Клэнси Том & Гринберг Мартин
Игры во власть 'Политика'

   Том КЛЭНСИ и Мартин ГРИНБЕРГ
   ИГРЫ ВО ВЛАСТЬ "ПОЛИТИКА"
   Глава 1
   Москва, Кремль, 24 сентября 1999 года
   Головная боль, водка и аспирин; аспирин, водка и головная боль.
   От такого сочетания у всякого голова пойдет кругом, подумал президент Борис Ельцин, массируя висок одной рукой и отправляя в рот три таблетки аспирина другой.
   Взяв стоявший на столе стакан, он сделал глубокий глоток, затем молча, про себя, стал считать до тридцати, ожидая, когда водка растворит аспирин.
   ...двадцать восемь, двадцать девять, тридцать - и Ельцин проглотил образовавшуюся во рту кашицу. Потом поставил стакан на стол, наклонил голову, заслонил ладонями глаза и стал ждать.
   Через несколько минут головная боль стала стихать, однако не так ощутимо и быстро, как раньше. Она только затаилась где-то в глубине мозга. И голова продолжала кружиться. Скоро придется увеличить дозу еще на одну таблетку и глотать сразу четыре вместо трех, чтобы это снова подействовало, а может, стоит не держать таблетки во рту, а проглатывать сразу, но увеличить количество водки? По крайней мере это будет куда приятней. И все-таки нельзя не думать о последствиях. Может ли такая дозировка оказаться излишне опасной? К чему это приведет? Вообще-то он знал ответ. Может быть, до того, как все будет кончено, он еще снова включит телевизор, чтобы увидеть свой дурацкий танец под рок-н-ролл во время предвыборной поездки, представив всему миру зрелище кандидата в президенты России, танцующего, словно пьяный мальчишка.
   Ельцин сидел за столом с закрытыми глазами. В кабинете царил полумрак, шторы на окнах были спущены, чтобы защитить глаза от солнечного света, который заливал здание за высокой кирпичной стеной Кремля. Интересно, как связаны головная боль, дурнота и водка по утрам с состоянием его здоровья? Уж пользы-то от них никакой, можно не сомневаться. И как не задуматься о том, отражается ли все это на политике? Если, по его мнению, роль президента в современном мире носит главным образом символический характер, как можно объяснить непрерывно ухудшающееся состояние человека, занимающего столь могущественное положение?
   Человека, который раньше не болел, даже почти не простужался, и на протяжении всей жизни, пока не стал президентом огромной страны, никогда никогда! - в течение дня не пил ничего спиртного, и вот теперь потерял всякий интерес к сексу, зато приобрел уже с утра неодолимую тягу к алкоголю. А ведь он и без того провел слишком много времени на операционном столе под ножом хирурга.
   Ельцин рассеянно потер шрам - след недавнего шунтирования коронарных сосудов.
   ***
   Президент выпрямился и поднял веки. Перед глазами все двоилось и троилось.
   Книжный шкаф напротив стола, казалось, никак не хочет стоять на месте. Ельцин сделал глубокий вдох и помигал, но предметы вокруг продолжали расплываться, очертания их оставались нечеткими. Господи, как мне плохо, подумал он. Он знал, что все это от необходимости иметь дело с Корсиковым и Педаченко. Особенно с последним. Этот фанатик уже долгое время заражает народ своими напыщенными речами, и его влияние особенно усилилось, после того как он получил возможность еженедельно выступать по телевидению и целый час нести свою экстремистскую чушь. Что будет, если положение в сельскохозяйственных районах на юге страны станет еще хуже? Одно дело, когда Педаченко с пеной у рта поносит тлетворное влияние американского доллара или говорит об угрозе со стороны НАТО, о подрыве российских интересов. Для его аудитории это нечто достаточно отвлеченное, не слишком глубоко затрагивающее души. И совсем иное дело голод. Это понятно всем.
   И тут никакие елейные увещевания его политических соперников никак не успокаивают страха народа. Педаченко умный и хитрый оппортунист, он знает, как взывать к простым человеческим чувствам. Голод - это не абстракция, он затрагивает интересы всех и каждого. К тому же Педаченко нельзя отказать в способности увлекать за собой людей, в незаурядной личной притягательности.
   Если ужасные предсказания относительно неурожая окажутся близкими к действительности...
   Ельцин постарался отмахнуться от этих мыслей. Он завинтил пробку на бутылке водки и спрятал ее в нижнем ящике стола. Через несколько минут на телефонах начнут вспыхивать огоньки. Появятся помощники с папками, начнутся утренние доклады. Возникнет масса проблем, причем в большинстве своем неотложных. На стол лягут документы, которые прежде чем подписать, нужно будет прочесть.
   Надо взять себя в руки.
   Президент выпрямил ноги, потянулся, отодвинул кресло и встал.
   Книжный шкаф тут же увеличился в размерах и угрожающе наклонился к нему.
   Ельцин оперся рукой о поверхность стола, чтобы не упасть, и на мгновение замер.
   Однако на этот раз ему лучше не стало. Все продолжало расплываться перед глазами. Он подождал еще несколько секунд, но почувствовал еще большую дурноту, тело стало мокрым от пота. Он слышал, как сердце оглушительно стучит в ушах.
   Казалось, из кабинета выкачали воздух, и стало нечем дышать.
   Что же с ним происходит?
   Он потянулся к телефонам, собираясь отложить на несколько часов предстоящие встречи. Следовало оглохнуть.
   Но еще до того, как он успел нажать на кнопку интеркома, его голову, словно удар молнии, пронизала мучительная боль. Грузную фигуру президента отбросило от стола. Его глаза расширились, готовые выскочить из орбит, руки устремились к вискам в попытке сжать голову, которая, казалось, разрывается на части. С мучительным стоном в страхе он заставил себя, упав на стол, потянуться к стоящим там телефонам. Его руки все еще лихорадочно искали кнопку, когда начались судороги. Он стал беспомощно биться на столе, затем свалился на пол, тело дергалось в конвульсиях, а пальцы рук скрючились и застыли, словно когти.
   Когда через десять минут в кабинет вошел секретарь, Ельцин был в состоянии комы.
   Через два часа перепуганные врачи Центральной клинической больницы объявили, что президент Российской Федерации скончался.
   Глава 2
   Сан-Хосе, Калифорния, 6 октября 1999 года
   Уже много лет Роджер Гордиан без особого удовольствия слышал, как его называют "провидцем". Это слово предваряло его имя в средствах массовой информации, так представляли его на деловых встречах и симпозиумах. Однако он постепенно понял, что каждый человек получает прозвище соответственно своим заслугам, а иногда оно даже приносит пользу. Влиятельные конгрессмены и сенаторы не решались заставлять признанного провидца ждать в приемных.
   Поставщики военного снаряжения внимательней прислушивались к нему, чем к мнению обычного парня из Висконсина, сумевшего благодаря упорному труду и способности предвидеть будущее, добиться успеха в бизнесе. А именно таким он считал себя, и пусть остальные видят его другим, каждый имеет право на собственную точку зрения. Он пользовался тем, что лучше способствовало его целям.
   Все это не означало, что Гордиан отличался излишней скромностью. Он гордился своими успехами. Ему потребовалось всего пять лет, чтобы превратить "Техноэлектрик", фирму, находившуюся на грани разорения, которую он приобрел за бесценок в 1979 году, в ведущего производителя персональных компьютеров и вычислительной техники. К началу восьмидесятых годов его компания, которую он назвал "Аплинк интернэшнл", уже специализировалась на производстве космических средств связи, исполняя львиную долю правительственных заказов. Еще через несколько лет, к концу десятилетия, благодаря огромным капиталовложениям в научные исследования и разработки, а также его решимости создать совершенную систему космической разведки для быстро растущих вооруженных сил той эпохи, ему удалось обеспечить свою страну системой "Gapsfree" , полностью защищающей Соединенные Штаты от возможного нападения противника, самой быстродействующей и точной оборонительной системой в мире, основанной на последних достижениях высоких технологий, позволяющей безошибочно наводить на цель ракеты и "умные" бомбы.    Всего этого Гордиан добился до того, как решил расширить сферу своей деятельности.
   И все-таки нужно смотреть на окружающую действительность более реально.
   Несмотря на то что за двадцать лет ему удалось многого добиться, Гордиан не сумел, по-видимому, наладить личную жизнь. Или в жестокой конкурентной борьбе забыл, как это делается, - во всяком случае так считает его жена Эшли. Роджер глубоко вздохнул, посмотрел на огромный конверт, который вместе с обычной пачкой ежедневных газет положили ему на стол. Конверт доставили из рекламной фирмы, которая разрабатывала сейчас его новый проспект, и там, без сомнения, находились подробности, нуждающиеся в его одобрении. Через некоторое время он займется этим. Однако прежде его ждет черный кофе, горячая булочка с черникой и утренняя газета.
   Гордиан отыскал в пачке периодики "Нью-Йорк тайме", вытащил из середины раздел международных новостей и просмотрел содержание. Редакционная статья Александера Нордстрема была на странице А-Зб. Гордиан откусил булочку, запил глотком кофе, поставил чашку на стол, тщательно вытер пальцы салфеткой и начал перелистывать газетные страницы.
   В интервью, которое он дал на прошлой неделе телевизионной программе новостей, Гордиана спросили, не проводит ли он все свое время в каком-нибудь огромном центре электронного контроля, наблюдая за происходящими в мире событиями по Си-эн-эн и другим каналам в реальном масштабе времени, словно технократический Большой Брат <Большой Брат - всевидящий диктатор из романа-антиутопии английского писателя Дж. Оруэлла "1984">. Он признался, что больше всего любит узнавать новости из газет, несмотря на свой собственный вклад в развитие высокотехнологичных средств связи и методов доступа к информации и на то, что ему часто приходится полагаться на эти средства.
   Ведущий, который брал у него интервью, скептически и даже с некоторым недовольством посмотрел на него, словно желая продемонстрировать своей аудитории, будто знает, что Гордиан подшучивает над ними. Гордиан решил не переубеждать его.
   Когда он наклонился к статье Алекса, из середины раздела выскользнули две страницы и, на мгновение задержавшись на коленях, плавно скользнули на ковер.
   Гордиан наклонился, чтобы поднять их, и едва не опрокинул чашку с кофе. Собрав упавшие страницы, он вложил их на прежнее место, заметил, что невольно поместил их вверх ногами, и вернул в правильное положение.
   О'кей, сказал себе Гордиан, вот и подумай, как ты выглядишь со стороны.
   Теперь ко всем моим многочисленным недостаткам можно добавить, что я толком не могу вложить даже газетные страницы.
   Ему потребовалось несколько минут, чтобы, наконец, справиться с газетой.
   Колонку Нордстрема Гордиан нашел посреди редакционной страницы и принялся читать.
   РОССИЙСКАЯ ПРАВЯЩАЯ ТРОЙКА
   Удержатся ли головы трехголового сторожевого пса от того, чтобы не загрызть друг друга?
   Алекс Р. Нордстрем мл.
   По мнению западных наблюдателей в течение нескольких недель, прошедших после смерти президента России Бориса Ельцина, ожесточенная схватка между противостоящими политическими группировками казалась почти неминуемой, причем многие опасались, что она перерастет в вооруженное столкновение, схожее с попыткой захвата власти старой гвардией коммунистов в 1991 году, которая положила конец правлению Горбачева. И все-таки удалось избежать кризиса - по мнению некоторых наблюдателей, всего лишь отложить его - путем создания временного правительства, управляющего сейчас страной. Однако станет ли война в Кремле менее неизбежной теперь, когда Владимир Стариков временно исполняет обязанности президента, а Аркадий Педаченко и Андрей Корсиков согласились разделить с ним власть до того неопределенного момента, когда ситуация в стране позволит отменить чрезвычайное положение и появится возможность провести демократические выборы? И снова на Западе раздаются голоса тех, кто не верят в это и считают, что глубокие разногласия между тремя государственными деятелями ведут к народному мятежу.
   Действительно, трудно не заметить признаки того, что все указывает на это.
   Несмотря на то что бывший вице-президент Старинов проявил себя умелым и опытным политическим деятелем, его влияние ослабло из-за близости к Ельцину, популярность которого среди народных масс за последнее время заметно упала.
   Пытаясь бороться с множеством проблем - критической нехваткой продуктов питания, эпидемией СПИДа и стремительным распространением наркомании, Старинов превратился в объект всеобщего недовольства. Тем временем, несмотря на официальные заявления, надежные источники в Москве утверждают, что его злейший враг Педаченко, стоящий во главе националистической партии "Честь и Родина", уже несколько недель отказывается от встречи со Стариковым, ссылаясь на занятость.
   Педаченко действительно занят. Он решился на необычный шаг и прибегнул к средствам массовой информации, чтобы привлечь к себе как к политическому деятелю всеобщее внимание, пропагандируя экстремистские взгляды откровенно антиамериканской направленности, которые зовут к восстановлению "добрых старых дней" коммунистического режима. По мере того как растет напряженность между Стариковым и Педаченко, предвещая неминуемое столкновение между ними.
   Корсиков, аппаратчик старого стиля, пользующийся поддержкой российских военных, остается в тени, явно выжидая момента, когда пыль после схватки осядет и выявится победитель.
   Остается всего лишь удивляться, каким образом эти странные политические попутчики, сотрудничество которых не выходит за рамки споров о том, когда и где им собраться для обсуждения важных вопросов, смогут достичь консенсуса по глобальным проблемам национальной и международной политики, которые будут влиять на будущие отношения между Россией, с одной стороны, и Америкой и другими мировыми державами, с другой. В этом клубке сомнений и противоречий вполне очевидно одно: президент Соединенных Штатов должен как можно скорее установить контакт со Стариновым, чья реформистская позиция, стремление к экономическим реформам и прочные связи с Западом представляют собой наиболее четкую линию дальнейшего развития политики предыдущего правительства России. Не достигнув доверия в результате такого контакта, Старинов, несомненно, окажется очередной жертвой, принесенной на алтарь российской политики. И все-таки Белый дом, что характерно для него, пока не решается на подобный шаг.
   Гордиан нахмурился и опустил газету. Можно не сомневаться, что Нордстрем, его советник по международным проблемам, не станет ходить вокруг да около и будет называть вещи своими именами. Специалист в области истории, политики и текущих международных проблем, Нордстрем обладал почти сверхъестественной способностью предсказывать политические события, анализируя прошлое как страны, так и руководящих ею государственных деятелей.
   Не говоря уже о редком таланте с раннего утра портить мне настроение, подумал Гордиан.
   Впрочем, нет, говорить так несправедливо. Дело в том, что он уже выслушал оценку ситуации в России непосредственно из уст Нордстрема. В конце концов, именно за это он ему и платит. Но его расстроило, что Алекс выразил свою пессимистическую точку зрения публично, особенно принимая во внимание, что через месяц неподалеку от Калининграда должны приступить к строительству новой наземной станции космической связи, а также в свете предстоящего визита Старинова в Вашингтон.
   Гордиан снова поднес чашку к губам, поняв, что кофе остыл, он поставил ее обратно на стол. Потеря невелика; до конца дня ему предстоит выпить еще не одну. Стараясь избавиться от мрачного настроения, Гордиан протянул руку к телефонному справочнику, решив позвонить Дэну Паркеру и узнать, как реагирует Белый дом на просьбу Старинова о помощи российскому сельскому хозяйству. Затем он свяжется со Скаллом и Нимецом, выяснит их точки зрения.
   Он поднял телефонную трубку.
   Девять утра; пора приниматься за работу.
   Глава 3
   Северный Кавказ, близ побережья Каспийского моря, Россия, 10 октября 1999 года
   На мельнице царила тишина.
   За полвека своей жизни Вели Газанов на собственном опыте узнал, каких ужасных бедствий можно ждать от природы, если она обернется против человека.
   Всего шесть лет назад два его сына умерли во время эпидемии холеры, еще раньше, два десятка лет назад при землетрясении погибла жена, часть его хозяйства унесло сокрушительным потоком, когда река вышла из берегов и затопила окрестные поля. Морщины и борозды на его лице свидетельствовали о пережитом, но в глубине глаз Вели таилось упорство и желание выжить, вопреки всем ударам судьбы.
   Вели Газанов не принадлежал к числу людей, привыкших к спокойной жизни в полном достатке, да он и не стремился к ней. Мысли о тишине и покое были ему чужды, он их просто не понимал. Он был из древнего племени аланов, которые столетиями возделывали землю. С чувством врожденного достоинства Вели считал, что упорный труд всегда приносит свои плоды, и он прокормит себя и свою семью.
   Жалобы на судьбу или стремление к чему-то большему, чем нужно для жизни на земле, может навлечь на человека проклятие и заставить природу в очередной раз обрушить свой карающий удар, потому что природа могущественна, а человек слаб.
   И все-таки сегодня, стоя среди пустых закромов, которые обычно были полны пшеницы, и глядя на гигантские жернова, конвейерные ленты, обдирочные катки и сита Вели Газанов испытывал чувство ярости. И страха. Большого страха.
   Он глубоко затянутся дымом из самокрутки, задержал его в легких и выпустил через нос. Его семья работала на мельнице еще в то время, когда существовали колхозы и все контролировалось советской властью, а затем, когда государственную собственность начали продавать в частные руки, Вели, его брат, двоюродные братья и сестры собрали все деньги, которые у них были, заплатили .продажным чиновникам в несколько раз больше, чем стоило старое оборудование, и выкупили мельницу у государства.
   Теперь она полностью принадлежала семье Газановых, каким-то образом они сумели отремонтировать ее и заставили работать даже в худшие времена прошлых недородов.
   Но теперь... теперь здесь царила тишина, механизмы бездействовали, а платформы, на которые разгружали зерно, пустовали. Железнодорожные вагоны, перевозившие пшеницу из хозяйств на мельницу, а затем мешки с готовой мукой с мельницы в хранилища в северных областях страны, замерли в тупиках под серым октябрьским небом, холодные и неподвижные.
   Перерабатывать было нечего.
   В этом году чернозем, плодородная темная земля, дававшая урожаи даже при страшных суховеях, не смогла вырастить даже самый тощий урожай. В августе, когда на полях появились хилые всходы, сюда приехали специалисты из столичного министерства сельского хозяйства, провели анализы почвы и объяснили, что она засорена. Местный чернозем истощился и потерял свою животворную силу, а дожди отравили почву, сказали они. Однако чиновники умолчали о том, что их же министерство отдавало приказы выращивать все больше и больше зерна в то время, когда всем управляли из Москвы, когда устанавливали непосильные нормы и распределяли поставки продуктов питания между регионами. Они умолчали о том, что вода, поступающая на поля, была отравлена отходами химических и военных заводов, работавших тогда на полную мощь. Наконец, они ничего не сказали и о том, есть ли способ исправить положение за время, оставшееся до следующего сева или даже до сева через год.
   Может быть, вообще уже слишком поздно, подумал Вели Газанов.
   И вот теперь мельница бездействовала, в ней царила могильная тишина, потому что не было зерна.
   Вели послюнил большой и указательный пальцы, потушил ими самокрутку и сунул окурок в карман рубашки. Позднее он соберет табак из других лежащих там окурков и свернет новую сигарету, не теряя ни крошки драгоценного табака.
   Значит, зерна в этом году не будет. Ни в их Деревне, ни у соседей, ни на полях между Каспием и Черным морем.
   Это означало, что скоро, пугающе скоро Россия огласится криками умирающих от голода людей.
   Глава 4
   Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия, 26 октября 1999 года
   - Для России хлеб - это все, - сказал Владимир Старинов по-английски, - он свободно говорил на английском языке, хотя и с заметным акцентом. - Вы понимаете это?
   Президент Баллард задумался над его словами.
   - Думаю, что понимаю, Владимир, - ответил он наконец. - По крайней мере, насколько это возможно в моем положении.
   На мгновение воцарилась тишина. Постояв несколько минут под объективами фоторепортеров в Розовом саду, оба государственных деятеля удалились в большую комнату со стенами, обшитыми деревянными панелями, неподалеку от Овального кабинета. Они хотели до ланча с лидерами Конгресса разработать проект соглашения о срочной помощи России. Рядом со Стариновым, по ту же сторону стола, сидели министр внутренних дел Иван Башкиров, известный сторонник коммунистов, и Павел Мозер, один из руководителей Совета Федерации. С американской стороны, кроме президента Балларда, на переговорах присутствовали вице-президент Стивен Хьюмз, министр сельского хозяйства Кэрол Карлсон и государственный секретарь Орвел Боуман. Переводчик Белого дома Хаген сидел у дальнего конца стола, явно чувствуя себя не у дел.
   Сейчас Старинов смотрел прямо на президента. Его широкое круглое лицо было серьезным, серые глаза за очками в тонкой металлической оправе смотрели на Балларда не мигая.
   - Я хочу подчеркнуть, что мои слова следует понимать буквально, - сказал он. - Для американских избирателей выбор решений не составляет сложности." Если цены и доходы стабильны, он расширяется, и политические деятели переизбираются на следующий срок. Но если экономика пошатнулась, такой выбор сокращается, и политиков заменяют на других. А вот у русских более простые заботы. Их мало волнует, что они едят, - для них важно, чтобы вообще была пища. Они могут позволить себе только хлеб. Без него миллионы русских вообще останутся без пищи на своих столах, совсем без пищи. Их дети умрут с голоду. Так что рано или поздно их гнев обратится против руководителей своей страны. Старинов наклонился вперед и оперся локтями на стол, положив подбородок на ладони.
   - И первой жертвой станет, похоже, тот руководитель, который обратился за помощью к Соединенным Штатам и вернулся обратно с пустыми руками, - заключил Баллард.
   Взгляды президентов встретились.
   - Да, - согласился Старинов. - Этот руководитель может действительно показаться им беспомощным. И, к сожалению, есть люди и в правительстве, которые по-прежнему таят злобу на вашу страну, оставшуюся со времен холодной войны, они используют мою неудачу, чтобы восстановить российских избирателей против меня, усилить недовольство народа и увеличить свое влияние.
   Он прав, подумал Баллард. Всем нам нужно есть - и мне и ему. Он повернулся к министру сельского хозяйства.
   - Кэрол, сколько продовольствия мы сможем поставить в Россию и как быстро?
   Элегантная женщина пятидесяти пяти лет с неистощимой энергией и обликом моложе своего возраста по крайней мере лет на десять сделала вид, что задумалась, словно подсчитывая что-то в уме. На самом деле они с президентом уже заранее обо всем договорились. Балларду нравился Старинов, он уважал этого русского государственного деятеля, а главное - ценил его как союзника.
   Американский президент готов был пойти на все, чтобы укрепить его популярность и сохранить Старинова на посту президента России. К тому же, чтобы не выглядеть таким уж циничным, Баллард тешил себя мыслью о спасении голодающих русских детей. И все-таки он не мог отказаться от использования поставок продовольствия в качестве рычага - или даже тяжелой дубинки - при ведении переговоров о сокращении вооружений и заключении соглашений о торговле между двумя странами.
   - У нас достаточно запасов, чтобы предоставить России по крайней мере сто тысяч тонн пшеницы, овса и ячменя, а также немного меньше кукурузы, - ответила министр после, как ей показалось, достаточной паузы, необходимой для поспешных расчетов. - Что касается времени поставок, то мне кажется, что первые партии мы сможем отправить уже через месяц. Разумеется, если нам удастся убедить Конгресс пойти на такой шаг.
   Президент кивнул и повернулся к своему вице-президенту.
   - Стив, как относительно финансовой помощи?
   - Мне рекомендовали выделить триста миллионов долларов в качестве займов как части общей помощи России. Реально мы сможем обеспечить примерно половину этой суммы, причем со строгими условиями их использования и возврата.
   - По моему мнению, самым трудным будет распределение предоставленной нами помощи, - заметил госсекретарь Боуман. - Даже при минимальном участии американских войск, вызывает беспокойство, не возникнет ли ситуация, схожая с сомалийской.
   Это, как знали все присутствующие, было деликатным намеком на то, что в Сомали американским солдатам пришлось применить оружие, чтобы разогнать разъяренные толпы голодающих, пытавшихся разграбить грузовики и склады с продовольствием.
   Башкиров недовольно посмотрел на Боумана. Мужчина средних лет с суровыми чертами смуглого приплюснутого лица, которое с очевидностью свидетельствовало о его азиатском происхождении, он был хорошо известен в дипломатических кругах как своей личной преданностью Старинову, так и откровенно критическим отношением к его проамериканской политике.