«Дай-то бог», — подумал Морган. Каждый раз, когда он поднимался сюда, ему становилось трудно дышать. Но, как ни странно, КОРА еще ни разу не поднимала тревоги. Режим, предписанный доктором Сеном, действовал безотказно.
«Паук» был уже полностью нагружен и, приподнятый домкратами, ждал, когда к его днищу подвесят дополнительный аккумулятор. Механики торопливо заканчивали последние приготовления и разъединяли многочисленные кабели. Человеку, не привыкшему к скафандру, ничего не стоило запутаться в их паутине.
Скафандр «Эластик» всего полчаса назад привезли Моргану из Гагарина; некоторое время он уже думал, что пойдет вообще без космического костюма. «Паук-2» гораздо сложнее своего предшественника, в котором путешествовала Максина Дюваль. В сущности, это крохотный космический корабль. Если подъем пройдет нормально, Морган состыкует его с воздушным шлюзом с основании башни, который много лет назад был спроектирован специально для этой цели. Тесно облегающий тело, «Эластик» ничем не напоминал неуклюжие доспехи первых астронавтов и почти не стеснял движений. Морган как-то присутствовал на демонстрации, устроенной фирмой, производящей эти скафандры. Это был целый спектакль, включавший акробатические номера, фехтование и балет… Морган взобрался по короткой лесенке, постоял минуту на крошечном металлическом крылечке и, пятясь, осторожно залез в кабину. Усевшись и застегнув ремни, он осмотрелся. «Паук» был одноместный, но вместительный аппарат; тесноты не ощущалось, несмотря на дополнительное оборудование.
Два кислородных баллона отлично уместились под сиденьем, коробка с дыхательными масками — за лестницей, ведущей к воздушному шлюзу над головой пилота. Как мало надо для спасения стольких людей!
Морган захватил единственный «талисман» — память о первом посещении Яккагалы, где в некотором смысле все началось. Рулетка почти не занимала места и весила всего килограмм. Всякий раз, когда Морган оставлял ее дома, она оказывалась очень нужна. Наверняка пригодится и в этом путешествии.
Он включил питание скафандра и проверил расход воздуха. Снаружи отсоединили силовые кабели, и «паук» обрел независимость.
В такие моменты никто не произносит торжественных речей. Морган улыбнулся Уоррену и сказал:
— Берегите имущество, пока я не вернусь.
Трудно представить себе огромную разницу между стартом капсулы и запуском старинной ракеты с огромным количеством предпусковых операций, со сложным расчетом времени, с невероятным ревом и грохотом. Морган дождался, пока две последние цифры на таймере превратились в нули, и включил питание двигателей.
Спокойно, без единого звука, залитая светом прожекторов вершина горы ушла вниз. Даже подъем воздушного шара не мог быть бесшумнее. Впрочем, если прислушаться, можно различить слабое жужжание двух двигателей, приводящих в движение большие фрикционные колеса, которые захватывают ленту над и под капсулой.
Скорость подъема 50 метров в секунду — показывал спидометр. 180 километров в час. При данной нагрузке этот режим наиболее экономичен. Когда отвалится дополнительный аккумулятор, можно будет увеличить скорость еще на 25 процентов.
— Скажите что-нибудь, Ван! — послышался веселый голос Кингсли из оставшегося внизу мира.
— Попозже, — ответил Морган. — Я хочу отдыхать и любоваться пейзажем. Если вам нужен репортаж, надо было послать Максину Дюваль.
— Она уже пытается с вами связаться.
— Передайте ей привет и скажите, что я занят. Может, когда доберусь до башни… Кстати, как там дела?
— Температура стабилизировалась на двадцати градусах. Служба Муссонов каждые десять минут направляет на них лазер в несколько мегаватт. Профессор Сессуи в ярости — это нарушает работу его приборов.
— А как с воздухом?
— Хуже. Давление заметно упало, и растет процент углекислого газа. Все избегают лишних движений для экономии кислорода.
«Все, кроме профессора», — подумал Морган. Интересно будет встретиться с этим человеком. Морган прочел несколько книжек Сессуи и нашел их напыщенными и многословными. Автор наверняка под стать своему стилю.
— А что слышно со станции «10-К»?
— Транспортер отправляется через два часа. Сейчас они монтируют специальные цепи, чтобы исключить возможность пожара.
— Хорошая мысль. Это придумал Барток?
— Возможно. Они пойдут по северной линии, наверняка не затронутой взрывом, и прибудут на место через двадцать один час. Если все будет нормально, нам не понадобится даже второй рейс «паука».
Разумеется, оба собеседника знали, что успокаиваться рано. Мало ли что… Впрочем, пока все шло как нельзя лучше, и ближайшие три часа Моргану действительно оставалось любоваться бескрайними видами.
Он уже поднялся выше всех самолетов. В истории воздушного транспорта ничего подобного не было. Хотя «паук» и его предшественники бессчетное число раз взбирались на 20 километров, выше подниматься не разрешалось — из-за невозможности спасательных операций. Пока основание башни не подойдет ближе, а у «паука» не появится минимум два товарища, способных ползать вверх и вниз по другим лентам, рекордные подъемы не планировались. Морган отогнал мысль о том, что будет, если откажет приводной механизм. Это обрекло бы на гибель не только тех, кто застрял в «Фундаменте», но и его самого.
Пятьдесят километров. Он достиг того, что еще недавно было нижним уровнем ионосферы. Разумеется, он не ожидал увидеть ничего интересного, но ошибался.
Первым намеком было легкое потрескивание в репродукторе; затем он заметил колеблющийся огонек в зеркале заднего вида, установленном за иллюминатором. Секунду Морган с изумлением смотрел в зеркало, потом ему стало не по себе, и он связался с Землей.
— У меня появился товарищ по ведомству профессора Сессуи. Это светящийся шар диаметром сантиметров двадцать. Он упорно преследует меня, но держится, слава богу, на неизменном расстоянии. Он очень красив — переливается синим светом и каждые несколько секунд вспыхивает. Я слышу его по радио.
Прошла целая минута, прежде чем Кингсли его успокоил.
— Это всего лишь огонь святого Эльма. Мы уже видели их на лентах во время грозы. У водителей первого «паука» волосы от них вставали дыбом. Но вам беспокоиться нечего, вы надежно защищены.
— Я не знал, что огни святого Эльма бывают так высоко.
— Мы тоже. Обсудите это с Сессуи.
— Он тускнеет, увеличивается и тускнеет. Совсем исчез. Даже немного жалко.
— Вы лучше посмотрите, что творится вверху, — сказал Кингсли.
Морган повернул зеркало, и в нем появились звезды. Потом выключил все светящиеся индикаторы.
Постепенно зрение адаптировалось. В зеркале разгоралось слабое красное сияние. Постепенно усиливаясь, оно поглотило звезды, потом тьма вокруг зеркала тоже стала светиться. Теперь Морган видел сияние прямо перед собой, ибо оно охватило всю нижнюю часть неба. Мерцающие, все время смещающиеся столбы света опускались к Земле, и Морган понял, почему человек, подобный профессору Сессуи, нередко посвящает всю жизнь раскрытию их тайн.
Полярное сияние, редкий гость на экваторе, торжественным маршем шло с полюсов.
42. НАД ПОЛЯРНЫМ СИЯНИЕМ
43. НОЧЬЮ НА ВИЛЛЕ
44. НА УХАБАХ
45. РОЙ СВЕТЛЯКОВ
«Паук» был уже полностью нагружен и, приподнятый домкратами, ждал, когда к его днищу подвесят дополнительный аккумулятор. Механики торопливо заканчивали последние приготовления и разъединяли многочисленные кабели. Человеку, не привыкшему к скафандру, ничего не стоило запутаться в их паутине.
Скафандр «Эластик» всего полчаса назад привезли Моргану из Гагарина; некоторое время он уже думал, что пойдет вообще без космического костюма. «Паук-2» гораздо сложнее своего предшественника, в котором путешествовала Максина Дюваль. В сущности, это крохотный космический корабль. Если подъем пройдет нормально, Морган состыкует его с воздушным шлюзом с основании башни, который много лет назад был спроектирован специально для этой цели. Тесно облегающий тело, «Эластик» ничем не напоминал неуклюжие доспехи первых астронавтов и почти не стеснял движений. Морган как-то присутствовал на демонстрации, устроенной фирмой, производящей эти скафандры. Это был целый спектакль, включавший акробатические номера, фехтование и балет… Морган взобрался по короткой лесенке, постоял минуту на крошечном металлическом крылечке и, пятясь, осторожно залез в кабину. Усевшись и застегнув ремни, он осмотрелся. «Паук» был одноместный, но вместительный аппарат; тесноты не ощущалось, несмотря на дополнительное оборудование.
Два кислородных баллона отлично уместились под сиденьем, коробка с дыхательными масками — за лестницей, ведущей к воздушному шлюзу над головой пилота. Как мало надо для спасения стольких людей!
Морган захватил единственный «талисман» — память о первом посещении Яккагалы, где в некотором смысле все началось. Рулетка почти не занимала места и весила всего килограмм. Всякий раз, когда Морган оставлял ее дома, она оказывалась очень нужна. Наверняка пригодится и в этом путешествии.
Он включил питание скафандра и проверил расход воздуха. Снаружи отсоединили силовые кабели, и «паук» обрел независимость.
В такие моменты никто не произносит торжественных речей. Морган улыбнулся Уоррену и сказал:
— Берегите имущество, пока я не вернусь.
Трудно представить себе огромную разницу между стартом капсулы и запуском старинной ракеты с огромным количеством предпусковых операций, со сложным расчетом времени, с невероятным ревом и грохотом. Морган дождался, пока две последние цифры на таймере превратились в нули, и включил питание двигателей.
Спокойно, без единого звука, залитая светом прожекторов вершина горы ушла вниз. Даже подъем воздушного шара не мог быть бесшумнее. Впрочем, если прислушаться, можно различить слабое жужжание двух двигателей, приводящих в движение большие фрикционные колеса, которые захватывают ленту над и под капсулой.
Скорость подъема 50 метров в секунду — показывал спидометр. 180 километров в час. При данной нагрузке этот режим наиболее экономичен. Когда отвалится дополнительный аккумулятор, можно будет увеличить скорость еще на 25 процентов.
— Скажите что-нибудь, Ван! — послышался веселый голос Кингсли из оставшегося внизу мира.
— Попозже, — ответил Морган. — Я хочу отдыхать и любоваться пейзажем. Если вам нужен репортаж, надо было послать Максину Дюваль.
— Она уже пытается с вами связаться.
— Передайте ей привет и скажите, что я занят. Может, когда доберусь до башни… Кстати, как там дела?
— Температура стабилизировалась на двадцати градусах. Служба Муссонов каждые десять минут направляет на них лазер в несколько мегаватт. Профессор Сессуи в ярости — это нарушает работу его приборов.
— А как с воздухом?
— Хуже. Давление заметно упало, и растет процент углекислого газа. Все избегают лишних движений для экономии кислорода.
«Все, кроме профессора», — подумал Морган. Интересно будет встретиться с этим человеком. Морган прочел несколько книжек Сессуи и нашел их напыщенными и многословными. Автор наверняка под стать своему стилю.
— А что слышно со станции «10-К»?
— Транспортер отправляется через два часа. Сейчас они монтируют специальные цепи, чтобы исключить возможность пожара.
— Хорошая мысль. Это придумал Барток?
— Возможно. Они пойдут по северной линии, наверняка не затронутой взрывом, и прибудут на место через двадцать один час. Если все будет нормально, нам не понадобится даже второй рейс «паука».
Разумеется, оба собеседника знали, что успокаиваться рано. Мало ли что… Впрочем, пока все шло как нельзя лучше, и ближайшие три часа Моргану действительно оставалось любоваться бескрайними видами.
Он уже поднялся выше всех самолетов. В истории воздушного транспорта ничего подобного не было. Хотя «паук» и его предшественники бессчетное число раз взбирались на 20 километров, выше подниматься не разрешалось — из-за невозможности спасательных операций. Пока основание башни не подойдет ближе, а у «паука» не появится минимум два товарища, способных ползать вверх и вниз по другим лентам, рекордные подъемы не планировались. Морган отогнал мысль о том, что будет, если откажет приводной механизм. Это обрекло бы на гибель не только тех, кто застрял в «Фундаменте», но и его самого.
Пятьдесят километров. Он достиг того, что еще недавно было нижним уровнем ионосферы. Разумеется, он не ожидал увидеть ничего интересного, но ошибался.
Первым намеком было легкое потрескивание в репродукторе; затем он заметил колеблющийся огонек в зеркале заднего вида, установленном за иллюминатором. Секунду Морган с изумлением смотрел в зеркало, потом ему стало не по себе, и он связался с Землей.
— У меня появился товарищ по ведомству профессора Сессуи. Это светящийся шар диаметром сантиметров двадцать. Он упорно преследует меня, но держится, слава богу, на неизменном расстоянии. Он очень красив — переливается синим светом и каждые несколько секунд вспыхивает. Я слышу его по радио.
Прошла целая минута, прежде чем Кингсли его успокоил.
— Это всего лишь огонь святого Эльма. Мы уже видели их на лентах во время грозы. У водителей первого «паука» волосы от них вставали дыбом. Но вам беспокоиться нечего, вы надежно защищены.
— Я не знал, что огни святого Эльма бывают так высоко.
— Мы тоже. Обсудите это с Сессуи.
— Он тускнеет, увеличивается и тускнеет. Совсем исчез. Даже немного жалко.
— Вы лучше посмотрите, что творится вверху, — сказал Кингсли.
Морган повернул зеркало, и в нем появились звезды. Потом выключил все светящиеся индикаторы.
Постепенно зрение адаптировалось. В зеркале разгоралось слабое красное сияние. Постепенно усиливаясь, оно поглотило звезды, потом тьма вокруг зеркала тоже стала светиться. Теперь Морган видел сияние прямо перед собой, ибо оно охватило всю нижнюю часть неба. Мерцающие, все время смещающиеся столбы света опускались к Земле, и Морган понял, почему человек, подобный профессору Сессуи, нередко посвящает всю жизнь раскрытию их тайн.
Полярное сияние, редкий гость на экваторе, торжественным маршем шло с полюсов.
42. НАД ПОЛЯРНЫМ СИЯНИЕМ
Казалось, чья-то невидимая рука тянет по небу бледно-зеленые огненные полосы с алыми краями. Они трепетали под порывами солнечного ветра, несущегося от Солнца к Земле и уходящего в бесконечность со скоростью миллион километров в час. Даже над Марсом мерцало слабое сияние, а ядовитые небеса Венеры наверняка были тоже объяты ярким пламенем. Над сверкающими полотнищами у самого горизонта по небу неслись длинные полосы света, напоминающие пластины полуоткрытого веера. Порою они, словно лучи гигантского прожектора, били Моргану прямо в глаза, на долгие минуты совершенно его ослепляя. Уже не было нужды включать освещение капсулы — небесный фейерверк был так ярок, что при его свете свободно можно было читать.
Двести километров. «Паук» все еще бесшумно и легко полз вверх. Трудно поверить, что он оставил Землю всего час назад. Трудно даже поверить, что Земля вообще еще существует, ибо теперь Морган поднимался между стенами огненного каньона.
Иллюзия длилась всего несколько секунд, потом краткое равновесие между магнитным полем и несущимися к Земле заряженными электричеством облаками нарушилось. Но в этот миг Морган был уверен, что поднимается со дна глубокой пропасти, по сравнению с которой даже марсианский Большой Каньон показался бы ничтожной щелью. Потом светящиеся стокилометровые утесы стали прозрачными, и сквозь них опять засветились звезды. Он увидел их такими, какими они были на деле всего лишь флюоресцирующими призраками.
Теперь, подобно самолету, прорывающемуся сквозь низкие облака, «паук» полз все выше, оставляя потрясающее зрелище внизу. Морган выходил из огненного тумана, который клубился и извивался у него под ногами. Много лет назад он тропической ночью плыл океанским лайнером и вместе с другими пассажирами, столпившимися на корме, завороженно любовался неповторимым чудом биолюминесцентного свечения кильватерных струй. Зеленые и синие огни, мерцавшие теперь под «пауком», напоминали созданные планктоном краски, которые он видел в ту ночь, и казалось, что он снова наблюдает побочные продукты жизни — игру гигантских невидимых тварей, обитающих в верхних слоях атмосферы…
Он даже удивился, когда ему напомнили о его обязанностях.
— Сколько осталось энергии? — спросил Кингсли. — Этого аккумулятора хватит всего на двадцать минут.
Морган взглянул на приборную доску.
Девяносто пять процентов израсходовано, но скорость подъема возросла на пять процентов. Почти 190 километров в час.
Так и должно быть. «Паук» ощущает уменьшение силы тяжести с высотой. Она уже снизилась на десять процентов.
Изменение столь незначительное, что его едва ли заметит человек, привязанный к креслу и облаченный в скафандр, который весит несколько килограммов. Однако охватившее Моргана непомерно радужное настроение заставило его заподозрить, что он получает слишком много кислорода.
Нет, расход воздуха нормальный. Наверное, он просто возбужден потрясающим зрелищем, которое, впрочем, уже начало тускнеть, ибо сияние, словно отступая в свои полярные твердыни, уходило к северу и к югу. А может, он рад тому, что операция с использованием техники, которой еще никто в этих условиях не испытывал, началась так успешно?
Все эти, казалось бы, вполне разумные объяснения никак его не удовлетворяли. Охватившее его чувство счастья, даже восторга никак не укладывалось в рамки логики. Уоррен Кингсли, любитель подводного плавания, часто рассказывал ему, что чувствует нечто подобное в морских глубинах. Морган никогда не испытывал ощущений, вызванных невесомостью, и только сейчас понял, что это такое. Казалось, все его заботы остались внизу, на планете, теперь скрытой под угасающими петлями и ажурными узорами полярного сияния.
Звезды, которым больше не было нужды соревноваться с жутким пришельцем с полюсов, возвращались на свои законные места.
Морган пристально вглядывался в зенит, надеясь увидеть башню, но мог различить лишь первые несколько метров ленты, по которой быстро и плавно взбирался «паук». Эта тонкая нить, от которой теперь зависела его собственная жизнь и жизнь еще семи человек, выглядела неподвижной, и трудно было поверить, что «паук» мчится вверх со скоростью около двухсот километров в час…
— Высота приближается к тремстам восьмидесяти, — раздался голос Кингсли. — Если аккумулятор продержится еще километров двадцать, то все в порядке. Как самочувствие?
Моргану очень хотелось разразиться восторженной речью, но природная сдержанность возобладала.
— Хорошее, — отвечал он. — Если б мы смогли гарантировать такой спектакль всем нашим пассажирам, у нас бы от них отбоя не было.
— Можно попробовать, — засмеялся Кингсли. — Попросим Службу Муссонов сбросить в нужных местах несколько бочек электронов. Не совсем по их части, но они здорово импровизируют, верно?
Морган ухмыльнулся, но ничего не ответил. Глаза его были устремлены на приборы, показывавшие заметное снижение мощности и скорости подъема. Однако оснований для тревоги нет — «паук» прошел триста восемьдесят пять километров из четырехсот, а в дополнительном аккумуляторе все еще теплилась жизнь.
На высоте триста девяносто километров Морган начал сбавлять скорость, и «паук» пополз медленнее. Вскоре он почти перестал двигаться и в конце концов остановился, чуть-чуть не дойдя до четырехсот пяти километров.
— Сбрасываю аккумулятор, — доложил Морган. — Берегитесь!
Многие ломали головы над тем, как бы спасти этот тяжелый и дорогой агрегат, но недостаток времени не позволил создать тормозную систему, которая бы обеспечила ему благополучный спуск. К счастью, район падения, в десяти километрах к востоку от станции «Земля», находился в непроходимых джунглях. Животному миру Тапробани придется примириться со своей судьбой, а с управлением охраны окружающей среды лучше связаться потом.
Морган повернул ключ предохранителя, а затем нажал красную кнопку подачи тока на пироболты. От детонации капсулу сильно тряхнуло. Потом Морган ввел в действие внутренний аккумулятор, медленно отпустил фрикционные тормоза и снова включил двигатели.
Аппарат вышел на финишную прямую. Но одного взгляда на приборы хватило, чтобы понять: творится что-то неладное. «Паук» должен был подниматься со скоростью двести километров в час, а он едва делал сто. Никаких проверок не требовалось — Морган мгновенно поставил диагноз, ибо цифры говорили сами за себя.
— Случилось несчастье. Заряды взорвались, но аккумулятор не упал.
Его что-то держит, — в отчаянии сообщил он на Землю.
Разумеется, не было нужды добавлять, что экспедиция потерпела неудачу. Все понимали, что «паук» не сможет добраться до основания башни с балластом в несколько центнеров.
Двести километров. «Паук» все еще бесшумно и легко полз вверх. Трудно поверить, что он оставил Землю всего час назад. Трудно даже поверить, что Земля вообще еще существует, ибо теперь Морган поднимался между стенами огненного каньона.
Иллюзия длилась всего несколько секунд, потом краткое равновесие между магнитным полем и несущимися к Земле заряженными электричеством облаками нарушилось. Но в этот миг Морган был уверен, что поднимается со дна глубокой пропасти, по сравнению с которой даже марсианский Большой Каньон показался бы ничтожной щелью. Потом светящиеся стокилометровые утесы стали прозрачными, и сквозь них опять засветились звезды. Он увидел их такими, какими они были на деле всего лишь флюоресцирующими призраками.
Теперь, подобно самолету, прорывающемуся сквозь низкие облака, «паук» полз все выше, оставляя потрясающее зрелище внизу. Морган выходил из огненного тумана, который клубился и извивался у него под ногами. Много лет назад он тропической ночью плыл океанским лайнером и вместе с другими пассажирами, столпившимися на корме, завороженно любовался неповторимым чудом биолюминесцентного свечения кильватерных струй. Зеленые и синие огни, мерцавшие теперь под «пауком», напоминали созданные планктоном краски, которые он видел в ту ночь, и казалось, что он снова наблюдает побочные продукты жизни — игру гигантских невидимых тварей, обитающих в верхних слоях атмосферы…
Он даже удивился, когда ему напомнили о его обязанностях.
— Сколько осталось энергии? — спросил Кингсли. — Этого аккумулятора хватит всего на двадцать минут.
Морган взглянул на приборную доску.
Девяносто пять процентов израсходовано, но скорость подъема возросла на пять процентов. Почти 190 километров в час.
Так и должно быть. «Паук» ощущает уменьшение силы тяжести с высотой. Она уже снизилась на десять процентов.
Изменение столь незначительное, что его едва ли заметит человек, привязанный к креслу и облаченный в скафандр, который весит несколько килограммов. Однако охватившее Моргана непомерно радужное настроение заставило его заподозрить, что он получает слишком много кислорода.
Нет, расход воздуха нормальный. Наверное, он просто возбужден потрясающим зрелищем, которое, впрочем, уже начало тускнеть, ибо сияние, словно отступая в свои полярные твердыни, уходило к северу и к югу. А может, он рад тому, что операция с использованием техники, которой еще никто в этих условиях не испытывал, началась так успешно?
Все эти, казалось бы, вполне разумные объяснения никак его не удовлетворяли. Охватившее его чувство счастья, даже восторга никак не укладывалось в рамки логики. Уоррен Кингсли, любитель подводного плавания, часто рассказывал ему, что чувствует нечто подобное в морских глубинах. Морган никогда не испытывал ощущений, вызванных невесомостью, и только сейчас понял, что это такое. Казалось, все его заботы остались внизу, на планете, теперь скрытой под угасающими петлями и ажурными узорами полярного сияния.
Звезды, которым больше не было нужды соревноваться с жутким пришельцем с полюсов, возвращались на свои законные места.
Морган пристально вглядывался в зенит, надеясь увидеть башню, но мог различить лишь первые несколько метров ленты, по которой быстро и плавно взбирался «паук». Эта тонкая нить, от которой теперь зависела его собственная жизнь и жизнь еще семи человек, выглядела неподвижной, и трудно было поверить, что «паук» мчится вверх со скоростью около двухсот километров в час…
— Высота приближается к тремстам восьмидесяти, — раздался голос Кингсли. — Если аккумулятор продержится еще километров двадцать, то все в порядке. Как самочувствие?
Моргану очень хотелось разразиться восторженной речью, но природная сдержанность возобладала.
— Хорошее, — отвечал он. — Если б мы смогли гарантировать такой спектакль всем нашим пассажирам, у нас бы от них отбоя не было.
— Можно попробовать, — засмеялся Кингсли. — Попросим Службу Муссонов сбросить в нужных местах несколько бочек электронов. Не совсем по их части, но они здорово импровизируют, верно?
Морган ухмыльнулся, но ничего не ответил. Глаза его были устремлены на приборы, показывавшие заметное снижение мощности и скорости подъема. Однако оснований для тревоги нет — «паук» прошел триста восемьдесят пять километров из четырехсот, а в дополнительном аккумуляторе все еще теплилась жизнь.
На высоте триста девяносто километров Морган начал сбавлять скорость, и «паук» пополз медленнее. Вскоре он почти перестал двигаться и в конце концов остановился, чуть-чуть не дойдя до четырехсот пяти километров.
— Сбрасываю аккумулятор, — доложил Морган. — Берегитесь!
Многие ломали головы над тем, как бы спасти этот тяжелый и дорогой агрегат, но недостаток времени не позволил создать тормозную систему, которая бы обеспечила ему благополучный спуск. К счастью, район падения, в десяти километрах к востоку от станции «Земля», находился в непроходимых джунглях. Животному миру Тапробани придется примириться со своей судьбой, а с управлением охраны окружающей среды лучше связаться потом.
Морган повернул ключ предохранителя, а затем нажал красную кнопку подачи тока на пироболты. От детонации капсулу сильно тряхнуло. Потом Морган ввел в действие внутренний аккумулятор, медленно отпустил фрикционные тормоза и снова включил двигатели.
Аппарат вышел на финишную прямую. Но одного взгляда на приборы хватило, чтобы понять: творится что-то неладное. «Паук» должен был подниматься со скоростью двести километров в час, а он едва делал сто. Никаких проверок не требовалось — Морган мгновенно поставил диагноз, ибо цифры говорили сами за себя.
— Случилось несчастье. Заряды взорвались, но аккумулятор не упал.
Его что-то держит, — в отчаянии сообщил он на Землю.
Разумеется, не было нужды добавлять, что экспедиция потерпела неудачу. Все понимали, что «паук» не сможет добраться до основания башни с балластом в несколько центнеров.
43. НОЧЬЮ НА ВИЛЛЕ
Раджасинха спал теперь мало, словно благожелательная Природа решила даровать ему возможность с максимальной полнотой использовать оставшиеся годы. Впрочем, с тех пор, как небеса Тапробани украсило величайшее чудо света, кто вообще способен подолгу валяться в постели?
Как жаль, что и Поль Сарат не может восхищаться этим зрелищем!
Раджасинха тосковал по старому другу гораздо больше, чем ожидал; никто другой не был для него таким сильным «раздражителем», как Поль; ни с кем другим не связывало его столь многое… Раджасинха никогда не думал, что переживет Поля или увидит, как фантастический сталактит башни массой в миллиард тонн почти полностью перекроет 36000-километровую пропасть, разделяющую ее орбитальное основание от острова Тапробани. Поль до самого конца категорически противился строительству башни. Он называл ее дамокловым мечом и неустанно твердил, что она в конце концов рухнет на Землю. Но даже Поль признавал, что башня уже принесла кое-какую пользу.
Возможно, впервые в истории мир осознал факт существования Тапробани и начал открывать его древнюю культуру. Особое внимание привлекал сумрачный призрак Яккагалы с ее зловещими легендами, и Полю удалось даже добиться финансовой поддержки некоторых своих заветных проектов. Загадочная фигура создателя Яккагалы уже дала материал для множества книг и фильмов, а представление у подножия Утеса неизменно приносило полные сборы. Незадолго до смерти Поль хмуро заметил, что на Калидасе начинают делать бизнес и поэтому все труднее отличить вымысел от действительности…
Вскоре после полуночи, когда полярное сияние пошло на убыль, Раджасинху отвезли в спальню. Пожелав доброй ночи слугам, он взял традиционный стакан горячего пальмового сока и включил сводку последних известий. Естественно, его интересовал подъем Моргана. Вспыхивающая полоса текста возвестила:
Тогда Раджасинха включил свой любимый телескоп.
Он не мог им пользоваться несколько месяцев после того, как болезнь приковала его к постели. Но потом Морган нанес ему краткий визит, поставил диагноз и… прописал лекарство. Неделю спустя, к удивлению и радости старика, на виллу явилась бригада техников, которые снабдили телескоп дистанционным управлением. Теперь Раджасинха, спокойно лежа в постели, мог, как в былые годы, наблюдать звездное небо и нависающие склоны Утеса. Старик был глубоко тронут; в характере инженера обнаружилась сторона, о которой он и не подозревал.
Раджасинха знал, куда нужно смотреть: уже давно он следил за медленным спуском башни. При благоприятном освещении ему удавалось даже разглядеть четыре направляющие ленты, которые сходились в зените, словно крест из тончайших линий, вычерченный на небе…
Он направил телескоп на Шри Канду и начал смещать объектив вверх в поисках капсулы.
Любопытно, как воспринял последнее событие Маханаяке Тхеро? Хотя Раджасинха не разговаривал с прелатом (которому перевалило за девяносто) с тех пор, как монахи перебрались в Лхассу, он полагал, что Ибтала не предоставила ему соответвующих помещений. Огромный дворец быстро ветшал; тем временем приказчики далай-ламы торговались с китайским правительством о стоимости ремонта. Согласно последним сведениям Маханаяке Тхеро вел уже переговоры с Ватиканом; который тоже испытывал хронические финансовые затруднения, но оставался пока хозяином в собственном доме.
Да, все на свете непостоянно; как предсказать изменения? Возможно, это было бы по силам математическому гению Паракармы—Голдберга. Когда Раджасинха видел его в последний раз, тот получал премию за свои работы по метеорологии. Узнать Голдберга было трудно — он был тщательно выбрит и одет в моднейший костюм, имитировавший эпоху Наполеона. Но, говорят, теперь он вновь занялся религией…
Большой экран, установленный в ногах кровати, усеивали звезды. Никаких признаков «паука», хотя Раджасинха был уверен, что основание башни находится в поле его зрения. Внезапно, подобно вспыхнувшей в небе новой звезде, у нижнего края экрана возникла яркая точка. Взрыв? Нет, свечение было ровным, его характеристики не менялись. Раджасинха вывел светящуюся точку в центр экрана и дал максимальное увеличение.
Много лет назад он смотрел старинный документальный фильм о воздушных войнах, и ему вдруг вспомнились кадры, изображающие ночной налет на Лондон. Вражеский бомбардировщик, схваченный прожекторными лучами, висел в небе как сверкающий мотылек. Теперь Раджасинха видел практически то же самое — только на этот раз все земные силы объединились не для уничтожения, а для помощи вторгшимся в ночь.
Как жаль, что и Поль Сарат не может восхищаться этим зрелищем!
Раджасинха тосковал по старому другу гораздо больше, чем ожидал; никто другой не был для него таким сильным «раздражителем», как Поль; ни с кем другим не связывало его столь многое… Раджасинха никогда не думал, что переживет Поля или увидит, как фантастический сталактит башни массой в миллиард тонн почти полностью перекроет 36000-километровую пропасть, разделяющую ее орбитальное основание от острова Тапробани. Поль до самого конца категорически противился строительству башни. Он называл ее дамокловым мечом и неустанно твердил, что она в конце концов рухнет на Землю. Но даже Поль признавал, что башня уже принесла кое-какую пользу.
Возможно, впервые в истории мир осознал факт существования Тапробани и начал открывать его древнюю культуру. Особое внимание привлекал сумрачный призрак Яккагалы с ее зловещими легендами, и Полю удалось даже добиться финансовой поддержки некоторых своих заветных проектов. Загадочная фигура создателя Яккагалы уже дала материал для множества книг и фильмов, а представление у подножия Утеса неизменно приносило полные сборы. Незадолго до смерти Поль хмуро заметил, что на Калидасе начинают делать бизнес и поэтому все труднее отличить вымысел от действительности…
Вскоре после полуночи, когда полярное сияние пошло на убыль, Раджасинху отвезли в спальню. Пожелав доброй ночи слугам, он взял традиционный стакан горячего пальмового сока и включил сводку последних известий. Естественно, его интересовал подъем Моргана. Вспыхивающая полоса текста возвестила:
МОРГАН ЗАСТРЯЛ В 200 КМ ОТ ЦЕЛИ.Раджасинха переключился на запись сообщения и с некоторым облегчением узнал, что Морган не застрял, а просто не в состоянии продолжать подъем. Он может в любой момент возвратиться на Землю, но в этом случае профессор Сессуи и его коллеги обречены на гибель. Сопровождавшая текст видеозапись не содержала никаких подробностей трагедии в небе — она просто воспроизводила пленку о давнишнем подъеме Максины Дюваль.
Тогда Раджасинха включил свой любимый телескоп.
Он не мог им пользоваться несколько месяцев после того, как болезнь приковала его к постели. Но потом Морган нанес ему краткий визит, поставил диагноз и… прописал лекарство. Неделю спустя, к удивлению и радости старика, на виллу явилась бригада техников, которые снабдили телескоп дистанционным управлением. Теперь Раджасинха, спокойно лежа в постели, мог, как в былые годы, наблюдать звездное небо и нависающие склоны Утеса. Старик был глубоко тронут; в характере инженера обнаружилась сторона, о которой он и не подозревал.
Раджасинха знал, куда нужно смотреть: уже давно он следил за медленным спуском башни. При благоприятном освещении ему удавалось даже разглядеть четыре направляющие ленты, которые сходились в зените, словно крест из тончайших линий, вычерченный на небе…
Он направил телескоп на Шри Канду и начал смещать объектив вверх в поисках капсулы.
Любопытно, как воспринял последнее событие Маханаяке Тхеро? Хотя Раджасинха не разговаривал с прелатом (которому перевалило за девяносто) с тех пор, как монахи перебрались в Лхассу, он полагал, что Ибтала не предоставила ему соответвующих помещений. Огромный дворец быстро ветшал; тем временем приказчики далай-ламы торговались с китайским правительством о стоимости ремонта. Согласно последним сведениям Маханаяке Тхеро вел уже переговоры с Ватиканом; который тоже испытывал хронические финансовые затруднения, но оставался пока хозяином в собственном доме.
Да, все на свете непостоянно; как предсказать изменения? Возможно, это было бы по силам математическому гению Паракармы—Голдберга. Когда Раджасинха видел его в последний раз, тот получал премию за свои работы по метеорологии. Узнать Голдберга было трудно — он был тщательно выбрит и одет в моднейший костюм, имитировавший эпоху Наполеона. Но, говорят, теперь он вновь занялся религией…
Большой экран, установленный в ногах кровати, усеивали звезды. Никаких признаков «паука», хотя Раджасинха был уверен, что основание башни находится в поле его зрения. Внезапно, подобно вспыхнувшей в небе новой звезде, у нижнего края экрана возникла яркая точка. Взрыв? Нет, свечение было ровным, его характеристики не менялись. Раджасинха вывел светящуюся точку в центр экрана и дал максимальное увеличение.
Много лет назад он смотрел старинный документальный фильм о воздушных войнах, и ему вдруг вспомнились кадры, изображающие ночной налет на Лондон. Вражеский бомбардировщик, схваченный прожекторными лучами, висел в небе как сверкающий мотылек. Теперь Раджасинха видел практически то же самое — только на этот раз все земные силы объединились не для уничтожения, а для помощи вторгшимся в ночь.
44. НА УХАБАХ
Уоррен Кингсли взял себя в руки, в его глухом голосе звучало отчаяние.
— Мы пытаемся удержать этого механика от самоубийства, — сказал он.
— Ему поручили какое-то другое срочное дело, и он забыл снять предохранительную скобу.
Значит, это опять ошибка человека. Когда устанавливали пироболты, аккумулятор был закреплен двумя металлическими планками. А убрали только одну… Такие явления повторяются с удручающим однообразием; иногда они просто досадны, порой вызывают катастрофу. Но упреки бесполезны. Важно одно — что делать дальше.
Морган наклонил наружное зеркало, но рассмотреть причину неполадки не удалось. Полярное сияние давно погасло, и нижнюю часть капсулы окутывал мрак. Осветить ее нечем. Впрочем, если Служба Муссонов подает киловаттами инфракрасное излучение к основанию башни, она уж как-нибудь наскребет и несколько квантов обычного света…
— Мы можем использовать свои прожекторы, — сказал Кингсли, когда Морган передал ему свою просьбу.
— Не годится — они меня ослепят. Нужен свет сзади и сверху. Узнайте, кто находится в подходящем направлении.
— Сейчас, — отвечал Кингсли, радуясь возможности сделать хоть что-то. Он молчал очень долго, но, справившись с таймером, Морган с удивлением обнаружил, что прошло всего три минуты. — Станция «Кинте» может дать свет немедленно. У них псевдобелый лазер, и они в нужном положении. Сказать, чтобы действовали?
Морган прикинул в уме. Так, «Кинте» должна стоять очень высоко на западе. В самый раз.
— Я готов, — ответил он и зажмурился.
В тот же миг кабина наполнилась светом. Морган осторожно приоткрыл глаза. Луч шел сверху, с запада; несмотря на пройденные сорок тысяч километров, он был слепяще ярким и казался белым, хотя на деле представлял собой смесь узких линий из красной, зеленой и синей частей спектра.
Найдя спустя несколько секунд нужный наклон зеркала, Морган ясно разглядел злополучную скобу в полуметре под собой. Конец ее, который он видел, был прикреплен к днищу «паука» большой гайкой. Ее нужно отвинтить, и аккумулятор отвалится…
На связи вновь появился Кингсли. Выслушав его, Морган тихонько присвистнул.
— Вы уверены в запасе прочности? Тогда давайте попробуем. Только на первый раз не дольше секунды.
— Этого мало, конечно. Но ничего — зато вы во всем разберетесь.
Морган осторожно отпустил фрикционные тормоза, которые удерживали «паука». В тот же миг ему показалось, будто его поднимают с кресла он стал невесомым. Сосчитав: «Один, два!», он снова затормозил.
«Паук» дернулся, и Моргана с силой вдавило в кресло. Тормозной механизм зловеще заскрежетал, и капсула снова застыла в неподвижности, если не считать слабых, быстро угасших колебаний.
— Трясло, как на ухабах, — сказал Морган. — Но я еще жив, и проклятый аккумулятор тоже.
— Я вас предупреждал. Попробуйте еще раз. Две секунды, не меньше. Морган понимал, что трудно тягаться с Кингсли, которому помогают компьютеры, но… Две секунды свободного падения; и, скажем, полсекунды на торможение… с поправкой на тонну массы «паука»… Вопрос стоит так: что лопнет раньше — скоба, которая не пускает аккумулятор, или лента, которая держит Моргана на высоте четырехсот километров? В нормальных условиях сталь не может состязаться в прочности с суперволокном, но, если затормозить слишком резко, могут не выдержать и скоба и лента. И тогда аккумулятор рухнет на Землю почти одновременно с ним…
На этот раз рывок был так силен, что нервы едва его вынесли, а колебания не затухали гораздо дольше. Морган был уверен, что почувствовал бы или услышал, как переламывается скоба. Он взглянул в зеркало. Да, аккумулятор все там же.
Кингсли, казалось, был не слишком обеспокоен.
— Возможно, потребуются еще три или четыре попытки, — заявил он. Моргану очень хотелось спросить: «Уж не метите ли вы на мое место?», но он сдержался. Уоррена это, конечно, позабавит, но ведь есть и другие слушатели…
После третьего рывка — казалось, «паук» упал на многие километры, но на деле это была всего лишь какая-то сотня метров — даже оптимизм Кингсли начал испаряться. Стало ясно, что фокус не удался.
— Поздравьте от меня тех, кто делал эту скобу, — сказал Морган. — Какие будут предложения? Падать три секунды, а потом тормозить?
Ему почудилось, что он видит расстроенное лицо Кингсли.
— Слишком рискованно. Я боюсь даже не за ленту. Тормозной механизм не рассчитан на такие нагрузки.
— Что ж, теперь мы его испытали, — отозвался Морган. — Но я не собираюсь сдаваться. Будь я проклят, если поддамся какой-то гайке, которая торчит у меня под носом. Я выйду наружу и избавлюсь от этой штуки.
— Мы пытаемся удержать этого механика от самоубийства, — сказал он.
— Ему поручили какое-то другое срочное дело, и он забыл снять предохранительную скобу.
Значит, это опять ошибка человека. Когда устанавливали пироболты, аккумулятор был закреплен двумя металлическими планками. А убрали только одну… Такие явления повторяются с удручающим однообразием; иногда они просто досадны, порой вызывают катастрофу. Но упреки бесполезны. Важно одно — что делать дальше.
Морган наклонил наружное зеркало, но рассмотреть причину неполадки не удалось. Полярное сияние давно погасло, и нижнюю часть капсулы окутывал мрак. Осветить ее нечем. Впрочем, если Служба Муссонов подает киловаттами инфракрасное излучение к основанию башни, она уж как-нибудь наскребет и несколько квантов обычного света…
— Мы можем использовать свои прожекторы, — сказал Кингсли, когда Морган передал ему свою просьбу.
— Не годится — они меня ослепят. Нужен свет сзади и сверху. Узнайте, кто находится в подходящем направлении.
— Сейчас, — отвечал Кингсли, радуясь возможности сделать хоть что-то. Он молчал очень долго, но, справившись с таймером, Морган с удивлением обнаружил, что прошло всего три минуты. — Станция «Кинте» может дать свет немедленно. У них псевдобелый лазер, и они в нужном положении. Сказать, чтобы действовали?
Морган прикинул в уме. Так, «Кинте» должна стоять очень высоко на западе. В самый раз.
— Я готов, — ответил он и зажмурился.
В тот же миг кабина наполнилась светом. Морган осторожно приоткрыл глаза. Луч шел сверху, с запада; несмотря на пройденные сорок тысяч километров, он был слепяще ярким и казался белым, хотя на деле представлял собой смесь узких линий из красной, зеленой и синей частей спектра.
Найдя спустя несколько секунд нужный наклон зеркала, Морган ясно разглядел злополучную скобу в полуметре под собой. Конец ее, который он видел, был прикреплен к днищу «паука» большой гайкой. Ее нужно отвинтить, и аккумулятор отвалится…
На связи вновь появился Кингсли. Выслушав его, Морган тихонько присвистнул.
— Вы уверены в запасе прочности? Тогда давайте попробуем. Только на первый раз не дольше секунды.
— Этого мало, конечно. Но ничего — зато вы во всем разберетесь.
Морган осторожно отпустил фрикционные тормоза, которые удерживали «паука». В тот же миг ему показалось, будто его поднимают с кресла он стал невесомым. Сосчитав: «Один, два!», он снова затормозил.
«Паук» дернулся, и Моргана с силой вдавило в кресло. Тормозной механизм зловеще заскрежетал, и капсула снова застыла в неподвижности, если не считать слабых, быстро угасших колебаний.
— Трясло, как на ухабах, — сказал Морган. — Но я еще жив, и проклятый аккумулятор тоже.
— Я вас предупреждал. Попробуйте еще раз. Две секунды, не меньше. Морган понимал, что трудно тягаться с Кингсли, которому помогают компьютеры, но… Две секунды свободного падения; и, скажем, полсекунды на торможение… с поправкой на тонну массы «паука»… Вопрос стоит так: что лопнет раньше — скоба, которая не пускает аккумулятор, или лента, которая держит Моргана на высоте четырехсот километров? В нормальных условиях сталь не может состязаться в прочности с суперволокном, но, если затормозить слишком резко, могут не выдержать и скоба и лента. И тогда аккумулятор рухнет на Землю почти одновременно с ним…
На этот раз рывок был так силен, что нервы едва его вынесли, а колебания не затухали гораздо дольше. Морган был уверен, что почувствовал бы или услышал, как переламывается скоба. Он взглянул в зеркало. Да, аккумулятор все там же.
Кингсли, казалось, был не слишком обеспокоен.
— Возможно, потребуются еще три или четыре попытки, — заявил он. Моргану очень хотелось спросить: «Уж не метите ли вы на мое место?», но он сдержался. Уоррена это, конечно, позабавит, но ведь есть и другие слушатели…
После третьего рывка — казалось, «паук» упал на многие километры, но на деле это была всего лишь какая-то сотня метров — даже оптимизм Кингсли начал испаряться. Стало ясно, что фокус не удался.
— Поздравьте от меня тех, кто делал эту скобу, — сказал Морган. — Какие будут предложения? Падать три секунды, а потом тормозить?
Ему почудилось, что он видит расстроенное лицо Кингсли.
— Слишком рискованно. Я боюсь даже не за ленту. Тормозной механизм не рассчитан на такие нагрузки.
— Что ж, теперь мы его испытали, — отозвался Морган. — Но я не собираюсь сдаваться. Будь я проклят, если поддамся какой-то гайке, которая торчит у меня под носом. Я выйду наружу и избавлюсь от этой штуки.
45. РОЙ СВЕТЛЯКОВ
Добраться до нее в старомодном скафандре было бы абсолютно невозможно. Даже в «Эластике» это будет не так легко.
Очень тщательно — ведь теперь от этого зависела жизнь других, а не только его собственная — Морган повторил про себя последовательность действий. Проверить скафандр, разгерметизировать капсулу и открыть люк. Потом отстегнуть ремень безопасности, встать на колени — если удастся! — и дотянуться до гайки. Все зависит от того, насколько туго она затянута. У Моргана не было никаких инструментов, только собственные пальцы — притом в космических перчатках!..
Внезапно он ощутил некоторый дискомфорт. Конечно, можно бы и потерпеть, но рисковать не стоит. Лучше сейчас воспользоваться канализационной системой кабины, чем возиться потом с неудобным «другом водолаза» — встроенным в скафандр узлом для естественных отправлений.
Повернув ключ клапана «СБРОС МОЧИ», он со страхом услышал слабый взрыв у днища «паука». Тут же там возникло облачко мерцающих звездочек, похожее на микроскопическую галактику. Моргану показалось, что на какую-то долю секунды оно неподвижно застыло, а потом камнем ринулось выше. Через несколько секунд облачко стянулось в точку и исчезло.
Очень тщательно — ведь теперь от этого зависела жизнь других, а не только его собственная — Морган повторил про себя последовательность действий. Проверить скафандр, разгерметизировать капсулу и открыть люк. Потом отстегнуть ремень безопасности, встать на колени — если удастся! — и дотянуться до гайки. Все зависит от того, насколько туго она затянута. У Моргана не было никаких инструментов, только собственные пальцы — притом в космических перчатках!..
Внезапно он ощутил некоторый дискомфорт. Конечно, можно бы и потерпеть, но рисковать не стоит. Лучше сейчас воспользоваться канализационной системой кабины, чем возиться потом с неудобным «другом водолаза» — встроенным в скафандр узлом для естественных отправлений.
Повернув ключ клапана «СБРОС МОЧИ», он со страхом услышал слабый взрыв у днища «паука». Тут же там возникло облачко мерцающих звездочек, похожее на микроскопическую галактику. Моргану показалось, что на какую-то долю секунды оно неподвижно застыло, а потом камнем ринулось выше. Через несколько секунд облачко стянулось в точку и исчезло.