Клэр Дафна. Потаенные узы любви

   Ночью ее снились эротические сны, и Кара часто просыпалась, сожалея, что это всего лишь грезы. Перевернувшись на бок, Кара заставляла себя думать о чем-нибудь другом, прежде чем снова погрузиться в сон.
   На следующий день было воскресенье, и она обрадовалась, когда после церковной службы родственники Брунеллески пришли с обычным визитом. К вечеру Кара уже могла без смущения смотреть на Зандро, как будто страстной интерлюдии прошлого вечера никогда не было.
   Наступило лето, и дни стали жаркими и безветренными. Помогая миссис Уокер и миссис Брунеллески привести гостиную в порядок после ухода гостей, Кара собирала разбросанные игрушки и фаянсовую посуду, время от времени вытирая со лба пот.
   – Хочешь поплавать? – спросил Зандро.
   Кара невольно взглянула в окно на манящую синеву океана.
   – Переоденься, – сказал Зандро. – Встретимся через несколько минут.
   Предложение, прозвучавшее как приказ, едва не заставило ее взъерепениться, но Кара решила, что не стоит огрызаться. Поднявшись наверх, она надела купальник и обматывала вокруг себя полотенце, когда послышался стук в дверь.
   – Ты готова, Кара? – спросил Зандро.
   – Иду.
   Зандро обнял ее за плечи и убрал руку, лишь когда они подошли к пляжу и, сбросив полотенца, бросились в воду.
   – Купальный сезон скоро закончится, – сказал он, вынырнув около нее. – Летом местные жители избегают плавать.
   – Из-за медуз?
   – И других жалящих обитателей моря. Но вообще-то здесь довольно безопасно. Самые ядовитые существа встречаются севернее.
   Кара лежала на спине, лениво двигая руками. Зандро нырнул, проплыл под ней и вынырнул с другой стороны. Кара повернулась и брассом поплыла в сторону, но Зандро не отставал. Большая волна подняла их на гребень и медленно опустила.
   Зандро быстро подплыл к ней. Его соленые холодные губы сомкнулись на ее губах, и они, сцепившись ногами и прижавшись друг к другу, погрузились в безмолвный зеленый мир.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

   Поцелуй продолжался всего несколько секунд. Зандро оттолкнулся ногами, и они вынырнули на солнечный свет. Торжествующе улыбаясь, он отпустил ее:
   Эротический заряд был невероятным. Несмотря на холодную воду, кожа у Кары горела. Она отплыла от Зандро, но он схватил ее за щиколотку и, притянув к себе, снова оказался рядом.
   – Куда ты спешишь?
   – Я пришла сюда, чтобы поплавать. Мы именно этим занимаемся.
   Позже, когда Кара уже ложилась спать, в коридоре раздались шаги. Они замерли у ее двери, и она затаила дыхание. Затем они проследовали дальше, и вскоре она услышала, как Зандро закрыл дверь своей спальни.
   Кара взглянула на себя в зеркало, вставленное в дверь большого платяного шкафа, и нахмурилась. Ночная рубашка бесформенна и невзрачна, к тому же слегка выцветшего розового цвета.
   Возможно, ей следует купить что-то роскошное, прозрачное, сексуальное. Если она должна выйти замуж за Зандро…
   Кара взяла фотографию, которую поставила на тумбочку после того, как Зандро разоблачил ее обман. Две улыбающиеся девушки сфотографировались вместе, когда им исполнилось восемнадцать лет.
   – Как мне поступить, Лия?
 
   На следующий вечер Кара взяла на себя обязанности Барбары, искупала Ники и надела на него пижамку, прежде чем понести его вниз, чтобы он пожелал спокойной ночи всем членам семьи.
   В последнее время Ники начал ходить, цепляясь за любого взрослого, который не отказывался держать его за руки. Сейчас с помощью Кары он пытался одолеть спуск по лестнице. Шажок за шажком – это был долгий и трудный спуск. Они достигли уже середины лестницы, когда парадная дверь распахнулась и появился Зандро. Должно быть, он работал допоздна, потому что на нем был строгий костюм и галстук.
   Ники испустил восторженный крик «Дя-я!» и пропустил ступеньку. Пытаясь схватить его, Кара потеряла равновесие и шлепнулась, крепко держа малыша в руках.
   Зандро взбежал по лестнице и склонился над ней.
   – Ты в порядке?
   – Да. – С Ники тоже ничего не случилось, потому что он, улыбаясь во весь рот, тянулся к дяде.
   Зандро взял его на руки и строго взглянул на него.
   – Ты что же это пытался сделать со своей тетей, молодой человек?
   Ники засмеялся и задергал ножками в сильных руках Зандро, затем ухватил его за прядь волос и пролепетал:
   – Дя-я.
   – Все это очень хорошо… – Зандро поцеловал его в пухлую щечку, – ты, маленький монстр.
   – Моння, – подтвердил Ники и приник головкой к плечу дяди. Зандро провел рукой по темным кудряшкам, с улыбкой глядя на племянника.
   Эта картина потрясла Кару. Возможно, Зандро далек от совершенства, но он горячо и искренне любит Ники.
   Как могла прийти ей в голову мысль оторвать Ники от людей, которые так сильно любят его?
   – Зандро, – тихо произнесла она. – Я приняла решение. Я выйду за тебя замуж.
   На мгновение время остановилось. Она услышала, как ее собственные слова эхом отдаются у нее в голове. Неужели она действительно сказала это? Взяла на себя пугающее обязательство, изменила течение своей жизни?
   Зандро убрал руку с кудряшек Ники и потянулся к ней.
   Большим пальцем он провел по щеке Кары и, положив ладонь ей на затылок, наклонился, чтобы запечатлеть долгий поцелуй на ее губах.
   – Клянусь, что сделаю все, чтобы ты не пожалела об этом, – сказал Зандро и, взяв Кару за руку, ввел ее в большую гостиную, где миссис Брунеллески занималась шитьем, а Доменико читал деловой журнал. – Папа, мама, – объявил Зандро, – мне нужно сказать вам кое-что. Кара согласилась стать моей женой… и матерью Ники.
   Несколько мучительно долгих секунд стояла гробовая тишина. Сердце у Кары упало. Если они не одобрят их брак, ее ожидают большие проблемы.
   Зандро мягко произнес:
   – Поздравления вполне уместны.
   Доменико медленно поднялся, опираясь на трость, и, приблизившись к сыну, протянул ему руку.
   Зандро пожал ее, и отец поцеловал его в обе щеки, пробормотав:
   – Поздравляю, сынок. – Повернувшись к Каре, старик устремил на нее пронзительный взгляд. – Приветствую невесту моего сына, – сказал он и прикоснулся сухими губами сначала к одной ее щеке, затем к другой.
   Миссис Брунеллески тоже поднялась. Когда ее муж отступил, она протянула к Каре руки и тепло обняла ее.
   – Это хорошо, – сказала она и, потянувшись к Зандро, сжала ладонями его лицо и поцеловала. – Я давно говорила, что тебе пора жениться. – Потом повернулась к Каре и добавила: – И ты не заберешь нашего Ники. – У нее задрожали губы, и она смахнула слезу. – Я боялась, очень боялась. Но теперь мы все счастливы. И все мы – одна семья!
 
   У Кары не оставалось времени для сомнений. Кузины и тетка Зандро были взволнованны, и оказалось, что все жаждут принять участие в свадебных хлопотах. Обе малышки упрашивали, чтобы им позволили быть подружками невесты. Кара повернулась к Зандро, умоляюще глядя на него, и он обратился к родственникам:
   – Сестра Кары умерла совсем недавно, поэтому пышная свадьба была бы неуместной. Мы пригласим лишь членов семьи и нескольких друзей.
   Позже, когда они с Зандро гуляли по пляжу, приходя в себя от бурных поздравлений и восторженных пожеланий родственников, Кара сказала:
   – Я думаю, что твоя мама хотела увидеть, как ты по всем правилам свяжешь себя узами брака – свадьбу со всеми полагающимися атрибутами.
   – Ты хочешь этого?
   – Нет! Но… мне не нравится, что я лишаю ее того, о чем она мечтала.
   Зандро остановился и взял ее руки в свои.
   – Для нее важно, чтобы я был счастлив.
   – Но она же знает, что это брак не по любви!
   Он взглянул на небо, где одинокая чайка с печальным криком кружила над водой, и снова посмотрел на Кару.
   – Мама почти не знала отца, когда они поженились. Их познакомили как раз перед тем, как он иммигрировал. Он нашел, что она подходит ему. Они переписывались в течение года, и затем она приехала к нему. Ее сестра приехала позже. Мама жила в монастырском общежитии, пока они с папой не поженились. Там были строгие правила, поэтому они обычно сидели в гостиной в окружении других людей и пытались лучше узнать друг друга.
   – Они кажутся счастливой парой. Несмотря на то, что твой отец немного…
   Зандро рассмеялся.
   – Он диктатор. Но обожает маму, и ей всегда удается заставить его делать то, что она считает правильным.
   – У меня такое чувство, – сказала Кара, глядя ему в глаза, – что ты похож на отца.
   – А у меня такое чувство, что ты не потерпишь, если я стану слишком похож на него.
   – Я не позволю тебе командовать мною, – предостерегла она Зандро. – И я буду защищать Ники.
   Зандро улыбнулся.
   – Надеюсь, мы сможем преодолевать большинство трудностей, обсуждая их. Или используя более интересные способы, – добавил он, прежде чем поцеловать ее с чувственной страстью, обострившей до предела все ее ощущения и лишившей способности думать.
 
   Миссис Брунеллески и ее сестра настояли на том, что у Кары должно быть подвенечное платье. Они повезли ее в Брисбен и провели восхитительный день, используя Кару в качестве манекена и водя ее по бесчисленным салонам для новобрачных, пока они не пришли к единому мнению о подходящем платье.
   Оно было белым и простого фасона. Ниспадающие до локтя кружевные рукава, горловина и подол элегантно украшены мелкими жемчужинами неправильной формы.
   У нее не было намерения надевать фату, но, когда миссис Брунеллески застенчиво достала очаровательный венчик, отделанный кружевами, который она надевала на собственную свадьбу, и, волнуясь, спросила Кару, нравится ли он ей, у нее не хватила духу отказаться.
   В честь помолвки Зандро подарил ей изящное золотое кольцо с одним крупным брильянтом и двумя более мелкими.
   Зандро вел себя так, будто они были парой, обручившейся по любви. Он водил ее в рестораны, знакомил с друзьями, большинство которых ей, к счастью, понравилось, и постоянно дотрагивался до нее, обнимая за плечи, за талию или переплетая пальцы. Ей было стыдно, что его малейшее прикосновение вызывает у нее жгучие ощущения.
   И каждый вечер он целовал ее у двери ее спальни – властными, возбуждающими поцелуями, оставлявшими у нее чувство неудовлетворенности и беспокойства.
   У них состоялась беседа со священником, который должен был совершить обряд. Он подчеркнул серьезность и важность принятого ими решения.
   Кара пригласила нескольких близких подруг, но только две из них могли прилететь в этот день. Две маленькие дочери двоюродной сестры Зандро торжественно проследовали перед ней по церковному проходу. Внезапно она остро почувствовала, как сильно ей не хватает присутствия сестры, и, приблизившись к алтарю, смахнула ресницами набежавшую слезу.
   Тихим, но твердым голосом Кара отвечала священнику, чувствуя, как Зандро, сжимавший ее пальцы теплой сильной рукой, старается придать ей уверенности.
   После церемонии они вернулись домой, и все гости присоединились к ним за свадебным завтраком а-ля фуршет. По случаю свадьбы комнаты украсили цветами, лентами и серебряными колокольчиками; в качестве памятных подарков гостям раздавали маленькие корзиночки со сладостями. Несмотря на то, что это была скромная свадьба, родственников и гостей оказалось достаточно много, и семейство Брунеллески собиралось отметить это событие должным образом.
   Празднование еще продолжалось, когда Зандро и Кара отправились на машине в Брисбен. Зандро предложил провести медовый месяц на одном из островов Тихого океана, но она отказалась, не желая надолго оставлять Ники. Тогда они решили провести брачную ночь в одном из лучших отелей Брисбена, а затем полететь в Окленд, где Кара намеревалась сдать дом в аренду и забрать кое-какие вещи.
   Когда их провели в номер на пятнадцатом этаже, Кара ахнула. Кровать занимала едва ли не всю комнату; повсюду блестел мрамор, сверкала позолота; была даже пара херувимов, поддерживавших тюлевый балдахин над позолоченным изголовьем кровати. Кара сняла туфли, и ее ноги утонули в толстом ворсе ковра. На стене красовалось огромное овальное зеркало, украшенное лентами и пышными розами, нарисованными золотой краской. У другой стены стоял шезлонг, покрытый темно-красным бархатом. Дверь в ванную комнату была открыта, являя взору изобилие мрамора, две ванны, имевшие форму гигантских створок раковин, и золотые краны.
   – Боже мой! – вырвалось у нее.
   Зандро закрыл за коридорным дверь и подошел к Каре.
   – Переборщили, – согласился он, с легкой улыбкой глядя на стол с верхом из орнаментированного стекла, вокруг которого стояли стулья, представлявшие собой имитацию французской мебели эпохи Возрождения. На столе стояли два хрустальных фужера и серебряное ведерко со льдом, из которого торчала бутылка шампанского. Зандро направился к столу.
   – Если я собираюсь спать в этой комнате, мне без шампанского не обойтись. А тебе? – Он протянул ей фужер и чокнулся с ней. – За нас, Кара, и за наше будущее.
   Раздвижная дверь вела на балкон. Зандро открыл ее, они вышли и, стоя рядом, смотрели на огни большого города. Поднялся легкий ветерок, и по телу Кары пробежала дрожь.
   – Тебе холодно? – спросил Зандро.
   – Нет, – она допила шампанское. – Я приму душ.
   Он оставался на балконе, пока она не вышла из ванной комнаты. На ней была атласная ночная рубашка золотистого цвета с кремовым лифом на узеньких бретельках.
   – Очень мило, – заметил Зандро, остановившись в дверях. В руке он все еще держал фужер. – Я не сплю в пижаме. Тебя это не смущает?
   Кара отрицательно покачала головой. Он лукаво улыбнулся, закрыл дверь и, поставив фужер на стол, задернул портьеры. Затем щелкнул замком чемодана, достал несессер и пошел в ванную.
   – Я быстро.
   Действительно, он не задержался и вышел оттуда, обмотав полотенце вокруг талии. Кара выключила все лампы за исключением ночника на его стороне кровати и села, подняв колени к подбородку.
   – Ты хочешь, чтобы свет горел? – спросил Зандро.
   – Нет.
   Зандро щелкнул выключателем, и комната погрузилась в темноту.
   – Тогда, если ты не возражаешь, я бы хотел отдернуть портьеры, – сказал он. – Никто не сможет увидеть нас, а некоторое освещение будет… полезно. Я хочу видеть свою жену.
   От смутной тревоги и волнения дрожь пробежала у нее по телу. Зашелестели портьеры, и Кара увидела слабо освещенный силуэт Зандро. Bысоко в небе неподвижно висела жемчужно-белая луна.
   Он подошел к кровати, но вместо того, чтобы лечь, сел рядом с Карой.
   – Ты устала? День выдался тяжелый.
   – А ты? – спросила она.
   Зандро тихо рассмеялся.
   – Не настолько, чтобы не заняться с тобой любовью. – Он легонько прикоснулся к ее щеке, отводя прядь волос. – Но мне кажется, что ты напряжена.
   – Немного, – призналась она.
   – Если хочешь подождать… – Зандро провел пальцами по ее руке, и она почувствовала, что ее кровь превращается в жидкое пламя, – тебе просто нужно сказать об этом. Я хочу, чтобы ты наслаждалась каждой секундой.
   Поднеся ее руку к губам, Зандро поцеловал ей ладонь, и Кара ощутила прикосновение его языка. Она поняла, что он только что побрился, потому что знакомый аромат лосьона защекотал ей ноздри.
   Каждый нерв в ее теле дрожал от предвкушения радости и удовольствия.
   Зандро снова поцеловал ей руку, затем запястье, и Кара почувствовала восхитительное возбуждение, пронизавшее ее до пальцев на ногах. Он снял с нее атласную рубашку.
   – Я сказал тебе, какой красивой невестой ты выглядела?
   – Нет, – тихо, почти шепотом проговорила она, сосредоточившись всем своим существом на том, что он делает ртом и руками, нежно опустив ее на подушки.
   Прохладный воздух омывал ее груди, и лунный свет заиграл на темных сосках, оживших под ласками его пальцев. Затем он наклонил голову, и огненные волны понеслись по ней, срывая с губ безотчетные стоны головокружительного удовольствия.
   Зандро поднял голову и глубоким поцелуем заглушил ее стон. Потом принялся целовать ей стопу, щиколотку, нежную кожу в подколенной ямке, шелковистые округлости бедер и теплые холмики ягодиц. Зандро ласкал Кару так, словно боготворил ее тело, он познавал его с утонченным наслаждением и учил, как испытать радость прикосновения к мужчине.
   Затем, сорвав с себя полотенце, он застыл над ней. Кара испустила долгий судорожный вздох и раздвинула бедра. Он вошел в нее скользящим уверенным движением, наливаясь силой, врастая вглубь нее, заполняя все вокруг. Она ощутила такое жгучее наслаждение, что едва не потеряла сознание, и комната провалилась в водоворот тьмы, кровать исчезла, и Кара поплыла на волнах ощущений. Зандро упивался ее вскриками, вызванными пароксизмом страсти. Слившись воедино, они больше не были отдельными существами с собственной индивидуальностью.
   Когда разделились их тела, она почувствовала горечь утраты. Но вскоре руки Зандро снова сомкнулись вокруг нее. Он поцеловал ее.
   – Я хотел быть более терпеливым. Все произошло слишком быстро для тебя?
   – Нет, – сказала Кара и зевнула, прижавшись к нему лицом.
   Она почувствовала, как он затрясся от безмолвного смеха.
   – Уже надоело?
   – Я устала, – поправила его Кара. – Но это приятная усталость. Спасибо, Зандро. Я нервничала, – смущенно призналась она.
   – Я знаю. Спасибо тебе, дорогая, что доверилась мне.
 
   В аэропорту Зандро купил Каре кулон с опалом, который поразил ее радужной игрой темно-красных оттенков. Он висел у нее на шее, когда они, устроившись в гостинице в Окленде, направились к дому Кары. Как только она отперла парадную дверь и распахнула ее, Зандро сказал:
   – Думаю, это то, что я должен сделать.
   Он подхватил Кару на руки и внес в дом, поцеловал; опустил на пол и снова поцеловал долгим, медленным, чувственным поцелуем.
   – В этом доме есть кровать? – спросил он.
   Слишком много призраков прошлого обитало в их доме. У Кары мелькнула эта мысль, когда она предпочла провести с Зандро ночь в отеле. Но сейчас Зандро ласкает ее, его руки творят чудеса, и она жаждет раствориться в нем. Вскоре они слились на диване в гостиной.
   Потом Кара показала ему другие комнаты, рассказала о детстве, проведенном в этом доме, о том, как они играли во дворе, где на старой иве еще висели обрывки веревки от качелей, которые когда-то сделал им отец. Она немного поплакала в объятиях Зандро, затем они вернулись в отель. За ужином ему удалось рассмешить ее. Потом Зандро лег с ней в постель и с беспредельным вниманием к ее потребностям доставил ей ни с чем не сравнимое наслаждение.
   Они нашли агента, который обещал подыскать хороших квартиросъемщиков. Затем Кара упаковала некоторую одежду и безделушки, несколько книг и сувениров. Так как Кара собиралась исчезнуть вместе с Ники сразу после возвращения в Новую Зеландию, она заранее убрала из дома все лишнее и уложила большинство вещей в ящики. Некоторые из них были отправлены в благотворительные магазины, остальные отосланы в Австралию.
   Три дня, проведенные в Окленде, были заполнены делами, но иногда они с Зандро плавали в бассейне отеля или гуляли по набережной, заходя в небольшие кафе. По ночам, утром, до ужина – в любое время, которое им удавалось выкроить, – они занимались любовью… или, как мысленно называла это Кара, сексом.
   Потому что это не было любовью. Их брак был заключен по другим причинам.
   Иногда в течение дня она замечала, что во взгляде Зандро проскальзывает не пылкое желание, а что-то иное – возможно, уважение или удивление. Кара чувствовала, что он доволен ее сексуальностью. Зандро радовало, как безудержно она отдается ощущениям, которые он возбуждает в ней, и в свою очередь доводит его до вершин сексуального наслаждения. Выплеснув свою страсть, они, тяжело дыша, замирали в объятиях друг друга.
   Вернувшись в особняк Брунеллески, Кара обнаружила, что все ее вещи перенесены в комнату Зандро.
   – Моя мать считает, – пояснил Зандро, – что супружеская чета должна жить в одной комнате и… спать в одной постели.
   – Конечно, – спокойно согласилась Кара, снимая с плеча сумку и ставя ее на туалетный стол Зандро.
   Интерьер, выдержанный в темно-красных тонах, и обилие дерева свидетельствовали о том, что в комнате живет мужчина. Большая кровать с простым лакированным изголовьем была накрыта темно-красным парчовым покрывалом с тяжелыми золотыми кистями.
   – Ты можешь переделать спальню по своему вкусу, – сказал Зандро.
   – Как насчет херувимов, – предложила Кара, – и тюлевого балдахина?
   Он рассмеялся.
   – Этому я решительно воспротивлюсь. – Он подошел к Каре сзади, притянул к себе и, обняв, приник губами к гладкой коже у нее за ухом. – Ужин будет только через полчаса.
   Они уже повидали Ники и повозились с ним перед тем, как Барбара унесла его принимать ванну. Малыш, казалось, обрадовался их приезду.
   – Твои родители ждут нас внизу, и Барбара принесет Ники.
   Зандро повернул Кару к себе лицом и, поцеловав в губы продолжительным глубоким поцелуем, улыбнулся.
   – Ты права. Уже заставляешь меня соглашаться с тобой. Неужели ты будешь держать меня под каблуком?
   Она насмешливо взглянула на него.
   – Не думаю, что это возможно.
   Он рассмеялся. Кара попыталась выскользнуть из его объятий, и он неохотно отпустил ее.
   Ей не понадобилось много времени, чтобы разложить вещи по незнакомым ящикам и шкафам. Когда придет багаж из Новой Зеландии, вещей будет больше.
   Зандро растянулся на кровати и, подложив руки под голову, внимательно наблюдал за Карой, которая наклонилась, чтобы выдвинуть нижний ящик.
   – Надеюсь, ты не думаешь, что я буду распаковывать твои вещи! – с легким раздражением вырвалось у нее.
   – Эта мысль не пришла мне в голову, – лениво протянул он. – К чему спешить? В данный момент я наслаждаюсь приятным зрелищем.
   Кара выпрямилась и, круто повернувшись к нему, увидела откровенно похотливый взгляд. Покраснев, она приказала:
   – Прекрати немедленно!
   – Я ничего не делаю, – возразил Зандро. Он прищурился, и на его губах заиграла лукавая улыбка. – Я просто смотрю. Разве это грех? Мы женаты, ты не забыла?
   Неужели она тоже смотрит на Зандро так, когда он не видит? Такой уровень желания был внове для нее. Ощущение, что она превратилась в рабу неуправляемой страсти, смущало и беспокоило ее. Что бы он ни говорил, когда просил ее выйти за него замуж, и сколько бьг времени они уже ни провели вместе, им предстоит еще многое узнать друг о друге.
 
   Каре нравилось заботиться о Ники, играть с ним, помогать ему ходить и произносить новые слова. Даже менять ему памперсы. Когда у него поднялась температура, она ухаживала за ним с помощью Барбары; во время болезненного прорезывания очередного зуба она вставала по ночам и носила его на руках, отослав Барбару спать. Однажды вечером, когда после ванны она, завернув Ники в полотенце, держала его на руках, Барбара печально сказала:
   – Скоро я больше не буду нужна.
   – Мне так жаль, Барбара! Но я полагаю, что вы правы.
   Зандро заглянул в дверь, чтобы повозиться с Ники, как он обычно делал, когда шел вниз.
   – О чем речь? – спросил он, держа Ники за пухлую ручку, которую малыш протянул ему.
   Барбара вздохнула:
   – Думаю, что мне пора подыскивать другую работу.
   Кара улыбнулась ей, но Зандро нахмурился.
   – Я уверен, Барбара, что вы будете нужны нам еще некоторое время.
   – Ну… – она перевела взгляд на Кару. – Я буду скучать по Ники, но решать вам, конечно.
   Кара понесла Ники в его комнату, и Зандро пошел за ней.
   – В чем дело? – спросил он.
   Удивленная его резким тоном, она быстро повернулась.
   – О чем ты?
   Он раздраженно смотрел на нее с таким же угрожающим и неприступным видом, как в тот день, когда она впервые появилась возле его дома. Сердце у нее упало. Что-то говорило ей, что медовый месяц закончился, и на смену нежному, внимательному любовнику пришел мужчина с непреклонной волей. Зандро вновь превратился в человека, который не позволит женщине поступать наперекор его желаниям, не потерпит возражений и всегда добьется своего.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

   – Ты сказала Барбаре, что мы больше не нуждаемся в ней? – резко спросил Зандро.
   – Не совсем так, но она действительно больше не нужна нам. Я могу делать все, что она делает для Ники.
   – Ты пришла к этому решению, не посоветовавшись со мной?
   Кара была озадачена.
   – Но оно не касается тебя. Кроме того, мои услуги будут дешевле.
   Ей не удалось вызвать у него улыбку. Он принял еще более грозный вид, и она почувствовала облегчение, когда Ники потребовал ее внимания, дав ей предлог отвернуться от Зандро. Он сказал ей вслед:
   – Я женился на тебе не для того, чтобы превратить тебя в няньку!
   Ники начал извиваться у нее на руках, и Кара, положив его на пеленальный столик, протянула руку за памперсом.
   – Нет, – возразила она. – Ты превратил меня в мать Ники. А матери заботятся о своих детях.
   – Я говорил тебе, что это не единственная причина. Ты не только мать, ты жена.
   Она застегнула памперс и, натянув на Ники пижамные штанишки, принялась засовывать его ручку в рукав. Малыш улыбнулся ей, продемонстрировав еще один прорезывающийся зуб, и Кара пощекотала ему животик. Ники захихикал.