Кэрролл Льюис. Алиса в зазеркалье (Алиса - 2)

   Кто подавал им черный хлеб, а кто давал пирог,
   А после их под барабан прогнали за порог.
   - Кто... победит... получит... корону? - спросила Алиса, тяжело дыша.
   - Ну, нет! - сказал Король (*57). - Что это тебе в голову пришло?
   - Будьте так добры... - проговорила, задыхаясь, Алиса. - Давайте сядем на минутку... чтоб отдышаться немного.
   - Сядем _на_ Минутку? - повторил Король. - И это ты называешь _добротой_? К тому же Минутку надо сначала поймать. А мне это не под силу! Она пролетает быстро, как Брандашмыг! За ней не угонишься!
   У Алисы от бега перехватило дыхание - она не могла в ответ сказать ни слова. Молча они побежали дальше, пока не увидели, наконец, огромную толпу, окружившую Льва и Единорога, которые бились так, что пыль стояла столбом... Поначалу Алиса никак не могла разобрать, где Лев, а где Единорог, но, наконец, узнала Единорога по торчащему вперед рогу.
   Они протиснулись вперед и стали рядом со вторым Гонцом, Болванс Чиком, который наблюдал бой, держа в одной руке чашку с чаем, а в другой бутерброд.
   - Его только что выпустили из тюрьмы, - шепнул Зай Атс Алисе. - А когда его взяли, он только что начал пить чай. В тюрьме же их кормили одними устричными ракушками. Вот почему он так голоден.
   И, подойдя к Болванс Чику, он нежно обнял его за плечи.
   - Как поживаешь, дитя? - спросил он.
   Болванс Чик оглянулся, кивнул и снова принялся жевать.
   - Хорошо тебе было в тюрьме, дитя? - спросил Зай Атс.
   Болванс Чик снова оглянулся: из глаз его упали две слезы - и опять он не сказал ни слова.
   - Что же ты молчишь? - нетерпеливо вскричал Зай Атс.
   Но Болванс Чик только откусил еще хлеба и запил его чаем.
   - Что же ты молчишь? - воскликнул Король. - Как тут они дерутся?
   Болванс Чик сделал над собой отчаянное усилие и разом проглотил большой кусок хлеба с маслом.
   - Очень хорошо, - отвечал он, давясь. - Каждый из них вот уже около восьмидесяти семи раз был сбит с ног!
   - Значит, скоро им подадут черный хлеб и пирог? - спросила, осмелев, Алиса.
   - Да, уже все готово, - отвечал Болванс Чик. - Я даже отрезал себе кусочек.
   Тут бой прекратился, и Лев с Единорогом уселись, тяжело дыша, на землю.
   - Перерыв - десять минут! - закричал Король. - Всем подкрепиться!
   Гонцы вскочили на ноги и обнесли всех хлебом. Алиса взяла кусочек на пробу, но он был очень сухой.
   - Вряд ли они будут сегодня еще драться, - сказал Король Болванс Чику. - Поди, вели барабанщикам начинать!
   Болванс Чик кинулся исполнять приказание.
   Алиса молча смотрела ему вслед. Вдруг она оживилась.
   - Смотрите! Смотрите! - закричала она. - Вон Белая Королева! Выскочила из лесу и бежит через поле! (*58) Как эти Королевы _носятся_!
   - Ей, видно, кто-то грозит, - проговорил Король, не поднимая глаз. Какой-нибудь враг! Тот лес ими так и кишит!
   - Разве вы не поспешите ей на помощь? - спросила Алиса, не понимая, почему он так спокоен.
   - Ни к чему! Ни к чему! - сказал Король. - Она так бегает, что ее не догонишь! Все равно что пытаться поймать Брандашмыга! Но, если хочешь, я сделаю о ней запись в своей книжке...
   Он открыл книжку и начал писать.
   "Она такое милое и доброе существо", - произнес он вполголоса и взглянул на Алису. - Как писать "существо" - через "е" или "и"?
   Мимо, сунув руки в карманы, прошествовал Единорог.
   - Сегодня я взял верх, - бросил он небрежно, едва взглянув на Короля.
   - Слегка, - нервно отвечал Король. - Только зачем вы проткнули его насквозь?
   - Больно ему не было, - сказал Единорог спокойно.
   И пошел было мимо. Но тут взгляд его упал на Алису. Он круто повернулся и начал разглядывать ее с глубочайшим отвращением.
   - Это... что... такое? - спросил он наконец.
   - Это детеныш, - с готовностью ответил Зай Атс. Он подошел к Алисе и, представляя ее, широко повел обеими руками, приняв одну из англосаксонских поз. - Мы только сегодня ее нашли! Это самый настоящий, живой детеныш живее некуда!
   - А я-то всегда был уверен, что дети - просто сказочные чудища, заметил Единорог. - Как ты сказал? Она живая?
   - Она говорящая, - торжественно отвечал Зай Атс.
   Единорог задумчиво посмотрел на Алису и проговорил:
   - Говори, детеныш!
   Губы у Алисы дрогнули в улыбке, и она сказала:
   - А, знаете, я всегда была уверена, что единороги - просто сказочные чудища! Я никогда не видела живого единорога!
   - Что ж, теперь, когда мы _увидели_ друг друга, - сказал Единорог, можем договориться: если ты будешь верить в меня, я буду верить в тебя! Идет?
   - Да, если вам угодно, - отвечала Алиса.
   - Подавай-ка пироги, старина, - продолжал Единорог, поворачиваясь к Королю. - Черный хлеб я в рот не беру!
   - Сейчас, сейчас, - пробормотал Король и подал знак Болванс Чику. Открой сумку - да поживее! - прошептал он. - Да не ту, там одни занозы!
   Болванс Чик вынул из сумки огромный пирог и дал его Алисе подержать, а сам достал еще блюдо и большой хлебный нож. Как там столько уместилось, Алиса понять не могла. Все это было похоже на фокус в цирке.
   В это время к ним подошел Лев - вид у него был усталый и сонный, глаза то и дело закрывались.
   - А это что такое? - спросил он, моргая, голосом глухим и глубоким, словно колокол (*59).
   - Попробуй _отгадай_! - воскликнул радостно Единорог. - Ни за что не отгадаешь! Я и то не смог!
   Лев устало посмотрел на Алису.
   - Ты кто? - спросил он, зевая после каждого слова. - Животное?.. Растение?.. Минерал?..
   Не успела Алиса и рта раскрыть, как Единорог закричал:
   - Это сказочное чудище - вот это кто!
   - Что ж, угости нас пирогом, Чудище, - сказал Лев и улегся на траву, положив подбородок на лапы.
   И, взглянув на Короля и Единорога, прибавил:
   - Да сядьте вы! Только смотрите мне - пирог делить по-честному!
   Королю, видно, не очень-то хотелось сидеть между Единорогом и Львом, но делать было нечего: другого места для него не нашлось.
   - А вот _сейчас_ можно бы устроить великолепный бой за корону, - сказал Единорог, хитро поглядывая на Короля. Бедный Король так дрожал, что корона чуть не слетела у него с головы.
   - Я бы легко одержал победу, - сказал Лев.
   - Сомневаюсь, - заметил Единорог.
   - Я ж тебя прогнал по всему городу, щенок, - разгневался Лев и приподнялся.
   Ссора грозила разгореться, но тут вмешался Король. Он очень нервничал, и голос его дрожал от волнения.
   - По всему городу? - переспросил он. - Это немало! Как вы гонялись через старый мост или через рынок? Вид со старого моста не имеет себе равных...
   - Не знаю, - проворчал Лев и снова улегся на траву. - Пыль стояла столбом - я ничего не видел. Что это Чудище так долго режет пирог?
   Алиса сидела на берегу ручейка, поставив большое блюдо себе на колени, и прилежно водила ножом.
   - Ничего не понимаю! - сказала она Льву (она уже почти привыкла к тому, что ее зовут Чудищем). - Я уже отрезала несколько кусков, а они опять срастаются!
   - Ты не умеешь обращаться с Зазеркальными пирогами, - заметил Единорог. - Сначала раздай всем пирога, а потом разрежь его!
   Конечно, это было бессмысленно, но Алиса послушно встала, обнесла всех пирогом, и он тут же разделился на три части.
   - А _теперь_ разрежь его, - сказал Лев, когда Алиса села на свое место с пустым блюдом в руках.
   - Это нечестно! - закричал Единорог (Алиса в растерянности смотрела на пустое блюдо, держа в руке нож.). - Чудище дало Льву кусок вдвое больше моего! (*60)
   - Зато себе оно ничего не взяло, - сказал Лев. - Ты любишь сливовый пирог, Чудище?
   Не успела Алиса ответить, как забили барабаны.
   Она никак не могла понять, откуда раздается барабанная дробь, но воздух прямо дрожал от нее. Барабаны гремели все громче и громче и совсем оглушили Алису.
   Она вскочила на ноги и в ужасе бросилась бежать, перепрыгнув через ручеек. Краем глаза она увидала, как Лев и Единорог поднялись с места, разгневавшись, что их оторвали от еды, а потом упала на колени и зажала руками уши, тщетно стараясь приглушить этот отчаянный грохот.
   - Если сейчас они не убегут из города, - подумала она, - тогда уж они останутся тут навек!
   8. "ЭТО МОЕ СОБСТВЕННОЕ ИЗОБРЕТЕНИЕ!"
   Немного спустя шум постепенно затих, и наступила такая мертвая тишина, что Алиса в тревоге подняла голову. Вокруг не было видно ни души. Уж не приснились ли ей и Лев, и Единорог, и странные Англосаксонские Гонцы, подумала Алиса. Но на земле, у ее ног все еще лежало огромное блюдо, на котором она пыталась разрезать пирог.
   - Значит, все это мне не приснилось! - сказала про себя Алиса. - А, впрочем, может, все мы снимся кому-нибудь еще? Нет, пусть уж лучше это будет _мой_ сон, а не сон Черного Короля!
   Подумав, она жалобно продолжала:
   - Не хочу я жить в чужом сне! Вот пойду и разбужу его! Посмотрим, что тогда будет!
   В эту минуту мысли ее были прерваны громким криком:
   - Эй, остановись! Шах тебе! Шах!
   Она подняла глаза и увидела, что на нее во весь опор несется Черный Конь, на котором, размахивая огромной дубинкой, сидит закованный в черные латы Рыцарь. Доскакав до Алисы, Конь остановился (*61).
   - Ты моя пленница! - крикнул Рыцарь и свалился с коня.
   Алиса попятилась; правда, она испугалась больше за него, чем за себя, и с волнением следила, как Рыцарь снова вскарабкался в седло. Усевшись поудобнее, он снова начал:
   - Ты моя плен...
   Но тут его прервал чей-то голос:
   - Эй, остановись! Шах тебе! Шах!
   Алиса удивленно оглянулась.
   Это был Белый Рыцарь, сидящий на Белом Коне (*62). Он подскакал к Алисе и тоже свалился на землю, а потом снова вскарабкался в седло.
   Рыцари сидели на своих Конях и молча смотрели друг на друга. Алиса с недоумением переводила взгляд с одного на другого.
   - Это _я_ взял ее в плен! - сказал, наконец, Черный Рыцарь.
   - Да, но потом явился _я_ и спас ее! - ответил Белый Рыцарь.
   - Что ж, в таком случае придется нам решить спор в честном поединке, предложил Черный Рыцарь, снимая с луки шлем в форме конской головы и надевая его на голову.
   - Биться будем по всем правилам, конечно? - спросил Белый Рыцарь и тоже надел шлем.
   - Я всегда бьюсь только так, - ответил Черный Рыцарь.
   И они скрестили дубинки с такой силой, что Алиса в страхе спряталась за дерево.
   - Интересно, - подумала она, робко выглядывая из своего убежища, какие у них правила? Первое, по-моему, такое: если один Рыцарь ударит другого дубинкой, он сшибает его с лошади, а если промахнется - падает сам... А второе правило должно быть такое: дубинки надо держать обеими руками, как держат их Панч и Джуди, когда дерутся (*63). Как эти Рыцари гремят, когда падают на землю! Можно подумать, что дюжину каминных щипцов швыряют о каминную решетку. А Кони какие спокойные! Рыцари падают, залезают на них снова, а они и ухом не ведут!
   Было еще одно правило, которого Алиса, видно, не заметила: когда Рыцари летели с коней, падали они всегда на голову. Этим и кончилась битва: оба Рыцаря ударились о землю головами и полежали немного рядышком. Потом они поднялись и пожали друг другу руки; Черный Рыцарь уселся в седло и ускакал.
   - Блестящая победа, правда? - спросил, подъезжая к Алисе, Белый Рыцарь и перевел дыхание.
   - Не знаю, - отвечала с сомнением Алиса. - Мне что-то не хочется, чтобы меня брали в плен. Я хочу быть Королевой.
   - Ты ею и будешь, когда перейдешь через следующий ручеек, - сказал Белый Рыцарь. - Я провожу тебя до опушки, а потом вернусь обратно - такой у меня ход!
   - Большое спасибо, - сказала Алиса. - Помочь вам снять шлем?
   Самому Рыцарю это, видно, было не под силу. С большим трудом Алиса освободила его наконец из шлема.
   - Вот теперь можно вздохнуть свободнее, - сказал Рыцарь, пригладил обеими руками взлохмаченные волосы и повернулся к Алисе. У него было доброе лицо и большие кроткие глаза (*64). Алиса подумала, что в жизни не видала такого странного воина.
   На нем были жестяные латы - огромные, словно с чужого плеча, а на спине болтался вверх дном и с откинутой крышкой необычной формы деревянный ящик для писем. Алиса разглядывала его с большим любопытством.
   - Я вижу, тебе нравится мой ящик, - приветливо заметил Рыцарь. - Это мое собственное изобретение! У меня в нем одежда и бутерброды. Надеваю я его, как видишь, вверх дном, и дождь в него не попадает.
   - Зато все остальное из него _выпадает_! - мягко сказала Алиса. - Вы знаете, что крышка у него открыта?
   - Нет, - ответил Рыцарь, и тень досады скользнула по его лицу. Значит, все мои вещи выпали! Тогда зачем он мне?
   С этими словами он отстегнул ящик и размахнулся, чтобы бросить его в кусты, но тут, видно, в голову ему пришла какая-то мысль, и он осторожно повесил его на дерево.
   - Догадываешься, зачем? - спросил он Алису.
   Алиса покачала головой.
   - А вдруг пчелы совьют там гнездо - тогда у меня будет мед!
   - Но у вас на седле висит улей... или что-то вроде улья, - сказала Алиса.
   - Да, это очень хороший улей, - недовольно согласился Рыцарь. - Самого лучшего качества! Но пчелам он почему-то не нравится! У меня здесь есть еще и мышеловка. Видно, мыши отгоняют пчел. Или пчелы - мышей. Не знаю...
   - А я как раз думала: зачем вам мышеловка, - сказала Алиса. - Трудно представить себе, что на Конях живут мыши...
   - Трудно, но _можно_, - ответил Рыцарь. - А я бы не хотел, чтобы они по мне бегали.
   - Видишь ли, - продолжал он, помолчав, - нужно быть готовым _ко всему_! Вот почему у моего Коня на ногах браслеты.
   - А это зачем? - заинтересовалась Алиса.
   - Чтобы акулы не укусили, - ответил Белый Рыцарь. - Это мое собственное изобретение! Помоги-ка мне забраться на коня. Я выведу тебя на опушку. А это блюдо для чего?
   - Для пирога, - сказала Алиса.
   - Тогда давай прихватим его с собой, - предложил Рыцарь. - Оно нам очень пригодится, если мы найдем пирог. Подержи-ка суму, - я его туда засуну...
   Это оказалось нелегко. Алиса крепко держала суму в руках, но Белый Рыцарь был _очень_ неловок: вместо того, чтобы положить в суму блюдо, он все падал в нее сам. Наконец, блюдо было втиснуто.
   - Конечно, места там для него маловато, - заметил Рыцарь. - Сума битком набита подсвечниками, но что поделаешь!
   И он подвесил суму к седлу, с которого свисали пучки моркови, каминные щипцы и еще всякая всячина.
   - Надеюсь, волосы у тебя сегодня хорошо приклеены? - спросил Рыцарь, когда они тронулись в путь.
   - Не лучше, чем всегда, - с улыбкой отвечала Алиса.
   - Этого мало, - встревожился Рыцарь. - Ветер тут в лесу _такой_ сильный, что прямо рвет волосы с корнем!
   - А вы еще не придумали средства от вырывания волос? - спросила Алиса.
   - Нет, но зато я придумал средство от _выпадания_, - отвечал Рыцарь.
   - Какое же? Мне бы очень хотелось узнать!
   - Берешь палочку и ставишь ее на голову, чтобы волосы вились вокруг нее, как плющ. Волосы почему падают? Потому, что свисают _вниз_. Ну а _вверх_ падать невозможно! Это мое собственное изобретение! Можешь его испробовать, если хочешь!
   Средство это показалось Алисе не очень-то хорошим, и она молча шла рядом, время от времени останавливаясь, чтобы помочь бедному Рыцарю, который _не слишком-то_ хорошо держался на Коне.
   Стоило Коню остановиться (а он то и дело останавливался), как Рыцарь тут же летел вперед, а когда Конь снова трогался с места (обычно он делал это рывком), Рыцарь тотчас падал назад. В остальном он совсем неплохо держался в седле - только временами валился еще и набок. Падал он, как правило, прямо на Алису - поэтому она вскоре решила не держаться _слишком_ близко к Коню.
   В пятый раз помогая Рыцарю подняться с земли, она рискнула заметить:
   - Вы, должно быть, не часто ездите верхом?
   Белый Рыцарь очень удивился.
   - Почему ты так думаешь? - спросил он дрожащим от обиды голосом и залез в седло, держась одной рукой за Алисины волосы, чтобы не свалиться с другого бока.
   - Если много ездить верхом, то не будешь так часто падать.
   - Я езжу много, - отвечал Рыцарь торжественно. - Очень много!
   - Ах, вот как! - сказала Алиса как могла сердечнее.
   Больше она ничего не могла придумать. Они продолжали свой путь молча Рыцарь ехал, крепко закрыв глаза, и лишь изредка что-то бормотал, а Алиса с тревогой ждала, когда он опять упадет.
   - Великое искусство верховой езды, - сказал вдруг громко Рыцарь и взмахнул правой рукой, - заключается в том, чтобы держать...
   Он замолчал так же внезапно, как и начал, потому что свалился головой вперед - прямо на дорожку, по которой шла Алиса. На этот раз она перепугалась и, помогая ему подняться, взволнованно спросила:
   - Вы ничего себе не сломали?
   - Ничего существенного, - отвечал Рыцарь, словно одно-два ребра не шли в счет. - Как я и говорил, великое искусство верховой езды заключается в том, чтобы... правильно держать равновесие. Вот так...
   Он отпустил узду и распростер руки в стороны, чтобы показать Алисе, что он имеет в виду, - на этот раз он упал навзничь, прямо под копыта своего Коня.
   И, пока Алиса ставила его на ноги, он, не переставая, бормотал:
   - Я езжу много. Очень много!
   Тут Алиса потеряла терпение.
   - Нет, это просто смешно! - воскликнула она. - Вам бы ездить на деревянной лошадке! Знаете, такая... на колесиках!
   - А что, у таких ход легче? - заинтересовался Рыцарь и обнял своего Коня обеими руками за шею. И хорошо сделал, а то свалился бы опять на землю.
   - О, гораздо легче, - фыркнула Алиса.
   - Достану себе такую лошадку, - задумчиво сказал Рыцарь. - Одну или две... Или несколько...
   Наступило молчание. Немного спустя Рыцарь произнес:
   - Я сделал много замечательных открытий. Ты, конечно, заметила, когда меня поднимала, что я о чем-то думал?
   - Да, вид у вас был _задумчивый_, - согласилась Алиса.
   - В этот миг я как раз изобретал новый способ перелезания через калитку. Хочешь послушать?
   - Пожалуйста, - сказала Алиса вежливо.
   - Вот как я до этого додумался, - продолжал Рыцарь. - Понимаешь, я рассуждал так: единственная трудность в ногах - как поднять их наверх. _Голова_ и так наверху! Значит, так: сначала кладем голову на калитку голова, значит, уже наверху. Потом становимся на голову - тогда и ноги тоже наверху, правда? И перемахиваем на ту сторону!
   - Конечно, если удастся это сделать, через калитку перелезешь, сказала с сомнением Алиса. - Но вам не кажется, что все это не так-то просто?
   - Я еще не пробовал, - отвечал серьезно Рыцарь, - и ничего не могу сказать наверняка... Но ты, пожалуй, права, это _не очень_ просто...
   Эта мысль его так огорчила, что Алиса поспешно переменила тему.
   - Какой у вас шлем забавный! - весело заметила она. - Это тоже ваше изобретение?
   Рыцарь с гордостью поглядел на шлем, свисавший с седельной луки.
   - Да, - ответил он. - Но я изобрел и другой, гораздо лучше этого. С виду он похож на огромную сахарную голову. Когда я падал с лошади, он упирался тут же концом в землю, так что падать мне было _совсем_ недалеко. Одно нехорошо, конечно, было - я мог упасть и _в_ него. Однажды так и случилось; хуже всего, что только я застрял в шлеме, как вдруг подъезжает второй Белый Рыцарь и надевает его на себя. Он думал, это его шлем...
   Белый Рыцарь рассказывал все это так серьезно, что Алиса не посмела улыбнуться.
   - Должно быть, шлем оказался ему до боли тесен, - проговорила она, едва сдерживая смех. - Ведь в нем сидели вы!
   - Пришлось мне лягнуть его ногой, - отвечал Рыцарь без тени улыбки. Тогда он, наконец, догадался снять шлем. Нелегко ему было вытащить меня оттуда, а ведь хватка у него крепкая, как... как... как... ром!
   - Ну, это совсем другая крепость! - заметила Алиса.
   - Уверяю тебя, тут были всякие крепости - и та и эта!
   В волнении Рыцарь воздел руки к небу - и тотчас вылетел из седла и шлепнулся головой в канаву. Алиса бросилась к нему. Падение было неожиданным - на этот раз ему удалось довольно долго продержаться в седле, и Алиса боялась, не _ушибся_ ли он. Из канавы торчали одни лишь ноги, но, услышав, что он продолжает как ни в чем не бывало говорить, она успокоилась.
   - Самые разные крепости, уверяю тебя! И все же с его стороны это было неосторожно - взять и надеть чужой шлем, да еще вместе с хозяином!
   - Как это вы можете _говорить_ вниз головой, да еще так спокойно? спросила Алиса, вытаскивая его за ноги из канавы.
   Рыцарь, казалось, очень удивился ее вопросу.
   - Неважно, где находится мое тело, - сказал он. - Мой ум работает, не переставая. Чем ниже моя голова, тем глубже мои мысли! Да-да! Чем ниже тем глубже!
   Помолчав, он прибавил:
   - Самым остроумным моим изобретением был новый пудинг! Я изобрел его, пока ел второе!
   - И его успели приготовить на третье? - спросила Алиса. - Вот это _быстрота_!
   - _Нет_, - протянул задумчиво Рыцарь, - на третье не успели! Не успели на _третье_!
   - Значит, его приготовили на завтра? Вряд ли вам захотелось два пудинга в день?
   - Нет, не _на завтра_! - повторил Рыцарь все так же задумчиво. - На завтра _не успели_!
   Он повесил голову и мрачно произнес:
   - Боюсь, что его вообще не _приготовили_! Боюсь, что его вообще _никогда_ не приготовят! А какое это было остроумное изобретение!
   - А из чего он делается? - спросила Алиса, желая хоть как-то его приободрить. Она увидела, что бедный Рыцарь совсем пал духом.
   - В основном из промокашки, - отвечал Рыцарь со стоном.
   - Боюсь, что это не очень-то вкусно...
   - _Одна_ промокашка, конечно, не очень вкусна, - прервал ее с волнением Рыцарь. - Но если смешать ее еще кое с чем - с порохом, например, или с сургучом - тогда совсем другое дело! Но здесь я должен тебя оставить...
   Они вышли на опушку леса. Алиса вздрогнула от неожиданности - в эту минуту она думала только о пудинге.
   - Ты загрустила? - огорчился Рыцарь. - Давай я спою тебе в утешение песню.
   - А она очень длинная? - спросила Алиса.
   В этот день она слышала столько стихов!
   - Она длинная, - ответил Рыцарь, - но очень, _очень_ красивая! Когда я ее пою, все _рыдают_... или...
   - Или что? - спросила Алиса, не понимая, почему Рыцарь вдруг остановился.
   - Или... не рыдают (*65). Заглавие этой песни называется "_Пуговки для сюртуков_".
   - Вы хотите сказать - песня так называется? - спросила Алиса, стараясь заинтересоваться песней.
   - Нет, ты не понимаешь, - ответил нетерпеливо Рыцарь. - Это _заглавие_ так называется. А _песня_ называется "_Древний старичок_".
   - Мне надо было спросить: это _у песни_ такое _заглавие_? - поправилась Алиса.
   - Да нет! _Заглавие_ совсем другое. "_С горем пополам_!" Но это она только так _называется_!
   - А песня эта _какая_? - спросила Алиса в полной растерянности.
   - Я как раз собирался тебе об этом сказать. "_Сидящий на стене_"! Вот какая это песня! Музыка собственного изобретения! (*66)
   С этими словами он остановил Коня, отпустил поводья и, медленно отбивая такт рукой, запел с выражением блаженства на своем добром и глупом лице.
   Из всех чудес, которые видела Алиса в своих странствиях по Зазеркалью, яснее всего она запомнила это. Многие годы спустя сцена эта так и стояла перед ней, словно все это случилось только вчера: кроткие голубые глаза и мягкая улыбка Рыцаря, заходящее солнце, запутавшееся у него в волосах, ослепительный блеск доспехов, Конь, мирно щиплющий траву у ее ног, свесившиеся на шею Коня поводья и черная тень леса позади - она запомнила все, все до мельчайших подробностей, как запоминают поразившую воображение картину. Она прислонилась к дереву, глядя из-под руки на эту странную пару и слушая, словно в полусне, грустный напев (*67).
   - А музыка вовсе _не его_ изобретения, - подумала Алиса. - Я эту музыку знаю. Это песня "_Я все вам отдал, все, что мог_..." (*68).
   Она стояла и внимательно слушала Рыцаря, но рыдать - не рыдала.
   Я рассказать тебе бы мог.
   Как повстречался мне
   Какой-то древний старичок.
   Сидящий на стене.
   Спросил я: "Старый, старый дед,
   Чем ты живешь? На что?"
   Но проскочил его ответ,
   Как пыль сквозь решето.
   - Ловлю я бабочек больших
   На берегу реки,
   Потом я делаю из них
   Блины и пирожки
   И продаю их морякам
   Три штуки на пятак.
   И, в общем, с горем пополам.
   Справляюсь кое-как.
   Но я обдумывал свой план,
   Как щеки мазать мелом,
   А у лица носить экран,
   Чтоб не казаться белым (*69).
   И я в раздумье старца тряс,
   Держа за воротник:
   - Скажи, прошу в последний раз,
   Как ты живешь, старик?
   И этот милый старичок
   Сказал с улыбкой мне:
   - Ловлю я воду на крючок
   И жгу ее в огне,
   И добываю из воды
   Сыр под названьем бри.
   Но получаю за труды
   Всего монетки три.
   А я раздумывал, как впредь
   Питаться манной кашей,
   Чтоб ежемесячно полнеть
   И становиться краше.
   Я все продумал наконец
   И, дав ему пинка,
   - Как поживаете, отец?
   Спросил я старика.
   - В пруду ловлю я окуньков
   В глухой полночный час
   И пуговки для сюртуков
   Я мастерю из глаз.
   Но платят мне не серебром,
   Хоть мой товар хорош.
   За девять штук, и то с трудом,
   Дают мне медный грош.
   Бывает, выловлю в пруду
   Коробочку конфет,
   А то - среди холмов найду
   Колеса для карет.
   Путей немало в мире есть,
   Чтоб как-нибудь прожить,
   И мне позвольте в вашу честь
   Стаканчик пропустить.
   И только он закончил речь,
   Пришла идея мне,
   Как мост от ржавчины сберечь,
   Сварив его в вине.
   - За все, - сказал я, - старикан,
   Тебя благодарю,
   А главное - за тот стакан,
   Что выпил в честь мою.
   С тех пор, когда я тосковал,
   Когда мне тяжко было,
   Когда я пальцем попадал
   Нечаянно в чернила,
   Когда не с той ноги башмак
   Пытался натянуть,
   Когда отчаянье и мрак
   Мне наполняли грудь,
   Я плакал громко на весь дом
   И вспоминался мне
   Старик, с которым был знакам
   Я некогда в краю родном,
   Что был таким говоруном,
   Таким умельцем а притом
   Незаурядным знатоком
   Он говорил о том о сем,