Страница:
Проснувшись, затем, после веселья, в Небесном Переулке, снова у меня пивной кошмар (теперь еще и немного джина) и с угрызениями и снова почти и теперь уже безо всякой причины отвращение маленькие беленькие частички-шерстинки от подушки набившиеся ей в черные почти проволочные волосы, и ее припухшие скулы и маленькие припухшие губы, мрак и сырость Небесного Переулка, и еще раз "Надо идти домой, исправиться" - как будто никогда я не был с нею прям, а жульничал - никогда не вдали от своей химерической рабочей комнаты и удобного дома, в чужой серости всемирного города, в состоянии БЛАГОПОЛУЧИЯ... "Но почему тебе вечно хочется срываться так скоро?" - "Наверное чувство благополучия дома, то что мне нужно, быть правильным - как..." "Я знаю бэби - но я мне не хватает тебя так что я ревную что у тебя есть дом и мать которая гладит тебе одежду и все такое а у меня нет..." "Когда мне вернуться, в пятницу вечером?" - "Но бэби тебе решать - сам говори когда." - "Но скажи чего ТЫ хочешь." - "Но от меня этого не требуется." - "Но что ты имеешь в виду не требуется?" "Это как говорится - об - ох, да не знаю я" (вздыхая, переворачиваясь в постели, прячась, зарывая маленькое виноградное тельце целиком, поэтому я подхожу, переворачиваю ее, хлопаюсь на постель, целую прямую что сбегает с ее грудной кости, углубление там, прямо, вниз до самого пупка где она становится бесконечно малой линией и продолжается как будто прочерченная карандашом дальше вниз а затем длится так же прямо под низ, и необходимо ли человеку получать благополучие из истории и мысли как она сама сказала когда у него есть это, сущность, но все же). - Тяжесть моей нужды пойти домой, мои невротические страхи, похмелья, ужасы - "Мне не надо было - нам не стоило переться к Бернарду вообще вчера ночью - по крайней мере надо было пойти домой в три вместе со всеми." - "Я так и говорю бэби - но Боже" (смеясь со всхлипываньем и смешно изображая маленький голос еле ворочающий языком) "ты никада ни делаишш шшо я прашшу." "Оо прости меня - я тебя люблю - ты меня любишь?" - "Чувак," смеясь, "о чем это ты" - глядя на меня с опаской - "Я о том чувствуешь ли ты ко мне расположение?" хоть она и обхватила уже смуглой ручкой мою напряженную большую шею. - "Естественно бэби." - "Но что за - ?" Я хочу спросить все, не могу, не знаю как, какова тайна того что я хочу от тебя, что такое мужчина или женщина, любовь, что я имею в виду под любовью или почему мне обязательно нужно упираться и спрашивать и почему я ухожу и бросаю тебя потому что в твоей бедной убогой квартирке - "Это меня это место угнетает - дома я сижу во дворе под деревьями кормлю кота." - "Ох чувак я знаю что здесь душно - хочешь я подниму жалюзи?" - "Нет тебя все увидят - я буду так рад когда лето кончится - когда я получу те бабки и мы поедем в Мексику." - "Ну чувак, давай как ты говорил поедем сей-час на те деньги которые у тебя есть сейчас, ты говоришь мы в самом деле можем это сделать." - "Ладно! ладно!" мысль набирающая силу у меня в мозгу пока я делаю несколько долгих глотков выдохшегося пива и обдумываю глинобитную хижину скажем за Тексоко за пять долларов в месяц и мы идем на рынок ранним росистым утром она в своих сандалиях на милых смуглых ножках шлепая как жена как Руфь следуя за мною, мы приходим, покупаем апельсины, нагружаемся хлебом, даже вином, местным вином, мы идем домой и готовим чистенько на нашей маленькой плитке, мы сидим вместе за кофе записывая свои сны, анализируя их, мы занимаемся любовью на нашей маленькой постельке. - Вот мы с Марду сидим там обговаривая это все, грезим, одна большая фантазия - "Ну чувак," с зубками выпирающими смехом, "КОГДА мы это сделаем - типа это было таким маленьким съездом все наши взаимоотношения, все эти нерешительные облака и планирование - Боже." "Может нам следует подождать пока я не получу эти гонорарные башли ага! в натуре! так будет лучше, потому что так мы сможем купить пишущую машинку и трехскоростной вертак и пластинок Джерри Маллигэна и одежды для тебя и всего что нам нужно, типа того как сейчас мы ничего не можем." - "Угу - не знаю" (раздумывая) "Чувак ты знаешь у меня глаз никак не лежит на эти истерические дела бедности" - (утверждения такой внезапной силы и хипоты что я бешусь и иду домой и размышляю над ними много дней). "Когда ты вернешься?" - "Ну ладно, тогда давай в четверг." - "Но если ты в самом деле хочешь в пятницу - не позволяй мне мешать тебе работать, бэби - может лучше если тебе уходить на подольше." - "После того что ты - О я люблю тебя - ты..." Я раздеваюсь и остаюсь еще на три часа, и ухожу виновато поскольку благополучие, ощущение того что я должен бы принесено в жертву, пусть в жертву здоровой любви, что-то во мне нездоровое, утраченное, страхи - к тому же я понимаю что не дал Марду монетки, хлеба в буквальном смысле, одну болтовню, объятья, поцелуи, я покидаю дом а ее чек пособия по безработице до сих пор не пришел и ей было нечего есть - "Что ты будешь есть?" - "О у меня еще остались банки - или может схожу к Адаму - но мне не хочется ходить туда слишком часто - я чувствую он теперь меня презирает, ваша дружба была, я вмешалась в то некое что-то которое у вас вроде..." "Никуда ты не вмешалась." - "Но тут кое-что еще - я не хочу выходить наружу, я хочу остаться внутри, никого не видеть" - "Даже меня?" - "Даже тебя, иногда Боже я так вот чувствую." - "Ах Марду я весь в смятении - я не могу решить - нам следует что-то сделать вместе - я знаю что, я устроюсь работать на железную дорогу и мы станем жить вместе..." вот новая великая мысль.
(А Чарльз Бернард, огромность этого имени в космогонии моего мозга, герой прустовского прошлого в общей схеме какой я знал ее, только-лишь-фрискинской ветви ее, Чарльз Бернард который был возлюбленным Джейн, Джейн которую застрелил Фрэнк, Джейн с которой жил я, лучшей подруги Мари, холодными зимними дождливыми ночами когда Чарльз ходил по всему студгородку говоря что-нибудь остроумное, великие нетленки почтинездешнезвучащие фантомообразные и неинтересные если вообще достоверные но истинное положение и насущная до зуда важность не только Чарльза но и доброй дюжины остальных в световой сетке моего мозга, поэтому Марду видимая в этом свете, это маленькое коричневое тело в постели с серыми простынями в трущобах Телеграфного Холма, громадная фигура в истории ночи да но лишь одна среди многих, сексуальность РАБОТЫ - тоже внезапная животная радость пива когда видения великих слов в ритмическом порядке все в одной гигантской архангельской книге с ревом проходят сквозь мой мозг поэтому я лежу в темноте тоже видя тоже слыша жаргон будущих миров - дамажехе элеоут экеке дхдкдк длдоуд, ---д, экеоэу дхдхдкехгыт - лучше не больше чем лтхер эхе тхе макм°рфи из того дсадикат то которое он странно он делает мдодудлткдип - басееаатра - плохие примеры из-за механических ограничений машинописи, потока речных звуков, слов, темных, уводящих к будущему и удостоверяющих безумие, пустоту, звон и рев моего разума кой благословен или неблагословен суть где деревья поют - на смешном ветру - благосостояние верит он отправится на небеса - слова мудрым хватит - "Ловкие Спятили," написал Аллен Гинзберг.)
Причина почему я не пошел домой в 3 часа утра - и пример.
2
Сперва я сомневался, поскольку она была негритянкой, поскольку она была неряхой (вечно откладывая все до завтра, неприбранная комната, нестиранные простыни - да Господи ты Боже мой дались мне эти простыни) сомневался поскольку знал что она была всерьез помешана прежде и снова запросто могла стать и одна из первых вещей что мы сделали, в самые первые ночи, она пошла в ванную голой по запущенному коридору но дверь ее комнаты со странным скрипом как он прозвучал для меня (улетевшего по чаю) как бы внезапно кто-то подошел и стоял на лестничной клетке (типа может Гонзалес мексиканец типа бича или тусовщика вроде голубоватого такого который постоянно к ней наведывался по старой памяти о дружбе которая была у нее с какими-то пачуками из Трэйси чтоб выхарить у нее каких-нибудь 7 центиков или стрельнуть пару сигареток причем постоянно обычно когда ей было хуже некуда, иногда даже чтобы забрать наличные пузырьки), думая что это должно быть он, или же кто-нибудь из подземных, в коридоре спрашивает "С тобой кто-нибудь есть?" и она голая, как ни в чем ни бывало, и совсем как в переулке просто стоит там и говорит: "Не-е чувак, приходи завтра я занята я не одна," такой у меня чайный глюк пока я там лежал, поскольку в стонскрипе двери был такой вот стон голосов, поэтому когда она вернулась из туалета я ей об этом рассказал (все равно рассуждая честно) (и веря что это в самом деле было так, почти так, и по-прежнему веря в то что она активно безумна, как на заборе в переулке) но когда она услыхала мое признание то ответила что чуть не поехала снова и испугалась за меня и чуть не вскочила и не выскочила прочь - по вот таким вот причинам, безумия, возобновляющиеся возможности для еще большего безумия, у меня были мои "сомнения" мои мужские скрываемые внутри сомнения по части ее, поэтому рассуждал: "Я просто в какое-то время отвалю и найду себе другую девчонку, белую, белые бедра и т. д., а это был великолепный роман и надеюсь я не причиню ей боли." - Ха! - сомнения поскольку она неаккуратно готовила и никогда не мыла тарелки сразу, что сначала мне не понравилось а затем я начал потихонечку видеть что на самом деле готовит она отнюдь не неряшливо и тарелки моет через некоторое время а когда ей было шесть лет (сказала она мне позже) ее заставляли мыть посуду за всей семьей ее дядьки-тирана и мало того все время заставляли выходить в переулок темной ночью с мусорным ведром каждую ночь в одно и то же время где она была убеждена одно и то же привидение поджидало ее - сомненья, сомненья - которых нет теперь у меня в роскоши минувшего. - Что это за роскошь знать что теперь я хочу ее навсегда к своей груди мою награду мою единственную женщину которую я буду защищать от всех Юриев и от кого бы там ни было собственными кулаками и всем чем угодно, ее время пришло заявить о своей независимости, объявив, всего лишь вчера когда я начал это слезокнижие: "Я хочу быть свободной биксой со средствами и рассекать везде." - "Ага, познавать и трахать всех подряд, Бродяжка," думаю я, бредя прочь от того когда мы - я стоял на автобусной остановке на пронизывающем ветру а там было много мужчин и вместо того чтобы стоять рядом со мною она побрела прочь в смешном красном плащике и черных брючках и зашла в двери обувного магазина (ВСЕГДА ДЕЛАЙ ТО ЧТО ХОЧЕШЬ СДЕЛАТЬ НИЧЕГО НЕ НРАВИТСЯ МНЕ БОЛЬШЕ ЧЕМ ПАРЕНЬ КОТОРЫЙ ДЕЛАЕТ ЧТО ХОЧЕТ, всегда говорил Лерой) поэтому я иду за нею неохотно думая: "Она действительно бродяжка ну ее к черту найду себе другую биксу" (ослабевая в этом месте как читатель может догадаться по тону) но выясняется что она знала что на мне только рубашка а майки нет и значит лучше стоять там где нет ветра, рассказав мне позже, осознание того что она не разговаривала ни с кем голой в коридоре как и того что она не бродяжка а уходила чтоб увести меня туда где теплее ждать, что это было не больше чем дерьмо, по-прежнему не производившее никакого впечатления на мой жадный впечатлительный готовый творить конструировать уничтожать и умирать мозг - как станет видно по огромной конструкции ревности которую я позже из сновидения и по причинам самораздирания воссоздал... Будьте ко мне снисходительны все любовники читатели кто страдал от мук, будьте ко мне снисходительны мужчины кто понимает что моря черноты в глазах темноглазой женщины это одинокое море само по себе а станете ли вы просить море объяснить само себя, или спрашивать женщину почему она накрест складывает руки над розой на коленях? нет...
Сомненья, следовательно, о том что, ну, Марду негритянка, естественно не только моя мать но и моя сестра с которыми мне может придется когда-нибудь жить вместе и ее муж южанин и все кого это касается, ужаснутся до смерти и не захотят иметь с нами ничего общего - типа это будет совершенно препятствовать возможности жить на Юге, как в том фолкнеровском поместье со столбами фасада в лунном свете Старого Дедушки что я так долго воображал себе и вот он я с Доктором Уайтли выдвигаю ящик своего бюро и мы пьем за великие книги а снаружи паутина на соснах и старые мулы топают по мягким дорогам, что бы они сказали если б моя жена-помещица оказалась черной чероки, это бы обрезало мне жизнь напополам, и всякие такие разнообразные ужасные американские то есть как бы бело-амбициозные мысли или белые грезы. - Сомнения в изобилии к тому же и о самом ее теле, опять-таки, и неким смешным образом на самом деле успокивающе для ее любви так удивительно что даже сам я не мог в это поверить, я увидел это при свете одной игривой ночью поэтому я - идя по Филлмору она настояла чтобы мы признались во всем что скрывали эту первую неделю наших отношений, для того чтобы увидеть и понять и я выдал свое первое признание, с запинкой: "Я думал что увидел какую-то черную штуку которой раньше никогда не видал, болталась, типа это меня напугало" (смеясь) - слышать такое должно быть пронзило ей сердце, мне показалось я почувствовал в ней какой-то шок рядом со мною пока она шла я разглашал эту тайную мысль - но позднее в доме со включенным светом мы оба по-детски исследовали упомянутое тело и смотрели внимательно и оно не было чем-то злокачественным и полным гнилостных соков а просто иссиня-темным как и во всех женщинах и я на самом деле и истинно убедился действительно увидев своими глазами и изучив с нею вместе - но поскольку это было сомнением в котором я признался, оно разогрело ей сердце ко мне и заставило увидеть что в основе своей я никогда не стану змейски прятать ни самого дальнего, ни - но к чему защищать, я не могу уже вообще никак начать понимать кто я или что я, моя любовь к Марду полностью отъединила меня от каких бы то ни было предыдущих фантазий ценных и наоборот - Тем что следовательно удерживало эти всплески сомнений от того чтобы они одержали верх в моих поступках касающихся ее было осознание не только того что она сексуальна и мила и хороша для меня и я представлял довольно-таки фигуру с нею на Пляже в любом случае (и в некотором смысле к тому же срезая подземных которые чем дальше тем холоднее смотрели в мою сторону у Данте и на улице по естественным причинам того что я забрал себе их кукольную игрушку и одну из в самом деле если не самых блестящих чувих в пределах досягаемости) - Адам тоже говорил: "Вы хорошо подходите друг другу и для тебя это хорошо," будучи в то время да и до сих пор моим художественным и родительским руководителем - не только это но и, трудно признаться, показать сколь абстрактна жизнь в городе Болтающего Класса к которому все мы принадлежим, к Болтающему Классу пытающемуся рационализировать себя я полагаю от в самом деле низменного почти развратного похотливого материализма - то было чтение, внезапное просветленное радостное изумительное открытие Вильгельма Райха, его книги Функция Оргазма, ясность какой я очень давно не видел, возможно даже с самой ясности личной современной скорби Селина, или, скажем, ясности разума Кармоди в 1945 году когда я впервые сидел у его ног, ясности поэтического искусства Вулфа (в 19 это было для меня ясностью), ясность здесь однако была научной, германской, прекрасной, истинной - нечто которое я знал всегда и в самом деле тесно соединял со своим внезапным понятием 1948 года что единственно действительно имеет значение только любовь, влюбленные ходят взад и вперед под сенью ветвей Мирового Арденского Леса, увеличенного здесь и в то же время микрокосмированного и направленного и по-мужски входящего в: оргазм - рефлексы оргазма - невозможно быть здоровым без нормальной половой любви и оргазма - Я не стану пускаться в теорию Райха поскольку ее можно найти в его собственной книге - но в то же время Марду не переставала повторять "О прекрати натягивать на меня в постели этого своего Райха, читала я его чертову книжку, не хочу я чтобы то что ОН сказал разлиновывало и заябывало наши отношения," (и я заметил что все подземные и практически все интеллектуалы которых я знал в самом деле наистраннейшим образом всегда принижали Райха если не с самого начала, то через некоторое время) - а помимо этого, Марду не достигала оргазма из нормального совокупления а только через некоторое время от стимуляции применяемой мною самим (старый трюк которому я научился с предыдущей фригидной женой) поэтому не столь уж великим было с моей стороны заставить ее кончить но как она в конце концов лишь вчера сказала "Ты делаешь это только ради того чтобы доставить мне удовольствие кончить, ты такой добрый," что оказалось утверждением в которое нам обоим вдруг стало трудно поверить и которое возникло следом за ее "Я думаю нам следует расстаться, мы никогда ничего вместе не делаем, и я хочу быть независ..." так вот значит сомнения что были у меня по части Марду, что я великий Финн Макпоссипи должен взять ее себе в жены на долгую любовь здесь там или где бы то ни было и со всеми возражениями которые моя семья, в особенности на самом деле но мило но тем не менее на самом деле тираничная (из-за моего субъективного взгляда на нее и на ее влияние) власть моей мамы надо мной - власть или что там еще может быть. - "Лео, я не думаю что для тебя хорошо постоянно жить со своей матерью," Марду, утверждение которое в моей первоначальной уверенности заставило меня подумать: "Ну естественно она, она просто ревнует, своей родни-то у нее нет, и она одна из тех современных психоанализированных людей которые все равно ненавидят матерей" - вслух говоря: "Я в самом деле по-настоящему люблю ее и тебя тоже люблю и неужели ты не видишь как сильно я стараюсь проводить свое время, делить свое время между вами двоими - там моя писательская работа, мое благосостояние и когда она возвращается вечером домой с работы, усталая, из магазина, не забывай, мне очень хорошо готовить ей ужин, ужинать и мартини наготове когда она должна войти в дом поэтому к 8 часам вся посуда вымыта, видишь, и у нее остается больше времени смотреть свое телевидение - чтобы купить ей которое я шесть месяцев работал на железной дороге, видишь." - "Что ж ты многое для нее сделал," и Адам Мурэд (которого моя мама считала безумным и злым) тоже как-то однажды сказал "Ты в самом деле много для нее сделал, Лео, забудь ее ненадолго, у тебя есть своя жизнь чтобы жить," что в точности всегда говорила мне моя мама во тьме ночи Южного Сан-Франциско когда мы расслаблялись с Томами Коллинзами под луною и к нам заходили соседки: "У тебя своя жизнь, я не стану вмешиваться, Ти Лео, ни во что что ты хочешь делать, тебе решать, разумеется я против не буду," а я сидя там хамски понимая что все это я, одна большая субъективная фантазия что я в самом деле нужен своей матери и она умрет если меня рядом не будет, и тем не менее имея полное брюхо набитое другими рациональными обоснованиями позволяющими мне дважды или трижды в год срываться в гигантские путешествия в Мехико или в Нью-Йорк или на Панамский Канал на судах - Миллион сомнений о Марду, теперь уже рассеянных, теперь (и даже без помощи Райха который показывает как жизнь это просто мужчина входящий в женщину и трение их двоих в мягкой - этой сущности, этой звенящей сущности - нечто заставляющее меня сейчас почти что так рассвирепеть что хочется орать: У МЕНЯ ЕСТЬ МОЯ СОБСТВЕННАЯ МАЛЕНЬКАЯ УРЕЗАННАЯ СУЩНОСТЬ И ЭТА СУЩНОСТЬ ОСОЗНАНИЕ РАЗУМА - ) теперь уже нет больше сомнений. Даже, тысячу раз, я даже не помня об этом позже спрашивал ее действительно ли она украла порнографическую открытку у Бернарда и в последний раз она наконец взорвалась "Но я же твердила и твердила тебе, раз восемь уже, не брала я ту открытку и я говорила тебе еще тыщу раз у меня нет даже не было даже карманов ни единого в том костюме который был на мне в ту ночь - вообще никаких карманов," и все равно никак не оставляло впечатления (в лихорадочном безрассудном мозгу меня) то что это Бернард вот кто теперь действительно спятил, это Бернард постарел и у него развился некий персональный прискорбный пунктик, обвинять других в воровстве, на полном серьезе - "Лео разве ты не видишь а все продолжаешь спрашивать" - и это последнее глубочайшее окончательное сомнение которого я хотел по части Марду что она на самом деле воровка в некотором роде и следовательно намеревается украсть мое сердце, мое сердце белого человека, негритянка крадущаяся по миру украдкой крадя святых белых людей для священных ритуалов попозже когда их зажарят и они надоедят (вспоминая рассказ Теннесси Уильямса про негритянку-служительницу в турецких банях и маленького белого педика) поскольку, не только Росс Валленстайн назвал меня в лицо педом - "Чувак ты что, голубой? тебя послушать так ты вылитый педак," сказав это после того как я ему сказал с тем что я надеялся было культурными интонациями: "Ты на колесах сегодня вечером? тебе следует попробовать три как-нибудь, они наглухо тебя вставят, и пивом догонись, но четыре не принимай, только три," это оскорбило его до глубины души, поскольку он хипстер-ветеран Пляжа и для любого особенно для наглого новичка крадущего Марду из его компании и в то же время похожего на громилу с репутацией великого писателя, чего он не видел, по единственной напечатанной книге - вся эта катавасия, Марду становится негритянкой-банщицей с крутыми бабками, а я маленький педик разбившийся вдребезги в своем любовном романе и которого теперь несут к бухте в джутовом мешке, чтобы разбросать там осколок за осколком и одну переломанную косточку за другой рыбам если там еще есть рыба в этой печальной воде) - поэтому она похитит мою душу и съест ее - вот значит повторяла мне тысячу раз: "Не крала я эту открытку и уверена что Эйлуорд какеготам тоже нет и ты нет это просто Бернард, у него там просто какой-то фетиш" - Но это так и не запечатлелось и оставалось до последнего, вот только что ночью, раза это глубочайшее сомнение о ней возникающее к тому же и из времени, (о котором она мне рассказала) она жила на хате у Джека Стина в сумасшедшей мансарде на Коннектикут-Стрит рядом с залами морских собраний, впотьмах, сидела перед его чемоданом целый час раздумывая заглянуть ли ей внутрь чтобы посмотреть что у него там, затем Джек вернулся домой и стал в нем рыться и подумал или увидел что там чего-то не хватает и сказал, зловещий, угрюмый: "Ты лазила ко мне в сумку?" и она чуть не подпрыгнула и не закричала ДА потому что она ЛАЗИЛА - "Чувак я туда лазила, в Мыслях, лазила в этой сумке весь день как вдруг он смотрит на меня, таким взглядом - я чуть не поехала" - Эта история тоже не запечатлеваясь в моем закоснелом охваченном паранойей мозгу, поэтому два месяца я ходил везде и думал о том что она мне сказала: "Да, я действительно лазила в его сумку но ничего конечно не взяла," но так я увидел что она соврала Джеку Стину в реальности - но в реальности теперь, по фактам, она лишь думала это сделать, и так далее - моим сомнениям всем им торопливо способно помогла неудержимая паранойя, которая и есть на самом деле мое признание - сомнения, стало быть, все исчезли.
(А Чарльз Бернард, огромность этого имени в космогонии моего мозга, герой прустовского прошлого в общей схеме какой я знал ее, только-лишь-фрискинской ветви ее, Чарльз Бернард который был возлюбленным Джейн, Джейн которую застрелил Фрэнк, Джейн с которой жил я, лучшей подруги Мари, холодными зимними дождливыми ночами когда Чарльз ходил по всему студгородку говоря что-нибудь остроумное, великие нетленки почтинездешнезвучащие фантомообразные и неинтересные если вообще достоверные но истинное положение и насущная до зуда важность не только Чарльза но и доброй дюжины остальных в световой сетке моего мозга, поэтому Марду видимая в этом свете, это маленькое коричневое тело в постели с серыми простынями в трущобах Телеграфного Холма, громадная фигура в истории ночи да но лишь одна среди многих, сексуальность РАБОТЫ - тоже внезапная животная радость пива когда видения великих слов в ритмическом порядке все в одной гигантской архангельской книге с ревом проходят сквозь мой мозг поэтому я лежу в темноте тоже видя тоже слыша жаргон будущих миров - дамажехе элеоут экеке дхдкдк длдоуд, ---д, экеоэу дхдхдкехгыт - лучше не больше чем лтхер эхе тхе макм°рфи из того дсадикат то которое он странно он делает мдодудлткдип - басееаатра - плохие примеры из-за механических ограничений машинописи, потока речных звуков, слов, темных, уводящих к будущему и удостоверяющих безумие, пустоту, звон и рев моего разума кой благословен или неблагословен суть где деревья поют - на смешном ветру - благосостояние верит он отправится на небеса - слова мудрым хватит - "Ловкие Спятили," написал Аллен Гинзберг.)
Причина почему я не пошел домой в 3 часа утра - и пример.
2
Сперва я сомневался, поскольку она была негритянкой, поскольку она была неряхой (вечно откладывая все до завтра, неприбранная комната, нестиранные простыни - да Господи ты Боже мой дались мне эти простыни) сомневался поскольку знал что она была всерьез помешана прежде и снова запросто могла стать и одна из первых вещей что мы сделали, в самые первые ночи, она пошла в ванную голой по запущенному коридору но дверь ее комнаты со странным скрипом как он прозвучал для меня (улетевшего по чаю) как бы внезапно кто-то подошел и стоял на лестничной клетке (типа может Гонзалес мексиканец типа бича или тусовщика вроде голубоватого такого который постоянно к ней наведывался по старой памяти о дружбе которая была у нее с какими-то пачуками из Трэйси чтоб выхарить у нее каких-нибудь 7 центиков или стрельнуть пару сигареток причем постоянно обычно когда ей было хуже некуда, иногда даже чтобы забрать наличные пузырьки), думая что это должно быть он, или же кто-нибудь из подземных, в коридоре спрашивает "С тобой кто-нибудь есть?" и она голая, как ни в чем ни бывало, и совсем как в переулке просто стоит там и говорит: "Не-е чувак, приходи завтра я занята я не одна," такой у меня чайный глюк пока я там лежал, поскольку в стонскрипе двери был такой вот стон голосов, поэтому когда она вернулась из туалета я ей об этом рассказал (все равно рассуждая честно) (и веря что это в самом деле было так, почти так, и по-прежнему веря в то что она активно безумна, как на заборе в переулке) но когда она услыхала мое признание то ответила что чуть не поехала снова и испугалась за меня и чуть не вскочила и не выскочила прочь - по вот таким вот причинам, безумия, возобновляющиеся возможности для еще большего безумия, у меня были мои "сомнения" мои мужские скрываемые внутри сомнения по части ее, поэтому рассуждал: "Я просто в какое-то время отвалю и найду себе другую девчонку, белую, белые бедра и т. д., а это был великолепный роман и надеюсь я не причиню ей боли." - Ха! - сомнения поскольку она неаккуратно готовила и никогда не мыла тарелки сразу, что сначала мне не понравилось а затем я начал потихонечку видеть что на самом деле готовит она отнюдь не неряшливо и тарелки моет через некоторое время а когда ей было шесть лет (сказала она мне позже) ее заставляли мыть посуду за всей семьей ее дядьки-тирана и мало того все время заставляли выходить в переулок темной ночью с мусорным ведром каждую ночь в одно и то же время где она была убеждена одно и то же привидение поджидало ее - сомненья, сомненья - которых нет теперь у меня в роскоши минувшего. - Что это за роскошь знать что теперь я хочу ее навсегда к своей груди мою награду мою единственную женщину которую я буду защищать от всех Юриев и от кого бы там ни было собственными кулаками и всем чем угодно, ее время пришло заявить о своей независимости, объявив, всего лишь вчера когда я начал это слезокнижие: "Я хочу быть свободной биксой со средствами и рассекать везде." - "Ага, познавать и трахать всех подряд, Бродяжка," думаю я, бредя прочь от того когда мы - я стоял на автобусной остановке на пронизывающем ветру а там было много мужчин и вместо того чтобы стоять рядом со мною она побрела прочь в смешном красном плащике и черных брючках и зашла в двери обувного магазина (ВСЕГДА ДЕЛАЙ ТО ЧТО ХОЧЕШЬ СДЕЛАТЬ НИЧЕГО НЕ НРАВИТСЯ МНЕ БОЛЬШЕ ЧЕМ ПАРЕНЬ КОТОРЫЙ ДЕЛАЕТ ЧТО ХОЧЕТ, всегда говорил Лерой) поэтому я иду за нею неохотно думая: "Она действительно бродяжка ну ее к черту найду себе другую биксу" (ослабевая в этом месте как читатель может догадаться по тону) но выясняется что она знала что на мне только рубашка а майки нет и значит лучше стоять там где нет ветра, рассказав мне позже, осознание того что она не разговаривала ни с кем голой в коридоре как и того что она не бродяжка а уходила чтоб увести меня туда где теплее ждать, что это было не больше чем дерьмо, по-прежнему не производившее никакого впечатления на мой жадный впечатлительный готовый творить конструировать уничтожать и умирать мозг - как станет видно по огромной конструкции ревности которую я позже из сновидения и по причинам самораздирания воссоздал... Будьте ко мне снисходительны все любовники читатели кто страдал от мук, будьте ко мне снисходительны мужчины кто понимает что моря черноты в глазах темноглазой женщины это одинокое море само по себе а станете ли вы просить море объяснить само себя, или спрашивать женщину почему она накрест складывает руки над розой на коленях? нет...
Сомненья, следовательно, о том что, ну, Марду негритянка, естественно не только моя мать но и моя сестра с которыми мне может придется когда-нибудь жить вместе и ее муж южанин и все кого это касается, ужаснутся до смерти и не захотят иметь с нами ничего общего - типа это будет совершенно препятствовать возможности жить на Юге, как в том фолкнеровском поместье со столбами фасада в лунном свете Старого Дедушки что я так долго воображал себе и вот он я с Доктором Уайтли выдвигаю ящик своего бюро и мы пьем за великие книги а снаружи паутина на соснах и старые мулы топают по мягким дорогам, что бы они сказали если б моя жена-помещица оказалась черной чероки, это бы обрезало мне жизнь напополам, и всякие такие разнообразные ужасные американские то есть как бы бело-амбициозные мысли или белые грезы. - Сомнения в изобилии к тому же и о самом ее теле, опять-таки, и неким смешным образом на самом деле успокивающе для ее любви так удивительно что даже сам я не мог в это поверить, я увидел это при свете одной игривой ночью поэтому я - идя по Филлмору она настояла чтобы мы признались во всем что скрывали эту первую неделю наших отношений, для того чтобы увидеть и понять и я выдал свое первое признание, с запинкой: "Я думал что увидел какую-то черную штуку которой раньше никогда не видал, болталась, типа это меня напугало" (смеясь) - слышать такое должно быть пронзило ей сердце, мне показалось я почувствовал в ней какой-то шок рядом со мною пока она шла я разглашал эту тайную мысль - но позднее в доме со включенным светом мы оба по-детски исследовали упомянутое тело и смотрели внимательно и оно не было чем-то злокачественным и полным гнилостных соков а просто иссиня-темным как и во всех женщинах и я на самом деле и истинно убедился действительно увидев своими глазами и изучив с нею вместе - но поскольку это было сомнением в котором я признался, оно разогрело ей сердце ко мне и заставило увидеть что в основе своей я никогда не стану змейски прятать ни самого дальнего, ни - но к чему защищать, я не могу уже вообще никак начать понимать кто я или что я, моя любовь к Марду полностью отъединила меня от каких бы то ни было предыдущих фантазий ценных и наоборот - Тем что следовательно удерживало эти всплески сомнений от того чтобы они одержали верх в моих поступках касающихся ее было осознание не только того что она сексуальна и мила и хороша для меня и я представлял довольно-таки фигуру с нею на Пляже в любом случае (и в некотором смысле к тому же срезая подземных которые чем дальше тем холоднее смотрели в мою сторону у Данте и на улице по естественным причинам того что я забрал себе их кукольную игрушку и одну из в самом деле если не самых блестящих чувих в пределах досягаемости) - Адам тоже говорил: "Вы хорошо подходите друг другу и для тебя это хорошо," будучи в то время да и до сих пор моим художественным и родительским руководителем - не только это но и, трудно признаться, показать сколь абстрактна жизнь в городе Болтающего Класса к которому все мы принадлежим, к Болтающему Классу пытающемуся рационализировать себя я полагаю от в самом деле низменного почти развратного похотливого материализма - то было чтение, внезапное просветленное радостное изумительное открытие Вильгельма Райха, его книги Функция Оргазма, ясность какой я очень давно не видел, возможно даже с самой ясности личной современной скорби Селина, или, скажем, ясности разума Кармоди в 1945 году когда я впервые сидел у его ног, ясности поэтического искусства Вулфа (в 19 это было для меня ясностью), ясность здесь однако была научной, германской, прекрасной, истинной - нечто которое я знал всегда и в самом деле тесно соединял со своим внезапным понятием 1948 года что единственно действительно имеет значение только любовь, влюбленные ходят взад и вперед под сенью ветвей Мирового Арденского Леса, увеличенного здесь и в то же время микрокосмированного и направленного и по-мужски входящего в: оргазм - рефлексы оргазма - невозможно быть здоровым без нормальной половой любви и оргазма - Я не стану пускаться в теорию Райха поскольку ее можно найти в его собственной книге - но в то же время Марду не переставала повторять "О прекрати натягивать на меня в постели этого своего Райха, читала я его чертову книжку, не хочу я чтобы то что ОН сказал разлиновывало и заябывало наши отношения," (и я заметил что все подземные и практически все интеллектуалы которых я знал в самом деле наистраннейшим образом всегда принижали Райха если не с самого начала, то через некоторое время) - а помимо этого, Марду не достигала оргазма из нормального совокупления а только через некоторое время от стимуляции применяемой мною самим (старый трюк которому я научился с предыдущей фригидной женой) поэтому не столь уж великим было с моей стороны заставить ее кончить но как она в конце концов лишь вчера сказала "Ты делаешь это только ради того чтобы доставить мне удовольствие кончить, ты такой добрый," что оказалось утверждением в которое нам обоим вдруг стало трудно поверить и которое возникло следом за ее "Я думаю нам следует расстаться, мы никогда ничего вместе не делаем, и я хочу быть независ..." так вот значит сомнения что были у меня по части Марду, что я великий Финн Макпоссипи должен взять ее себе в жены на долгую любовь здесь там или где бы то ни было и со всеми возражениями которые моя семья, в особенности на самом деле но мило но тем не менее на самом деле тираничная (из-за моего субъективного взгляда на нее и на ее влияние) власть моей мамы надо мной - власть или что там еще может быть. - "Лео, я не думаю что для тебя хорошо постоянно жить со своей матерью," Марду, утверждение которое в моей первоначальной уверенности заставило меня подумать: "Ну естественно она, она просто ревнует, своей родни-то у нее нет, и она одна из тех современных психоанализированных людей которые все равно ненавидят матерей" - вслух говоря: "Я в самом деле по-настоящему люблю ее и тебя тоже люблю и неужели ты не видишь как сильно я стараюсь проводить свое время, делить свое время между вами двоими - там моя писательская работа, мое благосостояние и когда она возвращается вечером домой с работы, усталая, из магазина, не забывай, мне очень хорошо готовить ей ужин, ужинать и мартини наготове когда она должна войти в дом поэтому к 8 часам вся посуда вымыта, видишь, и у нее остается больше времени смотреть свое телевидение - чтобы купить ей которое я шесть месяцев работал на железной дороге, видишь." - "Что ж ты многое для нее сделал," и Адам Мурэд (которого моя мама считала безумным и злым) тоже как-то однажды сказал "Ты в самом деле много для нее сделал, Лео, забудь ее ненадолго, у тебя есть своя жизнь чтобы жить," что в точности всегда говорила мне моя мама во тьме ночи Южного Сан-Франциско когда мы расслаблялись с Томами Коллинзами под луною и к нам заходили соседки: "У тебя своя жизнь, я не стану вмешиваться, Ти Лео, ни во что что ты хочешь делать, тебе решать, разумеется я против не буду," а я сидя там хамски понимая что все это я, одна большая субъективная фантазия что я в самом деле нужен своей матери и она умрет если меня рядом не будет, и тем не менее имея полное брюхо набитое другими рациональными обоснованиями позволяющими мне дважды или трижды в год срываться в гигантские путешествия в Мехико или в Нью-Йорк или на Панамский Канал на судах - Миллион сомнений о Марду, теперь уже рассеянных, теперь (и даже без помощи Райха который показывает как жизнь это просто мужчина входящий в женщину и трение их двоих в мягкой - этой сущности, этой звенящей сущности - нечто заставляющее меня сейчас почти что так рассвирепеть что хочется орать: У МЕНЯ ЕСТЬ МОЯ СОБСТВЕННАЯ МАЛЕНЬКАЯ УРЕЗАННАЯ СУЩНОСТЬ И ЭТА СУЩНОСТЬ ОСОЗНАНИЕ РАЗУМА - ) теперь уже нет больше сомнений. Даже, тысячу раз, я даже не помня об этом позже спрашивал ее действительно ли она украла порнографическую открытку у Бернарда и в последний раз она наконец взорвалась "Но я же твердила и твердила тебе, раз восемь уже, не брала я ту открытку и я говорила тебе еще тыщу раз у меня нет даже не было даже карманов ни единого в том костюме который был на мне в ту ночь - вообще никаких карманов," и все равно никак не оставляло впечатления (в лихорадочном безрассудном мозгу меня) то что это Бернард вот кто теперь действительно спятил, это Бернард постарел и у него развился некий персональный прискорбный пунктик, обвинять других в воровстве, на полном серьезе - "Лео разве ты не видишь а все продолжаешь спрашивать" - и это последнее глубочайшее окончательное сомнение которого я хотел по части Марду что она на самом деле воровка в некотором роде и следовательно намеревается украсть мое сердце, мое сердце белого человека, негритянка крадущаяся по миру украдкой крадя святых белых людей для священных ритуалов попозже когда их зажарят и они надоедят (вспоминая рассказ Теннесси Уильямса про негритянку-служительницу в турецких банях и маленького белого педика) поскольку, не только Росс Валленстайн назвал меня в лицо педом - "Чувак ты что, голубой? тебя послушать так ты вылитый педак," сказав это после того как я ему сказал с тем что я надеялся было культурными интонациями: "Ты на колесах сегодня вечером? тебе следует попробовать три как-нибудь, они наглухо тебя вставят, и пивом догонись, но четыре не принимай, только три," это оскорбило его до глубины души, поскольку он хипстер-ветеран Пляжа и для любого особенно для наглого новичка крадущего Марду из его компании и в то же время похожего на громилу с репутацией великого писателя, чего он не видел, по единственной напечатанной книге - вся эта катавасия, Марду становится негритянкой-банщицей с крутыми бабками, а я маленький педик разбившийся вдребезги в своем любовном романе и которого теперь несут к бухте в джутовом мешке, чтобы разбросать там осколок за осколком и одну переломанную косточку за другой рыбам если там еще есть рыба в этой печальной воде) - поэтому она похитит мою душу и съест ее - вот значит повторяла мне тысячу раз: "Не крала я эту открытку и уверена что Эйлуорд какеготам тоже нет и ты нет это просто Бернард, у него там просто какой-то фетиш" - Но это так и не запечатлелось и оставалось до последнего, вот только что ночью, раза это глубочайшее сомнение о ней возникающее к тому же и из времени, (о котором она мне рассказала) она жила на хате у Джека Стина в сумасшедшей мансарде на Коннектикут-Стрит рядом с залами морских собраний, впотьмах, сидела перед его чемоданом целый час раздумывая заглянуть ли ей внутрь чтобы посмотреть что у него там, затем Джек вернулся домой и стал в нем рыться и подумал или увидел что там чего-то не хватает и сказал, зловещий, угрюмый: "Ты лазила ко мне в сумку?" и она чуть не подпрыгнула и не закричала ДА потому что она ЛАЗИЛА - "Чувак я туда лазила, в Мыслях, лазила в этой сумке весь день как вдруг он смотрит на меня, таким взглядом - я чуть не поехала" - Эта история тоже не запечатлеваясь в моем закоснелом охваченном паранойей мозгу, поэтому два месяца я ходил везде и думал о том что она мне сказала: "Да, я действительно лазила в его сумку но ничего конечно не взяла," но так я увидел что она соврала Джеку Стину в реальности - но в реальности теперь, по фактам, она лишь думала это сделать, и так далее - моим сомнениям всем им торопливо способно помогла неудержимая паранойя, которая и есть на самом деле мое признание - сомнения, стало быть, все исчезли.