якорь. Но посмотри на нас… Ни у кого нет собственной семьи. Несмотря на симпатию и преданность, царящие в нашем экипаже, любовью мы так никого и не осчастливили.
Рука Маккоя рассекла воздух между ними. Он резко вскочил на ноги.
– Джим! Прекрати! Я больше не желаю этого слышать. – Подойдя вплотную к Кирку, врач прошептал:
– Джим, у человека могут быть грехи и пострашнее, чем принадлежность к команде звездолета типа нашего. Вполне возможно, мы не созданы для семейной жизни. У нас иное призвание. Мы все любили, но в итоге обрели лишь потери, или просто предпочли вовремя уйти. То, что с нами оставалось постоянно, это звездолет, и кто знает, возможно, мы специально уходили… – Он замолчал и, когда заговорил вновь, уже невозможно было поколебать его веру. – Может, мы люди того сорта, что любят смотреть на солнце. – Дальнейших комментариев не последовало. Мужчины просто смотрели друг другу в глаза, пытаясь прочесть еле уловимые чувства, понимать которые они научились за годы дружбы. Не моргнув, Маккой продолжил:
– Не отнимай у нас солнце. – Теперь уже капитану нечем было крыть. Нечасто между друзьями возникал столь напряженный момент. Редко чувства требовали голоса, но когда это все же происходило, Джим всегда мог положиться на Мак-коя. Он всегда был рядом. Если Кирку не удавалось подыскать своих собственных слов, Маккой делал все, чтобы кто-то другой из команды подыскал подходящие слова и нашел в себе мужество произнести их вслух. Еле уловимый скрип ведущей на сеновал лестницы привлек их внимание. В следующую минуту в поле зрения мужчин показался Спок. Заморгав, он промолвил совершенно бесцветным тоном:
– Я вам не помешал?
Кирк и Маккой переглянулись и, сурово посмотрев на Спока, одновременно воскликнули:
– Да! – На Спока это никак не подействовало.
– Ваша мать объяснила мне, где я могу вас найти, капитан.
– Вы что, забыли, как пользоваться переговорным устройством?
– возмутился Маккой.
– Вовсе нет, – ответил Спок. – Просто мне показалось, что будет куда лучше, если я нанесу, так сказать, личный визит. Ведь официально капитан находится в отпуске.
Джим, пройдя к центру сеновала, спросил:
– Вы хотели мне что-то доложить, Спок? Тот, стряхнув прилипшие к комбинезону соломинки, по военному отчеканил:
– Корабль прошел профилактический ремонт и в настоящий момент полностью снаряжен. Инженеры-ремонтники заявляют, что он вновь пригоден к космическим перелетам, и сейчас мы ожидаем разрешения покинуть Звездную базу-2, как только команда вернется из увольнения. Однако звездолет «Конго» значительно пострадали требует немедленного ремонта, поэтому администрация Звездной базы попросила нас побыстрее покинуть ремонтный док. С вашего разрешения, мы перебазируемся во внешний док космопричала для возобновления боевого дежурства по патрулированию.
Капитан кивнул в знак согласия.
– Конечно. Проинформируйте капитана Торояна, что мы освободим док в течение ближайшего часа, а также передайте ему от меня привет. Я хочу провести совещание всех старших офицеров и руководителей секторов, как только они отрапортуют о возвращении из увольнения. Кроме того, я намерен лично поговорить со Скотти.
– Отлично, сэр. Мистер Скотти сейчас на борту. Я сделаю соответствующие уведомления.
С довольным видом капитан посмотрел на Мак-коя.
– Нам будет лучше вернуться на звездолет, а не то команда в полном составе явится сюда. – Он прошел мимо Спока к лестнице.
– Капитан, если можно… – начал Спок. Кирк повернулся.
– Да? Спок слегка нахмурился. Прежде чем продолжить, он сцепил руки за спиной и потупил взор.
– Сэр… я случайно услышал ваш разговор с адмиралом Оливером.
– Случайно услышали? – повторил Кирк. Тот согласно кивнул.
– Я подслушал.
Прислонившись к стене сарая, Маккой скрестил на груди руки и проворчал:
– Конечно, для чего же тогда друзья? Кирк блеснул на него ястребиным взглядом.
– Любопытно, я становлюсь пророком. – Он уже начал спускаться с сеновала, когда до него дошло, что лишь крайняя нужда могла заставить Спока, заняться подслушиванием частных переговоров. – Я собираюсь проститься с мамой. Встретимся на борту.
– Капитан! – Вулканец тронул Кирка за рукав.
– Да, Спок?
– Я насчет мисс Килер. Капитан поджал губы и призадумался. В конце концов, Спок был единственным, кто пережил этот кошмар вместе с ними. Поэтому Кирк, в принципе, мог предположить, что он сейчас услышит.
– Спок, тебе нет необходимости говорить об этом. Я ценю твое мнение.
– Я позволю себе несколько слов. Кирк зажмурился на солнечный свет, висевший дымкой вокруг первого офицера. В воздухе искрились танцующие пылинки. Трое мужчин как бы окутаны сверкающим туманом, и каждый из них имеет совершенно разное призвание, прошлое и судьбу.
– Твое пребывание в прошлом не прошло даром, – начал Спок, не отрывая глаз от капитана. – Ведь ты изменил' ее судьбу. В неизмененном прошлом она просто жила и умерла. А в измененном времени она узнала, что значит быть любимой.
Значение этих слов было в десять раз глубже от того, что их произнес именно Спок. Кирк согласно кивнул. Он знал, что первый офицер его поймет.
– Спасибо, Спок, – прошептал Джим. – Спасибо от меня и от нее.
– Лестница заскрипела, когда он начал спускаться вниз. Цыплята с писком высыпали из сарая, и лишь когда Кирк вышел, вернулись к корыту с кормом. Маккой переместился в угол сеновала, Спок безмолвно уставился в почерневшие доски.
– Он совершает ошибку, – сказал Маккой. – Он просто использует свою скорбь для перемены курса в карьере.
Прошло несколько секунд, прежде чем Спок вновь заговорил:
– У него есть на это право. В голосе Маккоя появилось отчаяние. – Да… но сейчас капитан просто не владеет собой.
Спок, ты даже не представляешь, что может сделать с человеком личное горе.
– Доктор, – твердо сказал Спок. – Я это прекрасно понимаю. Но дело в том, что капитан теперь по большому счету считает свою карьеру лишенной всякого смысла. Он забыл о пользе, которую принес человечеству. Забыл, что служба не столько долг, сколько привилегия. И что трагичнее всего… – Спок сделал паузу. – Он забыл, что звездолет федерации есть осязаемое проявление упрямой убежденности человечества в том, что жизнь не лишена смысла.
Маккой раздумывал над словами вулканца, он понял, что Звездный флот, звездолет, капитан, значили для вулканца куда больше, чем он мог предположить.
– Спок… я никогда не думал…
– Доктор, – кратко ответил Спок, – а вы никогда меня об этом не спрашивали.
Глава 19
– Джим… Ты уверен, что должен поступить именно так? Ты и впрямь хочешь подать в отставку? Или обязан сделать это после случившегося?
Кирк бросил на него тяжелый взгляд, но через мгновение выражение лица капитана немного смягчилось. Глубоко вздохнув, он так ничего и не ответил.
– Но ты же не можешь вернуться обратно в 1930 год! А Эдит не может попасть в наш мир. Лучшее, что ты можешь сделать, это увековечить память о ней в наших временах.
Задумчивая улыбка заиграла на губах капитана.
– Мне нравится эта мысль, – промолвил он. – Но дело ведь не только в Эдит. Я был самонадеянным эгоистом, – добавил Джим. Привык купаться в лучах командирской славы…
– И ты обвиняешь себя в эгоизме? – удивился Маккой. – После всего того, что ты сделал для корабля и всех, кто находился на борту?
– Но что я для них сделал? – вопрошал Кирк, вглядываясь в просторы Айовы. Солнечный свет лежал на его лице подобно искрящейся пудре, и его песочные волосы поблескивали золотом. Посмотрев прямо в глаза своему собеседнику, он с полной уверенностью сказал:
– Спок будет создавать свою биографию, командуя звездолетом. То же самое и Зулу. Ухура отверг очень редкую преподавательскую вакансию в Академии Звездного флота. И кто знает, где сейчас мог бы оказаться человек, подобный Скотти, если бы ему в голову не пришла мысль бросать уголек в топку моего локомотива. Они подзадержались на срок, больший, чем им было положено, и все из-за слепой преданности Джиму Кирку и его порочной жажды славы.
– Это и есть твоя точка зрения? – поинтересовался Маккой.
– Конечно. Я смотрю на это именно так, и так оно и есть на самом доле. Весь звездолет замкнут на мне. Не будешь же ты утверждать, что не хотел бы вместо этого углубиться в медицинские исследования в какой-нибудь тихой лаборатории, окруженной деревьями?
– Джим, но мы лее команда. Ты знаешь все наши чувства.
– Да, об этом я и говорю. Чувство локтя. Каждый боится нарушить строй, даже в своих собственных интересах. А шаг задаю я.
Маккой открыл было рот, чтобы возразить, но переговорное устройство в руках Кирка запищало.
– Кирк слушает.
– Это Ухура, сэр. Связь со штабом Звездного флота налажена.
Адмирал Оливер готов с вами поговорить.
– Спасибо. Соедините нас немедленно.
– Соединяю… Говорите, адмирал.
– Джим, говорит Оливер. Небось, решил наконец пригласить меня на этот уик-энд в горы?
– Да нет, но угадали. Я и впрямь собираюсь взять вас, да только не туда.
– О-хо-хо…
– Сэр, я хочу, чтобы меня перевели на другую должность, как, вы и предлагали месяц назад.
– Серьезно?
– Да, – помедлив, ответил капитан. Последовала продолжительная пауза.
– Джим, я предложил тебе это лишь потому, что был обязан. Я не думал, что ты…
– Буду вам премного благодарен, если вы объясните ситуацию моему первому офицеру и уговорите его с завтрашнего дня исполнять мои обязанности.
– Джим, может, все-таки, сбавишь обороты? Спок – великолепный офицер, и из него выйдет первоклассный капитан, но тебя он все равно по заменит.
– В этом-то и смысл. Я утверждаю, что незаменимых нет.
– Джим, послушай, почему бы тебе не продлить отпуск, чтобы еще раз все обдумать, прежде чем принять окончательное решение?
– Не стоит. Это как раз то решение, что дается болезненнее, если его все время откладывать.
– В твоем случае это было бы только к лучшему.
– Отдайте соответствующее распоряжение, а я уведомлю свое непосредственное начальство.
– От себя я пошлю вам венок с траурной лентой, – пошутил адмирал. Капитан улыбнулся, словно с его плеч сняли груз куда более тяжкий, чем командирская должность.
– Благодарю вас, адмирал. Конец связи. – Это был довольно резкий конец для напряженного разговора. Придется позднее извиниться перед Оливером. Но сейчас ему хотелось оборвать все связи.
– Ну, – вспылил доктор, – подозреваю, твоя мечта сбылась?
Конец эры. Просто возьмите да сотрите. Пускай в анналы истории впишут новое имя… и воздвигнут очередное надгробие. Наверное, я буду первым из нашей команды, кто скажет тебе спасибо. Спасибо, сэр, что вы вернули нам наши личные жизни. Только вот на кой черт они нам сдались? – Осознав, что его сарказм не возымел абсолютно никакого действия, Маккой гневно блеснул глазами. – Тебе никогда не приходило в голову, что дело, прежде всего, в звездолете? Что есть в нем нечто, из-за чего мы не желаем его оставлять? Думаю, ты слишком много на себя берешь, если вздумал решать за нас, где именно нам находиться и чем заниматься! – Затуманившиеся голубые глаза Маккоя, казалось, смотрели прямо в душу капитана. – К твоему сведению, я уже давно взрослый человек, – продолжил доктор, – и вправе сам решать, чем мне следует заниматься.
– Это ты так считаешь, – ответил Кирк. Маккой отказывался сдаваться.
– Я задам тебе всего один вопрос, но чтобы ты как следует над ним призадумался. – Он указал па руку Кирка и на письмо, которое держал капитан, а затем на пачку писем у его ног.
– Ты именно это почерпнул из писем отца, Джим? Нет, не отвечай. Я постараюсь выразиться иначе. Ты считаешь, что отец пытался сказать тебе своими письмами именно это? Неужели ты думаешь, что такой человек, как твой отец, стал бы их писать, зная, что они доведут тебя до такого бессмысленного решения?
Капитан перестал улыбаться. Посмотрев на пожелтевшую страницу в своей руке и рассыпанную у ног пачку писем, он спросил себя, зачем он сохранил все это. Ведь его брат Сэм по натуре куда сентиментальной. Вдруг Джим с горькой печалью осознал, что никогда толком не знал своего отца, и вряд ли был в состоянии понять, что именно тот хотел выразить в своих письмах. Отец всегда чувствовал себя гостем дома, так никогда и не став хозяином.
– Маккой, я хочу, чтобы у меня был собственный дом, – с серьезным видом промолвил Джим. – И чтобы свои дома были у всех вас. Я не желаю, чтобы вы приезжали погостить на Землю, не имея места, где можно бросить якорь. Но посмотри на нас… Ни у кого нет собственной семьи. Несмотря на симпатию и преданность, царящие в нашем экипаже, любовью мы так никого и не осчастливили.
Рука Маккоя рассекла воздух между ними. Он резко вскочил на ноги.
– Джим! Прекрати! Я больше не желаю этого слышать. – Подойдя вплотную к Кирку, врач прошептал:
– Джим, у человека могут быть грехи и пострашнее, чем принадлежность к команде звездолета типа нашего. Вполне возможно, мы не созданы для семейной жизни. У нас иное призвание. Мы все любили, но в итоге обрели лишь потери, или просто предпочли вовремя уйти. То, что с нами оставалось постоянно, это звездолет, и кто знает, возможно, мы специально уходили… – Он замолчал и, когда заговорил вновь, уже невозможно было поколебать его веру. – Может, мы люди того сорта, что любят смотреть на солнце. – Дальнейших комментариев не последовало. Мужчины просто смотрели друг другу в глаза, пытаясь прочесть еле уловимые чувства, понимать которые они научились за годы дружбы. Не моргнув, Маккой продолжил:
– Не отнимай у нас солнце. – Теперь уже капитану нечем было крыть. Нечасто между друзьями возникал столь напряженный момент. Редко чувства требовали голоса, но когда это все же происходило, Джим всегда мог положиться на Мак-коя. Он всегда был рядом. Если Кирку не удавалось подыскать своих собственных слов, Маккой делал все, чтобы кто-то другой из команды подыскал подходящие слова и нашел в себе мужество произнести их вслух. Еле уловимый скрип ведущей на сеновал лестницы привлек их внимание. В следующую минуту в поле зрения мужчин показался Спок. Заморгав, он промолвил совершенно бесцветным тоном:
– Я вам не помешал?
Кирк и Маккой переглянулись и, сурово посмотрев на Спока, одновременно воскликнули:
– Да! – На Спока это никак не подействовало.
– Ваша мать объяснила мне, где я могу вас найти, капитан.
– Вы что, забыли, как пользоваться переговорным устройством?
– возмутился Маккой.
– Вовсе нет, – ответил Спок. – Просто мне показалось, что будет куда лучше, если я нанесу, так сказать, личный визит. Ведь официально капитан находится в отпуске.
Джим, пройдя к центру сеновала, спросил:
– Вы хотели мне что-то доложить, Спок? Тот, стряхнув прилипшие к комбинезону соломинки, по военному отчеканил:
– Корабль прошел профилактический ремонт и в настоящий момент полностью снаряжен. Инженеры-ремонтники заявляют, что он вновь пригоден к космическим перелетам, и сейчас мы ожидаем разрешения покинуть Звездную базу-2, как только команда вернется из увольнения. Однако звездолет «Конго» значительно пострадали требует немедленного ремонта, поэтому администрация Звездной базы попросила нас побыстрее покинуть ремонтный док. С вашего разрешения, мы перебазируемся во внешний док космопричала для возобновления боевого дежурства по патрулированию.
Капитан кивнул в знак согласия.
– Конечно. Проинформируйте капитана Торояна, что мы освободим док в течение ближайшего часа, а также передайте ему от меня привет. Я хочу провести совещание всех старших офицеров и руководителей секторов, как только они отрапортуют о возвращении из увольнения. Кроме того, я намерен лично поговорить со Скотти.
– Отлично, сэр. Мистер Скотти сейчас на борту. Я сделаю соответствующие уведомления.
С довольным видом капитан посмотрел на Мак-коя.
– Нам будет лучше вернуться на звездолет, а не то команда в полном составе явится сюда. – Он прошел мимо Спока к лестнице.
– Капитан, если можно… – начал Спок. Кирк повернулся.
– Да? Спок слегка нахмурился. Прежде чем продолжить, он сцепил руки за спиной и потупил взор.
– Сэр… я случайно услышал ваш разговор с адмиралом Оливером.
– Случайно услышали? – повторил Кирк. Тот согласно кивнул.
– Я подслушал.
Прислонившись к стене сарая, Маккой скрестил на груди руки и проворчал:
– Конечно, для чего же тогда друзья? Кирк блеснул на него ястребиным взглядом.
– Любопытно, я становлюсь пророком. – Он уже начал спускаться с сеновала, когда до него дошло, что лишь крайняя нужда могла заставить Спока, заняться подслушиванием частных переговоров. – Я собираюсь проститься с мамой. Встретимся на борту.
– Капитан! – Вулканец тронул Кирка за рукав.
– Да, Спок?
– Я насчет мисс Килер. Капитан поджал губы и призадумался. В конце концов, Спок был единственным, кто пережил этот кошмар вместе с ними. Поэтому Кирк, в принципе, мог предположить, что он сейчас услышит.
– Спок, тебе нет необходимости говорить об этом. Я ценю твое мнение.
– Я позволю себе несколько слов. Кирк зажмурился на солнечный свет, висевший дымкой вокруг первого офицера. В воздухе искрились танцующие пылинки. Трое мужчин как бы окутаны сверкающим туманом, и каждый из них имеет совершенно разное призвание, прошлое и судьбу.
– Твое пребывание в прошлом не прошло даром, – начал Спок, не отрывая глаз от капитана. – Ведь ты изменил' ее судьбу. В неизмененном прошлом она просто жила и умерла. А в измененном времени она узнала, что значит быть любимой.
Значение этих слов было в десять раз глубже от того, что их произнес именно Спок. Кирк согласно кивнул. Он знал, что первый офицер его поймет.
– Спасибо, Спок, – прошептал Джим. – Спасибо от меня и от нее.
– Лестница заскрипела, когда он начал спускаться вниз. Цыплята с писком высыпали из сарая, и лишь когда Кирк вышел, вернулись к корыту с кормом. Маккой переместился в угол сеновала, Спок безмолвно уставился в почерневшие доски.
– Он совершает ошибку, – сказал Маккой. – Он просто использует свою скорбь для перемены курса в карьере.
Прошло несколько секунд, прежде чем Спок вновь заговорил:
– У него есть на это право. В голосе Маккоя появилось отчаяние. – Да… но сейчас капитан просто не владеет собой.
Спок, ты даже не представляешь, что может сделать с человеком личное горе.
– Доктор, – твердо сказал Спок. – Я это прекрасно понимаю. Но дело в том, что капитан теперь по большому счету считает свою карьеру лишенной всякого смысла. Он забыл о пользе, которую принес человечеству. Забыл, что служба не столько долг, сколько привилегия. И что трагичнее всего… – Спок сделал паузу. – Он забыл, что звездолет федерации есть осязаемое проявление упрямой убежденности человечества в том, что жизнь не лишена смысла.
Маккой раздумывал над словами вулканца, он понял, что Звездный флот, звездолет, капитан, значили для вулканца куда больше, чем он мог предположить.
– Спок… я никогда не думал…
– Доктор, – кратко ответил Спок, – а вы никогда меня об этом не спрашивали.
Глава 19
– Капитан, дальнобойные сенсоры установлены. Эйприл, выйдя из дверей турболифта, воспринял это известие относительно спокойно.
Красные лампочки тревоги мигали без звукового сопровождения, предупреждая, что клаксоны уже отключены – это делало капитанский мостик еще опаснее и таинственнее.
– Отлично, Карлос, начинайте ориентацию на наши звезды и давайте-ка побыстрее убираться из пространства этой воинственной расы.
– Будет сделано, – ответил Флорида, – да только наш двигатель искривления по-прежнему не работает.
– Сейчас починят, – сказал Эйприл. На экране отчетливо виднелись пять кораблей идентичных тому, который только что их атаковал. – Где они? Как далеко от нас находятся?
– Все еще на весьма приличном расстоянии, сэр.
– Это нам что-нибудь дает? – поинтересовался Джордж с верхней палубы.
– Да, сэр, – ответил Флорида. – Выигрываем время… Если бы у нас работали только ближние сенсоры, скорее всего мы оказались бы мертвы прежде, чем увидели бы противника. Они еще в семнадцати минутах от нас.
– Не так и много, – промолвил Джордж. Эйприл прошел на центр командной палубы. – Но это уже кое-что по сравнению с тем, что мы имели минуту назад. Миссис Хэрт, как там наши щиты?
Женщина у инженерной стойки поспешила доложить:
– Мы располагаем максимальным количеством экранирующей энергии, которую только можно получить от импульсных двигателей.
Если заработают установки искривления, еще дополнительно получим тридцать процентов.
– Можете ли вы сконцентрировать дефлекторную энергию, которой мы располагаем?
– Лишь в случае скорой тревоги.
– Постараюсь ее устроить. – Эйприл повернулся к интеркому, лицо его ожесточилось. – Привести все виды бортового вооружения в полную готовность. Приготовиться к бою! – Он щелкнул другой кнопкой. – Доктор Браунелл, как продвигается ваше перепрограммирование?
– Сами понимаете.
– Конечно, но мне необходимо знать, сколько времени займет у вас этот процесс?
– Когда сделаем, тогда и будет готово: Саффайр старается вовсю, на помощь поспешил Вуди, а кроме этих ребят, никто на корабле не сообразит, что надо делать. К тому же, согласитесь, мне тут торчать меньше всего хочется.
– Понимаю. А все же, сколько минут уйдет на это дело?
– Сорок, как минимум.
– Большое спасибо, доктор. Канал связи. Мистер Флорида, выводите нас отсюда на максимально возможной скорости. – Карлос Флорида взялся за навигационный диск. И вдруг раздался зловещий уверенный голос Роберта Эйприла, далекий от мягких английских интонаций:
– Капитан, вы не смеете бежать! – Эйприл повернулся и встретился взглядом с Т'Каэлем.
– А что вы предлагаете?
– Встретиться с ними в бою и расстрелять.
– Мне хотелось бы по возможности ограничить кровопролитие, ответил Эйприл. – Тем более, что есть возможность тянуть время до тех пор, пока не исправят двигатель искривления. – Глаза Т'Каэля расширились, и в нетерпении он всплеснул руками.
– Капитан, клянусь своей честью, есть только три возможности:
Рой вас пленит либо уничтожит или же вы погубите Рой – сейчас неподходящее время для благородства. – Все, находившиеся на мостике, замерли в изумлении – многие еще не догадывались, что перед ними не вулканец, теперь сомнения улетучились.
– Вы должны действовать незамедлительно, настаивал Т'Каэль.
– Иначе что? – полюбопытствовал капитан. Ромуланец поразился проницательности этого человека. – Что ждет нас в противном случае?
– не унимался Эйприл.
– К ним на подмогу подойдет звездолет-носитель.
– Звездолет-носитель – в отчаянии прорычал с верхней палубы Джордж.
– Корабль-носитель, – продолжил Т'Каэль, сверкая своими огромными глазищами, – состоит из нескольких Роев. И в этом случае вас с легкостью уничтожат. Командирам Роя выгоднее расправиться с вами до подхода носителя – кому хочется с кем-то делиться славой?
Для меня очевидно, что их задача – захватить ваш звездолет целым, так что, по возможности, они постараются чуть-чуть поцарапать его.
– И мы получаем очередное преимущество, – подытожил Эйприл. Он намерен был отвернуться, но Т'Каэль схватил его за руку. – Капитан, не стану вводить вас в заблуждение. Командиры Роя, безусловно, предпочли бы захватить ваш корабль целым, но если они поймут, что это невозможно, то разнесут его в клочья.
Не меняя выражения лица, Эйприл понял, что слова ромуланца чистая правда, кажется, капитан начинал понимать всю жестокость и беспощадность противника, с которым его свела судьба.
– Хорошо. Что вы порекомендуете?
– Они в первую очередь постараются определить тип ваших двигательных установок и уничтожить их. Если обнаружат точное нахождение капитанского мостика, нанесут удар и по нему. Вы должны вспомнить, как сражается стая: их сила – в хорошо скоординированной атаке. Не пытайтесь убежать от них, ничего не получится, считайте вы пропали. Попробуйте дезориентировать стаю. расстроить их ряды.
Единственный способ добиться этого – атаковать и отходить, бежать не имеет смысла.
Эйприл кивнул в знак согласия.
– Прекрасно понимаю, о чем вы говорите. Однажды наблюдал, как олень отбил нападение волчьей стаи, потому что не мог бежать от хищников. Он яростно крутил рогатой головой и бил копытами, а волки не знали, что им предпринять, так как прежний опыт их учил, что можно нападать лишь на убегающую жертву.
Т'Каэль, видя, что капитан наконец понял всю серьезность положения, вздохнул с облегчением. Обведя взглядом мостик, Эйприл обратился к ромуланцу:
– Я последую вашему совету, но прежде хотелось бы кое о чем вас спросить… Насколько я понимаю, вы не из тех, кто руководствуется местью. Почему же, в таком случае, хотите нам помочь?
Т'Каэль посмотрел на корабли Роя – серебристые треугольники на черном экране, с каждой секундой становившиеся все крупнее. Лучше кого бы то ни было, он знал их решимость и выверенную точность, когда они возьмутся за выполнение приказа по захвату землян и этого чуда техники. Пытаясь успокоиться, он сделал глубокий вдох.
– Поело войны с федерацией наше руководство, – так называемая Преторская система, – была реформирована. Население наших планет, осознав размеры потерь ресурсов и времени, решило, что корень зла кроется в слишком централизованной власти. Когда небольшая группка решает за всех, ошибки чудовищны – за все надо платить. Войнам пришел конец, и наши племена выбрали совет представителей, который правил на протяжении примерно сорока ваших земных лет, и мы добились процветания. За такой короткий срок научный прогресс превзошел все, что было достигнуто за всю нашу предыдущую историю: жизненный уровень значительно возрос, расцвела культура, делались попытки сближения с федерацией и установления открытых взаимовыгодных отношений с ней. Но, – он тяжело вздохнул, – история ничему не учит.
– История? – удивился Эйприл. – Но ведь прошло всего сорок лет!
– За это время случилось и нечто другое, – ответил Т'Каэль.
Нас атаковала иная цивилизация с границы, противоположной от пространства федерации. Мы понесли колоссальные потери. Обвинили во всем Совет. «Слишком миролюбивую политику вы проводили, – кричали его противники, – поэтому и оказались совершенно не готовыми к войне.» Совет упразднили, а систему Преторства реставрировали, причем появился некто, манипулирующий ею в своих целях.
– У вас не было конституции, – заключил Эйприл.
Т'Каэль в недоумении посмотрел на капитана.
– Извините?
– Конституции у вас не было. Вот, например, наши Статьи федерации скопированы с Конституции США. Они предотвращают какие-либо резкие изменения в системе управления. Для принятия ответственных решений требуется время. Нельзя ничего менять, основываясь лишь на сиюминутных эмоциях.
– Мудро, – ответил Т'Каэль. – А вот мы ради военной модернизации и амбиций нескольких личностей забыли об истинных ценностях. Теперь мой народ не считает зазорным отнимать у других, и с этим мы связываем нынешнюю ромуланскую славу.
Проскрежетав зубами, в разговор вмешался спустившийся с верхней палубы мостика Джордж:
– Военная сила в этой галактике необходима независимо от того, нравится нам это, или нет. Где бы сейчас все мы были, если бы не располагали силой, способной дать отпор твоему Рою?
Неприкрытая ярость сверкнула в глазах ромуланца.
– Вот из-за таких, как ты, и у вас, землян, и у народов Риханцу, навсегда утрачена способность делать что-то сообща!
Джордж воззрился на Т'Каэля с не меньшим негодованием.
– Только что ты сам сказал, что твой народ одержим идеей грабежа. Если бы не военная мощь федерации, что бы со всеми нами уже было… И ты прекрасно это знаешь! – Не дожидаясь ответа, Кирк поспешил к переговорному пульту. Отстранив Санави, он активно защелкал тумблерами. Т'Каэль и Эйприл смотрели ему вслед. После минутного замешательства капитан постарался разрядить обстановку:
– Неприятно, не правда ли? Лицо Т'Каэля сделалось печальным.
– Похоже, он не понимает. А многие из ромуланцев думают подобно вам? – тихо спросил Эйприл.
– Нет, – ответил Т'Каэль. – Капитан, для меня уже не имеет значения, умру я или останусь в живых, равно как и то, будет ли пленен ваш корабль. Я не желаю видеть, как моя цивилизация превращается в банду пиратов. Уж лучше пускай они понесут потери, чем еще глубже погрузятся в свои первобытные инстинкты, чтобы уже больше никогда не выбраться из пещерного состояния.
Эйприл прижал палец к губам. Прошло мгновение, в течение которого ему не удалось обнаружить на лице Т'Каэля даже намека на обман. Впрочем, он и не ожидал увидеть ничего подобного. Капитан кивнул.
– Мне понятны ваши мотивы, но думаю, кое-что вы все же недоговариваете.
– Да что же, черт возьми, случилось с этой штуковиной?!
– Вы постоянно нажимаете на передатчик подпространственной сети и различные декодеры, – терпеливо сообщил Кирку Санави. Почему бы вам не сказать, что вам нужно?
– Хочу поговорить с отрядом, отправившимся на поимку зверя.
– Отлично. Для этого необходимо лишь нажать это и это. Пальцы верзилы забегали по клавиатуре. Почти сразу послышался какой-то писк, и интерком заговорил:
– Чанг слушает.
– Ну как, грохнули вы это чудовище?
– Кольцо вокруг него сужается, мистер Кирк. Зверюга сейчас внизу, на палубе Джей, а автоматические дверные панели на палубах от Эйч до Кей еще не подключены к главному компьютеру, так что тварь вполне могла перейти на другую палубу. Конечно, мы пытаемся отсечь хищника при помощи реле, но еще не все электрооборудование в исправности.
– Так каким же образом зверь оказался на палубе Джей?
– Он забежал в турболифт и, должно быть, ткнул лапой какую-нибудь из кнопок. Я весьма сомневаюсь, что подобное повторится. Можете быть уверены, чудище не заявится на капитанский мостик в самый неподходящий для этого момент.
– Звучит не очень убедительно, – промолвил Джордж, он был не в состоянии удержаться от внезапного прилива симпатии к обезумевшему от паники зверю. – Постарайтесь поскорее покончить с этим.
– Постараемся, сэр… Мне кажется… Сэр… Точно! Сэр, мы наконец загнали его в угол… В районе гидрологической лаборатории.
Я дам вам знать, чем кончится дело. Конец связи!
Тяжело вздохнув, Джордж воспользовался положением первого офицера и прошел на командный пост, вновь оказавшись в компании двух капитанов.
– Признаюсь вам, – говорил Эйприл Т'Каэлю, – мы вовсе не собирались воевать и не готовы к сражению, на звездолете катастрофически не хватает людей. Единственные военные на борту это Джордж и его помощник. – Эйприл кивнул в сторону Дрейка. – Так что теперь вы понимаете, почему я не хочу кровопролития.
– Если я правильно вас понял, капитан, – ответил Т'Каэль, то, что вы не желаете сражаться, не имеет ничего общего с количеством людей на борту вашего корабля. Вы лично не намерены проливать кровь.
Эйприл смущенно улыбнулся.
– Не удается мне скрытничать, не правда ли? Но ведь в действительности мы направлялись спасать жизни других людей. Эта цель была для меня первостепенной. Слишком много жизней поставлено на карту, мистер Т'Каэль… и я намерен их спасти, – Разрешите вам помочь. – Т'Каэль намеренно посмотрел на Джорджа, словно желая подтвердить свою преданность двум землянам, после чего резко повернулся к капитану. – У нас есть оружие, о котором вам ничего не известно.
Эйприл слегка подался вперед.
– Что же это за зверь?
– Новая разработка. Начало новой науки. И пока мы здесь сидим, ромуланские ученые продолжают совершать новые открытия в этой области. Через несколько лет они, несомненно, доведут его до совершенства, но даже сейчас это оружие не оставляет противнику практически никаких шансов при стрельбе с близкого расстояния.
Красные лампочки тревоги мигали без звукового сопровождения, предупреждая, что клаксоны уже отключены – это делало капитанский мостик еще опаснее и таинственнее.
– Отлично, Карлос, начинайте ориентацию на наши звезды и давайте-ка побыстрее убираться из пространства этой воинственной расы.
– Будет сделано, – ответил Флорида, – да только наш двигатель искривления по-прежнему не работает.
– Сейчас починят, – сказал Эйприл. На экране отчетливо виднелись пять кораблей идентичных тому, который только что их атаковал. – Где они? Как далеко от нас находятся?
– Все еще на весьма приличном расстоянии, сэр.
– Это нам что-нибудь дает? – поинтересовался Джордж с верхней палубы.
– Да, сэр, – ответил Флорида. – Выигрываем время… Если бы у нас работали только ближние сенсоры, скорее всего мы оказались бы мертвы прежде, чем увидели бы противника. Они еще в семнадцати минутах от нас.
– Не так и много, – промолвил Джордж. Эйприл прошел на центр командной палубы. – Но это уже кое-что по сравнению с тем, что мы имели минуту назад. Миссис Хэрт, как там наши щиты?
Женщина у инженерной стойки поспешила доложить:
– Мы располагаем максимальным количеством экранирующей энергии, которую только можно получить от импульсных двигателей.
Если заработают установки искривления, еще дополнительно получим тридцать процентов.
– Можете ли вы сконцентрировать дефлекторную энергию, которой мы располагаем?
– Лишь в случае скорой тревоги.
– Постараюсь ее устроить. – Эйприл повернулся к интеркому, лицо его ожесточилось. – Привести все виды бортового вооружения в полную готовность. Приготовиться к бою! – Он щелкнул другой кнопкой. – Доктор Браунелл, как продвигается ваше перепрограммирование?
– Сами понимаете.
– Конечно, но мне необходимо знать, сколько времени займет у вас этот процесс?
– Когда сделаем, тогда и будет готово: Саффайр старается вовсю, на помощь поспешил Вуди, а кроме этих ребят, никто на корабле не сообразит, что надо делать. К тому же, согласитесь, мне тут торчать меньше всего хочется.
– Понимаю. А все же, сколько минут уйдет на это дело?
– Сорок, как минимум.
– Большое спасибо, доктор. Канал связи. Мистер Флорида, выводите нас отсюда на максимально возможной скорости. – Карлос Флорида взялся за навигационный диск. И вдруг раздался зловещий уверенный голос Роберта Эйприла, далекий от мягких английских интонаций:
– Капитан, вы не смеете бежать! – Эйприл повернулся и встретился взглядом с Т'Каэлем.
– А что вы предлагаете?
– Встретиться с ними в бою и расстрелять.
– Мне хотелось бы по возможности ограничить кровопролитие, ответил Эйприл. – Тем более, что есть возможность тянуть время до тех пор, пока не исправят двигатель искривления. – Глаза Т'Каэля расширились, и в нетерпении он всплеснул руками.
– Капитан, клянусь своей честью, есть только три возможности:
Рой вас пленит либо уничтожит или же вы погубите Рой – сейчас неподходящее время для благородства. – Все, находившиеся на мостике, замерли в изумлении – многие еще не догадывались, что перед ними не вулканец, теперь сомнения улетучились.
– Вы должны действовать незамедлительно, настаивал Т'Каэль.
– Иначе что? – полюбопытствовал капитан. Ромуланец поразился проницательности этого человека. – Что ждет нас в противном случае?
– не унимался Эйприл.
– К ним на подмогу подойдет звездолет-носитель.
– Звездолет-носитель – в отчаянии прорычал с верхней палубы Джордж.
– Корабль-носитель, – продолжил Т'Каэль, сверкая своими огромными глазищами, – состоит из нескольких Роев. И в этом случае вас с легкостью уничтожат. Командирам Роя выгоднее расправиться с вами до подхода носителя – кому хочется с кем-то делиться славой?
Для меня очевидно, что их задача – захватить ваш звездолет целым, так что, по возможности, они постараются чуть-чуть поцарапать его.
– И мы получаем очередное преимущество, – подытожил Эйприл. Он намерен был отвернуться, но Т'Каэль схватил его за руку. – Капитан, не стану вводить вас в заблуждение. Командиры Роя, безусловно, предпочли бы захватить ваш корабль целым, но если они поймут, что это невозможно, то разнесут его в клочья.
Не меняя выражения лица, Эйприл понял, что слова ромуланца чистая правда, кажется, капитан начинал понимать всю жестокость и беспощадность противника, с которым его свела судьба.
– Хорошо. Что вы порекомендуете?
– Они в первую очередь постараются определить тип ваших двигательных установок и уничтожить их. Если обнаружат точное нахождение капитанского мостика, нанесут удар и по нему. Вы должны вспомнить, как сражается стая: их сила – в хорошо скоординированной атаке. Не пытайтесь убежать от них, ничего не получится, считайте вы пропали. Попробуйте дезориентировать стаю. расстроить их ряды.
Единственный способ добиться этого – атаковать и отходить, бежать не имеет смысла.
Эйприл кивнул в знак согласия.
– Прекрасно понимаю, о чем вы говорите. Однажды наблюдал, как олень отбил нападение волчьей стаи, потому что не мог бежать от хищников. Он яростно крутил рогатой головой и бил копытами, а волки не знали, что им предпринять, так как прежний опыт их учил, что можно нападать лишь на убегающую жертву.
Т'Каэль, видя, что капитан наконец понял всю серьезность положения, вздохнул с облегчением. Обведя взглядом мостик, Эйприл обратился к ромуланцу:
– Я последую вашему совету, но прежде хотелось бы кое о чем вас спросить… Насколько я понимаю, вы не из тех, кто руководствуется местью. Почему же, в таком случае, хотите нам помочь?
Т'Каэль посмотрел на корабли Роя – серебристые треугольники на черном экране, с каждой секундой становившиеся все крупнее. Лучше кого бы то ни было, он знал их решимость и выверенную точность, когда они возьмутся за выполнение приказа по захвату землян и этого чуда техники. Пытаясь успокоиться, он сделал глубокий вдох.
– Поело войны с федерацией наше руководство, – так называемая Преторская система, – была реформирована. Население наших планет, осознав размеры потерь ресурсов и времени, решило, что корень зла кроется в слишком централизованной власти. Когда небольшая группка решает за всех, ошибки чудовищны – за все надо платить. Войнам пришел конец, и наши племена выбрали совет представителей, который правил на протяжении примерно сорока ваших земных лет, и мы добились процветания. За такой короткий срок научный прогресс превзошел все, что было достигнуто за всю нашу предыдущую историю: жизненный уровень значительно возрос, расцвела культура, делались попытки сближения с федерацией и установления открытых взаимовыгодных отношений с ней. Но, – он тяжело вздохнул, – история ничему не учит.
– История? – удивился Эйприл. – Но ведь прошло всего сорок лет!
– За это время случилось и нечто другое, – ответил Т'Каэль.
Нас атаковала иная цивилизация с границы, противоположной от пространства федерации. Мы понесли колоссальные потери. Обвинили во всем Совет. «Слишком миролюбивую политику вы проводили, – кричали его противники, – поэтому и оказались совершенно не готовыми к войне.» Совет упразднили, а систему Преторства реставрировали, причем появился некто, манипулирующий ею в своих целях.
– У вас не было конституции, – заключил Эйприл.
Т'Каэль в недоумении посмотрел на капитана.
– Извините?
– Конституции у вас не было. Вот, например, наши Статьи федерации скопированы с Конституции США. Они предотвращают какие-либо резкие изменения в системе управления. Для принятия ответственных решений требуется время. Нельзя ничего менять, основываясь лишь на сиюминутных эмоциях.
– Мудро, – ответил Т'Каэль. – А вот мы ради военной модернизации и амбиций нескольких личностей забыли об истинных ценностях. Теперь мой народ не считает зазорным отнимать у других, и с этим мы связываем нынешнюю ромуланскую славу.
Проскрежетав зубами, в разговор вмешался спустившийся с верхней палубы мостика Джордж:
– Военная сила в этой галактике необходима независимо от того, нравится нам это, или нет. Где бы сейчас все мы были, если бы не располагали силой, способной дать отпор твоему Рою?
Неприкрытая ярость сверкнула в глазах ромуланца.
– Вот из-за таких, как ты, и у вас, землян, и у народов Риханцу, навсегда утрачена способность делать что-то сообща!
Джордж воззрился на Т'Каэля с не меньшим негодованием.
– Только что ты сам сказал, что твой народ одержим идеей грабежа. Если бы не военная мощь федерации, что бы со всеми нами уже было… И ты прекрасно это знаешь! – Не дожидаясь ответа, Кирк поспешил к переговорному пульту. Отстранив Санави, он активно защелкал тумблерами. Т'Каэль и Эйприл смотрели ему вслед. После минутного замешательства капитан постарался разрядить обстановку:
– Неприятно, не правда ли? Лицо Т'Каэля сделалось печальным.
– Похоже, он не понимает. А многие из ромуланцев думают подобно вам? – тихо спросил Эйприл.
– Нет, – ответил Т'Каэль. – Капитан, для меня уже не имеет значения, умру я или останусь в живых, равно как и то, будет ли пленен ваш корабль. Я не желаю видеть, как моя цивилизация превращается в банду пиратов. Уж лучше пускай они понесут потери, чем еще глубже погрузятся в свои первобытные инстинкты, чтобы уже больше никогда не выбраться из пещерного состояния.
Эйприл прижал палец к губам. Прошло мгновение, в течение которого ему не удалось обнаружить на лице Т'Каэля даже намека на обман. Впрочем, он и не ожидал увидеть ничего подобного. Капитан кивнул.
– Мне понятны ваши мотивы, но думаю, кое-что вы все же недоговариваете.
* * *
На верхней палубе, заставляя себя не прислушиваться к разговору на командном посту, Джордж то и дело нажимал не на те кнопки.– Да что же, черт возьми, случилось с этой штуковиной?!
– Вы постоянно нажимаете на передатчик подпространственной сети и различные декодеры, – терпеливо сообщил Кирку Санави. Почему бы вам не сказать, что вам нужно?
– Хочу поговорить с отрядом, отправившимся на поимку зверя.
– Отлично. Для этого необходимо лишь нажать это и это. Пальцы верзилы забегали по клавиатуре. Почти сразу послышался какой-то писк, и интерком заговорил:
– Чанг слушает.
– Ну как, грохнули вы это чудовище?
– Кольцо вокруг него сужается, мистер Кирк. Зверюга сейчас внизу, на палубе Джей, а автоматические дверные панели на палубах от Эйч до Кей еще не подключены к главному компьютеру, так что тварь вполне могла перейти на другую палубу. Конечно, мы пытаемся отсечь хищника при помощи реле, но еще не все электрооборудование в исправности.
– Так каким же образом зверь оказался на палубе Джей?
– Он забежал в турболифт и, должно быть, ткнул лапой какую-нибудь из кнопок. Я весьма сомневаюсь, что подобное повторится. Можете быть уверены, чудище не заявится на капитанский мостик в самый неподходящий для этого момент.
– Звучит не очень убедительно, – промолвил Джордж, он был не в состоянии удержаться от внезапного прилива симпатии к обезумевшему от паники зверю. – Постарайтесь поскорее покончить с этим.
– Постараемся, сэр… Мне кажется… Сэр… Точно! Сэр, мы наконец загнали его в угол… В районе гидрологической лаборатории.
Я дам вам знать, чем кончится дело. Конец связи!
Тяжело вздохнув, Джордж воспользовался положением первого офицера и прошел на командный пост, вновь оказавшись в компании двух капитанов.
– Признаюсь вам, – говорил Эйприл Т'Каэлю, – мы вовсе не собирались воевать и не готовы к сражению, на звездолете катастрофически не хватает людей. Единственные военные на борту это Джордж и его помощник. – Эйприл кивнул в сторону Дрейка. – Так что теперь вы понимаете, почему я не хочу кровопролития.
– Если я правильно вас понял, капитан, – ответил Т'Каэль, то, что вы не желаете сражаться, не имеет ничего общего с количеством людей на борту вашего корабля. Вы лично не намерены проливать кровь.
Эйприл смущенно улыбнулся.
– Не удается мне скрытничать, не правда ли? Но ведь в действительности мы направлялись спасать жизни других людей. Эта цель была для меня первостепенной. Слишком много жизней поставлено на карту, мистер Т'Каэль… и я намерен их спасти, – Разрешите вам помочь. – Т'Каэль намеренно посмотрел на Джорджа, словно желая подтвердить свою преданность двум землянам, после чего резко повернулся к капитану. – У нас есть оружие, о котором вам ничего не известно.
Эйприл слегка подался вперед.
– Что же это за зверь?
– Новая разработка. Начало новой науки. И пока мы здесь сидим, ромуланские ученые продолжают совершать новые открытия в этой области. Через несколько лет они, несомненно, доведут его до совершенства, но даже сейчас это оружие не оставляет противнику практически никаких шансов при стрельбе с близкого расстояния.