Керни Пол. Путь к Вавилону

   Ривен пил чай. Дружелюбие буквально переполняло его.
   — В такую погоду ее пройти нетрудно. Нужно только быть поосторожнее, вот и все. Я как-то даже прошел там осенью под дождем, когда камень был мокрым и скользким, и пер на себе рюкзачок фунтов на шестьдесят.
   — Правда?
   Ривен прикусил язык. Пари держу, этот мужик забирался на Эйгер и теперь тихо ржет надо мной про себя.
   — Я думаю там пока остановиться, в Гленбриттле, в какой-нибудь гостинице. А потом собираюсь попробовать свои силы на Алой горе… Сгарр Диг, так она называется.
   Ривен отставил свою чашку.
   — Только вы поосторожнее с этой горой. Знаете, как еще ее называют?
   Байкер покачал головой.
   — Неприступный пик.
   — Я понимаю… да, — задумчиво проговорил Байкер. — Я слышал, там кто-то в прошлом году убился.
   Ривен молча намазывал маслом хлеб.
   — А почему бы тебе не пойти со мной?
   Ривен вздрогнул и поднял глаза.
   — Что?
   — Пройтись со мной вдоль берега. Ты можешь быть моим проводником. Денек выдался замечательный, и ты вроде сейчас ничем таким срочным не занят, если мое замечание тебя не обидит. Я собираюсь остановиться в Слайгахане. Пробуду там пару дней. И приглашаю тебя со мной. В конце концов, должен же я отплатить тебе за гостеприимство.
   — Зимой Гленбриттлский отель закрыт, — сказал Ривен и понял, что отчаянно ищет пути к отступлению.
   — Ну и ладно, у меня есть… палатка. — Складывалось впечатление, что Байкер, прежде чем произнести, очень тщательно подбирал слово. Ривен молчал. Снаружи громко кричали чайки. Вероятно, опять ссорятся из-за тюленя.
   — А почему бы и нет? — наконец, сказал он. — Мне это только на пользу пойдет. Но на Сгарр Диг я не полезу. — Байкер как-то странно взглянул на него, но и рта еще не успел раскрыть, как Ривен поднялся из-за стола. — Ты давай, мой посуду, а я пойду соберу рюкзак. Я быстренько.
   И он скрылся в спальне, не дожидаясь ответа Байкера.

6

   Дженни назвала бы этот день чудесным. Воздух был так прозрачен, что со склона мыса виднелся Скай в сиянии залитого солнечным светом моря, а чуть дальше за ним — темные утесы Рама. Ривен сел и, улыбаясь, всей грудью вдохнул чистый, прохладный воздух. Байкер прав: это именно то, что ему сейчас нужно. Снять паутину. Открыть окна настежь.
   Мне так нравится это место.
   Байкер внимательно изучал карту.
   — Это вот мыс Альфат, — сказал он. — Мыс Волчьего Сердца. То есть, самую трудную часть мы прошли. Хотя засветло до Гленбриттла нам уже не добраться.
   Ривен не слушал его. Сейчас ему больше всего хотелось впитать в себя этот вид, сохранить у себя в памяти, как сверкающий драгоценный камень.
   Это стоит того, чтобы жить, Дженни. Пока способен еще помнить такое, все это стоит того, чтобы жить. Наконец, он повернулся к своему спутнику.
   — Если мы пройдем по этой тропе чуть дальше, то выйдем к дубовой рощице на склоне. Оттуда можно будет подняться на плато. За рощей тропа не такая крутая. Дальше будет водопад. Как только мы до него доберемся, сразу начнем подъем. Плато ровное почти всю дорогу до Лох-Бриттла, разве что заболоченное местами. Идти там легко даже когда темно.
   Байкер сложил карту.
   — Тебе она не нужна, как я вижу, — проговорил он со своей неизменной усмешкой.
   Ривен с трудом оторвался от великолепного пейзажа и машинальным движением растер ноги. Они затекли и немного побаливали, но похоже, что до Гленбриттла дотянут. Настоящее испытание еще впереди: подъем на плато. Он поднялся, по опыту зная, что истинное удовольствие никогда не следует затягивать надолго, и, больше ни разу не взглянув на море, сосредоточился на тропе впереди. День уже угасал. Они слишком много времени потратили на переход вдоль берега. В основном из-за слабости Ривена. А вот выносливость Байкера вызвала у Ривена невольное восхищение с завистью пополам; этот смуглый парень уже сейчас был бы, наверное, в Гленбриттле, если бы шел один. Правда, была у него одна странность. Ривен давно уже заметил, что его спутник часто достает свою карту и пялится на нее совершенно невидящим, рассеянным взором. Непонятно, зачем она ему нужна.
   Они миновали группу прибрежных скал, потом пробрались сквозь рощицу чахлых дубов. Им было жарко и неудобно, тем более, что каждый пер на себе тяжелый рюкзак. Ривен был из тех путешественников, которые, прежде чем выйти из дома, набивают рюкзак по завязку — мало ли что может понадобиться в дороге. Он захватил с собой даже яркий нейлоновый трос, хотя твердо знал: больше никогда в жизни не даст втянуть себя в ситуацию, когда понадобится эта штука. Но привычка — вещь странная.
   — А вот и водопад, — сказал Байкер, когда они выбрались, наконец, из зарослей. Вышли они почти к тому месту, где Ривен видел выдру. Он обвел взглядом озеро, но сегодня в волнах его не было ничего, даже буйка.
   Они на мгновение остановились, и Ривен сумел, наконец, перевести дух.
   — Местность за Гленбриттлом называют Мингниш, — проговорил Байкер, — а сам Скай называют еще Эйлеаном, что значит Остров Туманов.
   — Больше похоже на остров измороси, — раздраженно пробурчал Ривен. Собственная физическая слабость бесила его.
   — Странные такие названия. Они вроде не все из гэльского.
   — Да, не все. Здесь, на этих островах, были когда-то поселения викингов. Так что много названий осталось от них.
   — Викинги, надо же! — Байкер, похоже, искренне изумился. — Ты имеешь в виду этих рослых блондинов с дальнего севера, в шлемах с рогами и с такими здоровенными топорами?
   — Они были совсем не такими, — раздраженно отозвался Ривен.
   — Я думал, они пришли из-за моря. Ну уж никак ведь не из Шотландии?
   — Норвежцы постоянно совершали набеги на этот берег. Им принадлежали Оркнейские и Шетландские острова и весь край за Пентленд-Фертом.
   Байкер присвистнул.
   — Ничего себе бродяги.
   — Они открыли Ньюфаундленд.
   — А я всегда думал, что его открыл… этот испанец.
   — Колумб приплыл в Карибское море спустя целых четыре века.
   — И откуда ты все это знаешь?
   Ривен пожал плечами.
   — Из программы колледжа. Но мне казалось, что это все знают, насчет Колумба. Как он искал заднюю дверь в Индию.
   Теперь уже Байкер пожал плечами.
   — Так мы поднимаемся или нет? — спросил он, вдруг потеряв интерес к разговору. Ривен кивнул. Для такого самоуверенного и явно неглупого человека, каким он казался, Байкер выказывал более чем странные представления об истории и географии. Или, может быть, просто это его не интересовало.
   Склон горы был так крут, что временами им приходилась взбираться на четвереньках. Этот подъем стоил Ривену немалых трудов и невыносимой боли. Закусив губу, он карабкался и совсем ничего не видел, только камни и море внизу, да желтую траву под носом.
   — Да, нелегко, — резюмировал Байкер. — Но это последний бросок, дальше уже будет легче.
   Ривен хмыкнул, выражая согласие, при этом ему хотелось лишь одного: передышки. Он запыхался, пот заливал ему глаза.
   Наконец, они добрались до вершины. Там неожиданно стало теплее. Ривен сбросил рюкзак и навзничь упал на траву. Небо очистилось, облака остались только на горизонте. Почти как летом. Байкер внимательно изучал тропу. Потом наклонился и принялся рыться в своем рюкзаке.
   Ривен сел, огляделся и смачно выругался.
   Никакого Лох-Бриттла не было и в помине, как, впрочем, и Квиллинской гряды. Скай просто пропал. Его не стало. Перед Ривеном, насколько хватало глаз, простирались невысокие холмы, — буйная зелень свежего папоротника и золотистая россыпь лютиков, — словно залитое солнцем безбрежное желто-зеленое море света и тени, что разлилось до горизонта, где возвышались малиновые вершины: где — голый камень, где — сверкающая струйка водопада, где — темные пятна деревьев. Привольный край под высоким небом. Неподвижный, тихий. Только ветер слегка шевелил траву. Далеко-далеко на западе, — или там, где еще только что был запад, — виднелся синий силуэт исполинского горного кряжа. Очень далеко. Но Ривен все равно инстинктивно определил: они, эти горы, были намного выше самой высокой вершины в Шотландии. Снег на их склонах переливался на солнце.
   Пьянящий весенний ветерок ласково шевелил его волосы. И еще запах… Похоже, в этом краю неизвестно, что такое завод или бензиновый мотор. Запах травы, цветов, свежего папоротника, тонкий аромат смолы, принесенной из хвойных лесов на склонах гор, — запах весенней цветущей земли. Запах ворвался, как глоток целебной родниковой воды. На мгновение глаза защипало от слез. А потом, словно темная туча, поднялась волна смятения, подкатив к горлу комком.
   — Боже мой!
   Он повернулся к Байкеру — посмотреть: может быть, у того тоже глюки. Его спутник наблюдал эту волшебную картину, развернувшуюся перед ним, с выражением, больше всего похожим на восторг.
   — Байкер, что это такое? Ради Бога, где мы?
   Тот рассмеялся.
   — Успокойся, Майкл Ривен. Незачем так волноваться.
   По спине Ривена пробежала дрожь. Ему стало страшно.
   — Кто ты такой? — Голос его тоже дрожал. — Что это? Что ты наделал? — Он внимательно рассмотрел зеленые холмы впереди, потом оглянулся и увидел знакомый каменистый холм, откуда он наблюдал за выдрой, водопад, низвергающийся прямо в море.
   — Ничего я не делал, — ответил Байкер.
   — Кто ты? — заорал Ривен и внезапно все понял. Едва только Байкер ему улыбнулся, он узнал его. И узнал этот край.
   «…зеленый и радостный мир, покрытый морщинками долин, быстрых, прозрачных рек и лесами — дремучими, непроходимыми, нетронутыми человеком…»
   Нет. Должно быть, я просто умом тронулся.
   — Я Байклин Варбутт, наследник владений Рорима Раларта, твердыни людей из Долов.
   «Тот край был суров, но плодороден и даже обилен. В Долах, в уголках, укрытых от северных ветров, вызревал добрый ячмень…»
   Нет. Быть такого не может.
   — Это просто невозможно, — прошептал Ривен.
   — Это твоя страна, — мягко проговорил Байкер. — Вот она, здесь. Наяву. Перед нами. — Он широко раскинул руки. — Порождение твоей фантазии. Наяву.
   Голова Ривена закружилась. Его мозг, казалось, раздваивался, и два параллельных потока мыслей нейтрализовали друг друга: одна часть мозга усваивала сказанное Байкером, пытаясь понять, какой в нем таится смысл, а другая — беззвучно вопила, целиком отвергая услышанное и увиденное. Ривен встретился взглядом с человеком, с которым они уже были вместе, когда на них напали Снежные Исполины. С человеком, который в книгах его был принцем… Вот он стоит в походных ботинках и красной куртке с капюшоном. Байклин Варбутт, наследник Рорима Раларта.
   Которого он выдумал. Которого нет и никогда не было.
   Он зажмурил глаза, не желая об этом думать. Но мысли его уже понеслись бешеной гонкой в голове, пытаясь найти во всем этом какой-то смысл. А та часть существа Ривена, которую обычно определяют как здравый смысл, продолжала тихонько скулить в растерянности.
   — Этого просто не может быть, — промолвил он тихим, но твердым голосом. А потом осторожно поднялся — ноги были какие-то ватные — и с опаской взглянул на Байкера.
   — Как такое могло случиться? Как я здесь оказался? Куда делся реальный мир? Что происходит?
   — Слишком много вопросов. Боюсь, я не сумею ответить на все. Я постараюсь, конечно, тебе объяснить, что смогу, а остальные ответы получишь потом. Потерпи.
   — Отвечай! — закричал Ривен, в его голосе уже слышались нотки истерии. Ноги его подкосились, и он упал на траву.
   Чушь какая-то. Просто вздор. Я, наверное, тронулся. Или слишком увлекся. Или где-то я круто ошибся:
   — Ты не сошел с ума, — сказал ему Байкер. — Попытайся принять все, что ты видишь здесь… просто прими это. Ты уже здесь. Я хорошо себе представляю, что ты сейчас должен чувствовать. Мы все это знаем, все, кто прошел сквозь одну из Дверей.
   — Что за двери еще? — простонал Ривен.
   — Мы с тобой прошли сквозь Дверь из твоего мира в мой… с Острова Туманов, который вы называете Скаем, сюда. В Мингниш.
   — Мингниш, — повторил Ривен. — Но ведь это на Скае.
   — Край по ту сторону гор Квиллина. Я знаю. Но это наше название нашей земли.
   — «Нашей»? — переспросил Ривен, выдохнув весь воздух из легких. — В моих книгах нет никакого Мингниша. Я ничего так не называл.
   — Не все подчиняется твоему воображению, — отозвался Байкер. — Я прочел твои книги, Майкл Ривен. Здесь, в этом мире, есть много того, о чем ты даже не упомянул. — Лицо его вдруг помрачнело. — И каждый день появляется что-то еще.
   О Боже.
   Ривен указал рукой в том направлении, откуда они пришли: вниз, на знакомый мыс и на водопад.
   — Но вот же он, Скай. Море, берег. Все это есть в моем мире. Оно существует.
   — Да, существует. Но ты не сможешь вернуться обратно по этой дороге. А если попробуешь, то очутишься на берегу южного океана… нашего океана, не вашего. Двери открыты только в одну сторону.
   Ривен сидел, обхватив голову руками.
   — Но должно же быть какое-то всему этому объяснение. Квантовая физика, теория относительности или что-нибудь в этом роде. — Он поднял глаза. — Так ты говоришь — этот мир соответствует описаниям его в моих книгах?
   Байкер кивнул.
   — В основном.
   — И у вас тут есть огромные волки, и Снежные Исполины, и все остальное?
   — Да. Более чем достаточно.
   — И… все герои моих книг, — голос Ривена дрогнул.
   — Ратаган, Мертах, Гвион… и ваш покорный слуга. Все здесь, — мягко проговорил Байкер. Ривен буквально почувствовал, как волосы у него поднялись дыбом.
   Дженни.
   — А смуглая женщина… или девушка? Черт. — Теперь он вспомнил. Та девушка в пустом прибрежном доме, которая не была сном.
   — Нет, — поспешно ответил Байкер. Слишком поспешно.
   — Должна быть, — упорствовал Ривен. Матерь Божья, ну что я такого сделал? — Нет, — решительно сказал он. — Я не согласен. Это вообще возмутительно. Я не знаю, чего тебе от меня надо, но ты ничего не получишь, так вот и знай. Все: я ухожу домой, и ты меня не остановишь.
   — Ты не сможешь вернуться по этой дороге, — сурово отрезал Байкер.
   — Если тебе это так нравится, то ищи приключений на свою голову, а меня, пожалуйста, оставь в покое. — Ривен подхватил свой рюкзак и решительным шагом направился вниз по склону горы.
   — Все равно ты не сможешь вернуться! — крикнул Байкер ему вдогонку.
   А вот поглядим, огрызнулся про себя Ривен.
   Смуглый вздохнул и принялся распаковывать свой рюкзак.
   Пока Ривен спускался к мысу и восвояси поднимался обратно, уже успело стемнеть. Ноги разболелись ужасно. Его охватила дрожь — после захода солнца заметно похолодало. В небе сияли далекие — но странные — звезды. Байкер, закутанный в теплый плащ, ждал Ривена наверху у весело пылающего костра. Ривен сбросил рюкзак на землю и прорычал:
   — Сукин сын, — а потом повалился без сил у россыпи золотых углей. Ему было уже наплевать, Скай это, Англия или волшебная страна Оз. Ой вымотался совершенно и, кажется, растянул себе ногу во время подъема. Так что когда Байкер, одетый теперь в черную кожу и препоясанный перевязью с мечом, укрыл его плащом, Ривен не стал протестовать.
   Костер тихонько потрескивал, ветерок, дующий с моря, пригибал пламя к земле. Его отблески отражались в глазах Байкера, пристально наблюдающих за Ривеном.
   — Проголодался, наверное?
   Ривен молча кивнул. Обернув руку полой плаща, Байкер снял с огня небольшой, давно почерневший котелок и поставил перед Ривеном. Бульон. Тот склонился над котелком, вдыхая аппетитный запах. Потом заморгал, глаза наполнились слезами, откуда-то из глубин его существа поднялось глухое рыдание. Он пытался перебороть себя, но казалось, что оно разорвет ему грудь, и всхлип все же вырвался наружу. За первым последовал и второй; Ривен в отчаянии вцепился в котелок, не ощущая ожога от горячего металла.
   — Господи Боже, — язык Ривена разбух во рту. Прекрати. Прекрати пускать слюни, парень. Но золотистые в отблесках пламени слезы уж потекли по его щекам. На окруженном стеной ночного мрака пятачке у костра теснились и подступали к нему незримые причудливые фигуры. Ривен еще раз всхлипнул, заскрежетав зубами. Что-то болезненное шевельнулось внутри, что-то надломленное давно, и Ривен испугался, что боль эта убьет его.
   Наконец, он взял себя в руки, налил бульон в кружку и выпил ароматную, горячую жидкость. Потом растянулся на траве, пристроив рюкзак под голову, и уставился в ночное небо.
   — Байкер, — прошептал он. — Что со мной творится?
   На лице смуглого человека читалась жалость, которая в любой другой ситуации взбесила бы Ривена.
   — Если бы я это знал, я нашел бы ответы и на многие свои вопросы. Вопросы жизненно важные. Давай пока что не будем об этом. Тебе нужен хороший отдых, да и ответы на все вопросы лучше приходят при свете дня.
   Неужели? — спросил себя Ривен и вперил взгляд в синюю тьму за пределами круга света. Он вдруг испугался того, что принесет ему утро.
   — А как ты попал на Скай? — спросил он Байкера.
   — Через другую Дверь. Что в северных горах… — Байкер умолк в нерешительности.
   — Гресхорн.
   — Да. Он самый. Там есть гора, называется Стэйр. У самой вершины ее — каменистый провал, через него можно пройти из Мингниша в ваш мир… на Остров Туманов.
   — А как все это началось? Почему? Как вы нашли эти двери? И что вам понадобилось от меня?
   Байкер лишь покачал головой и подбросил в огонь сухой вереск. Ярко вспыхнуло пламя, Ривен почувствовал тонкий запах горящего вереска.
   — Это долгая история. Я расскажу тебе, но не сегодня… — при этом он бросил на Ривена такой взгляд, что тот сразу понял: спорить бесполезно. — Завтра я попытаюсь тебе объяснить… кое-что… — Он вздохнул, и печать усталости легла на его лицо. — Это не так-то легко объяснить. Но у тебя есть право знать. Да что там: ты должен знать. А сейчас тебе надо поспать. Я немного еще посижу, покараулю, хотя звери вряд ли полезут к костру.
   — Звери? — переспросил Ривен.
   — Давай спать, — отозвался Смуглый.
   Рассвет был ярок и холоден, солнечный свет серебрил влажные камни и росу на траве, отражался от завесы пурпурных облаков на западном горизонте. Холмы звенели пением птиц, но никаких других звуков не было.
   Проснувшись, Ривен лежал еще пару минут, глядя в небо. Байкер был уже на ногах и возился теперь у догоревшего костра. Даже сквозь спальный мешок Ривен ощущал сырость раннего утра. Больные ноги ломило. А ведь еще предстоит идти. Да уж, сегодня прогулочка будет адом.
   Нет, то была не зима. То вообще было совсем не то место, откуда Ривен вчера начал свой путь. Все это действительно с ним происходит. На самом деле. Реальное, как капли росы на траве или поднявшийся ветер, который разогнал облака, открыв синее-синее небо… ни разу в жизни не видел Ривен такой синевы. Ничего, что напоминало бы о шумной и чадной цивилизации. Никаких автомобилей. Никакого индустриального шума и дыма. Воздух был прозрачен, как сверкающий в солнечном свете алмаз.
   Это не Скай. Это вообще не Земля.
   Ривен на мгновение прикрыл глаза, решив, что это сон. Байкер обещал объяснить ему все сегодня. Побыстрей бы уж.
   Морщась, он сел. Смуглый спутник его уже разжег костер, в котелке закипало какое-то варево.
   — С добрым утром, — сказал ему Смуглый. — Надеюсь, спалось тебе хорошо.
   Ривен кивнул и выполз из спальника.
   — А разве тебе не положено жарить кролика на вертеле и все такое?
   Байкер попробовал свою стряпню и, похоже, остался доволен.
   — В данный момент эта штука гораздо удобнее, потому что не требует особых хлопот. Нам сегодня с тобой предстоит пройти не одну милю.
   Ривен не сдержал слабый стон. Только этого мне не хватало. Тут он заметил, что рюкзак Смуглого куда-то делся, а вместо него появились кожаный вещевой мешок и короткий меч в ножнах. Ривен потряс головой, отгоняя наваждение.
   Я не верю. Мечи и всякое колдовство.
   — Может быть, я должен к тебе обращаться «принц Байкер»? — спросил он, воюя со шнурками ботинок.
   Смуглый улыбнулся в ответ.
   — Мы здесь, в Мингнише, не церемонимся. Байклин вполне сойдет. Слово «принц» встречается лишь в твоих книгах. Оно не совсем соответствует моему титулу в этой стране.
   — Прошу прощения, — буркнул Ривен. — В следующий раз я постараюсь все сделать правильно. — Он полез в свой рюкзак. Прежде всего нужно выпить кофейку. Без кофе он не жилец. Байклин наблюдал за ним с искренним интересом, ложку за ложкой отправляя в рот свой жуткий завтрак.
   — Что это за дрянь у тебя? — спросил Ривен, когда кофе сварился.
   — Бобы с ветчиной по-охотничьи, — невозмутимо ответил Байклин. — Подходящая штука из вашего мира, которую я просто не мог упустить.
   Ривен отхлебнул свой кофе.
   — А ты хорошо знаешь мой мир?
   — Я провел там немало времени. Поначалу мне было очень неуютно и жутко, я все боялся, что не сумею оттуда выбраться и никогда уже не вернусь домой. Это я нашел первую Дверь. Совершенно случайно. А вот ту Дверь, через которую можно вернуться, мне пришлось искать очень долго… ту самую Дверь, через которую мы с тобой прошли.
   Ривен нахмурился.
   — Что за чушь! Какой в этом смысл? Как такое могло случиться? — В голове его это не вмещалось, а в голосе слышны были нотки истерии, но ему было уже все равно. Он был совершенно сбит с толку. В реальной жизни такого просто не может быть. В другом мире. Его мире, черт побери.
   Байклин покончил с завтраком и встал.
   — Нам пора уже выходить. Поговорить можно и по дороге.
   Они быстро собрались. Байклин завязал вещевой мешок и закрепил на перевязи меч. Ривен уставился на него во все глаза. Он бы, наверное, рассмеялся, если бы не побоялся задеть Байклина. А еще через пару минут только черный кружок от костра говорил о том, что кто-то здесь останавливался на ночлег, да и его Байклин прикрыл травой и забросал камнями. Они зашагали на север.
   Ривена восхищала дикая красота этого края. Ближе к полудню воздух прогрелся; он уже обливался потом, вещевой мешок тянул плечи, ноги ныли, не переставая, — но несмотря на все это, на душе у Ривена было спокойно и даже приятно. Ему нравился этот простой пустынный пейзаж, не тронутый, не обезображенный человеком. Не было здесь ни дорог, ни телеграфных проводов или следов самолетов в небе. Никаких свалок мусора. И почти никаких звуков. Если бы не шелест ветра и пение птиц, этот край можно было бы назвать безмолвным. Здесь даже тише, чем там, в уединенном доме у моря, где непрестанно шумели ветер и волны. Все было бы прекрасно, если бы не одно обстоятельство — видеть все это, не говоря уж о том, чтобы шагать в этом пейзаже, — само по себе уже бред, сумасшествие. Ривен решительно взялся за Байклина.
   — Ты обещал рассказать мне, как это все завертелось… почему ты пришел на Скай. И зачем меня притащил сюда.
   Смуглый вздохнул.
   — Да, обещал. — Он умолк на мгновение. Лицо его стало непроницаемым. — История долгая и запутанная, так что придется тебе запастись терпением. Я не слишком хороший рассказчик. Вот Ратаган, тот другое дело. — Он быстро взглянул на Ривена. — Но ты и так уже знаешь об этом.
   Ратаган, здоровенный рыжебородый детина. Пьяница… балагур. Ривен знает его. Да, конечно.
   — Ну что ж, начну, как говорится, с начала.
   А началось это в прошлом году, в самый разгар лета. Я бродил по северным холмам, что по ту сторону Талскера… — Ривен хотел было что-то сказать, но Байклин жестом остановил его. — Замечательный был денек лютики, легкая дымка, спеющий ячмень. И мне вдруг взбрело в голову подняться на Алую гору и поглядеть на все это сверху, я ведь не просто так там ходил. В то время я подрядился на службу к барону Квириниусу, вроде как бы проводником и разведчиком, хотя почти ничего и не делал. Та весна была мирной, лето — изобильным. Погода держалась прекрасная, так что прогулки в горах не доставляли совсем никаких хлопот. Зимой, понятно, другое дело. Так вот, я поднимался по западному склону. Солнышко припекало. Я нашел один уступ в скале, укрытый от ветра и не очень доступный. Там-то я и уселся. А потом, не прошло и четверти часа, меня сморил сон. — Байклин надолго замолчал. Лицо его оставалось таким же непроницаемым.
   — Разбудил меня крик; кто-то падал. Потом я услышал еще один крик. Кто-то кричал от боли. Но я никого не видел, хотя кричали, похоже, совсем-совсем близко. Я огляделся и что, ты думаешь, я увидел? Крошечную долину внизу, — такой вообще нет в Мингнише, — а в долине несколько домов. Я таких в жизни не видел. А передо мной висела такая яркая цветная веревка, обернутая вокруг валуна. Я потянул и без труда вытащил ее. Конец оказался оборванным.
   — «Майкл!» — вот что выкрикнул женский голос. Голос той, которая падала. Но это я уже вспомнил потом. А тогда я подумал, что мне просто напекло голову. Но я все равно не забыл.
   Я зажмурил глаза, а когда снова открыл их, то опять оказался на Алой горе, где все мне было знакомо. Вот только все словно бы замерло. Ветер стих, земля как будто приумолкла. Ни птичьего крика, ни жужжания пчелы. А люди в долине побросали работу свою на полях и все, как один, воззрились в небо, потому что по небу разлилось сияние, похожее на кровоподтеки. И даже солнце поблекло в сравнении с этим сиянием. Тишина буквально оглушила меня. Я выбрался из-под карниза скалы и понесся вниз со всех ног, насколько вообще можно нестись по крутому склону… Но еще до того, как настала ночь, туча, черная, как смола, затянула собой все небо. Ветер поднялся снова, он нарастал и нарастал, — бури такой никогда еще не было прежде. Кое-кто утверждал, что настал конец света. Ячмень ветром прибило к земле. Молнии так и разили людей и скотину. А потом хлынул дождь, точно на землю обрушился потоп. Реки вышли из берегов, затопили поля. — Байклин прищурил глаза, взгляд его где-то блуждал, далеко-далеко, в воспоминаниях. Рука сомкнулась на рукояти меча.