Кинг Джордж Роберт. Потоки времени

   – Команда семнадцать готова.
   Джойра помедлила немного, рассматривая сверкающие ряды птиц. Пятнадцать рядов по четыре сокола в каждом. Они и их шестьсот девяносто товарищей вполне могли спасти остров.
   – Освободить соколов!
   Взмахнули шестьдесят пар крыльев. Шестьдесят механических существ присели на мгновение, подбираясь для резкого прыжка. А затем воздух заполнился мелькающими металлическими крыльями. Соколы поднялись большим блестящим облаком, сливающимся с серебристым морем. Их резкий подъем вверх, сверкающие крылья и мерное гудение ужасали.
   Джойра увидела и другие стаи мерцающих крыльев над побережьем. Через несколько мгновений она уже не сможет отличить стаю соколов, вверенных в ее распоряжение, от остальных. Все птицы превратятся в извивающийся рой крутящихся монстров, а затем исчезнут за завесой облаков. Побережье острова очистилось от стай хищников-убийц.
   – Да ускорят вас боги, – произнесла Джойра усыпанному птицами небу. – Да ускорят вас боги.

* * *

   Урза завершил воздушный маневр, сложил крылья летающей машины и, прекратив подъем, нацелил орнитоптер в чернеющую бездну ущелья. Ветер выл в треугольных крыльях. Остров мчался ему навстречу. Освободив аэродинамический профиль, Урза снова стал подниматься по спирали над черной расселиной. Корабль выравнялся, но тут из ущелья неожиданно начался обстрел.
   Черные снаряды проносились мимо него.
   Мастер открыл грузовой отсек и сбросил на фирексийские укрепления свой смертельный груз. Зажигательные бомбы быстро преодолевали временной порог. Под днищем орнитоптера Урзы свистели снаряды и клубился дым. Малзра наклонился, посылая очередной заряд смерти вниз. Враги не могли ни увидеть, ни услышать птиц, несущихся к стенам их тюрьмы, чтобы их уничтожить.
   Поглощенный картиной разрушения, Урза не заметил вражеского снаряда, с дикой скоростью врезавшегося в левое крыло орнитоптера. Его стало затягивать в фирексийское ущелье.

* * *

   Среди клубящихся облаков дыма послышались крики ликования. Каждая глотка в фирексийской трещине кричала, увидев, что машина Урзы Мироходца подбита и падает вниз. Орнитоптер накренился на одно крыло, словно раздумывая.
   Хватит ли человеку времени и здравого смысла на то, чтобы совершить прыжок из терпящего аварию корабля? Дым сгущался, не давая тварям внизу разглядеть последствий катастрофы.
   К'ррик напряженно прильнул к окну в своей башне, чтобы не пропустить картину падения. До хруста вцепившись в камень, он увидел, как одно крыло падающей машины вошло в быстровременную трещину. От нее в разные стороны стали расходиться круги искажения. Внезапное инерционное изменение резко отшвырнуло орнитоптер и того, кто в нем сидел, в ущелье. Отовсюду поднимался дым, и больше ничего нельзя было разглядеть.
   К'ррик дико закричал, обращаясь в сторону горящих зданий, к толпе умирающих фирексийцев:
   – К южной стене! Схватить Мироходца!
   Ошеломленные, Баррин и Карн видели, как снаряды вылетели из черного ущелья, пробили крыло орнитоптера Урзы и потащили корабль в поток быстрого времени. Летающий механизм замер на секунду над поверхностью ущелья, а затем, прежде чем Баррин успел послать спасительное заклинание, упал во враждебную неизвестность.
   Баррин обернулся и стремительно побежал вниз по склону Головы Великана.
   – Куда вы? – крикнул ему вслед Карн и устремился за ним.
   – Ты сказал, что мой орнитоптер готов, – крикнул через плечо Баррин.
   – А мне что делать? – заторопился Карн.
   – Делай то, что сможешь, но только быстро. Для нас – минуты, для него – часы.
   Внезапно серебряный человек пожалел, что у него нет пульта управления, запускающего в дело бегунов, пум и скорпионов.
   Бесполезная мысль тут же испарилась, испугавшись страшного рева, который вдруг заполнил все пространство. Карн не успел и глазом моргнуть, как с неба большим сходящимся кольцом упали сверкающие метеоры. Свист их полета заставлял отзываться каждую серебряную пластину на теле Карна. С нестерпимым, нарастающим рокотом, звучавшим подобно раскатам грома, быстрые как молнии существа упали с небес.
   Соколы пробили порог времени, и их скорость стала превосходить все возможные пределы. Они забились в узком ущелье, рикошетом отскакивая от скалистых стен.
   «Делай что-нибудь, что сможешь». Слова висели в вибрирующем воздухе.
   Карн решился. На ходу подняв кулон удачи виашино ко рту и неуклюже поцеловав его, он бросился к ущелью по крутому склону Головы Великана. Через несколько минут достигнув черной трещины, ни секунды не колеблясь он кинулся вниз.

* * *

   Все случилось слишком быстро. Коварный снаряд пробил крыло. «Как некстати, как неожиданно!» Внезапный крен и рывок быстрого времени. Подбитая машина падает вниз, в ущелье. Прежде чем Урза успел подумать о перемещении в пространстве, он уже погрузился в гигантскую временную трещину. В тот момент все его мысли, воля и сила были направлены на то, чтобы сохранить целостность своего существа, устоять против разрывающего искажения времени.
   Руки мастера превратились в протоплазменное месиво, ноги испарились. Волна разрушения прокатилась по всему телу – локтям, коленям, бедрам и плечам, – пока не добралась до сердца и головы, которые растворились в воздухе. Временная область отрывала не просто частицу от частицы, волну от волны. Распадалось ядро его существа. Урзе пришлось сконцентрироваться на своем теле, на сознании и душе, ему пришлось подвергнуть свою волю нечеловеческим нагрузкам, чтобы превратить хаос в порядок. Снова и снова он решал эту чудовищную задачу: красные облака распыляемой плоти превращались в тело, пристегнутое к сиденью орнитоптера. Казалось, целую вечность разрушенный механизм и распавшийся человек болтались между миром света и миром тьмы.
   Последние частицы разобщенной плоти вновь объединились, и Урза ощутил свое цельное тело свободно падающим вниз. В темном, сыром и грязном воздухе витал запах масла, подавлявший все остальные. Кругом клубился дым и виднелись воронки от взрывов. Со всех сторон приближались полчища монстров. Они стекались к нему серой массой из слизи, костей и рогов, карабкаясь друг на друга, подобно стае тараканов.
   Урзе не хватало сил, чтобы совершить перемещение, а даже если бы и хватило, он не смог бы преодолеть ворота времени. Однако оставались заклинания.
   Изможденный Мироходец навел на себя магическое заклинание и остановил падение. Задыхающийся, разорванный в клочья, непохожий сейчас сам на себя, он завис на мгновение в воздушном пространстве. Следующим усилием он собирался подняться к вершине ущелья. Это походило на возвращение сквозь толщу воды из океанских глубин к воздуху и свету.
   Неожиданно копье, брошенное фирексийцем, воткнулось в грудную клетку и, пройдя через ребра, прорвало легкое и пронзило печень. Внезапная боль явилась доказательством того, что Урза не потерял своей физической оболочки, но на мгновение разрушила его концентрацию. Он справился с агонией и мысленно изменил свое тело, позволяя плоти сжаться, удаляясь от наконечника, пока копье не выпало совсем. Прилагая неимоверные усилия, Мастер регенерировал печень и восстановил легкое.
   Это напряжение отвлекло его на несколько секунд, и он снова начал опускаться сквозь вязкий, пропитанный дымом и маслом воздух. Во время падения еще два копья воткнулись в его тело. Как только Урзе удалось восстановить свою плоть и исторгнуть из тела фирексийские копья, он упал в грязную воду.
   Орды невнятно бормочущих монстров с горящими как угли глазами приближались по дороге, вырезанной в базальтовой скале. Толпой они кинулись в воду, мелькая изогнутыми когтями и острыми зубами, и окружили Урзу, пытаясь разорвать его на куски.
   Он еле отбился от них. Молния вылетела из его руки и врезалась в воду. Фирексийцы корчились в конвульсиях и умирали сотнями, но прибывали все новые и новые отряды.
   Всякий раз, когда мастер вырывался из лап монстров и начинал подниматься в воздух, стрелы и копья пронзали его тело, заставляя вновь погружаться в бесконечную схватку.
   Они не могли убить его. Им оставалось только извести его силы, которые приходилось тратить на колдовство и отвлекающие уловки. Тогда они поймали его сетью, словно большую рыбу, и доставили к человеку, стоящему на базальтовом мосту.
   К К'ррику.

* * *

   Многочисленное войско К'ррика собралось в амфитеатре в центре крепости. Строение представляло собой надземный круг из черного базальта, вырезанный подобно гигантскому блюду. Огромные замкнутые кольца балконов спускались к центральной арене. Хотя амфитеатр использовался чаще всего для гладиаторских боев, в которых непосредственно участвовал и сам К'ррик, центральная арена не была ограничена какими бы то ни было перилами, которые могли бы сдержать сражавшихся воинов. Поэтому бои частенько переходили и на зрительские ряды. Наружная часть стадиона была выложена разнообразными колющими и режущими предметами из кости, камня и рогов, исключая железо. Чтобы получить металлическое оружие, гладиатору приходилось вырывать его из когтей зрителя. Часто кто-нибудь из толпы участников терял руку или хвост, используемый в качестве дубины и кнута, а иногда небольшие животные целиком выступали в качестве орудия борьбы.
   Сегодня толпа собралась не ради гладиаторского сражения, а для государственной казни. Фирексийцы принесли с собой оружие, надеясь поучаствовать в веселье.
   В центре арены находилась сильно покореженная колонна из обсидиана, традиционно используемая для казни предателей. Предательством у фирексийцев считалась трусость. Урза, привязанный сейчас к этому позорному столбу, претерпевал тяжелые, изнурительные пытки, призванные держать его слабым и беззащитным, в то время как К'ррик наслаждался своей победой.
   Самый крупный из трех палачей, обладатель непропорционально маленькой, с кулак взрослого мужчины, головы, время от времени подскакивал к пленнику, сверкая крохотными глазками, и потрошил Урзу своими зубчатыми клешнями, размазывая его внутренности по полированному базальту. Два его сообщника имели вид шакалоголовых пауков. Они ожидали момента, чтобы прыгнуть, в случае если Урза переборет своего мучителя.
   К'ррик, посмеиваясь, ходил взад-вперед. Он пребывал в хорошем настроении. Толпа монстров, взрывавшаяся аплодисментами всякий раз, когда на Мироходца нападали, теперь притихла и напряглась, ловя каждое слово своего предводителя, своего бога. Голос его звучал не так благозвучно и приятно, как когда-то, много лет назад, когда он говорил с Джойрой. Слышались обрывочные фразы на рычащем, трещащем языке Фирексии.
   Урза, который мгновенно обучался любому языку, понял, что было сказано.
   – Дети Фирексии, отпрыски большого бога Явгмота и его сына К'ррика, тритоны, инверторы и порождения времени, смотрите на человека, который перенес нас сюда. Созерцайте человека, который открыл для нас ворота к новому раю, к Доминарии.
   После этих слов палач совершил выпад в сторону Урзы, и разорванные внутренности вновь вывалились на арену. Послышалось хриплое, сладострастное завывание собравшейся толпы. Когда удовлетворенный монстр отскочил, а К'ррик снова начал говорить, внутренности Урзы стали извиваться на земле, втягиваясь назад в его измученное тело.
   – Он является творцом длинной благородной истории, приведшей к нашему сегодняшнему могуществу. В пещерах Койлоса он и его брат Мишра раскололи силовой камень, закрывший нам вход в Доминарию, указав таким образом путь для нас. Дальше, в течение последующей войны Урзы против своего брата, последователи нашего патриарха Джикса были приглашены в обе армии, а Джикс даже сделал из Мишры фирексийца. Когда Урзаузнал о предательстве своего брата, он был так потрясен, что вверг в катастрофу всю Доминарию, чтобы уничтожить самые большие армии самых могущественных наций и таким образом облегчить нам задачу по вторжению. Он бросил свой мир, своего преданного помощника Тавноса и даже собственного сына Харбина. Все это мы и унаследовали.
   – Харбин! – выкрикнул Урза в отчаянии, перед тем как его кишки вновь были вывернуты и у него не осталось дыхания для крика.
   – Объединившись с нашим товарищем, тритоном Ксанчей, Урза отправился в Фирексию под предлогом войны. По правде говоря, его постоянно тянуло к нам, подобно мотыльку, летящему на свет большого фонаря. Он желал присоединиться к нам и стать одним из нас. Чтобы показать свои честные намерения, он впустил нашу армию в Царство Серры, где мы продолжили завоевания, так что царство ангелов до сих пор не встало с колен. Он предал женщину, которая вылечила его, и отдал нам ее самолет в качестве трофея.
   Шипение и стоны восхищения почти заглушили звуки льющейся крови.
   – Теперь наш вечный чемпион, наш шпион в Доминарии и на всех планетах, прибыл к нам. Он прибыл, чтобы воздать должное Явгмоту и сыну Явгмота – К'ррику. Он прибыл, чтобы подарить нам мир! Он отдал нам своего брата, своего помощника, любимого сына, своего лучшего друга, а теперь он вверяет нам самого себя. Как только он умрет, никто в Доминарии не сможет противостоять нам.
   Среди грома аплодисментов послышался резкий высокий свист. Стремительно нарастающий, оглушительный звук пошел со всех сторон. Те фирексийцы, у которых имелись уши, инстинктивно зажали их. Те, у кого были колени, в страхе упали на них. Даже палач свалился как подкошенный, его головка вжалась, спасаясь от нападения.
   Только двое остались стоять – К'ррик и его пленник. Они одни могли видеть необъятную, трепещущую серебряную волну, прорвавшуюся сквозь завесу времени и приближающуюся к арене.
   Через долю секунды эта волна распалась на отдельные металлические брызги – машины с клювами как бритва, хищными когтями и крыльями, сверкающими словно молнии. Они закружились над головами, а затем кинулись один за другим на мутантов в амфитеатре.
   Череп монстра толщиной в дюйм разлетелся на куски как стекло, когда сокол врезался в него. Тело другого животного было распорото от шеи до паха, и серо-синие внутренности вываливались, стекая по его ногам, покрытым жесткой шерстью. Сидящий рядом журавлеобразный мутант мгновенно погиб, когда сокол-убийца со свистом пролетел, разрезая собой его шею. Глаза существа замутились, а голова отвалилась, подобно кроне срубленного дерева.
   Птицы, пробиваясь сквозь плоть одного животного, не прекращая движения, продолжали нападать на следующее, убивая по два-три монстра за один прием. Всякий раз, когда сокол оказывался опутанным плотным клубком мышц или задерживался в клетке ребер, его крылья наносили резкий удар, и на поверхности обреченного тела появлялись зазубренные лезвия, изнутри крошащие плоть и кости. Фирексийцы, пронизанные металлическими птицами, бились в предсмертных судорогах. Их проколотые кишки, проломленные груди, размозженные черепа смешались в едином кипящем месиве, содрогающемся от жестоких ударов.
   За считанные секунды триста фирексийцев на нижних рядах были убиты. Скорчившись, они падали замертво. Волна смерти ползла вверх по амфитеатру. Соколы с ревом врезались в толпу, неустанно перемещаясь от жертвы к жертве, настигая их везде, где бы те ни находились.
   Спустя несколько минут некоторые из оставшихся в живых семисот фирексийцев пришли в себя от неожиданного нападения и начали оказывать сопротивление, выхватив острые лезвия и дубинки. Атака замедлилась, но не прекратилась. Визг серебристых крыльев слился с оглушительным ревом сражающихся и умирающих фирексийцев.
   Среди этой кошмарной резни привязанный к столбу из обсидиана Урза наконец полностью оправился от смертоносных нападений мучившей его твари. Его живот и внутренности в очередной раз восстановились, плоть срослась, и он снова почувствовал прилив сил. Урза поднял голову и огляделся. Шакалоголовые пауки падали как подкошенные, словно сбитые с ног ветрами серебристого циклона, уничтожающего всех вокруг.
   Собрав всю свою волю, Урза обратился к горам Толарии и стал напитываться их силой, чтобы применить ее в четырех заклинаниях. Красная вспышка образовала дугу вокруг Урзы, освобождая его от веревок. Палач, все еще стоящий рядом, ошарашенно озирался по сторонам. Урза усилил зарождавшийся от красной дуги взрыв своей собственной яростью. Массивный монстр был разорван на куски, гася собственной кровью возникший пожар.
   Шакалы-пауки, потрясенные случившимся, попытались бежать, но мастер произнес два других заклинания, и шаровые молнии с шипением прошли сквозь их мохнатые тела. Мироходец, полный ярости и жажды мести, двигался мимо растерзанных трупов в поисках главного фирексийца.
   Но К'ррика нигде не было.

* * *

   Карн падал в ущелье.
   Он уже прошел сквозь порог времени, что повлекло за собой всевозможные разрывы проводов и электрических соединений. Его корпус раскалился, вестибулярный аппарат, очевидно, вышел из строя, и Карн не мог понять, где верх, где низ. В голове смешалось прошлое и будущее. Затем, ускоряясь, словно серебряный снаряд он влетел в быстровременную зону, оказавшись в фирексийском ущелье.
   Карн испытал новое, непонятное чувство. Что-то в его душе реагировало на это место, что-то в самой глубине его сознания томилось и сжималось. Он чувствовал в воздухе запах маслянистой крови и разложения, видел проявляющиеся контуры чудовищного замка внизу и знал, что мастер сейчас где-то там. Что с ним случилось? Погиб ли он? Захватили ли его? В серебряном человеке росла твердая уверенность в правоте своего поступка.
   Он огляделся. Вокруг было пустынно и даже красиво, почему-то ему здесь нравилось, оказывается, его всегда сильно тянуло сюда. Сначала он не мог понять, откуда появилось это чувство, но затем догадался, что оно возникло из самого ядра его существа. Силовой камень, наделивший его сознанием, сердцем и душой, был таким же, как у этих чудовищных существ, а значит, Карн был из их числа.
   Прототип приземлился в солоноватом озере. Грязная вода заполнила все швы и пустоты его тела. Он ударился ногами о грязное усыпанное костями и отбросами дно. Поднявшись в полный рост, Карн обнаружил, что его голова находится над поверхностью воды. Перед ним возвышалась стена скалистого ущелья. Он огляделся, впервые ясно различив строения демонического замка, построенного Керриком.
   Над вулканическим наростом на дне ущелья ощетинилось скопление башен и зубчатых укреплений. Стены ущелья, окружавшие крепость, смотрели на него глубокими черными шахтами, напоминавшими темные печальные лица, страдальчески искаженные и источающие слезы. Озеро, куда попал Карн, изобиловало голодными существами, многие из которых даже пытались вцепиться в его серебряный корпус. Над городом в предвкушении разрушительной бури кружилось гигантское облако механических соколов.
   «Урза, должно быть, в центре этой бури».
   Не обращая внимания на щелкающие челюсти и бьющие хвосты, Карн двинулся к городу.

* * *

   Соколиная бойня начинала затихать. Большинство смертоносных птиц было уничтожено. Действующие механизмы, на которые так рассчитывал Урза, ломались в когтях и на клыках его противников. Многие фирексийцы еще оставались в живых. Заклинания Урзы тоже были исчерпаны. Тяжело продвигаясь по ужасному ковру из трупов, подданные К'ррика сходились к центру арены, чтобы убить Урзу.
   Он, возможно, мог бы собрать силу для перемещения, но оно стало бы всего лишь прыжком в другой темный угол трещины времени. Там бы он и умер, если бы вернулся К'ррик. Лучше бороться сейчас и здесь, чтобы уничтожить как можно больше врагов.
   Внезапно на залитую кровью черную арену взошла серебряная фигура. Карн! Он двигался медленно, походя вырывая руки, жала и хвосты своих противников. Монстры вновь и вновь яростно набрасывались на него, но Карн, сминая и давя, уверенно пробирался сквозь их ряды.
   С его приходом на арене вновь развернулись страшные картины смерти, будто он явился возвестить о конце света. Дымящиеся бомбы посыпались на головы фирексийцев. Шрапнель, разлетаясь в стороны, крушила все на своем пути. Земля вновь залилась блестящей масляной кровью. Горело все, что могло гореть.
   Урза пристально всматривался вверх, пытаясь проникнуть взглядом сквозь поднимавшиеся клубы серного дыма. Замерший во времени, над ущельем висел орнитоптер. Он парил низко, прямо над самой быстровременной зоной. Урзе показалось, что он смог разглядеть лицо пилота. Самым невероятным оказалось то, что из корабля начал спускаться серебристый шнур. Он спускался все ниже и ниже и наконец повис в нескольких шагах от Урзы. Разметав врагов в разные стороны, серебряный человек оказался рядом. Сжимая спасительный трос, ведущий в небо, он легко подхватил мастера, и они начали медленно подниматься все выше и выше над ордой вопящих, растерзанных тварей. Копья и стрелы отскакивали от корпуса Карна или застревали в теле Урзы, пока тот не отправлял их обратно. Вскоре они оказались на таком расстоянии от земли, куда не мог долететь ни один фирексийский снаряд.
   В последний раз они окинули взглядом удалявшийся замок дьяволов, заваленный металлическими останками боевых соколов.
   – Я подарил им столько металла… О-о-о, столько силовых камней… чтобы удесятерить их силы в борьбе с нами, – задыхаясь, проговорил мрачный Урза.
   Сверкающий туман трещины времени окутал их.

Монолог

   Спасая их из того мерзкого ущелья, я знал, что нас ждет в будущем широкомасштабная война. Нам понадобится десять или двадцать лет, чтобы подготовить достойный арсенал оружия. У К'ррика на это уйдет одно или два столетия. Но всеобщая война грядет.
   И на сей раз, к сожалению, полем битвы станет вся Толария.

Баррин, мастер магии Толарии

Часть III
Путешествия

Глава 12

   Прошло десять лет. Малзра собрал всех вместе в новом Зале Механических Существ.
   Теперь зал не был ни мавзолеем, ни даже музеем. Он стал рабочей лабораторией, робототехнической больницей, сборочной линией, военной базой. В нем проходили обучение и военную подготовку все: и люди, и машины. Повсюду чувствовалось участие Карна. Здесь не пылились заброшенные механизмы, как в далекие времена. Они не были погребены и забыты. Экспонатами являлись только живые, активные машины, которые, если хотели, могли провести некоторое время в добровольной дезактивации. Под давлением Карна изобретатели исключили из своей практики насильственный демонтаж своих созданий. Чертежи различных изобретений хранились в архиве в шкафах огромной комнаты. К ним имели доступ все ученые, ученики и сами артефакты.
   Командный центр Урзы по защите острова располагался здесь же. В результате всех нововведений зал никогда не пустовал, жизнь продолжалась в нем даже глубокой ночью. Некоторые из бегунов и скорпионов Малзры имели здесь постоянное место жительства. Пумы приходили отчитываться ежедневно. Главные силы механических защитников были размещены вдоль побережья острова.
   Сотня отрядов окопалась по быстровременным зонам вокруг академии. Они должны были, опережая атаку противника, стремительно выпрыгнуть из укрытий, прежде чем могло начаться нападение. Эти механизмы приходилось восстанавливать каждый день, учитывая разрушительное действие быстрого времени. Еще сотня умных машин служила в медленновременных полосах, обеспечивая долгосрочную обороноспособность острова. Срок их службы составлял полгода.
   – Ну что же. С такой уникальной армией и нашим корпусом волшебников во главе с магом Баррином мы смеем надеяться на высокую обороноспособность острова, – удовлетворенно произнес Малзра, вышагивая перед стендами, увешанными чертежами, изображающими сложные схемы расположения механических и биологических войск во всевозможных боевых ситуациях.
   – … пятьсот крупногабаритных механических существ, семьсот пятьдесят новых соколов, флот из тридцати орнитоптеров и даже новый дирижабль… – торжественно продолжал перечислять Малзра.
   Баррин, Джойра, Тефери, несколько ученых-старейшин и Карн сидели в лекционном зале и рассеянно рассматривали схемы, хотя защитные системы острова были им досконально известны. Выступление Малзры превращалось в утомительный обзор, в ненужную формальность.
   – За последние пять лет мы отразили пять фирексийских атак и убили более тысячи мутантов.
   – Мы знаем, – нетерпеливо напомнила Джойра. – Мы все участвовали в этих сражениях.
   Малзра остановился и посмотрел на собравшихся:
   – Дальше – больше. Наши защитники будут наделены невероятными смертоносными качествами, а их количество будет увеличиваться. Но, скажу я вам, наша виртуозная изобретательность, наше несомненное предвидение, наша неимоверная выдержка помогут нам отразить любое коварное нападение. Гениальные системы, которые мы разработали, должны пресечь любые поползновения врагов. В настоящее время остров вне опасности.
   – Мастер Малзра, – прервала Джойра, – мы все это знаем.
   – Надеюсь, что так оно и есть, потому что я ухожу, – спокойно проговорил он в ответ.
   Мгновенно вернулось всеобщее внимание, присутствующие напряженно вглядывались в лицо Малзры. Баррин откинулся в своем кресле, наблюдая за реакцией остальных.
   Джойра встала, в ее голосе и на лице ясно читалась тревога.
   – Вы снова нас покидаете? А как же фирексийское ущелье? А все дела в академии?