Керри Томас. Мезальянс

   – Ладно, – безучастно произнесла она. – Только после горячей ванны.
   Прошло немало времени, прежде чем она, должным образом одетая и почти успокоившаяся, была в силах снова встретиться лицом к лицу с Реджиналдом.
   – Я принял таблетки, – быстро сказал он, как только Синтия появилась в его спальне.
   – Это хорошо. – Она села на стул, предварительно отодвинув его на безопасное расстояние от кровати, и сложила руки на груди. – Так о чем мы будем разговаривать?
   – Во-первых, Синтия, я все-таки хочу извиниться. Клянусь, принуждение женщин к сексу не входит в число моих обычных занятий. – Он сел, глядя в ее огромные голубые глаза.
   Она горько усмехнулась.
   – О, не стоит извиняться. Ты не принуждал меня, скорее просто застал врасплох. – Подумав хорошенько, Синтия прибавила: – Это было не только полнейшей неожиданностью, но и откровением. – Она смущенно улыбнулась. – Я никогда раньше не испытывала оргазма.
   Кормакс от изумления широко открыл глаза и рот, отказываясь верить услышанному.
   – Ты... ты это серьезно? Никогда раньше?!
   – Нет. Я всегда притворялась.
   – Но ведь он не мог не заметить... Я имею в виду...
   – Я догадалась, что ты имеешь в виду. – Синтия пожала плечами. – Если Дэвид и замечал, то никак на это не реагировал.
   Реджиналд недоверчиво потряс головой.
   – Черт, чем больше узнаю об этом парне, тем меньше понимаю, как ты могла выносить его хоть один день.
   Она уныло вздохнула и отвела взгляд.
   – Что бы я там ни чувствовала сначала, оно очень быстро закончилось. Пшик – и испарилось... Недели через две... Но на работе все уже знали, что мы живем вместе, купили дом сообща. Мне было стыдно... стыдно признаваться, насколько я ошиблась. Родители хотели, чтобы я вышла за другого.
   – А Дэвид влез между вами? – Это был полувопрос-полуутверждение.
   – Да, некоторым образом. Хотя, честно говоря, отношения с Батчем всегда казались мне какими-то пресными, будто мы женаты уже лет десять и давно привыкли друг к другу. Он ветеринар во Фрипорте, очень педантичный и довольно скучный, хотя, безусловно, порядочный молодой человек. Потом я уехала в Чикаго и встретила там Дэвида. По сравнению с Батчем он был как гроза в знойный день – полный живительной новизны, энергии. Совершенная противоположность моему ветеринару. Он преследовал меня день и ночь, домогаясь взаимности. К сожалению, я скоро поняла, что взаимности он ждал только от моих сбережений. – Она грустно усмехнулась. – Не везет мне с мужчинами...
   Реджиналд спустил ноги, сел на краю кровати, дотянулся до руки Синтии.
   – Не бойся, я не собираюсь снова на тебя набрасываться. Послушай, Синтия, давай я сразу кое-что проясню. Что касается меня, то тебе не о чем волноваться.
   – О чем волноваться? – не поняла она.
   – Ну, например, о деньгах.
   Синтия отшатнулась, будто он ударил ее но лицу.
   – О деньгах?!
   – Я хотел сказать, – нетерпеливо продолжил Кормакс, – что даже если ты никогда больше не захочешь меня видеть, то все равно можешь продолжать работать. Мы ведь с тобой не встречаемся при обычном распорядке дня.
   – О да, – безучастно откликнулась Синтия.
   – И еще я вынужден упомянуть о прискорбном отсутствии всякой защиты сегодня. – Реджиналд не сводил с нее пристального взгляда. – Хотя, что касается меня, то ты можешь опасаться только беременности.
   Синтия мгновенно пришла в бешенство.
   – Только беременности?! Да разве этого мало?!
   – Думаю, твоя реакция означает, что ты сама не предохраняешься...
   – Нет. Со мной все не слава Богу. Мой организм отказывается мириться с противозачаточными таблетками.
   Реджиналд резко кивнул, потом поморщился.
   – Черт, не стоит так делать.
   Синтия вскочила со стула.
   – Ложись скорее! Я совсем забыла...
   – Что? Что я серьезно болен? – Кормакс усмехнулся. – Да, был. Это материал для «Ланцета». Новое чудодейственное средство против тяжелых случаев гриппа.
   – Мне совсем не смешно, – огрызнулась Синтия.
   – Мне тоже, – мягко заверил ее Реджиналд. – Знаешь, это было просто чудесно, Синтия, изумительно.
   Мысленно она полностью согласилась с ним. Но что-то в его взгляде подсказало, что лучше не высказывать своего мнения.
   – Пожалуйста, отдыхай. Я хочу быть уверенной, когда соберусь уходить утром, что ты поправляешься. И в состоянии сам позаботиться о себе.
   Реджиналд протянул к ней руку.
   – Синтия, присядь рядом со мной. Мы ведь еще не договорили.
   Она решительно покачала головой.
   – Нет, хватит разговоров. Я хочу спать, а до шести осталось совсем немного времени. Тогда я вернусь с таблетками.
   – Тебе не надо беспокоиться о таблетках. Я сам справлюсь, – откликнулся Реджиналд.
   – Наверное, – устало произнесла Синтия. – Но я вернусь в шесть. Спокойной ночи.
   Она ушла в гостиную, прилегла на кушетку и долго ворочалась, пока не поняла, что в таком состоянии ни за что не уснет. Прокравшись в кухню, Синтия достала бутылку минеральной воды, уселась на высокий табурет и облокотилась на стол, подперев подбородок руками. Что-то подсказало ей, что она больше не одна, и, подняв голову, Синтия поняла, что внутренний голос не обманул ее. Реджиналд стоял на пороге и смотрел на нее.
   – Ты являешь собой картину безысходного отчаяния, – сказал он, подходя ближе.
   – Да нет, какое там отчаяние, – устало пробормотала она, слезая с табурета. – Просто пытаюсь кое-что обдумать.
   – Кое-что – это что именно?
   – Числа, – бездумно ответила Синтия и покраснела.
   Реджиналд инстинктивно потянулся к ней, и она прислонилась к его плечу.
   – Когда ты будешь знать наверняка?
   – В конце следующей недели.
   Он нежно взял ее рукой за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
   – Обещай, что сразу скажешь мне...
   – Конечно. – Она слабо улыбнулась. – Знаешь, Реджиналд, как-то не думала я, что все может так обернуться, когда во мне вдруг заговорил дух доброй самаритянки.
   – Да уж, боюсь, это излечит тебя от таких искренних порывов в будущем, – с сожалением вздохнул он и осторожно отвел с лица мешавшую ей прядь волос. – Иди, Синди, приляг. Обещаю принять чертовы таблетки ровно в шесть.
   – Я все равно не усну, даже если и лягу. – Она немного попятилась.
   – Я тоже. – Его глаза излучали такое тепло, такое участие, и даже более того... – Воспоминания о нашей близости, мисс Синтия Стэджерфорд, не будут давать мне спать еще не один день.
   – О, полно. Готова спорить, ты говоришь так всем женщинам...
   – Ты даже не представляешь, насколько далека от истины, Синди, – заявил он и чуть заметно вздрогнул.
   Она мгновенно заметила это.
   – Я бы попросила тебя немедленно вернуться в постель. Совершенно не хочу, чтобы все лечение пошло прахом.
   – А если мне станет хуже, ты будешь ухаживать за мной?
   Синтия прямо-таки взвилась от этого вопроса.
   – Естественно, нет! И к тому же тебе будет становиться лучше с каждым днем. Хотя и возможно временное ухудшение, знаю это по своему опыту.
   – Без твоего присутствия и помощи это будет много серьезнее, чем просто временное ухудшение. Неужели ты действительно собираешься утром бросить меня?
   – Естественно. У меня есть работа, и я должна ее выполнять, – напомнила она. – Но, после того как закончу, загляну к тебе и проверю, как дела.
   Синтия провела остаток ночи на кушетке, дала больному в положенное время таблетки и после долгих и мучительных размышлений решила, что лучше все же принять противозачаточные таблетки. Конечно, при ее стойкой непереносимости этой группы препаратов последствия будут тяжелыми, но все же лучше так, чем возможная нежелательная беременность. Но ведь одна-единственная ночь любви – или секса, или кому как захочется назвать этот эпизод – не обязательно должна закончиться беременностью. Хотя и младенец это еще не конец жизни... Стоп, решительно сказала она себе, а что же это? Куда я могу его принести – в дом Кристофера? Или к родителям во Фрипорт, где мою мать-католичку хватит удар, если я появлюсь беременной и без мужа?
   Наконец, не в состоянии больше выносить этих тревожных мыслей, она взяла себя в руки, встала, умылась и отправилась варить кофе. Преодолев огромное нежелание встречаться с Реджиналдом сейчас, при свете дня, заглянула в спальню и обнаружила, что он сидит, облокотившись на подушки, чисто выбритый и читает «Файненшнл таймс».
   – Доброе утро. Синтия, у тебя усталый вид.
   – Я утром всегда выгляжу не лучшим образом, – призналась она. – Как ты себя чувствуешь?
   – Значительно лучше. Особенно по сравнению со вчерашним днем. И обоняние наконец-то снова функционирует. По-моему, я чувствую запах кофе, или ошибся?
   – Сейчас принесу.
   – Принеси две чашки и посиди со мной, – не то попросил не то приказал Кормакс. – Нам надо поговорить.
   – Да, – согласилась Синтия.
   Она вернулась с уже привычным подносом с дымящимися кружками крепкого черного кофе. Подала одну ему и села на стул со своей.
   – Первоочередное сейчас – это мои утренние таблетки. Мне надо срочно найти врача, который выпишет их, пока утро не кончилось.
   – Ни в коем случае! – возмущенно рявкнул Реджиналд. – Если ты не переносишь обычные противозачаточные таблетки, то эти просто сведут тебя в могилу. У моего друга была подружка, которая пила такие таблетки, так ее непрерывно рвало. И кроме того, она все равно забеременела. Нет, Синтия, предоставь, пожалуйста, мне позаботиться о последствиях.
   – Мы еще даже не знаем, будут ли эти последствия, – раздраженно заявила она, сразу обозлившись на его властный тон.
   – Это правда. Но не надо мучить себя препаратами, от которых вреда значительно больше, чем пользы. Пообещай мне, пожалуйста, что не будешь. – Серые глаза так настойчиво требовали ответа, что Синтия мысленно порадовалась: бремя решения снято с ее совести.
   – Хорошо, тогда давай поговорим о завтраке. Как насчет моего вчерашнего предложения?
   – Думаю, это слишком сложно и долго. Меня бы вполне устроили яйца всмятку, сок и пара тостов. Если ты составишь мне компанию, конечно. – Кормакс так улыбнулся, что Синтии не удалось противостоять. Она молча кивнула, забрала поднос и направилась к выходу. – В котором часу ты должна быть у Конроев? – догнал ее его голос.
   – Они вернутся сегодня поздно вечером, так что я могу сама выбрать удобное мне время. Думаю, после того как ты в очередной раз выпьешь лекарство.
   – Черт, ты принимаешь меня за слабоумного, который не в состоянии узнать время по часам и налить себе стакан воды! – возмущенно откликнулся Кормакс.
   – Нет, но я видела, сколько было нежелания и возражений, когда дело коснулось вызова врача. Впрочем, рада слышать, что ты справишься с этим самостоятельно. Потому что отныне тебе придется это делать.
   Спустя десять минут они сидели каждый на своем привычном месте: он – на кровати, она – на стуле, и завтракали.
   – Осторожно, не ешь так быстро, лучше я попозже дам тебе еще чего-нибудь.
   – Есть, сиделка, – откликнулся Реджиналд и одарил улыбкой, заставившей ее сердце болезненно сжаться.
   – Ты позже захочешь съесть что-то более основательное. Что я должна тебе оставить?
   – Ну, если мне придется справляться самому, то лучше всего суп, который нужно только подогреть, – ответил он, горестно вздохнув. – Конечно, я смогу и сам сварить... – И Реджиналд почти с мольбой заглянул ей в глаза.
   – Ладно, пусть будет суп. – Синтия поспешно вскочила, поставила тарелки на поднос и осмотрела комнату. – Завтра наведу тут порядок, – добавила она.
   – Завтра?! А я-то думал, что ты бросаешь меня навсегда!
   Синтия пожала плечами и сдалась окончательно.
   – Да, я загляну завтра... Но только ненадолго, – добавила она, заметив удовлетворенный блеск в серых, больше не воспаленных глазах.
   – Я готов довольствоваться любыми крохами твоего внимания, – с неубедительной покорностью ответил Кормакс.
   Усмехнувшись, Синтия покинула его и в кухне, вдали от обаятельной улыбки адвоката, заваривая чай, быстро пришла в себя. Эта интимность совместных чаепитий, завтраков и ужинов должна немедленно прекратиться. Она вносила видимость отношений, которых между ними не существовало. И если у ночного эпизода будут последствия, то ей стоит винить не только, вернее, – не столько его, сколько себя.
   Реджиналд ведь не просил ее изначально приходить и помогать ему, она сама навязалась. А теперь с трудом возводимый ею барьер между «прислугой» и «работодателем» рухнул под влиянием этой интимно-домашней обстановки.
   И все же факт оставался фактом: невзирая ни на какие последствия, они чужие друг другу люди, практически незнакомые...
   Синтия отнесла Реджиналду чай и спросила:
   – Как ты себя чувствуешь? Только честно.
   – Лучше с каждым часом. Вчера мне казалось, что я умираю. А сегодня я в высшей степени живой. В основном благодаря комбинации чудес современной медицины и твоей нежной, любовной заботы, Синтия, – улыбнулся он.
   – Вот и хорошо. Тогда я не буду чувствовать себя виноватой, когда оставлю тебя одного.
   Улыбка мгновенно исчезла с его лица.
   – Мне будет тебя чертовски не хватать, – уныло промолвил он. – Затоскую и впаду в меланхолию, а это нездорово...
   – Нонсенс, – ответила Синтия. – Еще неделю назад ты даже не видел меня.
   – Почему-то я все время забываю об этом, – сообщил Кормакс.
   – Потому что тебе нечем заняться. Когда вернешься в свой офис и начнешь оперировать статьями законов, или что ты там делаешь...
   – Синтия, что бы я ни делал, я никогда не перестану быть искренне благодарным тебе. И никогда не забуду, – многозначительно добавил он.
   Она нетерпеливо вздохнула.
   – Полагаю, ты снова пытаешься вернуться к «последствиям».
   – Нет ли у тебя случайно тайного намерения скрыть от меня результаты? – Он подозрительно посмотрел на нее.
   – Я обещала, что сообщу, значит, сообщу, – заявила Синтия, хотя упомянутая мысль и мелькала в ее голове. – А до тех пор нельзя ли больше не возвращаться к этой теме?
   – Только до поры до времени, – сумрачным голосом ответил Реджиналд. – Тебе обязательно сегодня отправляться на работу? Ты так устало выглядишь! Отдых пошел бы тебе на пользу.
   – Ничего, я не надолго. Основные продукты я занесла в прошлую пятницу.
   – Памятный день, – мечтательно протянул он.
   – Да уж, – согласилась Синтия и начала собирать чашки. – Пожалуйста, прояви благоразумие, Реджиналд, и не вставай с кровати без крайней необходимости. Поверь моему опыту на этом поприще. По крайней мере, в ближайшие два дня.
   – Да я с ума сойду за такое время, запертый тут, как зверь в клетке, в одиночном заключении!
   – Ерунда! Я сейчас принесу книг, радио и телевизор есть. – Нетерпение ясно слышалось в ее тоне. – И обещаю тебе свежую «Чикаго трибун», когда зайду проведать.
   – А когда это будет?
   Такая вселенская скорбь звучала в голосе Кормакса, что Синтия, рассмеялась.
   – Когда освобожусь, тогда и будет.
   После десятичасового приема лекарства, позаботившись, чтобы у больного под рукой были вода и свежий сок, она отправилась к миссис Конрой, которая, к счастью, жила здесь же неподалеку, в Эванстоне.
   Двух с половиной часов оказалось вполне достаточно, чтобы справиться со всеми делами. Полив цветы и отставив на холодильнике записку с сообщением о болезни мистера Кормакса, Синтия отправилась обратно к нему.
   Тихо, как мышка, она открыла входную дверь, пробралась к спальне и осторожно заглянула. Кровать была пуста... Синтия задохнулась от возмущения, в следующую секунду сменившегося испуганным возгласом: Реджиналд схватил ее в объятия и крепко поцеловал.
   – Не делай этого! – Она яростно оттолкнула его. – Почему ты не в постели?
   – По-моему, это очевидно... – Он моргнул, пошатнулся и вынужден был опереться на стену.
   – Вот видишь, Реджиналд Кормакс, нарушение порядка никогда не доводит до добра. Тебе-то уж следовало бы это знать лучше меня. Готова поспорить, у тебя кружится голова.
   – Да, но только от твоего присутствия, – с особенным блеском в глазах ответил «правонарушитель».
   – В таком случае мне лучше держаться от тебя подальше. Реджиналд, мне надо вернуться в Оук-Парк. Если ты обойдешься без меня до вечера, то я постараюсь вернуться к шестичасовому приему лекарства.
   – А если я дам самую страшную клятву, что не покину своей постели всю ночь, ты останешься?
   Противиться его умоляющему взгляду и такому же тону было невозможно. И Синтия, признав поражение, кивнула.
   – Но только сегодня.
   – И еще, езда на общественном транспорте отнимает слишком много времени и сил. Возьми деньги и поезжай на такси и туда, и обратно. Я бы дал тебе мою машину, в автосервисе мне сказали, что она готова, но, боюсь, ты слишком устала, чтобы сидеть за рулем.
   – Ладно, ладно, потом договоримся...
   – Нет, – твердо стоял на своем Реджиналд. – А то я сам пойду и принесу деньги.
   Синтия покорилась: такси и правда сейчас было весьма кстати.
   – Спасибо, – сказала она. – А теперь мне пора.
   – Даже без поцелуя на прощание? – горестно вздохнул он.
   – Совершенно верно! До встречи.

6

   Когда Синтия добралась до дому, то обнаружила, что на ее автоответчике нетерпеливо вспыхивает красный огонек. Скорее всего это Дэвид, решила она, но побоялась стереть сообщение. А вдруг все-таки нет? Нажала кнопку и тут же убедилась, что была права. Самодовольный голос наполнил комнату:
   – Синди, это снова я, Дэйв. Я должен поговорить с тобой. Сними трубку... Ладно, хочешь валять дурака – вперед! Но учти, прятаться всю жизнь тебе не удастся. Скоро увидимся.
   Черт, черт, черт! Проклятый Бэррет! Ей нечего сказать ему, совсем нечего. Их расставание было столь отвратительным, что ее до сих пор трясло при одном воспоминании. После долгих едких упреков и обвинений ссора достигла стадии насильственных действий, после чего Дэвид покинул квартиру. Синтия, опасаясь его возвращения, быстро собрала свои вещи, оставила боссу сообщение, что заболела, и поехала к родителям под этим вымышленным предлогом. И уже там разболелась по-настоящему. Когда же самые тяжелые первые дни остались позади и она была уже в состоянии принимать взвешенные решения, то послала в офис письмо с уведомлением о своем увольнении.
   Потом начались звонки – яростные, неистовые звонки Дэвида ее родителям, которые заверили его, что их дочь не желает иметь с ним ничего общего. Затем наступила тишина... И вот теперь снова звонки, на новый номер, не зарегистрированный в телефонной книге...
   Яростно нажав кнопку, стирающую сообщения, будто могла таким образом стереть и самого Бэррета, Синтия отправилась вниз и два часа посвятила приготовлению сегодняшнего ужина и завтрашнего завтрака своим домовладельцу и соседу. Молодые и здоровые, оба обожали острую мексиканскую кухню, которой и сама Синтия была большой поклонницей. Поэтому вскоре дом наполнился ароматами перца, чеснока, оливкового масла и свежей зелени.
   Почувствовав непреодолимое желание забраться в постель и отдаться благотворному сну, она сварила крепкого кофе и, дождавшись, когда кофеин окажет свое действие, залезла под горячий, а потом холодный душ. Достигнув желанной бодрости, привела в порядок волосы, особенно старательно наложила макияж, выбрала из своего довольно скромного гардероба самые нарядные брюки, жакет и водолазку, добавила капельку духов и спустилась вниз дожидаться прибытия вызванного такси.
   Но в уютном тепле машины усталость все же победила. Синтия задремала и очнулась только у дома Кормакса. Она заплатила водителю, взяла свою сумку с ночной рубашкой и прочими мелочами для сна и утреннего туалета и побежала по дорожке к двери. Открыв почти беззвучно входную дверь, осторожно на цыпочках прошла к спальне, заглянула и увидела пустую кровать и Реджиналда в кресле перед телевизором. Он тут же вскочил и так просиял, что она не могла не улыбнуться в ответ. Несколько мгновений они молча смотрели друг другу в глаза, обуреваемые эмоциями, как после долгой разлуки.
   – Я вернулась, – первой прервала молчание Синтия.
   – Да, – хрипловато откликнулся Реджиналд. – Я скучал.
   – Ты спал? – стараясь сдержать волнение, спросила она.
   – Да. А ты?
   – Я вместо этого выпила крепкого кофе и приняла душ.
   – Ты будешь сердиться, если я признаюсь, что сделал то же самое?
   – Теперь уже нет смысла, – улыбнулась Синтия. – Как самочувствие?
   – Теперь, когда ты вернулась, почти хорошо. – Он незаметно приблизился к ней. – У тебя все равно усталый вид.
   – Да, мне кое-что пришлось еще сделать...
   – Писала свой роман?
   – Нет, занималась работой, – коротко ответила Синтия, взглянула на часы и добавила: – Сейчас отнесу мою сумку и приготовлю тебе свежий сок – уже пора пить лекарство.
   – Я собирался это сделать, как только закончатся новости. Но я просто счастлив, что ты побеспокоилась и приехала проконтролировать меня, – сказал Кормакс.
   От этих слов по всему ее телу разлилось тепло, и Синтия отправилась в кухню, не ощущая свинцовой тяжести усталости и недосыпания. Поставила чайник на плиту, сделала свежий манговый сок, а когда кипяток был готов, приготовила питье, которым ее в детстве лечила бабушка, с лимонным соком и медом, добавив столовую ложку коньяку.
   Реджиналд с нетерпением ожидал лекарства, но главное, безусловно, ее внимания.
   – Я подумала, что горячее питье поможет справиться с кашлем. Попробуй, это не противно.
   Реджиналд сделал глоток и закатил глаза.
   – Господи, прямо как в далеком детстве... Бабушка всегда давала такой нам с Майком, стоило только кашлянуть.
   – Правда? Надо же, и мне тоже, и тоже бабушка, – почему-то радостно сообщила Синтия. И правда, ей было приятно обнаружить что-то общее с этим мужчиной, который так незаметно занял все ее мысли. – Ну хорошо, вот твои таблетки, запей соком, а горячее лучше выпить потом. И скоро ты будешь здоров.
   Да, здоров, подумала она, и я уже больше тебе не понадоблюсь... Мысль эта придавила ее невыносимым грузом.
   Реджиналд послушно выпил лекарство, допил сок и сделал глоток дымящейся смеси.
   – Присядь, Синтия, – попросил он, дуя в кружку. – Давай поговорим. Я так скучал без тебя!
   – Ты сказал, что спал.
   – Да. Но я спал бы значительно лучше, если бы ты составила мне компанию.
   С трудом подавив трепет, вызванный этими словами, она села на стул и попыталась расслабиться, чтобы не выдать своей более чем острой ответной реакции.
   – Так ты думаешь, я для этого согласилась сегодня ночевать здесь, чтобы спать с тобой? Да, Реджиналд? – резко спросила Синтия.
   Но Кормакс, совершенно не смутившись и не обидевшись, покачал головой и улыбнулся.
   – Нет. Я прекрасно знаю, почему ты приехала.
   – О?
   – Да-да. Ты не могла вынести даже мысли о том, что я буду страдать в одиночестве и некому даже подать мне стакан воды.
   Синтия скорчила гримасу.
   – Слишком театрально-напыщенно. Никогда не была сторонником этого жанра.
   – А что, если я скажу, что ты дьявольски сексуальна? Это тебе больше придется по вкусу? – Она вспыхнула, возмущенная столь откровенным заявлением, и Кормакс рассмеялся. – Мой тебе совет, Синтия: никогда не играй в покер. Все твои реакции написаны у тебя на лице.
   Она поднялась со стула и сухо произнесла:
   – Мне пора заняться обедом.
   – Я буду есть, – поспешно предупредил ее Реджиналд, – только если ты разделишь трапезу со мной, что бы это ни было.
   – Ладно, но не здесь. Я предлагаю поесть в гостиной. Там тебе будет удобнее, чем в кухне.
   – Что, не желаешь больше появляться в моей спальне?
   – Естественно. Но завтра утром, как обещала, я наведу тут порядок.
   – Синтия?
   – Да?
   Он улыбнулся с такой нежностью, что сердце ее растаяло.
   – Могу я сказать, что ты сегодня необыкновенно хороша?
   – Конечно, – с трудом сдерживая ответную улыбку, отозвалась она и деланно-небрежно спросила: – Чего бы ты хотел на обед? Как насчет лососины? Запеченной, с соусом «Меринеш»?
   – Изумительно. Хотя в твоей компании, мисс Синтия Стэджерфорд, я бы съел и вареную жабу.
   Она вышла, унося на щеках легкий румянец удовольствия от услышанного комплимента. Синтия и сама знала, что выглядит неплохо, поскольку приложила к этому немало усилий. И наряд ее был совсем новым и вовсе не рабочим. В нем она только два раза отправлялась на субботние встречи с Бетси.
   Разложив на противне лососевое филе, Синтия занялась приготовлением сложного соуса, который должен был придать рыбе неповторимый вкус. Поставив все в духовку, она почистила молодую картошку, вымыла листья салата, порубила зелень. Скоро ароматы стали расползаться по первому этажу.
   Оценив степень готовности блюда, Синтия направилась в гостиную, поставила кресла и журнальный столик так, чтобы было удобно, потом постучала в дверь спальни и позвала:
   – Реджиналд, обед будет подан через пять минут.
   Он тут же открыл дверь и предстал перед ней свежевыбритым, в свитере и мягких домашних брюках. Синтия нахмурилась.
   – Переоделся к обеду, – пояснил Кормакс. – Ну не мог же я заявиться в халате, особенно когда моя партнерша по столу выглядит так восхитительно.
   Восхитительная партнерша покраснела.
   – Надеюсь, ты не слишком устал от этих усилий. Иди и устраивайся в кресле. Я скоро...
   – Синтия, – Реджиналд легко коснулся ее руки, – расслабься. Клянусь, я не накинусь на тебя.
   – Я полагала, мы решили не поднимать пока этот вопрос, – отвернувшись, пробормотала она.