– Все на весла! – скомандовал Лейв. – Не жалейте сил! Вон там, в тумане, мы можем спрятаться!
Вера Лейва в могущество его нового бога была скоро вознаграждена. Когда гребцам стало казаться, что их спины вот-вот переломятся, а мышцы разнесет в клочья, холодный глухой туман надвинулся со стороны моря и укрыл корабль от врагов. Лейв заставил их еще грести, правда, медленнее, пока они не углубились в туманный вал. Тогда он тихо сказал:
– Весла бесшумно убрать! Чтобы никто звука не проронил! – Когда весла были спрятаны, он добавил: – Всем отдыхать.
Больше половины гребцов упали на палубу как мертвые. Чтобы смочить их пересохшие глотки, Лейв пустил по кругу чашу с пивом. Затем, подняв глаза к небу, он мысленно вознес благодарность Господину Ветров и Тумана.
На море воцарилась тишина. Пробравшись на цыпочках к стоявшему у руля Лейву, Норна обвила его шею руками и подарила первый в своей жизни поцелуй мужчине, который мог прийти только из сердца, разрывающегося от долго сдерживаемой любви. Лейв чуть не умер от счастья. Впервые он почувствовал, что Норна Светлая принадлежит ему.
Лейв сам вызвался быть дозорным на корме, но влюбленные так углубились в планы скорой свадьбы, что забыли обо всем на свете.
Внезапно над поручнем, в трех ярдах за спиной влюбленных, появилась волосатая лапа, а затем показалась зловещая черная голова. В следующий момент на борт тихо поднялся Вульфрик Череподробитель, с которого ручьями стекала вода, и спрятался за покрытым медной чешуей хвостом дракона. «Морской Волк» случайно наткнулся на пенистый след «Оседлавшего Бурю». Во время краткого разрыва в тумане Вульфрик углядел корму. Тихонько подплыв к ней, он поднялся по канату. Волчьи глаза датчанина злобно сверкали. Его нареченная сидела на расстоянии вытянутой руки, и самый ненавистный человек был в его власти.
Приготовив топор, чтобы раздробить незащищенную голову Лейва, и скривив губы в уродливой ухмылке, он подкрадывался к замечтавшимся влюбленным. Правая рука Лейва обвивала талию Норны, а голова ее лежала у него на плече. И в тот момент, когда Вульфрик поднял руку, чтобы нанести удар, сын Эрика прижался щекой к влажным, перевязанным шелковой лентой, волосам девушки. Череподробитель замер – он боялся, что одновременно с Лейвом может убить и Норну. Но и ждать, когда они оторвутся друг от друга, он тоже не мог. В любую секунду его могли заметить. Он резко прыгнул вперед, ударил Лейва по голове плоской стороной топорика с такой силой, что тот упал на палубу. Отбросив топор, Вульфрик зажал рукой рот Норне и прыгнул с ней в море.
Вначале все решили, что Лейв умер, но с помощью Эфны Ульву удалось привести его в чувство. Потом обнаружили топор, который изобличил в нападавшем Вульфрика. Когда же до Лейва дошло, что Череподробитель выхватил Норну у него из-под носа, он чуть не сошел с ума. Ульву и гребцам пришлось схватить его, чтобы удержать от прыжка за борт. Наконец ему внушили, что в таком густом тумане он не найдет не только Норну, но и корабль Вульфрика. Лейв согласился с Ульвом и Эфной, что даже если Череподробитель и не собирался топиться вместе с Норной, они все равно могли погибнуть в море.
В полной безысходности сидел Лейв, вперив неподвижный взгляд в туман и бессознательно поглаживая пальцами шелковую ленту, которая упала с головы Норны. Жить ему не хотелось.
Вдруг Лейв прищурил глаза, тело его напряглось, он встал и, показав в сторону левого борта, хрипло крикнул: «Морской Волк»! Вскоре, подгоняемые легким бризом, они приближались к кораблю Стагбранда.
Лейв вновь стал самим собой. Его команды были точными и уверенными.
– Весла – в гнезда! Опоясаться мечами! Надеть доспехи!
И не успели на «Морском Волке» опомниться, как «Оседлавший Бурю» уже подходил к подветренному борту.
– Отомстим за Норну! – крикнул Лейв дружине. – Будем таранить в середину корпуса.
«Неужели сын Эрика в самом деле помешался? – спрашивали себя члены команды. – Наверное, он забыл, что «Оседлавший Бурю» специально построен для таранного боя и имеет двойную носовую обшивку? – Но спорить никто не стал, и Лейв не замедляя хода, направил корабль прямо в центр борта «Морского Волка».
Побросав весла, гребцы Стагбранда бросились врассыпную. Но тут над бортом появилась голова и грудь Череподробителя. Отплывая от «Морского Волка» к кораблю Лейва, он привязал тонкую веревку и по ней нашел обратный путь к своему кораблю. Он свирепо погрозил Лейву кулаком, затем, в надежде спасти корабль, поднял над фальшбортом Норну и свесил ее, держа за руки, через поручни – теперь первой погибнет она, если «Оседлавший Бурю» не отвернет нос в сторону.
У всех вырвался крик ужаса. Потрясенный Стагбранд онемел. Пот катился по его лицу. Великий Боже, неужели ты дашь ей погибнуть?
Бросившись всем телом на руль, Лейв крикнул: «Табань!» – и отвернул нос корабля влево, но железный таран врезался и проткнул насквозь фальшборт всего в трех ярдах от того щита, с которого Вульфрик уже тащил обезумевшую от ужаса Норну обратно на корабль. От мощного сотрясающего удара мачта «Морского Волка» вылетела из гнезда и рухнула поперек на носовую часть «Оседлавшего Бурю». Палуба накренилась под ее тяжестью, с каждым накатом волны корабль захлестывала вода.
Обвиняя Белого Христа в этом несчастье, Вульфрик осенил себя знаком молота Тора. Дрожащая Норна с трудом поднялась на колени и поползла вверх по настилу.
– Прежде всего надо спасти Норну! – крикнул своим воинам Лейв. – Вперед! Щадить тех, кто просит пощады!
Держа перед собой богато украшенный щит, он вместе с Ульвом и дружинниками перебежал по упавшей мачте на вздыбленную палубу «Морского Волка». Со всех сторон в них полетели стрелы и копья. Бледный, как мертвец, от бешенства Вульфрик с тяжелым копьем наперевес обрушился на Лейва. Два воина ярла, вооруженные мечами, напали на Ульва.
Лейв рад был схватиться с Череподробителем. Этот негодяй пытался зарезать его во время состязания, направил в погоню за ним множество кораблей, нанес ему подлый удар топориком, выкрал у него Норну и безжалостно подвергал ее жизнь смертельной опасности. Пришло время расплаты. Отразив удар копья щитом, Лейв сделал выпад своим знаменитым мечом «Кусающим До Костей», целясь в горло Вульфрику. Великан поднял высокий черный щит и парировал выпад. Теперь схватка разгорелась, мечи вспыхивали и со звоном скрещивались. Мечтая быстрее покончить с мерзавцем, Лейв атаковал с такой свирепостью, что Вульфрик пожалел, что у него не два меча.
В этот момент Норна увидела, что отец дерется с Ульвом, и стала молиться, чтобы Всемогущий не допустил их гибели. Потом она оглянулась на Лейва и вскрикнула так громко, что ее голос перекрыл шум битвы. Вульфрик расколол пополам щит Лейва, а за спиной к нему подкрадывался Эйнар Костолом, готовясь нанести смертельный удар. К счастью, меч Череподробителя застрял в щите, а сам Лейв вовремя увидел тень от топора Эйнара, занесенного над его головой, и с плеча рубанул назад мечом с такой силой, что отсек обе руки Эйнара в воздухе. Затем сын Эрика бешено атаковал Вульфрика, погнал его вниз по наклонной палубе и сбросил в море.
Раздался победный клич гренландцев, Норна подбежала к любимому и обняла его, рыдая от счастья. Вернув себе Норну и повергнув врага, Лейв побеспокоился о том, чтобы избежать дальнейшего кровопролития: он тут же объявил шетлендцам о прекращении военных действий, и бой кончился.
– Несите раненых на борт «Оседлавшего Бурю», – крикнул он, опасаясь, что «Морской Волк» в любую минуту пойдет ко дну. И с Норной на руках повел людей по мачте на свой корабль.
– Всем приняться за работу и подобрать людей из воды, – скомандовал Лейв.
Пока Норна с Эфной перевязывали раны, все воины, кто еще держался на плаву, были спасены. Толстый Тайркер, смешно пыхтевший и отдувавшийся, оказался одним из первых. Затем, ногами вперед, появился старый Хеллбор. Раненый старый викинг узнал, что битва окончилась, а он все еще жив, и разразился такими проклятиями, что все вокруг чуть не умерли от хохота.
– Сдается мне, что я буду жить вечно, – печально ворчал он.
– Не жалует меня Один!
Но Вульфрика не нашли ни мертвым, ни живым. Многие полагали, что он встретил свою смерть.
– Теперь одним мошенником меньше стало, – порешили они. Но другие полагали, что хитрый датчанин поплыл к одному из кораблей Олава.
Когда привели пленного ярла Стагбранда с одной рукой на перевязи, которую ему сделала Норна, он был тут же освобожден.
– Отец с зятем должны встретиться как равные, – сказал Лейв с улыбкой. – Даю вам свободу в обмен на благословение брака дочери со мной.
– О, отец, ты должен понять, что я люблю одного Лейва, – взмолилась Норна, не выпуская его руки. – Теперь я свободна и могу обвенчаться с ним.
Добрая улыбка осветила лицо Стагбранда.
– Я рад благословить вас, – сказал он. – Я всегда сожалел о твоей помолвке с Череподробителем. То была печальная необходимость.
Задохнувшись от счастья, Лейв подхватил Норну на руки и поцеловал ее. Все были поглощены происходящим, и никто не заметил, что туман медленно поднимается. Лейва поразило, что драккары Олава находятся в непосредственной близости от них. Воины короля увидели его раньше и теперь, выстроившись в хвост друг другу, замыкали кольцо вокруг «Оседлавшего Бурю». Неужели Вульфрик доплыл до ближайшего корабля, а оттуда просигналил остальным?
Чтобы вырваться из этой ловушки, с отчаянием думал Лейв, нужны крылья. Бессмысленно с одним единственным кораблем сражаться со всем королевскими драккарами. Впрочем и сейчас он мог бы пробиться через окружившие его корабли и при благоприятном ветре умчаться, словно олень от волков. Он поделился своей идеей с дружинниками.
18. СВАДЬБА НА БОРТУ КОРАБЛЯ
19. В НЕИЗВЕСТНЫЕ МОРЯ
20. ОТКРЫТИЕ ЗАПАДНОГО ПОЛУШАРИЯ
Вера Лейва в могущество его нового бога была скоро вознаграждена. Когда гребцам стало казаться, что их спины вот-вот переломятся, а мышцы разнесет в клочья, холодный глухой туман надвинулся со стороны моря и укрыл корабль от врагов. Лейв заставил их еще грести, правда, медленнее, пока они не углубились в туманный вал. Тогда он тихо сказал:
– Весла бесшумно убрать! Чтобы никто звука не проронил! – Когда весла были спрятаны, он добавил: – Всем отдыхать.
Больше половины гребцов упали на палубу как мертвые. Чтобы смочить их пересохшие глотки, Лейв пустил по кругу чашу с пивом. Затем, подняв глаза к небу, он мысленно вознес благодарность Господину Ветров и Тумана.
На море воцарилась тишина. Пробравшись на цыпочках к стоявшему у руля Лейву, Норна обвила его шею руками и подарила первый в своей жизни поцелуй мужчине, который мог прийти только из сердца, разрывающегося от долго сдерживаемой любви. Лейв чуть не умер от счастья. Впервые он почувствовал, что Норна Светлая принадлежит ему.
Лейв сам вызвался быть дозорным на корме, но влюбленные так углубились в планы скорой свадьбы, что забыли обо всем на свете.
Внезапно над поручнем, в трех ярдах за спиной влюбленных, появилась волосатая лапа, а затем показалась зловещая черная голова. В следующий момент на борт тихо поднялся Вульфрик Череподробитель, с которого ручьями стекала вода, и спрятался за покрытым медной чешуей хвостом дракона. «Морской Волк» случайно наткнулся на пенистый след «Оседлавшего Бурю». Во время краткого разрыва в тумане Вульфрик углядел корму. Тихонько подплыв к ней, он поднялся по канату. Волчьи глаза датчанина злобно сверкали. Его нареченная сидела на расстоянии вытянутой руки, и самый ненавистный человек был в его власти.
Приготовив топор, чтобы раздробить незащищенную голову Лейва, и скривив губы в уродливой ухмылке, он подкрадывался к замечтавшимся влюбленным. Правая рука Лейва обвивала талию Норны, а голова ее лежала у него на плече. И в тот момент, когда Вульфрик поднял руку, чтобы нанести удар, сын Эрика прижался щекой к влажным, перевязанным шелковой лентой, волосам девушки. Череподробитель замер – он боялся, что одновременно с Лейвом может убить и Норну. Но и ждать, когда они оторвутся друг от друга, он тоже не мог. В любую секунду его могли заметить. Он резко прыгнул вперед, ударил Лейва по голове плоской стороной топорика с такой силой, что тот упал на палубу. Отбросив топор, Вульфрик зажал рукой рот Норне и прыгнул с ней в море.
Вначале все решили, что Лейв умер, но с помощью Эфны Ульву удалось привести его в чувство. Потом обнаружили топор, который изобличил в нападавшем Вульфрика. Когда же до Лейва дошло, что Череподробитель выхватил Норну у него из-под носа, он чуть не сошел с ума. Ульву и гребцам пришлось схватить его, чтобы удержать от прыжка за борт. Наконец ему внушили, что в таком густом тумане он не найдет не только Норну, но и корабль Вульфрика. Лейв согласился с Ульвом и Эфной, что даже если Череподробитель и не собирался топиться вместе с Норной, они все равно могли погибнуть в море.
В полной безысходности сидел Лейв, вперив неподвижный взгляд в туман и бессознательно поглаживая пальцами шелковую ленту, которая упала с головы Норны. Жить ему не хотелось.
Вдруг Лейв прищурил глаза, тело его напряглось, он встал и, показав в сторону левого борта, хрипло крикнул: «Морской Волк»! Вскоре, подгоняемые легким бризом, они приближались к кораблю Стагбранда.
Лейв вновь стал самим собой. Его команды были точными и уверенными.
– Весла – в гнезда! Опоясаться мечами! Надеть доспехи!
И не успели на «Морском Волке» опомниться, как «Оседлавший Бурю» уже подходил к подветренному борту.
– Отомстим за Норну! – крикнул Лейв дружине. – Будем таранить в середину корпуса.
«Неужели сын Эрика в самом деле помешался? – спрашивали себя члены команды. – Наверное, он забыл, что «Оседлавший Бурю» специально построен для таранного боя и имеет двойную носовую обшивку? – Но спорить никто не стал, и Лейв не замедляя хода, направил корабль прямо в центр борта «Морского Волка».
Побросав весла, гребцы Стагбранда бросились врассыпную. Но тут над бортом появилась голова и грудь Череподробителя. Отплывая от «Морского Волка» к кораблю Лейва, он привязал тонкую веревку и по ней нашел обратный путь к своему кораблю. Он свирепо погрозил Лейву кулаком, затем, в надежде спасти корабль, поднял над фальшбортом Норну и свесил ее, держа за руки, через поручни – теперь первой погибнет она, если «Оседлавший Бурю» не отвернет нос в сторону.
У всех вырвался крик ужаса. Потрясенный Стагбранд онемел. Пот катился по его лицу. Великий Боже, неужели ты дашь ей погибнуть?
Бросившись всем телом на руль, Лейв крикнул: «Табань!» – и отвернул нос корабля влево, но железный таран врезался и проткнул насквозь фальшборт всего в трех ярдах от того щита, с которого Вульфрик уже тащил обезумевшую от ужаса Норну обратно на корабль. От мощного сотрясающего удара мачта «Морского Волка» вылетела из гнезда и рухнула поперек на носовую часть «Оседлавшего Бурю». Палуба накренилась под ее тяжестью, с каждым накатом волны корабль захлестывала вода.
Обвиняя Белого Христа в этом несчастье, Вульфрик осенил себя знаком молота Тора. Дрожащая Норна с трудом поднялась на колени и поползла вверх по настилу.
– Прежде всего надо спасти Норну! – крикнул своим воинам Лейв. – Вперед! Щадить тех, кто просит пощады!
Держа перед собой богато украшенный щит, он вместе с Ульвом и дружинниками перебежал по упавшей мачте на вздыбленную палубу «Морского Волка». Со всех сторон в них полетели стрелы и копья. Бледный, как мертвец, от бешенства Вульфрик с тяжелым копьем наперевес обрушился на Лейва. Два воина ярла, вооруженные мечами, напали на Ульва.
Лейв рад был схватиться с Череподробителем. Этот негодяй пытался зарезать его во время состязания, направил в погоню за ним множество кораблей, нанес ему подлый удар топориком, выкрал у него Норну и безжалостно подвергал ее жизнь смертельной опасности. Пришло время расплаты. Отразив удар копья щитом, Лейв сделал выпад своим знаменитым мечом «Кусающим До Костей», целясь в горло Вульфрику. Великан поднял высокий черный щит и парировал выпад. Теперь схватка разгорелась, мечи вспыхивали и со звоном скрещивались. Мечтая быстрее покончить с мерзавцем, Лейв атаковал с такой свирепостью, что Вульфрик пожалел, что у него не два меча.
В этот момент Норна увидела, что отец дерется с Ульвом, и стала молиться, чтобы Всемогущий не допустил их гибели. Потом она оглянулась на Лейва и вскрикнула так громко, что ее голос перекрыл шум битвы. Вульфрик расколол пополам щит Лейва, а за спиной к нему подкрадывался Эйнар Костолом, готовясь нанести смертельный удар. К счастью, меч Череподробителя застрял в щите, а сам Лейв вовремя увидел тень от топора Эйнара, занесенного над его головой, и с плеча рубанул назад мечом с такой силой, что отсек обе руки Эйнара в воздухе. Затем сын Эрика бешено атаковал Вульфрика, погнал его вниз по наклонной палубе и сбросил в море.
Раздался победный клич гренландцев, Норна подбежала к любимому и обняла его, рыдая от счастья. Вернув себе Норну и повергнув врага, Лейв побеспокоился о том, чтобы избежать дальнейшего кровопролития: он тут же объявил шетлендцам о прекращении военных действий, и бой кончился.
– Несите раненых на борт «Оседлавшего Бурю», – крикнул он, опасаясь, что «Морской Волк» в любую минуту пойдет ко дну. И с Норной на руках повел людей по мачте на свой корабль.
– Всем приняться за работу и подобрать людей из воды, – скомандовал Лейв.
Пока Норна с Эфной перевязывали раны, все воины, кто еще держался на плаву, были спасены. Толстый Тайркер, смешно пыхтевший и отдувавшийся, оказался одним из первых. Затем, ногами вперед, появился старый Хеллбор. Раненый старый викинг узнал, что битва окончилась, а он все еще жив, и разразился такими проклятиями, что все вокруг чуть не умерли от хохота.
– Сдается мне, что я буду жить вечно, – печально ворчал он.
– Не жалует меня Один!
Но Вульфрика не нашли ни мертвым, ни живым. Многие полагали, что он встретил свою смерть.
– Теперь одним мошенником меньше стало, – порешили они. Но другие полагали, что хитрый датчанин поплыл к одному из кораблей Олава.
Когда привели пленного ярла Стагбранда с одной рукой на перевязи, которую ему сделала Норна, он был тут же освобожден.
– Отец с зятем должны встретиться как равные, – сказал Лейв с улыбкой. – Даю вам свободу в обмен на благословение брака дочери со мной.
– О, отец, ты должен понять, что я люблю одного Лейва, – взмолилась Норна, не выпуская его руки. – Теперь я свободна и могу обвенчаться с ним.
Добрая улыбка осветила лицо Стагбранда.
– Я рад благословить вас, – сказал он. – Я всегда сожалел о твоей помолвке с Череподробителем. То была печальная необходимость.
Задохнувшись от счастья, Лейв подхватил Норну на руки и поцеловал ее. Все были поглощены происходящим, и никто не заметил, что туман медленно поднимается. Лейва поразило, что драккары Олава находятся в непосредственной близости от них. Воины короля увидели его раньше и теперь, выстроившись в хвост друг другу, замыкали кольцо вокруг «Оседлавшего Бурю». Неужели Вульфрик доплыл до ближайшего корабля, а оттуда просигналил остальным?
Чтобы вырваться из этой ловушки, с отчаянием думал Лейв, нужны крылья. Бессмысленно с одним единственным кораблем сражаться со всем королевскими драккарами. Впрочем и сейчас он мог бы пробиться через окружившие его корабли и при благоприятном ветре умчаться, словно олень от волков. Он поделился своей идеей с дружинниками.
18. СВАДЬБА НА БОРТУ КОРАБЛЯ
Смелый план Лейва был одобрен дружным криком. Он сразу дал команду – и вот гребцы уже на своих местах, воины с копьями, топорами и щитами стоят наизготовку, стрелки из лука положили стрелы на тетиву. Но в тот момент, когда Лейв собрался крикнуть: «Весла в воду… Навались!», до них долетел требовательный голос басовитого лура. Все повернули головы и увидели тендер[12] с десятью гребцами, на котором развевалось знамя конунга Олава. А впереди, видимый всем, был укреплен белый щит мира. Он ворвался в хоровод кораблей и помчался дальше. Посланец короля, догадался Лейв. Он решил подождать и услышать, с какими вестями тот прибыл.
Когда узкое суденышко подгребло к «Оседлавшему Бурю», на борт, ко всеобщему изумлению, поднялся сам король. За ним следовал Эрлинг.
– Слава тебе, Господи! – Олава сердечно обнял Лейв и долго не отпускал. – Когда я вернулся и узнал, что мои драккары послали за тобой в погоню, мой гнев, павший на королеву, равнялся моему страху за твою жизнь. А ты здесь живой и невредимый. Я так и знал, что ты готов тягаться даже со всеми моими кораблями вместе взятыми.
Когда король узнал, что Череподробитель утонул и что Стагбранд благословил брак Лейва с его дочерью, он хлопнул Лейва по плечу.
– Когда будет свадьба? – спросил он.
Глаза двух счастливых влюбленных встретились и вопрошающе посмотрели друг на друга. Так поспешно богини судьбы[13] плели свою пряжу, что у них не было возможности подумать об этом.
– Почему бы вам не обменяться клятвами прямо здесь, – уговаривал их отец Норны. – Тогда я бы мог выпить свадебную чашу перед тем, как покинуть вас вместе с королем.
– И я тоже хотел бы поднять тост за ваше счастье, – охотно поддержал его Олав. – Давайте устроим венчание прямо здесь, в море… с королем вместо королевы в качестве вашего хозяина.
Свадьба на борту корабля?
Лейв и Норна думали одинаково – нет веселее места для их свадьбы, чем «Оседлавший Бурю».
– Мы, конечно, сочтем за честь, конунг Олав, – сказала Норна. – И с Вашего разрешения, вместе с нами брат Лейва, Ульв, соединится в браке с принцессой Эфной.
– Для побратимов такое решение было бы самым подходящим, – сказал Олав с улыбкой. Потом повернулся к Эрлингу, стоявшему рядом, и приказал пригласить столько кораблей, сколько встанет вокруг, участвовать в церемонии.
Жизнерадостная ирландка обвила руками нареченного и сказала:
– Норна может одеть мое свадебное платье, которое Лейв купил на ярмарке. А я надену новое, которое я приготовила… когда я только надеялась…
Норна радостно согласилась, и обе невесты ушли переодеваться.
Лейв попросил священников установить алтарь на кормовой палубе. Затем он поручил старому Тайркеру открыть бочонки с пивом. После того, как прозвучали здравицы женихам, каждой невесте, королю и все выпили, Лейв и Ульв расчесали волосы, обвязали лоб шелковой лентой и набросили на плечи богатые плащи.
Олав приказал поднять паруса на окруживших их вплотную кораблях. И тогда вокруг «Оседлавшего Бурю» возникла стена из парусов, украшенных яркими эмблемами всевозможных расцветок, поверх малого круга из носовых фигур в виде голов драконов.
Когда счастливые невесты в высоких белых головных уборах вышли из трюма, смущаясь собственной красоты, они отпрянули при виде скопища свирепых чудовищ, которые, казалось, подстерегали их. Но когда девушки поняли замысел короля – придать свадьбе особый блеск, они развеселились и присели перед Олавом в реверансе.
Конунг Олав приказал, чтобы три тысячи воинов хором исполняли энергичную песню гребцов, а дирижировать этим хором с возвышения на носу «Длинного Змея» поручил Эрлингу. Как только священники установили на корме алтарь и надели рясы, началось пение: низкая басовая мелодия загрохотала и загудела над морем словно отдаленный гром. Арфист Олава изредка вставлял нежные аккорды, и флейтисты вторили ему.
Два монаха с кадилом возглавляли процессию. За ними парами следовали дружинники Лейва в полном вооружении и Норна с отцом. Замыкали шествие веселая, словно жаворонок, принцесса Эфна об руку с королем Олавом. С кормовой палубы вместе со священниками смотрели на них, затаив дыхание, Лейв и Ульв.
Когда невесты обогнули мачту и пошли в обратном направлении по левому борту, хор голосов зазвучал тоном выше и стал подниматься вверх, полнотой своей силы увлекая каждую душу. Когда Норна и Эфна приблизились к ступеням, ведущим на кормовую палубу, звучное пение великого норвежского хора достигло такой мощи, что, казалось, неведомый поток несет их по ступеням к алтарю, а души воспаряют к небесам.
И вот, когда опустилась священная тишина, ярл Стагбранд горделиво передал свою дочь Лейву сыну Эрика, а король вручил принцессу Эфну Ульву сыну Торбьерна. Все четверо повернулись лицом к алтарю и старейший священник начал обряд. Никто не дарил и не принимал колец, но брачные клятвы были торжественно произнесены. Таким образом в глазах Господа каждая пара соединилась.
После того, как выпили свадебную чашу и съели угощение, «Длинный Змей» подошел к «Оседлавшему Бурю» на расстояние вытянутой руки. Король и Стагбранд поцеловали обеих новобрачных и в последний раз обменялись рукопожатием с Лейвом и Ульвом. Затем они поднялись на борт «Длинного Змея».
– Пусть Бог ведет вас и охраняет на вашем великом пути, – воскликнул король, когда корабли стали расходиться. – И пусть попутные ветры понесут вас через неизвестное море!
– Мы оставляем с Вами нашу бесконечную любовь и признательность, Ваше Величество! – откликнулся Лейв, голос его перехватывало от волнения.
– Прощайте и счастливого вам пути! – крикнул Стагбранд, не в силах оторвать глаз от дочери.
Со слезами на глазах две счастливые пары подняли в прощальном привете правые руки. Водное пространство между кораблями все ширилось. Лейв подумал о том, как глубоко полюбился ему юный норвежский король и как печально расставаться с человеком такого благородства.
Остальные корабли повернули за «Длинным Змеем». Западный ветер усилился. И хотя Лейв не запомнил те решающие слова, которые сказал его отец команде «Кусающего Ветер» тогда, в детстве Лейва, когда отправлялся в неизвестность, Сын Эрика прокричал те же самые своей команде, и голос его звучал так же решительно:
– Поднять парус!.. Курс на запад!
Когда узкое суденышко подгребло к «Оседлавшему Бурю», на борт, ко всеобщему изумлению, поднялся сам король. За ним следовал Эрлинг.
– Слава тебе, Господи! – Олава сердечно обнял Лейв и долго не отпускал. – Когда я вернулся и узнал, что мои драккары послали за тобой в погоню, мой гнев, павший на королеву, равнялся моему страху за твою жизнь. А ты здесь живой и невредимый. Я так и знал, что ты готов тягаться даже со всеми моими кораблями вместе взятыми.
Когда король узнал, что Череподробитель утонул и что Стагбранд благословил брак Лейва с его дочерью, он хлопнул Лейва по плечу.
– Когда будет свадьба? – спросил он.
Глаза двух счастливых влюбленных встретились и вопрошающе посмотрели друг на друга. Так поспешно богини судьбы[13] плели свою пряжу, что у них не было возможности подумать об этом.
– Почему бы вам не обменяться клятвами прямо здесь, – уговаривал их отец Норны. – Тогда я бы мог выпить свадебную чашу перед тем, как покинуть вас вместе с королем.
– И я тоже хотел бы поднять тост за ваше счастье, – охотно поддержал его Олав. – Давайте устроим венчание прямо здесь, в море… с королем вместо королевы в качестве вашего хозяина.
Свадьба на борту корабля?
Лейв и Норна думали одинаково – нет веселее места для их свадьбы, чем «Оседлавший Бурю».
– Мы, конечно, сочтем за честь, конунг Олав, – сказала Норна. – И с Вашего разрешения, вместе с нами брат Лейва, Ульв, соединится в браке с принцессой Эфной.
– Для побратимов такое решение было бы самым подходящим, – сказал Олав с улыбкой. Потом повернулся к Эрлингу, стоявшему рядом, и приказал пригласить столько кораблей, сколько встанет вокруг, участвовать в церемонии.
Жизнерадостная ирландка обвила руками нареченного и сказала:
– Норна может одеть мое свадебное платье, которое Лейв купил на ярмарке. А я надену новое, которое я приготовила… когда я только надеялась…
Норна радостно согласилась, и обе невесты ушли переодеваться.
Лейв попросил священников установить алтарь на кормовой палубе. Затем он поручил старому Тайркеру открыть бочонки с пивом. После того, как прозвучали здравицы женихам, каждой невесте, королю и все выпили, Лейв и Ульв расчесали волосы, обвязали лоб шелковой лентой и набросили на плечи богатые плащи.
Олав приказал поднять паруса на окруживших их вплотную кораблях. И тогда вокруг «Оседлавшего Бурю» возникла стена из парусов, украшенных яркими эмблемами всевозможных расцветок, поверх малого круга из носовых фигур в виде голов драконов.
Когда счастливые невесты в высоких белых головных уборах вышли из трюма, смущаясь собственной красоты, они отпрянули при виде скопища свирепых чудовищ, которые, казалось, подстерегали их. Но когда девушки поняли замысел короля – придать свадьбе особый блеск, они развеселились и присели перед Олавом в реверансе.
Конунг Олав приказал, чтобы три тысячи воинов хором исполняли энергичную песню гребцов, а дирижировать этим хором с возвышения на носу «Длинного Змея» поручил Эрлингу. Как только священники установили на корме алтарь и надели рясы, началось пение: низкая басовая мелодия загрохотала и загудела над морем словно отдаленный гром. Арфист Олава изредка вставлял нежные аккорды, и флейтисты вторили ему.
Два монаха с кадилом возглавляли процессию. За ними парами следовали дружинники Лейва в полном вооружении и Норна с отцом. Замыкали шествие веселая, словно жаворонок, принцесса Эфна об руку с королем Олавом. С кормовой палубы вместе со священниками смотрели на них, затаив дыхание, Лейв и Ульв.
Когда невесты обогнули мачту и пошли в обратном направлении по левому борту, хор голосов зазвучал тоном выше и стал подниматься вверх, полнотой своей силы увлекая каждую душу. Когда Норна и Эфна приблизились к ступеням, ведущим на кормовую палубу, звучное пение великого норвежского хора достигло такой мощи, что, казалось, неведомый поток несет их по ступеням к алтарю, а души воспаряют к небесам.
И вот, когда опустилась священная тишина, ярл Стагбранд горделиво передал свою дочь Лейву сыну Эрика, а король вручил принцессу Эфну Ульву сыну Торбьерна. Все четверо повернулись лицом к алтарю и старейший священник начал обряд. Никто не дарил и не принимал колец, но брачные клятвы были торжественно произнесены. Таким образом в глазах Господа каждая пара соединилась.
После того, как выпили свадебную чашу и съели угощение, «Длинный Змей» подошел к «Оседлавшему Бурю» на расстояние вытянутой руки. Король и Стагбранд поцеловали обеих новобрачных и в последний раз обменялись рукопожатием с Лейвом и Ульвом. Затем они поднялись на борт «Длинного Змея».
– Пусть Бог ведет вас и охраняет на вашем великом пути, – воскликнул король, когда корабли стали расходиться. – И пусть попутные ветры понесут вас через неизвестное море!
– Мы оставляем с Вами нашу бесконечную любовь и признательность, Ваше Величество! – откликнулся Лейв, голос его перехватывало от волнения.
– Прощайте и счастливого вам пути! – крикнул Стагбранд, не в силах оторвать глаз от дочери.
Со слезами на глазах две счастливые пары подняли в прощальном привете правые руки. Водное пространство между кораблями все ширилось. Лейв подумал о том, как глубоко полюбился ему юный норвежский король и как печально расставаться с человеком такого благородства.
Остальные корабли повернули за «Длинным Змеем». Западный ветер усилился. И хотя Лейв не запомнил те решающие слова, которые сказал его отец команде «Кусающего Ветер» тогда, в детстве Лейва, когда отправлялся в неизвестность, Сын Эрика прокричал те же самые своей команде, и голос его звучал так же решительно:
– Поднять парус!.. Курс на запад!
19. В НЕИЗВЕСТНЫЕ МОРЯ
Первый месяц путешествия пролетел довольно незаметно. Норна и Лейв устроились в крошечном помещении на корме, а Эфна выжила священников из еще меньшего носового трюма и сумела устроить гнездышко для Ульва. Первые дни Норна тяжело переносила качку, зато медовый месяц Эфны протекал безоблачно.
Игры в шахматы и кости и рыбалка помогали занять себя днем. А загадки и интересные истории скрашивали им медленно тянувшиеся вечера. Переболев морской болезнью, священники привыкли к качке и оказались занимательными рассказчиками и терпеливыми наставниками.
Эрик Рыжий считался опытным мореплавателем, но сын превзошел его в этом искусстве. Не было у него ни компаса, ни секстанта, лишь песочные часы, но зато он обладал необходимыми знаниями о солнце, луне и звездах, о времени приливов и отливов, о великих морских течениях и об изменчивых ветрах. У него было сильно развито чувство ориентации, которое позволяло точно придерживаться курса в течение долгого времени, даже когда Большая и Малая Медведицы прятались в тумане.
Однажды по известным ему одному приметам Лейв определил, что обширное ледяное плато Гренландии осталось в северной стороне, и пригласил Ульва с Эфной и всю дружину собраться в тесном кругу. Усадив Норну рядом с собой, он возвестил им о знаменательном событии.
– Друзья мои, сегодняшний день можно назвать великим, и его стоит запомнить. Сегодня, миновав Гренландию, мы покидаем Главное Море, известное мореплавателям, которые пересекают его на пути из Норвегии и Британии в Гренландию, и выходим на просторы Внешнего Моря, где еще никто не бывал.
Несколько гребцов радостно приветствовали это известие, а суеверные разом помрачнели.
– Из всех людей, живущих на земле, мы будем первыми, кто узнает, является ли это могучее море царством бесконечных туманов и льда, каким оно предстает сейчас, или это место, где таятся злобные чудовища и невиданные ураганы, как полагает Ульв, или, как думаю я, оно открытое и дружелюбное, как сама Любовь Божия.
Последнее предположение понравилось больше других и получило громкое одобрение. Даже те, кто ожидал встречи с гигантскими змеями, были готовы схватиться с ними ради участия в великом походе своего вождя.
Птицы стремглав взлетели и закружили, поднимаясь все выше и выше. Все смотрели, затаив дыхание, в ожидании, что вот-вот, сейчас они устремятся в сторону запада. Но даже с небесной высоты зоркие вороны не сумели разглядеть земли в той стороне, куда они держали путь. И когда вконец измученные бесплодными поисками птицы опустились на реи «Оседлавшего Бурю», сердца многих на корабле упали вместе с ними.
Кое-кто высказывал опасение, что Лейву никогда не найти землю, а если плыть все дальше и дальше, то кончатся запасы еды и воды, и все они умрут от голода и жажды. Остальные считали, что даже если повернуть назад и попытаться отыскать Гренландию, их запасы продовольствия кончатся раньше, чем они доберутся до Братталида. Так страх перед неизвестностью сменился страхом голодной смерти.
И в седьмой раз отправил Лейв двух воронов на поиски земли. Тоскливо следили за их кружением обитатели корабля, но и в седьмой раз птицы без сил упали на корабль.
Понимая, что не имеет права обрекать сорок четыре доверившихся ему человека на гибель, Лейв, к облегчению чуть ли не всех на борту, неожиданно скомандовал:
– Поворот оверштаг! Прямо под ветром! Держим курс на северо-северо-восток. Мы возвращаемся в Гренландию!
Только Норна опечалилась. Конечно, она гордилась Лейвом, он жертвовал мечтой всей своей жизни без слова сожаления, но она чувствовала, что его путешествие вдохновлялось свыше, и верила в его победу. Удалившись на корму, она склонила голову и смиренно попросила, чтобы великая миссия ее мужа была поддержана божественной силой.
Как бы в ответ на ее просьбу на них вскоре обрушился сильный северо-восточный ветер и заставил «Оседлавшего Бурю» опять развернуться и продолжить плавание к юго-западу.
Перед штормом Лейв приказал зарифить парус и затянуть все снасти, убрать шатер с палубы и привязать все подвижные части корабля. Чтобы отражать удары волн в середину корпуса, он поставил фальшборта с крепкой боевой обшивкой, а чтобы волна не заливала под палубу, над проемами трюмов натянули парусину. Женщинам было велено укрыться вместе с командой.
Внезапно прокатились громовые раскаты, и небо расколола гигантская молния.
– Пролетел молот Тора! – закричал Хеллбор.
Последовало глухое громовое ворчание.
– Это катится повозка Громовержца, – радостно возвестил старый язычник.
Ныряя и выныривая, словно морж, «Оседлавший Бурю» шел, гонимый ураганным ветром на запад со скоростью, от которой закипала вода в кильватере. Он мчался наперегонки с атакующими его валами, срывая с них пенистые гребни, опускался в разверзающиеся бездны и возносился на мрачную крутизну, как будто убегал от самого Морского Бога.
Старый Хеллбор с горящими глазами пробрался к священникам:
– Видите? Могучий Тор все сделает, чтобы вы не попали в Гренландию! Его последнюю твердыню никогда не одолеть христианам!
Кривая усмешка играла на губах Лейва. Как капризна судьба, размышлял он. В тот момент, когда не остается ничего другого как отказаться от поиска, судьба гонит его туда, куда он и сам страстно желал плыть.
К вечеру буря разгулялась еще больше: молнии полыхали вокруг мачты, и гром сотрясал небо и море. С ревом проносился ураганный ветер сквозь снасти, сбивал верхушки волн и окатывал людей потоками воды. Лейву пришлось вторично зарифить парус и спустить волокушу. Несмотря на принятые меры, каждый раз, как горообразная волна обрушивалась на корабль, его корма задиралась так высоко, что, казалось, он вот-вот перевернется. Вся команда непрерывно вычерпывала воду.
Каждый раз, когда они качались на гребне высокой волны перед началом крутого спуска в глубокую впадину, Норна поспешно сглатывала, чтобы не дать сердцу выскочить. И когда она смотрела на бесконечно вздымающиеся вершины и бездны между валами, то слабела от страха и ложилась.
Эфне корабль представлялся заблудшимся ягненком, который убегает от стаи свирепых белых волков. Ужасные раскаты грома, постоянно ворчавшего и огрызавшегося у них над головой, пугали ее больше, чем волны. Вскоре она приползла к Норне и устроилась рядом.
Мокрый с головы до ног Ульв стоял у руля и следил, чтобы судно все время держалось носом к волнам. Если корабль подставит бок хотя бы одной волне, он мгновенно пойдет ко дну.
Священники непрерывно молились о божьей помощи, а команда вычерпывала воду. Каждая сокрушительная волна, казалось, грозила им гибелью под толщей воды. Дважды руль вырывался из рук Ульва, и его швыряло на палубу.
В середине ночи Лейв сменил Ульва и велел привязать себя к рулю. Тогда Ульв с мрачным видом протянул ему руку, желая проститься на всякий случай.
– Я сомневаюсь, что мы выживем, – сказал он. – Боги не допустят, чтобы нас увлекло в гигантский водоворот на краю мира, они потопят нас здесь до наступления утра.
Лейв ответил побратиму твердым рукопожатием, но он не разделял его страхов. Если даже наступит день его гибели, подумал он, по крайней мере, совесть его чиста. И хотя потоки дождя превратили ночь в непроницаемый мрак, и они могли разглядеть только белые гребни ближайших волн, Лейв не собирался уступать Тору.
С молитвой и верой, что великий новый Бог проведет их сквозь бурю и ночь к спасению, отважный первопроходец продолжал править в завывающую жгучую тьму.
Игры в шахматы и кости и рыбалка помогали занять себя днем. А загадки и интересные истории скрашивали им медленно тянувшиеся вечера. Переболев морской болезнью, священники привыкли к качке и оказались занимательными рассказчиками и терпеливыми наставниками.
Эрик Рыжий считался опытным мореплавателем, но сын превзошел его в этом искусстве. Не было у него ни компаса, ни секстанта, лишь песочные часы, но зато он обладал необходимыми знаниями о солнце, луне и звездах, о времени приливов и отливов, о великих морских течениях и об изменчивых ветрах. У него было сильно развито чувство ориентации, которое позволяло точно придерживаться курса в течение долгого времени, даже когда Большая и Малая Медведицы прятались в тумане.
Однажды по известным ему одному приметам Лейв определил, что обширное ледяное плато Гренландии осталось в северной стороне, и пригласил Ульва с Эфной и всю дружину собраться в тесном кругу. Усадив Норну рядом с собой, он возвестил им о знаменательном событии.
– Друзья мои, сегодняшний день можно назвать великим, и его стоит запомнить. Сегодня, миновав Гренландию, мы покидаем Главное Море, известное мореплавателям, которые пересекают его на пути из Норвегии и Британии в Гренландию, и выходим на просторы Внешнего Моря, где еще никто не бывал.
Несколько гребцов радостно приветствовали это известие, а суеверные разом помрачнели.
– Из всех людей, живущих на земле, мы будем первыми, кто узнает, является ли это могучее море царством бесконечных туманов и льда, каким оно предстает сейчас, или это место, где таятся злобные чудовища и невиданные ураганы, как полагает Ульв, или, как думаю я, оно открытое и дружелюбное, как сама Любовь Божия.
Последнее предположение понравилось больше других и получило громкое одобрение. Даже те, кто ожидал встречи с гигантскими змеями, были готовы схватиться с ними ради участия в великом походе своего вождя.
***
Но когда народились и умерли две луны с тех пор, как Норвегия осталась позади, а новая земля не показалась, многие начали опасаться, что океану нет конца и края, и стали рваться домой в Гренландию. Лейв был по-прежнему уверен, что земля у них впереди, и выпустил на волю двух воронов, которых взял в помощь для поиска Нового Света, наказав им привести корабль к ближайшему берегу.Птицы стремглав взлетели и закружили, поднимаясь все выше и выше. Все смотрели, затаив дыхание, в ожидании, что вот-вот, сейчас они устремятся в сторону запада. Но даже с небесной высоты зоркие вороны не сумели разглядеть земли в той стороне, куда они держали путь. И когда вконец измученные бесплодными поисками птицы опустились на реи «Оседлавшего Бурю», сердца многих на корабле упали вместе с ними.
***
Народилась третья луна, и задули сильные ветры, правда, до шторма дело не доходило. Никто не увидел морских змеев, да и гигантские водовороты им тоже не встретились. Тем не менее обитателям корабля было не по себе. Подходили к концу девять утомительных недель, и за это время они не видели земли и не ели растительной пищи. Когда кончились запасы зерна, пришлось зарезать коров и коз, и вот уже месяц они обходились без молочных продуктов. Недостаток свежей пищи отразился на внешнем виде людей и, конечно, на их настроении.Кое-кто высказывал опасение, что Лейву никогда не найти землю, а если плыть все дальше и дальше, то кончатся запасы еды и воды, и все они умрут от голода и жажды. Остальные считали, что даже если повернуть назад и попытаться отыскать Гренландию, их запасы продовольствия кончатся раньше, чем они доберутся до Братталида. Так страх перед неизвестностью сменился страхом голодной смерти.
И в седьмой раз отправил Лейв двух воронов на поиски земли. Тоскливо следили за их кружением обитатели корабля, но и в седьмой раз птицы без сил упали на корабль.
Понимая, что не имеет права обрекать сорок четыре доверившихся ему человека на гибель, Лейв, к облегчению чуть ли не всех на борту, неожиданно скомандовал:
– Поворот оверштаг! Прямо под ветром! Держим курс на северо-северо-восток. Мы возвращаемся в Гренландию!
Только Норна опечалилась. Конечно, она гордилась Лейвом, он жертвовал мечтой всей своей жизни без слова сожаления, но она чувствовала, что его путешествие вдохновлялось свыше, и верила в его победу. Удалившись на корму, она склонила голову и смиренно попросила, чтобы великая миссия ее мужа была поддержана божественной силой.
Как бы в ответ на ее просьбу на них вскоре обрушился сильный северо-восточный ветер и заставил «Оседлавшего Бурю» опять развернуться и продолжить плавание к юго-западу.
Перед штормом Лейв приказал зарифить парус и затянуть все снасти, убрать шатер с палубы и привязать все подвижные части корабля. Чтобы отражать удары волн в середину корпуса, он поставил фальшборта с крепкой боевой обшивкой, а чтобы волна не заливала под палубу, над проемами трюмов натянули парусину. Женщинам было велено укрыться вместе с командой.
Внезапно прокатились громовые раскаты, и небо расколола гигантская молния.
– Пролетел молот Тора! – закричал Хеллбор.
Последовало глухое громовое ворчание.
– Это катится повозка Громовержца, – радостно возвестил старый язычник.
Ныряя и выныривая, словно морж, «Оседлавший Бурю» шел, гонимый ураганным ветром на запад со скоростью, от которой закипала вода в кильватере. Он мчался наперегонки с атакующими его валами, срывая с них пенистые гребни, опускался в разверзающиеся бездны и возносился на мрачную крутизну, как будто убегал от самого Морского Бога.
Старый Хеллбор с горящими глазами пробрался к священникам:
– Видите? Могучий Тор все сделает, чтобы вы не попали в Гренландию! Его последнюю твердыню никогда не одолеть христианам!
Кривая усмешка играла на губах Лейва. Как капризна судьба, размышлял он. В тот момент, когда не остается ничего другого как отказаться от поиска, судьба гонит его туда, куда он и сам страстно желал плыть.
К вечеру буря разгулялась еще больше: молнии полыхали вокруг мачты, и гром сотрясал небо и море. С ревом проносился ураганный ветер сквозь снасти, сбивал верхушки волн и окатывал людей потоками воды. Лейву пришлось вторично зарифить парус и спустить волокушу. Несмотря на принятые меры, каждый раз, как горообразная волна обрушивалась на корабль, его корма задиралась так высоко, что, казалось, он вот-вот перевернется. Вся команда непрерывно вычерпывала воду.
Каждый раз, когда они качались на гребне высокой волны перед началом крутого спуска в глубокую впадину, Норна поспешно сглатывала, чтобы не дать сердцу выскочить. И когда она смотрела на бесконечно вздымающиеся вершины и бездны между валами, то слабела от страха и ложилась.
Эфне корабль представлялся заблудшимся ягненком, который убегает от стаи свирепых белых волков. Ужасные раскаты грома, постоянно ворчавшего и огрызавшегося у них над головой, пугали ее больше, чем волны. Вскоре она приползла к Норне и устроилась рядом.
Мокрый с головы до ног Ульв стоял у руля и следил, чтобы судно все время держалось носом к волнам. Если корабль подставит бок хотя бы одной волне, он мгновенно пойдет ко дну.
Священники непрерывно молились о божьей помощи, а команда вычерпывала воду. Каждая сокрушительная волна, казалось, грозила им гибелью под толщей воды. Дважды руль вырывался из рук Ульва, и его швыряло на палубу.
В середине ночи Лейв сменил Ульва и велел привязать себя к рулю. Тогда Ульв с мрачным видом протянул ему руку, желая проститься на всякий случай.
– Я сомневаюсь, что мы выживем, – сказал он. – Боги не допустят, чтобы нас увлекло в гигантский водоворот на краю мира, они потопят нас здесь до наступления утра.
Лейв ответил побратиму твердым рукопожатием, но он не разделял его страхов. Если даже наступит день его гибели, подумал он, по крайней мере, совесть его чиста. И хотя потоки дождя превратили ночь в непроницаемый мрак, и они могли разглядеть только белые гребни ближайших волн, Лейв не собирался уступать Тору.
С молитвой и верой, что великий новый Бог проведет их сквозь бурю и ночь к спасению, отважный первопроходец продолжал править в завывающую жгучую тьму.
20. ОТКРЫТИЕ ЗАПАДНОГО ПОЛУШАРИЯ
Чудо произошло – корабль был на плаву, и никто не погиб. Свет, струившийся с небес, не был похож на сумеречный свет загробного мира – то занимался рассвет нового дня. Мужество вождя и прочность «Оседлавшего Бурю» спасли их, вырвав из когтей смерти. И хотя море оставалось неспокойным, шторм умчался дальше на запад, и они были в безопасности.