Страница:
Всенародно избранный? В 1991 году эта фраза еще имела какой-то смысл. Российский народ, да простит его Господь, сделал свой выбор подавляющим большинством. Это его дело, тут Зиновьев прав, лишь бы потом не жаловался. Но в 1996 году его никак нельзя упрекать за повторение ошибки. Ему просто навязали этот шаг, всеми силами и средствами. Я уже говорил о различных аспектах информационного обмана, здесь же хочу лишь добавить доказательство, что иностранцы тоже это заметили. Не слепцы же они, в самом деле. Их можно упрекать только в том, что они не заговорили прежде, чем выборы закончились, а когда занялись обличительством, то сделали это шепотом. Но я должен дать читателю маленький пример настоящей фальсификации, не той, которая предназначена сбить с толку избирателя до того, как он придет на участок, а той, которая начинается после выборов и имеет дело с содержанием урн и подсчетом голосов. Я хотел бы заметить, что никто официально не подтвердил и не опроверг того, о чем я пишу восемь месяцев спустя после случившегося. КПРФ направила запрос в ЦИК и в Генеральную прокуратуру, но ответа не получила. Да и непохоже, чтобы коммунисты так уж страстно его добивались. Поэтому вопрос остается открытым.
Пока что, насколько мне известно, свою позицию по нарушениям в ходе президентских выборов 1996 года высказал только (при полном равнодушии окружающих) один ставропольский суд, приговоривший бывшую управляющую районной администрации Лидию Буримову к двум годам заключения условно, плюс к двум годам исправительных работ и выплате 7 514 000 рублей штрафа на основе статьи 133 УК (подделка избирательных документов) «в пользу Бориса Ельцина». Вместе с госпожой Буримовой были признаны виновными и председатели избирательных комиссий номер 112 (поселок Кугульта) и 113 (поселок Верхняя Кугульта). Выслушав приговор судьи Натальи Схоменко, секретарь краевой избирательной комиссии Александр Фирсов заявил, что «в свете установленных фактов Грачевский округ, как и все остальные округа Ставрополя, не поддержал кандидатуру Бориса Ельцина»83.
Ставропольский край велик, в нем проживает 1 870 996 избирателей. По официальным данным, Ельцин получил здесь 22,26% в первом туре и 40,41% во втором. Теперь мы совершенно точно знаем, что даже эти 22,26 (или 40,41, поскольку не совсем ясно, в каком из двух туров была осуществлена подтасовка) не соответствовали действительности. Если критерии были близки к татарстанским (более 3 миллионов избирателей), то те 3% отрыва в первом туре весьма сомнительны. Естественно, это всего лишь капля в море. Но она заслуживает интереса. Однако же Генеральный прокурор Скуратов не нашел времени и свободных сотрудников, чтобы прояснить этот вопрос.
Через несколько дней после второго тура я получил из источника, заслуживающего самого высокого доверия, несколько документов, которые в другой стране вызвали бы грандиозный скандал. Следует тут же уточнить, что они были также направлены в российские газеты и ряду иностранных корреспондентов, в том числе американцев. Никто из иностранцев, за исключением «Ла Стампа», ничего на эту тему не написал84. То были фотокопии подлинных протоколов пяти территориальных окружных комиссий Татарстана вместе с официальной сводной таблицей республиканского ЦИКа, которая, по всей видимости, должна была опубликовать те же цифры. Данные касались 269 избирательных участков, а общее число голосов равнялось 329 474.
Очевидность подмены была поразительной. А ведь многие российские газеты описывали этот механизм задолго до выборов. Значит, один из возможных способов фальсификации был известен заранее. Итак: участки направляют протокол подсчета голосов в окружную комиссию, у которой таких участков около 60. Задача окружной комиссии проста: свести вместе полученные данные и переслать их в республиканский ЦИК, который, в свою очередь, передаст общий результат в Москву. В описываемом случае сравнение данных, поступивших в окружную комиссию с теми, которые поступили в ЦИК Татарстана, выявило серьезные различия. Речь шла, напомню еще раз, о протоколах с участков, подписанных по меньшей мере 15 членами комиссии и заверенных печатью. На уровне участков подделать протоколы непросто, если вообще возможно, поскольку это означает подкуп представителей всех остальных кандидатов. К тому же фальсификация такого масштаба вовлекла бы слишком большое количество участников и сохранить ее в тайне было бы невозможно. Документы же республиканской комиссии подписываются двумя-тремя чиновниками. Все сильно упрощается.
В результате на выходе ни один из десяти кандидатов не имеет голосов, полученных на входе. С одной неизменно повторяющейся особенностью: девять из них всегда теряют и только один постоянно оказывается в выигрыше. Его имя? Борис Ельцин.
Возьмем конкретный пример – протокол по Авиастроительному округу, промышленному району Казани, столицы Татарстана. Здесь Ельцин победил с большим отрывом: 23 428 действительных бюллетеней. Но в сводной таблице он получает ровно на 4 тысячи больше – 27 428. Работа была проведена аккуратно: сколько добавили в одном месте, столько отняли в другом. У Зюганова отняли 1285 голосов, у Явлинского 897, у Жириновского 205. Даже генерала Лебедя, в последний момент ставшего «союзником» президента, облегчили на 1192 бюллетеня. А у миллиардера Брынцалова, собравшего всего 64 голоса, отрезали 13 избирателей.
Если перевести подсчет данных по всем 269 участкам в процентное выражение, то Ельцин получил на 20 процентов больше, Зюганов потерял 13 процентов (меньше всех остальных, видимо, именно его хотели видеть во втором туре, чтобы смертельно запугать избирателей), Явлинский – 21, Лебедь – 27, Жириновский – 36. Больше всех не повезло бедному Шаккуму, который набрал всего один процент, но ему его срезали наполовину. То же самое с Горбачевым, у которого отобрали 42% из полученных им голосов. Но самое интересное – порядок остается тем же самым. В Татарстане в результате подтасовки никто никого не обошел. В некоторых окружных комиссиях фальсификация была проведена более грубо, в других работали ювелирно. В целом по республике победил Зюганов, но дополнительные голоса, подаренные Ельцину, несомненно сказались на всероссийском результате.
Таким образом, пока международные наблюдатели – неизвестно, насколько честные и насколько наивные, – присутствовали при подсчете на участках; чтобы поймать какого-нибудь простачка, засунувшего в урну пару лишних бюллетеней, фальсификация спокойно совершалась в самих комиссиях с помощью ручки и японского калькулятора.
Свидетельство иного способа подлога пришло из Москвы. Председатель столичного избирательного участка номер 1117 Владимир Чудин заявил, что при сдаче протоколов представители Московской окружной комиссии потребовали у него два чистых бланка с печатью и подписями всех членов участковой комиссии. За обнародованием этого обстоятельства также ничего не последовало. Что же до того, что происходило в те дни во всех 89 субъектах Федерации, в 93 тысячах участков, в тысячах окружных комиссий, в ходе передачи данных от одних к другим и, наконец, в ЦИКе, то этого мы никогда не узнаем.
Ясно одно – описанный механизм легко мог сработать повсюду. И похоже, что во многих регионах без него не обошлось. Разве трудно людям, обладающим средствами, чтобы скупить пол-России, в условиях, когда пол-России только и ждала покупателя, организовать систематические нарушения на уровнях окружных и региональных комиссий? Можно прикинуть, что речь шла о подкупе пары тысяч чиновников. Для этого достаточно миллиона долларов. Просто даром. В 269 татарстанских участках Ельцин набрал на 20% больше. Скорее всего, в менее благоприятных условиях «красных» регионов приписки были менее щедрыми в силу усиленного контроля противников. Но зато в верных ему областях он мог набрать и гораздо больше. Кстати, нельзя исключить, что и коммунисты действовали аналогичным способом в своих регионах. Но гипотеза «ничьи» в подлогах не выдерживает никакой критики, поскольку нигде избирательные комиссии не были в руках оппозиции.
В любом случае все это только предположения и ничего больше. Они не имели бы никакого законного права на существование, если бы ЦИК и Генеральная прокуратура удосужились дать кое-какие объяснения. И если бы не потрясающее молчание тех, кто был обязан проверить все, даже самые худшие, предположения. Если они хранят молчание, значит, им нечего сказать. И, пока они будут молчать, каждый имеет право думать по этому поводу все, что угодно. Мы знаем одно: 16 июня Борис Ельцин занял первое место с 35% голосов, всего на три процента больше Зюганова. В свете вышеизложенных фактов кто может поручиться, что Ельцин в самом деле победил в первом туре?
Это – заключительное кольцо цепочки. О предыдущих однажды расскажет нам студент-дипломник какого-нибудь американского университета, предварительно порывшись в подшивках газет того времени. Здесь мы можем только делать выводы из случайных примеров. Которые, тем не менее, показывают, насколько все было очевидно, при свете дня. Тем, кто промолчали, нет оправдания.
Самое лучшее доказательство я получил от представителей самих СМИ, которые не могут изображать неведение. Мне припоминается реакция Сергея Доренко на закрытие его программы «Версии», выходившей на только что приватизированном ОРТ. Тогда он был еще не такой толстокожий и, разговорившись с оппозиционным журналистом, публично обвинил Сергея Благоволина (генерального директора ОРТ) и Бориса Березовского (в то время заместителя генерального директора) в цензурных вмешательствах. «Они думают, – сказал Доренко, – что пропаганду нужно хорошенько начищать, как ствол „калашникова», чтобы каждый день стрелять телезрителям прямо в лоб»85. Эти слова были произнесены 28 сентября 1995 года, в самый разгар кампании по выборам в Думу. Впоследствии Доренко, отстраненный от работы на несколько месяцев, передумал (и не за так) и сам превратился в дуло «калашникова».
Накануне выборов, сообщая о поражении бывших коммунистов в Монголии, «Московский комсомолец» вышел с расистским заголовком: «Даже монголы избавились от коммунизма. Мы, что, глупее?» А «Комсомольская правда» печатала на первой полосе воззвание писателя Виктора Астафьева: «Коммунисты всегда лгали. Если Сатана придет к власти, Россия умоется кровью». «Известия», не столь устрашающие, ограничились тем, что заполнили всю первую полосу фотографиями далекого и недавнего коммунистического прошлого: карточки, пустые витрины, нищета и серость. Заголовок гласил: «Пойди проголосуй за Ельцина, иначе все это вернется». Кто не встал в общий строй, оказывался предателем. Максимум на что были способны многие, так это вполголоса признать опасность такой тенденциозности в частной беседе. В будущем, когда коммунисты будут побеждены, ситуация «нормализуется» и журналисты смогут снова заняться своим ремеслом. Никто не думал о настоящем. Цель оправдывала любые средства. А пока что нравственному авторитету демократической печати, выступившей против большинства населения, наносился невосполнимый ущерб.
Согласно данным мониторинга «Европейского Института СМИ», по трем всероссийским каналам систематически говорили хорошо только о Ельцине и, на последнем этапе, о Лебеде. Всех остальных кандидатов практически игнорировали. Несколько цифр: за две недели перед вторым туром Ельцин 247 раз упоминался в положительном контексте и ни разу в отрицательном. Зюганова же 241 раз помянули отрицательно и ни разу положительно. Директор Института, Бернард Петер Ланж, заявил: «Отсутствия существенных процедурных нарушений недостаточно, чтобы назвать выборы свободными и честными. Поведение СМИ запятнало демократический процесс»86.
Разумеется, надо было быть слепыми, чтобы ничего не заметить. В США, однако, многие призывали не переусердствовать с критикой СМИ. Да, говорили они, некоторые продались власти, но большая часть независимых СМИ просто выражала, самостоятельно и с большим напором, свою позицию. Кто-нибудь когда-нибудь объяснит авторам этих заявлений, что они имеют смысл только тогда, когда между соперниками существует хоть относительный паритет? Любопытно, как нейтрально отнеслась «Нью-Йорк таймс» к некорректности российских телекомпаний во время избирательной кампании: «Во всем этом есть некий привкус мести. Коммунисты не соблюдали правил, когда правили страной, так почему же мы должны соблюдать их теперь? Так рассуждали „демократы». Причина, по которой государственные каналы игнорируют мистера Зюганова, очевидна – их руководители ясно дали понять, что прежде всего надо служить интересам президента»87.
«Многие газеты отбросили всякую претензию на объективность, выстроившись по одну или по другую сторону идеологической баррикады… Даже менее пристрастные издания – „Сегодня», „Известия», „Независимая газета» – только вкратце информировали о противниках Ельцина и вообще избегали деликатных политических тем, как, например, здоровье президента»88. Разумеется, мир прекрасен именно потому, что разнообразен. Один из наблюдателей от Совета Европы, швейцарец Эрнст Мулеманн, сказал на пресс-конференции 4 июля 1996 года, перед тем как сесть на самолет, что «организация выборов была превосходной». А в доказательство того, что проблемы России стали совсем похожими на наши, добавил: «Для западных стран это хороший пример»89.
Но наиболее ясно и откровенно итоги были подведены одной американской газетой, выходящей в Москве. Это неподписанная передовица заслуживает обширного цитирования. Сначала нам сообщают хорошую новость: Ельцин победил, а коммунисты проиграли. Но «плохая новость, даже при таком исходе, заключается в том, что результат выборов может ввести в заблуждение, поскольку был достигнут некорректными способами». Прежде всего, позорная тактика президента «подорвала моральную ценность его победы, как и мандата, полученного на выборах». К тому же, продолжает «Москоу таймс», «подсчет голосов, может, и был честным, но сама кампания была просто комедией». А роль СМИ, «безусловно поддержавших команду Ельцина, оказалась решающей, поскольку они полностью исказили содержание кампании Зюганова и потенциально критические моменты, вроде здоровья Ельцина». И наконец, «столь же важную роль сыграло превышение президентом своих полномочий во время кампании», в том числе в том, что касалось «количества денег, потраченных, чтобы остаться в Кремле, не только намного превзошедшего траты КПРФ, но и вообще все приемлемые границы. А то обстоятельство, что нет никого достаточно честного, кто бы предотвращал, вскрывал и карал этот произвол, заставляет с глубоким скептицизмом взглянуть на весь избирательный процесс»90.
Глава 16. Великолепная восьмёрка
Пока что, насколько мне известно, свою позицию по нарушениям в ходе президентских выборов 1996 года высказал только (при полном равнодушии окружающих) один ставропольский суд, приговоривший бывшую управляющую районной администрации Лидию Буримову к двум годам заключения условно, плюс к двум годам исправительных работ и выплате 7 514 000 рублей штрафа на основе статьи 133 УК (подделка избирательных документов) «в пользу Бориса Ельцина». Вместе с госпожой Буримовой были признаны виновными и председатели избирательных комиссий номер 112 (поселок Кугульта) и 113 (поселок Верхняя Кугульта). Выслушав приговор судьи Натальи Схоменко, секретарь краевой избирательной комиссии Александр Фирсов заявил, что «в свете установленных фактов Грачевский округ, как и все остальные округа Ставрополя, не поддержал кандидатуру Бориса Ельцина»83.
Ставропольский край велик, в нем проживает 1 870 996 избирателей. По официальным данным, Ельцин получил здесь 22,26% в первом туре и 40,41% во втором. Теперь мы совершенно точно знаем, что даже эти 22,26 (или 40,41, поскольку не совсем ясно, в каком из двух туров была осуществлена подтасовка) не соответствовали действительности. Если критерии были близки к татарстанским (более 3 миллионов избирателей), то те 3% отрыва в первом туре весьма сомнительны. Естественно, это всего лишь капля в море. Но она заслуживает интереса. Однако же Генеральный прокурор Скуратов не нашел времени и свободных сотрудников, чтобы прояснить этот вопрос.
Через несколько дней после второго тура я получил из источника, заслуживающего самого высокого доверия, несколько документов, которые в другой стране вызвали бы грандиозный скандал. Следует тут же уточнить, что они были также направлены в российские газеты и ряду иностранных корреспондентов, в том числе американцев. Никто из иностранцев, за исключением «Ла Стампа», ничего на эту тему не написал84. То были фотокопии подлинных протоколов пяти территориальных окружных комиссий Татарстана вместе с официальной сводной таблицей республиканского ЦИКа, которая, по всей видимости, должна была опубликовать те же цифры. Данные касались 269 избирательных участков, а общее число голосов равнялось 329 474.
Очевидность подмены была поразительной. А ведь многие российские газеты описывали этот механизм задолго до выборов. Значит, один из возможных способов фальсификации был известен заранее. Итак: участки направляют протокол подсчета голосов в окружную комиссию, у которой таких участков около 60. Задача окружной комиссии проста: свести вместе полученные данные и переслать их в республиканский ЦИК, который, в свою очередь, передаст общий результат в Москву. В описываемом случае сравнение данных, поступивших в окружную комиссию с теми, которые поступили в ЦИК Татарстана, выявило серьезные различия. Речь шла, напомню еще раз, о протоколах с участков, подписанных по меньшей мере 15 членами комиссии и заверенных печатью. На уровне участков подделать протоколы непросто, если вообще возможно, поскольку это означает подкуп представителей всех остальных кандидатов. К тому же фальсификация такого масштаба вовлекла бы слишком большое количество участников и сохранить ее в тайне было бы невозможно. Документы же республиканской комиссии подписываются двумя-тремя чиновниками. Все сильно упрощается.
В результате на выходе ни один из десяти кандидатов не имеет голосов, полученных на входе. С одной неизменно повторяющейся особенностью: девять из них всегда теряют и только один постоянно оказывается в выигрыше. Его имя? Борис Ельцин.
Возьмем конкретный пример – протокол по Авиастроительному округу, промышленному району Казани, столицы Татарстана. Здесь Ельцин победил с большим отрывом: 23 428 действительных бюллетеней. Но в сводной таблице он получает ровно на 4 тысячи больше – 27 428. Работа была проведена аккуратно: сколько добавили в одном месте, столько отняли в другом. У Зюганова отняли 1285 голосов, у Явлинского 897, у Жириновского 205. Даже генерала Лебедя, в последний момент ставшего «союзником» президента, облегчили на 1192 бюллетеня. А у миллиардера Брынцалова, собравшего всего 64 голоса, отрезали 13 избирателей.
Если перевести подсчет данных по всем 269 участкам в процентное выражение, то Ельцин получил на 20 процентов больше, Зюганов потерял 13 процентов (меньше всех остальных, видимо, именно его хотели видеть во втором туре, чтобы смертельно запугать избирателей), Явлинский – 21, Лебедь – 27, Жириновский – 36. Больше всех не повезло бедному Шаккуму, который набрал всего один процент, но ему его срезали наполовину. То же самое с Горбачевым, у которого отобрали 42% из полученных им голосов. Но самое интересное – порядок остается тем же самым. В Татарстане в результате подтасовки никто никого не обошел. В некоторых окружных комиссиях фальсификация была проведена более грубо, в других работали ювелирно. В целом по республике победил Зюганов, но дополнительные голоса, подаренные Ельцину, несомненно сказались на всероссийском результате.
Таким образом, пока международные наблюдатели – неизвестно, насколько честные и насколько наивные, – присутствовали при подсчете на участках; чтобы поймать какого-нибудь простачка, засунувшего в урну пару лишних бюллетеней, фальсификация спокойно совершалась в самих комиссиях с помощью ручки и японского калькулятора.
Свидетельство иного способа подлога пришло из Москвы. Председатель столичного избирательного участка номер 1117 Владимир Чудин заявил, что при сдаче протоколов представители Московской окружной комиссии потребовали у него два чистых бланка с печатью и подписями всех членов участковой комиссии. За обнародованием этого обстоятельства также ничего не последовало. Что же до того, что происходило в те дни во всех 89 субъектах Федерации, в 93 тысячах участков, в тысячах окружных комиссий, в ходе передачи данных от одних к другим и, наконец, в ЦИКе, то этого мы никогда не узнаем.
Ясно одно – описанный механизм легко мог сработать повсюду. И похоже, что во многих регионах без него не обошлось. Разве трудно людям, обладающим средствами, чтобы скупить пол-России, в условиях, когда пол-России только и ждала покупателя, организовать систематические нарушения на уровнях окружных и региональных комиссий? Можно прикинуть, что речь шла о подкупе пары тысяч чиновников. Для этого достаточно миллиона долларов. Просто даром. В 269 татарстанских участках Ельцин набрал на 20% больше. Скорее всего, в менее благоприятных условиях «красных» регионов приписки были менее щедрыми в силу усиленного контроля противников. Но зато в верных ему областях он мог набрать и гораздо больше. Кстати, нельзя исключить, что и коммунисты действовали аналогичным способом в своих регионах. Но гипотеза «ничьи» в подлогах не выдерживает никакой критики, поскольку нигде избирательные комиссии не были в руках оппозиции.
В любом случае все это только предположения и ничего больше. Они не имели бы никакого законного права на существование, если бы ЦИК и Генеральная прокуратура удосужились дать кое-какие объяснения. И если бы не потрясающее молчание тех, кто был обязан проверить все, даже самые худшие, предположения. Если они хранят молчание, значит, им нечего сказать. И, пока они будут молчать, каждый имеет право думать по этому поводу все, что угодно. Мы знаем одно: 16 июня Борис Ельцин занял первое место с 35% голосов, всего на три процента больше Зюганова. В свете вышеизложенных фактов кто может поручиться, что Ельцин в самом деле победил в первом туре?
Это – заключительное кольцо цепочки. О предыдущих однажды расскажет нам студент-дипломник какого-нибудь американского университета, предварительно порывшись в подшивках газет того времени. Здесь мы можем только делать выводы из случайных примеров. Которые, тем не менее, показывают, насколько все было очевидно, при свете дня. Тем, кто промолчали, нет оправдания.
Самое лучшее доказательство я получил от представителей самих СМИ, которые не могут изображать неведение. Мне припоминается реакция Сергея Доренко на закрытие его программы «Версии», выходившей на только что приватизированном ОРТ. Тогда он был еще не такой толстокожий и, разговорившись с оппозиционным журналистом, публично обвинил Сергея Благоволина (генерального директора ОРТ) и Бориса Березовского (в то время заместителя генерального директора) в цензурных вмешательствах. «Они думают, – сказал Доренко, – что пропаганду нужно хорошенько начищать, как ствол „калашникова», чтобы каждый день стрелять телезрителям прямо в лоб»85. Эти слова были произнесены 28 сентября 1995 года, в самый разгар кампании по выборам в Думу. Впоследствии Доренко, отстраненный от работы на несколько месяцев, передумал (и не за так) и сам превратился в дуло «калашникова».
Накануне выборов, сообщая о поражении бывших коммунистов в Монголии, «Московский комсомолец» вышел с расистским заголовком: «Даже монголы избавились от коммунизма. Мы, что, глупее?» А «Комсомольская правда» печатала на первой полосе воззвание писателя Виктора Астафьева: «Коммунисты всегда лгали. Если Сатана придет к власти, Россия умоется кровью». «Известия», не столь устрашающие, ограничились тем, что заполнили всю первую полосу фотографиями далекого и недавнего коммунистического прошлого: карточки, пустые витрины, нищета и серость. Заголовок гласил: «Пойди проголосуй за Ельцина, иначе все это вернется». Кто не встал в общий строй, оказывался предателем. Максимум на что были способны многие, так это вполголоса признать опасность такой тенденциозности в частной беседе. В будущем, когда коммунисты будут побеждены, ситуация «нормализуется» и журналисты смогут снова заняться своим ремеслом. Никто не думал о настоящем. Цель оправдывала любые средства. А пока что нравственному авторитету демократической печати, выступившей против большинства населения, наносился невосполнимый ущерб.
Согласно данным мониторинга «Европейского Института СМИ», по трем всероссийским каналам систематически говорили хорошо только о Ельцине и, на последнем этапе, о Лебеде. Всех остальных кандидатов практически игнорировали. Несколько цифр: за две недели перед вторым туром Ельцин 247 раз упоминался в положительном контексте и ни разу в отрицательном. Зюганова же 241 раз помянули отрицательно и ни разу положительно. Директор Института, Бернард Петер Ланж, заявил: «Отсутствия существенных процедурных нарушений недостаточно, чтобы назвать выборы свободными и честными. Поведение СМИ запятнало демократический процесс»86.
Разумеется, надо было быть слепыми, чтобы ничего не заметить. В США, однако, многие призывали не переусердствовать с критикой СМИ. Да, говорили они, некоторые продались власти, но большая часть независимых СМИ просто выражала, самостоятельно и с большим напором, свою позицию. Кто-нибудь когда-нибудь объяснит авторам этих заявлений, что они имеют смысл только тогда, когда между соперниками существует хоть относительный паритет? Любопытно, как нейтрально отнеслась «Нью-Йорк таймс» к некорректности российских телекомпаний во время избирательной кампании: «Во всем этом есть некий привкус мести. Коммунисты не соблюдали правил, когда правили страной, так почему же мы должны соблюдать их теперь? Так рассуждали „демократы». Причина, по которой государственные каналы игнорируют мистера Зюганова, очевидна – их руководители ясно дали понять, что прежде всего надо служить интересам президента»87.
«Многие газеты отбросили всякую претензию на объективность, выстроившись по одну или по другую сторону идеологической баррикады… Даже менее пристрастные издания – „Сегодня», „Известия», „Независимая газета» – только вкратце информировали о противниках Ельцина и вообще избегали деликатных политических тем, как, например, здоровье президента»88. Разумеется, мир прекрасен именно потому, что разнообразен. Один из наблюдателей от Совета Европы, швейцарец Эрнст Мулеманн, сказал на пресс-конференции 4 июля 1996 года, перед тем как сесть на самолет, что «организация выборов была превосходной». А в доказательство того, что проблемы России стали совсем похожими на наши, добавил: «Для западных стран это хороший пример»89.
Но наиболее ясно и откровенно итоги были подведены одной американской газетой, выходящей в Москве. Это неподписанная передовица заслуживает обширного цитирования. Сначала нам сообщают хорошую новость: Ельцин победил, а коммунисты проиграли. Но «плохая новость, даже при таком исходе, заключается в том, что результат выборов может ввести в заблуждение, поскольку был достигнут некорректными способами». Прежде всего, позорная тактика президента «подорвала моральную ценность его победы, как и мандата, полученного на выборах». К тому же, продолжает «Москоу таймс», «подсчет голосов, может, и был честным, но сама кампания была просто комедией». А роль СМИ, «безусловно поддержавших команду Ельцина, оказалась решающей, поскольку они полностью исказили содержание кампании Зюганова и потенциально критические моменты, вроде здоровья Ельцина». И наконец, «столь же важную роль сыграло превышение президентом своих полномочий во время кампании», в том числе в том, что касалось «количества денег, потраченных, чтобы остаться в Кремле, не только намного превзошедшего траты КПРФ, но и вообще все приемлемые границы. А то обстоятельство, что нет никого достаточно честного, кто бы предотвращал, вскрывал и карал этот произвол, заставляет с глубоким скептицизмом взглянуть на весь избирательный процесс»90.
Глава 16. Великолепная восьмёрка
Жил-был когда-то один классик, чье имя теперь звучит почти кощунственно, который утверждал, что политика является концентрированным выражением экономики. Иными словами (конечно, он, классик, так никогда бы не сказал), экономика – это бульон, а политика – кубик для него. В термодинамике это соответствовало бы антиэнтропийному феномену, поскольку, как правило, добавляя воду, мы получаем бульон из кубика, а не наоборот. Но в России все возможно. По окончании «первого пятилетнего плана по форсированному введению капитализма» в политику вступают грабители (назвать их капиталистами в свете изложенного означало бы обидеть настоящих капиталистов). Они входят в нее напрямую, неприкрыто, с главного входа и даже не прибегая для этого хоть к каким-нибудь выборам. Мы же не в Америке, где миллиардер Росс Перо как настоящий камикадзе пытается стать президентом за свой счет. В России политиками делаются бесплатно, ими назначаются.
Был еще один классик (которого тоже нельзя цитировать), шокировавший мир заявлением, что правительства (буржуазные, разумеется) не что иное, как просто комитеты по делам крупного капитала. Он, конечно, преувеличивал. Его утверждение было слишком поспешным и поверхностным и, как следствие, ошибочным. Он вообще немало наломал дров. Ошибаться свойственно человеку. Но ему было бы приятно узнать, что – по крайней мере в том, что касается конкретной темы и конкретно России, – он оказался прав.
Началось все довольно любопытно. Мелкая рыбешка стала избираться в нижнюю палату парламента, в Думу. Причин тому немало. Во-первых, президентские выборы все-таки бывают не каждый день. Маловероятно, что следующие (как бы не обстояли дела со здоровьем Ельцина) состоятся раньше 2000 года. А только что прошедшие, как мы знаем, были на волосок от срыва. Во-вторых, кресло в парламенте стоит дешевле. В-третьих, многие бизнесмены сочли, что пребывание в Думе может способствовать их предпринимательско-спекулятивно-банковской деятельности. И наконец, для тех, кто уже «раскрутился», перед глазами маячила заманчивая возможность приобрести депутатский иммунитет.
Акулы на это время не теряют. Добиться кресла в парламенте не только дорого, но и неудобно. Они ждут подходящего момента и напрямую входят в исполнительную вертикаль. Далекий от российских широт читатель снова обвинит меня в преувеличении. Но все так и есть на самом деле. На эту тему публично хвастался Борис Абрамович Березовский, один из «восьмерки», которой посвящена данная глава. Наверное, из всех ее членов он самый «великолепный». И уж точно – самый предприимчивый.
Хвастался он в ставшем уже историческом интервью одной английской газете спустя несколько дней после своего назначения президентским указом заместителем секретаря российского Совета Безопасности91. Приставка «заместитель» никого не должна вводить в заблуждение. Любой, кто имеет доступ во влиятельные московские круги, знает реальный вес «секретаря» Ивана Рыбкина, выловленного Борисом Ельциным для этой синекуры из забвения, последовавшего после его многочисленных неудач. Он был коммунистом, стал председателем первой Думы, потом переметнулся в лагерь президента, где был принесен в жертву на алтарь создания партии левого толка из пары проправительственных блоков (правую должен был организовать Черномырдин), выдуманной двумя ельцинскими гениями, Сатаровым и Шахраем (да убережет меня Господь от друзей, а с врагами я сам как-нибудь разберусь). За этим последовал позорный провал на выборах, от которого Рыбкин спасся благодаря не божественному, а абсолютно земному провидению, став единственным кандидатом по одномандатному округу от партии, развалившейся еще до рождения. Никто не знает, на какие деньги он провел свою избирательную кампанию. Некоторые газеты писали, что по счетам платил Березовский. И вот они снова вместе. А как отказать старым друзьям?
Вернемся к «заместителю», без экивоков заявившему, что экономикой всей страны управляет «великолепная семерка». Он сказал что-то вроде: «Бульон – это мы». Именно мы напрямую или косвенно контролируем половину «голубых фишек» на российских биржах. Что же тут удивительного, если, диктуя правила игры в экономике, мы хотим делать то же самое в политике? Вот соль его речей – торжественное, именно антиэнтропийное заявление, согласно которому из бульона получается кубик. Известно же, что из яичницы можно получить целые яйца. Иными словами, обладатели крупных состояний, нажитых в поте лица в предыдущие четыре года, наконец-то захотели войти в политику и начать управлять не только своими банками, но и всей страной. Вот что значит сила примера. Берлускони был бы доволен – у него уже появились подражатели.
Кое-кто в «демократическом» лагере забеспокоился. Там начали клеймить государственный капитализм, учуяв взаимопроникновение финансов и госбюрократии. Но экономика не является сильной стороной «демократов», как, впрочем, и политика, и этика. С государственным капитализмом происходящее не имеет ничего общего. Бизнесмены идут во власть потому, что в России благодаря ей можно сделать больше денег. Это не государственный капитализм, а, напротив, полная приватизация государства. Если она протекает в хищнических монополистических формах, если убивает конкуренцию (в прямом, а не переносном смысле), то это уже другой разговор, с которым надо идти к тем, кто писал указы российской рыночной «реформы», сидя в Гарварде, и получал за это щедрое вознаграждение от правительства Соединенных Штатов Америки.
Так или иначе, если Березовский сказал «Файнэншл таймс» правду, то это означает, что горстка банков держит в кулаке всю страну. Плацдарм для этого завоевания был взят штурмом в 1995 году. То был знаменитый обмен: ты, обанкротившееся государство, даешь мне в залог акции ведущих предприятий страны (подробный перечень прилагается), а я одалживаю тебе 9 триллионов рублей (на тот момент равных 1,8 миллиарда долларов). Если через год ты окажешься не в состоянии выкупить их обратно, то акции перейдут в нашу собственность. Говорят, что это операцию придумал Владимир Потанин вместе с Березовским. Вроде бы именно они предложили сформировать консорциум банков-«кредиторов». Которые – смотри, какое совпадение! – как раз и представляют группу ростовщиков, ставших хозяевами. Все это с отеческого благословения Чубайса, первого вице-премьера правительства, которого Ельцин тогда еще не прогнал с криком «Во всем виноват Чубайс!».
Согласно авторитетным оценкам, пакеты акций заложенных предприятий стоили от 6 до 10 раз больше. Но не будем терять время на такие мелочи. История и без того достаточно аппетитная. Итак, Владимир Потанин и Борис Березовский запускают идею «залога». В руки нескольких российских банков переходят пакеты акций нефтяных компаний «Юкос», «Сиданко», «Сибнефть», комбината «Норильский никель» и Липецкого металлургического комплекса. Формально это должно было происходить на конкурсной основе. В действительности эти предприятия стали приятным подарком от правительственного лобби, возглавляемого – угадайте кем? – Чубайсом. Некоторые недопущенные до дележа банки (не настолько «друзья друзей», как остальные) возмутились. Но никто не пошел дальше вежливо выраженного несогласия, даже Петр Авен, президент «Альфа-Банка». Право, не стоит, а то там, наверху, все такие мстительные.
В России все делается почти открыто и нет нужды в излишних предосторожностях. Как написал один из самых беззастенчивых российских журналистов, Александр Беккер, «немногие поняли, что в условиях переходной экономики государство видит благо не в равноправном конкурсе, а в передаче в надежные руки под видом конкурса той собственности, которая стала тяготить его«92. Просьба заметить, что данная статья была панегириком Владимиру Потанину, к тому времени покинувшему кресло президента «ОНЭКСИМбанка» ради поста первого вице-премьера. Обратите внимание на альтруизм, с каким заинтересованные банки берут в свои «надежные руки» собственность, ставшую в тягость государству. Если взглянуть на список этих банков, то мы получим ответ на некоторые из интересующих нас вопросы и познакомимся с частью «великолепной семерки». Это «Логоваз» (Березовский), ОНЭКСИМбанк (Потанин), «Менатеп» (Ходорковский), «Мост-Банк» (Гусинский), «Столичный» (Смоленский). В операции не участвуют «Альфа-Банк» (Авен) и «Инкомбанк» (Виноградов), которых тем не менее Березовский включает в перечень «хозяев России», а «Файнэншл таймс» удостаивает титула «фактического правительства России».
«Сделка» предлагается правительству 31 марта 1995 года и всего через несколько месяцев вступает в силу. Установлено, что срок «займа» истекает 1 сентября 1996 года, после чего акции беспрепятственно перейдут к вышеперечисленным банкам. Теперь понятно, что они были так заинтересованы в победе Ельцина. Беда в том, что для победы Борису Николаевичу нужен еще и Лебедь, который вместе со своим экономическим советником Сергеем Глазьевым сует нос в это дело и начинает шуметь. Не слишком громко, впрочем. Тогда (в ожидании подходящего момента для увольнения этого надоедалы Лебедя) достигается компромисс: государство будет контролировать продажу акций третьим лицам; «Норильский никель» и «Северо-восточное пароходство» (еще одно предприятие, присоединившееся к делу) нельзя будет продавать иностранцам; три нефтяные компании смогут продать за границей максимум 15% своих акций. В результате «Менатеп» получил «Юкос», «ОНЭКСИМбанк» – «Норильский никель» и «Сиданко», Березовский наложил лапу на «Сибнефть».
Большой хапок. Вот так был поделен один из самых крупных и соблазнительных кусков российского пирога – по «обезьяньему» принципу. Выражение не мое, оно принадлежит человеку, увязшему во всех этих делах по горло и прекрасно знающему все подробности. «Обезьяна, – поведал публике Александр Смоленский, – по природе своей дальтоник и не отличает желтых бананов от зеленых. Поэтому она хватает всю связку и поедает их один за другим. Так было и у нас: сначала набросились на заводы и магазины и только потом взялись за подсчеты: это я не потяну, на это у меня нет денег, а вот это подойдет«93. Он тоже, похоже, набросился на бананы.
В этих довольно конкретных рамках и разворачивалась операция, приведшая к победе на выборах Бориса Ельцина. Ведь именно эти боссы порекомендовали президенту призвать обратно Анатолия Чубайса, выброшенного из правительства в начале 1996 года, и поставить его во главе предвыборной команды. Именно они тайно перечислили три миллиона долларов на президентскую кампанию (сегодня мы знаем, насколько смешна эта сумма, которую можно считать разве что маленьким авансом). И наконец, именно они (вместе с Чубайсом) в последний момент придумали союз Ельцина с Лебедем. Березовский это подтверждает:
Был еще один классик (которого тоже нельзя цитировать), шокировавший мир заявлением, что правительства (буржуазные, разумеется) не что иное, как просто комитеты по делам крупного капитала. Он, конечно, преувеличивал. Его утверждение было слишком поспешным и поверхностным и, как следствие, ошибочным. Он вообще немало наломал дров. Ошибаться свойственно человеку. Но ему было бы приятно узнать, что – по крайней мере в том, что касается конкретной темы и конкретно России, – он оказался прав.
Началось все довольно любопытно. Мелкая рыбешка стала избираться в нижнюю палату парламента, в Думу. Причин тому немало. Во-первых, президентские выборы все-таки бывают не каждый день. Маловероятно, что следующие (как бы не обстояли дела со здоровьем Ельцина) состоятся раньше 2000 года. А только что прошедшие, как мы знаем, были на волосок от срыва. Во-вторых, кресло в парламенте стоит дешевле. В-третьих, многие бизнесмены сочли, что пребывание в Думе может способствовать их предпринимательско-спекулятивно-банковской деятельности. И наконец, для тех, кто уже «раскрутился», перед глазами маячила заманчивая возможность приобрести депутатский иммунитет.
Акулы на это время не теряют. Добиться кресла в парламенте не только дорого, но и неудобно. Они ждут подходящего момента и напрямую входят в исполнительную вертикаль. Далекий от российских широт читатель снова обвинит меня в преувеличении. Но все так и есть на самом деле. На эту тему публично хвастался Борис Абрамович Березовский, один из «восьмерки», которой посвящена данная глава. Наверное, из всех ее членов он самый «великолепный». И уж точно – самый предприимчивый.
Хвастался он в ставшем уже историческом интервью одной английской газете спустя несколько дней после своего назначения президентским указом заместителем секретаря российского Совета Безопасности91. Приставка «заместитель» никого не должна вводить в заблуждение. Любой, кто имеет доступ во влиятельные московские круги, знает реальный вес «секретаря» Ивана Рыбкина, выловленного Борисом Ельциным для этой синекуры из забвения, последовавшего после его многочисленных неудач. Он был коммунистом, стал председателем первой Думы, потом переметнулся в лагерь президента, где был принесен в жертву на алтарь создания партии левого толка из пары проправительственных блоков (правую должен был организовать Черномырдин), выдуманной двумя ельцинскими гениями, Сатаровым и Шахраем (да убережет меня Господь от друзей, а с врагами я сам как-нибудь разберусь). За этим последовал позорный провал на выборах, от которого Рыбкин спасся благодаря не божественному, а абсолютно земному провидению, став единственным кандидатом по одномандатному округу от партии, развалившейся еще до рождения. Никто не знает, на какие деньги он провел свою избирательную кампанию. Некоторые газеты писали, что по счетам платил Березовский. И вот они снова вместе. А как отказать старым друзьям?
Вернемся к «заместителю», без экивоков заявившему, что экономикой всей страны управляет «великолепная семерка». Он сказал что-то вроде: «Бульон – это мы». Именно мы напрямую или косвенно контролируем половину «голубых фишек» на российских биржах. Что же тут удивительного, если, диктуя правила игры в экономике, мы хотим делать то же самое в политике? Вот соль его речей – торжественное, именно антиэнтропийное заявление, согласно которому из бульона получается кубик. Известно же, что из яичницы можно получить целые яйца. Иными словами, обладатели крупных состояний, нажитых в поте лица в предыдущие четыре года, наконец-то захотели войти в политику и начать управлять не только своими банками, но и всей страной. Вот что значит сила примера. Берлускони был бы доволен – у него уже появились подражатели.
Кое-кто в «демократическом» лагере забеспокоился. Там начали клеймить государственный капитализм, учуяв взаимопроникновение финансов и госбюрократии. Но экономика не является сильной стороной «демократов», как, впрочем, и политика, и этика. С государственным капитализмом происходящее не имеет ничего общего. Бизнесмены идут во власть потому, что в России благодаря ей можно сделать больше денег. Это не государственный капитализм, а, напротив, полная приватизация государства. Если она протекает в хищнических монополистических формах, если убивает конкуренцию (в прямом, а не переносном смысле), то это уже другой разговор, с которым надо идти к тем, кто писал указы российской рыночной «реформы», сидя в Гарварде, и получал за это щедрое вознаграждение от правительства Соединенных Штатов Америки.
Так или иначе, если Березовский сказал «Файнэншл таймс» правду, то это означает, что горстка банков держит в кулаке всю страну. Плацдарм для этого завоевания был взят штурмом в 1995 году. То был знаменитый обмен: ты, обанкротившееся государство, даешь мне в залог акции ведущих предприятий страны (подробный перечень прилагается), а я одалживаю тебе 9 триллионов рублей (на тот момент равных 1,8 миллиарда долларов). Если через год ты окажешься не в состоянии выкупить их обратно, то акции перейдут в нашу собственность. Говорят, что это операцию придумал Владимир Потанин вместе с Березовским. Вроде бы именно они предложили сформировать консорциум банков-«кредиторов». Которые – смотри, какое совпадение! – как раз и представляют группу ростовщиков, ставших хозяевами. Все это с отеческого благословения Чубайса, первого вице-премьера правительства, которого Ельцин тогда еще не прогнал с криком «Во всем виноват Чубайс!».
Согласно авторитетным оценкам, пакеты акций заложенных предприятий стоили от 6 до 10 раз больше. Но не будем терять время на такие мелочи. История и без того достаточно аппетитная. Итак, Владимир Потанин и Борис Березовский запускают идею «залога». В руки нескольких российских банков переходят пакеты акций нефтяных компаний «Юкос», «Сиданко», «Сибнефть», комбината «Норильский никель» и Липецкого металлургического комплекса. Формально это должно было происходить на конкурсной основе. В действительности эти предприятия стали приятным подарком от правительственного лобби, возглавляемого – угадайте кем? – Чубайсом. Некоторые недопущенные до дележа банки (не настолько «друзья друзей», как остальные) возмутились. Но никто не пошел дальше вежливо выраженного несогласия, даже Петр Авен, президент «Альфа-Банка». Право, не стоит, а то там, наверху, все такие мстительные.
В России все делается почти открыто и нет нужды в излишних предосторожностях. Как написал один из самых беззастенчивых российских журналистов, Александр Беккер, «немногие поняли, что в условиях переходной экономики государство видит благо не в равноправном конкурсе, а в передаче в надежные руки под видом конкурса той собственности, которая стала тяготить его«92. Просьба заметить, что данная статья была панегириком Владимиру Потанину, к тому времени покинувшему кресло президента «ОНЭКСИМбанка» ради поста первого вице-премьера. Обратите внимание на альтруизм, с каким заинтересованные банки берут в свои «надежные руки» собственность, ставшую в тягость государству. Если взглянуть на список этих банков, то мы получим ответ на некоторые из интересующих нас вопросы и познакомимся с частью «великолепной семерки». Это «Логоваз» (Березовский), ОНЭКСИМбанк (Потанин), «Менатеп» (Ходорковский), «Мост-Банк» (Гусинский), «Столичный» (Смоленский). В операции не участвуют «Альфа-Банк» (Авен) и «Инкомбанк» (Виноградов), которых тем не менее Березовский включает в перечень «хозяев России», а «Файнэншл таймс» удостаивает титула «фактического правительства России».
«Сделка» предлагается правительству 31 марта 1995 года и всего через несколько месяцев вступает в силу. Установлено, что срок «займа» истекает 1 сентября 1996 года, после чего акции беспрепятственно перейдут к вышеперечисленным банкам. Теперь понятно, что они были так заинтересованы в победе Ельцина. Беда в том, что для победы Борису Николаевичу нужен еще и Лебедь, который вместе со своим экономическим советником Сергеем Глазьевым сует нос в это дело и начинает шуметь. Не слишком громко, впрочем. Тогда (в ожидании подходящего момента для увольнения этого надоедалы Лебедя) достигается компромисс: государство будет контролировать продажу акций третьим лицам; «Норильский никель» и «Северо-восточное пароходство» (еще одно предприятие, присоединившееся к делу) нельзя будет продавать иностранцам; три нефтяные компании смогут продать за границей максимум 15% своих акций. В результате «Менатеп» получил «Юкос», «ОНЭКСИМбанк» – «Норильский никель» и «Сиданко», Березовский наложил лапу на «Сибнефть».
Большой хапок. Вот так был поделен один из самых крупных и соблазнительных кусков российского пирога – по «обезьяньему» принципу. Выражение не мое, оно принадлежит человеку, увязшему во всех этих делах по горло и прекрасно знающему все подробности. «Обезьяна, – поведал публике Александр Смоленский, – по природе своей дальтоник и не отличает желтых бананов от зеленых. Поэтому она хватает всю связку и поедает их один за другим. Так было и у нас: сначала набросились на заводы и магазины и только потом взялись за подсчеты: это я не потяну, на это у меня нет денег, а вот это подойдет«93. Он тоже, похоже, набросился на бананы.
В этих довольно конкретных рамках и разворачивалась операция, приведшая к победе на выборах Бориса Ельцина. Ведь именно эти боссы порекомендовали президенту призвать обратно Анатолия Чубайса, выброшенного из правительства в начале 1996 года, и поставить его во главе предвыборной команды. Именно они тайно перечислили три миллиона долларов на президентскую кампанию (сегодня мы знаем, насколько смешна эта сумма, которую можно считать разве что маленьким авансом). И наконец, именно они (вместе с Чубайсом) в последний момент придумали союз Ельцина с Лебедем. Березовский это подтверждает: