– Хелло! Добрый вечер, мадмуазель и монсеньер! О, да это ведь мистер Алоха и его миленькая девушка!
   Похоже, она была не совсем трезвой.
   – Добрый вечер, – ответил я.
   Француженка еще больше высунулась из окошка и посмотрела вверх, на освещенные окна полицейского управления.
   – Мне бы очень хотелось знать, куда пропал Тод? Он оставил меня в машине и сказал: "Жди меня". Вот я и жду уже несколько часов.
   – Вы можете еще очень долго прождать. Тод, Вирджил и Сэм взяты под арест.
   Ее, казалось, порадовало это сообщение.
   – Отлично! Надеюсь, не по пустяку какому-нибудь?
   – За драку.
   Она не поверила.
   – Драку? С кем?
   – С Марти Амато и двумя его людьми.
   Она откинулась на сиденье.
   – Теперь понятно, почему они так и не возвратились. А я как дура сижу в этой проклятой машине! – Спиртное явно вызвало в ней еще большую жалость к себе. – Бедная, бедная Ивонна!
   – Только не вздумайте еще ее пожалеть! – предупредила меня Бетти сдавленным голосом.
   – И как долго они еще останутся под арестом? – поинтересовалась Ивонна.
   Маленькая француженка распахнула дверцу машины. Бутылка, из которой она пила, выпала при этом на мостовую и разбилась.
   – Если Тод думает, что я буду ждать его здесь, то я буду... как это по-английски? Дура дурой – так, кажется?
   Она соскользнула с сиденья и попыталась выпрямиться, держась за дверцу.
   Она все же была слишком пьяна и упала бы, если бы я не подхватил ее и не поддержал.
   – Вы, кажется, немного понимаете по-французски, – сказала она. – Я это уже заметила.
   – Да, немножко. А также знаю португальский, итальянский, испанский, китайский и японский.
   На мисс Сен-Жан это произвело впечатление.
   – И где это вы все успели выучить?
   Я честно признался ей:
   – В старой части города красных фонарей в Гонолулу. Будучи мальчишкой, я там чистил сапоги и выполнял поручения прилежных девочек. Должен был как-то зарабатывать себе на хлеб.
   Теперь уже я вызвал у нее жалость:
   – Бедный мальчик! Значит, у вас было тяжелое детство?
   – Ни в коем случае, – возразил я. – Мне каждый миг доставлял удовольствие. Просто я никогда не знал своего отца, а мать моя умерла, когда мне было лет пять.
   Она так нализалась, что из моих слов до нее вряд ли дошла и половина. Но и пьяная она не потеряла своей привлекательности. И пока я вот так на нее смотрел, то невольно подумал, что простое белое спортивное платье, которое было сейчас на ней, должно быть, обошлось Хаммеру в двести долларов. Палантин из белого меха стоил еще тысячи две. А потом еще ее бриллианты...
   – Бедный, бедный мальчик! Как это все печально, – продолжала лепетать она. При этом пыталась погладить меня по голове и чуть было не выколола мне глаза своим маникюром. – Бедный мальчик! Совсем один на белом свете. – Она отпустила мои плечи и чуть было не упала к моим ногам. Я вынужден был подхватить ее.
   Бетти смотрела на все это с явным неодобрением.
   – Теперь она уже повисла у вас на шее. Что вы собираетесь с ней делать?
   – К сожалению, не знаю.
   – Почему бы вам не засунуть ее обратно в машину? – предложила она. – У нее может возникнуть желание нажать на газ. Или снова вылезет. Насколько я знаю пьяных, она скоро начнет бродить как лунатик. Ну и пусть себе бродит!
   – В этом районе? С мехом на плечах и с бриллиантами она не дойдет и до ближайшего перекрестка, как получит удар по голове.
   – В таком случае, давайте затащим ее в полицейское управление.
   Я покачал головой.
   – Первый же полицейский, который ее увидит, посадит ее в отрезвиловку. А я ведь работаю на нее и на ее друга.
   Ивонна сдунула прядь волос с глаза и с улыбкой посмотрела на меня.
   – Знаете что?
   – Что?
   – Вы очень милый.
   Этот эпитет, конечно, мало подходил к парню весом шести фунтов и ростом шести футов и двух дюймов, в жилах которого текла гавайско-ирландская кровь, с перебитым носом и ушами, похожими на кочаны цветной капусты.
   Ивонна теперь буквально повисла на мне. Тело ее стало для меня сладким грузом. Я возвратил ее комплимент:
   – А вы, Ивонна Сен-Жан, чертовски пьяны.
   Глаза Бетти уже сверкали гневом.
   – Так, так, – наконец выдавила она. – До отеля у нас дело не дошло, а теперь эта милая дамочка захочет лишить меня и бифштекса. Что ж, хорошо! Вам даже не нужно меня об этом просить. Я отправлюсь на вашей машине в контору. А вы делайте, что хотите. Погрузите ее и доставьте в проклятые апартаменты под крышей. И позаботьтесь о том, чтобы ее проклятая служанка или ее проклятый дворецкий позаботились о ней, дали бы ей еще одну бутылку и уложили бы спать в ее золотую кроватку. Но на одно я хочу обратить ваше внимание.
   – На что?
   – Чтобы вы не изменили своего счета в банке.

Глава 9

   Пока засовывал мисс Сен-Жан в машину, я быстро оценил обстановку. Она была не из приятных. Хотя я находился рядом с полицейским управлением, мне казалось, что меня снова подцепили на мушку.
   Две женщины уже были убиты. Наверняка это было связано с "Пайолой". Ну, а как обстояло дело с двумя покушениями на мою личность?
   Ивонна нежно смотрела мне в лицо, когда я сажал ее на сиденье "кадиллака".
   – А вы действительно очень милый, – повторила она.
   – Спокойно, крошка, – буркнул я.
   Конечно, обладать такой женщиной было настоящим блаженством. Но я попытался мыслить реалистично. В конце концов у меня не было времени забавляться с пьяной красоткой. К тому же она была девушкой Хаммера. А Хэнсон не сможет долго держать ни Амато, ни Хаммера. Сейчас оба подонка уже похлопывают, наверное, чиновников по спине, напоминают им о своих бывших и будущих любезностях и с ухмылкой наблюдают за перьями, которые, скрипя, выписывают им акты об освобождении.
   Хаммер должен как можно быстрее выбраться на свободу, так как он хотел спасти Мулдена и доказать, что именно Амато доставил такие неприятности его человеку. У Амато такие же цели, с той лишь разницей, что он хотел "пришить" все дело Хаммеру.
   Я сел за руль "кадиллака" и закурил сигарету. У меня было такое чувство, будто я упустил в этом деле что-то очень важное. Как говорится, картина висела на стене косо. Но я ничего не мог поделать.
   А потом я вспомнил о Гарри Голде. Гарри уже несколько лет работал редактором одного из отделов "Миррора". Именно он натравил Мэй Арчер на Томми-Тигра, чтобы раскрыть его связи с "Пайолой". Но ведь, давая ей такое поручение, он должен был знать хотя бы общую ситуацию.
   Часы на щитке водителя показывали начало десятого. Гарри закрывал свой отдел в половине десятого. Если мне повезет, я смогу его застать в баре "Секвойя". Бар находился неподалеку.
   Ивонна шевельнулась.
   – Вы, собственно, сильно пьяны? – спросил я.
   – Довольно сильно, – созналась она.
   – Как вы думаете, вы сможете что-нибудь перекусить до того, как я отвезу вас домой?
   Для красивой женщины она была удивительно покладистой.
   – Да.
   – Послушная девочка, – похвалил я ее.
   Но она в тот же миг проявила свою строптивость.
   – Но я не хочу быть послушной.
   После этого короткого диалога я сел в машину и направился в бар "Секвойя", расположенный в трех кварталах отсюда.
   Первые ряды стоянки для машин были заняты. Я нашел свободное место только в конце, запер машину и отправился с Ивонной в бар.
   В баре, как всегда, было много репортеров и фотографов. Некоторые из них оглянулись в нашу сторону, но большинство продолжало усердно портить свою печень алкоголем. Как только выходит очередной выпуск газеты – дневной или вечерний, – люди прессы теряют свое природное любопытство, и все окружающие перестают их интересовать.
   – Хэлло, Джонни! – приветствовал меня бармен.
   – Хэлло! Гарри Голд уже здесь?
   – Конечно. Сидит вон там, сзади, с мисс Хэнли. А тебе следовало бы посмотреть первую страницу "Миррора". Ты там разбросан по всей странице. – Он заметил Ивонну. – Тебе я принесу, что и всегда. А что пожелает дама?
   – Бифштекс и побольше. Да, будет лучше, если ты принесешь сразу два.
   У Гарри Голда и Джен Хэнли, которая отвечала за общественную полосу газеты, на столе был разложен свежий номер утреннего выпуска.
   Бармен оказался прав. Меня вынесли на первую страницу. Кто-то основательно покопался в моей жизни, чтобы найти фотокарточку, на которой я был снят в чинной форме лейтенанта. Блестящие золотые полоски на моих плечах вызывали воспоминания о прошлом.
   "ВТОРОЕ ПОКУШЕНИЕ НА ЖИЗНЬ ГЕРОЯ ВОЙНЫ"
   Содержание статьи сводилось приблизительно к тому, что, видимо, плохо обстоят дела в государстве, если на человека, сражавшегося на благо нашей демократии, уже дважды было совершено покушение – и только по той причине, что он встал поперек дороги "Пайоле". Я через плечо Гарри ткнул пальцем в газету.
   – Вы уже давно мечтали написать такую статью, не правда ли, Гарри?
   Он полюбовался своим делом.
   – Что ж, первая страница выглядит совсем неплохо... Ах, это вы, Джонни? Я ждал вас. Очень приятно видеть вас целым и невредимым.
   Я попросил Ивонну сесть рядом в одной из боковых ниш. Хэнли заинтересованно подняла глаза:
   – Скажите, это не...
   – Да, да, это она. Но, прошу вас, сейчас никаких интервью. Я должен накормить и отвезти ее домой, до того как ее обладатель вырвется из своей клетки.
   Гарри испытующе взглянул на меня.
   – Скажите правду, Джонни, в кого стрелял убийца? В вас или в Мейбл Коннорс?
   – Откровенно говоря, я и сам этого не знаю.
   Гарри сложил газету и посмотрел на Ивонну.
   – А зачем вы таскаете с собой эту даму?
   Я рассказал, как обстояло дело.
   – Бетти и я обнаружили ее на площадке для машин. Так как Тод Хаммер и его мальчики не могут в настоящее время сопровождать даму, я решил, что будет лучше, если эту принцессу провожу я. Нельзя позволить шакалам с Первой улицы сорвать с нее драгоценности.
   – Понятно, – протянул Гарри. – Хотя Том не сможет держать долго Амато и Хаммера. – Он нахмурился, а потом открыто посмотрел мне в лицо: – Кстати, а вы на чьей стороне?
   – А что?
   – Если мои источники информации меня не обманывают, а они меня почти никогда не обманывают, то вы получили от приятеля этой дамы гонорар, чтобы вытащить из газовой камеры Томми-Тигра. – Слова эти прозвучали с нескрываемой горечью. – И это после того, как он разбил голову тромбоном одной из самых милых женщин.
   Его манера говорить начинала действовать мне на нервы.
   – Будьте осторожнее в выражениях. Я никого не собираюсь вытаскивать. А деньги я взял только для того, чтобы выслушать версию Мулдена и, если возможно, собрать вещественные доказательства, какие могли бы помочь его адвокатам поднять вопрос о пересмотре дела.
   На Гарри мои слова не произвели никакого впечатления.
   – Понятно. И вы уже говорили с ним?
   – Говорил.
   – И вы поверили его версии?
   – Я и сам не знаю, чему я должен верить. Особенно после того, как переговорил с Биллом Арчером.
   – Бедняга этот Арчер, – вздохнула Джен Хэнли. – Мулдену мало было убить Мэй – ему надо было еще и выдумать эту фантастическую историю, будто она его любила и собиралась вместе с ним бежать.
   – Вы ее знали? Я имею в виду близко?
   Она покачала головой.
   – Нет, не очень. Но я знаю, что это была милая молодая женщина, у которой хороший супруг и двое маленьких детей.
   – Согласен. Версия Мулдена кажется фантастической. Но почему, в таком случае, взлетел на воздух мой автомобиль? И почему кто-то упорно пытается меня убить?
   Голд высказал ту же версию, что и Хэнсон.
   – Разумеется, это дело рук Хаммера! Чтобы придать правдоподобность выдумке Мулдена. Надеясь, что подозрения полиции падут на Амато. Из страха, что вы докопаетесь до правды.
   Ивонна грызла кусочек сельдерея, который оказался в салате, принесенном кельнером, и голос ее уже не был таким невнятным, как недавно.
   – Томми не убивал этой девчонки.
   – Откуда вы это знаете? – живо поинтересовался Голд.
   Она ответила ему то же самое, что и мне:
   – Он сам мне так сказал. Он оставил ее одну, чтобы купить бутылку вина или виски. – Она пожала плечами. – И пока его не было, кто-то прокрался в номер и убил ее.
   Голд энергично возразил ей:
   – Этому я и во время суда не поверил бы. Не верю в это и сейчас. И я скажу вам почему. Потому что это не объясняет, как удалось ему затащить Мэй в свой номер, а заставляет думать, что она была его любовницей. К тому же за час до своей смерти она позвонила в редакцию и сообщила мне, что у нее будет сенсационный материал для первой страницы, который разнесет всю организацию "Пайолы". Но вместо этого на первой странице ближайшего номера появилось сообщение о ее смерти.
   Я отпил немного из бокала, который кельнер поставил на стол.
   – Вы не ответили бы мне на один вопрос, Гарри?
   – На какой?
   – Если мне все же удастся узнать, что заставило ее пойти в номер к Мулдену, то будет ли для вас убедительной версия, что Мэй убили люди Амато?
   Он ненадолго задумался.
   – Только как возможный вариант. Ведь между двумя фирмами почти нет разницы. Оба господина называют себя бизнесменами. Но ведь под тонким слоем их более или менее порядочного фасада скрываются опасные преступники, которые ввели в законный бизнес гангстерские методы. – Он немного помолчал. – И не потому, что я вообще против "Пайолы". Ведь это дело старо, как само человечество. Кто хорошо смажет, тот хорошо и поедет. Если вам кто-то сделает одолжение или окажет любезность, то будет вполне естественным, что вы будете признательны ему за это. Сознаюсь, я сам взял несколько ящиков виски за то, чтобы пустить определенную информацию по определенным каналам. Но в нашем случае речь идет не просто о взятке. Здесь замешаны не только деньги. Сейчас в моде налеты, избиения, наркотики, проституция по принуждению.
   – После того как я поговорил с Мейбл Коннорс, – ответил я, – я теперь знаю, как это делается...
   Голд продолжал, не обратив внимания на мои слова:
   – И я охочусь за такими подлецами, как Джек Келли и другие воротилы в мире музыки. Но за ними стоят и более высокие чиновники радио и телевидения, в музыкальных агентствах. Именно по их вине и процветают такие преступления. "Пайолы" нет, если никто не "берет" взятки.
   Кельнер принес нам наши бифштексы. Я попробовал. Бифштекс был великолепным. Ивонна же принялась за мясо, словно постилась целую неделю.
   Теперь в разговор вступила Джен Хэнли:
   – Вы были бы очень удивлены, Джонни, если бы узнали, каких больших размеров достигла система взяточничества. Как много людей бездумно принимают то, что им предлагают. Поэтому-то мистер Голд и поручил Мэй расследовать это дело. Одно он знал наверняка: если Мэй сможет прижать Мулдена и заставить его говорить, то это был бы уже ключ к успеху.
   – Ну, хорошо, – внезапно прервал ее Голд. – Вы – детектив. Скажите мне...
   – Что я должен сказать?
   – Что-нибудь, что подтвердило бы ваше предположение. Если Мулден и не одурманил ее, то каким образом он мог затащить Мэй Арчер в свой номер?
   – Я и сам этого не знаю. Может быть, обманул, что именно в его номере находится информация, которой она добивается?
   Голд покачал головой.
   – Сомневаюсь. Мэй неоднократно сообщала мне, что Мулден держится так крепко, что ей одной с ним не совладать. И вполне понятно, если он сделал попытку к сближению и был отвергнут, то вся игра была бы проиграна.
   – Похоже, что в чем-то она пошла ему навстречу, – заметил я. – Постоянные посетители "Голден Четон" показали во время следствия и сегодня в кабинете Хэнсона, что она пошла туда добровольно. И что у нее была связь с Мулденом.
   – Они солгали и во время следствия, – отрезал Голд, – и в кабинете Хэнсона. Мэй просто пыталась удержать Мулдена. Так она мне рассказывала. Она должна была заставить его говорить. Но она была чертовски осторожна. Он не мог поставить ее в такое положение, когда она или должна была подчиниться его воле, или провалить дело.
   Я попробовал подойти с другого конца.
   – А самого Арчера тщательно проверяли?
   Голда позабавил мой вопрос.
   – Тщательнее уж некуда. Типичный честный мещанин из деревни Глупцов. И не поймите меня неправильно. Это действительно милый человек в нормальном социальном окружении. Один из таких парней, которые предпочитают вечно что-нибудь мастерить в своем доме, по воскресеньям петь в церковном хоре и руководить группой следопытов. По средам и субботам они собираются в своем клубе, попивают пиво, а если не пиво, то джин с лимонадом, играют в карты...
   Все это мне уже было известно.
   – Я с ним говорил, – сказал я. – И с вами согласен. Меня интересует, проверили ли его алиби? Где он был в ночь убийства?
   Голд заказал еще чашечку кофе.
   – Очень основательно, – наконец вымолвил он. – Кто-кто, но вы не должны задавать такие вопросы. Когда убивают замужнюю женщину, полиция в первую очередь проверяет алиби ее супруга. И Том Хэнсон сразу же послал к дому Арчера двух своих людей. Буквально не более чем через пять минут после того, как Мулден заявил, что обнаружил труп Мэй. Арчер открыл им дверь в халате, держа в руке бутылку вина, а в другой бутерброд – он думал, что Мэй вернулась и забыла свой ключ.
   – Это я тоже знаю, – буркнул я. – Он мне и об этом рассказал. Но скажите, вы знали, что на следующий день Мэй собиралась подать заявление об увольнении?
   Голд покачал головой.
   – Нет. Мне сказал об этом Арчер. Но если повнимательнее покопаться в мыслях, то можно вспомнить, что Мэй одно время была как-то не в себе и не имела работы. Наконец она поступила к нам в газету на работу. Им хотелось побыстрее выплатить вторую ипотеку за дом. Но согласитесь, это неподходящая работа для женщины: собирать сенсационный и грязный материал для газеты. И тем более для женщины, у которой хороший муж и двое милых детей. Разумеется, такой женщине лучше быть дома, вместе с детьми.
   Я медленно кивнул.
   – В таком случае, выходит, Мулден мне солгал. А Хаммер послал ко мне Ивонну, чтобы убедить Мулдена, что он попытается вызволить его. Следовательно, машину мою взорвал именно Тод Хаммер, чтобы ложь Мулдена выглядела правдоподобнее и чтобы бросить тень на Амато.
   Голд кивнул.
   – Именно так я и думаю, Джонни. Пусть даже Хаммер и сунул вам несколько тысяч. Какое значение имеют несколько тысяч для Тода Хаммера?
   Кивнув, я перевернул пластинку.
   – Или же Мулден говорит правду. Как уж он затащил Мэй в свой номер, не знаю, но он ее не убивал. Она была убита по приказу Амато. С тем чтобы кашу пришлось расхлебывать Мулдену и Хаммеру. Выберите себе одну из двух этих версий. Обе вместе не пойдут. И если убить Мэй Арчер и подложить бомбу в мою машину распорядился Амато, то напрашивается логичный вывод, что он виноват в смерти и Мейбл Коннорс, чтобы она не могла дать никаких показаний в полиции. В конце концов, она сама мне призналась, что по прямому приказу Амато сделала предложение Джеку Келли, чтобы он проиграл на своей радиостанции пластинки, выпушенные фирмой "Блюзберд".
   Какое-то время царило молчание. А потом по моему адресу прошлась, правда, беззлобно, Джен Хэнли.
   – Ну и ублюдок же вы, Алоха! Ирландско-гавайский гибрид! Я так хорошо разложила все по полочкам, а потом появляетесь вы и разносите все, что я разложила. Теперь я вообще не знаю, что думать об этом деле.

Глава 10

   Голд вылил остатки виски из своего стакана в черный кофе и с довольной физиономией попробовал получившийся напиток.
   – А я останусь верным версии, которой придерживался до сих пор. – Он посмотрел на меня поверх чашки. – И если бы я был на вашем месте, Джонни...
   – Что бы вы сделали?
   – Уж я бы знал, что делать. Я бы вернул деньги Тоду Хаммеру! – Он искоса посмотрел на Ивонну. – И его девушку. А потом, по возможности элегантнее, отошел бы от дела. В противном случае у вас внезапно так начнет разить изо рта, что даже ваши лучшие друзья не смогут больше общаться с вами. Хотя на деньги можно купить почти все, что угодно, но друзей на них не приобретешь.
   Вот, значит, как! Я улыбнулся, но почувствовал себя не очень-то хорошо.
   – Другими словами: если я хочу и впредь находиться с прессой в хороших отношениях, то ничего не должен больше делать для Мулдена и предоставить полиции одной выискивать преступника? Это же относится и к убийце Мейбл Коннорс?
   – Вы все отлично обобщили.
   Мне стало жарко под воротничком.
   – Могу сказать лишь одно. Плевать я хотел на всех вас!
   После этого я повернулся в сторону Ивонны. Она уже начисто вылизала свою тарелку и теперь глодала косточку от бифштекса.
   – А вы возьмите салфеточку и вытрите себе ротик. Мы сматываемся отсюда. – Я помог ей подняться на ноги. – Пойдемте! Сейчас надо ехать домой и ложиться спать.
   Она была еще достаточно пьяна, чтобы не возражать.
   – С кем спать? С вами?
   Джен Хэнли скривила лицо.
   – Разве из этого не получился бы милый отчет для нашей газеты? – Она пожала плечами. – К несчастью, мы издаем только семейный листок.
   Я бросил на стол денежную купюру за наш ужин и потащил Ивонну за собой на улицу.
   Когда мы были уже под вечерним небом, она удивленно повернулась ко мне.
   – Почему эти люди так себя вели? И почему они мне не поверили? Ведь я говорила только правду. Том не сделал этой девочке ничего плохого. И Тод вовсе не пытался убить вас... И он не имеет отношения к смерти миссис Коннорс.
   – Да, я знаю. Вы же сами им сказали.
   Площадка для машин хотя и была освещена, но не до самого конца, где я оставил машину. Я был рад, что Ивонна была трезвее, чем в ресторане. Она уже больше не качалась, когда мы шли к ее "кадиллаку". Солнце зашло уже несколько часов назад. С океана дул прохладный ветер.
   Я открыл дверцу машины и хотел было усадить Ивонну, как в тот же момент словно окаменел. Маленький твердый предмет с профессиональной ловкостью ткнулся в нижнюю часть моего позвоночника.
   Я не мог видеть, кто это, но понял, что в мою спину уперся пистолет.
   Я оглянулся через плечо. Адвокаты, видимо, быстрее отыскали судью для подписи их жалобы, чем я предполагал.
   Хотя в этом месте было довольно темно, я все-таки узнал одного из телохранителей Амато.
   – Пожалуйста, садитесь в машину, мисс Сен-Жан, – сказал спокойно человек с револьвером. – На заднее сиденье. – Своей свободной рукой он вытащил у меня из кобуры револьвер. – И вы – рядом с ней, Алоха!
   Ивонна стояла в нерешительности, но в этот момент из темноты появились еще три фигуры. Один из людей пригрозил:
   – Если вы вздумаете кричать, вас ждут большие неприятности. Делайте, что вам говорят. И тогда мы очень мило побеседуем с вами.
   Это была нелепая кровавая шутка. Со стоянки мы видели освещенные окна полицейского управления и башню Дворца Правосудия. И тем не менее ничего не могли сделать.
   Ивонна вопросительно посмотрела на меня. Теперь она уже окончательно протрезвела.
   – Садитесь, – сказал я охрипшим голосом.
   – Очень умно. Вы действительно хитрец, Алоха! – сказал мне парень с револьвером. – Дело в том, что нам дали поручение привезти вас и девчонку. А после всего того шума, который вы учинили, нам безразлично, каким образом мы это сделаем.
   Я решил прояснить сложившуюся ситуацию.
   – Поручение? Оно исходит от Амато?
   – Совершенно верно, Алоха! – Он весьма чувствительно надавил на мой позвоночник, и я сел на сиденье рядом с Ивонной. Человек с револьвером втиснулся в машину рядом со мной. Раскрылась дверца с другой стороны, и один из парней занял место рядом с Ивонной.
   Я почувствовал себя одновременно набитым дураком и сардиной в масле – ведь все-таки заднее сиденье "кадиллака" не настолько широкое, чтобы вместить трех парней по двести фунтов весом и вдобавок одну девушку.
   Два других парня заняли места на переднем сиденье. Никто не сказал ни слова, пока водитель не свернул на Пятую Улицу и поехал по направлению к Харбор Фривей.
   Ручка Ивонны отыскала мою. Рука была холодная.
   – Я же вам говорила, Джонни! – боязливо прошептала она. – Томми не убивал девчонку.
   Я с таким же успехом мог поверить ей и сейчас, и позже. Дуло револьвера, которое раньше упиралось мне в спину, теперь касалось моего лба. Похоже, что Томми-Тигр сказал правду.
   На свидании с ним в тюрьме я спросил его: "Если это сделали не вы, то кто же, по-вашему мнению, мог это сделать?" – И он ответил: "Наверняка кто-то из конкурентов Тода. Так называемая "Пайола-Банда". Они знали, что я работаю на него. Если скандал будет крупным, песенка Тода будет спета, и они загребут его дело в свои руки".
   – Я могу задать вам парочку вопросов? – спросил я парня с револьвером.
   – А почему бы и нет? – сказал он отеческим тоном.
   – Куда вы нас везете?
   Тон его был вполне миролюбивым:
   – Вы это узнаете, когда прибудем на место.
   Я сделал еще одну попытку.
   – А Марти там будет?
   – Вы имеете в виду мистера Амато? – переспросил он холодно. Я уже давно не слышал, чтобы его босса так называли, и чуть было не сказал ему об этом, но вовремя сдержался.
   – Именно его я и имею в виду.
   – Да, – ответил он. – Думаю, что он будет там. Практически я уверен в этом.
   Я сжал руку Ивонны и откинулся назад, на сиденье, – в данный момент я ничего не мог сделать.
   Машина промчалась по Фривею на юг до начала Фигуроа-стрит. Наконец они остановились рядом с "линкольном", почти на самом берегу океана.