Кэти Макалистер. Ты меня просто убиваешь

   Он взглянул на меня, блеснув глазами, отчего я одновременно перепугалась до смерти и захотела броситься ему в объятия.
   – Ах да. Шутка. Я так и подумал.
   Приди в себя, дорогая. Нельзя поддаваться очарованию пары зеленых глаз – особенно тогда, когда эти глаза принадлежат хладнокровному убийце.
   – Хм… Я просто хотела убедиться в том, что мадам Довиль и в самом деле мертва. – Я на миг закрыла глаза, сообразив, как по-дурацки это звучит. – То есть я хотела убедиться в том, что она не жива. То есть не то чтобы я желала ее смерти, ну, вы понимаете. Я просто хотела быть уверена, что это не так. О, вот дерьмо, я не это имела в виду.
   – Вы хотели удостовериться в том, что ничем не можете ей помочь, – произнес темноволосый незнакомец, и его сексуальный голос с иностранным акцентом – кажется, немецким – звучал странно невыразительно. Именно таким тоном разговаривает с вами человек, подозревающий вас в том, что вы – ненормальный убийца.
   – Хотя на самом деле это оксюморон. Вряд ли бывают не ненормальные убийцы, – произнесла я вслух.
   Его зеленые глаза снова сверкнули.
   – Вы хотите обсудить психические отклонения убийц?
   Я застонала:
   – Простите, это у меня невольно вырвалось. А вам не кажется, что кому-то из нас следует… осмотреть ее? Ну а вдруг она не смертельно ранена?
   Он взглянул через плечо на тело. Я тоже взглянула.
   – Вы не верите, что она мертва?
   Мне пришлось признать, что он прав. Тело было абсолютно неподвижным, и тяжелая тишина, висевшая в комнате (в доме, на улице, а возможно, и во всем мире), казалось, душила меня. Мне не нужно было ничего проверять – я знала, что в квартире находились только два живых человека и женщина, подвешенная за руки к люстре, не принадлежала к их числу.
   Мужчина наклонил голову, затем развернулся и закрыл входную дверь, которая по-прежнему была распахнута. Меня охватил ужас. Он собирается меня убить! Я затравленно огляделась по сторонам в поисках оружия; незнакомец взял меня за локоть, и я вскрикнула.
   – Что с вами? Выглядите вы так, как будто сейчас упадете в обморок.
   – Со мной? Со мной ничего. Я в порядке. Хотя, кстати, я вот сейчас подумала – у меня ужасные проблемы с памятью. Я не помню лиц людей. И голосов тоже. И того, что мне говорили, не помню… вообще ничего. Поэтому если кого-то волнует, что я могла что-то подсмотреть или подслушать, то такому человеку совершенно не о чем беспокоиться. Из-за моих проблем с памятью. Кстати, это не лечится.
   Неизвестный окинул меня долгим, изучающим взглядом, затем раздраженно фыркнул, выпустил мою руку и присел на корточки, чтобы рассмотреть круг, выведенный пеплом на ковре.
   – Я же вам сказал, что не убивал ее. Я не причиню вам вреда. Вы совершенно напрасно меня боитесь.
   Как там говорят – презрение пробуждает в нас храбрость? Уловив в сексуальном голосе высокомерные нотки, я вздернула подбородок:
   – Что? Кто вам сказал, что я боюсь?
   – Я чувствую запах страха. Что вы думаете об этом? – Он указал на круг из пепла.
   Я бросила на загадочного парня быстрый взгляд и скрестила руки на груди, незаметно пытаясь выяснить, не пахнет ли от меня по́том.
   – Это круг, нарисованный пеплом, рядом изображены двенадцать символов Астарота^[11]. А кстати, как именно пахнет страх?
   Незнакомец, нахмурившись, рассматривал круг, но не прикасался к нему.
   – Сексуально.
   Я пару раз моргнула. Как будто от этого я стала лучше соображать!
   – Что?
   Он выпрямился и направился ко мне, и при этом я снова четко осознала, что нахожусь в пустой квартире с трупом женщины и таинственным незнакомцем, слишком симпатичным, чтобы я могла сохранять хладнокровие.
   – Он пробуждает во мне хищнические инстинкты.
   Он наклонился ко мне, и я замерла на месте; гипнотический взгляд его изумрудных глаз, казалось, затягивал меня в неведомые холодные глубины. В этом человеке было что-то такое, что заставляло меня каждой клеточкой ощущать, что он – мужчина, а я – женщина и что между нами существуют некие принципиальные различия, которые моему телу очень хотелось подробнее изучить, несмотря на тот факт, что он, возможно, и есть убийца.
   – Ой!
   Он кивнул; пушистые черные ресницы оттеняли зелень его глаз.
   – И из-за этой чисто мужской реакции вы, как женщина, чувствуете угрозу. Это заставляет вас защищаться и отпускать шутки в самый неподходящий момент.
   – Вы хотите сказать, будто то, что происходит между нами, только сексуальное напряжение? – Некоторые части моего тела умоляли именно о таком повороте событий, но я твердо приказала этим частям вести себя прилично и напомнила им о том, что человек, которого они жаждали, предполагаемый убийца. – Вы хотите сказать, что я боюсь потому, что вы мужчина, а я женщина, а не потому, что мы стоим рядом с телом хозяйки этой квартиры, которая недавно была убита?
   Губы прекрасного незнакомца изогнулись в ухмылке, и он снова обернулся к мадам Довиль.
   – Нет, я этого не говорю. Как вы думаете, этот круг замкнутый или открытый?
   Я посмотрела на ковер.
   – По-моему, замкнутый. Хм… А кто вы такой?
   Его взгляд скользил по комнате.
   – Я мог бы задать вам тот же вопрос.
   – Могли бы, – согласилась я, глядя, как он осторожно обходит круг. Он остановился с другой стороны тела, перед багряно-золотым диваном, составлявшим гарнитур с двумя креслами, и, снова нахмурившись, посмотрел на ковер. – Но я первая спросила. Итак, кто вы такой? Вам, конечно, не обязательно мне отвечать, но полиции наверняка тоже захочется это узнать, поэтому, думаю, вы можете поупражняться на мне, сочиняя свое алиби.
   Мужчина, в очередной раз окинув меня недовольным взглядом, сунул руку в нагрудный карман черной кожаной куртки, вытащил бумажник, раскрыл его и помахал передо мной каким-то удостоверением:
   – Дрейк Вирео, Интерпол.
   У меня отвисла челюсть, да так, что ко мне в рот вполне смогла бы залететь ворона; прошла пара секунд, прежде чем я это заметила.
   – Интерпол? Это что-то вроде международного Скотленд-Ярда? Так вы детектив?
   – В каком-то смысле. – Он хотел закрыть бумажник.
   – Погодите-ка, – сказала я, осторожно огибая круг и мадам Довиль. – Я еще не совсем спятила. Я хочу посмотреть на это поближе.
   Он махнул бумажником в сторону дивана:
   – Но если круг сейчас замкнут, каким образом демону удалось сбежать?
   Бывают моменты, когда девушке просто необходимы большие темные очки. Это был один из них. Я уставилась на Дрейка глазами, круглыми, как плошки:
   – Да что происходит с людьми в этой стране, вы все демонами одержимы, что ли? Какой еще демон? О чем вы говорите?
   Он хмыкнул. Этот звук выражал раздражение и нетерпение, а также некоторую долю удивления.
   – Я спрашиваю вас, что произошло с демоном, которого вызвал тот, кто изобразил круг? Если круг замкнут, как вы говорите, тогда демон никуда не мог деться, и все же доказательство его исчезновения у вас перед глазами.
   Я взглянула туда, куда он указывал бумажником. На полу между диваном и стеной виднелось черное пятно, словно кто-то провел там углем. Я посмотрела на пятно, потом на Дрейка, не зная, кто из нас окончательно сошел с ума – он или я. Я решила, что, поскольку знаю его меньше, то сумасшедший – он.
   – Вы что, серьезно? Вы действительно думаете, что демоны имеют к этому какое-то отношение? Я согласна, что убийца мадам Довиль хотел представить дело так, чтобы это выглядело как ритуальное уничтожение демона, но это не означает, что здесь действительно побывал демон.
   Черная бровь приподнялась.
   – Ритуальное уничтожение? Как это?
   Я указала на тело, довольная тем, что годы, потраченные на мое маленькое хобби, прошли не зря.
   – Об этом говорит круг Астарота у нее под ногами с двенадцатью адскими символами и то, что тело подвешено со связанными за спиной руками. Бьюсь об заклад, если вы наклонитесь и посмотрите на грудь женщины, то обнаружите, что ее сердце проткнуто каким-то серебряным предметом. Иными словами, убийство имитировало ритуал Трех Смертей Демонов, только эта женщина не была демоном, что на самом деле неудивительно, поскольку демоны – это просто выдумка.
   Дрейка, казалось, позабавили мои слова.
   – Вы не верите в демонов?
   – Конечно нет. Демоны существуют только в воображении помешанных и извращенных людей.
   Ноздри его снова раздулись. Если бы я не была убеждена в том, что он абсолютный псих, я рискнула бы признаться, что даже эта гримаса ему идет.
   – Значит, несмотря на все вещественные доказательства, вы не верите в то, что недавно в этой квартире побывал демон?
   Я поджала губы и начала медленно отходить от этого Дрейка. Никаких резких движений; всем известно, что это главное правило, если не хочешь разозлить сумасшедшего. Медленно и осторожно, вот так.
   – Ну ладно, знаете что? Я сейчас просто сбегаю к письменному столу – там есть телефон – и позвоню в полицию. А пока я звоню, занимайтесь своими детективными делами.
   – Я уже позвонил им. Полиция будет здесь через четыре минуты. Почему вы не хотите сказать мне, что случилось с демоном? Вы имеете какое-то отношение к смерти Авроры Довиль?
   Я застыла у стола, пытаясь сообразить, смогу ли добраться до двери прежде, чем преступник схватит меня. Мой взгляд упал на чемоданчик, лежавший на кресле. Вот черт! Акваманил надо обязательно забрать с собой.
   – Нет, я же только что пришла. Я курьер. Я должна была доставить хозяйке квартиры посылку. Я ничего не знаю ни о демонах, ни о том, кто хотел смерти мадам Довиль. Но раз уж мы об этом заговорили, что вы-то здесь делаете? Думаю, вы пришли сюда не как полицейский, иначе здесь уже топталась бы целая бригада из убойного отдела. Поэтому, если вы ее не убивали, вы должны были видеть, кто это сделал. Судя по всему, она умерла недавно.
   – Недавно?
   Я указала на руки мадам Довиль:
   – Окоченение еще не наступило. Если вы посмотрите на угол, образуемый руками и спиной, то заметите, что он постепенно изменяется. А это значит, что она либо мертва более двенадцати часов и окоченение ослабевает, либо оно только начинается, то есть эта женщина умерла… ну, может, минут пятнадцать назад. Но что я вам говорю – вы же коп и сами все знаете.
   – Я специализируюсь на поиске пропавших предметов, а не на осмотре места преступления, – резко сказал Дрейк. – И откуда вы столько знаете о трупах?
   – Смотрю канал «Расследование». Я просто обожаю реалити-шоу о судебной медицине. Это так интересно, они делают вскрытие в прямом эфире и все такое прочее. А вы знаете, что происходит с костями на воздухе?
   – Да, они темнеют.
   – Точно. А ведь вы говорили, что не занимаетесь убийствами?
   Дрейк снова оглядел комнату, словно в поисках чего-то, до сих пор не замеченного. Он проигнорировал мой последний вопрос, что меня не слишком расстроило, поскольку у меня был еще один, более важный.
   – Я пришел незадолго до вас, минут за пять. Что я здесь делал, вас не касается. Когда я вошел в квартиру, женщина была уже мертва.
   – Тогда вы наверняка слышали, как я звоню.
   – Я слышал.
   – И вы меня не впустили! – воскликнула я несколько более возмущенно, чем следовало, если учесть, что для меня Дрейк оставался подозреваемым номер один.
   Он слегка запрокинул голову, словно принюхиваясь:
   – А вы бы на моем месте открыли?
   – Думаю, что нет. Ну а зачем вы пришли к мадам Довиль?
   Дрейк, нахмурившись, развернулся ко мне:
   – Думаю, сейчас гораздо важнее выяснить, почему вы продолжаете мне лгать. Вы – Страж, но упорно отрицаете очевидные факты. Вы отрицаете, что здесь был демон. Я чувствую, что воздух осквернен его присутствием, и все же вы не хотите это признавать? – Он покачал головой и медленно направился ко мне. – Я не могу понять, зачем Стражу лгать насчет такой простой вещи, как вызов демона. Так что вам придется все объяснить.
   Я попятилась к столу:
   – Слушайте, вы меня с кем-то путаете. Я курьер – я же вам только что сказала. Я в охране не работаю, ничего не охраняю, никакой я не Страж.
   Он нахмурился сильнее:
   – Что?
   – Я курьер. Курь-ер. Человек, который перевозит ценные вещи. Это моя работа. По крайней мере, была. Не знаю, как дядя Дэмиен отнесется к тому, что мое первое задание закончилось таким образом, но подозреваю, что в ближайшее время мне не стоит рассчитывать на повышение.
   Дрейк обошел круг, с озадаченным видом разглядывая меня:
   – Судя по запаху, вы говорите правду, но откуда вам известно о символах Астарота? Вы знаете, что круг был замкнут, а даже я не могу сказать, так это или нет. А еще вы знакомы с ритуалами уничтожения демонов. Только Стражам известны подобные вещи. Что за игру вы ведете?
   Я развела руками, чтобы показать ему, что не замышляю ничего плохого:
   – Да что вы мне все про запахи? Я сегодня утром принимала душ! А что до всего остального, я просто пытаюсь делать свою работу.
   – И что же вы привезли?
   Я пожала плечами, не желая ничего рассказывать. Несмотря на его удостоверение и разговоры, я не была уверена в том, что не он убил мадам Довиль. Интригующая атмосфера опасности, окружавшая «детектива», говорила не в его пользу, а тем более странные разговоры о демонах и их Стражах. И еще эта зацикленность на запахах…
   – Это просто небольшая статуэтка. Но даже если вы не занимаетесь убийствами, вы разве не обязаны, ну, сами понимаете, осмотреть тело и все такое?
   – Я сейчас допрашиваю подозреваемую, – ответил он, приближаясь ко мне. Некая часть моего сознания пришла в восторг от того, как он двигается, – он скользил, словно хищник, и в каждом его плавном движении чувствовалась скрытая сила. – Что это за статуэтка? Из чего она сделана?
   – Из металла. Это изображение некоего существа, ничего особенного, и вообще это не важно, – солгала я.
   Он снова поднял подбородок, и я могу поклясться, что он принюхался.
   – Это золото. Статуэтка сделана из золота.
   Я бросилась к креслу, на несколько мгновений опередив Дрейка.
   – Знаете что? Я думаю, мне надо еще раз взглянуть на ваше удостоверение. Вы проводите допрос совсем не так, как принято. Вы должны были спросить, как меня зовут, где я остановилась, знакома ли я с мадам Довиль и все такое, а вы лопочете что-то о демонах, о том, зачем кому-то пользоваться Кругом Астарота, чтобы призывать адского князя, и о том, из чего сделана маленькая ерундовая статуэтка, которую я привезла.
   – Для женщины, отрицающей, что она Страж, вы показались мне весьма подкованной в вопросах демонологии, – произнес он низким голосом, напоминавшим рычание, при звуке которого меня охватили одновременно желание и страх. Быстрым движением, которое я едва успела заметить, он схватил меня за руку и притянул к себе; одной рукой он держал меня за талию, другой – сгреб мои волосы и запрокинул голову. – Ну хорошо. Будем играть по вашим правилам. Как вас зовут?
   – Эшлинг, – произнесла я, прежде чем сообразила, что делаю. Мое тело предательски наслаждалось его теплом и силой. После нескольких секунд замешательства разумная часть моего сознания победила. – Эй! Что это вы вытворяете? Я не позволю вам вот так меня хватать! Отпустите сейчас же!
   – Вы же хотели, чтобы я задавал вам вопросы, – я просто исполнил ваше желание. Где вы остановились?
   – В «Отеле де ла фам сан тэт». Отпустите меня!
   – Еще рано. Вы были знакомы с мадам Довиль?
   – Нет, я же сказала вам, что я курьер. Отпустите меня, это совершенно не… Некорректно. Отпустите меня.
   Он, прищурившись, взглянул на меня:
   – Страж, утверждающий, что не является Стражем, но знающий, как вызвать демона. Вы настоящая загадка. Думаю, эту загадку стоит изучить подробнее. – Вместо того чтобы отпустить меня, он уткнулся лицом мне в шею и сделал глубокий вдох.
   – Да какого черта вы делаете?! – вскричала я, начиная отбиваться по-настоящему, несмотря на жгучее желание вцепиться в обнимавшего меня мужчину.
   – Запоминаю ваш запах.
   – Что? – взвизгнула я, затем поняла, что по комнате разносится не только мой голос, – с улицы послышался звук приближающихся полицейских сирен.
   Дрейк отстранился от меня и взглянул мне в лицо так, что у меня подкосились ноги. Его прекрасные изумрудные глаза выглядели как-то странно. Зрачки, прежде круглые, немного удлинились, как у кота. Но дело было не только в его глазах. Дело было в том, как он прикасался ко мне, как говорил, как… нюхал меня. В нем чувствовалось нечто не совсем человеческое, отчего сердце у меня забилось как бешеное. В этот момент я поняла, что он имел в виду, когда говорил, будто я его боюсь, – в этом страхе определенно было что-то сексуальное, но еще глубже скрывалось некое примитивное чувство – страх быть поглощенной, уничтоженной существом, намного более могущественным, чем я.
   Мягким движением, не соответствовавшим угрожающему тону, он заправил мне за ухо прядь волос и произнес:
   – Полиция уже здесь, Эшлинг, поэтому я должен с вами попрощаться. Не знаю, почему вы отрицаете очевидное, но я советовал бы вам вести себя с французскими полицейскими более осмотрительно. Они не слишком терпимо относятся к людям, балующимся черной магией.
   Он наклонился, легко коснулся моих губ и отстранился быстрее, чем я сообразила, что происходит.
   – Что? Эй! Я вам не разрешала себя целовать! И что значит вести себя более осмотрительно? Какая еще черная магия? Да куда вы… Нет! Стойте! Это мое!
   Я бросилась вперед, но было слишком поздно. Дрейк схватил мой чемоданчик и, прежде чем я успела сделать пару шагов, выбежал из квартиры.
   К несчастью, пара шагов была сделана прямо в сторону круга. Инстинктивно я вытянула руку, чтобы не врезаться в тело, и машинально схватилась за нечто торчавшее из трупа мадам Довиль. Это оказался серебряный предмет, который, как я и подозревала, был воткнут ей в сердце, – предмет, который я раньше не заметила, потому что тело было согнуто пополам. Холодное металлическое лезвие легко выскользнуло из трупа, когда я отшатнулась в сторону. На какое-то кошмарное мгновение я застыла, уставившись на оружие, зажатое в моей руке. Это был длинный широкий кинжал с изогнутым клинком, по рукоять измазанный в крови. Я видела такой в книгах по демонологии – это был сакс, средневековый кинжал, который обычно использовали в ритуальном уничтожении темных существ. У этого сакса была ручка из слоновой кости, сам он, по-видимому, был сделан из серебра. Считалось, что, только пронзив сердце демона, можно его уничтожить, разумеется произнеся при этом необходимые двенадцать слов.
   – Настоящий пример одной из Смертей Демонов, – пробормотала я и, почувствовав в руке холодную тяжесть сакса, осознала реальность этой совершенно неправдоподобной ситуации.
   Я размышляла о том, чтобы зарисовать расположение символов и дома сравнить их с изображением в книге, когда в коридоре послышался шум, и я от удивления разинула рот. В дверь вломились несколько полицейских, разговаривавших одновременно. Они замерли и с недоумением уставились на меня, однако удивление на их лицах сменилось выражением подозрения и угрозы, когда они заметили рядом со мной труп женщины и окровавленный кинжал у меня в ладони.
   Я со вздохом подняла руки, сдаваясь, и полицейские окружили меня. Самому длинному дню в моей жизни, очевидно, суждено было оказаться еще длиннее.

Глава третья

   – Здрасте. Я Эшлинг Грэй, номер двадцать три. Для меня нет сообщений?
   Ночной портье поднял взгляд от «Пари матч» и с мученическим видом вздохнул, затем неохотно отложил в сторону журнал и поднял свое громоздкое тело со стула.
   – Я должен проверить, – недовольно произнес он.
   Я слабо улыбнулась ему в качестве извинения. После ночи в полицейском участке, где меня снова и снова спрашивали, кто я такая и что делала в квартире мадам Довиль, с кинжалом в руке, американская улыбка получалась с трудом.
   – Да, есть одно.
   Клерк посмотрел на меня. Я посмотрела на него. Никто из нас не моргнул. Когда комната завертелась у меня перед глазами, я решила сдаться:
   – Простите, я знаю, что сейчас шесть утра, но по моим биологическим часам сейчас два часа дня, и последние тридцать с чем-то часов я не спала, поэтому я выгляжу немного не так, как обычно. Вы не могли бы дать мне эту записку? Чтобы я прочла ее. Если вам не трудно, конечно.
   Он вздохнул и, шаркая ногами, направился к старомодным ячейкам в стене, которые служили местом хранения ключей и писем, и вытащил из квадратика под номером «23» желтую бумажку. С еще более тяжелым вздохом он протянул ее мне, затем, не садясь, уставился на меня, словно я собиралась потребовать от него чего-то совершенно экстраординарного.
   – Спасибо, – вежливо произнесла я и взглянула на бумажку.
   Оказалось, звонил дядя Дэмиен – он требовал, чтобы я сообщила ему, как прошла доставка. Я смяла бумажку и повернулась к тесному лифту, которым был оснащен небольшой, но экстравагантный «Отель де ла Фам сан Тэт» (что, как я узнала в полицейском участке, означало «Отель безголовой женщины»).
   – Лифт не работает, – с нескрываемым злорадством крикнул мне вслед портье.
   На каждом этаже находилось по пять номеров, и мой был на пятом. Я слегка ссутулилась при мысли о том, что сейчас придется тащиться на пятый этаж, но делать было нечего.
   Через десять минут я рухнула на кровать, потратив остатки сил на то, чтобы скинуть сандалии и снять платье, которое еще вчера утром было легким и воздушным, а сейчас превратилось в заляпанную кровью мятую тряпку. Я думала, что после двенадцатичасового допроса в полиции я усну как убитая, но я без конца ворочалась в постели, а события вчерашнего дня крутились в голове как навязчивая мелодия.
   – Черт, ну это же смешно – я смертельно устала, у меня перед глазами все двоится, а мозг никак не отключается, – сказала я, садясь и включая лампу, стоявшую на столике у кровати.
   Дверь ванной была открыта, и в зеркале я заметила свое отражение: синяки под глазами, обычно пушистые, волосы висели, как слипшиеся пучки соломы, лицо было похоже на брюхо рыбы. Больной рыбы.
   – Так, ладно, сначала душ, потом кофе, много-много кофе, а потом какая-нибудь экзотическая французская еда, ну а после этого, если будут силы, я позвоню дяде Дэмиену.
   При этих словах бледное лицо, глядевшее на меня из зеркала, перекосилось. Единственное, что могло испортить этот день окончательно, это разговор с дядей.
   – Беру свои слова обратно, – громко произнесла я, разворачиваясь и оглядывая тесную комнатку в поисках темно-синей холщовой сумки. – Да, день определенно не задался – у меня в гостинице украли вещи. Черт-те что.
   Сумка пропала. Горсть мелочи, которую я бросила на столик, прежде чем ехать к мадам Довиль, лежала на месте, так же как и журнал о достопримечательностях Парижа, прихваченный из самолета, так что я явно была в своем номере. Но где же моя сумка с одеждой и прочими вещами? Исчезла, пропала, испарилась. У меня остались только деньги, визитка Рене, маленькая расческа, билет на самолет и французский разговорник. Полиция конфисковала мой паспорт с визой и все документы на акваманил. Я не могла покинуть Париж, а тем более отправиться домой.
   С моих губ сорвался полуистерический смешок. Я уже подумала было расслабиться и разрешить себе хороший старомодный нервный срыв, но поняла, что, начав истерику, вряд ли смогу остановиться. А поскольку я не была уверена в том, что психушки во Франции уютные, то решила отложить нервный срыв на потом и взять себя в руки.
   – Душ! – приказала я себе. – Собраться с мыслями, пойти в душ, потом завтракать. А затем шопинг. Скромный шопинг. А после я позвоню дяде Дэмиену.
   Когда через час я спустилась в холл отеля, платье по-прежнему висело на мне мешком, но я, по крайней мере, была чистой, причесала волосы и застирала самые большие кровавые пятна. По запаху я нашла небольшую комнату на первом этаже, где подавали еду, и по дороге остановилась у стойки администратора, чтобы сообщить, что у меня из номера украли сумку.
   Женщина за стойкой не слишком обрадовалась этому известию, и я еще двадцать минут потратила на то, чтобы проковылять с ней на пятый этаж и подождать, пока она осмотрит комнату в поисках следов взлома.
   – Должно быть, вы оставили дверь открытой, когда уходили, – наконец решила она. – Наверное, сюда вошел посторонний и украл вашу сумку. В подобных случаях администрация отеля не несет ответственности за пропажу.
   Я запротестовала, настаивая на том, что заперла дверь, но женщина была настроена решительно, а у меня не было сил спорить. Откровенно говоря, я даже заподозрила, что сумку забрала полиция. У них было время проникнуть в отель и взять ее, пока меня допрашивали.
   – Вы не могли бы сообщить мне, если кто-нибудь ее обнаружит? Там не было ничего ценного, только моя одежда и косметика, но в данный момент это все, что у меня есть.
   Усевшись за полированный письменный стол, который здесь служил стойкой, женщина фыркнула и окинула меня пренебрежительным взглядом:
   – На рю де Миль Десе много магазинов. Вы, наверное, захотите посетить их, прежде чем вернуться в отель, да?
   Я пригладила влажное платье и оскалилась, отчаянно надеясь, что это сойдет за улыбку.
   – Боитесь, что я распугаю постояльцев? Да, я пройдусь по магазинам, не волнуйтесь. Но потом, после того, как позавтракаю.
   Администратор поджала губы, как будто не хотела пускать меня в ресторан, но завтрак был включен в стоимость проживания, и я, не обращая внимания на эту мегеру, спустилась вниз, в веселую комнату с белеными стенами, окна которой выходили в маленький садик. Я уселась за столик в укромном уголке и сосредоточилась на том, как поглотить побольше кофеина и калорий за оставшиеся полчаса.