Еще несколько минут я уверяла ее, что не совсем лишилась разума, затем наконец повесила трубку, рухнула на постель и мгновенно заснула, едва успев выключить свет.
Этот сон приснился мне где-то на рассвете. Сначала мне показалось, что я вхожу в темное помещение клуба «Черное и белое», но потом я быстро поняла, что снова очутилась в квартире мадам Довиль. Неяркий серебристый свет уличных фонарей, лившийся в незанавешенное окно, едва рассеивал темноту. В комнате было тепло, пахло плесенью и чувствовался запах цветов, которые я заметила вчера. Круг, выведенный пеплом, по-прежнему виднелся посредине комнаты, но тело мадам Довиль, к счастью, исчезло.
– Что я здесь делаю? – спросила я вслух.
От стены отделилась какая-то тень и превратилась в Дрейка. Он скользнул ко мне; в свете фонарей лицо его представляло собой черно-белую маску, тело оставалось в тени.
– Я позвал тебя сюда.
– Ты же мне снишься, – пробормотала я, не зная, сон это на самом деле или я каким-то загадочным образом перенеслась на место убийства. – Ты не настоящий.
– Правда? Ну, может быть, и нет. А может быть, граница, разделяющая реальность и фантазию, в твоем сознании исчезла.
Пальцы его скользнули по моим обнаженным рукам. Я взглянула на себя, удивляясь своим ощущениям. На мне была очень сексуальная сорочка кремового цвета, шелковая, с кружевами; она подчеркивала мои достоинства и скрывала недостатки.
– Ну, теперь я понимаю, что это сон. У меня нет такой сорочки.
Дрейк плавным движением притянул меня к себе, и я оказалась в его объятиях. На нем была черная шелковая рубашка, на ощупь напоминавшая холодную воду.
– Возможно, эта сорочка – часть моей фантазии, – с плутовской улыбкой признался он, гладя мою обнаженную спину; его прикосновения разжигали во мне прежний огонь.
Я прижалась к нему, вдыхая исходивший от него незнакомый пряный запах.
– Значит, если верить твоим словам, это происходит на самом деле?
– Если ты этого хочешь, дорогая, – промурлыкал он, прижавшись губами к моей шее и лаская мою кожу.
Если у него были пальцы волшебника, то губы определенно следовало поместить в Музей Гудини[21].
– Вот как? – выдохнула я, позволив своим рукам делать то, что им хочется. Они побежали вниз по его шелковой груди, и он застонал. – Тогда, может быть, поговорим о том, зачем ты вчера вечером пришел в квартиру мадам Довиль?
Усмешка у него получилась какая-то неестественная, как будто он редко ею пользовался.
– Ты опять за свое?
– Речь идет о моей свободе. – Мои пальцы опустились ниже, к его животу, и я почувствовала, как напряглись его мышцы под тонкой тканью. – У тебя была назначена с ней встреча?
Дрейк обнаружил чувствительное местечко у меня за ухом, и я, изогнув спину, прижалась к нему; мой разум готов был позабыть обо всем, кроме наслаждения, которое доставляли мне прикосновения его губ.
– Была, но не с ней.
Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не забыть о вопросах, в ответах на которые я так отчаянно нуждалась.
– Это ты нарисовал круг?
– Драконы не могут вызывать демонов, – прошептал он, уткнувшись в мои волосы, затем впился губами в мочку моего уха.
У меня подкосились ноги. Дрейк сильнее стиснул меня в объятиях и приподнял; мои пальцы опустились ниже. Я почувствовала, как напряглась его плоть под ширинкой.
– Так ты знаешь, кто его изобразил?
Дрейк едва слышно застонал мне в ухо:
– Если ты снова сделаешь так же, сон станет для тебя совершенно реальным.
Меня охватил сильный соблазн, ужасно сильный. Рука моя застыла рядом с его ширинкой, но мне нужны были ответы, и поэтому, когда последние остатки здравого смысла попытались докричаться до меня сквозь пелену возбуждения и вожделения, застилавшую мое сознание и сводившую меня с ума, я прислушалась к этому голосу. Я отняла руки от брюк Дрейка и направила их вверх, к его груди.
– Так что с кругом? – повторила я.
Он слегка прикусил мое ухо, и я почувствовала на шее его обжигающее дыхание.
– Нет, я не знаю, кто его нарисовал.
Дрейк сделал небольшое ударение на слове «знаю». Возможно, он и не знал этого наверняка, но я могла поклясться, что он догадывался, кто начертил круг и кто, возможно, совершил убийство.
– Как ты думаешь, кто…
Он закрыл мне рот поцелуем. В отличие от эпизода в баре на этот раз я знала, чего ожидать, и даже получила удовольствие от жара, нахлынувшего на меня; он перетекал из тела Дрейка в мое, словно замыкая контакты, и между нами побежал электрический ток. Я буквально таяла в его объятиях, его железные пальцы все крепче сжимали меня. Он был возбужден, прикосновения его становились все более настойчивыми, даже грубыми. Я вытащила его рубашку из-за пояса брюк и, скользнув под нее, начала гладить его мускулистую спину.
Дрейк застонал, не отрываясь от моих губ, и эхо этого стона прокатилось по всему моему телу, с головы до ног.
– Нельзя вот так прикасаться ко мне и ждать, что после этого я смогу себя контролировать. – В его голосе звучало предупреждение, и я почувствовала, что он тоже горит в огне, который сжигал меня; клянусь, кровь моя готова была вскипеть, когда губы его двинулись вниз по моей шее, впиваясь в кожу раскаленными поцелуями. – Сделаешь это еще раз – и я за себя не отвечаю.
Я задрожала от возбуждения, когда он запрокинул мою голову и коснулся языком ложбинки между грудями. Я вцепилась ему в волосы, пытаясь решить, что же теперь делать – поддаться бушевавшему внутри желанию или продолжать контролировать ситуацию и не забывать, что речь идет о моей жизни.
– Какого черта, это же просто сон! – проговорила я дрожащим голосом, пока Дрейк осыпал быстрыми горячими поцелуями мою грудь, прикрытую тонким шелком. – Все это просто фантазия, а какие могут быть угрызения совести из-за фантазий?!
Дрейк поднял голову; глаза его в полутьме светились зеленым огнем.
– Очень рад, что ты не чувствуешь уколов совести. Фантазии всегда следует поощрять, особенно когда они связаны со мной.
– Самодовольный дракон. Ты слишком много говоришь, – пробормотала я, притянув его голову.
Я впилась поцелуем в его рот, лаская его язык, наслаждаясь драконьим пламенем, охватившим меня. Я гладила его мускулистую грудь, затвердевшие соски.
Дыхание Дрейка стало прерывистым, когда я двинулась вниз, целуя выступавшую ключицу, затем грудь. Мне мучительно хотелось стиснуть его в объятиях, целовать его, чувствовать его вкус, мое тело напряглось, словно готовясь к прыжку. Но стоять так долго было невозможно.
Я снова поцеловала его в губы, прикусила мочку, затем прорычала ему в ухо:
– В моих фантазиях есть длинная широкая кушетка, где я смогу заняться тобой в более комфортных условиях. Красная бархатная кушетка. С золотой бахромой.
– Вроде этой? – спросил он, хватая меня в объятия и разворачиваясь к длинному широкому красному бархатному дивану, усыпанному шелковыми подушками; в тени поблескивали золотые кисти. Он осторожно положил меня на кушетку, на миг застыл надо мной, пожирая глазами, которые приобрели темно-зеленый оттенок.
– То, что нужно, только ты снизу.
Он принялся шарить по джинсам, расстегивая пояс:
– Ты уверена, Эшлинг? Если мы начнем, то я не смогу остановиться. У драконов в обычае полностью овладевать своими супругами. Ты должна быть уверена, что хочешь именно этого.
Я медленно, чувственно потянулась, как сытая кошка. Это же была просто игра воображения, всего лишь сон, порожденный моим неудовлетворенным влечением к Дрейку. Разумеется, нет ничего плохого в том, чтобы немного заняться здоровым воображаемым сексом.
– Да, уверена.
Если существует мировой рекорд скорости по выпрыгиванию из тесных джинсов, я уверена, что Дрейк его побил. Секунду назад он стоял надо мной, опаляя мое тело зеленым огнем своих глаз; в следующее мгновение он уже лежал на кушетке, обнаженный, горящий от возбуждения.
Этот сон приснился мне где-то на рассвете. Сначала мне показалось, что я вхожу в темное помещение клуба «Черное и белое», но потом я быстро поняла, что снова очутилась в квартире мадам Довиль. Неяркий серебристый свет уличных фонарей, лившийся в незанавешенное окно, едва рассеивал темноту. В комнате было тепло, пахло плесенью и чувствовался запах цветов, которые я заметила вчера. Круг, выведенный пеплом, по-прежнему виднелся посредине комнаты, но тело мадам Довиль, к счастью, исчезло.
– Что я здесь делаю? – спросила я вслух.
От стены отделилась какая-то тень и превратилась в Дрейка. Он скользнул ко мне; в свете фонарей лицо его представляло собой черно-белую маску, тело оставалось в тени.
– Я позвал тебя сюда.
– Ты же мне снишься, – пробормотала я, не зная, сон это на самом деле или я каким-то загадочным образом перенеслась на место убийства. – Ты не настоящий.
– Правда? Ну, может быть, и нет. А может быть, граница, разделяющая реальность и фантазию, в твоем сознании исчезла.
Пальцы его скользнули по моим обнаженным рукам. Я взглянула на себя, удивляясь своим ощущениям. На мне была очень сексуальная сорочка кремового цвета, шелковая, с кружевами; она подчеркивала мои достоинства и скрывала недостатки.
– Ну, теперь я понимаю, что это сон. У меня нет такой сорочки.
Дрейк плавным движением притянул меня к себе, и я оказалась в его объятиях. На нем была черная шелковая рубашка, на ощупь напоминавшая холодную воду.
– Возможно, эта сорочка – часть моей фантазии, – с плутовской улыбкой признался он, гладя мою обнаженную спину; его прикосновения разжигали во мне прежний огонь.
Я прижалась к нему, вдыхая исходивший от него незнакомый пряный запах.
– Значит, если верить твоим словам, это происходит на самом деле?
– Если ты этого хочешь, дорогая, – промурлыкал он, прижавшись губами к моей шее и лаская мою кожу.
Если у него были пальцы волшебника, то губы определенно следовало поместить в Музей Гудини[21].
– Вот как? – выдохнула я, позволив своим рукам делать то, что им хочется. Они побежали вниз по его шелковой груди, и он застонал. – Тогда, может быть, поговорим о том, зачем ты вчера вечером пришел в квартиру мадам Довиль?
Усмешка у него получилась какая-то неестественная, как будто он редко ею пользовался.
– Ты опять за свое?
– Речь идет о моей свободе. – Мои пальцы опустились ниже, к его животу, и я почувствовала, как напряглись его мышцы под тонкой тканью. – У тебя была назначена с ней встреча?
Дрейк обнаружил чувствительное местечко у меня за ухом, и я, изогнув спину, прижалась к нему; мой разум готов был позабыть обо всем, кроме наслаждения, которое доставляли мне прикосновения его губ.
– Была, но не с ней.
Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не забыть о вопросах, в ответах на которые я так отчаянно нуждалась.
– Это ты нарисовал круг?
– Драконы не могут вызывать демонов, – прошептал он, уткнувшись в мои волосы, затем впился губами в мочку моего уха.
У меня подкосились ноги. Дрейк сильнее стиснул меня в объятиях и приподнял; мои пальцы опустились ниже. Я почувствовала, как напряглась его плоть под ширинкой.
– Так ты знаешь, кто его изобразил?
Дрейк едва слышно застонал мне в ухо:
– Если ты снова сделаешь так же, сон станет для тебя совершенно реальным.
Меня охватил сильный соблазн, ужасно сильный. Рука моя застыла рядом с его ширинкой, но мне нужны были ответы, и поэтому, когда последние остатки здравого смысла попытались докричаться до меня сквозь пелену возбуждения и вожделения, застилавшую мое сознание и сводившую меня с ума, я прислушалась к этому голосу. Я отняла руки от брюк Дрейка и направила их вверх, к его груди.
– Так что с кругом? – повторила я.
Он слегка прикусил мое ухо, и я почувствовала на шее его обжигающее дыхание.
– Нет, я не знаю, кто его нарисовал.
Дрейк сделал небольшое ударение на слове «знаю». Возможно, он и не знал этого наверняка, но я могла поклясться, что он догадывался, кто начертил круг и кто, возможно, совершил убийство.
– Как ты думаешь, кто…
Он закрыл мне рот поцелуем. В отличие от эпизода в баре на этот раз я знала, чего ожидать, и даже получила удовольствие от жара, нахлынувшего на меня; он перетекал из тела Дрейка в мое, словно замыкая контакты, и между нами побежал электрический ток. Я буквально таяла в его объятиях, его железные пальцы все крепче сжимали меня. Он был возбужден, прикосновения его становились все более настойчивыми, даже грубыми. Я вытащила его рубашку из-за пояса брюк и, скользнув под нее, начала гладить его мускулистую спину.
Дрейк застонал, не отрываясь от моих губ, и эхо этого стона прокатилось по всему моему телу, с головы до ног.
– Нельзя вот так прикасаться ко мне и ждать, что после этого я смогу себя контролировать. – В его голосе звучало предупреждение, и я почувствовала, что он тоже горит в огне, который сжигал меня; клянусь, кровь моя готова была вскипеть, когда губы его двинулись вниз по моей шее, впиваясь в кожу раскаленными поцелуями. – Сделаешь это еще раз – и я за себя не отвечаю.
Я задрожала от возбуждения, когда он запрокинул мою голову и коснулся языком ложбинки между грудями. Я вцепилась ему в волосы, пытаясь решить, что же теперь делать – поддаться бушевавшему внутри желанию или продолжать контролировать ситуацию и не забывать, что речь идет о моей жизни.
– Какого черта, это же просто сон! – проговорила я дрожащим голосом, пока Дрейк осыпал быстрыми горячими поцелуями мою грудь, прикрытую тонким шелком. – Все это просто фантазия, а какие могут быть угрызения совести из-за фантазий?!
Дрейк поднял голову; глаза его в полутьме светились зеленым огнем.
– Очень рад, что ты не чувствуешь уколов совести. Фантазии всегда следует поощрять, особенно когда они связаны со мной.
– Самодовольный дракон. Ты слишком много говоришь, – пробормотала я, притянув его голову.
Я впилась поцелуем в его рот, лаская его язык, наслаждаясь драконьим пламенем, охватившим меня. Я гладила его мускулистую грудь, затвердевшие соски.
Дыхание Дрейка стало прерывистым, когда я двинулась вниз, целуя выступавшую ключицу, затем грудь. Мне мучительно хотелось стиснуть его в объятиях, целовать его, чувствовать его вкус, мое тело напряглось, словно готовясь к прыжку. Но стоять так долго было невозможно.
Я снова поцеловала его в губы, прикусила мочку, затем прорычала ему в ухо:
– В моих фантазиях есть длинная широкая кушетка, где я смогу заняться тобой в более комфортных условиях. Красная бархатная кушетка. С золотой бахромой.
– Вроде этой? – спросил он, хватая меня в объятия и разворачиваясь к длинному широкому красному бархатному дивану, усыпанному шелковыми подушками; в тени поблескивали золотые кисти. Он осторожно положил меня на кушетку, на миг застыл надо мной, пожирая глазами, которые приобрели темно-зеленый оттенок.
– То, что нужно, только ты снизу.
Он принялся шарить по джинсам, расстегивая пояс:
– Ты уверена, Эшлинг? Если мы начнем, то я не смогу остановиться. У драконов в обычае полностью овладевать своими супругами. Ты должна быть уверена, что хочешь именно этого.
Я медленно, чувственно потянулась, как сытая кошка. Это же была просто игра воображения, всего лишь сон, порожденный моим неудовлетворенным влечением к Дрейку. Разумеется, нет ничего плохого в том, чтобы немного заняться здоровым воображаемым сексом.
– Да, уверена.
Если существует мировой рекорд скорости по выпрыгиванию из тесных джинсов, я уверена, что Дрейк его побил. Секунду назад он стоял надо мной, опаляя мое тело зеленым огнем своих глаз; в следующее мгновение он уже лежал на кушетке, обнаженный, горящий от возбуждения.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента