Страница:
Только потом ее окатило жуткое желание жить. Это слово последним угасло в памяти.
Внутренним чувством Брандел Гарет ощутил изменение в обстановке. Все вроде складывалось как нельзя хуже, и все равно во всей этой суматохе, беспорядочном отступлении, торжествующих переговорах врага наметилась некая трещинка. Скорее надлом, словно и у противника где-то что-то не заладилось. Где и что, он не мог объяснить, однако это новое, прихлынувшее радостью ощущение заставило его выйти из передвижного штабного мобиля. Глаза заслезились от вечернего света — было далеко за полдень. После долгого наблюдения за экранами дисплеев ему не сразу удалось привыкнуть к естественному пейзажу. Приглядевшись, Гарет с удовлетворением отметил, что это новое, наделившее его надеждой чувство имеет под собой твердое основание. Вокруг, на всей территории Данкельдского космопорта, шла напряженная, хорошо организованная работа по налаживанию оборонительного пояса. Пять больших космических челноков уже стояли на бетонных дорожках — в них, согласно графику, не спеша заползали тягачи и шагающие вездеходы технических служб. Снизу в люки на специальных подъемниках грузили боеприпасы. Вскоре должны были прибыть остальные шаттлы, что, во-первых, увеличит прочность обороны, во-вторых, позволит нанести существенный ущерб противнику. Как бы заманить его поближе к космопорту — это задача сама собой всплыла у него в сознании. Идея была замечательная — она мгновенно сложилась в мозгу. Отступающие подразделения должны действовать таким образом, чтобы заманить легионеров в мешок, и все то, что было преимуществом наступавшей стороны, теперь обернется против них. Гарет невольно повернулся в сторону крепости — вон она, на вершине холма. Черные стены, тупыми углами выпирающие над скальными откосами бастионы… Все еще огрызающийся огнем нарост на холме, торжествующий, раскрывший свое нутро и выпустивший защитников в чистое поле. Вот и хорошо… С той стороны еще доносилось стаккато автоматических выстрелов. Время от времени было слышно уханье ракетных разрывов и шипение лазерных орудий. Это, по-видимому, стреляли крупнокалиберные пушки крепости. Однако в самом звуковом сопровождении боя наметились явные изменения. Прислушавшись, Гарет сразу уловил, что прежний постоянный то нараставший, то стихавший гул сменился отдельными звуковыми аккордами, и не по всей линии соприкосновения с противником теперь ухало, шипело и разрывалось, а только кое-где — так отметил про себя это обстоятельство маршал.
Это подтверждало вывод, который он сделал, наблюдая за ходом боя на обзорном экране.
Каждое сражение имеет свой темп и ритм, который легко улавливается в нарастании или ослаблении огня, в его перемещении вдоль линии фронта, даже в ворохе докладов, их тоне и содержании. Еще раз осмысливая складывающуюся обстановку, Гарет пришел к выводу, что потеря управления и позиция наблюдателя, которую он должен был принять после того, как легионеры предприняли вылазку из крепости, исчерпали себя. В утренние часы, обнаружив, что два его батальона попали в тиски, чем он мог помочь своим войскам? Тем, что до исступления кричал бы им: держитесь, держитесь? Он это и делал, но что это за управление? Что за командир, который ни на что больше не способен, как только бездумно гнать своих солдат в бой? Он с юности ненавидел подобных горлохватов, выучивших три слова: вперед, держись и давай-давай — и считавших себя настоящими командирами. В такой суматошной обстановке подстегивать командиров батальонов и рот означало только лишний раз дергать их и лишать самостоятельности в принятии решений. То есть единственного шанса достойно выбраться из этой мясорубки… Вот почему он, решившись на отступление, ни до, ни после этого приказа старался не вмешиваться в течение боя. Теперь, однако, наступил момент, когда он мог и был обязан вновь взять вожжи в свои руки. Наконец-то и словечко родилось, способное точно описать ситуацию на поле боя: его войска успокоились! Отступать так отступать — в этом смысле его командиры рот и копий были хорошо обучены. Стоило врагу только чуть-чуть ослабить напор, внести сумятицу в нараставшие до того момента атаки, как командиры подразделений организовали взаимодействие, восстановили единую линию заслонов, и теперь не гвардейцы, а наемники все чаще недосчитывались боевых машин, погибавших в поединках.
"Вот-вот, — обрадовался Гарет. — Вот в чем суть произошедшего — легионеры явно ослабили напор. Их боевая мощь вдруг растеклась по многим направлениям. Они словно разжали кулак и начали тыкать растопыренной пятерней во все более и более крепнувшие боевые порядки Третьего полка. Все чаще к периметру обороны космопорта выходили отдельные, явно бесцельно шатающиеся роботы. В полдень о таком можно было толькомечтать!.. Что же там у них творится в крепости? "
Конечно, подобное случается во время сражений. Обстановка в бою может измениться за несколько секунд — он сам тому был свидетелем. Удача в любой момент может отвернуться от победителя. Он еще раз бросил взгляд в сторону крепости, на этот раз смотрел долго, пытался проникнуть взором в казематы этого мрачного, вздыбившего башни замка. Кто противостоит ему в этом сражении? Кто руководит войсками на поле боя? Подполковник Лори Калмар-Карлайл? Вряд ли. Он не мог поверить, что она лично вступила в бой, заняла место пилота. Все разведданные противоречили такому выводу. В сводках сообщалось, что она уже два года не садилась в кресло боевой машины, не принимала участия в боевых действиях. Одним словом, потеряла навыки… В составе пилотов воюющих машин ее обнаружить не удалось. Значит, она находится в крепости и руководит оттуда? Тоже нелепость. В Легионе Серой Смерти давным-давно сложилось мнение, имевшее силу закона, что, сидя в тылу, много не накомандуешь. Выходит, максимум, на что способна эта дамочка, — это сидеть в крепости, в самом безопасном каземате, и изображать из себя командира? Однако подобная схема сразу затрещала по всем швам. Даже если Калмар-Карлайл не имела отношения к управлению войсками во время дневного сражения, кто-то ведь спланировал и исполнил мастерский маневр с подходом их второго батальона. Кто-то ведь сумел зажать его роты в железные огневые тиски!..
Ладно, этот вопрос сейчас не так важен. Если именно Калмар-Карлайл оказалась его оппонентом в ходе сражения — что ж, он готов салютовать ей. Она проявила себя с самой лучшей стороны. По-видимому, уроки мужа не прошли для нее даром. Если же кто-то другой фактически руководил сегодняшней операцией — тот, кто непосредственно принимал участие в боевых действиях, — тогда, возможно, поворот событий связан с его гибелью или тяжелым ранением. В любом случае необходимо поставить разведке задачу прояснить этот темный вопрос. По всему получается, что это не последнее его столкновение с Легионом Серой Смерти. Захват Гленгарри всего лишь часть — и далеко не самая существенная — операции «Экскалибур». Так что нынешнее отступление не более чем легкий укус. Тут маршал осадил себя — не стоит запудривать себе мозги всякими обтекаемыми фразами. «Экскалибур» «Экскалибуром», но сегодняшнее поражение — тяжкий и своевременный урок. Он обязательно прикажет разведотделу прояснить в сегодняшнем сражении каждый час, каждую минуту: кто, где, когда и с кем вступил в боевое соприкосновение. Итак, у него в запасе два дня. За это время он должен прежде всего организовать полную эвакуацию с Гленгарри и по возможности нанести как можно больший ущерб оборонявшим планету легионерам.
Операция «Экскалибур» уже осуществлялась по другим направлениям. Не надо думать, что он так глуп, чтобы ставить на кон свою судьбу. Результат не может зависеть от одного, ну, от двух, проигранных сражений. Гленгарри все равно окажется в его руках, как, впрочем, и дюжина других миров, рассредоточенных в этом объеме свободного пространства. Сеть раскинута широко, ячейки узкие. Никуда эти, из Легиона, не денутся!.. Может случиться так, что им скоро придется поступить к нему на службу. Если ему не удалось разгромить их, может, он получит их в качестве приза?
Гарет усмехнулся и, повернувшись к крепости, отдал шутливый салют, затем решительно вернулся в штабной мобиль. Ему еще многое предстоит сделать!
IX
Внутренним чувством Брандел Гарет ощутил изменение в обстановке. Все вроде складывалось как нельзя хуже, и все равно во всей этой суматохе, беспорядочном отступлении, торжествующих переговорах врага наметилась некая трещинка. Скорее надлом, словно и у противника где-то что-то не заладилось. Где и что, он не мог объяснить, однако это новое, прихлынувшее радостью ощущение заставило его выйти из передвижного штабного мобиля. Глаза заслезились от вечернего света — было далеко за полдень. После долгого наблюдения за экранами дисплеев ему не сразу удалось привыкнуть к естественному пейзажу. Приглядевшись, Гарет с удовлетворением отметил, что это новое, наделившее его надеждой чувство имеет под собой твердое основание. Вокруг, на всей территории Данкельдского космопорта, шла напряженная, хорошо организованная работа по налаживанию оборонительного пояса. Пять больших космических челноков уже стояли на бетонных дорожках — в них, согласно графику, не спеша заползали тягачи и шагающие вездеходы технических служб. Снизу в люки на специальных подъемниках грузили боеприпасы. Вскоре должны были прибыть остальные шаттлы, что, во-первых, увеличит прочность обороны, во-вторых, позволит нанести существенный ущерб противнику. Как бы заманить его поближе к космопорту — это задача сама собой всплыла у него в сознании. Идея была замечательная — она мгновенно сложилась в мозгу. Отступающие подразделения должны действовать таким образом, чтобы заманить легионеров в мешок, и все то, что было преимуществом наступавшей стороны, теперь обернется против них. Гарет невольно повернулся в сторону крепости — вон она, на вершине холма. Черные стены, тупыми углами выпирающие над скальными откосами бастионы… Все еще огрызающийся огнем нарост на холме, торжествующий, раскрывший свое нутро и выпустивший защитников в чистое поле. Вот и хорошо… С той стороны еще доносилось стаккато автоматических выстрелов. Время от времени было слышно уханье ракетных разрывов и шипение лазерных орудий. Это, по-видимому, стреляли крупнокалиберные пушки крепости. Однако в самом звуковом сопровождении боя наметились явные изменения. Прислушавшись, Гарет сразу уловил, что прежний постоянный то нараставший, то стихавший гул сменился отдельными звуковыми аккордами, и не по всей линии соприкосновения с противником теперь ухало, шипело и разрывалось, а только кое-где — так отметил про себя это обстоятельство маршал.
Это подтверждало вывод, который он сделал, наблюдая за ходом боя на обзорном экране.
Каждое сражение имеет свой темп и ритм, который легко улавливается в нарастании или ослаблении огня, в его перемещении вдоль линии фронта, даже в ворохе докладов, их тоне и содержании. Еще раз осмысливая складывающуюся обстановку, Гарет пришел к выводу, что потеря управления и позиция наблюдателя, которую он должен был принять после того, как легионеры предприняли вылазку из крепости, исчерпали себя. В утренние часы, обнаружив, что два его батальона попали в тиски, чем он мог помочь своим войскам? Тем, что до исступления кричал бы им: держитесь, держитесь? Он это и делал, но что это за управление? Что за командир, который ни на что больше не способен, как только бездумно гнать своих солдат в бой? Он с юности ненавидел подобных горлохватов, выучивших три слова: вперед, держись и давай-давай — и считавших себя настоящими командирами. В такой суматошной обстановке подстегивать командиров батальонов и рот означало только лишний раз дергать их и лишать самостоятельности в принятии решений. То есть единственного шанса достойно выбраться из этой мясорубки… Вот почему он, решившись на отступление, ни до, ни после этого приказа старался не вмешиваться в течение боя. Теперь, однако, наступил момент, когда он мог и был обязан вновь взять вожжи в свои руки. Наконец-то и словечко родилось, способное точно описать ситуацию на поле боя: его войска успокоились! Отступать так отступать — в этом смысле его командиры рот и копий были хорошо обучены. Стоило врагу только чуть-чуть ослабить напор, внести сумятицу в нараставшие до того момента атаки, как командиры подразделений организовали взаимодействие, восстановили единую линию заслонов, и теперь не гвардейцы, а наемники все чаще недосчитывались боевых машин, погибавших в поединках.
"Вот-вот, — обрадовался Гарет. — Вот в чем суть произошедшего — легионеры явно ослабили напор. Их боевая мощь вдруг растеклась по многим направлениям. Они словно разжали кулак и начали тыкать растопыренной пятерней во все более и более крепнувшие боевые порядки Третьего полка. Все чаще к периметру обороны космопорта выходили отдельные, явно бесцельно шатающиеся роботы. В полдень о таком можно было толькомечтать!.. Что же там у них творится в крепости? "
Конечно, подобное случается во время сражений. Обстановка в бою может измениться за несколько секунд — он сам тому был свидетелем. Удача в любой момент может отвернуться от победителя. Он еще раз бросил взгляд в сторону крепости, на этот раз смотрел долго, пытался проникнуть взором в казематы этого мрачного, вздыбившего башни замка. Кто противостоит ему в этом сражении? Кто руководит войсками на поле боя? Подполковник Лори Калмар-Карлайл? Вряд ли. Он не мог поверить, что она лично вступила в бой, заняла место пилота. Все разведданные противоречили такому выводу. В сводках сообщалось, что она уже два года не садилась в кресло боевой машины, не принимала участия в боевых действиях. Одним словом, потеряла навыки… В составе пилотов воюющих машин ее обнаружить не удалось. Значит, она находится в крепости и руководит оттуда? Тоже нелепость. В Легионе Серой Смерти давным-давно сложилось мнение, имевшее силу закона, что, сидя в тылу, много не накомандуешь. Выходит, максимум, на что способна эта дамочка, — это сидеть в крепости, в самом безопасном каземате, и изображать из себя командира? Однако подобная схема сразу затрещала по всем швам. Даже если Калмар-Карлайл не имела отношения к управлению войсками во время дневного сражения, кто-то ведь спланировал и исполнил мастерский маневр с подходом их второго батальона. Кто-то ведь сумел зажать его роты в железные огневые тиски!..
Ладно, этот вопрос сейчас не так важен. Если именно Калмар-Карлайл оказалась его оппонентом в ходе сражения — что ж, он готов салютовать ей. Она проявила себя с самой лучшей стороны. По-видимому, уроки мужа не прошли для нее даром. Если же кто-то другой фактически руководил сегодняшней операцией — тот, кто непосредственно принимал участие в боевых действиях, — тогда, возможно, поворот событий связан с его гибелью или тяжелым ранением. В любом случае необходимо поставить разведке задачу прояснить этот темный вопрос. По всему получается, что это не последнее его столкновение с Легионом Серой Смерти. Захват Гленгарри всего лишь часть — и далеко не самая существенная — операции «Экскалибур». Так что нынешнее отступление не более чем легкий укус. Тут маршал осадил себя — не стоит запудривать себе мозги всякими обтекаемыми фразами. «Экскалибур» «Экскалибуром», но сегодняшнее поражение — тяжкий и своевременный урок. Он обязательно прикажет разведотделу прояснить в сегодняшнем сражении каждый час, каждую минуту: кто, где, когда и с кем вступил в боевое соприкосновение. Итак, у него в запасе два дня. За это время он должен прежде всего организовать полную эвакуацию с Гленгарри и по возможности нанести как можно больший ущерб оборонявшим планету легионерам.
Операция «Экскалибур» уже осуществлялась по другим направлениям. Не надо думать, что он так глуп, чтобы ставить на кон свою судьбу. Результат не может зависеть от одного, ну, от двух, проигранных сражений. Гленгарри все равно окажется в его руках, как, впрочем, и дюжина других миров, рассредоточенных в этом объеме свободного пространства. Сеть раскинута широко, ячейки узкие. Никуда эти, из Легиона, не денутся!.. Может случиться так, что им скоро придется поступить к нему на службу. Если ему не удалось разгромить их, может, он получит их в качестве приза?
Гарет усмехнулся и, повернувшись к крепости, отдал шутливый салют, затем решительно вернулся в штабной мобиль. Ему еще многое предстоит сделать!
IX
Крепостной холм, Данкельд
Гленгарри, маршрутный вектор Скаи
Федеративное Содружество
05:51 час по стандартному терранскому времени
16 мая 3057 года
Вот чего Лори никак не ожидала — так это что сознание вновь вернется к ней.
Она все помнила четко, обстоятельно: четыре металлических монстра, выстроившихся на утыканном гранитными выступами гребне, шипящий посвист лазерного шнура толщиной в руку, гибнущий робот Фландерса, языки пламени, свои последние мысли, последний душевный вопль "жи-и-ть! " и неверие в это, затем провал во тьму. Теперь неожиданное прозрение, возвращение к свету озадачило ее. Ради чего была потрачено столько усилий? В глубине души ответ у нее всегда был наготове. Конечно, ради Грейсона, самого дорогого для нее человека. Как бы иначе он мог вернуться в крепость, как иначе врачи спасли бы его?! Ради этого она готова было пожертвовать своей жизнью. Ладно своей, но и жизнями десятков подчиненных тоже. Потеха в другом — вон оно как все повернулось. В преддверии победы смерть настигла ее, однако она чудом спаслась — такое бывает только в плохом романе, где неизбежен счастливый конец, общее веселье, когда в финале все пляшут и поют. О какой вселенской справедливости можно говорить, если для выздоровления мужа необходимо было принести в жертву Фландерса? "О-хо-хо, жестокая штука война!.. " Лори пришла в сознание спустя несколько часов после гибели своей машины. «Shadow Hawk’а» между тем уже отволокли в крепость, где в специальном ремонтном отсеке инженеры и техники решали его судьбу. Жизнь Лори спасло подошедшее копье боевых роботов, которых она вызвала перед тем, как они с Фландерсом отправились на поиски конвоя. Эти пилоты застали последние сцены трагедии. Вот и получается, что она родилась в рубашке, укорила себя Лори, разглядывая потолок медицинского отсека. Более того, повреждения, полученные ею при бегстве по полю, оказались не так серьезны, как это выглядело при первом осмотре. Сотрясение мозга средней тяжести, переломы ребер — вот, собственно, и все. «Через месяц, подполковник, — сказал ей главный хирург, — будете как огурчик». Теперь она лежала в гипсе, не имея возможности повернуться. Тело чесалось — это было обиднее всего. Выжить и не иметь возможности всласть почесаться!..
Правда, в тот момент собственное здоровье интересовало ее меньше всего. Первым делом она потребовала сообщать ей всю текущую информацию, отказывалась принимать лекарства, пока ей не будет доложено о расположении противника. В конце концов Лори допекла врачей, и те согласились, чтобы техники поставили в палате обзорный дисплей, на котором воспроизводилась обстановка, складывающаяся на поле боя. «Stalker’ы» вместе с «Trebuchet’ом» и «Hunchback’ом» продолжали движение. Атаковать конвой было бесполезно, так как он уже оказался в пределах досягаемости батарей, охранявших космопорт. Один из техников сообщил Лори, что подбитый «Orion» остался на прежнем месте, только завалился на ту сторону гребня. Эти, из десанта, не смогли обеспечить его доставку в космопорт. Они так спешили… Эта новость вызвала у Лори горькую усмешку. Помнится, перед началом боя Макс Дево, сержант из частей технического обеспечения, напомнил ей, что Легион нуждается в хорошем моторе типа «Vlar-300» и ей, полковнику Калмар, стоит потрудиться и подбить «Marauder’а» или «Atlas», оборудованных подобным движком. Вот и исполнилось его пожелание — на «Orion’е» как раз стоял «Vlar-300».
Следом прежняя горечь наполнила сердце. Недешево достался наемникам этот двигатель. Цена ему — человеческая жизнь. Она уже более трезво смотрела на гибель Фландерса. Прежде всего Легион потерял прекрасно подготовленного пилота и храброго бойца. Его тела так и не нашли. Вероятно, сгорел в кабине…
Все это случилось почти двое с половиной суток назад. После того как в ее палате поставили обзорный экран, Бен Уотсон, главный врач госпиталя Легиона, отдал негласное указание, чтобы подчиненные поменьше беспокоили Лори, однако она, сразу смекнув, что к чему, в качестве начальника гарнизона отменила его распоряжение и потребовала, чтобы ее в особом лечебном коконе перенесли в штабной отсек. Там она неожиданно для всех встала на ноги. Все протестующие восклицания отмела в приказном порядке и вновь взяла на себя обязанности командующего. Со своего обычного рабочего места она следила за маневрами приближавшихся к Гленгарри полосатых космических челноков. Те перешли на околопланетную орбиту, совершили несколько витков и наконец вошли в нижние слои атмосферы.
— Полковник Калмар?
Лори оторвалась от экрана, повернулась на голос и глухо застонала. Резкая боль пронзила грудную клетку, изо всех сил она попыталась сохранить самообладание.
Майор Ре Хоук склонился над ней. На лице тревога и сострадание:
— Полковник, с вами все в порядке?
Лори выдавила улыбку, посидела несколько мгновений с глупейшей, как она решила про себя, ухмылкой на лице. Потом призналась:
— Все-таки побаливает…
— К черту, полковник. Вам необходимо лечь в стационар! К чему эти подвиги!..
— Я должна быть здесь, майор. Что у вас?
Хоук недоверчиво посмотрел на нее, потом решил, что спорить бесполезно, и протянул дискету:
— Вот мой отчет о действиях батальона. Должен признаться, что последние учения оказались несколько более опасными и трудными, чем ожидалось. Не так ли, полковник?..
Лори засмеялась:
— Что да, то да! За эти учения вас надо наградить орденом в форме распростертых крыльев — вот что я могу сказать, майор! Это был замечательный пример скоростного марша по особо пересеченной местности.
Полное соблюдение маскировки, тщательная проработка маршрута, внезапность появления на поле боя… Слов нет, Ре, ваш марш можно сравнить с Великим походом. Или с «Анабасисом» Ксенофонта. Древнегреческий полководец, исторический писатель, философ, ученик Сократа. В 401 году до нашей эры сумел вывести десять тысяч наемников из Персии. Этот поход вошел в анналы мировой военной истории под названием «Поход десяти тысяч».
Хоук не смог скрыть смущения, на лице у него появилась пренебрежительная, совсем мальчишечья гримаса:
— А-а, пустяки! Просто у нас не было выбора, полковник. Мы должны были сделать это. Ничего больше, просто успеть вовремя.
— Хм. — Теперь Лори не смогла скрыть некоторого недоумения.
За сорок с хвостиком лет службы в частях, состоящих исключительно из наемников — то есть людей, пришедших служить по контракту, — ей доводилось встречать разных людей. И офицеров тоже… Она должна была признать, что это был первый случай такого серьезного — можно сказать жертвенного — отношения к своим обязанностям и к товарищам. Она не хотела употреблять слово «долг» — оно не было в чести у наемников.
Обязанности — да, но долг?.. Что такое долг? Перед кем долг?.. Обычно наемник никому ничего не должен…
— В любом случае, — добавила она после некоторого раздумья, — вы поспели вовремя и спасли моих ребят от больших неприятностей, за что я вам очень благодарна.
Далее она по-деловому вставила дискету, нажала клавишу и, просмотрев представленный отчет, задумчиво сказала:
— Итак, за время перехода потеряно семь машин. Механические повреждения. Восемь роботов были разбиты в бою, большинство из этих машин требуют серьезного ремонта. У еще семи поломки средней тяжести.
Это чересчур много, майор.
— Так точно, — кивнул Хоук. — Я слышал, что вы потеряли всего пять машин. Считая вашу собственную.
— Это если считать на конец дня сражения. К его началу мы потеряли еще четыре машины. Теперь, мой друг, Легион представляет собой не более чем усиленный батальон. Это без учета потерь третьего батальона на Каледонии. Я так полагаю, что вскоре нам придется вывесить объявления о дополнительном наборе добровольцев.
Хоук недовольно поморщился:
— Значит, опять бесконечные тренировки?
— Это точно. Каждый день, по усиленной программе. — Лори вытащила дискету и положила рядом с собой. — Что, не впечатляет? — спросила она и сама себе ответила: — А какие расходы!..
— Мы быстро наберем форму. Костяк есть, а мясо нарастет. Конечно, особенно серьезны потери в боеприпасах и боевой технике. Так всегда бывает после больших сражений. Сейчас, конечно, нам не стоит ввязываться в новую драку. Мы скоро встанем на ноги и тогда…
— Спасибо, майор.
— Полковник?..
Лори глянула на Хоука и решительно ответила:
— Я чувствую себя прекрасно.
Лори Калмар-Карлайл повернулась к экрану и вывела на дисплей сведения о потерях в материально-технической части. Боль отразилась у нее на лице, когда она ознакомилась с цифрами. Та подспудная тревога, которая донимала ее последние два дня, была связана как раз с этой стороной окончившегося сражения. Любая серьезная кампания требовала особого внимания к полнокровному материально-техническому обеспечению, и скоротечность боевого соприкосновения только усугубляла вопрос снабжения войск. Каждая задержка с подвозом боеприпасов могла стоить жизни пилотам. С этой точки зрения положение в Легионе можно было, по мнению Лори, назвать катастрофическим. Если рассматривать вопрос исторически, то Гленгарри была выбрана в качестве опорного пункта для Легиона Серой Смерти не только из-за наличия на планете такого опорного узла, как древняя крепость, но и потому, что здесь была достаточно развитая промышленность. Войскам много чего надо: боеприпасы, броневые плиты, электронное оборудование, системы связи, ремонтное оборудование, искусственные мускулы — все и не перечесть.
В этом смысле Легиону повезло с выбором места дислокации, особенно после того, как Грейсон Карлайл был утвержден бароном Гленгарри и, согласно традиции, планета стала считаться его наследственным леном. Большинство других отрядов наемников закупали все необходимое на свои достаточно скудные средства либо получали по контракту, заключенному с богатыми работодателями. Ими обычно становились царствующие дома. Однако во Внутренней сфере после развала Звездной Лиги даже такие сильные фамилии были ограничены в своих ресурсах: число планет, на которых была развита соответствующая производственная база, было невелико. Геспериды II, расположенные в двух прыжках от Гленгарри, например, являлись одним из таких редких промышленных центров, которые занимались снабжением прежнего правительства независимого Лиранского Содружества боевыми роботами и комплектующими к ним. Теперь, после слияния этих двух государств, заводы, расположенные на Гесперидах, заняли важное место в обеспечении армии Федеративного Содружества. Гленгарри в этом отношении тоже имела соответствующую инфраструктуру, и хотя боевых роботов здесь не изготовляли, все необходимое для обеспечения их бесперебойной работы производилось на фабриках Данкельда, а также на Россе и Инверуре. Чего недоставало для содержания Легиона наемники получали путем обмена.
— Похоже, что нам потребуется не менее полугода, прежде чем мы восстановим свои запасы, — наконец выговорила Лори. — Черт побери! Две недели никому не нужной схватки, и вот мы опять у разбитого корыта.
Только к ноябрю нам удастся набрать прежнюю мощь.
— Может быть, третий батальон?..
Лори остановила Хоука одним движением брови.
— Судя по докладам, которые дошли до меня, они голыми летят домой. Батальон все трофеи оставил на Каледонии. Это было одним из условий перемирия.
Как раз этот пункт договора больше всего пришелся ей не по вкусу. Как можно было бросать такую дорогостоящую технику! А что было делать?
Оставлять ее врагу? Время! Вот что было важно в тот момент. Скорее вернуться на Гленгарри. Выбора у третьего батальона не было.
— Если всерьез задуматься над тем, что мы имеем на сегодняшний день, — продолжила она, — мне кажется, что Гарет мог бы вполне остаться на планете. Я не уверена, что мы даже в компании с третьим батальоном и копьем охраны штаба смогли бы выкурить его из космопорта.
— Вряд ли, — отозвался Хоук. — Думаю, он тоже испытывал нехватку боеприпасов.
— Может быть.
Или он так и планировал операцию? От этой мысли дохнуло могильным холодом. Встает вопрос: кто выиграл, а кто проиграл в этом сражении?
— Полковник Калмар! — Загорелся расположенный сбоку экран. На нем высветилось лицо дежурного офицера связи Уитни Ронга. — Первый космический челнок вышел из зоны ПТ.
— Простите, майор. — Лори кивнула Хоуку.
— Конечно, полковник.
Зона ПТ — потери связи — особый ионизированный слой в атмосфере планеты, где излучение разогретого до высочайшей температуры газа препятствует распространению радиоволн.
Лори направилась к коммуникационному дисплею. Из динамиков раздался металлический, лишенный человеческих обертонов голос:
«Космопорт, это „Индевор“. Мы различаем ваши маяки, траектория снижения дельта-три. Скорость — восемьсот километров, высота — два-пять-восемь-пять метров. Пожалуйста, передайте исходные данные для захода на посадку. Конец».
Это, несомненно, голос Илзы Мартинес — Лори узнала бы ее из тысяч других. Она являлась капитаном «Индевора».
— «Индевор», это космопорт, — ответила Ронга. Голос ее приобрел привычные властные нотки, хотя Лори удалось различить и некоторое волнение, в ту минуту владевшее девушкой. — Небо чистое, на высоте один-восемь тысяч метров редкие цирус.
Потолок не ограничен. Ветер северо-восточный, постоянный, пять метров в секунду.
Лори наклонилась, взяла микрофон.
— Добро пожаловать домой, «Индевор», — сказала она.
— Полковник Калмар! — воскликнула Мартинес. — Это вы?
— А кто же! Мы тут устроили небольшую вечеринку в честь вашего прибытия. Поторопитесь, а то вам не достанется самое вкусненькое.
«Вас поняла, вас поняла, — затараторила Мартинес. Теперь ее металлический голос обрел живые нотки. — У нас на борту есть пассажир, он обязательно заинтересует вас. Док просил передать, что пока все показания неплохие».
Лори, не подавая виду, вздохнула с облегчением:
— Спасибо, «Индевор». Скажите точно, когда прибудете? Как вам удалось обогнать время? Мы не ждали вас так быстро.
«Это долгая история, — ответила Мартинес. — Одним словом, нам удалось найти некий звездный прыгун и оседлать его. Высадились мы в пиратской точке. Гарет и его люди никак не ожидали подобного подарка».
— Это точно. Вы свалились им как снег на голову. Они побили все рекорды по скорости погрузки и драпа с поверхности планеты. Теперь они, должно быть, на полпути к своим звездолетам.
«Так и есть. Мы засекли их радарами… Мы не спускаем с них глаз, чтобы они не выкинули какую-нибудь подлую штучку. Похоже, они в самом деле уходят».
— Садитесь спокойно, «Индевор». Встретимся, когда приземлитесь. — Она глянула на Хоука и предложила: — Майор, не составите мне компанию?
— Конечно, полковник. Я буду чертовски рад вновь увидеть их.
«Боже, он еще жив…» Эта радостная мысль преследовала ее до самого космопорта, куда она отправилась в сопровождении Хоука и двух ребят из службы безопасности. Сначала лифт поднял их на уровень земли, где был расположен выходной шлюз. Все эти недели, получив сообщение о беде под Фалкирком, она старалась не вспоминать о ранении мужа. Старалась отогнать всякую мысль, способную лишить душевного равновесия. Как бы то ни было, он жив, это было самое главное.
Спустя десять минут они расположились в капсуле монорельсовой дороги, которая связывала Крепостной холм и космопорт Данкельда. Солнце уже встало над острыми зазубринами пиков Шотландских гор — огромное и теперь, в минуты восхода, оранжевое. Густые толпы собрались на территории космопорта — большинство жителей при первом известии о появлении в окрестностях планеты вражеского десанта бросили родные дома и ушли в горы. Сразу, как только стих рев двигателей последнего космического челнока захватчиков, они начали возвращаться в родные места.
День выдался на удивление приятным. Свежий ветерок разогнал запах гари, и все равно повсюду угольно-черными пятнами выделялись следы пожарищ. Бои вокруг космопорта оказались наиболее жестокими. До сих пор возле здания главной диспетчерской столбами торчали два обгорелых боевых робота. Зрелище было жуткое. Их испеченные внутренности, оскалившиеся морды вызывали содрогание у каждого, кто бросал на них взгляд. Чуть поодаль торчали ребра сожженных грузовых мобилей, которые враг был вынужден бросить на Гленгарри, а еще дальше расползшимися исполинскими кучами выделялись пепелища, где сжигалось снаряжение, на погрузку которого уже не осталось времени. Они заметно дымили, и этот смрад время от времени густо наваливался на плотную массу встречающих людей, заставляя их менять места ожидания. Сверху это выглядело так, будто собравшаяся на территории порта толпа постоянно сдвигалась то влево, то вправо. Это колыхание сначала очень озадачило Лори, но, когда она уловила острый прогорклый запах, оставляемый сгоревшими упаковками из пластмассы, сама невольно зажала нос. Уже на земле подполковник Калмар-Карлайл вновь невольно изумилась человеческой страсти к зверству и разрушению. Уходя, в свои последние часы на Гленгарри гвардейцы Гарета не пощадили здесь ни одной, даже самой маленькой вещицы — все сокрушили, сожгли, опоганили.
Гленгарри, маршрутный вектор Скаи
Федеративное Содружество
05:51 час по стандартному терранскому времени
16 мая 3057 года
Вот чего Лори никак не ожидала — так это что сознание вновь вернется к ней.
Она все помнила четко, обстоятельно: четыре металлических монстра, выстроившихся на утыканном гранитными выступами гребне, шипящий посвист лазерного шнура толщиной в руку, гибнущий робот Фландерса, языки пламени, свои последние мысли, последний душевный вопль "жи-и-ть! " и неверие в это, затем провал во тьму. Теперь неожиданное прозрение, возвращение к свету озадачило ее. Ради чего была потрачено столько усилий? В глубине души ответ у нее всегда был наготове. Конечно, ради Грейсона, самого дорогого для нее человека. Как бы иначе он мог вернуться в крепость, как иначе врачи спасли бы его?! Ради этого она готова было пожертвовать своей жизнью. Ладно своей, но и жизнями десятков подчиненных тоже. Потеха в другом — вон оно как все повернулось. В преддверии победы смерть настигла ее, однако она чудом спаслась — такое бывает только в плохом романе, где неизбежен счастливый конец, общее веселье, когда в финале все пляшут и поют. О какой вселенской справедливости можно говорить, если для выздоровления мужа необходимо было принести в жертву Фландерса? "О-хо-хо, жестокая штука война!.. " Лори пришла в сознание спустя несколько часов после гибели своей машины. «Shadow Hawk’а» между тем уже отволокли в крепость, где в специальном ремонтном отсеке инженеры и техники решали его судьбу. Жизнь Лори спасло подошедшее копье боевых роботов, которых она вызвала перед тем, как они с Фландерсом отправились на поиски конвоя. Эти пилоты застали последние сцены трагедии. Вот и получается, что она родилась в рубашке, укорила себя Лори, разглядывая потолок медицинского отсека. Более того, повреждения, полученные ею при бегстве по полю, оказались не так серьезны, как это выглядело при первом осмотре. Сотрясение мозга средней тяжести, переломы ребер — вот, собственно, и все. «Через месяц, подполковник, — сказал ей главный хирург, — будете как огурчик». Теперь она лежала в гипсе, не имея возможности повернуться. Тело чесалось — это было обиднее всего. Выжить и не иметь возможности всласть почесаться!..
Правда, в тот момент собственное здоровье интересовало ее меньше всего. Первым делом она потребовала сообщать ей всю текущую информацию, отказывалась принимать лекарства, пока ей не будет доложено о расположении противника. В конце концов Лори допекла врачей, и те согласились, чтобы техники поставили в палате обзорный дисплей, на котором воспроизводилась обстановка, складывающаяся на поле боя. «Stalker’ы» вместе с «Trebuchet’ом» и «Hunchback’ом» продолжали движение. Атаковать конвой было бесполезно, так как он уже оказался в пределах досягаемости батарей, охранявших космопорт. Один из техников сообщил Лори, что подбитый «Orion» остался на прежнем месте, только завалился на ту сторону гребня. Эти, из десанта, не смогли обеспечить его доставку в космопорт. Они так спешили… Эта новость вызвала у Лори горькую усмешку. Помнится, перед началом боя Макс Дево, сержант из частей технического обеспечения, напомнил ей, что Легион нуждается в хорошем моторе типа «Vlar-300» и ей, полковнику Калмар, стоит потрудиться и подбить «Marauder’а» или «Atlas», оборудованных подобным движком. Вот и исполнилось его пожелание — на «Orion’е» как раз стоял «Vlar-300».
Следом прежняя горечь наполнила сердце. Недешево достался наемникам этот двигатель. Цена ему — человеческая жизнь. Она уже более трезво смотрела на гибель Фландерса. Прежде всего Легион потерял прекрасно подготовленного пилота и храброго бойца. Его тела так и не нашли. Вероятно, сгорел в кабине…
Все это случилось почти двое с половиной суток назад. После того как в ее палате поставили обзорный экран, Бен Уотсон, главный врач госпиталя Легиона, отдал негласное указание, чтобы подчиненные поменьше беспокоили Лори, однако она, сразу смекнув, что к чему, в качестве начальника гарнизона отменила его распоряжение и потребовала, чтобы ее в особом лечебном коконе перенесли в штабной отсек. Там она неожиданно для всех встала на ноги. Все протестующие восклицания отмела в приказном порядке и вновь взяла на себя обязанности командующего. Со своего обычного рабочего места она следила за маневрами приближавшихся к Гленгарри полосатых космических челноков. Те перешли на околопланетную орбиту, совершили несколько витков и наконец вошли в нижние слои атмосферы.
— Полковник Калмар?
Лори оторвалась от экрана, повернулась на голос и глухо застонала. Резкая боль пронзила грудную клетку, изо всех сил она попыталась сохранить самообладание.
Майор Ре Хоук склонился над ней. На лице тревога и сострадание:
— Полковник, с вами все в порядке?
Лори выдавила улыбку, посидела несколько мгновений с глупейшей, как она решила про себя, ухмылкой на лице. Потом призналась:
— Все-таки побаливает…
— К черту, полковник. Вам необходимо лечь в стационар! К чему эти подвиги!..
— Я должна быть здесь, майор. Что у вас?
Хоук недоверчиво посмотрел на нее, потом решил, что спорить бесполезно, и протянул дискету:
— Вот мой отчет о действиях батальона. Должен признаться, что последние учения оказались несколько более опасными и трудными, чем ожидалось. Не так ли, полковник?..
Лори засмеялась:
— Что да, то да! За эти учения вас надо наградить орденом в форме распростертых крыльев — вот что я могу сказать, майор! Это был замечательный пример скоростного марша по особо пересеченной местности.
Полное соблюдение маскировки, тщательная проработка маршрута, внезапность появления на поле боя… Слов нет, Ре, ваш марш можно сравнить с Великим походом. Или с «Анабасисом» Ксенофонта. Древнегреческий полководец, исторический писатель, философ, ученик Сократа. В 401 году до нашей эры сумел вывести десять тысяч наемников из Персии. Этот поход вошел в анналы мировой военной истории под названием «Поход десяти тысяч».
Хоук не смог скрыть смущения, на лице у него появилась пренебрежительная, совсем мальчишечья гримаса:
— А-а, пустяки! Просто у нас не было выбора, полковник. Мы должны были сделать это. Ничего больше, просто успеть вовремя.
— Хм. — Теперь Лори не смогла скрыть некоторого недоумения.
За сорок с хвостиком лет службы в частях, состоящих исключительно из наемников — то есть людей, пришедших служить по контракту, — ей доводилось встречать разных людей. И офицеров тоже… Она должна была признать, что это был первый случай такого серьезного — можно сказать жертвенного — отношения к своим обязанностям и к товарищам. Она не хотела употреблять слово «долг» — оно не было в чести у наемников.
Обязанности — да, но долг?.. Что такое долг? Перед кем долг?.. Обычно наемник никому ничего не должен…
— В любом случае, — добавила она после некоторого раздумья, — вы поспели вовремя и спасли моих ребят от больших неприятностей, за что я вам очень благодарна.
Далее она по-деловому вставила дискету, нажала клавишу и, просмотрев представленный отчет, задумчиво сказала:
— Итак, за время перехода потеряно семь машин. Механические повреждения. Восемь роботов были разбиты в бою, большинство из этих машин требуют серьезного ремонта. У еще семи поломки средней тяжести.
Это чересчур много, майор.
— Так точно, — кивнул Хоук. — Я слышал, что вы потеряли всего пять машин. Считая вашу собственную.
— Это если считать на конец дня сражения. К его началу мы потеряли еще четыре машины. Теперь, мой друг, Легион представляет собой не более чем усиленный батальон. Это без учета потерь третьего батальона на Каледонии. Я так полагаю, что вскоре нам придется вывесить объявления о дополнительном наборе добровольцев.
Хоук недовольно поморщился:
— Значит, опять бесконечные тренировки?
— Это точно. Каждый день, по усиленной программе. — Лори вытащила дискету и положила рядом с собой. — Что, не впечатляет? — спросила она и сама себе ответила: — А какие расходы!..
— Мы быстро наберем форму. Костяк есть, а мясо нарастет. Конечно, особенно серьезны потери в боеприпасах и боевой технике. Так всегда бывает после больших сражений. Сейчас, конечно, нам не стоит ввязываться в новую драку. Мы скоро встанем на ноги и тогда…
— Спасибо, майор.
— Полковник?..
Лори глянула на Хоука и решительно ответила:
— Я чувствую себя прекрасно.
Лори Калмар-Карлайл повернулась к экрану и вывела на дисплей сведения о потерях в материально-технической части. Боль отразилась у нее на лице, когда она ознакомилась с цифрами. Та подспудная тревога, которая донимала ее последние два дня, была связана как раз с этой стороной окончившегося сражения. Любая серьезная кампания требовала особого внимания к полнокровному материально-техническому обеспечению, и скоротечность боевого соприкосновения только усугубляла вопрос снабжения войск. Каждая задержка с подвозом боеприпасов могла стоить жизни пилотам. С этой точки зрения положение в Легионе можно было, по мнению Лори, назвать катастрофическим. Если рассматривать вопрос исторически, то Гленгарри была выбрана в качестве опорного пункта для Легиона Серой Смерти не только из-за наличия на планете такого опорного узла, как древняя крепость, но и потому, что здесь была достаточно развитая промышленность. Войскам много чего надо: боеприпасы, броневые плиты, электронное оборудование, системы связи, ремонтное оборудование, искусственные мускулы — все и не перечесть.
В этом смысле Легиону повезло с выбором места дислокации, особенно после того, как Грейсон Карлайл был утвержден бароном Гленгарри и, согласно традиции, планета стала считаться его наследственным леном. Большинство других отрядов наемников закупали все необходимое на свои достаточно скудные средства либо получали по контракту, заключенному с богатыми работодателями. Ими обычно становились царствующие дома. Однако во Внутренней сфере после развала Звездной Лиги даже такие сильные фамилии были ограничены в своих ресурсах: число планет, на которых была развита соответствующая производственная база, было невелико. Геспериды II, расположенные в двух прыжках от Гленгарри, например, являлись одним из таких редких промышленных центров, которые занимались снабжением прежнего правительства независимого Лиранского Содружества боевыми роботами и комплектующими к ним. Теперь, после слияния этих двух государств, заводы, расположенные на Гесперидах, заняли важное место в обеспечении армии Федеративного Содружества. Гленгарри в этом отношении тоже имела соответствующую инфраструктуру, и хотя боевых роботов здесь не изготовляли, все необходимое для обеспечения их бесперебойной работы производилось на фабриках Данкельда, а также на Россе и Инверуре. Чего недоставало для содержания Легиона наемники получали путем обмена.
— Похоже, что нам потребуется не менее полугода, прежде чем мы восстановим свои запасы, — наконец выговорила Лори. — Черт побери! Две недели никому не нужной схватки, и вот мы опять у разбитого корыта.
Только к ноябрю нам удастся набрать прежнюю мощь.
— Может быть, третий батальон?..
Лори остановила Хоука одним движением брови.
— Судя по докладам, которые дошли до меня, они голыми летят домой. Батальон все трофеи оставил на Каледонии. Это было одним из условий перемирия.
Как раз этот пункт договора больше всего пришелся ей не по вкусу. Как можно было бросать такую дорогостоящую технику! А что было делать?
Оставлять ее врагу? Время! Вот что было важно в тот момент. Скорее вернуться на Гленгарри. Выбора у третьего батальона не было.
— Если всерьез задуматься над тем, что мы имеем на сегодняшний день, — продолжила она, — мне кажется, что Гарет мог бы вполне остаться на планете. Я не уверена, что мы даже в компании с третьим батальоном и копьем охраны штаба смогли бы выкурить его из космопорта.
— Вряд ли, — отозвался Хоук. — Думаю, он тоже испытывал нехватку боеприпасов.
— Может быть.
Или он так и планировал операцию? От этой мысли дохнуло могильным холодом. Встает вопрос: кто выиграл, а кто проиграл в этом сражении?
— Полковник Калмар! — Загорелся расположенный сбоку экран. На нем высветилось лицо дежурного офицера связи Уитни Ронга. — Первый космический челнок вышел из зоны ПТ.
— Простите, майор. — Лори кивнула Хоуку.
— Конечно, полковник.
Зона ПТ — потери связи — особый ионизированный слой в атмосфере планеты, где излучение разогретого до высочайшей температуры газа препятствует распространению радиоволн.
Лори направилась к коммуникационному дисплею. Из динамиков раздался металлический, лишенный человеческих обертонов голос:
«Космопорт, это „Индевор“. Мы различаем ваши маяки, траектория снижения дельта-три. Скорость — восемьсот километров, высота — два-пять-восемь-пять метров. Пожалуйста, передайте исходные данные для захода на посадку. Конец».
Это, несомненно, голос Илзы Мартинес — Лори узнала бы ее из тысяч других. Она являлась капитаном «Индевора».
— «Индевор», это космопорт, — ответила Ронга. Голос ее приобрел привычные властные нотки, хотя Лори удалось различить и некоторое волнение, в ту минуту владевшее девушкой. — Небо чистое, на высоте один-восемь тысяч метров редкие цирус.
Потолок не ограничен. Ветер северо-восточный, постоянный, пять метров в секунду.
Лори наклонилась, взяла микрофон.
— Добро пожаловать домой, «Индевор», — сказала она.
— Полковник Калмар! — воскликнула Мартинес. — Это вы?
— А кто же! Мы тут устроили небольшую вечеринку в честь вашего прибытия. Поторопитесь, а то вам не достанется самое вкусненькое.
«Вас поняла, вас поняла, — затараторила Мартинес. Теперь ее металлический голос обрел живые нотки. — У нас на борту есть пассажир, он обязательно заинтересует вас. Док просил передать, что пока все показания неплохие».
Лори, не подавая виду, вздохнула с облегчением:
— Спасибо, «Индевор». Скажите точно, когда прибудете? Как вам удалось обогнать время? Мы не ждали вас так быстро.
«Это долгая история, — ответила Мартинес. — Одним словом, нам удалось найти некий звездный прыгун и оседлать его. Высадились мы в пиратской точке. Гарет и его люди никак не ожидали подобного подарка».
— Это точно. Вы свалились им как снег на голову. Они побили все рекорды по скорости погрузки и драпа с поверхности планеты. Теперь они, должно быть, на полпути к своим звездолетам.
«Так и есть. Мы засекли их радарами… Мы не спускаем с них глаз, чтобы они не выкинули какую-нибудь подлую штучку. Похоже, они в самом деле уходят».
— Садитесь спокойно, «Индевор». Встретимся, когда приземлитесь. — Она глянула на Хоука и предложила: — Майор, не составите мне компанию?
— Конечно, полковник. Я буду чертовски рад вновь увидеть их.
«Боже, он еще жив…» Эта радостная мысль преследовала ее до самого космопорта, куда она отправилась в сопровождении Хоука и двух ребят из службы безопасности. Сначала лифт поднял их на уровень земли, где был расположен выходной шлюз. Все эти недели, получив сообщение о беде под Фалкирком, она старалась не вспоминать о ранении мужа. Старалась отогнать всякую мысль, способную лишить душевного равновесия. Как бы то ни было, он жив, это было самое главное.
Спустя десять минут они расположились в капсуле монорельсовой дороги, которая связывала Крепостной холм и космопорт Данкельда. Солнце уже встало над острыми зазубринами пиков Шотландских гор — огромное и теперь, в минуты восхода, оранжевое. Густые толпы собрались на территории космопорта — большинство жителей при первом известии о появлении в окрестностях планеты вражеского десанта бросили родные дома и ушли в горы. Сразу, как только стих рев двигателей последнего космического челнока захватчиков, они начали возвращаться в родные места.
День выдался на удивление приятным. Свежий ветерок разогнал запах гари, и все равно повсюду угольно-черными пятнами выделялись следы пожарищ. Бои вокруг космопорта оказались наиболее жестокими. До сих пор возле здания главной диспетчерской столбами торчали два обгорелых боевых робота. Зрелище было жуткое. Их испеченные внутренности, оскалившиеся морды вызывали содрогание у каждого, кто бросал на них взгляд. Чуть поодаль торчали ребра сожженных грузовых мобилей, которые враг был вынужден бросить на Гленгарри, а еще дальше расползшимися исполинскими кучами выделялись пепелища, где сжигалось снаряжение, на погрузку которого уже не осталось времени. Они заметно дымили, и этот смрад время от времени густо наваливался на плотную массу встречающих людей, заставляя их менять места ожидания. Сверху это выглядело так, будто собравшаяся на территории порта толпа постоянно сдвигалась то влево, то вправо. Это колыхание сначала очень озадачило Лори, но, когда она уловила острый прогорклый запах, оставляемый сгоревшими упаковками из пластмассы, сама невольно зажала нос. Уже на земле подполковник Калмар-Карлайл вновь невольно изумилась человеческой страсти к зверству и разрушению. Уходя, в свои последние часы на Гленгарри гвардейцы Гарета не пощадили здесь ни одной, даже самой маленькой вещицы — все сокрушили, сожгли, опоганили.