Страница:
Когда я, сгорая от нетерпения, вошла в спальню, то увидела пустую кровать. Дэвида в ней не было.
Его я обнаружила на полу – в наглухо застегнутом спальнике.
Я стояла над ним – взмокшая и кипящая от злости. Затем произнесла:
– Ну ты шутник.
– Ты уже говорила мне это раньше, – ответил он, не открывая глаз. – Я что, действительно выгляжу смешным?
– Подонок! – я снова шлепнулась на кровать, скорчилась под одеялом и стащила с себя банное полотенце. – Ты заставил меня зря подняться.
– Вовсе нет, – парировал Дэвид. – Теперь ты чистая и лучше выспишься.
И он отвернулся лицом к стенке. Я представила себе, как он лежит обнаженный внутри мешка, застонала от разочарования и накрыла лицо подушкой. Увы, самоудушение – малопривлекательное зрелище. Отбросив подушку, я предложила компромиссный вариант:
– Знаешь, ты мог бы перебраться сюда со своим мешком. Все лучше, чем спать на полу.
Дэвид молчал несколько долгих секунд – достаточно, чтоб я осознала свое окончательное поражение. Затем приподнялся на локте и посмотрел на меня.
Я ожидала какой-нибудь колкости или вопроса, но он просто смотрел. Потом выбрался из спальника и направился к кровати.
Он не лгал. И впрямь пижамные штаны, низко спущенные на бедрах.
Я откинула одеяло, и он лег. Опустив голову на краешек подушки, я наблюдала за Дэвидом – вот он повернулся лицом ко мне.
Какая-то часть меня – трезвая, здравомыслящая – твердила: это всего-навсего парень, которого ты подобрала на дороге. Побойся Бога! Он мог оказаться насильником и убийцей… Что я могла сказать: внутренний голос был абсолютно прав. И не прав одновременно. Потому что желания мои в настоящий момент не имели никакого отношения к разуму и здравому смыслу.
– Повернись на бок, – сказал Дэвид. Я повиновалась, как в тумане. Прикосновение простыни было прохладным и успокаивающим для моего разгоряченного тела.
Даже не прикасаясь к нему, я чувствовала тепло его тела. Дэвид положил руку мне на бедро, легонько провел вверх.
Затаив дыхание, я ждала.
Его пальцы задержались на плече – там, где оно переходит в шею… и поползли вниз, вдоль позвоночника. Мышцы мои сжались и затрепетали. Мне хотелось по-кошачьи потянуться и прильнуть к этому мужчине. Я сдерживалась лишь усилием воли.
Если раньше у меня внутри все растаяло, то теперь перешло в стадию кипения.
– Вас следует наказать, мисс, – проговорил он. – Нет даже футболки. Явное презрение к правилам приличия.
Кончики его пальцев снова были на моем бедре.
Убогая комнатка мотеля куда-то исчезла, как и весь мир. Остались только мы вдвоем – замершие в бесконечной тишине. Все правила из моей прежней жизни рухнули и потеряли смысл. Остались лишь инстинкты. Я хотела было повернуться к нему, но сильная рука удержала меня в прежнем положении. Теплое дыхание Дэвида щекотало мне шею, но губы почти не касались кожи.
– Ты боишься меня, – прошептал он и осторожно переместил руку на мой незащищенный живот. – Не бойся.
Глупый! Я боялась вовсе не его, а самой себя. Я чувствовала себя уставшей, одинокой, уязвимой и напуганной. Не могла разобраться в собственных чувствах… не понимала, что происходит. И кто этот мужчина, оказавшийся в моей постели?
Прошло много часов, во время которых я не вспоминала о Метке. Но сейчас она вдруг проснулась и заворочалась внутри меня. Она скреблась и царапалась, будто проголодалась не меньше моего. О боже, у меня не хватало сил ее сдерживать. Только не в такой момент, когда Дэвид был рядом – теплый, желанный…
– Ш-ш-ш, – прошептал он, хотя я не издала ни звука. Рука его снова пришла в движение, прочертив невидимую линию – от моего живота вверх, к груди. Замерла, прижавшись к сердцу. – Успокойся.
Его ладонь вдавилась внутрь. От нее шел холод и жар одновременно.
Метка Демона перестала шевелиться.
– Как ты?.. – начала я и прикусила язык. Вопрос замер у меня на губах: мне не следовало этого знать. Потому что в противном случае пришлось бы отдалиться, уйти от Дэвида. Отказаться от этого теплого, прекрасного мига.
– Ш-ш-ш, – повторил он, и его губы прикоснулись к моей шее. – Не надо вопросов. Не надо боли и страха.
На мгновение мне показалось, что я увидела. Самый краешек чего-то огромного, всемогущего… и почти поняла…
Его рука снова возобновила свое движение, скользя вниз, отвлекая мое внимание от того, что она в темноте преследовала. Кончики пальцев нежно прошлись по соскам и снова остановились на моем животе.
– Тебе надо поспать, – шептал Дэви. Как будто я могла! Как будто я когда-нибудь смогу снова заснуть, ощутив подобное… узнав это…
Но все устремилось куда-то прочь – вода сквозь пальцы, воздух, улетающий в небо. Я падала, и падала, и падала…
А его рука продолжала медленно спускаться и замерла, накрыв собой ноющую пустоту моего чрева. Прижалась сильнее, и поток ее тепла хлынул внутрь, в самую сокровенную часть меня.
– Спи спокойно, – прошептал его голос. Наслаждение нахлынуло, пронзив все мое тело – от пяток до головы, и длилось бесконечно. Это было последнее, что я запомнила из реальности. А дальше – одни только сны.
Мне снился дождь.
Я отмокала всего минут десять, когда затренькал колокольчик у входной двери. «Да и пусть звонит»,взвыла какая-то часть меня. Но другая строго напомнила, что я, Джоанн Болдуин, – взрослый человек с развитым чувством ответственности, Хранитель. И что посетитель – это, скорее всего, Эд Мак-Мэхан с плановой проверкой Банковской Расчетной Палаты или – что менее вероятно – какой-нибудь роскошный мужчина-красавец.
Именно последняя перспектива вытащила меня из ванны, заставила закутаться в толстый мышино-голубой халат и пошлепать ко входу, оставляя мокрые следы на полу.
Я распахнула дверь и обнаружила, что там… никого нет. В растерянности я оглянулась, опустила взгляд вниз.
Там, скорчившись и привалившись к стене, сидел насквозь промокший парень – его вздыбленные темные волосы торчали как иглы у дикобраза. Обхватив себя руками, он дрожал от холода. Потребовалось не менее десяти секунд, чтоб я узнала его и ощутила шок.
– Льюис! – воскликнула я и, не задумываясь, подхватила его под руки и попыталась поднять. Мне никогда не удалось бы совершить этот подвиг, если б сам Льюис не помогал мне. Общими усилиями нам удалось преодолеть порог и дотащиться до гостиной. Но и здесь он продолжал дрожать в своей одежде, с которой так и лило ручьями. Я заметалась: сначала обратно к двери, чтоб запереть ее, затем в кладовку за теплым одеялом. Увы, учитывая, что дело происходило во Флориде, оно оказалось не слишком теплым. Вернувшись в комнату, я увидела, что Льюис снова сполз на пол и почти без чувств сидит у самой двери.
Пришлось воспользоваться небольшой толикой моих магических сил, чтоб отжать воду из его одежды и направить ее в кухонную раковину – слышно было, как она урчит, стекая по трубе. Одновременно я согрела одеяло и накинула его на плечи Льюису.
– Эй, – позвала я его, тоже опускаясь на корточки. – На полу, конечно, удобно, но у меня есть диван.
Мой гость открыл глаза, и я была потрясена страхом, который прочитала в них. Льюис боялся.Что же могло напугать самого могущественного в мире Хранителя?
– Не могу подняться, – признался он. И впрямь, вид у него был скверный: сильно исхудавший – кожа да кости, лицо – нездорового, мертвенно-бледного оттенка, как у человека, проведшего долгое время в полной темноте. – Спасибо тебе.
– Пока не за что. Я только просушила тебя и дала одеяло, – ответила я. – Ну, давай попробуем встать.
Мы повторили серию жимов-рывков, и в конце концов Льюис сидел на диване, который оказался явно маловат для его шести с лишком футов. Бедняга скорчился и замер, а я постаралась, как могла, накрыть его.
– Ты когда в последний раз ел?
– Не помню, – пробормотал он. Я поднялась, чтоб отправиться на кухню, но он поймал меня за руку: – Джо?
Это прикосновение – кожа к коже – для меня было как ожог. Но прошла целая секунда, пока Льюис почувствовал то же и отпустил меня.
– Я вижу: ты в беде, – сказала я. – И поверь, никому не стану звонить.
Очевидно, именно этого он ждал. Кивнул с облегчением и прикрыл воспаленные карие глаза.
Когда я вернулась с кружкой разогретого в микроволновке бульона, Льюис умудрился принять сидячее положение и в мгновение ока выхлебал предложенное угощение. Я забрала опустевшую кружку и поставила на кофейный столик.
– Хорошо, – простонал он. Прикоснувшись к его лбу, я почувствовала, что он весь горит. – Я в полном порядке.
– Ага, как в аду.
Пришлось сходить за жаропонижающим и заставить его проглотить две капсулы с повторной порцией бульона. Дома стояла умиротворяющая тишина. Ни звука, если не считать стука дождя по крыше. Бесконечное тук-тук-тук…
Льюис молча прикончил вторую кружку бульона. Сидел, вертя ее в руках и не сводя с меня лихорадочного взгляда. Наконец подал голос:
– Ни о чем не спросишь?
– Разве я имею на это право? – возразила я, забирая у него кружку. – Ты большой начальник, Льюис. А я рядовой работник Штата. Ты скомандуешь «лягушка!» – я запрыгаю. Ты скомандовал ухаживать за собой…
– Ну да, – фыркнул он, – а ты – воплощение материнского типа. Не рассуждающего и не задающего вопросы.
Очко в его пользу.
– Ладно, устыдил. Отвечай: какого черта ты здесь делаешь? И откуда ты свалился на мою голову – голодный и больной? Мы ведь не очень хорошо знаем друг друга, Льюис. По крайней мере, для того, чтоб ты пришел ко мне.
Пожалуй, это я жестковато. Зато честно. Он вскинул глаза, затем потупился. Сказал:
– Я тебя знаю, Джо. И доверяю.
– Но почему? – вместо ответа он криво улыбнулся, и я почувствовала, что краснею. – Хорошо, спрошу по-другому. Что за беда у тебя стряслась?
– Хуже не придумаешь, – ответил он. Улыбка исчезла, и Льюис снова выглядел больным и уставшим. – Я сбежал от Совета.
У меня внутри все похолодело. Я замерла, не донеся кружку бульона до рта. Так и сидела, ощущая легкий запах специй.
– Сбежал?
– Они поместили меня в больницу. Знаешь, где… – он умолк, погрузившись в себя. Судя по выражению лица, воспоминания были не из лучших. – Короче, в Приют.
Этим именем наше молодое поколение называло зловещее заведение Мэрион Медвежье Сердце. Место, куда приводили Хранителей, а выпускали (или выносили – как повезет) уже обычных людей. Пункт кастрации… или стерилизации в женском варианте.
Там умели вычерпать все силы – до самого дна.
– Нет, – прошептала я и, отставив кружку, взяла его руки. Они по-прежнему были холодны как лед. – Господи, Льюис. Этого не может быть.Только не с тобой!
– Они окончательно не решили, но я знал, как все будет развиваться. Мартин был против, но остальные… – он обреченно пожал плечами. – Я не устраивал их, Джо. Слишком большая сила, которую они не могут контролировать. Им это не нравилось.
Неудивительно, что он сбежал. В противном случае он бы все потерял. А Льюису было что терять… Не могу понять, как Мэрион на это согласилась. Но, в конце концов, она обязана повиноваться – как и все мы. Льюис не мог не использовать свой шанс.
Теперь понятно, почему он пришел ко мне в таком виде – больной и промокший. Он не мог воспользоваться своими способностями, чтобы защититься от дождя или побороть вирус. Каждый раз, когда Льюис работал, он буквально прожигал астральный план, как римская свеча. [28]И являл собой легкую добычу, поскольку в нынешнем, ослабленном экспериментами состоянии, был не способен защититься.
Я опустила руку на его горящий лоб, пристально посмотрела в глаза. Между нами проскочила искра, слабенькая, но все же…
– Ты действительно доверяешь мне? – спросила я, он кивнул. – Тогда поспи. Никто не станет искать тебя здесь.
Через минуту он вырубился, скорчившись под одеялом. Вымыв кружки и поставив их в сушилку, я прошла в ванную и спустила остывшую воду. Сменила халат на удобную рубашку и обтягивающие стринги. Льюис к тому времени крепко спал.
Во сне он выглядел совсем юным. Собственно, это отвечало действительности: он был немного старше меня, но значительно моложе всех остальных Хранителей. Я села на пол, прислонившись спиной к дивану и включив телевизор без звука. Тупо глядя на экран и прислушиваясь к неровному дыханию Льюиса. Тем временем рыскала в астрале, чтоб не пропустить его преследователей, если таковые объявятся.
Ближе к утру дождь прекратился, и я, несмотря на все героические усилия, уснула. Когда очнулась, Льюиса рядом не было. Из ванной доносился звук льющейся воды. Недолгий сон на полу теперь отозвался ужасной болью во всех мышцах. К тому времени когда мне удалось принять вертикальное положение и доползти до кухни, Льюис уже находился там – облаченный в мой голубой халат. Достойное зрелище. Если у меня халат доставал до полу, то у Льюиса получалась политкорректная длина – едва до середины икры. Да и рукава закатывать не пришлось.
– Как себя чувствуешь? – спросила я, наливая ему в кружку крепкого кофе. Он начал прихлебывать, поглядывая на меня. Сегодня глаза у него прояснились, но всклокоченные волосы по-прежнему придавали жалкий и какой-то беззащитный вид.
– Лучше.
– Отлично, – я потянулась за кексом, который перед этим достала из шкафчика, и вздрогнула, когда пришлось напрячь мускулы. – Почти завидую тебе.
Я не видела, как он подошел сзади, и подскочила от неожиданности, почувствовав его руки у себя на плечах.
– Не возражаешь? – спросил Льюис.
– С чего бы?
Его теплые, умелые ладони переместились мне на талию, при этом большие пальцы безошибочно нашли болезненную точку на спине. Осторожное дозированное нажатие, вначале отозвавшееся болью, а затем перешедшее в абсолютное наслаждение. Я задержала на секунду дыхание, а потом медленно выдохнула, чувствуя, как напряжение уходит, освобождает все тело – от пяток до шеи.
– О-ох! Ты никогда не думал о карьере массажиста?
– Я всегда открыт для новых идей, – в голосе Льюиса была слышна улыбка. Пальцы его тем временем продолжали работать – передвигались медленными круговыми движениями. – Как ощущения?
– Если еще добавишь хоть чуточку, то полностью утрачу все моторные навыки.
– Сожалею, что втянул тебя во все это, – произнес Льюис, продолжая массировать мою спину. – Ночь выдалась… плохая.
– Есть немного, – согласилась я. – Но все в порядке. Ты можешь оставаться здесь, сколько нужно.
Его пальцы добрались до плечевых мышц, разгоняя скопившуюся усталость.
– Спасибо, но не стоит, – ответил он. Его слова можно было толковать по-разному, но если он и вкладывал в них какой-то интимный смысл, то это никак не отразилось на работе пальцев – они все так же безошибочно находили болевые точки на моем теле и обрабатывали их. Вот он нажал на основание нерва где-то под лопаткой, и коленки у меня задрожали от счастья.
– Значит, уходишь?
Даже не глядя на Льюиса, я почувствовала его улыбку.
– Что тут скажешь? Я редко задерживаюсь больше, чем на одну ночь, – теперь он поглаживал мою спину легкими движениями. – Мне нужно уйти, Джо. Если останусь здесь, то поставлю и тебя под удар. Не стоит привлекать их внимания.
– Мне? – я резко обернулась и оказалась лицом к лицу с Льюисом – совсем-совсем близко. Он не отстранился. – С какой стати?
– Сама знаешь, – его темные глаза смотрели мрачно, но на самом дне их, как всегда, прятались искорки веселья. – Они ценят мощных Хранителей. Но ты – другое дело. Совершенно неуправляемая…
– Эй! – упершись ладонями в грудь Льюису, я слегка оттолкнула его. – Полегче, парень!
– Я не имел в виду ничего плохого, – пожал он плечами. – Хотел только сказать, что онине могут контролировать тебя. Поэтому установят постоянное наблюдение. Не давай им поводов, Джо.
– У тебя, наверное, лихорадка прошла не до конца, – напустилась я. – Господи боже, да я же всего-навсего рядовой работник Штата.С какого перепуга им за мной наблюдать?
Льюис успокаивающе выставил перед собой руки:
– Все, все, сдаюсь. Был не прав.
Но я чувствовала, что в душе он остался при своем мнении. Поэтому продолжала сверлить его взглядом.
– Не морочь мне голову!
– А ты не прикидывайся, будто ничего о себе не знаешь.
– Но я действительно не знаю.Может, просветишь?
Он потянулся и поймал мою руку.
Кожа к коже.
Искры. Мощный энергетический импульс прошел от меня к нему и, усиленный, вернулся обратно.
Я высвободилась и отступила так, что уперлась спиной в перегородку. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Затем Льюис кивнул, обогнул меня, чтоб взять свою кружку, и побрел обратно в ванную, прихлебывая на ходу.
Я выпила свой кофе, не почувствовав вкуса. Ждала, не сводя глаз с закрытой двери, за которой скрылся Льюис.
Вскоре он появился – уже одетый в джинсы и свободный вязаный свитер зеленого цвета. На ногах походные ботинки. По крайней мере, успели высохнуть. Да и в лице появились какие-то краски. Я в свою очередь смоталась в ванную за упаковкой жаропонижающего и бросила ее в сумку с бутербродами и парой бутылок воды. Н-да, негусто… Вывернув бумажник, протянула его небогатое содержимое Льюису.
Его пальцы коснулись моих, снова высекая искры. Он хотел этого, я знала. Мы оба хотели. Но не могли себе этого позволить.
Я почувствовала в своей руке клочок бумаги, тщательно сложенный и разглаженный. Начала было разворачивать, но Льюис остановил меня.
– Это адрес, – пояснил он. – Там ты сможешь меня найти, если понадоблюсь. Только…
– Не говорить никому? – закончила я за него и слабо улыбнулась. – Как скажешь, тебе виднее.
– Да.
На прощание он подошел и по-настоящему обнял меня. Сокрушительный поток энергии грохотом отозвался у меня в голове.
А его поцелуй подарил незабываемые впечатления: будто плывешь в море сверкающего серебра. Сразу так много силы…
И прежде чем сияние рассеялось, Льюис исчез. Я заперла за ним дверь и долго еще стояла, держась за ручку и размышляя обо всем. Спросите, что я чувствовала, что думала? А я отвечу: не знаю. Я вообще ничего в тот момент не понимала.
Просто тревожилась за него. И за себя.
Два часа спустя снова раздался звонок. На этот раз объявились трое вежливых Хранителей с непроницаемыми лицами и кучей вопросов по поводу Льюиса.
Он оказался прав. Начиная с этого момента с меня не спускали глаз. «Они установят постоянное наблюдение за тобой, Джо. Не давай им поводов».Я и не собиралась, честно.
Так же как не намеревалась разворачивать тот клочок бумаги.
А затем… приключился Плохой Боб. Теперь настал черед Льюиса оказать мне помощь и поддержку.
Я постепенно просыпалась на кровати в комнате мотеля – сначала пальцы ног, там, где на них падали солнечные лучи. Затем ноги… бедра… бока… К тому времени как я открыла глаза, меня все еще поглощало состояние сладкой истомы и расслабленности. Я чувствовала себя счастливее, чем когда-либо за долгие последние годы.
Так, будто ночью у меня был самый крутой секс. Хотя ничего подобного… Или все же было? Нет, я не помню ничего такого, что бы ассоциировалось у меня с некоторыми частями тела Дэвида. Хотя, конечно же, впереди у меня новый день с бесконечными возможностями…
Проснулась я, лежа на животе. И сейчас изящно перекатилась на бок. Этот маневр задумывался как один из тех соблазнительных приемов, которыми нас очаровывают с экранов голливудские дивы. Закончился же эпизодом из фарса «Трижды одураченный», когда я – замотанная в простыни – едва не свалилась на пол. Выбравшись наконец из нелепого кокона и отбросив растрепанные волосы с лица, я убедилась, что мои ухищрения абсолютно бесполезны.
Дэвида не было в комнате.
Углубление на постели рядом со мной давно остыло. Несколько секунд я ощупывала это место, затем, прижав к груди смятую простыню, поднялась и огляделась. Рюкзак тоже исчез.
Меня кинули! Я потерпела безусловное и сокрушительное фиаско.
Вяло поднялась и обошла всю комнату. Дэвид не оставил почти никаких следов своего пребывания здесь – только вмятина на подушке да использованное полотенце на вешалке в ванной. Я стояла там в белой кафельной прохладе и безнадежно рассматривала собственное отражение зеркале. Душ и ночной сон сделали свое дело – теперь я выглядела значительно лучше, хотя темные круги под глазами все еще остались. А и ладно, черт его побери – мой несостоявшийся роман, – тем не менее я все равно ощущала последствия. При помощи астрального зрения я исследовала свое тело: оно источало золотисто-медовый свет с ослепительным оранжевым пятном как раз на уровне моего лона. Пятно имело форму руки Дэвида.
Я накрыла его своей пятерней и почувствовала внутри легкое пощипывание, как от слабенького электрического заряда. «Спи спокойно», – припомнила я его шепот и вновь ощутила возбуждение, будто мое тело жаждало ответа.
Проклятье. Не знаю, чего мне больше хотелось: на коленях умолять Дэвида вернуться или же пинком под зад послать его в Калифорнию. Да нет, пожалуй, знаю, только не хочу признаваться. Слезы скапливались у меня в уголках глаз, и это было попросту смешно!Совершенно не знакомый парень… Какого черта мне расстраиваться из-за него? Или из-за себя?
И тем не менее мне хотелось плакать. Снова я поверила мужчине и снова оказалась одна – одинокая, отчаявшаяся и напуганная.
Я опустилась на кровать, предпринимая героические усилия, чтоб окончательно не раскиснуть. Руки у меня дрожали, горло перехватывало. Нельзя плакать! Если начну, то не сумею остановиться, пока не взвою в голос. А это уж чересчур. Даже принимая в расчет, что убивалась я, в общем-то, не из-за Дэвида. А из-за всего– и Метки Демона, и Плохого Боба, и беспомощного чувства, что жизнь моя вышла из-под контроля и катится неизвестно куда.
Я не стануплакать. Во всяком случае не по этому поводу. Плевать мне на него.
Поспешно надевая кружевную блузку и лиловый бархат, я намеревалась быть роковой красавицей по типу «пусть-этот-козел-увидит-что-потерял». Какое-то время провела в ванной, колдуя с расческой и косметикой. Закончив наконец, осталась довольна результатом. Конечно, не барышня с обложки «Вог», но достаточно привлекательна, чтоб мужчины на улице оборачивались. И руки практически не дрожали.
Весь мой багаж составляла одна дорожная сумка, так что через десять минут я была готова выходить. Но уже на пороге что-то меня остановило.
Комната все еще хранила запах Дэвида. Даже зная, что все это сплошная чушь, я не могла отделаться от чувства: он где-то здесь, спрятался и подглядывает. Правда, здесь негде было прятаться… но все равно я мстительно подумала, что шутка получилась неудачная.
Собираясь изначально от души хлопнуть дверью, я почему-то сдержалась и тихонько притворила ее. Наверное, так же уходил на рассвете Дэвид, оставляя меня наедине с моими снами.
Славная мисс Далила по-прежнему стояла, поблескивая боками, на стоянке. Я отперла водительскую дверцу, забросила сумку на заднее сиденье и подумала о завтраке. Мой желудок бурлил как непотухший вулкан. Определенно надо позавтракать. И выпить чашечку кофе. Хороший, густой кофе, а не какой-нибудь вчерашний «эспрессо».
Ради чего-то же надо жить…
Начать новую жизнь я решила с заведения под названием «Вафли». А что, ничуть не хуже любого другого.
«Вафельный Домик» был выдержан в традиционных желто-коричневых и оранжевых цветах, живо напомнив мне времена моего детства с нашим ржаво-коричневым ковром в гостиной. Очень удачно, что они так и лизастря в семидесятых годах, поскольку цены их тоже «всплыли» из того ушедшего времени. Я заказала себе большие пекановые вафли с сахарной пудрой и поджаренный бекон. Официантка щедро плеснула черного кофе в чашку емкостью, по меньшей мере, в галлон [29]и ушла. В ожидании еды я развлекалась тем, что вертела в руках столовые приборы. Затем не без удовольствия проглотила сочную закуску и перешла к хрустящим кусочкам бекона. К концу завтрака меня уже не так расстраивал окружающий мир и факт отсутствия в нем Дэвида.
Посетителей было не слишком много. Лишь я да четверо усталых мужчин в грязных бейсбольных шапочках, дружно осуждавших физический и моральных облик той части мужского населения, которая большую часть своей жизни ездит на машинах и пожирает шоколадные батончики. Перед каждым из приятелей стоял крепкий черный кофе – никаких изысков вроде кофе без кофеина и прочее: мы все пришли сюда ради настоящего честного кофе, разлитого в толстые керамические кружки.
После трех таких сверхпорций я почувствовала, что созрела для рок-н-ролла. Опустила монетку в архаичный автомат и выглянула в широкое венецианское окно. Над кричащими рекламными щитами я увидела, что ураган подобрался еще ближе. Нельзя сказать, чтоб он двигался с бешеной скоростью, но все же темп впечатлял. Пока еще неразрешимых проблем он мне не создавал: я все еще могла его обогнать. Мне очень не хотелось прибегать к магическим манипуляциям – слишком велик риск обнаружить себя перед моим неведомым врагом или Ассоциацией Хранителей. В нынешней ситуации я даже не могла решить, что было бы для меня хуже. Надо думать, запас терпимости у Пола истек к назначенному сроку и теперь, возможно, все Хранители этой страны открыли охоту на Джо Болдуин.
Его я обнаружила на полу – в наглухо застегнутом спальнике.
Я стояла над ним – взмокшая и кипящая от злости. Затем произнесла:
– Ну ты шутник.
– Ты уже говорила мне это раньше, – ответил он, не открывая глаз. – Я что, действительно выгляжу смешным?
– Подонок! – я снова шлепнулась на кровать, скорчилась под одеялом и стащила с себя банное полотенце. – Ты заставил меня зря подняться.
– Вовсе нет, – парировал Дэвид. – Теперь ты чистая и лучше выспишься.
И он отвернулся лицом к стенке. Я представила себе, как он лежит обнаженный внутри мешка, застонала от разочарования и накрыла лицо подушкой. Увы, самоудушение – малопривлекательное зрелище. Отбросив подушку, я предложила компромиссный вариант:
– Знаешь, ты мог бы перебраться сюда со своим мешком. Все лучше, чем спать на полу.
Дэвид молчал несколько долгих секунд – достаточно, чтоб я осознала свое окончательное поражение. Затем приподнялся на локте и посмотрел на меня.
Я ожидала какой-нибудь колкости или вопроса, но он просто смотрел. Потом выбрался из спальника и направился к кровати.
Он не лгал. И впрямь пижамные штаны, низко спущенные на бедрах.
Я откинула одеяло, и он лег. Опустив голову на краешек подушки, я наблюдала за Дэвидом – вот он повернулся лицом ко мне.
Какая-то часть меня – трезвая, здравомыслящая – твердила: это всего-навсего парень, которого ты подобрала на дороге. Побойся Бога! Он мог оказаться насильником и убийцей… Что я могла сказать: внутренний голос был абсолютно прав. И не прав одновременно. Потому что желания мои в настоящий момент не имели никакого отношения к разуму и здравому смыслу.
– Повернись на бок, – сказал Дэвид. Я повиновалась, как в тумане. Прикосновение простыни было прохладным и успокаивающим для моего разгоряченного тела.
Даже не прикасаясь к нему, я чувствовала тепло его тела. Дэвид положил руку мне на бедро, легонько провел вверх.
Затаив дыхание, я ждала.
Его пальцы задержались на плече – там, где оно переходит в шею… и поползли вниз, вдоль позвоночника. Мышцы мои сжались и затрепетали. Мне хотелось по-кошачьи потянуться и прильнуть к этому мужчине. Я сдерживалась лишь усилием воли.
Если раньше у меня внутри все растаяло, то теперь перешло в стадию кипения.
– Вас следует наказать, мисс, – проговорил он. – Нет даже футболки. Явное презрение к правилам приличия.
Кончики его пальцев снова были на моем бедре.
Убогая комнатка мотеля куда-то исчезла, как и весь мир. Остались только мы вдвоем – замершие в бесконечной тишине. Все правила из моей прежней жизни рухнули и потеряли смысл. Остались лишь инстинкты. Я хотела было повернуться к нему, но сильная рука удержала меня в прежнем положении. Теплое дыхание Дэвида щекотало мне шею, но губы почти не касались кожи.
– Ты боишься меня, – прошептал он и осторожно переместил руку на мой незащищенный живот. – Не бойся.
Глупый! Я боялась вовсе не его, а самой себя. Я чувствовала себя уставшей, одинокой, уязвимой и напуганной. Не могла разобраться в собственных чувствах… не понимала, что происходит. И кто этот мужчина, оказавшийся в моей постели?
Прошло много часов, во время которых я не вспоминала о Метке. Но сейчас она вдруг проснулась и заворочалась внутри меня. Она скреблась и царапалась, будто проголодалась не меньше моего. О боже, у меня не хватало сил ее сдерживать. Только не в такой момент, когда Дэвид был рядом – теплый, желанный…
– Ш-ш-ш, – прошептал он, хотя я не издала ни звука. Рука его снова пришла в движение, прочертив невидимую линию – от моего живота вверх, к груди. Замерла, прижавшись к сердцу. – Успокойся.
Его ладонь вдавилась внутрь. От нее шел холод и жар одновременно.
Метка Демона перестала шевелиться.
– Как ты?.. – начала я и прикусила язык. Вопрос замер у меня на губах: мне не следовало этого знать. Потому что в противном случае пришлось бы отдалиться, уйти от Дэвида. Отказаться от этого теплого, прекрасного мига.
– Ш-ш-ш, – повторил он, и его губы прикоснулись к моей шее. – Не надо вопросов. Не надо боли и страха.
На мгновение мне показалось, что я увидела. Самый краешек чего-то огромного, всемогущего… и почти поняла…
Его рука снова возобновила свое движение, скользя вниз, отвлекая мое внимание от того, что она в темноте преследовала. Кончики пальцев нежно прошлись по соскам и снова остановились на моем животе.
– Тебе надо поспать, – шептал Дэви. Как будто я могла! Как будто я когда-нибудь смогу снова заснуть, ощутив подобное… узнав это…
Но все устремилось куда-то прочь – вода сквозь пальцы, воздух, улетающий в небо. Я падала, и падала, и падала…
А его рука продолжала медленно спускаться и замерла, накрыв собой ноющую пустоту моего чрева. Прижалась сильнее, и поток ее тепла хлынул внутрь, в самую сокровенную часть меня.
– Спи спокойно, – прошептал его голос. Наслаждение нахлынуло, пронзив все мое тело – от пяток до головы, и длилось бесконечно. Это было последнее, что я запомнила из реальности. А дальше – одни только сны.
Мне снился дождь.
* * *
Дождь шел и в тот вечер, когда Льюис появился на пороге моего дома… ровный, животворный дождь, который люди полагают неотъемлемой частью своей жизни на этой планете. И в случае необходимости силой выбивают его из Матери Природы. Весь долгий день перед этим я трудилась как проклятая и оказавшись наконец дома, залезла в ванну с чувством крайней усталости.Я отмокала всего минут десять, когда затренькал колокольчик у входной двери. «Да и пусть звонит»,взвыла какая-то часть меня. Но другая строго напомнила, что я, Джоанн Болдуин, – взрослый человек с развитым чувством ответственности, Хранитель. И что посетитель – это, скорее всего, Эд Мак-Мэхан с плановой проверкой Банковской Расчетной Палаты или – что менее вероятно – какой-нибудь роскошный мужчина-красавец.
Именно последняя перспектива вытащила меня из ванны, заставила закутаться в толстый мышино-голубой халат и пошлепать ко входу, оставляя мокрые следы на полу.
Я распахнула дверь и обнаружила, что там… никого нет. В растерянности я оглянулась, опустила взгляд вниз.
Там, скорчившись и привалившись к стене, сидел насквозь промокший парень – его вздыбленные темные волосы торчали как иглы у дикобраза. Обхватив себя руками, он дрожал от холода. Потребовалось не менее десяти секунд, чтоб я узнала его и ощутила шок.
– Льюис! – воскликнула я и, не задумываясь, подхватила его под руки и попыталась поднять. Мне никогда не удалось бы совершить этот подвиг, если б сам Льюис не помогал мне. Общими усилиями нам удалось преодолеть порог и дотащиться до гостиной. Но и здесь он продолжал дрожать в своей одежде, с которой так и лило ручьями. Я заметалась: сначала обратно к двери, чтоб запереть ее, затем в кладовку за теплым одеялом. Увы, учитывая, что дело происходило во Флориде, оно оказалось не слишком теплым. Вернувшись в комнату, я увидела, что Льюис снова сполз на пол и почти без чувств сидит у самой двери.
Пришлось воспользоваться небольшой толикой моих магических сил, чтоб отжать воду из его одежды и направить ее в кухонную раковину – слышно было, как она урчит, стекая по трубе. Одновременно я согрела одеяло и накинула его на плечи Льюису.
– Эй, – позвала я его, тоже опускаясь на корточки. – На полу, конечно, удобно, но у меня есть диван.
Мой гость открыл глаза, и я была потрясена страхом, который прочитала в них. Льюис боялся.Что же могло напугать самого могущественного в мире Хранителя?
– Не могу подняться, – признался он. И впрямь, вид у него был скверный: сильно исхудавший – кожа да кости, лицо – нездорового, мертвенно-бледного оттенка, как у человека, проведшего долгое время в полной темноте. – Спасибо тебе.
– Пока не за что. Я только просушила тебя и дала одеяло, – ответила я. – Ну, давай попробуем встать.
Мы повторили серию жимов-рывков, и в конце концов Льюис сидел на диване, который оказался явно маловат для его шести с лишком футов. Бедняга скорчился и замер, а я постаралась, как могла, накрыть его.
– Ты когда в последний раз ел?
– Не помню, – пробормотал он. Я поднялась, чтоб отправиться на кухню, но он поймал меня за руку: – Джо?
Это прикосновение – кожа к коже – для меня было как ожог. Но прошла целая секунда, пока Льюис почувствовал то же и отпустил меня.
– Я вижу: ты в беде, – сказала я. – И поверь, никому не стану звонить.
Очевидно, именно этого он ждал. Кивнул с облегчением и прикрыл воспаленные карие глаза.
Когда я вернулась с кружкой разогретого в микроволновке бульона, Льюис умудрился принять сидячее положение и в мгновение ока выхлебал предложенное угощение. Я забрала опустевшую кружку и поставила на кофейный столик.
– Хорошо, – простонал он. Прикоснувшись к его лбу, я почувствовала, что он весь горит. – Я в полном порядке.
– Ага, как в аду.
Пришлось сходить за жаропонижающим и заставить его проглотить две капсулы с повторной порцией бульона. Дома стояла умиротворяющая тишина. Ни звука, если не считать стука дождя по крыше. Бесконечное тук-тук-тук…
Льюис молча прикончил вторую кружку бульона. Сидел, вертя ее в руках и не сводя с меня лихорадочного взгляда. Наконец подал голос:
– Ни о чем не спросишь?
– Разве я имею на это право? – возразила я, забирая у него кружку. – Ты большой начальник, Льюис. А я рядовой работник Штата. Ты скомандуешь «лягушка!» – я запрыгаю. Ты скомандовал ухаживать за собой…
– Ну да, – фыркнул он, – а ты – воплощение материнского типа. Не рассуждающего и не задающего вопросы.
Очко в его пользу.
– Ладно, устыдил. Отвечай: какого черта ты здесь делаешь? И откуда ты свалился на мою голову – голодный и больной? Мы ведь не очень хорошо знаем друг друга, Льюис. По крайней мере, для того, чтоб ты пришел ко мне.
Пожалуй, это я жестковато. Зато честно. Он вскинул глаза, затем потупился. Сказал:
– Я тебя знаю, Джо. И доверяю.
– Но почему? – вместо ответа он криво улыбнулся, и я почувствовала, что краснею. – Хорошо, спрошу по-другому. Что за беда у тебя стряслась?
– Хуже не придумаешь, – ответил он. Улыбка исчезла, и Льюис снова выглядел больным и уставшим. – Я сбежал от Совета.
У меня внутри все похолодело. Я замерла, не донеся кружку бульона до рта. Так и сидела, ощущая легкий запах специй.
– Сбежал?
– Они поместили меня в больницу. Знаешь, где… – он умолк, погрузившись в себя. Судя по выражению лица, воспоминания были не из лучших. – Короче, в Приют.
Этим именем наше молодое поколение называло зловещее заведение Мэрион Медвежье Сердце. Место, куда приводили Хранителей, а выпускали (или выносили – как повезет) уже обычных людей. Пункт кастрации… или стерилизации в женском варианте.
Там умели вычерпать все силы – до самого дна.
– Нет, – прошептала я и, отставив кружку, взяла его руки. Они по-прежнему были холодны как лед. – Господи, Льюис. Этого не может быть.Только не с тобой!
– Они окончательно не решили, но я знал, как все будет развиваться. Мартин был против, но остальные… – он обреченно пожал плечами. – Я не устраивал их, Джо. Слишком большая сила, которую они не могут контролировать. Им это не нравилось.
Неудивительно, что он сбежал. В противном случае он бы все потерял. А Льюису было что терять… Не могу понять, как Мэрион на это согласилась. Но, в конце концов, она обязана повиноваться – как и все мы. Льюис не мог не использовать свой шанс.
Теперь понятно, почему он пришел ко мне в таком виде – больной и промокший. Он не мог воспользоваться своими способностями, чтобы защититься от дождя или побороть вирус. Каждый раз, когда Льюис работал, он буквально прожигал астральный план, как римская свеча. [28]И являл собой легкую добычу, поскольку в нынешнем, ослабленном экспериментами состоянии, был не способен защититься.
Я опустила руку на его горящий лоб, пристально посмотрела в глаза. Между нами проскочила искра, слабенькая, но все же…
– Ты действительно доверяешь мне? – спросила я, он кивнул. – Тогда поспи. Никто не станет искать тебя здесь.
Через минуту он вырубился, скорчившись под одеялом. Вымыв кружки и поставив их в сушилку, я прошла в ванную и спустила остывшую воду. Сменила халат на удобную рубашку и обтягивающие стринги. Льюис к тому времени крепко спал.
Во сне он выглядел совсем юным. Собственно, это отвечало действительности: он был немного старше меня, но значительно моложе всех остальных Хранителей. Я села на пол, прислонившись спиной к дивану и включив телевизор без звука. Тупо глядя на экран и прислушиваясь к неровному дыханию Льюиса. Тем временем рыскала в астрале, чтоб не пропустить его преследователей, если таковые объявятся.
Ближе к утру дождь прекратился, и я, несмотря на все героические усилия, уснула. Когда очнулась, Льюиса рядом не было. Из ванной доносился звук льющейся воды. Недолгий сон на полу теперь отозвался ужасной болью во всех мышцах. К тому времени когда мне удалось принять вертикальное положение и доползти до кухни, Льюис уже находился там – облаченный в мой голубой халат. Достойное зрелище. Если у меня халат доставал до полу, то у Льюиса получалась политкорректная длина – едва до середины икры. Да и рукава закатывать не пришлось.
– Как себя чувствуешь? – спросила я, наливая ему в кружку крепкого кофе. Он начал прихлебывать, поглядывая на меня. Сегодня глаза у него прояснились, но всклокоченные волосы по-прежнему придавали жалкий и какой-то беззащитный вид.
– Лучше.
– Отлично, – я потянулась за кексом, который перед этим достала из шкафчика, и вздрогнула, когда пришлось напрячь мускулы. – Почти завидую тебе.
Я не видела, как он подошел сзади, и подскочила от неожиданности, почувствовав его руки у себя на плечах.
– Не возражаешь? – спросил Льюис.
– С чего бы?
Его теплые, умелые ладони переместились мне на талию, при этом большие пальцы безошибочно нашли болезненную точку на спине. Осторожное дозированное нажатие, вначале отозвавшееся болью, а затем перешедшее в абсолютное наслаждение. Я задержала на секунду дыхание, а потом медленно выдохнула, чувствуя, как напряжение уходит, освобождает все тело – от пяток до шеи.
– О-ох! Ты никогда не думал о карьере массажиста?
– Я всегда открыт для новых идей, – в голосе Льюиса была слышна улыбка. Пальцы его тем временем продолжали работать – передвигались медленными круговыми движениями. – Как ощущения?
– Если еще добавишь хоть чуточку, то полностью утрачу все моторные навыки.
– Сожалею, что втянул тебя во все это, – произнес Льюис, продолжая массировать мою спину. – Ночь выдалась… плохая.
– Есть немного, – согласилась я. – Но все в порядке. Ты можешь оставаться здесь, сколько нужно.
Его пальцы добрались до плечевых мышц, разгоняя скопившуюся усталость.
– Спасибо, но не стоит, – ответил он. Его слова можно было толковать по-разному, но если он и вкладывал в них какой-то интимный смысл, то это никак не отразилось на работе пальцев – они все так же безошибочно находили болевые точки на моем теле и обрабатывали их. Вот он нажал на основание нерва где-то под лопаткой, и коленки у меня задрожали от счастья.
– Значит, уходишь?
Даже не глядя на Льюиса, я почувствовала его улыбку.
– Что тут скажешь? Я редко задерживаюсь больше, чем на одну ночь, – теперь он поглаживал мою спину легкими движениями. – Мне нужно уйти, Джо. Если останусь здесь, то поставлю и тебя под удар. Не стоит привлекать их внимания.
– Мне? – я резко обернулась и оказалась лицом к лицу с Льюисом – совсем-совсем близко. Он не отстранился. – С какой стати?
– Сама знаешь, – его темные глаза смотрели мрачно, но на самом дне их, как всегда, прятались искорки веселья. – Они ценят мощных Хранителей. Но ты – другое дело. Совершенно неуправляемая…
– Эй! – упершись ладонями в грудь Льюису, я слегка оттолкнула его. – Полегче, парень!
– Я не имел в виду ничего плохого, – пожал он плечами. – Хотел только сказать, что онине могут контролировать тебя. Поэтому установят постоянное наблюдение. Не давай им поводов, Джо.
– У тебя, наверное, лихорадка прошла не до конца, – напустилась я. – Господи боже, да я же всего-навсего рядовой работник Штата.С какого перепуга им за мной наблюдать?
Льюис успокаивающе выставил перед собой руки:
– Все, все, сдаюсь. Был не прав.
Но я чувствовала, что в душе он остался при своем мнении. Поэтому продолжала сверлить его взглядом.
– Не морочь мне голову!
– А ты не прикидывайся, будто ничего о себе не знаешь.
– Но я действительно не знаю.Может, просветишь?
Он потянулся и поймал мою руку.
Кожа к коже.
Искры. Мощный энергетический импульс прошел от меня к нему и, усиленный, вернулся обратно.
Я высвободилась и отступила так, что уперлась спиной в перегородку. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Затем Льюис кивнул, обогнул меня, чтоб взять свою кружку, и побрел обратно в ванную, прихлебывая на ходу.
Я выпила свой кофе, не почувствовав вкуса. Ждала, не сводя глаз с закрытой двери, за которой скрылся Льюис.
Вскоре он появился – уже одетый в джинсы и свободный вязаный свитер зеленого цвета. На ногах походные ботинки. По крайней мере, успели высохнуть. Да и в лице появились какие-то краски. Я в свою очередь смоталась в ванную за упаковкой жаропонижающего и бросила ее в сумку с бутербродами и парой бутылок воды. Н-да, негусто… Вывернув бумажник, протянула его небогатое содержимое Льюису.
Его пальцы коснулись моих, снова высекая искры. Он хотел этого, я знала. Мы оба хотели. Но не могли себе этого позволить.
Я почувствовала в своей руке клочок бумаги, тщательно сложенный и разглаженный. Начала было разворачивать, но Льюис остановил меня.
– Это адрес, – пояснил он. – Там ты сможешь меня найти, если понадоблюсь. Только…
– Не говорить никому? – закончила я за него и слабо улыбнулась. – Как скажешь, тебе виднее.
– Да.
На прощание он подошел и по-настоящему обнял меня. Сокрушительный поток энергии грохотом отозвался у меня в голове.
А его поцелуй подарил незабываемые впечатления: будто плывешь в море сверкающего серебра. Сразу так много силы…
И прежде чем сияние рассеялось, Льюис исчез. Я заперла за ним дверь и долго еще стояла, держась за ручку и размышляя обо всем. Спросите, что я чувствовала, что думала? А я отвечу: не знаю. Я вообще ничего в тот момент не понимала.
Просто тревожилась за него. И за себя.
Два часа спустя снова раздался звонок. На этот раз объявились трое вежливых Хранителей с непроницаемыми лицами и кучей вопросов по поводу Льюиса.
Он оказался прав. Начиная с этого момента с меня не спускали глаз. «Они установят постоянное наблюдение за тобой, Джо. Не давай им поводов».Я и не собиралась, честно.
Так же как не намеревалась разворачивать тот клочок бумаги.
А затем… приключился Плохой Боб. Теперь настал черед Льюиса оказать мне помощь и поддержку.
Я постепенно просыпалась на кровати в комнате мотеля – сначала пальцы ног, там, где на них падали солнечные лучи. Затем ноги… бедра… бока… К тому времени как я открыла глаза, меня все еще поглощало состояние сладкой истомы и расслабленности. Я чувствовала себя счастливее, чем когда-либо за долгие последние годы.
Так, будто ночью у меня был самый крутой секс. Хотя ничего подобного… Или все же было? Нет, я не помню ничего такого, что бы ассоциировалось у меня с некоторыми частями тела Дэвида. Хотя, конечно же, впереди у меня новый день с бесконечными возможностями…
Проснулась я, лежа на животе. И сейчас изящно перекатилась на бок. Этот маневр задумывался как один из тех соблазнительных приемов, которыми нас очаровывают с экранов голливудские дивы. Закончился же эпизодом из фарса «Трижды одураченный», когда я – замотанная в простыни – едва не свалилась на пол. Выбравшись наконец из нелепого кокона и отбросив растрепанные волосы с лица, я убедилась, что мои ухищрения абсолютно бесполезны.
Дэвида не было в комнате.
Углубление на постели рядом со мной давно остыло. Несколько секунд я ощупывала это место, затем, прижав к груди смятую простыню, поднялась и огляделась. Рюкзак тоже исчез.
Меня кинули! Я потерпела безусловное и сокрушительное фиаско.
Вяло поднялась и обошла всю комнату. Дэвид не оставил почти никаких следов своего пребывания здесь – только вмятина на подушке да использованное полотенце на вешалке в ванной. Я стояла там в белой кафельной прохладе и безнадежно рассматривала собственное отражение зеркале. Душ и ночной сон сделали свое дело – теперь я выглядела значительно лучше, хотя темные круги под глазами все еще остались. А и ладно, черт его побери – мой несостоявшийся роман, – тем не менее я все равно ощущала последствия. При помощи астрального зрения я исследовала свое тело: оно источало золотисто-медовый свет с ослепительным оранжевым пятном как раз на уровне моего лона. Пятно имело форму руки Дэвида.
Я накрыла его своей пятерней и почувствовала внутри легкое пощипывание, как от слабенького электрического заряда. «Спи спокойно», – припомнила я его шепот и вновь ощутила возбуждение, будто мое тело жаждало ответа.
Проклятье. Не знаю, чего мне больше хотелось: на коленях умолять Дэвида вернуться или же пинком под зад послать его в Калифорнию. Да нет, пожалуй, знаю, только не хочу признаваться. Слезы скапливались у меня в уголках глаз, и это было попросту смешно!Совершенно не знакомый парень… Какого черта мне расстраиваться из-за него? Или из-за себя?
И тем не менее мне хотелось плакать. Снова я поверила мужчине и снова оказалась одна – одинокая, отчаявшаяся и напуганная.
Я опустилась на кровать, предпринимая героические усилия, чтоб окончательно не раскиснуть. Руки у меня дрожали, горло перехватывало. Нельзя плакать! Если начну, то не сумею остановиться, пока не взвою в голос. А это уж чересчур. Даже принимая в расчет, что убивалась я, в общем-то, не из-за Дэвида. А из-за всего– и Метки Демона, и Плохого Боба, и беспомощного чувства, что жизнь моя вышла из-под контроля и катится неизвестно куда.
Я не стануплакать. Во всяком случае не по этому поводу. Плевать мне на него.
Поспешно надевая кружевную блузку и лиловый бархат, я намеревалась быть роковой красавицей по типу «пусть-этот-козел-увидит-что-потерял». Какое-то время провела в ванной, колдуя с расческой и косметикой. Закончив наконец, осталась довольна результатом. Конечно, не барышня с обложки «Вог», но достаточно привлекательна, чтоб мужчины на улице оборачивались. И руки практически не дрожали.
Весь мой багаж составляла одна дорожная сумка, так что через десять минут я была готова выходить. Но уже на пороге что-то меня остановило.
Комната все еще хранила запах Дэвида. Даже зная, что все это сплошная чушь, я не могла отделаться от чувства: он где-то здесь, спрятался и подглядывает. Правда, здесь негде было прятаться… но все равно я мстительно подумала, что шутка получилась неудачная.
Собираясь изначально от души хлопнуть дверью, я почему-то сдержалась и тихонько притворила ее. Наверное, так же уходил на рассвете Дэвид, оставляя меня наедине с моими снами.
Славная мисс Далила по-прежнему стояла, поблескивая боками, на стоянке. Я отперла водительскую дверцу, забросила сумку на заднее сиденье и подумала о завтраке. Мой желудок бурлил как непотухший вулкан. Определенно надо позавтракать. И выпить чашечку кофе. Хороший, густой кофе, а не какой-нибудь вчерашний «эспрессо».
Ради чего-то же надо жить…
Начать новую жизнь я решила с заведения под названием «Вафли». А что, ничуть не хуже любого другого.
«Вафельный Домик» был выдержан в традиционных желто-коричневых и оранжевых цветах, живо напомнив мне времена моего детства с нашим ржаво-коричневым ковром в гостиной. Очень удачно, что они так и лизастря в семидесятых годах, поскольку цены их тоже «всплыли» из того ушедшего времени. Я заказала себе большие пекановые вафли с сахарной пудрой и поджаренный бекон. Официантка щедро плеснула черного кофе в чашку емкостью, по меньшей мере, в галлон [29]и ушла. В ожидании еды я развлекалась тем, что вертела в руках столовые приборы. Затем не без удовольствия проглотила сочную закуску и перешла к хрустящим кусочкам бекона. К концу завтрака меня уже не так расстраивал окружающий мир и факт отсутствия в нем Дэвида.
Посетителей было не слишком много. Лишь я да четверо усталых мужчин в грязных бейсбольных шапочках, дружно осуждавших физический и моральных облик той части мужского населения, которая большую часть своей жизни ездит на машинах и пожирает шоколадные батончики. Перед каждым из приятелей стоял крепкий черный кофе – никаких изысков вроде кофе без кофеина и прочее: мы все пришли сюда ради настоящего честного кофе, разлитого в толстые керамические кружки.
После трех таких сверхпорций я почувствовала, что созрела для рок-н-ролла. Опустила монетку в архаичный автомат и выглянула в широкое венецианское окно. Над кричащими рекламными щитами я увидела, что ураган подобрался еще ближе. Нельзя сказать, чтоб он двигался с бешеной скоростью, но все же темп впечатлял. Пока еще неразрешимых проблем он мне не создавал: я все еще могла его обогнать. Мне очень не хотелось прибегать к магическим манипуляциям – слишком велик риск обнаружить себя перед моим неведомым врагом или Ассоциацией Хранителей. В нынешней ситуации я даже не могла решить, что было бы для меня хуже. Надо думать, запас терпимости у Пола истек к назначенному сроку и теперь, возможно, все Хранители этой страны открыли охоту на Джо Болдуин.