Кэри Мэри Вирджиния. Тайна пылающих следов

   — Да, и он посылал свои изделия миссис Добсон, — подхватил Боб, — она писала ему, вот и получилось, что…
   — Прекратите! — оборвал генерал Боба. — Что за чушь! Думаете, я в это поверю? Эта женщина пишет письма старику, который делает горшки, а потом их переписка заходит так далеко, что она приезжает сюда и поселяется у него в доме как раз в день его исчезновения? Не надо, я не дурак!
   — Не орите! — Элоиза Добсон сама почти кричала. — У вас еще хватает наглости на меня кричать! Пусть этот Ферьер даже украл королевскую корону Британии, но я все равно должна вызвать ему доктора. Он залил кровью весь пол! Генерал взглянул на Ферьера. На пол действительно упали две капли крови.
   — У мадам слишком доброе сердце. Мы отправим его в больницу, как только покончим с нашим делом. А теперь расскажите мне, как вы познакомились с Гончаром?
   — Вам-то что до этого, черт возьми! Но если уж вы так настаиваете…
   — Миссис Добсон, пожалуйста, — взмолился Юпитер.
   — Он мой отец, это его дом, и вам нечего здесь делать! Да как вы смеете!
   Откинув голову, генерал злобно расхохотался.
   — Это совсем не смешно! — крикнула Элоиза.
   — Напротив, очень смешно! — Он повернулся к дверям. — Деметриефф, нас посетила редкостная удача! У нас в руках дочь Алексиса Керенова! — И он опять обратился к миссис Добсон: — Теперь вы мне все расскажете, а потом мы займемся мистером Ферьером, о котором вы так беспокоитесь.
   — Что я должна вам рассказать?
   — Дело в том, что существует одна вещь — чрезвычайно ценная, — которая принадлежит моему народу, — сказал генерал. — Вы понимаете, о чем я?
   Элоиза Добсон покачала головой.
   — Она не знает, — закричал Юпитер. — Она ничего не знает о Лапатии, совсем ничего!
   — Попридержи язык! — оборвал его генерал. — Мадам Добсон, я жду!
   — Я ничего не знаю, Юпитер говорит правду. Я никогда не слышала об Алексисе Керенове. Мой отец — Александер Гончар.
   — Неужели он не посвящал вас в свою тайну?
   — Тайну? Какую тайну?
   — Смешно! Глупо! Он должен был вам рассказать! Это его долг! И вы мне расскажете — теперь!
   — Но я ничего не знаю!
   — Деметриефф! — Генерал потерял самообладание. — Она должна заговорить!
   Деметриефф направился к Элоизе.
   — Эй! Не смейте трогать мою мать! — крикнул Том и бросился к ней, но Деметриефф отбросил его в сторону.
   — Всех в подвал! — приказал генерал. — Всех, кроме этой упрямой женщины!
   — Как бы не так! — закричал Пит. Вместе с Бобом они бросились на Деметриеффа, схватив его руку с пистолетом. Деметриефф с громким криком упал на пол, пистолет выстрелил в потолок, и вслед за выстрелом раздался страшный грохот. Дверь черного хода распахнулась настежь, и на пороге появился Гончар. В его руке был старинный, заржавленный пистолет.

   — Не двигаться! — крикнул он.
   Юпитер замер на полдороге к двери. Генерал Калук словно примерз к стулу, а Боб с Питом прижимали Деметриеффа к полу.
   — Дедушка? — выдохнул Том.
   — Добрый вечер, Том, — сказал Гончар. — Элоиза, моя дорогая, мне так жаль, что тебе пришлось столько пережить!
   Генерал Калук начал было вставать, но Гончар наставил на него пистолет и предупредил, что в обойме есть еще две пули и он с наслаждением выстрелит генералу прямо в лицо.
   Генерал опустился на стул.
   — Юпитер, мой мальчик! — сказал Гончар. — Пожалуйста, обезоружь этих людей — для начала генеральского прихвостня, а потом и самого генерала. У него наверняка есть пистолет, он всегда любил оружие.
   — Слушаюсь, мистер Гончар. То есть, я хотел сказать, мистер Керенов.

СДЕЛКА

   Все молчали. Юпитер Джонс взял револьвер у Деметриеффа, обыскал генерала Калука и обнаружил у него два пистолета — большой автоматический и еще один, поменьше.
   — Юпитер, запри пистолеты в кладовой и принеси мне ключ, — сказал Гончар.
   Положив ключ в карман, Гончар наконец позволил себе расслабиться и устало прислонился к столу.
   Только теперь Элоиза Добсон расплакалась.
   — Ну, моя дорогая, все уже позади, — утешал ее отец. — Я все время следил за этими негодяями и никогда бы не позволил им даже коснуться тебя.
   Миссис Добсон встала и подошла к нему. Гон-
   чар протянул свой пистолет Юпитеру и обнял ее.
   — Я все понимаю, дорогая, — засмеялся он, потом чуть отстранился, так, чтобы она волей-неволей вынуждена была оглядеть его седые волосы, длинную бороду, грязную, покрытую пятнами робу. — Представляю, как ты потрясена моим видом, — сказал он. — Ни у кого нет такого отца, как Александер Гончар.
   Миссис Добсон кивнула, потом покачала головой и снова расплакалась. Калук сказал что-то на странном, певучем языке.
   — Пожалуйста, говорите по-английски, — попросил Гончар. — Я так давно не слышал языка моих предков, что теперь понимаю его с трудом.
   — Удивительно! — воскликнул генерал.
   — А это кто? — Гончар указал на Ферьера. |Тот сидел, скорчившись, на своем стуле и держался за раненую руку.
   — Так, обычный воришка, — отмахнулся генерал.
   — Дедушка, его зовут Ферьер, — объяснил м. — Он хотел выжить нас из твоего дома.
   — Выжить? Каким образом?
   — Здесь три раза появлялись горящие следа, — сказал Юп. — Три следа на кухне возле кладовой, два у двери в подвал, и еще два — на лестнице.
   — Горящие следы? Вижу, вы хорошо изучили историю моей семьи, мистер Ферьер. Юпитер, почему у него идет кровь?
   — Генерал Калук его подстрелил.
   — Понятно. Я правильно понял: этот воришка влезал ко мне в дом и пытался испугать мою семью?
   — Вам этого никогда не доказать! — буркнул Ферьер.
   — У него есть вторая связка ключей от дома, — сказал Юпитер.
   — По-моему, пора вызывать Рейнольдса. Дорогая Элоиза, я ничего не знал о следах. Я так боялся, что Калук может причинить тебе неприятности, что следил только за ним, а не за своим собственным домом.
   Генерал посмотрел на Гончара с некоторым изумлением:
   — Я не ослышался, Алексис? Ты следил за мной?
   — Я следил за тобой, а ты следил за моей дочерью.
   — Могу я тебя спросить, старый друг, где же ты прятался эти три дня?
   — В Хиллтоп-хаузе, — честно признался Гончар. — В комнате над гаражом. Дверь там заперта, но есть окошко.
   — Понятно, — вздохнул генерал. — Кажется, я начинаю терять былую сноровку.
   — Это уж точно. А теперь, Юпитер, позвони шефу полиции. Надо поскорее избавиться от этих людей.
   — Одну минутку, Алексис, — сказал генерал. — Мы еще не решили проблему одной драгоценности, которую отняли у законного владельца много лет назад.
   — Ее законный владелец — Азимов, и моя обязанность — охранять эту драгоценность.
   — Ее законный владелец — народ Лапатии, — ответил генерал. — Все Азимовы давно умерли!
   — Это ложь! Николас вовсе не погиб тогда в Маданхоффе. Мы скрылись вместе и должны были встретиться в Америке. Все было подготовлено. Я должен был подать ему знак. Я ждал его!
   — Бедный Алексис! Ты ждал всю жизнь, а Николас не успел даже добраться до первой железнодорожной станции. Его узнали и задержали.
   Генерал полез в карман, вынул фотографию и протянул ее Гончару. Тот взглянул на нее и вскрикнул:
   — Убийца! Генерал взял фото.
   — Я этого не хотел, — сказал он. — Его Высочество был моим другом.
   — Вот, значит, как ты поступаешь с друзьями!
   — Ничего нельзя было сделать. Может быть, в этом есть высшая справедливость, и не нам о ней судить. Царствование Азимовых началось с крови и ею же закончилось. С ними покончено, Алексис, пойми. Ну а ты? Ты потратил всю жизнь на ожидание. Ты ждал за закрытыми дверями. Скрывался под бородой и этой странной робой, жил одиноко, без семьи. Ты даже не видел, как росла твоя дочь! И все это ради короны, — продолжал генерал. — Все это ты сделал ради короны, которую некому носить!
   — Что тебе от меня надо? — помолчав, сказал Гончар.
   — Я хочу забрать корону обратно в Маданхофф. Ее выставят в Музее национальной истории, ведь именно истории она и принадлежит. И народ сможет увидеть ее, и обещание, которое дали генералы столько десятков лет назад, наконец сбудется.
   — Это обещание было просто насмешкой!
   — Я знаю. Я знаю. Я был против, но Любаски настаивал, и мне пришлось смириться. Пути назад не было, иначе народная вера пошатнулась бы.
   — Лжецы! Убийцы! Как ты смеешь рассуждать о народной вере!
   — Я уже старый человек, Алексис, да и ты тоже старик. Народ в Лапатии живет счастливо, поверь мне. Разве в стране так уж любили Азимовых? Да и Азимовых давно нет. Чего ты добьешься, отказав мне? Сам станешь вором? Я в это не верю. Корона у тебя, ты дал присягу хранить ее До конца жизни. Поэтому я и приехал к тебе! Отдай корону, Алексис, и давай расстанемся друзьями.
   — Мы никогда не были и не будем друзьями, — ответил Гончар.
   — Тогда давай по крайней мере не расставаться врагами. Так будет лучше для нас обоих. И забудем цену, которую мы заплатили.
   Гончар молчал.
   — Не взваливай это на себя, Алексис. У тебя нет выбора. Корона должна вернуться в Маданхофф. Подумай, какие будут последствия для тебя лично, если станет известно, что она у тебя? И к каким последствиям для Лапатии это может привести? Могу себе представить — недоверие народа, а может, и революция, Алексис!
   — Хорошо, я отдам ее тебе, — сказал наконец Гончар.
   — Она сейчас здесь? — спросил Калук.
   — Она здесь. Подождите минуту.
   — Мистер Гончар! — сказал Юпитер.
   — Да, Юпитер?
   — Может быть, я ее принесу? Она ведь в вазе?
   — Ты умный парень, Юпитер. Да, она в вазе. Принеси ее.
   Юпитер вышел из комнаты. Все молча ждали его возвращения. Он вернулся с большим свертком из мягкой ткани и положил его на стол.
   — Разверни, — попросил Гончар. Генерал кивнул.
   — Конечно, вам это тоже интересно, — сказал он.
   Юпитер развернул ткань, и перед всеми предстала изумительной красоты корона из золота и ляпис-лазури, увенчанная огромным рубином и красным орлом с распахнутыми в крике острыми клювами.
   — Императорская корона Лапатии! — воскликнул Боб.
   — Но… я думал, что она хранится в музее в Маданхоффе! — сказал Пит.
   Генерал поднялся, с благоговением глядя на корону.
   — Та, что в Маданхоффе, — копия, — сказал он. — Прекрасная копия, хотя ее делал и не Кере-нов. Наверное, некоторые эксперты вроде этого Ферьера догадывались, что она ненастоящая, но хранили молчание. Корона там выставлена на помосте и под стеклом, а вокруг установлены барьеры, чтобы держать публику на расстоянии. Никто не мог рассмотреть ее, потому что нельзя подойти близко. Недавно, правда, один фотограф получил разрешение включить ее фото в свою книгу, но он профессионал в фотографии, а не в драгоценностях, поэтому мы и разрешили ему съемку. — Генерал завернул корону в ткань и добавил: — Мы сохраним секрет и заменим копию на подлинную корону.
   — Откуда вы знаете, что мы ничего никому не расскажем? — спросил Ферьер.
   — Да кто вам поверит? Можете говорить, что угодно!
   Генерал взял корону и протянул руку Гончару, но тот только отвернулся.
   — Бог с тобой, Алексис, — сказал генерал. — Мы никогда больше не встретимся. Желаю тебе счастья.
   С этими словами генерал вышел. Мрачный Деметриефф последовал за ним.
   — Юпитер, — сказал Гончар, — вот теперь можно вызвать полицию.

ЭТО БЫЛ БЫ ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ФИЛЬМ

   Ровно через неделю мистер Альфред Хичкок, известный кинорежиссер, сидел в своем кабинете и перелистывал сделанные Бобом заметки о деле Гончара и его потрясающей тайне.
   — Значит, корона была спрятана в вазе, — сказал мистер Хичкок, — которая стояла у дома Гончара и мимо которой проходили сотни людей. Этот мерзавец Ферьер, должно быть, тоже прошел мимо дюжину раз, когда так старательно пытался напугать миссис Д обе он.
   — Он признался, что пытался открыть вазу, — сказал Юпитер Джонс. — Конечно, ему приходилось заниматься своим черным делом ночью, поэтому у него не было ни времени, ни освещения, чтобы рассмотреть ее внимательно и заметить, что у одного из орлов не две головы, а одна, и смотрит она налево. Верх вазы снимался, если повернуть его против часовой стрелки — налево, а все обычные крышки отворачиваются наоборот. Об этой хитрости договорились между собой Гончар и великий герцог Николас, когда бежали из дворца. Они решили, что, если с Гончаром что-то случится, великий герцог Николас будет искать орла с одной головой и этот орел будет ключом к местонахождению короны.
   — А что, Гончар еще в Лапатии решил, чем будет заниматься? — спросил мистер Хичкок.
   — Нет, — ответил Боб. — Он стал лепить из глины потому, что надо было как-то зарабатывать на жизнь, но все время старался изображать орлов. Он рисовал их, делал орнаменты, включал в
   узоры…
   — Да все что угодно можно придумать, — рассмеялся Пит, — хоть канву для вышивки.
   — Да уж, вышитый крестиком красный орел выглядел бы особенно эффектно, — сказал мистер Хичкок. — А что будет с этим Ферьером? В вашем отчете сказано, что шеф Рейнольде обвинил его в незаконном взломе частного дома и злонамеренном нанесении вреда. Вряд ли они его долго продержат. Думаете, он будет держать в секрете историю короны?
   — Ему невыгодно рассказывать о короне, от этого он только проиграет, — сказал Юпитер. — Сейчас обвинения у него не очень серьезные, а вот попытка украсть предмет огромной ценности — это совсем другое дело. В тюрьме у него будет время подумать над собственными грехами. А их хватает. Свою роскошную одежду он купил по кредитной карточке, которую нашел в потерянном бумажнике. Я не знаю, как карается пользование кредитной карточкой без разрешения владельца, но, мне кажется, эта проделка тоже войдет в обвинение.
   — Наверняка, — согласился Хичкок.
   — У него была такая старая машина, что это бросалось в глаза. Меня это все время беспокоило, уж слишком она ему не подходила. А теперь он даже не сможет заплатить мисс Хоппер за постой. Гончар сказал, что чувствует себя виноватым перед ней и сам оплатит счет.
   — Благородный поступок, — заметил мистер Хичкок.
   — Шеф полиции Рейнольде обнаружил состав, которым Ферьер пользовался, чтобы поджигать следы. Он прятал химикаты в багажнике машины. Но что это за состав, мы так и не узнали. Рейнольде считает, что некоторую информацию лучше не распространять, чтобы другим шутникам было неповадно.
   — Да, этот человек мастер пошутить!
   — Ферьер? Еще бы. У него потрясающий послужной список, он сидел в лучших тюрьмах страны. Вор-профессионал. Шеф Рейнольде говорит, что его повсюду знают. Стоит ему появиться в штате, как полиция объявляет розыск, а он скрывается. Одно время он даже пытался держать небольшой магазинчик в Лос-Анджелесе, и покупатели его полюбили.
   — Значит, в Роки-Бич его привела статья из журнала «Уэствей»?
   — Нет, — ответил Юпитер. — Он нам рассказал, откуда узнал про корону. Он всегда читал раздел объявлений в газете «Лос-Анджелес тайме». Там ему попадалось много полезного.
   Ферьер, как и многие эксперты, подозревал, что корона, выставленная на обозрение в Маданхоффе, — поддельная. Он проштудировал историю государства Лапатия и узнал про исчезновение Алексиса Керенова, наследного хранителя короны. В газете «Тайме» ему попалось объявление с именами Алексис и Николас, и он сразу вспомнил, что великого герцога звали Николас и тот во время революции якобы повесился. Тогда-то Ферьер и подумал — а не связано ли это с короной, и стал покупать газеты из Чикаго и Нью-Йорка. В них он обнаружил объявления, идентичные первому в газете «Лос-Анджелес тайме». Тогда-то он и отправился с визитом в Роки-Бич и одним прекрасным утром вошел в магазин Гончара…
   — И увидел у него на груди медальон с красным двуглавым орлом, — продолжил мысль мистер Хичкок. — Вот этого я что-то не пойму. Зачем Керенов носил этот медальон?
   — Он понимал, что это неразумно, но чувствовал себя таким одиноким, а медальон напоминал ему о любимой Лапатии, о лучших временах. Кроме того, он считал, что вряд ли в далекой Калифорнии, в маленьком городке Роки-Бич появится кто-то из Лапатии. Ведь его объявление было адресовано только Николасу. Гончар был уверен, что только Николас его поймет, они условились об этом, когда бежали из дворца, а потом разделились и решили добираться до Соединенных Штатов поодиночке. Алексис помещал свои объявления раз в год, в годовщину революции, и ждал, что Николас его найдет. А если бы с Алексисом что-то случилось, Николас всегда смог бы найти подшивки старых газет разных столиц штатов и по объявлениям узнал бы, в каком городе жил Алексис. А дальше ему оставалось только найти орла с одной головой.
   — Задумка не совсем удачная, — сказал мистер Хичкок, — уж слишком ненадежная. Но у них не было времени как следует все продумать — кругом уже гремела революция. И Алексис прождал всю свою жизнь.
   — А Николасу так и не удалось спастись!
   — Скажите мне, что за фотографию генерал показал Гончару? — спросил мистер Хичкок.
   — Он не рассказал, но, наверное, там было что-то ужасное, — сказал Пит.
   — Какое-то доказательство смерти Николаса, — добавил Юпитер.
   — Наверное, для Гончара это был страшный удар. Хотя он, должно быть, подозревал, что ждет напрасно, ведь прошло столько лет!
   — Мне кажется, он до самого конца жизни надеялся, что Николас в конце концов объявится и Азимовы снова взойдут на трон, — сказал Боб.
   — Тогда Гончар стал бы герцогом Маленбадом, а миссис Томас Добсон из Бельвью, штат Иллинойс, — герцогиней. Интересно, миссис Добсон обрадовалась бы новому титулу?
   — Она простила отца? — спросил мистер Хичкок.
   — Да. Она еще не уехала и помогает ему в магазине. Они с Томом останутся здесь до конца лета.
   — А эти люди из Лапатии уехали?
   — Как только получили корону. Нам остается полагаться на их рассказ и на свои догадки. Наверняка это статья в «Уэствей» дала им возможность разыскать Гончара. Мне кажется, они сняли Хиллтоп-хауз, чтобы воздействовать на старика морально, и очень расстроились, когда выяснилось, что он исчез, а в дом въехала молодая женщина с мальчиком. Но они продолжали наблюдать и ждать и таким образом обнаружили Ферьера и разгадали его намерения. Тогда они вышли из засады, чтобы первыми захватить корону.
   — Уверен, что в Роки-Бич генерала Калука послали потому, что он когда-то знал Алексиса Керенова и смог бы его узнать теперь. Ведь Деметриефф его никогда прежде не видел. И Калук его узнал, несмотря на бороду и белые волосы. Гончар не так уж изменился, хотя и поседел. А Калук не изменился вообще.
   — Мистер Хичкок, вам не кажется, что из этой истории получился бы потрясающий фильм? — сказал Пит. — Тут вам и горящие следы, и семейное привидение, и наивная дочь, которая не знает историю семьи отца, и украденные драгоценности…
   — Да, в этом что-то есть, — ответил мистер Хичкок. — Но для меня все еще остаются некоторые неясности, которые не объяснены в вашем отчете. Например, звук льющейся воды в трубах, когда все краны закрыты.
   — Это сам Гончар открывал кран на улице. В гараже, где он скрывался, не было воды, а в Хиллтоп-хауз он войти не мог, потому что лапатианцы ни на миг не покидали убежища. Ему приходилось ночами возвращаться в свой собственный дом. Он не хотел показываться миссис Добсон, потому что считал, что чем меньше она знает, тем лучше для нее. Лапатианцы не видели его у крана даже при свете луны, потому что заросли олеандра там очень густые. По той же причине они не замечали Ферьера, когда он пробирался через черный ход, чтобы оставить следы.
   — Как же Ферьеру удалось заполучить ключи? — спросил мистер Хичкок.
   — Вот это как раз получилось случайно. Дело в том, что Гончар был так занят приготовлениями к приезду миссис Добсон, что однажды просто забыл закрыть дом на замок. Остальное очевидно — мистер Ферьер вошел через главный вход и забрал ключи. Правда, в полиции он сказал, что вошел туда из любопытства, чтобы посмотреть на дом изнутри. Для горящих следов он тоже нашел объяснение — мол, миссис Добсон его обидела, вот он в отместку и хотел ее напугать.
   — И шеф полиции поверил? — удивился мистер Хичкок.
   — Вовсе нет, но другой версии никто не предложил, так что пришлось принять эту.
   — И еще одна деталь, — сказал Хичкок. — Когда вы спускались с холма из Хиллтоп-хауза, то в вас стреляли. Это был Ферьер?
   — Нет, — ответил Боб. — Это был Гончар. Он уже извинился. Он просто хотел нас напугать, предупредить, что люди из Хиллтоп-хауза очень опасны. А старый пистолет был у него давно.
   — Так что же вы все-таки решили? — настаивал на своем Пит. — Из этого получится прекрасный фильм, правда?
   — Не хватает только любовной истории!
   — О! — Пит сразу скис.
   — Но Алексис Керенов, герцог Маленбад, все же воссоединился со своей дочерью, так что по крайней мере у нас есть счастливый конец.
   — Она прекрасно готовит, — сказал Юпитер. — Гончар уже поправился. И еще он съездил в Лос-Анджелес и купил себе целый чемодан вещей. И даже туфли! Осенью он собирается в Бельвью вместе с миссис Добсон, чтобы познакомиться с ее мужем, и не хочет, чтобы друзья дочери подумали, что он…
   — Странный человек, — договорил Пит.
   — Эксцентричный, — поправил его Юпитер.
   — Да, это определение ему больше подходит.