Да, прежде всего, ее чуток сносит на поворотах, но если ты уберешь газ, нажмешь тормоз или просто умрешь, хвост начинает уходить по кругу так плавно, что даже безрукий сможет вернуть его на место.
И говорить нечего, что 2,2-литровый пятицилиндровик с турбиной – слабоват против RS4, но на гонках – я знаю, потому что гонял сам, – вы мне не поверите, как недалеко отстает старый, но легкий Quattro. За километр до финиша разрыв был в один корпус.
Более того, Quattro – это автомобиль, который просто требует жесткого вождения. RS4 – колосс, один из величайших в мире пожирателей расстояний, но когда ты буднично катишь куда-нибудь, он превращается в кошечку. А вот Quattro совсем не понимает значения слова «катить».
Проехавшись на нем от Чиппинг-Нортона до Уилтшира, моя жена сообщила, что шла в среднем XXX км в час (вымарано, потому что кто-то должен возить меня домой после вечеринок), и я, честно скажу, не поверил. Но назавтра, даже не прикладывая усилий, я умудрился проделать то же самое. И это при том, что окно было опущено.
Вот что заставило меня задуматься о том, в каком направлении развивается современная автоинженерия. Несомненно, машины становятся удобнее, экологичнее, и в них стало куда больше всяких игрушек. Но что касается азарта, то Quattro легко сравняется даже с Subaru R1.
Сам того не замечая, я старею и теряю скорость, но Quattro по-прежнему девятнадцать. Может, сейчас Моби самый крутой, но Майк Олдфилд[62] делал то же еще раньше. И лучше.
Trabant
Убийство
Голландцы
И говорить нечего, что 2,2-литровый пятицилиндровик с турбиной – слабоват против RS4, но на гонках – я знаю, потому что гонял сам, – вы мне не поверите, как недалеко отстает старый, но легкий Quattro. За километр до финиша разрыв был в один корпус.
Более того, Quattro – это автомобиль, который просто требует жесткого вождения. RS4 – колосс, один из величайших в мире пожирателей расстояний, но когда ты буднично катишь куда-нибудь, он превращается в кошечку. А вот Quattro совсем не понимает значения слова «катить».
Проехавшись на нем от Чиппинг-Нортона до Уилтшира, моя жена сообщила, что шла в среднем XXX км в час (вымарано, потому что кто-то должен возить меня домой после вечеринок), и я, честно скажу, не поверил. Но назавтра, даже не прикладывая усилий, я умудрился проделать то же самое. И это при том, что окно было опущено.
Вот что заставило меня задуматься о том, в каком направлении развивается современная автоинженерия. Несомненно, машины становятся удобнее, экологичнее, и в них стало куда больше всяких игрушек. Но что касается азарта, то Quattro легко сравняется даже с Subaru R1.
Сам того не замечая, я старею и теряю скорость, но Quattro по-прежнему девятнадцать. Может, сейчас Моби самый крутой, но Майк Олдфилд[62] делал то же еще раньше. И лучше.
Июль 2001 года
Trabant
Пока европейцы поголовно бледнеют при мысли о единой валюте, опасаясь, что она превратит нас в бесформенную массу, я наконец-то нашел предмет, объединяющий весь наш континент. Мы можем говорить на разных языках, есть разную еду, предаваться разным извращениям после наступления темноты и держать разных собак, но, поверьте мне, автосалон в Цвиккау ничем не отличается от любой другой автомобильной выставки в любом городе Европы.
Те же самые ребята в вареных джинсах так же слоняются и покупают с молчаливого неодобрения жен всякую ерунду типа деталей рулевого колеса, задних фонарей в сборе и гамбургеров с коровьим бешенством. Та же самая уму непостижимая система оповещения и та же шеренга скучающих подружек в неподобающих прикидах.
Цвиккау – это бывшая Германская Демократическая Республика, которая так звалась, разумеется, потому, что никакой демократии там не было. А что там было, так это огромный и бесполезный автозавод на краю милого старинного городка – там делали Trabant.
Когда рухнула Стена, власти решили очистить дороги от этих безнадежных таратаек с 26-сильными двухтактными моторами и удручающим индексом безопасности.
Когда на Trabant ездили все, было не так страшно, но в объединенной Германии им пришлось делить дорогу с Audi, и смесь вышла не менее разрушительная, чем Bayleys с лаймовым соком. Вы, может быть, помните, как в 1995 году целая семья восточных немцев на Trabant погибла в столкновении с A8. Пострадал ли водитель Audi? Поехал домой с помятой решеткой радиатора.
Не уживался Trabant и с экологической политикой новой Германии. Я тут кое-что подсчитал в уме: Mercedes S-класса за 50 км выбрасывает в атмосферу столько же ядов, сколько Trabant выкашливает за три секунды.
Единственная польза от этой заболоченной заводи коммунизма у капиталистической реки была в том, как корежило партию зеленых. Trabby пора на свалку, но это будет выглядеть как фанаберия буржуев. Нельзя оставить восточных бедняков совсем без колес, пусть даже эти колеса убивают планету.
А, нет, была и другая польза. Trabant породил первый немецкий анекдот, где не говорилось про какашки. Это была газетная карикатура: продавец Trabant стучится в дом и кричит: «Ваша машина здесь!»
Не въезжаете? Ну, на Trabant записывались в очередь и ждали по двадцать лет, и после падения Стены их еще долго доставляли покупателям.
Так или иначе, через 12 лет после закрытия контрольно-пропускного пункта «Чарли», Trabant в массе своей вымерли, но теперь в Германии возникло движение за сохранение ограниченной популяции для потомков. И вот специально устраивается выставка.
Ничуть не парясь насчет буржуйской фанаберии, я прикатил на Jaguar E-Type. Крыша спущена. В колонках играет Дайдо. И на меня никто не обращает внимания.
Потому что запарковался я возле самой длинной машины, какую мне только приходилось видеть. По-моему, хозяин говорил, что в ней полных 15 метров. Хотя, может, он диктовал мне мамин рецепт творожной запеканки.
Но куда тревожнее было другое: меня начало засасывать. Всякий знает, что, какова ни будь погода на автошоу, под ногами обязательно болото. Цвиккау исключением не был. И притом еще луковое бедствие. Повсюду стояли прилавочки с пиццей, пивом, хот-догами, и опять с пивом, и еще с пивом. Но все равно царил тот всепроникающий запах, что окутывает любую автовыставку от Португалии до Балтийских зыбей. Жареный лук.
А еще знатный замес был с музыкой. Trabant в рабочем состоянии можно купить всего за £30, и потому он весьма популярен у молодых ребят, которые потом вкладывают £30 000 в установку стереосистемы, способной с четырехсот шагов сорвать двери полицейского фургона.
Поэтому сопровождала выставку пульсирующая какофония басов. Организаторы знали, что так будет: спрашивается, зачем они пускали в динамики свой саундтрек?
То есть классический ярмарочный репертуар. Начали со «скорпов», потом Брайан Адамс, Тото, «Европа» и все прочее, от чего у диджея возникает чувство, будто он работает на какой-нибудь безбашенной софт-роковой FM-радиостанции в Калифорнии.
Но мы же ничего не слышим, дебил. Не твоим слабосильным динамикам тягаться с Trabant-пикапом, который превратили в саундпушку.
Удивительно, чего только из Trabant не делают. Мне попался экземпляр с шестнадцатиклапанным фольксвагеновским мотором, потом еще один с двухтактником, разогнанным до 68 лошадей. А еще был идиот – кузен Михаэля Шумахера, попытавшийся придать Trabby сходство с болидом. Безуспешно.
И все равно каждый останавливался и фотал это уродство.
Куда бы я ни двинулся, прорубаясь сквозь луковую какофонию, всюду меня ждало то же самое. Кто-то сказал, что даже самые лучшие машины в истории не имели такой популярности. И это привело мне на ум крабов с острова Рождества. Миллионы пускаются в брачный поход, но лишь самые приспособленные выживают.
Есть перекличка с нашим обществом, правда? Немцы попробовали коммунизм, но он долго не продержался. Значит, туда же дорога и машинам, которые он породил. Простое решение. Один Trabant поставить в музей, остальных пристрелить.
Те же самые ребята в вареных джинсах так же слоняются и покупают с молчаливого неодобрения жен всякую ерунду типа деталей рулевого колеса, задних фонарей в сборе и гамбургеров с коровьим бешенством. Та же самая уму непостижимая система оповещения и та же шеренга скучающих подружек в неподобающих прикидах.
Цвиккау – это бывшая Германская Демократическая Республика, которая так звалась, разумеется, потому, что никакой демократии там не было. А что там было, так это огромный и бесполезный автозавод на краю милого старинного городка – там делали Trabant.
Когда рухнула Стена, власти решили очистить дороги от этих безнадежных таратаек с 26-сильными двухтактными моторами и удручающим индексом безопасности.
Когда на Trabant ездили все, было не так страшно, но в объединенной Германии им пришлось делить дорогу с Audi, и смесь вышла не менее разрушительная, чем Bayleys с лаймовым соком. Вы, может быть, помните, как в 1995 году целая семья восточных немцев на Trabant погибла в столкновении с A8. Пострадал ли водитель Audi? Поехал домой с помятой решеткой радиатора.
Не уживался Trabant и с экологической политикой новой Германии. Я тут кое-что подсчитал в уме: Mercedes S-класса за 50 км выбрасывает в атмосферу столько же ядов, сколько Trabant выкашливает за три секунды.
Единственная польза от этой заболоченной заводи коммунизма у капиталистической реки была в том, как корежило партию зеленых. Trabby пора на свалку, но это будет выглядеть как фанаберия буржуев. Нельзя оставить восточных бедняков совсем без колес, пусть даже эти колеса убивают планету.
А, нет, была и другая польза. Trabant породил первый немецкий анекдот, где не говорилось про какашки. Это была газетная карикатура: продавец Trabant стучится в дом и кричит: «Ваша машина здесь!»
Не въезжаете? Ну, на Trabant записывались в очередь и ждали по двадцать лет, и после падения Стены их еще долго доставляли покупателям.
Так или иначе, через 12 лет после закрытия контрольно-пропускного пункта «Чарли», Trabant в массе своей вымерли, но теперь в Германии возникло движение за сохранение ограниченной популяции для потомков. И вот специально устраивается выставка.
Ничуть не парясь насчет буржуйской фанаберии, я прикатил на Jaguar E-Type. Крыша спущена. В колонках играет Дайдо. И на меня никто не обращает внимания.
Потому что запарковался я возле самой длинной машины, какую мне только приходилось видеть. По-моему, хозяин говорил, что в ней полных 15 метров. Хотя, может, он диктовал мне мамин рецепт творожной запеканки.
Но куда тревожнее было другое: меня начало засасывать. Всякий знает, что, какова ни будь погода на автошоу, под ногами обязательно болото. Цвиккау исключением не был. И притом еще луковое бедствие. Повсюду стояли прилавочки с пиццей, пивом, хот-догами, и опять с пивом, и еще с пивом. Но все равно царил тот всепроникающий запах, что окутывает любую автовыставку от Португалии до Балтийских зыбей. Жареный лук.
А еще знатный замес был с музыкой. Trabant в рабочем состоянии можно купить всего за £30, и потому он весьма популярен у молодых ребят, которые потом вкладывают £30 000 в установку стереосистемы, способной с четырехсот шагов сорвать двери полицейского фургона.
Поэтому сопровождала выставку пульсирующая какофония басов. Организаторы знали, что так будет: спрашивается, зачем они пускали в динамики свой саундтрек?
То есть классический ярмарочный репертуар. Начали со «скорпов», потом Брайан Адамс, Тото, «Европа» и все прочее, от чего у диджея возникает чувство, будто он работает на какой-нибудь безбашенной софт-роковой FM-радиостанции в Калифорнии.
Но мы же ничего не слышим, дебил. Не твоим слабосильным динамикам тягаться с Trabant-пикапом, который превратили в саундпушку.
Удивительно, чего только из Trabant не делают. Мне попался экземпляр с шестнадцатиклапанным фольксвагеновским мотором, потом еще один с двухтактником, разогнанным до 68 лошадей. А еще был идиот – кузен Михаэля Шумахера, попытавшийся придать Trabby сходство с болидом. Безуспешно.
И все равно каждый останавливался и фотал это уродство.
Куда бы я ни двинулся, прорубаясь сквозь луковую какофонию, всюду меня ждало то же самое. Кто-то сказал, что даже самые лучшие машины в истории не имели такой популярности. И это привело мне на ум крабов с острова Рождества. Миллионы пускаются в брачный поход, но лишь самые приспособленные выживают.
Есть перекличка с нашим обществом, правда? Немцы попробовали коммунизм, но он долго не продержался. Значит, туда же дорога и машинам, которые он породил. Простое решение. Один Trabant поставить в музей, остальных пристрелить.
Август 2001 года
Убийство
Если бы можно было выбирать, большинство из нас предпочло бы мирно скончаться во сне или героически погибнуть у штурвала обреченного авиалайнера. Увы, из каждых ста тысяч читающих эти буквы 1,4 придется горько разочароваться. Потому что вас убьют.
Если это вам не ко двору, езжайте в Аргентину, там из каждых ста тысяч насильственной смертью умирает лишь 0,1 человека. Нигер тоже выглядит неплохо при 0,2, но это лишь потому, что убийцы там, как и все остальные, страдают свирепейшим поносом и не успевают сделать свое дело между посещениями клозета.
На другом конце шкалы – Свазиленд, где из каждых 100 000 человек 88 прибывают к райским вратам с дымящимся «данлопом»[63] на шее. В Африке нынче убийства столь популярны, что Штаты уже даже не в высшей лиге. При всем усердии наркодилеров Детройта и Чикаго бывший чемпион завершил прошлый сезон всего с 14 000 случаев: спасибо, главным образом, жалким результатам Нью-Гэмпшира, где убийцы преуспели всего четырежды.
И все-таки, для того, кому предстоит быть убитым, Штаты – лучший вариант. В прошлом году там почти в половине случаев жизнь быстро и почти безболезненно отнимали пистолеты или револьверы. 2000 душ взяли на себя еще более проворные винтовки, дробовики и автоматы. Об остальных позаботились топоры и бензопилы.
В Британии быть убитым – куда более мрачная история. Здесь один из самых распространенных способов душегубства – «нанесение ударов». Господи. Мне кажется, что заживо съели – и то лучше, чем до смерти запинали.
Но еще тревожнее, что на восьмом месте среди орудий убийства в Соединенном Королевстве стоит моторный транспорт.
Да, я в курсе, что в мире британцы славятся как приверженцы честной игры: мы не палим в сидящего фазана и травим лисиц верхом, хотя могли бы сесть в Range Rover, но ведь правда, если надо кого-то завалить и слинять, то машина страшно ненадежное средство. Если нужно завалить продавца газет, почему бы просто его не поджечь? Не почикать газонокосилкой?
Давайте признаем, убегать на орудии убийства – это куча проблем. Чтобы сбить человека насмерть, нужно ехать не меньше 65 км в час. На такой скорости машина тоже получит серьезные повреждения. И дело не столько в том, что ремонт – это неудобства и траты, а в том, что легавый, даже если не видел, как вы скакали по тротуару, разбитый плафон заметит, как пить дать, и возьмет вас за жабры.
Другая трудность в том, что современные машины делаются с заботой о безопасности пешеходов, так что даже если ты поймаешь его точнехонько между фар, он почти наверняка потопает дальше, отделавшись разве что синяками. Вот цифры: из 43 000 пешеходов, сбитых в прошлом году, от полученных повреждений скончались менее 900.
Дворники сейчас прячут под закраину капота, чтобы залетевший пешеход не раскроил череп о прочную гайку, которой они крепятся. Сами капоты делаются гибкими и мягкими в середине, но прочными там, где под ними находятся агрегаты подвески. Бамперам придают такую форму, чтобы тело человека подбрасывалось вверх, на крышу, а не летело под колеса.
В общем, если придется использовать для убийства машину, тщательно выбирайте модель. Безусловно избегайте Daihatsu Sirion, который на последних испытаниях Евро НКАП получил по три звезды за безопасность водителя и защиту пешехода: другими словами, окажетесь в том же состоянии, что и парень, которого вы собьете.
Но абсолютно худшим выбором будет Honda Civic, которая, как установлено, почти в два раза лучше защищает пешехода, чем любая другая машина.
Ну а что же подойдет? Наверное, неплохо сгодится тачка с выступающими украшениями на радиаторе, как у Rolls-Royce. Кстати, вам, может быть, интересно узнать, что в Швейцарии Spirit of Extasy[64] запрещен: там Royce продают с гладкой радиаторной решеткой.
Но не оставляйте надежды: в свободном мире, где не держат золота НСДАП, радиатор Royce устроен так, что при наезде на пешехода статуэтка проваливается внутрь корпуса. А вы-то думали, это затем, чтобы ее не покорябали.
Выходит, что вам по-настоящему поможет в убийстве киоскеров, так это машина с коротким носом – чтобы жертва прилетела головой прямо в ветровое стекло. Подходящие аппараты, отобранные на краш-тестах, – Renault Clio, Ford Fiesta и VW Polo. Неплохо сгодится и Audi A4 – вот, по крайней мере, одна причина его купить – и BMW 5-й серии. Но идеальный вариант – это, похоже, минивэны. Peugeot 806, Chrysler Voyager и Opel Sintra – машины убийства, способные потягаться с девятимиллиметровым «узи».
Простите, если от нынешней колонки вас покоробило. Но давайте начистоту: зашел бы я с другого конца, стал бы расписывать, какие безопасные есть машины, вы бы на середине второго абзаца перевернули страницу.
И правильно. Конечно, похвально, что Королевский автоклуб и другие организации настаивают, чтобы капоты делали вроде пуховых одеял, а фары надувными, но в Британии поныне каждый из нас имеет примерно равные шансы или погибнуть под колесами – или от руки убийцы.
Если это вам не ко двору, езжайте в Аргентину, там из каждых ста тысяч насильственной смертью умирает лишь 0,1 человека. Нигер тоже выглядит неплохо при 0,2, но это лишь потому, что убийцы там, как и все остальные, страдают свирепейшим поносом и не успевают сделать свое дело между посещениями клозета.
На другом конце шкалы – Свазиленд, где из каждых 100 000 человек 88 прибывают к райским вратам с дымящимся «данлопом»[63] на шее. В Африке нынче убийства столь популярны, что Штаты уже даже не в высшей лиге. При всем усердии наркодилеров Детройта и Чикаго бывший чемпион завершил прошлый сезон всего с 14 000 случаев: спасибо, главным образом, жалким результатам Нью-Гэмпшира, где убийцы преуспели всего четырежды.
И все-таки, для того, кому предстоит быть убитым, Штаты – лучший вариант. В прошлом году там почти в половине случаев жизнь быстро и почти безболезненно отнимали пистолеты или револьверы. 2000 душ взяли на себя еще более проворные винтовки, дробовики и автоматы. Об остальных позаботились топоры и бензопилы.
В Британии быть убитым – куда более мрачная история. Здесь один из самых распространенных способов душегубства – «нанесение ударов». Господи. Мне кажется, что заживо съели – и то лучше, чем до смерти запинали.
Но еще тревожнее, что на восьмом месте среди орудий убийства в Соединенном Королевстве стоит моторный транспорт.
Да, я в курсе, что в мире британцы славятся как приверженцы честной игры: мы не палим в сидящего фазана и травим лисиц верхом, хотя могли бы сесть в Range Rover, но ведь правда, если надо кого-то завалить и слинять, то машина страшно ненадежное средство. Если нужно завалить продавца газет, почему бы просто его не поджечь? Не почикать газонокосилкой?
Давайте признаем, убегать на орудии убийства – это куча проблем. Чтобы сбить человека насмерть, нужно ехать не меньше 65 км в час. На такой скорости машина тоже получит серьезные повреждения. И дело не столько в том, что ремонт – это неудобства и траты, а в том, что легавый, даже если не видел, как вы скакали по тротуару, разбитый плафон заметит, как пить дать, и возьмет вас за жабры.
Другая трудность в том, что современные машины делаются с заботой о безопасности пешеходов, так что даже если ты поймаешь его точнехонько между фар, он почти наверняка потопает дальше, отделавшись разве что синяками. Вот цифры: из 43 000 пешеходов, сбитых в прошлом году, от полученных повреждений скончались менее 900.
Дворники сейчас прячут под закраину капота, чтобы залетевший пешеход не раскроил череп о прочную гайку, которой они крепятся. Сами капоты делаются гибкими и мягкими в середине, но прочными там, где под ними находятся агрегаты подвески. Бамперам придают такую форму, чтобы тело человека подбрасывалось вверх, на крышу, а не летело под колеса.
В общем, если придется использовать для убийства машину, тщательно выбирайте модель. Безусловно избегайте Daihatsu Sirion, который на последних испытаниях Евро НКАП получил по три звезды за безопасность водителя и защиту пешехода: другими словами, окажетесь в том же состоянии, что и парень, которого вы собьете.
Но абсолютно худшим выбором будет Honda Civic, которая, как установлено, почти в два раза лучше защищает пешехода, чем любая другая машина.
Ну а что же подойдет? Наверное, неплохо сгодится тачка с выступающими украшениями на радиаторе, как у Rolls-Royce. Кстати, вам, может быть, интересно узнать, что в Швейцарии Spirit of Extasy[64] запрещен: там Royce продают с гладкой радиаторной решеткой.
Но не оставляйте надежды: в свободном мире, где не держат золота НСДАП, радиатор Royce устроен так, что при наезде на пешехода статуэтка проваливается внутрь корпуса. А вы-то думали, это затем, чтобы ее не покорябали.
Выходит, что вам по-настоящему поможет в убийстве киоскеров, так это машина с коротким носом – чтобы жертва прилетела головой прямо в ветровое стекло. Подходящие аппараты, отобранные на краш-тестах, – Renault Clio, Ford Fiesta и VW Polo. Неплохо сгодится и Audi A4 – вот, по крайней мере, одна причина его купить – и BMW 5-й серии. Но идеальный вариант – это, похоже, минивэны. Peugeot 806, Chrysler Voyager и Opel Sintra – машины убийства, способные потягаться с девятимиллиметровым «узи».
Простите, если от нынешней колонки вас покоробило. Но давайте начистоту: зашел бы я с другого конца, стал бы расписывать, какие безопасные есть машины, вы бы на середине второго абзаца перевернули страницу.
И правильно. Конечно, похвально, что Королевский автоклуб и другие организации настаивают, чтобы капоты делали вроде пуховых одеял, а фары надувными, но в Британии поныне каждый из нас имеет примерно равные шансы или погибнуть под колесами – или от руки убийцы.
Сентябрь 2001 года
Голландцы
В этом месяце мы с вами отправляемся в Голландию, где земля на воде, а люди под травой, мужчины гомики, а женщины голые, и, когда идешь по Амстердаму, из каждой двери тебя уговаривают зайти и окунуться в скверну и разврат.
Я сейчас делаю серию телепередач о европейских странах и людях, которые там живут. И сказать по совести, это работенка несложная.
Каждое из племен, живущих по эту сторону моря, нам есть, за что не любить. Испанцы тырят нашу рыбу, не имея ни малейшего понятия, как ее готовить. Французы знают, как готовить рыбу, но их хрен заставишь ее подать. Еще тут есть итальянцы, у которых нет чувства юмора, немцы, которые не умеют играть в футбол, и бельгийцы, которые тоже не умеют играть в футбол, главным образом потому, что считают себя рыбой.
И глумиться над ними тоже легко, потому что в Европе трудно найти страну, которую бы мы в свое время не отвалтузили. Это, конечно, не про Бельгию, которую британцы сами изобрели, чтобы нашим воякам было где играть выездные игры.
Про голландцев, однако, такого не скажешь. Они как-то раз имели наглость заплыть в Темзу и потопить весь наш флот. И даже прикончили лорда Сэндвича[65]. Правда, потом они промахнулись, забрав по мирному договору Суринам – жалкую дыру в Южной Америке, – а нам отдав свой Новый Амстердам. Название мы потом сменили – на Нью-Йорк.
Однако, вместо того, чтобы досадовать, голландцы напоминают нам, что в Англии нет ни одного футболиста из Америки, а вот их сборная – поголовно суринамцы, или как там бишь тебя зовут, если ты оттуда. Так что, в их понимании, они выиграли и войну, и мир.
Мне голландцы нравятся. Их терпимость. Непринужденность в вопросах секса и наркотиков. Буквально вчера парень, с которым меня знакомили, припозднился и пояснил, что долго скачивал порнофильм из Интернета. Сказал это таким тоном, будто речь шла о заезде в магазин.
А потом была дамочка в баре. Соцработник. Под сорок. Ухоженная. Хотя не красотка. Через пять минут разговора уже расписывала мне прелести эрекционного кольца. Ошарашивает.
Я сейчас делаю серию телепередач о европейских странах и людях, которые там живут. И сказать по совести, это работенка несложная.
Каждое из племен, живущих по эту сторону моря, нам есть, за что не любить. Испанцы тырят нашу рыбу, не имея ни малейшего понятия, как ее готовить. Французы знают, как готовить рыбу, но их хрен заставишь ее подать. Еще тут есть итальянцы, у которых нет чувства юмора, немцы, которые не умеют играть в футбол, и бельгийцы, которые тоже не умеют играть в футбол, главным образом потому, что считают себя рыбой.
И глумиться над ними тоже легко, потому что в Европе трудно найти страну, которую бы мы в свое время не отвалтузили. Это, конечно, не про Бельгию, которую британцы сами изобрели, чтобы нашим воякам было где играть выездные игры.
Про голландцев, однако, такого не скажешь. Они как-то раз имели наглость заплыть в Темзу и потопить весь наш флот. И даже прикончили лорда Сэндвича[65]. Правда, потом они промахнулись, забрав по мирному договору Суринам – жалкую дыру в Южной Америке, – а нам отдав свой Новый Амстердам. Название мы потом сменили – на Нью-Йорк.
Однако, вместо того, чтобы досадовать, голландцы напоминают нам, что в Англии нет ни одного футболиста из Америки, а вот их сборная – поголовно суринамцы, или как там бишь тебя зовут, если ты оттуда. Так что, в их понимании, они выиграли и войну, и мир.
Мне голландцы нравятся. Их терпимость. Непринужденность в вопросах секса и наркотиков. Буквально вчера парень, с которым меня знакомили, припозднился и пояснил, что долго скачивал порнофильм из Интернета. Сказал это таким тоном, будто речь шла о заезде в магазин.
А потом была дамочка в баре. Соцработник. Под сорок. Ухоженная. Хотя не красотка. Через пять минут разговора уже расписывала мне прелести эрекционного кольца. Ошарашивает.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента