Страница:
Я промолчал – возразить было нечего. Кроме того, что они меня по-прежнему не убедили, но это было и так понятно… Во всяком случае, после нового молчаливого совещания Реналдо сухо заметил:
– Вижу, что мы теряем время впустую. Поэтому заострю ваше внимание только на одном, самом показательном моменте… Как вы помните, единственный вход на гауптвахту охранял пост из трех человек – все они были опытные десантники. Не знаю, каким образом мисс Ла Рош заставила их открыть ей дверь, но проведенная экспертиза показала, что мои люди были настороже и в момент ее появления держали оружие в руках. Таким образом, мисс Ла Рош оказалась одна против трех человек, грамотно расположившихся по разные стороны от прохода, и при этом об их точном местонахождении она могла в лучшем случае догадываться. Мое мнение совпало с анализом майора: пойти на схватку в таких обстоятельствах мог только безумец… Итог вам известен не хуже нашего: мисс Ла Рош тремя выстрелами застрелила всех троих, потратив на все, по приблизительной прикидке, чуть менее секунды!
Я выжидательно взглянул на Уилкинса, нисколько не сомневаясь – от себя он тоже что-нибудь добавит. И точно…
– Нам тут в последнее время заняться было нечем, так мы соорудили небольшой полигончик, имитирующий эту ситуацию. Ну, такой, с роботами вместо охранников. После чего провели целую серию экспериментов, пытаясь повторить выступление Гаэли. Знаете, какие были результаты?
– Ну?
– Адмирал первый раз справился с задачей с двенадцатой попытки. Я – с шестой, а в дальнейшем удерживался на уровне двадцати пяти процентов удачных заходов. То есть выживал всего лишь раз из четырех. Недурно, правда? Да вы, кстати, и сами можете попробовать – стенд мы пока не разобрали!
Меня позабавило, что Уилкинс предлагает к моим услугам «Прометей» так, будто является его полновластным хозяином, а Реналдо при этом и ухом не ведет – воистину, жизнь полна парадоксов… В остальном я, естественно, не получал от беседы ни малейшего удовольствия, поэтому сменил наконец-то тему, благо подвернулся удобный предлог…
– Возможно, я воспользуюсь вашим любезным приглашением, майор. Если будет время. Все-таки я явился сюда не за этим.
– Нетрудно догадаться. Что ж, послушаем.
Реналдо хотел бросить реплику небрежно, как бы принимая мою собственную инициативу, но получилось у него нездорово – любопытство и оживление были слишком заметны. Как ни странно, это послужило причиной выбора мной самого длинного варианта рассказа – от начала войны (считай, почти от Адама). Поступил я так потому, что уже утратил остатки сомнений в получении согласия герцога и, следовательно, не обязан был придирчиво дозировать информацию. В то же время хотелось кое о чем поразмыслить…
Понимаете, я интуитивно чувствовал, что недавние разговоры с разными людьми: Креоном, Принцем, этими двумя – имеют какую-то внутреннюю связь. Слишком много повторяющихся мотивов: Земля, шпионы, Гаэль… Нет, это не было и не могло быть подстроено, но зато наводило на подозрение о наличии целого ответвления истории, прежде не учтенного. Мне даже начало казаться, что где-то в этой области скрывается реальная подоплека событий, эдакая подводная часть айсберга. Найди ее, и сразу все станет ясно, а персонажи поделятся на хороших и плохих… Но я не нашел. То ли не хватило сосредоточенности, то ли и впрямь замахнулся чрезмерно широко, но на этот раз не сложилось – кусочки мозаики вертелись, дразнили меня, но складываться вместе не хотели…
В итоге я плюнул и отложил глобальное концептирование до лучших времен, какого-нибудь мифического прекрасного утра, когда наступает понимание гармонии мира. Тем более что попутно проводимые мной физиономические наблюдения (обратите внимание, сколько я всего успевал – наверное, мог бы стать великим полководцем) подсказывали, будто не все развивается в соответствии со сценарием. В первую очередь это касалось герцога Венелоа. Уилкинс, правда, тоже периодически терял интерес к моим словам – откуда следовало, что им и так известна большая часть того, о чем я распинаюсь, но это было несущественно. А вот Реналдо слушал меня очень внимательно, даже вдумчиво, только почему-то с каждой фразой все больше мрачнел и кис… Но менять что-либо было уже поздно, и я лишь ускорился на финишной прямой, попытавшись изобразить предложение Принца наиболее привлекательным образом. Насколько блестяще мне это удалось, вы можете судить по тому, как я был премирован:
– Да, убраться из этой дьявольской дыры – очень заманчиво. Так же как и навести порядок в собственных делах, которые в том нуждаются. – Реналдо сразу же сам четко обозначил мои железные аргументы… и поставил на них жирный крест. – Но помогать узкоглазым и особенно Принцу, – к сожалению, для меня это неприемлемо!
Очень мне, знаете, понравилось. Имел место самый классический вариант схемы: попал в дерьмо – сиди и не чирикай! Ведь если бы я действовал традиционно, намеками и недомолвками, то еще мог потрепыхаться: не так поняли, имел в виду другое и так далее… А тут ясный вопрос – четкий ответ: «Дорогой Ранье, можете проследовать на выход!..»
И все же я чирикнул. Абсолютно без надежды, но сделал свое лучшее заговорщицкое лицо и вкрадчиво произнес:
– Ну, неужели, герцог, вы не можете придумать способ придать такому поступку достаточную степень приемлемости?..
Однако вместо повторного и куда более резкого посыла, сопровожденного заявлением о неуместности торговли, Реналдо вдруг как-то заколебался, отвел глаза и даже кротко попросил:
– Разрешите мне подумать.
Как вы понимаете, я не стал топать ногами и кричать: «Нет уж, нет уж – отвечайте немедленно!» Но это было поразительно – такое поведение совсем не вписывалось в психологический облик Реналдо, как я его себе представлял. Я даже вопросительно глянул на майора, но тот тоже ел глазами хозяина с крайне озадаченным выражением на лице.
Реналдо тем временем думал напряженно, так напряженно, что скрип извилин разносился, должно быть, по всему «Прометею». И в силу того, что мы с ним находились, примерно на одинаковой стадии умственного развития, я мог сделать предположение, исходя из собственного опыта: он ничего не ищет, не пытается спешно измыслить способ извлечения своей выгоды. Таковой имеется, а сейчас лишь взвешиваются возможные последствия – стоит ли его применять…
– Да, способ обойти чьи-либо принципы всегда существует, – медленно проронил Реналдо в полном созвучии с моими мыслями. – Старый и проверенный дедовский способ – пари! Участие «Прометея» в предлагаемой Принцем операции могло бы стать закладом с моей стороны.
– А что будет моей ставкой? – живо поинтересовался я, на скорую руку прикидывая, чем в моей жизни не жалко пожертвовать.
Но торопиться не следовало, поскольку Реналдо все также степенно покачал головой:
– Ничего. Отдельный заклад от вас не потребуется. Уилкинс со своего места непонимающе буркнул, но я просек общий смысл предложения Реналдо:
– Если дело не в закладе, значит, остаются условия. Надо понимать так, герцог, что вы подразумеваете не пари вообще, а нечто весьма конкретное? Единственное в своем роде?
– Очень верно подмечено. Пари – уникальное для Кертории, но в то же время очень простое… – Он взял маленькую паузу, а затем выложил:
– Я предлагаю провести между нами бой. Боксерский поединок. Если вы выиграете, отправимся помогать Принцу.
Конечно, это было неожиданно. Но потом я вспомнил несколько попадавшихся там и сям фактов и прекрасно понял, откуда растут ноги у столь странного пари. Реналдо ведь как-то признался мне, что после периода начальной адаптации в Галактике подумывал заняться боксом. Но ниша была заполнена мной… Очевидно, это оставило небольшую, но так до конца и не затянувшуюся каверну в его честолюбии. Он внимательно следил за моей карьерой, коллекционировал записи боев, просматривал их на досуге и думал: «Черт! И я мог бы так же, а то и покруче!» Но, разумеется, червячок сомнения его грыз, грыз долгие годы, и единственной возможностью навсегда избавиться от этой досадной мелочи было встретиться со мной на ринге и победить… И вот долгожданный момент представился – я сильно нуждался в услугах Реналдо, поэтому обязан был рассматривать перспективу боя всерьез, чего в другой ситуации произойти никак не могло. Далее, в случае выигрыша он получал идеальное моральное удовлетворение – и пари выиграно, и честолюбие утолено, да еще и прекрасная месть за Вольфара. При поражении, правда, все выходило с точностью до наоборот, притом необходимость вступать в войну на стороне лично неприятных герцогу узкоглазых оказывалась чуть ли не меньшим из прочих зол… Но поскольку предложение Реналдо было не мгновенным импульсом, а досконально продуманным решением, можно было не сомневаться – он уверен, что уделает меня. Самое печальное, и я был в этом уверен. И даже Уилкинс, подававший мне втихомолку знаки под столом, тоже был в этом уверен. Такое вот наблюдалось редкостное единодушие…
Получалось, вопрос передо мной стоит таким образом: имеет ли смысл позволить долго утюжить собственную рожу за здорово живешь? К несчастью, ответ ясен. Даже то обстоятельство, что в моем положении отказ будет отдавать трусостью, нисколько не могло повлиять на решение. Когда дело доходило до прямой угрозы здоровью, я сразу недосчитывался в арсенале многих красивых жизненных принципов…
– Нет, Реналдо, такое пари я не приму.
Ой, что с ним стало! Разочарование, гнев, презрение навалились разом, да так, что глаза в мгновение кровью налились и жилы на лбу вспучило… При этом ему удавалось молчать и даже не совершать резких движений, от чего вспышка страстей выглядела еще страшнее… «И вы хотите, чтобы я вышел драться против такого?..» – пока я придумывал, какое определение будет лучше сюда вставить, Реналдо выпустил воздух сквозь стиснутые зубы и выпалил:
– Хорошо, герцог, давайте упростим! Я согласен предоставить вам «Прометей», если только бой вообще состоится!
Вот это уже шло на чистых эмоциях. Не сдержал Реналдо порыв, а я смог не крикнуть сразу: «Да хоть бы и так, все равно хрена вам собачьего, а не бить меня по морде!..»
Я прикусил язык и действовал, как учили: неторопливо сосчитал до десяти, выпил, закурил, потом посмотрел на проблему под другим углом, по возможности шире. После чего неожиданно пришел в необыкновенно хорошее расположение духа – осознание собственного величия всегда так срабатывает… Нет, посудите сами, что лежало на весах? На одной чаше клубились война, общегалактический кризис, затрагивающий интересы миллиардов людей, всякие там поворотные точки истории, а на другой скромно лежало право набить мне морду – по-моему, здесь было чем гордиться, разве не так?.. Я лучезарно улыбнулся:
– Сколько раундов?
И тут мне показалось, что непоколебимая уверенность в себе Реналдо была близка к тому, чтобы дать трещину, но он сжал левую руку в кулак, величиной немногим меньший головы нормального человека, полюбовался им и успокоился…
После чего мы перешли к непринужденному обсуждению деталей боя: размеры ринга, количество раундов, форма и тому подобное – вряд ли эти подробности вызовут у кого-то большой интерес. Могу сказать только, что я не особенно усердствовал и покладисто принимал практически все условия, предлагаемые герцогом. Отчасти не считая их важными для исхода боя, но в большей степени стремясь показать противнику, будто совершенно его не боюсь. Вероятно, получалось у меня достаточно убедительно (Уилкинс, во всяком случае, поверил), только себя-то не обманешь… А назначен бой был на семь часов корабельного времени послезавтра, в пересчете – ровно за сутки до рандеву с Принцем.
Вот… Ну, тем, кто боксом не интересуется, могу порекомендовать следующие несколько страниц пролистать. Поскольку в принятом варианте пари результат нашей схватки носил исключительно академический характер и на дальнейшие события влиял мало, то я должен признать, что останавливаюсь на данном событии подробно только ради собственного удовольствия…
Итак, я был очень опытным боксером и, хотя от практики меня отделяли полвека бездействия, еще не забыл, как надо готовиться. Первым делом в преддверии тяжелого и ответственного боя следовало полностью сконцентрироваться на нем как физически, так и морально. Я поступил в полном соответствии с этим правилом и напрочь выкинул из головы все интриги и загадки, Гаэль, Принца, даже Уилкинса… Я спокойно воспринял его намерение вновь приступить к своим обязанностям, которые он видел в оказании мне секундантской помощи, и не поинтересовался, как могла возникнуть ситуация, когда они с королем пиратов вместе коротали время за шахматной доской. Надо отметить, что сам майор тоже был настроен очень по-деловому и не выказывал ни малейшего желания приступить к задушевной беседе… Отлично. После того как должный психологический тонус был достигнут, а попутно я еще и обзавелся своим углом (в смысле – помощником), надлежало озаботиться сразу двумя аспектами: тренировками и сбором информации о сопернике. Последнее было для меня в новинку, раньше этим занимался целый штаб, руководимый Адрианом Форбсом – незадолго до выхода на ринг они раскладывали передо мной очередного противника, препарированного и разобранного по косточкам. Да и вообще, что полезного можно узнать о Реналдо, никогда официально на ринг не выходившего: манера боя, любимые приемы и удары, защита – все важнейшие моменты в любом случае оставались для меня неизвестными. Но хотя бы уточнить физические кондиции Реналдо представлялось возможным, и я не стал этим пренебрегать.
Для начала я поинтересовался у герцога, сдавал ли он разнообразные тесты наравне со своим экипажем, и, получив естественный утвердительный ответ, попросил предоставить мне их результаты. Отказать при столь подавляющем перевесе в осведомленности несомненно выглядело для Реналдо сродни мелкому пакостничеству, поэтому мне был незамедлительно выдан ворох распечаток, заполненных совершенно непонятными знаками и цифрами. Однако Уилкинс, хорошо знакомый с этой кухней, пообещал их расшифровать… Следующим этапом было посещение испытательного полигона, о котором мне столько понарассказывали. Там я часик-другой честно скакал с бластером в руке, безуспешно пытаясь повторить фокус, проделанный Гаэлью. При этом я без труда ни разу о самой девушке не вспомнил – меня интересовало лишь сравнение себя с Реналдо в идентичной ситуации. В этом плане, по оценке Уилкинса, получалось, что в скорости реакции я противнику как минимум не уступаю, а вот в координации движений проигрываю значительно.
Собственно, это было даже лучше, чем предполагалось, так что я нисколько не пал духом и отправился в отведенный для тренировок зал. Он был невелик, но превосходно оснащен и, главное, предоставлен на эти дни в мое единоличное пользование. Тут я мог не опасаться, что за мной будут наблюдать (то есть теоретически Реналдо имел возможность воспользоваться скрытыми камерами, но подглядывание в таком деле вряд ли могло укрепить его уважение к себе), и это было очень кстати, поскольку для победы я обязан был выдумать нечто не совсем обычное… На первый раз я ограничился общими упражнениями и даже не прикоснулся к перчаткам – хотел составить общее представление о своей форме. Она оказалась удовлетворительной – далекой от настоящей боевой, но в то же время имела мало сходного с заплывшей жирком развалиной трехмесячной давности. Лишнего веса практически не было, мышцы обрели упругость, появилась резкость – словом, сойдись мы с Уилкинсом в спарринге вроде состоявшегося в мае в подвале моего замка, он продержался бы меньше раунда. По крайней мере, это его собственное мнение… После разминочного занятия мы, естественно, хорошенько подкрепились, а затем уединились в отведенной мне каюте. Наступил самый важный этап – с учетом полученных данных предстояло разработать тактику оставшихся тренировок и самого боя. Я был слишком ограничен во времени и просто не имел возможности, скажем, оттачивать технику – необходимо было сразу найти сильные ходы и заняться отработкой именно их.
Впрочем, когда Уилкинс обработал распечатки тестов Реналдо и перевел их на простой и понятный язык, я несколько изменил свое мнение – для победы над герцогом требовалось не «нечто не совсем обычное», а «что-то совершенно невероятное». Потому как, помимо очевидного – Реналдо был на голову выше, значительно тяжелее и мощнее, а руки у него длиннее моих почти на фут, – я узнал и другие обнадеживающие факты. То, например, что руки у моего противника были развиты одинаково, и правая ничем не уступает левой. Или то, что растяжка его конечностей приближается к гимнастической. Или гибкость кистей герцога, умевших, если верить данным, выворачиваться под неестественными углами. Или параметры скоростно-силовой выносливости, которые Уилкинс в сердцах назвал брехней, подкинутой нам для устрашения… Короче, из многочисленных аспектов физического развития, дающих себя знать на ринге, проще назвать те, где я не уступал: уже упоминавшаяся скорость реакции и глазомер. Еще я по праву мог рассчитывать на известное превосходство в технике ударов и перемещения. Ну и любимое последнее средство – опыт. Но по этому поводу мне почему-то вспомнилось меткое высказывание Адриана Форбса: «Опыт – вещь полезная, но все же не свинцовый кастет, в кулаке его не зажмешь!..»
Скажем прямо, одна тактика при таком соотношении сил напрашивалась – ее частенько применяли против меня самого. Выйти на ринг, поупираться в глухой защите раунд-другой, затем пропустить неопасный удар и рухнуть на настил, вскидывая лапки и имитируя нокаут. Рефери отсчитывает что положено, ты встаешь, отряхиваешься и идешь получать чек, отделавшись парочкой синяков. Ничего не могу сказать – в бою с герцогом Венелоа такая тактика была бы абсолютно правильной. Взвешенной, разумной, дальновидной – называйте, как хотите… Но имел место тот редкий случай, когда принцип казался мне важнее всего остального. Проблема заключалась в том, что, как ни парадоксально, где-то в глубине души я очень любил бокс. А если бы меня, Роджера Грейвза, нередко называемого лучшим боксером всех времен, без борьбы нокаутировал любитель – это в первую очередь было бы унизительно для самого спорта. Такого предательства с моей стороны бокс не заслуживал!..
Поэтому я заставлял себя и Уилкинса ломать голову до тех пор, пока не был составлен план, дававший некоторые надежды. Весьма иллюзорные, к сожалению, но никому не удалось осениться в этот раз сверхидеей и, щелкнув пальцами жестом фокусника, заявить: «Ха! Вот этим-то мы его и уложим!..»
В следующие полтора дня я ни на дюйм не отклонялся от программы: спал, ел, тренировался, а в промежутках обдумывал всевозможные нюансы, технические, психологические, любые. Вплоть до первой встречи в центре ринга…
А потом она состоялась. Ей не предшествовало официальных церемоний, разогревочных боев, получасового представления соперников с перечислением всех завоеванных титулов – этой привычной для меня мишуры, предназначенной для пущего раздувания ажиотажа. Нет, Реналдо обустроил нашу встречу крайне просто, и хотя бы за это я был ему признателен.
Совершенно незатейливый, стандартных размеров ринг установили в самом просторном спортзале «Прометея». Вокруг канатов в изрядной давке толпились зрители, сотен пять человек – вероятно, весь экипаж корабля. И если по численности это была наименьшая аудитория для боя с моим участием, то шумовой эффект они создавали на редкость интенсивный. Без грязных выкриков в мой адрес, надо отдать должное, но угадать, какой стороне принадлежали их симпатии, все равно было несложно…
В общем, очень походило на финал любительского чемпионата какого-нибудь флота.
Существовала, правда, в нашем бою и одна особенность, о которой нельзя не упомянуть. Поднявшись на ринг после непродолжительной разминки, кратко поприветствовав зрителей и замерев по своим углам в ожидании гонга (я, кстати, на правах гостя не побрезговал выбрать фартовый красный угол), мы остались с Реналдо на помосте наедине. То есть такой неизменный и важный атрибут бокса, как рефери, попросту отсутствовал. Причем как на ринге, так и за его пределами… Это было сделано по предложению моего противника, но я поддержал его весьма искренне. Считать очки не имело смысла – никто не сомневался, что будет нокаут, а фиксировать нарушения… Какие могут быть нарушения, когда в честном поединке сходятся два керторианца? Если есть правила, известные им обоим, то они будут соблюдаться, только и всего… Так что по звону гонга (а он был настоящий, старинный – без новомодных электронных штучек) мы двинулись навстречу друг другу, слегка стукнулись по традиции перчатками, и пошло-поехало… Хотя абсолютно точным был бы глагол «попрыгало». Энергично попрыгало в сторону, обратную противнику. Разумеется, со мной в роли «попрыгалы».
Да, многократно прорепетированное в голове начало прошло без сучка без задоринки – я благополучно удалился на безопасную дистанцию и продолжал перемещаться по кругу в высочайшем темпе, на который был способен. Столь явное нежелание заниматься собственно боксом, похоже, Реналдо позабавило, но не очень надолго. Ему надо было что-то делать, как-то наступать, раз предлагают, и сперва он попробовал отвоевать у меня пространство собственным движением. Но хотя он был побыстрее и умел почти виртуозно менять направления, я компенсировал это за счет точного предугадывания каждого следующего маневра и банально не давал приблизиться на дистанцию для удара. Фактически за первые две минуты боя Реналдо лишь трижды попытался достать меня одиночным правым, но все они пришлись в воздух; сам я удары даже не имитировал… Таким получилось начало схватки «двух сильнейших людей Галактики». Зрители принялись посвистывать, а я был весьма доволен…
Реналдо тоже не казался растерянным, всем своим видом давая понять: «Я и не думал, что все выйдет легко». Ладно, не удается прижать меня к канатам простыми финтами, будем придумывать сложные, решил он и резко замедлился, почти остановился, занятый своими расчетами. Я продолжал скакать вокруг, выжидая, пока мыслительный процесс не наберет силу, а затем счел своевременным напомнить о собственном существовании – четким прыжком приблизился и отработал классическую двойку правой-левой. Парировать он успел, но больше похвалиться оказалось нечем – к началу контратаки я был уже далеко… Затем Реналдо, конечно же, повторил ситуацию, заманивая меня в ловушку. Он прикинулся задумавшимся, я, соответственно, показал атаку, и когда он напрягся для ее отражения… замер на полушаге, издевательски опустив руки. От разочарования и ярости у него аж мышцы не шее вздулись, и тут я провел настоящий выпад. Прыжок с места, двойка в обратном порядке – далекий отвлекающий левый прямой и прицельный правый хук вслед. В принципе комбинация прошла, но Реналдо на практике подтвердил феноменальные данные тестов, успев уклониться.
Отходя, я сделал мало вежливый жест, предлагая повторить еще разок, на что Реналдо кивнул, начиная потихоньку заводиться. Прекрасно, я точно скопировал атаку, но разрывать дистанцию в конце не стал, отразил поспешное контрнаступление – как же, такой случай подвернулся! – и без помех залепил правый боковой прямиком в ухо. Звучный шлепок совпал с ударом гонга, и я удалился в свой угол, провожаемый заметно усилившимся негодованием зрителей.
В перерыве мы с майором молча постояли рядом, даже не проводя никаких восстановительных мероприятий – поединок развивался в соответствии с нашим сценарием. А вот в углу герцога, где ему помогала парочка ребят (скорее всего лучших специалистов по боксу на «Прометее»), диалог шел весьма оживленный…
Оно и понятно. Как мы предполагали, Реналдо вышел на ринг, не имея за душой никакой концепции боя. Он собирался отвечать ударом на удар – только чуть быстрее, точнее и сильнее, – но бокс был не так прост, и я тыкал его в это носом. Теперь же, по моим представлениям, он должен был еще разок-другой попытать розыгрыш единичной сшибки, убедиться, что я всегда на шаг впереди, а затем постепенно перейти к более рискованным вариантам.
И верно, второй раунд прошел именно в таком ключе. Получив с очень дальней дистанции парочку несильных, но неприятных ударов по лицу, Реналдо включил максимальную скорость и принялся атаковать затяжными сериями, разрывая дистанцию уже по ходу наступления. Но все это было совершенно не подготовлено, и, пока сохранялись силы и хладнокровие, я легко уходил в стороны или, в крайнем случае, выставлял блоки, после чего недурно работал в отходах. В результате за раунд у меня накопилось еще несколько попаданий, одно из которых – правым джебом – пришлось Реналдо в левый глаз и обещало вскорости заметно улучшить освещение на ринге…
По-настоящему любопытный и опасный момент случился только в самом конце раунда, когда Реналдо впервые прочувствовал мою контратаку и упредил ее, красиво сманеврировав и фактически зажав меня в одном из углов. Однако я неожиданно для него не попытался проскочить мимо, создавая удобную мишень для атаки сбоку, а, напротив, резко остановился, принимая глухую защиту, и… перешел в правостороннюю стойку. Зная, что всю свою карьеру я пробоксировал как ярко выраженный левша и со стойками ни разу не экспериментировал, Реналдо опешил. Пока он соображал, что изменилось и как следует поступить, я не проскочил, а прошел мимо него на свободное пространство…
– Вижу, что мы теряем время впустую. Поэтому заострю ваше внимание только на одном, самом показательном моменте… Как вы помните, единственный вход на гауптвахту охранял пост из трех человек – все они были опытные десантники. Не знаю, каким образом мисс Ла Рош заставила их открыть ей дверь, но проведенная экспертиза показала, что мои люди были настороже и в момент ее появления держали оружие в руках. Таким образом, мисс Ла Рош оказалась одна против трех человек, грамотно расположившихся по разные стороны от прохода, и при этом об их точном местонахождении она могла в лучшем случае догадываться. Мое мнение совпало с анализом майора: пойти на схватку в таких обстоятельствах мог только безумец… Итог вам известен не хуже нашего: мисс Ла Рош тремя выстрелами застрелила всех троих, потратив на все, по приблизительной прикидке, чуть менее секунды!
Я выжидательно взглянул на Уилкинса, нисколько не сомневаясь – от себя он тоже что-нибудь добавит. И точно…
– Нам тут в последнее время заняться было нечем, так мы соорудили небольшой полигончик, имитирующий эту ситуацию. Ну, такой, с роботами вместо охранников. После чего провели целую серию экспериментов, пытаясь повторить выступление Гаэли. Знаете, какие были результаты?
– Ну?
– Адмирал первый раз справился с задачей с двенадцатой попытки. Я – с шестой, а в дальнейшем удерживался на уровне двадцати пяти процентов удачных заходов. То есть выживал всего лишь раз из четырех. Недурно, правда? Да вы, кстати, и сами можете попробовать – стенд мы пока не разобрали!
Меня позабавило, что Уилкинс предлагает к моим услугам «Прометей» так, будто является его полновластным хозяином, а Реналдо при этом и ухом не ведет – воистину, жизнь полна парадоксов… В остальном я, естественно, не получал от беседы ни малейшего удовольствия, поэтому сменил наконец-то тему, благо подвернулся удобный предлог…
– Возможно, я воспользуюсь вашим любезным приглашением, майор. Если будет время. Все-таки я явился сюда не за этим.
– Нетрудно догадаться. Что ж, послушаем.
Реналдо хотел бросить реплику небрежно, как бы принимая мою собственную инициативу, но получилось у него нездорово – любопытство и оживление были слишком заметны. Как ни странно, это послужило причиной выбора мной самого длинного варианта рассказа – от начала войны (считай, почти от Адама). Поступил я так потому, что уже утратил остатки сомнений в получении согласия герцога и, следовательно, не обязан был придирчиво дозировать информацию. В то же время хотелось кое о чем поразмыслить…
Понимаете, я интуитивно чувствовал, что недавние разговоры с разными людьми: Креоном, Принцем, этими двумя – имеют какую-то внутреннюю связь. Слишком много повторяющихся мотивов: Земля, шпионы, Гаэль… Нет, это не было и не могло быть подстроено, но зато наводило на подозрение о наличии целого ответвления истории, прежде не учтенного. Мне даже начало казаться, что где-то в этой области скрывается реальная подоплека событий, эдакая подводная часть айсберга. Найди ее, и сразу все станет ясно, а персонажи поделятся на хороших и плохих… Но я не нашел. То ли не хватило сосредоточенности, то ли и впрямь замахнулся чрезмерно широко, но на этот раз не сложилось – кусочки мозаики вертелись, дразнили меня, но складываться вместе не хотели…
В итоге я плюнул и отложил глобальное концептирование до лучших времен, какого-нибудь мифического прекрасного утра, когда наступает понимание гармонии мира. Тем более что попутно проводимые мной физиономические наблюдения (обратите внимание, сколько я всего успевал – наверное, мог бы стать великим полководцем) подсказывали, будто не все развивается в соответствии со сценарием. В первую очередь это касалось герцога Венелоа. Уилкинс, правда, тоже периодически терял интерес к моим словам – откуда следовало, что им и так известна большая часть того, о чем я распинаюсь, но это было несущественно. А вот Реналдо слушал меня очень внимательно, даже вдумчиво, только почему-то с каждой фразой все больше мрачнел и кис… Но менять что-либо было уже поздно, и я лишь ускорился на финишной прямой, попытавшись изобразить предложение Принца наиболее привлекательным образом. Насколько блестяще мне это удалось, вы можете судить по тому, как я был премирован:
– Да, убраться из этой дьявольской дыры – очень заманчиво. Так же как и навести порядок в собственных делах, которые в том нуждаются. – Реналдо сразу же сам четко обозначил мои железные аргументы… и поставил на них жирный крест. – Но помогать узкоглазым и особенно Принцу, – к сожалению, для меня это неприемлемо!
Очень мне, знаете, понравилось. Имел место самый классический вариант схемы: попал в дерьмо – сиди и не чирикай! Ведь если бы я действовал традиционно, намеками и недомолвками, то еще мог потрепыхаться: не так поняли, имел в виду другое и так далее… А тут ясный вопрос – четкий ответ: «Дорогой Ранье, можете проследовать на выход!..»
И все же я чирикнул. Абсолютно без надежды, но сделал свое лучшее заговорщицкое лицо и вкрадчиво произнес:
– Ну, неужели, герцог, вы не можете придумать способ придать такому поступку достаточную степень приемлемости?..
Однако вместо повторного и куда более резкого посыла, сопровожденного заявлением о неуместности торговли, Реналдо вдруг как-то заколебался, отвел глаза и даже кротко попросил:
– Разрешите мне подумать.
Как вы понимаете, я не стал топать ногами и кричать: «Нет уж, нет уж – отвечайте немедленно!» Но это было поразительно – такое поведение совсем не вписывалось в психологический облик Реналдо, как я его себе представлял. Я даже вопросительно глянул на майора, но тот тоже ел глазами хозяина с крайне озадаченным выражением на лице.
Реналдо тем временем думал напряженно, так напряженно, что скрип извилин разносился, должно быть, по всему «Прометею». И в силу того, что мы с ним находились, примерно на одинаковой стадии умственного развития, я мог сделать предположение, исходя из собственного опыта: он ничего не ищет, не пытается спешно измыслить способ извлечения своей выгоды. Таковой имеется, а сейчас лишь взвешиваются возможные последствия – стоит ли его применять…
– Да, способ обойти чьи-либо принципы всегда существует, – медленно проронил Реналдо в полном созвучии с моими мыслями. – Старый и проверенный дедовский способ – пари! Участие «Прометея» в предлагаемой Принцем операции могло бы стать закладом с моей стороны.
– А что будет моей ставкой? – живо поинтересовался я, на скорую руку прикидывая, чем в моей жизни не жалко пожертвовать.
Но торопиться не следовало, поскольку Реналдо все также степенно покачал головой:
– Ничего. Отдельный заклад от вас не потребуется. Уилкинс со своего места непонимающе буркнул, но я просек общий смысл предложения Реналдо:
– Если дело не в закладе, значит, остаются условия. Надо понимать так, герцог, что вы подразумеваете не пари вообще, а нечто весьма конкретное? Единственное в своем роде?
– Очень верно подмечено. Пари – уникальное для Кертории, но в то же время очень простое… – Он взял маленькую паузу, а затем выложил:
– Я предлагаю провести между нами бой. Боксерский поединок. Если вы выиграете, отправимся помогать Принцу.
Конечно, это было неожиданно. Но потом я вспомнил несколько попадавшихся там и сям фактов и прекрасно понял, откуда растут ноги у столь странного пари. Реналдо ведь как-то признался мне, что после периода начальной адаптации в Галактике подумывал заняться боксом. Но ниша была заполнена мной… Очевидно, это оставило небольшую, но так до конца и не затянувшуюся каверну в его честолюбии. Он внимательно следил за моей карьерой, коллекционировал записи боев, просматривал их на досуге и думал: «Черт! И я мог бы так же, а то и покруче!» Но, разумеется, червячок сомнения его грыз, грыз долгие годы, и единственной возможностью навсегда избавиться от этой досадной мелочи было встретиться со мной на ринге и победить… И вот долгожданный момент представился – я сильно нуждался в услугах Реналдо, поэтому обязан был рассматривать перспективу боя всерьез, чего в другой ситуации произойти никак не могло. Далее, в случае выигрыша он получал идеальное моральное удовлетворение – и пари выиграно, и честолюбие утолено, да еще и прекрасная месть за Вольфара. При поражении, правда, все выходило с точностью до наоборот, притом необходимость вступать в войну на стороне лично неприятных герцогу узкоглазых оказывалась чуть ли не меньшим из прочих зол… Но поскольку предложение Реналдо было не мгновенным импульсом, а досконально продуманным решением, можно было не сомневаться – он уверен, что уделает меня. Самое печальное, и я был в этом уверен. И даже Уилкинс, подававший мне втихомолку знаки под столом, тоже был в этом уверен. Такое вот наблюдалось редкостное единодушие…
Получалось, вопрос передо мной стоит таким образом: имеет ли смысл позволить долго утюжить собственную рожу за здорово живешь? К несчастью, ответ ясен. Даже то обстоятельство, что в моем положении отказ будет отдавать трусостью, нисколько не могло повлиять на решение. Когда дело доходило до прямой угрозы здоровью, я сразу недосчитывался в арсенале многих красивых жизненных принципов…
– Нет, Реналдо, такое пари я не приму.
Ой, что с ним стало! Разочарование, гнев, презрение навалились разом, да так, что глаза в мгновение кровью налились и жилы на лбу вспучило… При этом ему удавалось молчать и даже не совершать резких движений, от чего вспышка страстей выглядела еще страшнее… «И вы хотите, чтобы я вышел драться против такого?..» – пока я придумывал, какое определение будет лучше сюда вставить, Реналдо выпустил воздух сквозь стиснутые зубы и выпалил:
– Хорошо, герцог, давайте упростим! Я согласен предоставить вам «Прометей», если только бой вообще состоится!
Вот это уже шло на чистых эмоциях. Не сдержал Реналдо порыв, а я смог не крикнуть сразу: «Да хоть бы и так, все равно хрена вам собачьего, а не бить меня по морде!..»
Я прикусил язык и действовал, как учили: неторопливо сосчитал до десяти, выпил, закурил, потом посмотрел на проблему под другим углом, по возможности шире. После чего неожиданно пришел в необыкновенно хорошее расположение духа – осознание собственного величия всегда так срабатывает… Нет, посудите сами, что лежало на весах? На одной чаше клубились война, общегалактический кризис, затрагивающий интересы миллиардов людей, всякие там поворотные точки истории, а на другой скромно лежало право набить мне морду – по-моему, здесь было чем гордиться, разве не так?.. Я лучезарно улыбнулся:
– Сколько раундов?
И тут мне показалось, что непоколебимая уверенность в себе Реналдо была близка к тому, чтобы дать трещину, но он сжал левую руку в кулак, величиной немногим меньший головы нормального человека, полюбовался им и успокоился…
После чего мы перешли к непринужденному обсуждению деталей боя: размеры ринга, количество раундов, форма и тому подобное – вряд ли эти подробности вызовут у кого-то большой интерес. Могу сказать только, что я не особенно усердствовал и покладисто принимал практически все условия, предлагаемые герцогом. Отчасти не считая их важными для исхода боя, но в большей степени стремясь показать противнику, будто совершенно его не боюсь. Вероятно, получалось у меня достаточно убедительно (Уилкинс, во всяком случае, поверил), только себя-то не обманешь… А назначен бой был на семь часов корабельного времени послезавтра, в пересчете – ровно за сутки до рандеву с Принцем.
Вот… Ну, тем, кто боксом не интересуется, могу порекомендовать следующие несколько страниц пролистать. Поскольку в принятом варианте пари результат нашей схватки носил исключительно академический характер и на дальнейшие события влиял мало, то я должен признать, что останавливаюсь на данном событии подробно только ради собственного удовольствия…
Итак, я был очень опытным боксером и, хотя от практики меня отделяли полвека бездействия, еще не забыл, как надо готовиться. Первым делом в преддверии тяжелого и ответственного боя следовало полностью сконцентрироваться на нем как физически, так и морально. Я поступил в полном соответствии с этим правилом и напрочь выкинул из головы все интриги и загадки, Гаэль, Принца, даже Уилкинса… Я спокойно воспринял его намерение вновь приступить к своим обязанностям, которые он видел в оказании мне секундантской помощи, и не поинтересовался, как могла возникнуть ситуация, когда они с королем пиратов вместе коротали время за шахматной доской. Надо отметить, что сам майор тоже был настроен очень по-деловому и не выказывал ни малейшего желания приступить к задушевной беседе… Отлично. После того как должный психологический тонус был достигнут, а попутно я еще и обзавелся своим углом (в смысле – помощником), надлежало озаботиться сразу двумя аспектами: тренировками и сбором информации о сопернике. Последнее было для меня в новинку, раньше этим занимался целый штаб, руководимый Адрианом Форбсом – незадолго до выхода на ринг они раскладывали передо мной очередного противника, препарированного и разобранного по косточкам. Да и вообще, что полезного можно узнать о Реналдо, никогда официально на ринг не выходившего: манера боя, любимые приемы и удары, защита – все важнейшие моменты в любом случае оставались для меня неизвестными. Но хотя бы уточнить физические кондиции Реналдо представлялось возможным, и я не стал этим пренебрегать.
Для начала я поинтересовался у герцога, сдавал ли он разнообразные тесты наравне со своим экипажем, и, получив естественный утвердительный ответ, попросил предоставить мне их результаты. Отказать при столь подавляющем перевесе в осведомленности несомненно выглядело для Реналдо сродни мелкому пакостничеству, поэтому мне был незамедлительно выдан ворох распечаток, заполненных совершенно непонятными знаками и цифрами. Однако Уилкинс, хорошо знакомый с этой кухней, пообещал их расшифровать… Следующим этапом было посещение испытательного полигона, о котором мне столько понарассказывали. Там я часик-другой честно скакал с бластером в руке, безуспешно пытаясь повторить фокус, проделанный Гаэлью. При этом я без труда ни разу о самой девушке не вспомнил – меня интересовало лишь сравнение себя с Реналдо в идентичной ситуации. В этом плане, по оценке Уилкинса, получалось, что в скорости реакции я противнику как минимум не уступаю, а вот в координации движений проигрываю значительно.
Собственно, это было даже лучше, чем предполагалось, так что я нисколько не пал духом и отправился в отведенный для тренировок зал. Он был невелик, но превосходно оснащен и, главное, предоставлен на эти дни в мое единоличное пользование. Тут я мог не опасаться, что за мной будут наблюдать (то есть теоретически Реналдо имел возможность воспользоваться скрытыми камерами, но подглядывание в таком деле вряд ли могло укрепить его уважение к себе), и это было очень кстати, поскольку для победы я обязан был выдумать нечто не совсем обычное… На первый раз я ограничился общими упражнениями и даже не прикоснулся к перчаткам – хотел составить общее представление о своей форме. Она оказалась удовлетворительной – далекой от настоящей боевой, но в то же время имела мало сходного с заплывшей жирком развалиной трехмесячной давности. Лишнего веса практически не было, мышцы обрели упругость, появилась резкость – словом, сойдись мы с Уилкинсом в спарринге вроде состоявшегося в мае в подвале моего замка, он продержался бы меньше раунда. По крайней мере, это его собственное мнение… После разминочного занятия мы, естественно, хорошенько подкрепились, а затем уединились в отведенной мне каюте. Наступил самый важный этап – с учетом полученных данных предстояло разработать тактику оставшихся тренировок и самого боя. Я был слишком ограничен во времени и просто не имел возможности, скажем, оттачивать технику – необходимо было сразу найти сильные ходы и заняться отработкой именно их.
Впрочем, когда Уилкинс обработал распечатки тестов Реналдо и перевел их на простой и понятный язык, я несколько изменил свое мнение – для победы над герцогом требовалось не «нечто не совсем обычное», а «что-то совершенно невероятное». Потому как, помимо очевидного – Реналдо был на голову выше, значительно тяжелее и мощнее, а руки у него длиннее моих почти на фут, – я узнал и другие обнадеживающие факты. То, например, что руки у моего противника были развиты одинаково, и правая ничем не уступает левой. Или то, что растяжка его конечностей приближается к гимнастической. Или гибкость кистей герцога, умевших, если верить данным, выворачиваться под неестественными углами. Или параметры скоростно-силовой выносливости, которые Уилкинс в сердцах назвал брехней, подкинутой нам для устрашения… Короче, из многочисленных аспектов физического развития, дающих себя знать на ринге, проще назвать те, где я не уступал: уже упоминавшаяся скорость реакции и глазомер. Еще я по праву мог рассчитывать на известное превосходство в технике ударов и перемещения. Ну и любимое последнее средство – опыт. Но по этому поводу мне почему-то вспомнилось меткое высказывание Адриана Форбса: «Опыт – вещь полезная, но все же не свинцовый кастет, в кулаке его не зажмешь!..»
Скажем прямо, одна тактика при таком соотношении сил напрашивалась – ее частенько применяли против меня самого. Выйти на ринг, поупираться в глухой защите раунд-другой, затем пропустить неопасный удар и рухнуть на настил, вскидывая лапки и имитируя нокаут. Рефери отсчитывает что положено, ты встаешь, отряхиваешься и идешь получать чек, отделавшись парочкой синяков. Ничего не могу сказать – в бою с герцогом Венелоа такая тактика была бы абсолютно правильной. Взвешенной, разумной, дальновидной – называйте, как хотите… Но имел место тот редкий случай, когда принцип казался мне важнее всего остального. Проблема заключалась в том, что, как ни парадоксально, где-то в глубине души я очень любил бокс. А если бы меня, Роджера Грейвза, нередко называемого лучшим боксером всех времен, без борьбы нокаутировал любитель – это в первую очередь было бы унизительно для самого спорта. Такого предательства с моей стороны бокс не заслуживал!..
Поэтому я заставлял себя и Уилкинса ломать голову до тех пор, пока не был составлен план, дававший некоторые надежды. Весьма иллюзорные, к сожалению, но никому не удалось осениться в этот раз сверхидеей и, щелкнув пальцами жестом фокусника, заявить: «Ха! Вот этим-то мы его и уложим!..»
В следующие полтора дня я ни на дюйм не отклонялся от программы: спал, ел, тренировался, а в промежутках обдумывал всевозможные нюансы, технические, психологические, любые. Вплоть до первой встречи в центре ринга…
А потом она состоялась. Ей не предшествовало официальных церемоний, разогревочных боев, получасового представления соперников с перечислением всех завоеванных титулов – этой привычной для меня мишуры, предназначенной для пущего раздувания ажиотажа. Нет, Реналдо обустроил нашу встречу крайне просто, и хотя бы за это я был ему признателен.
Совершенно незатейливый, стандартных размеров ринг установили в самом просторном спортзале «Прометея». Вокруг канатов в изрядной давке толпились зрители, сотен пять человек – вероятно, весь экипаж корабля. И если по численности это была наименьшая аудитория для боя с моим участием, то шумовой эффект они создавали на редкость интенсивный. Без грязных выкриков в мой адрес, надо отдать должное, но угадать, какой стороне принадлежали их симпатии, все равно было несложно…
В общем, очень походило на финал любительского чемпионата какого-нибудь флота.
Существовала, правда, в нашем бою и одна особенность, о которой нельзя не упомянуть. Поднявшись на ринг после непродолжительной разминки, кратко поприветствовав зрителей и замерев по своим углам в ожидании гонга (я, кстати, на правах гостя не побрезговал выбрать фартовый красный угол), мы остались с Реналдо на помосте наедине. То есть такой неизменный и важный атрибут бокса, как рефери, попросту отсутствовал. Причем как на ринге, так и за его пределами… Это было сделано по предложению моего противника, но я поддержал его весьма искренне. Считать очки не имело смысла – никто не сомневался, что будет нокаут, а фиксировать нарушения… Какие могут быть нарушения, когда в честном поединке сходятся два керторианца? Если есть правила, известные им обоим, то они будут соблюдаться, только и всего… Так что по звону гонга (а он был настоящий, старинный – без новомодных электронных штучек) мы двинулись навстречу друг другу, слегка стукнулись по традиции перчатками, и пошло-поехало… Хотя абсолютно точным был бы глагол «попрыгало». Энергично попрыгало в сторону, обратную противнику. Разумеется, со мной в роли «попрыгалы».
Да, многократно прорепетированное в голове начало прошло без сучка без задоринки – я благополучно удалился на безопасную дистанцию и продолжал перемещаться по кругу в высочайшем темпе, на который был способен. Столь явное нежелание заниматься собственно боксом, похоже, Реналдо позабавило, но не очень надолго. Ему надо было что-то делать, как-то наступать, раз предлагают, и сперва он попробовал отвоевать у меня пространство собственным движением. Но хотя он был побыстрее и умел почти виртуозно менять направления, я компенсировал это за счет точного предугадывания каждого следующего маневра и банально не давал приблизиться на дистанцию для удара. Фактически за первые две минуты боя Реналдо лишь трижды попытался достать меня одиночным правым, но все они пришлись в воздух; сам я удары даже не имитировал… Таким получилось начало схватки «двух сильнейших людей Галактики». Зрители принялись посвистывать, а я был весьма доволен…
Реналдо тоже не казался растерянным, всем своим видом давая понять: «Я и не думал, что все выйдет легко». Ладно, не удается прижать меня к канатам простыми финтами, будем придумывать сложные, решил он и резко замедлился, почти остановился, занятый своими расчетами. Я продолжал скакать вокруг, выжидая, пока мыслительный процесс не наберет силу, а затем счел своевременным напомнить о собственном существовании – четким прыжком приблизился и отработал классическую двойку правой-левой. Парировать он успел, но больше похвалиться оказалось нечем – к началу контратаки я был уже далеко… Затем Реналдо, конечно же, повторил ситуацию, заманивая меня в ловушку. Он прикинулся задумавшимся, я, соответственно, показал атаку, и когда он напрягся для ее отражения… замер на полушаге, издевательски опустив руки. От разочарования и ярости у него аж мышцы не шее вздулись, и тут я провел настоящий выпад. Прыжок с места, двойка в обратном порядке – далекий отвлекающий левый прямой и прицельный правый хук вслед. В принципе комбинация прошла, но Реналдо на практике подтвердил феноменальные данные тестов, успев уклониться.
Отходя, я сделал мало вежливый жест, предлагая повторить еще разок, на что Реналдо кивнул, начиная потихоньку заводиться. Прекрасно, я точно скопировал атаку, но разрывать дистанцию в конце не стал, отразил поспешное контрнаступление – как же, такой случай подвернулся! – и без помех залепил правый боковой прямиком в ухо. Звучный шлепок совпал с ударом гонга, и я удалился в свой угол, провожаемый заметно усилившимся негодованием зрителей.
В перерыве мы с майором молча постояли рядом, даже не проводя никаких восстановительных мероприятий – поединок развивался в соответствии с нашим сценарием. А вот в углу герцога, где ему помогала парочка ребят (скорее всего лучших специалистов по боксу на «Прометее»), диалог шел весьма оживленный…
Оно и понятно. Как мы предполагали, Реналдо вышел на ринг, не имея за душой никакой концепции боя. Он собирался отвечать ударом на удар – только чуть быстрее, точнее и сильнее, – но бокс был не так прост, и я тыкал его в это носом. Теперь же, по моим представлениям, он должен был еще разок-другой попытать розыгрыш единичной сшибки, убедиться, что я всегда на шаг впереди, а затем постепенно перейти к более рискованным вариантам.
И верно, второй раунд прошел именно в таком ключе. Получив с очень дальней дистанции парочку несильных, но неприятных ударов по лицу, Реналдо включил максимальную скорость и принялся атаковать затяжными сериями, разрывая дистанцию уже по ходу наступления. Но все это было совершенно не подготовлено, и, пока сохранялись силы и хладнокровие, я легко уходил в стороны или, в крайнем случае, выставлял блоки, после чего недурно работал в отходах. В результате за раунд у меня накопилось еще несколько попаданий, одно из которых – правым джебом – пришлось Реналдо в левый глаз и обещало вскорости заметно улучшить освещение на ринге…
По-настоящему любопытный и опасный момент случился только в самом конце раунда, когда Реналдо впервые прочувствовал мою контратаку и упредил ее, красиво сманеврировав и фактически зажав меня в одном из углов. Однако я неожиданно для него не попытался проскочить мимо, создавая удобную мишень для атаки сбоку, а, напротив, резко остановился, принимая глухую защиту, и… перешел в правостороннюю стойку. Зная, что всю свою карьеру я пробоксировал как ярко выраженный левша и со стойками ни разу не экспериментировал, Реналдо опешил. Пока он соображал, что изменилось и как следует поступить, я не проскочил, а прошел мимо него на свободное пространство…