Керри Томас. Мезальянс

   – Спишь с ее мужем?
   – Надеюсь, она не зашла так далеко в своих подозрениях. – Синтия покачала головой. – Это же просто смешно. Я никогда не думала о Крисе как возможном любовнике.
   – Если она так ревнует, видно, этот мистер Миллер хорош собой.
   – Берта называет его потрясающим красавцем. – Синтия секунду подумала. – Я бы сказала, что он похож на Пола Ньюмана, только еще красивее.
   – Великий Боже! – почти простонал Кормакс. – И ты хочешь уверить меня, что не считаешь его привлекательным?
   – Конечно, считаю, но совсем не в этом смысле. Крис – прекрасный, добрый человек, просто замечательный. Он мне очень нравится. И я ужасно благодарна ему за помощь. Но он сделал это ради Стива. И к тому же он совсем не мой тип. Мне вообще не нравятся блондины...
   – В таком случае... – Тут безо всякого предупреждения Реджиналд посадил Синтию к себе на колени и приблизил свое лицо к ее лицу. – Это входит в программу торжества. И если сей момент никогда больше не повторится, то, может, согласишься хотя бы на несколько поцелуев? – хрипло прошептал он в ее покорно приоткрывшиеся губы.
   – Ты нарочно подпоил меня шампанским... – пробормотала она и замолчала, отвечая на его страстные поцелуи с таким пылом, что скоро с тревогой осознала, куда их это заведет, если немедленно не положить этому конец. Но когда собралась с духом и попыталась высвободиться, поняла, что Реджиналд держит ее крепко и отпускать не собирается.
   – Хочу тебя, Синди, – горячо произнес он.
   – Нет! – Она неистово затрясла головой. – Нет, Реджиналд, никогда больше!
   Он прикоснулся пальцами к ее подбородку, заставил посмотреть ему в глаза.
   – Почему? Ты не хочешь меня?
   – Нет! – в отчаянии соврала она. – Нет!
   – Ты говоришь серьезно?
   – Да. – Синтия вытолкнула это короткое слово ставшим вдруг деревянным языком и увидела, каким отчужденным вдруг стал его взгляд.
   Она вскочила и кинулась в кухню за своей сумкой, спеша поскорее выбраться из этого дома.
   – Подожди! – Реджиналд перехватил ее в коридоре. – Между нами есть еще неразрешенное дело. Не забыла?
   – Ты что, смеешься? Я не в состоянии забыть об этом ни на секунду! – Она схватила куртку и поспешно натянула на себя. – И уж конечно не намерена повторять ту же ошибку второй раз!
   Реджиналд загородил собой дверь.
   – Синди, пожалуйста! Если найдешь новое жилье, сообщи мне свой адрес!
   – Хорошо. – Она улыбнулась. – Хотя в интересах Миллеров, думаю, мне лучше пока остаться. А то Джин еще решит, то ее подозрения были небеспочвенными. – Синтия взглянула ему в глаза. – Не забудь закончить курс антибиотиков, Реджи. Тебе заметно лучше...
   – Рад, что ты так считаешь, – мрачно отозвался он. – Отдохни как следует в уик-энд, Синди. Увидимся в понедельник.
   – Нет. – Она покачала головой. – Я дождусь, когда ты отправишься на работу, и вернусь только после этого. А пока ты вполне справишься сам. Если только не захочешь отказаться от моих услуг и нанять кого-то еще.
   – Я никого не хочу, только тебя, – процедил Реджиналд сквозь зубы.
   Только выйдя из метро, Синтия вспомнила, что Кормакс забыл отдать ей ее еженедельный чек.

9

   – О Боже! – воскликнула Бетси, увидев Синтию следующим утром на их обычной субботней встрече. – Что с тобой? Ты ужасно выглядишь, бледная как смерть!
   Она действительно была бледна после всех треволнений и бессонных ночей, к тому же оделась под стать своему настроению – во все черное.
   – Да нет, просто устала, – промямлила Синтия.
   – Уж не подхватила ли ты новую порцию вируса от своего адвоката?
   – Нет, абсолютно точно. Это обычный недосып...
   – О! И что же не дает тебе спать по ночам, дорогая?
   Но даже лучшей подруге Синтия не могла признаться в истинной причине, мешающей ей спать безмятежным сном. Вместо этого она рассказала о Крисе, болезни его жены, звонке ее соседки, подозрениях Джин и о выдуманном Крисом ее новом любовнике.
   Бетси восхищенно хихикала, слушая рассказ подруги как увлекательный роман. Одновременно она налила чашку кофе из принесенного им большого кофейника и протянула полную тарелку восхитительно пахнущих, еще теплых глазированных пончиков.
   – Бери, Синди, тебе это не повредит. Ты вообще-то ела что-нибудь после нашей последней встречи?
   – Да, мамуля! – насмешливо откликнулась та и с наслаждением впилась зубами в пухлый пончик. Компания Бетси всегда шла ей на пользу, а сегодня особенно. – Как Пит?
   – Он в командировке в Сент-Луисе. По крайней мере, мне он сказал именно так.
   – О, брось, Бет, – усмехнулась Синтия. – Ты прекрасно знаешь, что он ни разу даже не взглянул на другую женщину с того дня, как познакомился с тобой!
   – Конечно, знаю, – с любовью в голосе ответила подруга. – Эта командировка была полной неожиданностью. Ему пришлось заменить кого-то. Так что мы могли бы провести сегодняшний вечер у нас дома. Как тебе эта идея? Купим бутылку вина, посмотрим телевизор, а?
   Синтия подумала о том, что предполагала весь день печатать, но перспектива провести время вдали от своих одиноких комнат и, главное, телефона была слишком соблазнительной.
   – Отлично, подружка, с удовольствием!
   Впервые за последние дни она спала хорошо, без снов, не просыпаясь, и вернулась в Оук-Парк на следующий день отдохнувшей и в добром расположении духа. К ее удивлению, мгновенно сменившемуся разочарованием, сообщений на автоответчике не было – ни от Реджиналда, ни, слава Богу, от Дэвида. Надо бы позвонить, узнать, как он себя чувствует, подумала Синтия о Кормаксе, но вместо этого включила машинку в сеть и приступила к работе...
   Следующим утром, когда она уже почти закончила приготовление бараньего жаркого, столь любимого младшим поколением Конроев, в дверь их дома позвонили. Синтия подошла к двери, приоткрыла ее и увидела... Реджиналда.
   – Впусти меня! – потребовал он.
   Синтия открыла дверь и промямлила:
   – Вообще-то я скоро ухожу...
   – Тогда хорошо, что я застал тебя, Синтия. Как у тебя дела?
   – Прекрасно. А ты как себя чувствуешь?
   – Почти нормально. Скоро вернусь на работу...
   Между ними повисло тяжелое и такое густое молчание, что, казалось, его можно резать ножом.
   – Реджиналд, я еще ничего не знаю. – Синтия решила сразу взять быка за рога. – Я обещала, что сообщу тебе, и сдержу слово. – Она улыбнулась. – Отец приучил меня выполнять обещания.
   – Достойная похвалы привычка, – одобрил Кормакс и взял у нее из рук ложку. – А я своего отца не знал...
   Глаза Синтии наполнились сочувственным теплом.
   – Он умер, когда ты был маленьким?
   – Нет. Но когда мне исполнился всего год, а Майку – четыре, он ушел и больше уже не вернулся...
   – Но почему? – К сочувствию в больших голубых глазах добавился искренний ужас.
   – Когда мама решила, что мы стали достаточно взрослыми, чтобы понять, она сказала, что отца с его свободолюбивой натурой нельзя было запереть в тесной клетке брака и семьи... Она была не права – произнес он сквозь стиснутые зубы.
   – Насчет отца?
   – Нет, насчет меня... Я никогда так и не стал настолько взрослым, чтобы понять, как человек может бросить своих детей, будто лишний, совершенно ненужный хлам. – Реджиналд помолчал, потом добавил: – Если ты здесь закончила, пойдем ко мне, попьем кофе, а, Синтия?
   – Хорошо, – просто согласилась она, надела куртку, заперла дверь и вышла с ним на улицу.
   – Я звонил тебе в субботу и в воскресенье утром.
   – Но не оставил сообщения.
   – Нет. Хотел говорить с тобой, а не с бездушной машиной.
   – Я была у подруги, с которой мы раньше снимали квартиру. Мы с Бетси до сих пор встречаемся каждую субботу, а в этот раз ее муж уехал, и она пригласила меня провести с ней время... – Синтия запнулась и внезапно рассердилась. – Не понимаю, зачем я это рассказываю. Я не обязана перед тобой отчитываться!
   Они повернули налево, в сторону Мичигана и дома Кормакса. Он чуть улыбнулся ее вспышке.
   – Конечно, не обязана. Но я беспокоился...
   – Почему?
   – Подумал, вдруг ты все же снова заболела.
   – В таком случае я точно была бы дома.
   – Ты могла опять уехать к родителям.
   – Нет, – вздохнула Синтия, вздрагивая от налетевшего с озера холодного ветра. – Теперь уже не поеду, им и так досталось в прошлый раз.
   Реджиналд почувствовал ее дрожь и обнял за плечи, будто это была самая естественная вещь, будто он делал так всю жизнь. Молча дошли они до его дома, вошли внутрь, он снял плащ и взял ее куртку. Синтия ощутила, как каждый нерв ее тела напряжен и дрожит от его близости, от знакомого уже запаха одеколона.
   – Я сделаю кофе? – полуспросила-полупредложила она.
   – Как хочешь. – Он посмотрел ей в глаза. – Я так понимаю, что ты согласилась прийти исключительно из жалости, услышав про моего никудышного папашу?
   – Сочувствия, а не жалости, – поправила Синтия. Но это была не вся правда. Ей хотелось быть рядом с ним, в тепле его уютного дома, чувствовать себя под его защитой.
   В кухне Реджиналд опустился на высокий табурет и наблюдал, как она плавно движется по кухне, готовя кофе.
   – Я никогда и ни с кем не говорю о моем отце. Даже с Майком. Но тебе, Синди, я рассказал эту историю не просто так, а чтобы высказать свою точку зрения. Вернее, две.
   Она повернулась и вопросительно взглянула на него.
   – Какие?
   – Во-первых, мне давно хотелось, чтобы ты успокоилась по поводу этих так называемых социальных различий между нами. Да, я прекрасно образован и преуспел в карьере, но исключительно потому, что работал как проклятый, и потому, что мне повезло добиться стипендии на обучение в лучшем университете. Но когда я рассказывал тебе историю своей жизни той ночью, ты уснула, и мне не удалось познакомить тебя с этими подробностями. Так что в отличие от тебя я вырос в семье с одной только мамой, которой пришлось вернуться на работу, когда отец ушел.
   – А что же было с вами двоими?
   – Мы все переехали к бабушке, и она присматривала за нами, пока мама была на работе. Сначала мы с Майком плакали по отцу, но потом успокоились и забыли о нем. И только в школе я узнал о собственной неполноценности в этом плане. Дети, знаешь ли, жестокие создания...
   – А он хотя бы писал?
   – Нет. Он окончил свой путь на крохотном островке в Индийском океане, так что мама узнала о его кончине спустя почти два года после того, как он умер.
   – А как она отреагировала на это известие? – спросила Синтия. – После всех долгих и трудных лет.
   – Она была безутешна. По-моему, она так никогда и не переставала любить его.
   Синтия молча пила свой кофе, не зная, что сказать. За время непродолжительного знакомства с Реджиналдом она поняла, что он не тот человек, которому легко выставить напоказ свою душу. Возможно, он будет потом проклинать себя за это. И ее тоже...
   Он заметил ее растерянность и продолжил:
   – Но это не единственная причина, по которой я рассказал тебе о своем детстве. Если ты забеременеешь, то, будь уверена, я от ответственности уклоняться не стану. Мой ребенок не будет расти, не зная отца.
   – Твой порыв благороден, но разве мать, в данном случае я, не будет иметь права на собственное мнение? – помолчав, спросила она.
   Он удивленно посмотрел на нее.
   – Конечно, конечно. Но ты ведь не откажешься от моей поддержки, если худшее все же произойдет?
   Сердце Синтии болезненно сжалось. Худшее?! Она взглянула на часы и поднялась.
   – Мне пора. Позвони, когда пойдешь на работу, и тогда я приступлю к своим обязанностям. Если только не хочешь отказаться от моих услуг...
   – Да черт с ними, с услугами, со всей этой едой! – раздраженно рявкнул Кормакс. – Мы должны обговорить, что делать, если ты забеременела, женщина!
   – Давай обсудим это, когда я буду уверена, что... худшее действительно случилось, – бросила она. – До свидания!
   – Синтия, подожди! – Реджиналд кинулся за ней. – Я неправильно выразился...
   – Зато удивительно точно. – И она скрылась за дверью с тяжелым сердцем и с глазами, полными слез.
   Свернув с Мэдисон-авеню и пройдя последние семьдесят ярдов, Синтия вошла в дом и с удивлением обнаружила в холле Кристофера Миллера собственной персоной.
   – Я забежал ненадолго. Меня срочно вызвали на факультетское заседание. Линда согласилась побыть с Джин, пока я не вернусь. Я заскочу потом переодеться и взять кое-какие вещи и уеду до конца недели.
   – А как Джин?
   – Лучше, но пока она, моя дорогая малышка, еще так слаба! Но ничего, я скоро поставлю ее на ноги. – И Крис широко улыбнулся, помолодев, казалось, лет на десять.
   – Я бы попросила передать ей привет, но, боюсь, она не очень-то расположена ко мне в настоящий момент, – сказала Синтия.
   – Знаешь, Джин сама вернулась к этой теме недавно. Умоляла не говорить тебе о ее глупых подозрениях.
   – О, так я больше не на крючке? – оживилась она.
   – Ну, не совсем. Она до сих пор еще выспрашивает подробности о твоем новом приятеле. Боюсь, мне не хватает воображения, чтобы удовлетворить ее любопытство. Высокий, темноволосый, красивый – вот и все, что я сумел придумать. Ну ладно, Синди, мне пора бежать. Увидимся позднее...
   Синтия поднялась к себе на второй этаж и порадовалась, обнаружив, что красная лампочка не мигает. Наверное, Дэвид все же решил отстать от нее. Приняв горячий душ, переодевшись в старые, мягкие, белесые от многочисленных стирок джинсы и теплый темно-зеленый свитер, сделав себе пару сандвичей и кружку ароматного крепкого чая с лимоном, Синтия приступила к роману. Ее герой посреди всех своих подвигов безумно влюбился в свою клиентку, ответившую ему взаимностью. Она решительно приступила к описанию страстной любовной сцены, вспоминая свою ночь с Реджиналдом Кормаксом.
   Работа целиком захватила ее, поэтому до сознания Синтии очень нескоро дошло, что внизу происходит нечто странное: раздается какой-то подозрительный шум, слышны громкие голоса. Вдруг ей показалось, что она узнала голос Кормакса. Синтия, как была босиком, бросилась вниз по лестнице и замерла в холле. Там стояли двое мужчин. Лицо одного, Криса, было красным и смущенным, другого, Реджиналда, – не менее красным, но гневным.
   – Прости, Синди, видимо, вышло небольшое недоразумение, – пробормотал Крис. – Я только что пытался вышвырнуть твоего посетителя. Но он удивительно подходит под твое описание этого негодяя Бэррета... – Он беспомощно пожал плечами.
   – Лучше мне представить вас, – решила Синтия. – Крис, это хороший друг миссис Конрой, мистер Реджиналд Кормакс. Я работаю на него так же, как и на тебя. Реджиналд, это, как ты, наверное, уже догадался, мой домовладелец и еще один работодатель, мистер Кристофер Миллер.
   Мужчины окинули друг друга оценивающими взглядами. Крис первым протянул руку Реджиналду.
   – Извините! Спутал вас с другим. Синтия и мой друг Стив, ее двоюродный брат, приказали мне вышвырнуть его, если он рискнет показаться на пороге.
   Реджиналд улыбнулся в ответ, переложил весьма потрепанный букет в другую руку и обменялся с Крисом рукопожатием.
   – Ничего страшного. Пострадали только цветы.
   – Это мне? – глуповато спросила Синтия.
   – Кому же еще? – ответил Кормакс и протянул ей остатки букета. – Может, тебе удастся спасти что-нибудь, попробуй.
   Крис с интересом переводил взгляд с одного на другую.
   – Послушайте, я должен срочно ехать, поэтому у меня нет времени предложить виски в знак примирения, но Синтия может сделать это вместо меня. Располагайтесь в гостиной, если хотите. Нет-нет, – добавил он, заметив вопросительный взгляд приятеля Синтии, – я не возражаю, чтобы джентльмены поднимались в ее комнаты. – Крис взглянул на часы и присвистнул. – Извините, мне пора. Обещал быть дома к купанию близнецов. Увидимся!
   Он схватил дорожную сумку и выскочил за дверь, оставив после себя гулкую тишину. Первым нарушил молчание Реджиналд:
   – Ты много принимаешь?
   – Кого, цветов? – удивилась Синтия.
   – Нет, джентльменов.
   – Ты первый, – ответила она.
   И снова повисло молчание.
   – Ну, что теперь? – снова спросил, не выдержав, Реджиналд. – Хочешь, чтобы я ушел?
   Синтия с трудом оторвала взгляд от него и посмотрела на цветы.
   – Лучше я поставлю их в воду. Хочешь виски, о котором говорил Крис?
   – Еще как! Не каждый день я подвергаюсь такому нападению, – криво усмехнулся он в ответ.
   – Ну-ну, ни одного синяка не видно, – хихикнула она.
   – Конечно нет! – возмутился Кормакс. – Он просто застал меня врасплох. Я не ожидал нападения в ту же секунду, когда выговорил твое имя...
   – Извини еще раз. – Синтия печально улыбнулась. – Крис никогда не встречался с Дэвидом. Я просто описала его.
   – Похоже, описание один в один подходит и мне.
   – Не совсем так. Хотя вы оба высокие, со спортивной фигурой и довольно темными волосами. Только Дэвид настолько самодоволен, что...
   – О, – Реджиналд обиженно взглянул на нее, – так ты и меня считаешь самодовольным?
   – Я не закончила. Я хотела сказать, что Дэвид настолько самодоволен, что его ни с кем не спутаешь.
   – Ну хорошо, хорошо, убедила.
   Синтия провела гостя в гостиную Миллера и оставила там, а сама пошла в кухню, наполнила раковину водой и опустила в нее нежные тюльпаны, чтобы «привести их в чувство». Потом вернулась к Реджиналду, который с интересом оглядывался.
   – У твоего приятеля хороший вкус, – одобрил он и вдруг нахмурился, увидев ее босые ноги. – Почему ты без обуви? Здесь не так уж тепло...
   – Я услышала шум и спустилась как была. Послушай, конечно, со стороны Криса очень любезно предложить воспользоваться его гостиной, но...
   – Но ты предпочла бы, чтобы я ушел?..
   – Нет, – нетерпеливо перебила она. – Конечно, виски у меня нет, но я могу угостить тебя вином. У меня есть бутылка «Вальполичелло». Только тебе придется подняться ко мне, чтобы мы могли выпить ее.
   – Буду счастлив. – Реджиналд ухмыльнулся. – Ничего, что ты без обуви? Может, мне стоит понести тебя на руках?
   – Это после болезни-то? – фыркнула Синтия. – Ты еще не видел этой лестницы – два чрезвычайно крутых пролета.
   – Лестница на небеса! – воскликнул он. – Если наверху твоя комната!
   – Старо и избито. – Синтия насмешливо дернула носом и проворно взбежала по ступеням, настолько крутым, что Реджиналд закашлялся, достигнув площадки второго этажа.
   – Ничего себе, – задохнулся он. – Лифт был бы здесь вполне уместен.
   – Это дело привычки. Заходи и располагайся, я сейчас принесу вино и бокалы.
   – Знаешь, Синди, – заговорил Реджиналд, повесив свою кожаную куртку на спинку стула и оставшись в пушистом белом свитере, – когда Крис отказался впустить меня, я подумал, что он действует по твоим указаниям.
   – Так и было. Только, – она покачала головой и улыбнулась, – я никак не ожидала, что ты появишься здесь.
   – Я приполз вымолить прощение и помириться. Только, к несчастью, моя оливковая ветвь несколько пострадала. – И он немного неловко улыбнулся.
   Синтия едва не задохнулась от волнения – он сказал «вымолить прощение»!
   – Ничего, с цветами все будет в порядке. Сейчас я открою вино...
   – Позволь, это сделаю я.
   Она кивнула, принесла темную бутылку, два бокала и штопор. Реджиналд проворно снял фольгу, вытащил пробку и разлил ароматную темно-красную жидкость. Он протянул ей бокал, поднял свой и сказал:
   – За твои необыкновенные глаза, Синтия Стэджерфорд!
   – За твое выздоровление! – ответила она и сделала глоток.
   Оба уселись. Она – на стул, он – в кресло напротив. Реджиналд созерцал ее с такой любовью во взоре, что краска поползла по ее шее вверх и залила щеки.
   – Ты сегодня удивительно хороша.
   Синтия изумленно посмотрела на него: насмехается он, что ли? На ней были старые джинсы и такой же старый свитер, лицо не накрашено. Слава Богу, хоть успела вымыть волосы!
   – Спасибо, – церемонно поблагодарила она.
   Реджиналд взглянул на открытую машинку, заправленный в нее лист бумаги, другие страницы, разбросанные на столе.
   – Я прервал твою работу? Как продвигается роман?
   – На удивление хорошо.
   – Почему на удивление?
   – Потому что в последнее время меня постоянно что-то отвлекало.
   – И это, мягко говоря, – отозвался Реджиналд и заглянул ей в глаза. – Знаешь, ты напомнила мне об одной из целей моего визита. Синтия, я знаю, что выбрал совершенно бестактные, бездушные слова, говоря о нашей общей проблеме. Но когда я сказал «худшее», то имел в виду для тебя, а не для меня.
   Синтия сделала еще глоток и внимательно посмотрела на него поверх бокала.
   – И это верно. Ведь это я окажусь с младенцем на руках.
   – Я уже сказал, что не отказываюсь от ответственности, – мрачно заметил Реджиналд.
   – Очень мило с твоей стороны.
   – Мило?! – Он в бешенстве заскрипел зубами, но сумел взять себя в руки. – Если ты собираешься появляться в моем доме только в мое отсутствие, то как же сообщишь мне?
   – Оставлю записку на столе.
   Реджиналд нахмурился.
   – Черт, Синтия, мы ведь говорим не о продуктах!
   – Безусловно. – Она упрямо вскинула голову. – Поэтому я и не хочу обсуждать это по телефону.
   Он допил вино и поставил бокал на стол.
   – Ты на редкость спокойно говоришь об этом, Синтия.
   – Это только видимость, – вздохнула она. – На самом деле я не перестаю думать, что же мне надо будет делать, если выяснится, что я все же забеременела.
   Реджиналд вздрогнул, поднялся, налил вина в оба бокала и повернулся к ней.
   – В этом случае ты не сможешь оставаться здесь.
   – Бесспорно. – Голос Синтии звучал легко и небрежно, хотя на душе скребли кошки! – Представь, каково будет взбираться по этой лестнице с младенцем на руках!
   – Тебе надо будет найти другую квартиру.
   Она взяла протянутый ей бокал и снова вздохнула.
   – Знаешь, я буду об этом думать, когда станет ясно, что об этом на самом деле надо думать.
   – Я выйду на работу в следующий понедельник, – сказал Реджиналд.
   – Ты уже достаточно хорошо себя чувствуешь? Наверное, много важных дел скопилось?
   – Да. Стелла звонит по два раза в день...
   – Тогда я приду утром и займусь делами, как обычно.
   Снова наступило молчание. Наконец Реджиналд поднялся, взял свою куртку, достал из внутреннего кармана конверт и протянул ей.
   – Тебе надо было напомнить мне, – упрекнул он.
   Синтия вспыхнула, вынула чек и уставилась на него широко открытыми глазами. Потом покраснела еще больше и недовольно взглянула на Реджиналда.
   – Это что, оплата за любовные утехи?
   – Не смей так говорить, черт тебя побери! – прорычал он. – Если пересчитаешь все время, что провела у меня, то выйдет как раз на эту сумму. Я не собирался оскорблять тебя, так не делай этого и ты!
   У нее просто руки чесались разорвать чек на мелкие клочки и швырнуть ему в лицо, но такие мелодраматические жесты были не в ее характере. Поэтому она бесстрастно протянула листок бумаги обратно.
   – Выпиши, пожалуйста, обычную сумму, – ровным голосом произнесла Синтия. – Ту, которую выписываешь каждую пятницу. Или я больше у тебя не работаю.
   Он некоторое время молча сверлил ее потемневшими от ярости глазами, потом скомкал чек, швырнул его в угол, достал чековую книжку и выписал новый.
   – Вот!
   – Спасибо, – вежливо, но холодно поблагодарила она.
   – Скажи, – сквозь зубы процедил Реджиналд, – ты такая со всеми или только со мной?
   – Такая? Что значит – такая?
   – Самая трудная женщина из всех, что мне доводилось встречать.
   – Лучше быть самой трудной, чем самой легкой! – в сердцах бросила Синтия и тут же пожалела о своих словах, заметив необычный блеск в его глазах. Она с трудом сглотнула. – Уверена, у тебя много дел. Не позволяй мне задерживать тебя.
   – Хочешь, чтобы я ушел?
   – Да.
   – Ты еще не поблагодарила меня за цветы.
   – Не может быть! Я точно помню...
   Реджиналд подошел к ней вплотную.
   – Да, но не так, как я надеялся. Я проехал черт знает сколько с этими проклятыми цветами, чтобы твой домовладелец получил возможность вышвырнуть меня за дверь. Ты у меня в долгу, Синтия Стэджерфорд.
   – Вовсе нет. – Она попятилась и облизнула внезапно пересохшие губы. – Очевидно, мне не стоило приглашать тебя в мою комнату, ты неправильно это понял.
   Он покачал головой.
   – Ты ясно дала понять сегодня утром, что не хочешь меня. Но это ничего не меняет, потому что я хочу тебя.
   Внезапно она поняла, что отступать ей некуда, сзади была кровать. Если Реджиналд приблизится еще на пять дюймов, они оба упадут на нее. Синтия живо представила последствия этого падения и задрожала от возбуждения.
   – Только один поцелуй, Синди, пожалуйста! – умоляюще зашептал он. – В благодарность за цветы, или в знак прощения, или как угодно...
   Его горячее дыхание обжигало ей губы, мешая думать. И при первом же прикосновении его рта Синтия обессиленно опустилась на кровать, а Реджиналд встал перед ней на колени, прижал ее к своей груди и поцеловал так горячо, что она ответила, ответила со всей давно сдерживаемой страстью...
   Когда он оторвался от ее нежных губ, она продолжала сидеть молча, не в состоянии проронить ни звука. Реджиналд смотрел на нее, ожидая хоть каких-то слов, но тщетно. Тогда он устало поднялся.
   – Полагаю, мне пора идти.
   Он надел куртку и повернулся. Синтия с трудом заставила повиноваться свои трясущиеся ноги и встала, глубоко вдохнув в себя воздух.
   – Спасибо за цветы. – Вдохнула еще раз и решилась: – Бесполезно лгать, Реджи. Я обманула тебя. И ты прекрасно знаешь, что я хочу... – Она замолчала, закусив губу.