Страница:
Большом Острове, на Гавайях! Температура около восьмидесяти (по Фаренгейту.
Примерно 27 поЦельсию. Прим. пер. ), и прохладный бриз с моря, если кому
жарко. Не так плохо и во Флориде. Холода прошлой недели миновали, в Майами
температура воздух около семидесяти пяти, и разве плохо на острове Санибель
на прекрасной Каптиве? Там вас ждет солнечная погода и температура под
девяносто.
-- Есть туткто? -- спрашивает Робби.
Встает. Смотрит настены, где старыефотографии Мартыиспещрены мелкими
брызгами крови. Смотрит на пол и снова видит кровь: тонкую черту,
проведенную тростью Линожа, и большие темные пятна, оставленный отскоками
мяча Дэви.
-- Есть туткто?
Он нерешительно останавливается, потом входит в коридор.
В мэрии вподвале включается группа потолочных ламп, освещая просторное
помещение. Обычно здесь проходят танцы, лотереи и прочие городские
мероприятия. Объявления на стенах сообщают посетителям о балепожарной
дружины, который будет проведен прямо здесь. Но сейчас помещение заполнено
раскладушками; на каждой-подушка в изголовье и сложенное одеяло в ногах. В
дальнем конце зала стойка холодильников, упаковки воды в бутылках и большая
рация, мигающая цифровым экранчиком. В дверяхна все это смотрят Урсулаи
Майк.
-- Ну как? -- спрашивает Урсула.
-- Сама знаешь, что отлично. -- Урсула улыбается. -- Кладовая?
-- Заполнена, как ты и хотел. В основном концентраты-налей воду и
давись, глотая, -- но с голоду никто не помрет.
-- Ты все это сама сделала?
-- Вместе ссестрой Пита, Тавией. Ты же сказал-будь осторожна, не
распусти панику.
-- Ага, я так и сказал. А много народу знает, чтомы запаслись на случай
третьей мировой войны?
-- Все и каждый, -- отвечает Урсула с безмятежным лицом.
Майк морщится, но никак не от удивления.
-- Ну не бывает секретов на этом острове!
Урсула говорит, будто слегка оправдываясь:
-- Я не трепалась, Майк Андерсон. И Тавия тоже. В основном раззвонил
РоббиБилз. Он квохтал громче мокрой курицы насчет того, что ты бросаешь
деньги города на ветер.
Майк задумчив.
-- Ну посмотрим. Одно я тебе скажу: из его пацана получилась отличная
обезьяна.
-- Что?
-- Так, ерунда.
-- Ты заглянешь в кладовую? -- меняет тему Урсула.
-- Поверю тебе на слово. Пошли обратно.
Она тянется к выключателю и останавливает руку. И лицо ее взволновано.
-- Майк! Насколько это серьезно?
-- Не знаю. Надеюсь, что РоббиБилз сможет на заседании мэрии в будущем
месяце заклеймить меня как паникера. Ладно, пошли.
Урсула щелкает выключателем, и зал исчезает в темноте.
А нам от двери дома Марты Кларендон слышен уже громче голос из
телевизора. Идет реклама фирмв судебных адвокатов. Вы пострадали в аварии?
Не можете работать? Потеряли рассудок? Голос дикторши за кадромобъясняет:
-- ... чувство полной безнадежности. Кажется, весь мир против вас. Нет,
фирма "Макинтош и Реддинг" с вами, она сделает так, чтобы за вами осталась
победа в суде. Не надо превращать плохую ситуацию в худшую! Если жизнь
закидывает вас лимонами, мы вам поможем сделатьиз них лимонад! Задайте
имперцу, пока они не задали его вам! Если вы пострадали в аварии, вас ждут
тысячи, если не десятки тысяч долларов. Так не ждите сами! Звоните прямо
сейчас. Снимите трубку и наберите 1-800-1-STIK-EM. Да, 1... 800...
Робби входит в двери. Его самодовольстов и властный вид испарились. Вид
у него теперь встрепанный, болезненный и до смерти перепуганный. И с места
Робби видно:
Телевизор разбит вдребезги, из него идет дым... а реклама все равно
слышна:
-- ... один... STIK-EM. Возьмите то, что идет вам в руки! Разве вы мало
пережили?
Видна голова Линожа над креслом. Слышно хлюпанье, когда он отхлебнул
чай. А мы видим из-за плеча Робби макушку Линожа над креслом и разбитый
гворящий телевизор.
-- Кто вы такой? -- спрашивает Робби.
Телевизор замолкает. И снаружи доносится ветер поднимающейся бури.
Медленно, очень медленно поднимается над спинкой кресла рычащий серебряный
волк, глядя на Робби, как зловещая марионетка. Глаза и мордазверя забрызганы
кровью. И он слегка покачивается туда-сюда, как маятник.
-- Рожденный в грязи - в ад ползи, - говорит голос Линожа, и Робби
хлопает глазами, открывает рот... и закрывает. А как можно реагировать на
подобное замечание? Но Линож еще не кончил, и вновь слышен его голос:
-- Ты был с проституткой в Бостоне, когда умерла твоя мать в Мачиасе.
Мама жила в задрипанной богадельне, которая прошлой осенью закрылась, одной
из тех, где бегают крысы в кладовой. Помнишь? Она звала тебя, пока не
задохнулась. Приятно, правда? Если не считать хорошего куска плавленного
сыра, ничего нет на земле лучше материнской любви!
Вот тут уже реакция есть. А как бы реагировал любой из нас, услышав
свои самые мрачные тайны от незнакомого убийцы, которого даже толком не
видно в темноте?
-- Но ничего, Робби, -- говорит тот же голос.
И снова реакция. Незнакомец знает его имя!
Комната. Линож выглядывает из-за спинки кресла чуть ли не застенчиво.
Глаза у него более или менее нормальные, но он перемазан кровью вряд ли
меньше, чем его серебрянный набалдашник.
-- Она ждеттебя в аду, -- говорит Линож. -- И она стала людоедкой.
Когда ты туда попадешь, она съест тебя живьем. И снова, и снова, и снова, и
опять, и опять. Потому что это иесть ад--повторение. И я думаю, что
большинство из насэто знает в глубине души. ЛОВИ!
Он щвыряет мяч Дэви.
В дверях мяч ударяет Роббив грудь, оставив кровавый след. Все с Робби
хватит. Он поворачивается и бежит с диким воплем.
В комнате снова видно кресло под углом и разбитый телевизор. От Линожа
видна только макушка. Потом появляется сжатая в кулак рука. Мгновение она
парит в воздухе, потом из нее высовывается палец и указывает на телевизор. И
дикторша немедленно возобновляет свой треп.
-- Посмотрим еще раз на те регионы, которые сильнее всего будутзадеты
идущей бурей.
Линож берет с блюдца очередное печенье.
На улице Робби громыхает по лестнице к своей машине с максимальной
скоростью, на которую способны его неуклюжие короткие ноги. Его лицо стало
маскойужаса и замешательства.
В доме Марты камера медленно наплывает на разбитый экран с дымящимися
внутренностями, а дикторша все говорит:
-- Судя по прогнозу, нас ждетразрушение сегодня, смерть завтра и
Армагеддон к выходным. То есть это может быть конец жизни, как мы ее
понимаем.
-- Ох, вряд ли... -- задумчиво говорит Линож. -- Но всегда есть
надежда.
И он откусывает кусок печенья.
Затемнение.
Робби вцепляется в дверцу своего "линкольна". Дальшепо улице стоит
группа горожан, с любопытством за нимнаблюдающая.
-- Билз, там как, все о'кей? -- спрашивает Джордж Кирби.
Робби старику не отвечает. Распахивает водительскую дверь и ныряет
внутрь. У него там под приборной доской коротковолновая рация, и он
выхватывает микрофон из зажимов. Стукает по кнопке включения, врубает
девятнадцатый канал и начинает говорить, бросая перепуганные взгляды на
открытую дверь дома Кларендон-а вдруг оттуда вылезетубийца Марты?
-- Робби Билз вызывает констебля Андерсона! Андерсон, прием! Здесь ЧП!
В магазине Андерсона все та же толпа. Кэт и Тесс Маршан, домовитого
вида женщинанеполных пятидесяти, выбивает чекисо всей доступной им
быстротой, но сейчас весь народзамер, слушая срывающийся на визг голос
Робби.
-- Андерсон, черт тебя побери, прием! Здесь убийство! Марту Кларендон
забили до смерти!
Испуганный и недоверчивый шепот пролетает по толпе. Глаза расширяются.
-- Тип, который это сделал, еще в доме! Андерсон! Андерсон! Прием! Ты
меня слышишь? Когда ты не нужен, все время лезешь с советами, а когда...
Тесс Маршан беретмикрофон рации, как во сне.
-- Робби? Это Тесс Маршан. Майка сейчас...
-- Ты мне не нужна! Мне нужен Андерсон! Я не могу еще и его работу
делать, кроме своей!
Кэт берет микрофон:
-- У него дома что-то случилось. Олтонпоехал с ним. Там его до...
И тут входят Майк и Хэтч. У Кэт и Тесс вид неимоверного облегчения.
Тихий говор снова проходит по толпе. Майк делаетшага три в зал и
останавливается, осознав, что случилось что-то экстраординарное.
-- Что? В чем дело?
Никто не отвечает. А рация продолжает истерически верещать:
-- Что значит "дома случилось"? Случилось как раз здесь! Старухуубили!
У Марты Кларендон вдоме псих! Дайте мне городского констелбя!
Майк быстро подходит к кассе, Кэт отдает ему микрофон и рада от него
избавиться.
-- О чем он? -- спрашивает Майк поверх микрофона. -- Кого убили?
-- Марту, -- отвечает Тесс. -- Так он сказал.
Майк щелкает тумблером передачи.
-- Робби, это я. Остынь на минутку...
-- Никаких минуток, черт тебяпобери! Здесь ситуация потенциально
угрожающая!
Майк его игнорирует, держа микрофон у груди, и обращается к собравшимся
двум десяткам островитян, столпившимся у концов проходов и оцепенело на
негоглядящим. На острове убийств не было уже семдесят лет... если не считать
Джо, мужа Долорес Клейборн, и то ничего не удалось доказать.
-- Вот что, люди, отступите-канемного и дайте мне поговорить
беззрителей. Я получаю шесть тысяч в год за то, что я тутконстебль, так
дайте мне делать работу, за которую вы мне платите.
Они отступают, но все равно слушают-а как имне слушать? Майк
поворачивается к ним спиной, а лицом к рации и лотерейному автомату.
-- Робби, ты где? Прием.
Робби сидит в своей машине. За ним собрался народ-человек десять или
больше. Стоят и смотрят. Подобрались чуть поближе, но совсем подойти не
решаются. Дверь в доме Марты открыта, и вид у нее зловещий.
-- У дома Марты Кларендон наАтлантик-стрит! А где еще, по-твоему, в
Бар-Харборе? Я... -- Тут ему вголову стукнула гениальная идея. -- Яудерживаю
этого типа там, внутри!
Он со стуком возвращает микрофон на место и копается в бардачке среди
карт, городских документов и огромных конвертов, вытаскивает маленький
пистолет. Выходит из машины.
Робби обращается к народу:
-- Никому не подходить!
Осуществив таки образом свою власть, Робби поворачивается к дому и
направляет ствол на открытую дверь. К нему вернулась его омерзительная
самоуверенность, но соваться в дверть он не собирается. Тот, кто там сидит,
не просто убил Марту Кларендон. Он еще знает, где был Робби, когда умерла
его мать. И знает его поимени.
Седеющие волосы Робби сдувает в сторону порывом ветра... и у его лица
кружатся первые снежинки Бури Века.
В магазине стоит Майк с микрофоном в руке, пытаясь сообразить, что
теперь делать. Кэт Уизерс бетер у него микрофон и вешает на стойку, и он
принимает решение. Обращается к Хэтчу:
-- Съездишь со мной еще раз?
-- Конечно!
-- Кэт, вы сТесс управляйтесь пока в магазине. -- и возвышает голос: --
Люди, а вы оставайтесь тут и покупайте чего собирались. На Атлантик-стрит вы
ничего сделать не можете, а что там случилось, все равно скоро узнаете.
Говоря эти слова, он заходит за кассу, сует под нее руку. А что там?
Камера заглядывает вместе с нами и видит тридцать восьмого калибра револьвер
и пару наручников. Майкберет оба предмета.
Кладет наручники в карман, а револьвер в другой. Быстро и ловко-никто
из таращивших глаза покупателей даже не заметил. Кэт и Тесс, правда,
заметили, и до них доходит серьезность ситуации: пусть это звучит бредом, но
на Литтл-Толл-Айленде появился опасный преступник. Кэт спрашивает:
-- Вашим женам позвонить?
-- Ни в коем случае! -- сразу жереагирует Майк. Потом оглядывает во все
глаза глядящих островитян. Если Кэт не позвонит, кто-нибудь из этих
наверняка добежит до ближайшего телефона. -- Да лучше пусть ты позвонишь.
Только объясни им поубедительнее, что ситуация под контролем.
Марк и Хэтч скатываются поступеням, камера провожает их к машине
"Службы Осторова". Хлопья продолжают кружить, ноуже гуще.
-- Рановато снег, -- замечает Хэтч.
Майк останавливается, держа руку наручке дверцы. Делает глубокий вдох,
как перед прыжкомв воду, ивыдыхает подержав.
-- Ага, рановато. Поехали.
Они садятся и уезжают. Тем временем люди выходят на террасу и глядят им
вслед. Пропеллер на шапкеманекена крутится довольно живо.
У городских причалов волны грохаются о сваи, вздымая брызги. Работа по
закреплению лодок и складированию в укрытие незакрепленных предметов
продолжается. Камера выбирает-и наплывает на-Джорджа Кирби (он постарше, под
шестьдесят), Алекса Хабера (тридцать пять) и Кола Фриза (двадцать с чем-то).
Алекс показывает на запад, где кончаются причалы иначинается пролив.
-- Глянь туда, на материк!
Материковый берег в двух милях, и виден ясно--в основном серо-зеленые
леса.
Алеск Хабер говорит:
-- Когда онуже не будет виден, тогда время сматываться в дом, пока еще
можно. А если даже пролив не будет виден, то время драпать в мэрию, хот ты
слышал сирену, хоть нет.
Кол Фриз спрашивает у Джорджа:
-- Дядь, как по-твоему, свежаябудет погода?
-- Да посвежее, чем приходилось мне видеть, -- отвечает Джордж. --
Ладно, пошли поможешь остаток сетей устроить. -- Он замолкает. И спрашивает
о другом: -- Интересно, этот дурак Билз имеет понятие, что он там делает?
На Атлантик-стрит перед домом Марты Кларендон "этот дурак Билз"
изображает дисциплинированного часового, уставив свой тридцать восьмой на
дверь дома Марты. Снег падает уже гуще; он рассыпался по плечам пальто, как
шарф, Билз уже не первую минуту здесь торчит.
Дальше по улице группа зевак (срединих уже снова миссис Кингсберри и
Дэви Хоупвелл) расступается, пропуская вездеход "Службы Острова". Он
тормозит рядом с "линкольном", с водительского места выходит Майк, с
пассажирского одновременно сним-Хэтч.
-- Дробовик взять? -- спрашивает Хэтч.
-- Лучше взять. Только проверь, Олтон Хэтчер, что он на предохранителе.
Хэтч копается в кузове и вылезает с дробовиком, который обычно висит на
зажимах под приборной доской. Озабоченно проверяет предохранитель, и они оба
подходят к Робби. Отношение Робби к Майку во время всей сцены--враждебность
и презрение. История этих чувств никогда не будет известна полностью, но в
основе, несомненно, лежит стремление Робби собрать все вожжив своих руках.
-- Ну, ты вовремя, -- говорит Робби.
-- Положи это, Робби.
-- Не командуй, констебль Андерсон. Ты делаешь свою работу, а я-свою.
-- Твоя работа-недвижимость. Может быть ты хоть окажешь мне любезность
его опустить? Я знаю, что он заряжен, Робби, а ты его уставил мне в лицо.
Робби, ворча, опускает пистолет. Тем временем Хэтч нервно поглядывает
на открытую дверь и перевернутый ходунок.
-- Что произошло? -- спрашивает Майк.
-- Я ехал в мэрию, когда увидел Дэви Хоупвелла, бегущего посередине
улицы. -- Робби тычет пальцем в сторону Дэви. -- Он сказал, что Марта
Кларендон мертва-убита. Я ему не поверил, но это оказалось правдой. Она...
этоужасно.
-- Ты сказал, что человек, который это сделал, до сих пор в доме?
-- Он со мной говорил.
-- И что сказал?
Робби нервничает и вре:
-- Велел мне убираться. Кажется, велел мне убираться, а то он и меня
убьет. Я не разобрал. Слушай, сейчас не очень подходящее время для допроса!
-- Как он выглядел?
Робби разогнался отвечать-и застыл, озадаченный, с открытым ртом.
-- Я... я его только мельком и видел.
На самом деле он отлично рассмотрел... но ничего не помнит.
-- Будь справа от меня, -- говорит Майк Хэтчу. -- Ствол ружья держи
вниз, и не снимай с предохранителя, пока не скажу.
Потом обращается к Робби:
-- Будь добр, останься здесь.
-- Ты здеськонстебль, -- отвечает Робби.
Он смотрит вслед идущим Майку и Хэтчу, потом окликает их вслед.
-- Там телевизор включен. И громко. Я к тому, что если этот друг там
начнет двигаться, вы его не знаю, услышите ли.
Майк кивает и уходит в калитку; Хэтч справа от него. Горожане уже
подобрались ближе--они даже видны на заднем плане. И снег клубится вокруг
них на сильном ветру. Все еще легкий, но все гуще и гуще.
Майк и Хэтч идут ккрыльцу. Майк весь натянут (но владеет собой), Хэтч
боится, но старается этого непоказывать.
-- Даже если там кто-то и был, -- говорит он, -- вряд ли он сейчас там
остался. Тебе не кажется? У нее же нетпятифутовой ограды вокруг сада...
Майк качает головой-дескать, не знаю, и тут же прикладывает палец к
губам, давая Хэтчу понять, чтобы был потише. Они уже у подножия ступеней.
Майк вынимает из кармана перчатки и надевает на руки. Вынимает револьвер.
Жестом показывает Хэтчу, чтобы тот тоже надел перчатки, и Хэтч на время
передает ему ружье. Майк пользуется случаем еще проверить предохранитель (не
снят), и возвращает ружье обратно.
Они поднимаются на крыльцо и осматривают ходунок. Проходят по террасек
двери. Видят ногу в старушечьем ботинке, торчащую из тени коридора, и
переглядывваются в тревоге. Входят.
***
А внутри погодная дикторша неутомимо чешет языком:
-- У побережья Новой Англии ожидается резкое ухудшение погодных условий
к закату, хотя, боюсь, нашидрузья на нижнем востоке не увидятсегодня, как
садится солнце. Ветра штурмовой силы ожидаются на побережье Массачусетса и
Нью-Гемпшира, и ветра ураганной силы-на побережье штата Мэни прибрежных
островах. Ожидается сильная эрозия берегов, и когда снег начнет падать,
егоколичестов будетвозрастать с неимоверной скоростью до тех пор... в общем,
пока это все не прекратится. Сейчас в буквальном смысле слова невозможно
предвидеть уровень осадков. Скажем только, что общее их число будет
огромным. Три фута? Очень вероятно. Пять футов? Даже это возможно. Не
уходите с нашего канала, и мы уверяем вас, что прервем свои обычные передачи
новыми сообщениями, если обстановка этого потребует.
Майк с Хэтчем ее не слушают-у них более насущные проблемы. Сейчас они
стоят на коленях по обе стороны покойницы. У Майка Андерсона вид суровый-он
потрясен, но держит себя в руках. Сосредоточился на работе, которая
сейчаспредстоит, и возможных ее вариантах. А Хэтч готов к тому, чтобы
самообладание потерять. Смотрит на Майка полными слез глазами на бледном
лице. И еле шепчет:
-- Майк... Боже мой, Майк... У нее же совсем нет лица! Это...
Майк поднимает руку в перчатке и приставляет палец кгубам Хэтча.
Наклоняет голову на звук болтающего телевизора. Может быть, кто-то слышит.
Майк перегибается через мертвое тело и встряхивает своего помощника. И
говорит очень тихо:
-- Ты пришел в себя, Хэтч? Потому что если нет, отдай мне ружье и
возвращайся к Робби.
Хэтч так же тихо отвечает:
-- Пришел.
-- Точно? -- сомневается Майк.
Хэтч кивает. Майк смотрит на него изучающим взглядом и решает ему
поверить. Встает. Хэтчтоже встает, но слегка качается. Емуприходится
опереться о стену, чтобы не потерять равновесие, иего рука смазывает мелкие
брызги крови. С интересом и отвращением глядит на свою перчатку.
Майк показывает всторону гостиной-и звука работающего телевизора. Хэтч
собирает всю свою храбрость и кивает. Оба они медленно, очень медленно
движутся по коридору. (Напряжение, конечно, неимоверное. )
Они прошли три четверти пути, и тут звук телевизора внезапно
отрубается. Хэтч задевает плечом одну из фотографий в рамке и сбивает ее со
стены. Майк успевает ее подхватить, пока она не загремела по полу... Везение
и быстрая реакция. Они напряженно переглядываются с Хэтчем-и идут дальше.
Останавливаются в проеме. Если смотреть на них из комнаты (как
смотритсейчас камера), Хэтч слева, а Майк-справа. И они смотрят...
В комнату.
Видят разбитый телевизор и кресло Марты со спинки. И голову Линожа
надней. Абсолютно неподвижную. Это явно голова человека, но черт его знает,
жив он или мертв.
Они переглядываются. Майк кивает: пошли вперед. Они идут к спинке
кресла-медленно. Очень медленно. Вступают в комнату, и Майк жестом
показывает Хэтчу-надо разойтись пошире. Хэтч отходит правее. Майк делает еще
шаг ккреслу (теперь мыего видим, как и наши ребята) и останавливается-из
кресла появляется окровавленная рука. Она тянется к столу рядом с креслом и
берет печенье.
-- Замри! -- кричит Майк, наставив револьвер.
Рука именно это и делает-замирает в воздухе, держа печенье.
-- Подними руки. Обе. Над креслом. Чтобы я хи видел ясно, как днем! На
тебя смотрят два ствола, и один из них дробовик.
Линож поднимает руки. В левой у негопо-прежнему печенье.
Майк показывает Хэтчу обойти вокруг кресла и встать слева. Сам он
становится справа. В кресле сидит Линожс поднятыми руками и бесстрастным
лицом. Оружия никакого не видно, но констебль с помощником реагируют на
окровавленное лицо и куртку. Спокойная безмятежность Линожа составляет
резкий контраст с состоянием Майка и Хэтча, натянутых, какструны гитары.
Может быть, мы видим сейчас, как иногдаслучайно происходит убийство при
задержании.
-- Руки вместе -- командует Майк.
Линож складывает руки запястье к запястью.
А перед домом Марты народ медленно и любопытно подбирается поближе и
уже стоит возле багажника машины Робби. И старая Роберта Койнспрашивает:
-- Что с Мартой случилось?
Робби чуть не срывается на истерику:
-- Все назад! Все под контролем!
Он снова направляет ствол на дом, и зрителей не на шутку начинает
волновать вопрос: а что будет, когда (и если) Майк и Хэтч выведут своего
задержанного? Робби то на волоске!
На фоне гостиной Марты самым крупным планом-наручники. Голос Майка:
-- Если он шевельнется-стреляй.
Камера отъезжает, показывая нам группу: Майк, Линож и поодаль-Хэтч. А
Линож говорит голосом тихим, дружелюбным и спокойным:
-- Если он выстрелит, он застрелит нас обоих. Ружье по-прежнему
заряжено картечью.
На это реагируют оба слушателя. Не потому, что это правда, но потому
что это может быть правдой. Да чем бы оно ни былозаряжено, Хэтч в любом
случае может продырявить Майка-он совсем рядом с этим типом.
-- К тому же оно всееще на предохранителе, -- так же мягко дополняет
Линож.
И до Хэтча с ужасом доходит: он же забыл снять с предохранителя! Пока
Майк возится, неопытными руками надевая наручники на Линожа, Хэтч так же
возится с предохранителем. При этом ствол уходит в сторону и даже близко не
смотрит на Линожа. И мы вынуждены признать, что Линож в любой момент мог бы
свалить этих храбрых, но неуклюжих местных олухов... но не хочет.
Наручники надеты. Майк с огромным облегчением отступает в сторону. И
обменивается с Хэтчем несколько диковатым взглядом.
-- Но перчатки вы надеть не забыли. -- Голос Линожа не изменился. --
Это очень разумно.
Он грызет печенье, безразличный к тому, что рука его заляпана кровью.
-- Встать! -- командует Майк.
Линож кладет в рот последний кусокпеченья и послушно встает.
А снег наулице уже сильный, и ветер гонит его косыми линиями. Дома на
той стороне улицы видны, как в тумане.
Из двери Марты выходят боко бок Майк и Линож. Последний держит
скованные руки у пояса-поза, знакома каждому из наспо бесчисленным вечерним
новостям. За ними идет Хэтч с ружьем наизготовку.
У заднего бампера"линкольна" скопился народ-человек десять-и смотрят,
как Робби при выходе процесси из дому пригибается-и Майк видит уставленный
на них троих пистолет.
-- Опусти оружие! -- рявкает нанего Майк. -- Робби со слегкаустыженным
видомслушается. -- Хэтч, закрой дверь.
-- Слушай, а это правильно будет? Ведь мы же должны оставить все, как
есть. Это место преступления, и...
-- ... и если мы оставим дверь открытой, место преступления окажется
под шестью футами свежего снега. А теперь закрой дверь.
Хэтч пытается этосделать, но мешает ботинок Марты. Хэтч приседает, с
гримасой отодвигает ее ногу рукой вперчатке. Потом встает и закрывает дверь.
Смотрит на Майка, Майк кивает. И поворачивается к Линожу.
-- Как вашеимя, мистер?
Линож смотрит на Майка, и в какой-то момент мы не уверены, что он
ответит. Но он говорит:
-- Андре Линож.
-- О'кей, Андре Линож, двигайтесь. Пошли.
Крупный план-и мы видим, как глаза Линожа меняются. Становятся черными
вихрями, белки и радужка исчезают. Но это доля секунды, и они снова
нормальны.
Майк мигает, как человек, у которого вдруг намиг закружилась говова.
Хэтч ничего не видел, но Майк видел. Линож ему улыбается, будто говоря:
"наша маленькая тайна". Но к Майку возвращается здравый
смысл-"померещилось"-и он подталкивает Линожа вперед.
-- Шевелитесь давайте!
Они сходят по ступеням на тротуар, и буря бьет им в лица, заставляя
морщиться. У Хэтча срывает шляпу. Пока он беспомощно смотрит ей вслед, Линож
снова заговорщицки смотрит на Майка, напоминая, чтоу них есть общий секрет.
На этот раз Майк неможет от этого отмахнуться... но делает Линожу знак
двигаться.
Затемнение.
У высокого маяка. Конец дня.
Снег валит так густо, что от маяка еле видны контуры... но и свет,
конечно, каждый раз, когда луч обходит вокруг. Волны бьются у мыса и высоко
взлетают брызги. И ветер воет.
А у длинного здания "Рыба и омары", принадлежащего Годсо-частью склада,
частью рыбный рынок-волны бьются о дальний причал, и пена взмывает вверх,
заливая стены и крышу водой и водяной пылью. На наших глазах ветер срывает
дверь с засова, и она со стуком раскачивается на петлях. Со стоящей
неподалеку лодки срываетя брезент, ион улетает в снежную круговерть.
У дома Андерсона возле тротуара стоит вездеход; дворники быстро машут
по ветровому стеклу, но его все заметает и заметает снегом. Фары вырезают
два снежных конуса. Плакат "МАЛЕНЬКИЙ НАРОД" раскачивается на цепи. На
террасе МоллиАндерсон передает закутанных Пиппу Хэтчер и Бастера Карверане
Примерно 27 поЦельсию. Прим. пер. ), и прохладный бриз с моря, если кому
жарко. Не так плохо и во Флориде. Холода прошлой недели миновали, в Майами
температура воздух около семидесяти пяти, и разве плохо на острове Санибель
на прекрасной Каптиве? Там вас ждет солнечная погода и температура под
девяносто.
-- Есть туткто? -- спрашивает Робби.
Встает. Смотрит настены, где старыефотографии Мартыиспещрены мелкими
брызгами крови. Смотрит на пол и снова видит кровь: тонкую черту,
проведенную тростью Линожа, и большие темные пятна, оставленный отскоками
мяча Дэви.
-- Есть туткто?
Он нерешительно останавливается, потом входит в коридор.
В мэрии вподвале включается группа потолочных ламп, освещая просторное
помещение. Обычно здесь проходят танцы, лотереи и прочие городские
мероприятия. Объявления на стенах сообщают посетителям о балепожарной
дружины, который будет проведен прямо здесь. Но сейчас помещение заполнено
раскладушками; на каждой-подушка в изголовье и сложенное одеяло в ногах. В
дальнем конце зала стойка холодильников, упаковки воды в бутылках и большая
рация, мигающая цифровым экранчиком. В дверяхна все это смотрят Урсулаи
Майк.
-- Ну как? -- спрашивает Урсула.
-- Сама знаешь, что отлично. -- Урсула улыбается. -- Кладовая?
-- Заполнена, как ты и хотел. В основном концентраты-налей воду и
давись, глотая, -- но с голоду никто не помрет.
-- Ты все это сама сделала?
-- Вместе ссестрой Пита, Тавией. Ты же сказал-будь осторожна, не
распусти панику.
-- Ага, я так и сказал. А много народу знает, чтомы запаслись на случай
третьей мировой войны?
-- Все и каждый, -- отвечает Урсула с безмятежным лицом.
Майк морщится, но никак не от удивления.
-- Ну не бывает секретов на этом острове!
Урсула говорит, будто слегка оправдываясь:
-- Я не трепалась, Майк Андерсон. И Тавия тоже. В основном раззвонил
РоббиБилз. Он квохтал громче мокрой курицы насчет того, что ты бросаешь
деньги города на ветер.
Майк задумчив.
-- Ну посмотрим. Одно я тебе скажу: из его пацана получилась отличная
обезьяна.
-- Что?
-- Так, ерунда.
-- Ты заглянешь в кладовую? -- меняет тему Урсула.
-- Поверю тебе на слово. Пошли обратно.
Она тянется к выключателю и останавливает руку. И лицо ее взволновано.
-- Майк! Насколько это серьезно?
-- Не знаю. Надеюсь, что РоббиБилз сможет на заседании мэрии в будущем
месяце заклеймить меня как паникера. Ладно, пошли.
Урсула щелкает выключателем, и зал исчезает в темноте.
А нам от двери дома Марты Кларендон слышен уже громче голос из
телевизора. Идет реклама фирмв судебных адвокатов. Вы пострадали в аварии?
Не можете работать? Потеряли рассудок? Голос дикторши за кадромобъясняет:
-- ... чувство полной безнадежности. Кажется, весь мир против вас. Нет,
фирма "Макинтош и Реддинг" с вами, она сделает так, чтобы за вами осталась
победа в суде. Не надо превращать плохую ситуацию в худшую! Если жизнь
закидывает вас лимонами, мы вам поможем сделатьиз них лимонад! Задайте
имперцу, пока они не задали его вам! Если вы пострадали в аварии, вас ждут
тысячи, если не десятки тысяч долларов. Так не ждите сами! Звоните прямо
сейчас. Снимите трубку и наберите 1-800-1-STIK-EM. Да, 1... 800...
Робби входит в двери. Его самодовольстов и властный вид испарились. Вид
у него теперь встрепанный, болезненный и до смерти перепуганный. И с места
Робби видно:
Телевизор разбит вдребезги, из него идет дым... а реклама все равно
слышна:
-- ... один... STIK-EM. Возьмите то, что идет вам в руки! Разве вы мало
пережили?
Видна голова Линожа над креслом. Слышно хлюпанье, когда он отхлебнул
чай. А мы видим из-за плеча Робби макушку Линожа над креслом и разбитый
гворящий телевизор.
-- Кто вы такой? -- спрашивает Робби.
Телевизор замолкает. И снаружи доносится ветер поднимающейся бури.
Медленно, очень медленно поднимается над спинкой кресла рычащий серебряный
волк, глядя на Робби, как зловещая марионетка. Глаза и мордазверя забрызганы
кровью. И он слегка покачивается туда-сюда, как маятник.
-- Рожденный в грязи - в ад ползи, - говорит голос Линожа, и Робби
хлопает глазами, открывает рот... и закрывает. А как можно реагировать на
подобное замечание? Но Линож еще не кончил, и вновь слышен его голос:
-- Ты был с проституткой в Бостоне, когда умерла твоя мать в Мачиасе.
Мама жила в задрипанной богадельне, которая прошлой осенью закрылась, одной
из тех, где бегают крысы в кладовой. Помнишь? Она звала тебя, пока не
задохнулась. Приятно, правда? Если не считать хорошего куска плавленного
сыра, ничего нет на земле лучше материнской любви!
Вот тут уже реакция есть. А как бы реагировал любой из нас, услышав
свои самые мрачные тайны от незнакомого убийцы, которого даже толком не
видно в темноте?
-- Но ничего, Робби, -- говорит тот же голос.
И снова реакция. Незнакомец знает его имя!
Комната. Линож выглядывает из-за спинки кресла чуть ли не застенчиво.
Глаза у него более или менее нормальные, но он перемазан кровью вряд ли
меньше, чем его серебрянный набалдашник.
-- Она ждеттебя в аду, -- говорит Линож. -- И она стала людоедкой.
Когда ты туда попадешь, она съест тебя живьем. И снова, и снова, и снова, и
опять, и опять. Потому что это иесть ад--повторение. И я думаю, что
большинство из насэто знает в глубине души. ЛОВИ!
Он щвыряет мяч Дэви.
В дверях мяч ударяет Роббив грудь, оставив кровавый след. Все с Робби
хватит. Он поворачивается и бежит с диким воплем.
В комнате снова видно кресло под углом и разбитый телевизор. От Линожа
видна только макушка. Потом появляется сжатая в кулак рука. Мгновение она
парит в воздухе, потом из нее высовывается палец и указывает на телевизор. И
дикторша немедленно возобновляет свой треп.
-- Посмотрим еще раз на те регионы, которые сильнее всего будутзадеты
идущей бурей.
Линож берет с блюдца очередное печенье.
На улице Робби громыхает по лестнице к своей машине с максимальной
скоростью, на которую способны его неуклюжие короткие ноги. Его лицо стало
маскойужаса и замешательства.
В доме Марты камера медленно наплывает на разбитый экран с дымящимися
внутренностями, а дикторша все говорит:
-- Судя по прогнозу, нас ждетразрушение сегодня, смерть завтра и
Армагеддон к выходным. То есть это может быть конец жизни, как мы ее
понимаем.
-- Ох, вряд ли... -- задумчиво говорит Линож. -- Но всегда есть
надежда.
И он откусывает кусок печенья.
Затемнение.
Робби вцепляется в дверцу своего "линкольна". Дальшепо улице стоит
группа горожан, с любопытством за нимнаблюдающая.
-- Билз, там как, все о'кей? -- спрашивает Джордж Кирби.
Робби старику не отвечает. Распахивает водительскую дверь и ныряет
внутрь. У него там под приборной доской коротковолновая рация, и он
выхватывает микрофон из зажимов. Стукает по кнопке включения, врубает
девятнадцатый канал и начинает говорить, бросая перепуганные взгляды на
открытую дверь дома Кларендон-а вдруг оттуда вылезетубийца Марты?
-- Робби Билз вызывает констебля Андерсона! Андерсон, прием! Здесь ЧП!
В магазине Андерсона все та же толпа. Кэт и Тесс Маршан, домовитого
вида женщинанеполных пятидесяти, выбивает чекисо всей доступной им
быстротой, но сейчас весь народзамер, слушая срывающийся на визг голос
Робби.
-- Андерсон, черт тебя побери, прием! Здесь убийство! Марту Кларендон
забили до смерти!
Испуганный и недоверчивый шепот пролетает по толпе. Глаза расширяются.
-- Тип, который это сделал, еще в доме! Андерсон! Андерсон! Прием! Ты
меня слышишь? Когда ты не нужен, все время лезешь с советами, а когда...
Тесс Маршан беретмикрофон рации, как во сне.
-- Робби? Это Тесс Маршан. Майка сейчас...
-- Ты мне не нужна! Мне нужен Андерсон! Я не могу еще и его работу
делать, кроме своей!
Кэт берет микрофон:
-- У него дома что-то случилось. Олтонпоехал с ним. Там его до...
И тут входят Майк и Хэтч. У Кэт и Тесс вид неимоверного облегчения.
Тихий говор снова проходит по толпе. Майк делаетшага три в зал и
останавливается, осознав, что случилось что-то экстраординарное.
-- Что? В чем дело?
Никто не отвечает. А рация продолжает истерически верещать:
-- Что значит "дома случилось"? Случилось как раз здесь! Старухуубили!
У Марты Кларендон вдоме псих! Дайте мне городского констелбя!
Майк быстро подходит к кассе, Кэт отдает ему микрофон и рада от него
избавиться.
-- О чем он? -- спрашивает Майк поверх микрофона. -- Кого убили?
-- Марту, -- отвечает Тесс. -- Так он сказал.
Майк щелкает тумблером передачи.
-- Робби, это я. Остынь на минутку...
-- Никаких минуток, черт тебяпобери! Здесь ситуация потенциально
угрожающая!
Майк его игнорирует, держа микрофон у груди, и обращается к собравшимся
двум десяткам островитян, столпившимся у концов проходов и оцепенело на
негоглядящим. На острове убийств не было уже семдесят лет... если не считать
Джо, мужа Долорес Клейборн, и то ничего не удалось доказать.
-- Вот что, люди, отступите-канемного и дайте мне поговорить
беззрителей. Я получаю шесть тысяч в год за то, что я тутконстебль, так
дайте мне делать работу, за которую вы мне платите.
Они отступают, но все равно слушают-а как имне слушать? Майк
поворачивается к ним спиной, а лицом к рации и лотерейному автомату.
-- Робби, ты где? Прием.
Робби сидит в своей машине. За ним собрался народ-человек десять или
больше. Стоят и смотрят. Подобрались чуть поближе, но совсем подойти не
решаются. Дверь в доме Марты открыта, и вид у нее зловещий.
-- У дома Марты Кларендон наАтлантик-стрит! А где еще, по-твоему, в
Бар-Харборе? Я... -- Тут ему вголову стукнула гениальная идея. -- Яудерживаю
этого типа там, внутри!
Он со стуком возвращает микрофон на место и копается в бардачке среди
карт, городских документов и огромных конвертов, вытаскивает маленький
пистолет. Выходит из машины.
Робби обращается к народу:
-- Никому не подходить!
Осуществив таки образом свою власть, Робби поворачивается к дому и
направляет ствол на открытую дверь. К нему вернулась его омерзительная
самоуверенность, но соваться в дверть он не собирается. Тот, кто там сидит,
не просто убил Марту Кларендон. Он еще знает, где был Робби, когда умерла
его мать. И знает его поимени.
Седеющие волосы Робби сдувает в сторону порывом ветра... и у его лица
кружатся первые снежинки Бури Века.
В магазине стоит Майк с микрофоном в руке, пытаясь сообразить, что
теперь делать. Кэт Уизерс бетер у него микрофон и вешает на стойку, и он
принимает решение. Обращается к Хэтчу:
-- Съездишь со мной еще раз?
-- Конечно!
-- Кэт, вы сТесс управляйтесь пока в магазине. -- и возвышает голос: --
Люди, а вы оставайтесь тут и покупайте чего собирались. На Атлантик-стрит вы
ничего сделать не можете, а что там случилось, все равно скоро узнаете.
Говоря эти слова, он заходит за кассу, сует под нее руку. А что там?
Камера заглядывает вместе с нами и видит тридцать восьмого калибра револьвер
и пару наручников. Майкберет оба предмета.
Кладет наручники в карман, а револьвер в другой. Быстро и ловко-никто
из таращивших глаза покупателей даже не заметил. Кэт и Тесс, правда,
заметили, и до них доходит серьезность ситуации: пусть это звучит бредом, но
на Литтл-Толл-Айленде появился опасный преступник. Кэт спрашивает:
-- Вашим женам позвонить?
-- Ни в коем случае! -- сразу жереагирует Майк. Потом оглядывает во все
глаза глядящих островитян. Если Кэт не позвонит, кто-нибудь из этих
наверняка добежит до ближайшего телефона. -- Да лучше пусть ты позвонишь.
Только объясни им поубедительнее, что ситуация под контролем.
Марк и Хэтч скатываются поступеням, камера провожает их к машине
"Службы Осторова". Хлопья продолжают кружить, ноуже гуще.
-- Рановато снег, -- замечает Хэтч.
Майк останавливается, держа руку наручке дверцы. Делает глубокий вдох,
как перед прыжкомв воду, ивыдыхает подержав.
-- Ага, рановато. Поехали.
Они садятся и уезжают. Тем временем люди выходят на террасу и глядят им
вслед. Пропеллер на шапкеманекена крутится довольно живо.
У городских причалов волны грохаются о сваи, вздымая брызги. Работа по
закреплению лодок и складированию в укрытие незакрепленных предметов
продолжается. Камера выбирает-и наплывает на-Джорджа Кирби (он постарше, под
шестьдесят), Алекса Хабера (тридцать пять) и Кола Фриза (двадцать с чем-то).
Алекс показывает на запад, где кончаются причалы иначинается пролив.
-- Глянь туда, на материк!
Материковый берег в двух милях, и виден ясно--в основном серо-зеленые
леса.
Алеск Хабер говорит:
-- Когда онуже не будет виден, тогда время сматываться в дом, пока еще
можно. А если даже пролив не будет виден, то время драпать в мэрию, хот ты
слышал сирену, хоть нет.
Кол Фриз спрашивает у Джорджа:
-- Дядь, как по-твоему, свежаябудет погода?
-- Да посвежее, чем приходилось мне видеть, -- отвечает Джордж. --
Ладно, пошли поможешь остаток сетей устроить. -- Он замолкает. И спрашивает
о другом: -- Интересно, этот дурак Билз имеет понятие, что он там делает?
На Атлантик-стрит перед домом Марты Кларендон "этот дурак Билз"
изображает дисциплинированного часового, уставив свой тридцать восьмой на
дверь дома Марты. Снег падает уже гуще; он рассыпался по плечам пальто, как
шарф, Билз уже не первую минуту здесь торчит.
Дальше по улице группа зевак (срединих уже снова миссис Кингсберри и
Дэви Хоупвелл) расступается, пропуская вездеход "Службы Острова". Он
тормозит рядом с "линкольном", с водительского места выходит Майк, с
пассажирского одновременно сним-Хэтч.
-- Дробовик взять? -- спрашивает Хэтч.
-- Лучше взять. Только проверь, Олтон Хэтчер, что он на предохранителе.
Хэтч копается в кузове и вылезает с дробовиком, который обычно висит на
зажимах под приборной доской. Озабоченно проверяет предохранитель, и они оба
подходят к Робби. Отношение Робби к Майку во время всей сцены--враждебность
и презрение. История этих чувств никогда не будет известна полностью, но в
основе, несомненно, лежит стремление Робби собрать все вожжив своих руках.
-- Ну, ты вовремя, -- говорит Робби.
-- Положи это, Робби.
-- Не командуй, констебль Андерсон. Ты делаешь свою работу, а я-свою.
-- Твоя работа-недвижимость. Может быть ты хоть окажешь мне любезность
его опустить? Я знаю, что он заряжен, Робби, а ты его уставил мне в лицо.
Робби, ворча, опускает пистолет. Тем временем Хэтч нервно поглядывает
на открытую дверь и перевернутый ходунок.
-- Что произошло? -- спрашивает Майк.
-- Я ехал в мэрию, когда увидел Дэви Хоупвелла, бегущего посередине
улицы. -- Робби тычет пальцем в сторону Дэви. -- Он сказал, что Марта
Кларендон мертва-убита. Я ему не поверил, но это оказалось правдой. Она...
этоужасно.
-- Ты сказал, что человек, который это сделал, до сих пор в доме?
-- Он со мной говорил.
-- И что сказал?
Робби нервничает и вре:
-- Велел мне убираться. Кажется, велел мне убираться, а то он и меня
убьет. Я не разобрал. Слушай, сейчас не очень подходящее время для допроса!
-- Как он выглядел?
Робби разогнался отвечать-и застыл, озадаченный, с открытым ртом.
-- Я... я его только мельком и видел.
На самом деле он отлично рассмотрел... но ничего не помнит.
-- Будь справа от меня, -- говорит Майк Хэтчу. -- Ствол ружья держи
вниз, и не снимай с предохранителя, пока не скажу.
Потом обращается к Робби:
-- Будь добр, останься здесь.
-- Ты здеськонстебль, -- отвечает Робби.
Он смотрит вслед идущим Майку и Хэтчу, потом окликает их вслед.
-- Там телевизор включен. И громко. Я к тому, что если этот друг там
начнет двигаться, вы его не знаю, услышите ли.
Майк кивает и уходит в калитку; Хэтч справа от него. Горожане уже
подобрались ближе--они даже видны на заднем плане. И снег клубится вокруг
них на сильном ветру. Все еще легкий, но все гуще и гуще.
Майк и Хэтч идут ккрыльцу. Майк весь натянут (но владеет собой), Хэтч
боится, но старается этого непоказывать.
-- Даже если там кто-то и был, -- говорит он, -- вряд ли он сейчас там
остался. Тебе не кажется? У нее же нетпятифутовой ограды вокруг сада...
Майк качает головой-дескать, не знаю, и тут же прикладывает палец к
губам, давая Хэтчу понять, чтобы был потише. Они уже у подножия ступеней.
Майк вынимает из кармана перчатки и надевает на руки. Вынимает револьвер.
Жестом показывает Хэтчу, чтобы тот тоже надел перчатки, и Хэтч на время
передает ему ружье. Майк пользуется случаем еще проверить предохранитель (не
снят), и возвращает ружье обратно.
Они поднимаются на крыльцо и осматривают ходунок. Проходят по террасек
двери. Видят ногу в старушечьем ботинке, торчащую из тени коридора, и
переглядывваются в тревоге. Входят.
***
А внутри погодная дикторша неутомимо чешет языком:
-- У побережья Новой Англии ожидается резкое ухудшение погодных условий
к закату, хотя, боюсь, нашидрузья на нижнем востоке не увидятсегодня, как
садится солнце. Ветра штурмовой силы ожидаются на побережье Массачусетса и
Нью-Гемпшира, и ветра ураганной силы-на побережье штата Мэни прибрежных
островах. Ожидается сильная эрозия берегов, и когда снег начнет падать,
егоколичестов будетвозрастать с неимоверной скоростью до тех пор... в общем,
пока это все не прекратится. Сейчас в буквальном смысле слова невозможно
предвидеть уровень осадков. Скажем только, что общее их число будет
огромным. Три фута? Очень вероятно. Пять футов? Даже это возможно. Не
уходите с нашего канала, и мы уверяем вас, что прервем свои обычные передачи
новыми сообщениями, если обстановка этого потребует.
Майк с Хэтчем ее не слушают-у них более насущные проблемы. Сейчас они
стоят на коленях по обе стороны покойницы. У Майка Андерсона вид суровый-он
потрясен, но держит себя в руках. Сосредоточился на работе, которая
сейчаспредстоит, и возможных ее вариантах. А Хэтч готов к тому, чтобы
самообладание потерять. Смотрит на Майка полными слез глазами на бледном
лице. И еле шепчет:
-- Майк... Боже мой, Майк... У нее же совсем нет лица! Это...
Майк поднимает руку в перчатке и приставляет палец кгубам Хэтча.
Наклоняет голову на звук болтающего телевизора. Может быть, кто-то слышит.
Майк перегибается через мертвое тело и встряхивает своего помощника. И
говорит очень тихо:
-- Ты пришел в себя, Хэтч? Потому что если нет, отдай мне ружье и
возвращайся к Робби.
Хэтч так же тихо отвечает:
-- Пришел.
-- Точно? -- сомневается Майк.
Хэтч кивает. Майк смотрит на него изучающим взглядом и решает ему
поверить. Встает. Хэтчтоже встает, но слегка качается. Емуприходится
опереться о стену, чтобы не потерять равновесие, иего рука смазывает мелкие
брызги крови. С интересом и отвращением глядит на свою перчатку.
Майк показывает всторону гостиной-и звука работающего телевизора. Хэтч
собирает всю свою храбрость и кивает. Оба они медленно, очень медленно
движутся по коридору. (Напряжение, конечно, неимоверное. )
Они прошли три четверти пути, и тут звук телевизора внезапно
отрубается. Хэтч задевает плечом одну из фотографий в рамке и сбивает ее со
стены. Майк успевает ее подхватить, пока она не загремела по полу... Везение
и быстрая реакция. Они напряженно переглядываются с Хэтчем-и идут дальше.
Останавливаются в проеме. Если смотреть на них из комнаты (как
смотритсейчас камера), Хэтч слева, а Майк-справа. И они смотрят...
В комнату.
Видят разбитый телевизор и кресло Марты со спинки. И голову Линожа
надней. Абсолютно неподвижную. Это явно голова человека, но черт его знает,
жив он или мертв.
Они переглядываются. Майк кивает: пошли вперед. Они идут к спинке
кресла-медленно. Очень медленно. Вступают в комнату, и Майк жестом
показывает Хэтчу-надо разойтись пошире. Хэтч отходит правее. Майк делает еще
шаг ккреслу (теперь мыего видим, как и наши ребята) и останавливается-из
кресла появляется окровавленная рука. Она тянется к столу рядом с креслом и
берет печенье.
-- Замри! -- кричит Майк, наставив револьвер.
Рука именно это и делает-замирает в воздухе, держа печенье.
-- Подними руки. Обе. Над креслом. Чтобы я хи видел ясно, как днем! На
тебя смотрят два ствола, и один из них дробовик.
Линож поднимает руки. В левой у негопо-прежнему печенье.
Майк показывает Хэтчу обойти вокруг кресла и встать слева. Сам он
становится справа. В кресле сидит Линожс поднятыми руками и бесстрастным
лицом. Оружия никакого не видно, но констебль с помощником реагируют на
окровавленное лицо и куртку. Спокойная безмятежность Линожа составляет
резкий контраст с состоянием Майка и Хэтча, натянутых, какструны гитары.
Может быть, мы видим сейчас, как иногдаслучайно происходит убийство при
задержании.
-- Руки вместе -- командует Майк.
Линож складывает руки запястье к запястью.
А перед домом Марты народ медленно и любопытно подбирается поближе и
уже стоит возле багажника машины Робби. И старая Роберта Койнспрашивает:
-- Что с Мартой случилось?
Робби чуть не срывается на истерику:
-- Все назад! Все под контролем!
Он снова направляет ствол на дом, и зрителей не на шутку начинает
волновать вопрос: а что будет, когда (и если) Майк и Хэтч выведут своего
задержанного? Робби то на волоске!
На фоне гостиной Марты самым крупным планом-наручники. Голос Майка:
-- Если он шевельнется-стреляй.
Камера отъезжает, показывая нам группу: Майк, Линож и поодаль-Хэтч. А
Линож говорит голосом тихим, дружелюбным и спокойным:
-- Если он выстрелит, он застрелит нас обоих. Ружье по-прежнему
заряжено картечью.
На это реагируют оба слушателя. Не потому, что это правда, но потому
что это может быть правдой. Да чем бы оно ни былозаряжено, Хэтч в любом
случае может продырявить Майка-он совсем рядом с этим типом.
-- К тому же оно всееще на предохранителе, -- так же мягко дополняет
Линож.
И до Хэтча с ужасом доходит: он же забыл снять с предохранителя! Пока
Майк возится, неопытными руками надевая наручники на Линожа, Хэтч так же
возится с предохранителем. При этом ствол уходит в сторону и даже близко не
смотрит на Линожа. И мы вынуждены признать, что Линож в любой момент мог бы
свалить этих храбрых, но неуклюжих местных олухов... но не хочет.
Наручники надеты. Майк с огромным облегчением отступает в сторону. И
обменивается с Хэтчем несколько диковатым взглядом.
-- Но перчатки вы надеть не забыли. -- Голос Линожа не изменился. --
Это очень разумно.
Он грызет печенье, безразличный к тому, что рука его заляпана кровью.
-- Встать! -- командует Майк.
Линож кладет в рот последний кусокпеченья и послушно встает.
А снег наулице уже сильный, и ветер гонит его косыми линиями. Дома на
той стороне улицы видны, как в тумане.
Из двери Марты выходят боко бок Майк и Линож. Последний держит
скованные руки у пояса-поза, знакома каждому из наспо бесчисленным вечерним
новостям. За ними идет Хэтч с ружьем наизготовку.
У заднего бампера"линкольна" скопился народ-человек десять-и смотрят,
как Робби при выходе процесси из дому пригибается-и Майк видит уставленный
на них троих пистолет.
-- Опусти оружие! -- рявкает нанего Майк. -- Робби со слегкаустыженным
видомслушается. -- Хэтч, закрой дверь.
-- Слушай, а это правильно будет? Ведь мы же должны оставить все, как
есть. Это место преступления, и...
-- ... и если мы оставим дверь открытой, место преступления окажется
под шестью футами свежего снега. А теперь закрой дверь.
Хэтч пытается этосделать, но мешает ботинок Марты. Хэтч приседает, с
гримасой отодвигает ее ногу рукой вперчатке. Потом встает и закрывает дверь.
Смотрит на Майка, Майк кивает. И поворачивается к Линожу.
-- Как вашеимя, мистер?
Линож смотрит на Майка, и в какой-то момент мы не уверены, что он
ответит. Но он говорит:
-- Андре Линож.
-- О'кей, Андре Линож, двигайтесь. Пошли.
Крупный план-и мы видим, как глаза Линожа меняются. Становятся черными
вихрями, белки и радужка исчезают. Но это доля секунды, и они снова
нормальны.
Майк мигает, как человек, у которого вдруг намиг закружилась говова.
Хэтч ничего не видел, но Майк видел. Линож ему улыбается, будто говоря:
"наша маленькая тайна". Но к Майку возвращается здравый
смысл-"померещилось"-и он подталкивает Линожа вперед.
-- Шевелитесь давайте!
Они сходят по ступеням на тротуар, и буря бьет им в лица, заставляя
морщиться. У Хэтча срывает шляпу. Пока он беспомощно смотрит ей вслед, Линож
снова заговорщицки смотрит на Майка, напоминая, чтоу них есть общий секрет.
На этот раз Майк неможет от этого отмахнуться... но делает Линожу знак
двигаться.
Затемнение.
У высокого маяка. Конец дня.
Снег валит так густо, что от маяка еле видны контуры... но и свет,
конечно, каждый раз, когда луч обходит вокруг. Волны бьются у мыса и высоко
взлетают брызги. И ветер воет.
А у длинного здания "Рыба и омары", принадлежащего Годсо-частью склада,
частью рыбный рынок-волны бьются о дальний причал, и пена взмывает вверх,
заливая стены и крышу водой и водяной пылью. На наших глазах ветер срывает
дверь с засова, и она со стуком раскачивается на петлях. Со стоящей
неподалеку лодки срываетя брезент, ион улетает в снежную круговерть.
У дома Андерсона возле тротуара стоит вездеход; дворники быстро машут
по ветровому стеклу, но его все заметает и заметает снегом. Фары вырезают
два снежных конуса. Плакат "МАЛЕНЬКИЙ НАРОД" раскачивается на цепи. На
террасе МоллиАндерсон передает закутанных Пиппу Хэтчер и Бастера Карверане