Ремингтон удивленно изогнул дугой бровь.
   — Напротив. Я занят тем, чтобы устроить жизнь Саманты. Ее брат весьма озабочен тем, чтобы оградить свою невинную сестру от всех подонков высшего общества.
   — Совершенно согласен с ним в этом! — поддержал Ремингтона Хартли — Девочка почти еще ребенок! Я помню ее новорожденной!
   — Итак, Дрэйк Баретт поручил вам опекать свою сестру, — подвел итог Гладдингтон. — Это в полной мере объясняет ваше внимание к ней. — А каковы ваши намерения по отношению к Саманте? — обратился он к виконту. — Я слышал, вы трижды на этой неделе посетили девушку. Не хотите ли поделиться с нами?
   Хартли с удивлением повернулся к Андерсу:
   — Виконт, я и не знал, что вы ухаживаете за Самантой Баретт.
   — Расслабьтесь, Хартли, — сухо ответил Андерс. — Ваш друг Грейсон одобрил бы мои намерения. Они весьма благородны. Если дела и дальше пойдут так же, к концу сезона она станет моей женой.
   Ремингтон царапнул стулом, поднимаясь:
   — Джентльмены, прошу вас простить и меня. Пойду отдохну.
   — Ну конечно, Ремингтон, — съехидничал Андерс — Когда же вы ориентировочно построите свой корабль?
   — Как можно скорее. Можете рассчитывать, что это будет скоро.
   — Андерс занимается какими-то незаконными махинациями, — с силой туша сигару о пепельницу, проговорил Ремингтон.
   — Уверен ли ты, что это предчувствие не замешано на личной неприязни? — переспросил Бойд.
   — Ты сам знаешь, что я никогда не путаю свою личную жизнь с интересами государства, — торжественно-сурово ответил Ремингтон. — Впрочем, если только он приблизится к Саманте, я убью его.
   — Ты высказался достаточно откровенно. Но у тебя действительно есть основания подозревать Андерса в незаконной деятельности. Его фирма — фактический банкрот, а он при этом умудряется подарить Саманте дорогое украшение и, не досадуя, отдает карточный долг более чем в сто тысяч фунтов стерлингов. Откуда он берет деньги?
   — Именно на этот вопрос я и намереваюсь найти ответ. Сегодня вечером. — Ремингтон расстегнул вечерний фрак. — Чертова одежда.
   — Я знаю, ты играл в карты до рассвета. Но ты и раньше умудрялся не спать много суток подряд. Мне редко удается застать тебя в таком дурном расположении духа. Что, черт возьми, с тобой происходит? — Не услышав вразумительного ответа, одно рычание, Бойд попробовал подойти к вопросу с другого конца: — Почему бы тебе не позвать камердинера, чтобы он помог тебе раздеться и одеться?
   — Может быть, ты помнишь наши годы, проведенные в море. Тогда мне удавалось делать это самому. Кроме того, на эту ночь камердинера и всех прочих слуг я удалил из дома.
   — Почему?
   — Не будем пока говорить об этом. Лучше я попрошу тебя об одолжении. В доме остался только садовник, который оставит особняк последним. Ему будет нужна помощь. Прошу тебя, сделай то, что он скажет.
   — Звучит интригующе. Ты разжег мое любопытство. Не собираешься ли ты посвятить меня в подробности?
   — В подробности — нет. Тебе расскажут о том, что должен делать ты, об остальном догадаешься сам.
   Ухмыляясь, Бойд наблюдал за тем, как Ремингтон расстегнул последнюю пуговицу.
   — Жду не дождусь, когда меня возьмут в дело, — наконец заметил он.
 
   В отличие от Бойда Саманта прекрасно знала, что должно произойти этой ночью. Нервно перебирая складки платья, она безнадежно пыталась сосредоточиться на обычных предостережениях Синтии.
   — Эти заколки для волос удивительно подходят к вашему платью, — щебетала Синтия, прикладывая заколки к головке Саманты. — Насыщенный пурпурный цвет будет контрастировать с бледно-лиловым цветом платья.
   — Согласна, — сдалась без боя Саманта, счастливая уже тем, что у новой горничной оказался высокоразвитый художественный вкус. Кроме того, Синтия была искусным парикмахером.
   Юная леди взглянула на часы. Сердечко ее трепетало, мысли путались. Сама она предвкушала ночное приключение не хуже тех, что описывают в романах.
   Пройдет всего несколько часов — и она будет принадлежать Ремингтону.
   Интересно, как он это устроит? Куда он повезет ее, чтобы сделать своей тайной наложницей?
   — Итак, она красива? — спросила Синтия.
   — Прости, я не поняла тебя, — извинилась Саманта.
   — Я имею в виду Бонни, вашу племянницу. Что с вами сегодня происходит?
   — Ничего. Бонни прелестна. Она похожа на Алекс. У нее огромные серые глаза и очень правильные черты лица. Но когда ей что-нибудь нужно, кричит она очень властно.
   — Крик, должно быть, пугает вашего брата.
   — К сожалению, Дрэйка сегодня не было. Еще до моего приезда в Аллоншир он отправился с визитом к своему банкиру. Видимо, он специально выбрал для деловой встречи время, когда Алекс, малышка и Грей решили вздремнуть. Таким образом, я не видела никого, кроме своей племянницы. Но даже она спала во время нашего первого свидания.
   — Как это, должно быть, приятно иметь такую замечательную семью.
   Сэмми отважно встретила взгляд горничной.
   — Теперь приятно. Но дела не всегда обстояли так, как теперь. Придет время — и я раскрою тебе кое-какие из наших семейных тайн.
   В дверь спальни постучали.
   — Да?
   — Простите, мисс, — раздался голос одной из служанок. — Граф Гришэм велел сообщить вам, что он прибыл.
   — Спасибо. — Саманта поднялась с пуфика и подхватила свою накидку. — Спокойной ночи, Синтия.
   — Саманта…
   — Спокойной ночи, — повторила госпожа. Она не была в силах выслушивать обычные увещевания горничной. Брать с собой Синтию она также не собиралась.
   — Желаю вам приятно провести время, — сурово сказала Синтия.
   — Спасибо. Я обязательно выполню твое пожелание, — милостиво пообещала госпожа.
   Саманта сосчитала до десяти и начала медленно спускаться по лестнице, мысленно сдерживая себя. Ремингтон вместо того, чтобы дожидаться ее в экипаже, стоял внизу и смотрел, как спускается его возлюбленная. Его взгляд обжигал ее, внутри ее родилась и потекла, затапливая все тело, волна желаний.
   — Я исполняю все ваши пожелания, сэр, — сказала Саманта, оказавшись внизу, — вы просили, чтобы я не заставляла вас ждать, и я не опоздала ни на минуту.
   — А мне показалось, что я жду тебя целую вечность, — прошептал Ремингтон, прикасаясь губами к ее ручке. Саманта задрожала.
   — Если ты будешь продолжать так со мной разговаривать, я не смогу идти вовсе.
   — Тогда нам придется сразу отправиться в постель, да, дорогая?
   — Рем… пожалуйста… оставь свои шутки, — взмолилась Саманта.
   — Известно ли вам, как вы прекрасны? Знаете ли вы, как глубоко я потрясен вашей красотой? — вопрошал между тем Ремингтон.
   Их беседу прервал шум чьих-то шагов. Саманта взглянула вверх и увидела Смитти. Слава Богу, подумала девушка, он не мог видеть нежных приветствий, которыми она обменивалась со своим возлюбленным. С этой мыслью она потянула Ремингтона к двери.
   — Давайте покинем этот дом побыстрее, пока Смитти не начал свой допрос.
   — Госпожа! Вы не предупреждали меня о том, что проведете этот вечер вне дома! — услышала парочка голос надзирателя, будучи уже у самого выхода.
   — Неужели? Наверное, я была так занята мыслями о Бонни, что забыла это сделать. В любом случае мы с лордом Гришэмом очень спешим: он обещал проехаться со мной по всем домам, где нынче дают балы.
   — Могу ли я поинтересоваться, где ваша тетушка Гертруда?
   — Она в постели Она плохо себя чувствует, — взмолилась Саманта — Смитти, сегодня будет множество праздников! Вы же знаете, как хочется побывать везде! Я знаю, что мне не следовало бы выходить без провожатой, но никто не заподозрит, что я приехала на бал без компаньонки. В любом случае тетушка Гертруда нигде не задерживается дольше десяти часов вечера. После десяти она всегда возвращается в экипаж и дремлет там остаток вечера или ночи. Я могу сказать, что тетушка устала и вернулась домой вздремнуть. Пожалуйста, Смитти, я знаю, что вы считаете необходимым следовать этикету, но сделайте исключение для этой ночи. Смитти — сделала последнюю попытку Саманта, — лорд Гришэм позаботится обо мне. Пожалуйста… отпустите меня.
   Смитти колебался.
   — Спасибо, — не замедлила поблагодарить его Саманта.
   — Ну ладно, — сдался верный слуга, — но, если что-нибудь случится, я отвечаю перед герцогом головой.
   Карета Ремингтона уже подпрыгивала по булыжной мостовой, а он все еще колебался.
   — Да, чертенок, даже Смитти не устоял перед твоими чарами. — Он крепко прижал Саманту к себе. — Не осуждаю его. Ты потрясающая женщина.
   — Неужели? — Саманта с удовольствием втягивала в себя мужской запах, исходящий от Ремингтона. — Но я никогда раньше не лгала Смитти.
   — Ты и теперь не солгала, — успокоил ее Ремингтон. — Ты ведь сказала, что я отвечаю за твою безопасность, и я буду оберегать тебя.
   — Но я также сказала, что за эту ночь мы собираемся посетить все балы и празднества, которые только дают в Лондоне.
   — Мы так и сделаем.
   Саманта резко выпрямилась:
   — Что? Но я думала…
   — Терпение, мой дорогой романтик, терпение…
   — Терпение никогда не было моим достоинством, сэр.
   — Моим тоже, но сегодня нам придется потренироваться и в этом тоже. — Он слегка приподнял ее лицо за подбородок. — Я хочу, чтобы ты сгорала от нетерпения к тому времени, когда я отнесу тебя в постель. — И он медленно накрыл ее губы своими.
   Со стоном Саманта отдалась поцелую. Она уже изнемогала от желания, тело ее жаждало прикосновений мужской руки. Девушка постаралась усилить поцелуй, сделать его прелюдией к быстрому сближению. К ее удивлению, Ремингтон не поощрил ее в этом.
   — Терпение, — снова прошептал он и выпустил ее нижнюю губу.
   — Но когда же мы…
   — Доверься мне. Разве я не обещал, что не заставлю тебя больше страдать?
   — Но я страдаю, — прошептала Саманта. Ремингтон издал странный звук, напоминающий одновременно рычание и стон.
   — Ты больше никогда не будешь страдать. Обещаю. После этой ночи ты не будешь страдать никогда. Ты веришь мне?
   Глядя в его гипнотизирующие глаза, Саманта прошептала:
   — Да.
   — Хорошо. Но тогда, леди Саманта, я предлагаю вам внутренне подготовиться к продолжительному, приятному и… изнурительному вечеру.

Глава 15

   Долго? Бесконечно было бы более подходящим словом. У Саманты уже болели ноги от бесчисленных танцев.
   Они с Ремингтоном наконец приехали в Девоншир-Хаус. Полночь давно миновала. По танцевальному залу сновали люди в перерывах между танцами, а у Саманты внутри спираль желания медленно расправляла свои кольца. За три часа она успела посетить три бала и два приема, перетанцевала с дюжиной кавалеров, выпила столько прохладительных напитков, что чувствовала пузырьки газа во рту, и смеялась столько, что у нее уже начали болеть щеки.
   Только две вещи настораживали ее.
   Первая заключалась в том, что Ремингтон слишком по-хозяйски сопровождал ее с бала на бал. Он твердо держал ее за руку чуть повыше локтя, давая всем понять, что она принадлежит ему, и отпускал девушку только тогда, когда не разрешить ей станцевать с другим мужчиной выглядело бы верхом неприличия.
   Вторая заключалась в потоке любовных слов, в который ее погрузил Ремингтон, что заставляло ее изнывать от амурного томления.
   — Тебе весело, чертенок? — спросил Рем, направляясь с Самантой в зал для танцев, чтобы закружить ее в вальсе, который она обещала ему.
   — Что? — подняла она на него глаза с поволокой.
   — Я спрашиваю, получаете ли вы удовольствие от этого веселья? — снова поинтересовался он, проводя большим пальцем по ее ладошке.
   — Ты мучишь меня, — шепотом ответила Саманта.
   — Нет, дорогая, я готовлю тебя.
   — Ты так… опытен, — искренне посетовала она.
   — А ты так наивна… — в тон ей ответил кавалер. — Я бы так хотел распластать тебя под собой…
   — Не могли бы мы уехать отсюда… пожалуйста, — взмолилась Саманта.
   — Скоро, — пообещал он. — Очень скоро. — И закружил ее в танце.
   — Полагаю, что следующий танец мой! — раздался громкий голос виконта Андерса, который был для Саманты как ушат холодной воды.
   — Стефен? — растерянно пробормотала девушка. Кого она меньше всего хотела видеть и слышать, так это виконта.
   — Добрый вечер, Саманта. — Голос Андерса был ледяным. — Я слышал, вы побывали чуть не на всех балах, которые в эту ночь даются в Лондоне.
   — Да, это так, — вмешался в беседу Ремингтон. — Но если вы хотите побеседовать с леди Самантой, вам придется подождать. Этот вальс она обещала мне. — С этими словами Ремингтон сделал поворот и продолжил танец.
   — Ах, Рем, ну неужели нельзя избежать грубости? — спросила Саманта, заметив, что лицо Андерса искажено яростью. Гришэма передернуло.
   — Я презираю этого человека. Мне не нравится, как он смотрит на тебя. Я не доверяю ему. Я полагаю, что он коварен, как змея. Я действительно груб. Я нахожу, что наступило подходящее время вернуть Андерсу его подарок.
   — У меня нет его с собой.
   — Тогда скажи, что отошлешь ему ожерелье Сэмми было приятно, что Ремингтон ревнует. Она подошла к нему близко-близко:
   — Вы невыносимы, дорогой, но какая удача, что мой герой невыносим.
   Ремингтон посмотрел на нее снизу вверх и прошептал:
   — Господи, как я хочу тебя. У Саманты заныло сердце.
   — К сожалению, мы не можем уехать прямо сейчас. — Как бы ей хотелось, чтобы Андерс исчез, испарился!
   — Это все из-за Андерса! — сжал зубы Ремингтон. — Впрочем, ты права, если мы покинем этот зал прежде, чем ты станцуешь с ним, он заподозрит неладное. Это может повредить твоей репутации. Танцуйте, но предупреди его. что это его последний танец с тобой.
   — Хорошо, сэр.
   Вальс закончился, и к Саманте тут же подошел Андерс. Словно не замечая Ремингтона, он сказал:
   — Саманта, вы восхитительны! Но где же ожерелье, которое я вам подарил?
   Звучно откашлявшись. Ремингтон отошел в сторону.
   — Я не могу носить это ожерелье, Стефен, — смущенно ответила девушка.
   — Почему же нет?
   — Это слишком дорогое украшение. И я…
   — Какая ерунда! Нет ничего дорогого, когда речь идет о вас! Я бы хотел, чтобы вы перестали скромничать.
   Раздался бой часов. Андерс словно окаменел. Потом взглянул на свои часы.
   — Я не могу принять ваш подарок, — продолжала Саманта, — потому что не могу позволить вам думать, что нас связывают отношения более близкие, чем дружба. Это не так.
   — Я и не рассчитываю на это. Мы знакомы меньше двух недель Но со временем…
   — Нет, — покачала головой Саманта. — Со временем ничего не изменится. Не изменится никогда. Глаза Андерса недобро сверкнули.
   — Это из-за Гришэма?
   — Да.
   — Он не тот человек, с которым вам следует иметь что-либо общее.
   — Это мое дело. Вас это не касается.
   — Саманта, вы совершаете ошибку. Вы слишком молоды и наивны, чтобы понимать, что Гришэм обесчестит и бросит вас. Он разрушит вашу жизнь. Мне бы хотелось уберечь вас от ошибки.
   Ответить Сэмми не смогла. Музыка смолкла, и Андерс снова нетерпеливо взглянул на часы.
   — Простите меня, дорогая. Я должен поговорить с одним человеком.
   Саманта молча кивнула, но Андерс не видел даже этого кивка: он решительно пробирался сквозь толпу к выходу.
   Саманта брезгливо повела плечами и решительно выкинула из головы мысли об Андерсе. Задрав подбородок, она оглядывалась в поисках Ремингтона.
   Его нигде не было.
   С ноющим сердцем она подумала, не вызвано ли его отсутствие ее танцем с Андерсом. Если так — куда он мог деться? Должно быть, он вышел освежиться и привести мысли в порядок.
   Саманта пробралась между танцующими парами и выскользнула в сад.
   Ремингтон замер и, затаив дыхание, следил за тем, куда направляется Андерс. Граф Гришэм больше не сомневался в том, что продажный виконт был замешан в каком-то грязном деле. Ремингтон внимательно следил за ним на протяжении последней четверти часа. Поведение виконта выдавало все признаки тайной деятельности: он слегка волновался, то и дело поглядывал на часы, отвлекался даже во время упоительного танца с Самантой. Интуиция подсказывала Ремингтону, что Андерс затевает нечто нечистое.
   Куда же, черт возьми, он направляется?
   Бесшумно двигаясь в тени деревьев, Ремингтон заметил, что Андерс достиг самой дальней части сада Девоншир-Хаус, которая граничила с Гайд-парком. Укромное место, прелестный уголок для тайной встречи.
   — Пс-с..
   Виконт тоже услышал странный звук и повернул голову в ту сторону, откуда он исходил. Ремингтон бесшумно, как змея, крался за Андерсом. Выбрав укромное место за кустами, он остановился и прислушался.
   — ..Не может встретиться с вами раньше… сумма денег… через неделю или две… Боу-стрит… проверяют счета… весьма не вовремя…
   Рем с трудом мог уловить смысл в обрывках разговора. Он также не мог хорошенько разглядеть собеседника виконта. Единственное, что вырисовывалось четко, — его приземистая, коренастая фигура. Но лондонский туман давно уже окутал сад, и мужчины находились довольно на большом расстоянии от Гришэма. Ремингтон решил не рисковать и не подбираться ближе к беседующим.
   Невдалеке хрустнула веточка.
   — Рем?
   Голос Саманты звучал чисто и ясно, и Ремингтон проглотил ругательство, висевшее на языке. Ему бы следовало предвидеть ее появление в саду. Если ее не испугала толпа подвыпивших моряков в таверне Бойда, ей ли бояться выйти в пустынный ночной сад? А он, пустоголовый осел, рассчитывал, что она будет дожидаться его в зале для танцев!
   — Рем… это вы?
   Очевидно, она услышала, как перешептываются Андерс и его неизвестный собеседник. Саманта сделала еще несколько шажков вперед. Ремингтон замер в зарослях кустарника. Андерс и его таинственный напарник притихли.
   — Кто здесь? — снова раздался голос девушки. Очевидно, она разглядела фигуры двух мужчин.
   Ремингтон с трудом сдерживал себя, чтобы не выйти навстречу возлюбленной и не увести ее в особняк, где давали роскошный бал. Жди, приказывал он себе. Нет никаких оснований думать, что они причинят ей вред. Они не опасны, твердил разум, а интуиция подсказывала обратное.
   — Саманта это Стефен, — раздался голос Андерса после продолжительного молчания.
   — Ах, Стефен… простите меня. Я думала… — долгая пауза. — Мистер Саммерсон, добрый вечер.
   Голос у Саманты был весьма печальным.
   Саммерсон? Артур Саммерсон Купец. Бизнесмен. Ремингтон отложил эту информацию подальше, пока же ему больше всего хотелось увести Саманту из сада.
   — Извините, я не хотела прерывать… — Саманта направилась было обратно.
   — Все в порядке, — раздался голос виконта. Посторонний человек не расслышал бы в голосе Андерса ничего настораживающего, но Ремингтон безошибочно определил нотки напряженного раздражения.
   — Я лучше пойду назад, — запинаясь, проговорила Саманта. Саммерсон двинулся вслед за ней, но его остановил Андерс.
   — Я не доверяю этой девушке, — прошептал в ответ Саммерсон. — Она уже дважды каким-то таинственным образом появляется во время нашей беседы. И у меня закралось предчувствие, что я видел ее еще где-то.
   — Она совсем ребенок.
   — Возможно. Но одновременно она сестра Дрэйка Баретта. Поэтому ребенок она или нет, а я буду приглядывать за ней.
   — Давай договоримся так: я буду приглядывать за Самантой, а ты — за «Атлантисом». А теперь мне пора уходить. Прежде чем приглашенные заметят мое отсутствие. Встретимся завтра в моем кабинете. Спокойной ночи, Саммерсон.
   Ремингтон, сжимая от ярости кулаки, ждал, когда оба мужчины уйдут каждый своей дорогой. К черту холодный рассудок! В какие бы темные делишки ни был замешан Андерс, в опасности была Саманта! Связано это с его работой или нет, но Ремингтон решил, что именно защита Саманты станет для него первостепенным делом. Если хоть один волос упадет с ее головы, он убьет обоих — Андерса и его подельника.
   Первое, что он должен сделать сейчас, — это увезти Саманту из Девоншир-Хаус. Надо торопиться.
   — Привет, дорогая!
   Перед Самантой как из-под земли появилась фигура Ремингтона.
   Она с удивлением воззрилась на него:
   — Где ты был?
   — Вряд ли ты ожидала, что я буду покорно подпирать стенку и ждать, когда вы с Андерсом вдоволь натанцуетесь, не так ли? Сэмми поморщилась от грубости ответа.
   — Нет, конечно, — согласилась она. — Ты сердишься на меня?
   Ремингтон задумался. Он не мог объяснить возлюбленной причины перемены своего настроения. Больше всего ему хотелось увезти ее подальше отсюда и одарить своей любовью.
   Вместо ответа он прижал ее к себе и осыпал поцелуями ее лицо. Потом он прильнул губами к ее шее.
   — Сердит ли я на тебя? Нет, дорогая. Ты самое дорогое, что у меня есть. Господи, как ты мне нужна. Пожалуйста, обними меня.
   Девушка с восторгом выполнила его просьбу. Слава Богу, долгое ожидание завершилось!
   — Саманта… — Руки Ремингтона скользили вдоль ее спины, — я хочу слиться с тобой.
   Она только молча кивнула. Ремингтон хотел было овладеть ею прямо на месте, в саду, но мужская гордость твердила ему, что Саманта достойна другой обстановки.
   — Пойдем, чертенок, — прошептал он и взял ее за руку. — И помни, что я тебе сказал, — доверься мне.
   Они подошли к выходу, куда подавали кареты. Через несколько секунд перед крыльцом остановился экипаж с фамильным гербом Гришэмов на дверце. К вящему изумлению Саманты, дверца открылась и из кареты появился Бойд.
   — Я попросил мистера Хайворда отвезти вас домой, — громко, чтобы все слышали, произнес Ремингтон. — Извините меня, Саманта, обстоятельства требуют моего немедленного участия в делах. Еще раз — примите мои извинения.
   Саманта была настолько сражена непредвиденным оборотом дела, что молча стояла и моргала, чтобы не разрыдаться.
   — Прошу вас. — Бойд протянул Саманте руку, чтобы помочь подняться в экипаж. — Я доставлю вас в целости и сохранности домой.
   Сэмми, не зная, как ей поступить, взглянула на Ремингтона. Он незаметно кивнул ей. Этого было достаточно.
   — Хорошо. — Девушка подала руку Бойду и поднялась в экипаж.
   — Спасибо, Бойд, — поблагодарил друга Ремингтон, — я твой должник.
   — И должен ты мне по-крупному, — шепнул ему Бойд, а громко, чтобы слышали окружающие, произнес: — С превеликим удовольствием. Как только я доставлю леди Саманту домой, я отправлюсь к вам и буду ждать вас в особняке. — Бойд дал знак кучеру, сам устроился на сиденье напротив Саманты и махнул рукой лорду Гришэму.
   Некоторое время они ехали в молчании, которое было прервано нетерпеливой Самантой.
   — Что, черт возьми, происходит? — не по-дамски потребовала она ответа.
   Бойд кривовато улыбнулся:
   — А как вы думаете, что происходит?
   — Вы устраиваете так, чтобы мы с Ремингтоном остались наедине, — слегка смущаясь, ответила Саманта. — Но… неужели вы в самом деле везете меня домой? — поинтересовалась она, слегка подаваясь вперед.
   — В некотором смысле.
   — Что это значит?
   — Вначале я отвезу вас домой, потом к Ремингтону.
   — Что? — Глаза у девушки стали круглыми, как блюдца. — Мы поедем домой к Ремингтону? Бойд кивнул.
   — После того, как заедем к вам домой. Но послушайте меня внимательно. По Абингтон-стрит мы поедем медленно-медленно, чтобы прохожие имели возможность увидеть герб Гришэма на дверце кареты и убедиться в том, что лорд Гришэм благополучно доставил вас домой. Но около особняка вашей тетушки мы не остановимся. Мы поедем дальше. — Бойд усмехнулся. — Теперь несколько неделикатных замечаний. Надеюсь, вы не испытываете неприязни к полу экипажа. Интересуюсь этим потому, что когда я подам вам знак, вам придется присесть, чтобы вас никто не заметил через окно кареты, и находиться в этом положении, пока я не подам вам другого знака. Не двигайтесь и не говорите ни слова, договорились?
   Сэмми почувствовала себя героиней средневекового романа. Она предвкушала необыкновенное приключение.
   — Договорились, — не раздумывая, согласилась Саманта. Бойд выглянул из окошечка:
   — Сейчас начнем. В это время знатные люди пешком или в экипажах возвращаются домой, так что по улице мы поедем действительно медленно. Вы готовы?
   Сэмми кивнула.
   — Великолепно.
   С этими словами Бойд откинул занавеску, давая возможность любопытствующим убедиться в том, что он сопровождает леди Саманту Баретт домой. Их обогнала одна карета. Другая.
   — Это чета Вилмингтонов, — прошептала Саманта. — Она — невероятная сплетница.
   — Отлично, — потер руки Бойд.
   Карета ползла вдоль улицы, где находился дом тетушки Гертруды.
   — Номер пятнадцать… а теперь, Саманта, прячьтесь, — скомандовал Бойд.
   Девушка, скорчившись, присела, обхватив колени руками. Экипаж медленно прополз мимо особняка тетушки и стал набирать скорость. Услышав стук копыт о мостовую, Бойд высунулся из окошечка и зычно крикнул кучеру:
   — Я, как обещал, доставил леди Саманту Баретт домой. Трогай к дому графа Гришэма.
   Сердце Саманты радостно забилось. Карета несла ее к Рему. Когда экипаж наконец остановился, ноги у нее изрядно затекли. Бойд выскочил из кареты и громко постучал. Ответа, как они и договорились с Ремингтоном, не последовало. Тогда Бойд закурил сигару и вышел на улицу. Осмотрелся. Достаточно много людей, чтобы его здесь заметили, и довольно мало, чтобы причинить ему вред. Хорошо. Бойд прислонился к дверце кареты и долго стоял так, пуская кольцами дым в небо. Докурив сигару до конца, он мог надеяться, что прохожие заметили его и запомнили.