Страница:
– Я выиграла, милорд, – сказала Лили. – Советую вам смириться с этим. Признаю, в моей тактике не хватало порядочности… но, как говорят, здесь все средства хороши. – Она потерла ноющую шею и зевнула. – Пока мы беседуем, Закари Стэмфорд спешит в Рейфорд-Парк. Сегодня же он увезет Пенелопу в Гретна-Грин, и они поженятся. Я вызвалась задержать вас. К тому моменту, когда я освобожу вас, будет поздно что-то изменить. Я не могу допустить, чтобы Пенелопа досталась вам, особенно если учесть, что Закари любит ее. Он сделает ее счастливой. Что касается вас… ваша чертова гордость скоро оправится от потрясения. – Она усмехнулась, твердо глядя в его налитые кровью глаза. – Я говорила, что сестра никогда не достанется вам. Зря вы не восприняли мои слова серьезно. – Она кокетливо склонила голову, ожидая от него ответа. Возможно, граф признает, что она хорошо сыграла партию. – Ну? – подтолкнула она его, желая, чтобы ее победе было воздано должное. – Меня интересует ваше мнение.
Алекс долго молчал. Когда же он заговорил, его голос напоминал хруст гравия:
– Мое мнение? Вам следует опрометью бежать прочь. И не останавливаться. И молить Господа, чтобы я не поймал вас!
Только Алекс Рейфорд считал возможным угрожать, лежа привязанным к массивной кровати. И это была не пустая угроза. В его тоне слышались беспощадность и решительность. Однако Лили тут же уверила себя, что способна справиться с графом.
– Я сделала вам огромное одолжение, – заявила она. – Вы свободны и можете найти себе другую. Ту, которая подходит вам больше, чем Пенни.
– Я хотел жениться на вашей сестре.
– Она бы никогда не доставила вам радости. Господи, неужели вам хочется взять в жены девушку, которая всегда будет бояться вас? Если у вас есть хоть капля здравого смысла, в следующий раз вы выберете себе невесту, наделенную большей силой духа. Нет, вы, наверное, опять сделаете предложение такому же безвольному, нежному ягненку. Жестоких обычно тянет к таким.
Алекс был одурманен головной болью, тщетностью попыток освободиться, яростью и отчаянной безысходностью своего положения. Всех, кого он любил, отняли у него – мать, отца, Каролину. Он позволил себе поверить, что никогда не лишится Пенелопы, – во всяком случае, он на это рассчитывал. Если эта пытка продлится, он сойдет с ума. Алекс в бешенстве заскрежетал зубами.
– Лили, – хрипло проговорил он, – развяжите веревки.
– Нет, ради моей собственной безопасности.
– Это единственное, о чем я прошу… – Вы будете свободны завтра утром, – пообещала она. – Заберете Генри, вернетесь домой и будете обдумывать план мести. Делать худшее из того, на что вы способны. Но мне это теперь безразлично, потому что Пенни больше ничего не грозит.
– А вам грозит… – процедил Алекс.
– В настоящий момент я чувствую себя в полной безопасности. – Лили дерзко улыбнулась. Внезапно она словно поняла, какая буря поднялась у него в душе, и ее взгляд смягчился. – Не беспокойтесь о Генри, – сказала она. – Сегодня у него будет потрясающий вечер. Секретарь Дерека позаботится о том, чтобы с ним ничего не случилось. – Лили усмехнулась. – Пока мы ехали в Лондон, Генри чуть не заговорил меня до смерти, распевая вам дифирамбы. Человек, заслуживший такую преданную любовь ребенка, не может быть чудовищем. – Пристально глядя ему в глаза, она оперлась на руки и нависла над ним. – Но вас тревожит не Генри? А что же?
Алекс закрыл глаза, чтобы не видеть ее. Он молил Господа о том, чтобы это оказалось кошмарным сном, который скоро закончится. Но Лили продолжала раздирать ему душу ласковыми словами, не заботясь о том, что бередит незажившие раны.
– Никто никогда ни к чему вас не принуждал, так? – спросила она.
Алекс сосредоточил все внимание на своем дыхании, стараясь дышать ровно. Он сожалел о том, что не может закрыть руками уши, чтобы не слышать ее голос.
– Почему вы так расстроились из-за моей сестры? Вам ничего не стоит найти такую же, как она. – Помолчав, Лили задумчиво продолжила:
– Если вы задались целью найти жену, которая не помешает вам жить воспоминаниями о Каролине… – Она заметила, как у него перехватило дыхание. – Стыд какой, – сокрушенно покачала она головой. – Мужчины не скорбят так долго. Это говорит либо о вашей неспособности любить, либо об упрямстве. Интересно, о чем из двух?
Алекс открыл глаза. Лили вздрогнула, увидев, что жаркий огонь растопил лед в их серых глубинах. Ей вдруг захотелось утешить графа.
– Вы не единственный, кто потерял близкого человека, – тихо проговорила она. – Я тоже. Мне все известно о жалости к самому себе. Она бесполезна, более того, она губительна.
Ее покровительственный тон взбесил Алекса.
– Если вы считаете, что, расставшись со своим самодовольным виконтишкой, пережили то же самое, что и я, потеряв Каролину…
– Нет, я говорю не о нем. – Лили устремила на него удивленный взгляд. Интересно, спросила она себя, откуда он узнал о ее помолвке с лордом Хиндоном? Наверное, вытянул из Зака. – То, что я испытывала к Гарри, было всего лишь влюбленностью. А любила и потеряла я совершенно другого человека. Я бы жизнь отдала за него! И отдам…
– За кого?
– Это личное.
Алекс откинул голову на подушку.
– Надеюсь, вы остынете к утру, – сказала Лили, поправляя ворот его рубашки с таким видом, будто он был игрушкой. Она знала, что ее бесцеремонность еще сильнее разозлит его. – Когда все обдумаете, вы поймете, что так лучше для всех. Даже для вас. – Заметив, что он снова натянул путы, она шлепнула его по руке. – Не надо. Вы не добьетесь ничего, кроме ссадин. Бедный Алекс! Как трудно признать, что тебя обвела вокруг пальца женщина. – Она сочувственно засмеялась, ее темные глаза блеснули. – До конца дней своих я буду хранить в памяти этот образ. Граф Вулвертон в моей полной власти. – Она снова наклонилась над ним, ее губы почти вплотную приблизились к его губам. – А что бы вы сделали, милорд, если бы вдруг освободились?
– Придушил бы вас! Вот этими руками.
– Вы уверены? А может, вы бы поцеловали меня, как целовали в библиотеке?
У Алекса на щеках заиграли желваки.
– Будем считать тот поцелуй ошибкой, – буркнул он.
Его презрительный тон задел ее. Из своего опыта общения с мужчинами – с Гарри, который бросил ее, с Джузеп-пе, который злился на нее за то, что она не оправдала его надежд, даже с Дереком, который проявлял к ней исключительно деловой интерес, – Лили заключила, что ей недостает того, что делает женщину желанной. Теперь к этому списку добавился и Алекс. Ну почему она не похожа на других женщин? В чем тайна ее непривлекательности? Будто побуждаемая самим дьяволом, Лили решила показать Алексу, как он слаб. Она наклонилась еще ниже, и он ощутил щекой ее теплое дыхание.
– В библиотеке вы захватили меня врасплох, – проговорила она. – Алекс, вас когда-нибудь целовали против воли? Полагаю, вы не против узнать, что это такое.
Алекс смотрел на нее как на сумасшедшую. Лукаво улыбнувшись, Лили прижалась губами к его плотно сжатым губам. Он дернулся, как будто его обожгло огнем, и отвернулся. Она придумала изощренную пытку. Сначала поцелуй. А потом примется выщипывать волосы у него на груди.
Лили молча изучала его. Почему у него такое прерывистое дыхание? Он разозлен? Или на него подействовал поцелуй? Мысль заинтересовала ее.
– Мне следует считать это еще одной ошибкой? – прошептала она.
Алекс смотрел на нее как завороженный и не мог издать ни звука.
Лили снова приникла к его губам. Алекс судорожно втянул в себя воздух. На этот раз он не стал отворачиваться. Лили осторожно касалась его губ, как бы вопрошая его. Алекс терпел, лежа с закрытыми глазами. Казалось, он испытывает адские муки. Его плечи напряглись, мышцы на груди стали твердыми как камень, руки натянули веревки. Лили провела пальцами по его сильной шее, и он издал тихий возглас.
Потрясенная, Лили придвинулась поближе к нему. Ей хотелось большего… чего-то… но она не знала, чего именно и как этого добиться. Неожиданно Алекс медленно повернул голову, отвечая на ее поцелуи. Лили просунула руку ему под голову и, повинуясь порыву, сильнее прижалась к его губам. Она ощутила слабый толчок его языка, и на нее накатила волна наслаждения, подталкивая ее ответить ему. Алекс почувствовал, как затрепетала Лили, как участилось ее дыхание. Из страха, что она в любой момент прервет поцелуй, он с жадностью потянулся к ней. Но она не отстранилась – напротив, раскрылась ему навстречу.
Алекс сжал кулаки. Он оказался в плену у ее соблазнительного тела, прочных пут и собственной беспомощности. В нем жарким огнем вспыхнула страсть и сосредоточилась в чреслах. Ничто не смогло бы удержать его вздымающуюся плоть. Он выгнулся и застонал. Оторвавшись от ее губ, он уткнулся лицом в ее шею и с наслаждением вдохнул ее запах.
– Хватит! – прохрипел он. – Или отвяжите меня, или прекратите…
– Нет, – еле слышно проговорила Лили, впервые в жизни чувствуя себя такой дерзкой и хмельной. Она запустила пальцы в его густые волосы. – Я хочу преподать вам урок…
– Идите прочь! – неожиданно закричал Алекс.
Ему почти удалось испугать Лили: она вздрогнула.
Но не прекратила своих настойчивых попыток.
Пристально глядя ему в глаза, она медленно растянулась на нем, пока не накрыла его своим телом. Алекс прикусил губу. Своей набухшей плотью он ощущал тяжесть ее тела, и ему бессознательно захотелось еще сильнее вжаться в нее. Он стремился к большему: погрузиться в ее нежные глубины, ворваться в нее, слиться с ней в одно целое…
Каким-то образом ему удалось прошептать:
– Хватит, Лили… хватит…
Лили дышала прерывисто и выглядела такой же безрассудной, как во время охоты, когда неслась к непреодолимому препятствию. Алекс смог понять, что творится с ней, только когда она глухо проговорила:
– Ну, произнеси ее имя. Произнеси.
Алекс так сильно стиснул зубы, что у него свело скулы.
– Не можешь, – заключила Лили. – Потому что хочешь меня, а не Каролину. Я чувствую это. Я живая женщина, во плоти и крови, и я здесь. И ты хочешь меня.
В сознании Алекса поднялся вихрь. Он искал Каролину, но не находил… не находил ничего, кроме расплывчатых воспоминаний, поблекших красок, приглушенных звуков. И все это было нереальным, а лицо над ним – настоящим. И оно было близко, и он чувствовал тепло ее губ.
Алекс не ответил, но Лили прочла ответ в его глазах.
Ей следовало бы торжествующе отстраниться и праздновать победу. Ведь она оказалась права! Но вместо этого рна принялась целовать его. Алекс понимал: путь к отступлению отрезан, он безоружен. Остается одно – сдаться. Руки Лили скользили по его лицу, шее, ласково изучая его тело. Алекс застонал от неутолимого желания обнять ее, зажать ее между ног. Он лежал распластанный под ней, и это убивало его. Веревки врезались в запястья и до крови раздирали кожу.
Лили обратила внимание на ритмичное движение его бедер и хотела было отпрянуть, но обнаружила, что он зубами держит ее за нижнюю губу.
– Поверни голову, – процедил он сквозь зубы. – Поверни…
Она подчинилась, и он, отпустив ее губу, впился в ее рот жадным поцелуем. Лили всхлипнула от наслаждения. Повинуясь инстинкту, она всем телом вжалась в него, а потом встала на колени. Ее не беспокоило, что она делает, ее вообще ничего не беспокоило, кроме стремления утолить ту жажду, что сжигала ее изнутри.
И тут раздался стук в дверь. Лили замерла.
– Мисс Лоусон, – прозвучал приглушенный голос дворецкого.
Лили уронила голову на подушку, и Алекс ухом ощутил тепло ее дыхания. Он прижался щекой к ее волосам.
– Мисс Лоусон? – снова позвал дворецкий. Лили подняла голову.
– Да, Бертон? – нетвердым голосом произнесла она.
– Только что принесли письмо.
Лили похолодела. Это значило только одно. Бертон не решился бы тревожить ее, если бы письмо было обычным.
Алекс пристально взглянул на Лили. Румянец исчез с ее щек, в глазах появился странный блеск, похожий на страх. Казалось, она пребывает в полусне.
– Не может быть, – услышал он ее шепот. – Слишком скоро.
– Что слишком скоро?
Его голос вернул ее к действительности. Она поднялась и одернула юбку, старательно избегая его взгляда.
– Должна пожелать вам спокойной ночи, милорд. Д-думаю, вам здесь будет удобно…
– Ах ты, маленькая бестия! – Алекс в ярости смотрел ей вслед. Громко выругавшись, он прокричал:
– Я упрячу тебя в Ньюгейт! А что до твоего чертова дворецкого…
Дверь захлопнулась, и он замолчал, уставившись в потолок.
Лили, взволнованная, забыв об измятом платье и растрепанных волосах, подошла к дворецкому, который ждал ее в холле с серебряным подносом в руках. На подносе лежало письмо, запечатанное грязным комком воска.
Бертон протянул ей поднос.
– Вы велели известить вас об этом письме немедленно, в какое бы время его ни доставили…
– Да, – перебила его Лили. Схватив письмо, она взломала печать и пробежала глазами скупые строчки. – Сегодня. Проклятие! Наверное, он нанял людей следить за мной: ему всегда известно, где я…
– Мисс?
Эти письма приходили нечасто. Бертон не имел права читать их, но узнавал их по неряшливому почерку и странной внешности тех, кто их доставлял. А приносили их обычно уличные мальчишки в лохмотьях.
– Прикажите оседлать мне лошадь, – сказала Лили.
– Мисс Лоусон, я хотел бы отметить, что для женщины неразумно ехать одной по Лондону, особенно вечером…
– Пусть горничная принесет мне темно-серую накидку. Ту, с капюшоном.
– Да, мисс.
Держась за перила – казалось, будто она боится упасть, – Лили медленно спустилась по лестнице.
Перемещаясь из круга света, отбрасываемого газовыми фонарями, в полосу тени, Лили с грустью думала о проститутках, вышедших на охоту. Среди них были юные девочки и изможденные старухи, а также все, кто находился в промежутке между этими двумя возрастами. Женщины выглядели истощенными, многие из них были пьяны. Они подпирали собой углы домов, сидели на ступеньках, зазывно улыбаясь, но во всех этих взглядах сквозила тоска. Вряд ли они вели бы подобную жизнь, если бы имели другой выбор.
И если бы Господь смилостивился над ними, подумала Лили и содрогнулась. Она бы покончила с собой, но ни за что не согласилась бы на такую жизнь, даже на положение куртизанки, которая носит бриллианты и угождает своему покровителю на шелковых простынях. Ее губы презрительно изогнулись. Уж лучше умереть, чем принадлежать мужчине и быть рабой его плотских потребностей.
Оказавшись на Кинг-стрит, Лили проехала мимо кладбища. Вслед ей с крыш убогих лавок и лачуг понеслись свист и улюлюканье, но она словно не слышала их и перешла через улицу рядом со входом на рынок. Двухэтажный пассаж был украшен фронтоном и гранитными тосканскими колоннами – довольно помпезный стиль для столь нищего квартала. Лили с грустью усмехнулась, увидев, как два молодых карманника снуют в толпе. Потом она вспомнила о Николь, и ее лицо окаменело. О Господи, как она живет? Неужели ее, такую юную, уже используют для того, чтобы извлекать выгоду из людских пороков? У Лили на глаза навернулись слезы, однако она решительно вытерла их. Нельзя давать себе волю. Надо быть хладнокровной и полностью владеть собой.
Из мрака рядом с ней прозвучал чей-то голос:
– Итак, ты пришла. Надеюсь, ты принесла, что я просил?
Лили медленно спешилась и, сжав в руке повод, повернулась на голос. Хотя внутри у нее все дрожало, она твердо сказала:
– Ты больше ничего не получишь, Джузеппе, ни фартинга, пока не вернешь мне дочь!
Глава 7
Алекс долго молчал. Когда же он заговорил, его голос напоминал хруст гравия:
– Мое мнение? Вам следует опрометью бежать прочь. И не останавливаться. И молить Господа, чтобы я не поймал вас!
Только Алекс Рейфорд считал возможным угрожать, лежа привязанным к массивной кровати. И это была не пустая угроза. В его тоне слышались беспощадность и решительность. Однако Лили тут же уверила себя, что способна справиться с графом.
– Я сделала вам огромное одолжение, – заявила она. – Вы свободны и можете найти себе другую. Ту, которая подходит вам больше, чем Пенни.
– Я хотел жениться на вашей сестре.
– Она бы никогда не доставила вам радости. Господи, неужели вам хочется взять в жены девушку, которая всегда будет бояться вас? Если у вас есть хоть капля здравого смысла, в следующий раз вы выберете себе невесту, наделенную большей силой духа. Нет, вы, наверное, опять сделаете предложение такому же безвольному, нежному ягненку. Жестоких обычно тянет к таким.
Алекс был одурманен головной болью, тщетностью попыток освободиться, яростью и отчаянной безысходностью своего положения. Всех, кого он любил, отняли у него – мать, отца, Каролину. Он позволил себе поверить, что никогда не лишится Пенелопы, – во всяком случае, он на это рассчитывал. Если эта пытка продлится, он сойдет с ума. Алекс в бешенстве заскрежетал зубами.
– Лили, – хрипло проговорил он, – развяжите веревки.
– Нет, ради моей собственной безопасности.
– Это единственное, о чем я прошу… – Вы будете свободны завтра утром, – пообещала она. – Заберете Генри, вернетесь домой и будете обдумывать план мести. Делать худшее из того, на что вы способны. Но мне это теперь безразлично, потому что Пенни больше ничего не грозит.
– А вам грозит… – процедил Алекс.
– В настоящий момент я чувствую себя в полной безопасности. – Лили дерзко улыбнулась. Внезапно она словно поняла, какая буря поднялась у него в душе, и ее взгляд смягчился. – Не беспокойтесь о Генри, – сказала она. – Сегодня у него будет потрясающий вечер. Секретарь Дерека позаботится о том, чтобы с ним ничего не случилось. – Лили усмехнулась. – Пока мы ехали в Лондон, Генри чуть не заговорил меня до смерти, распевая вам дифирамбы. Человек, заслуживший такую преданную любовь ребенка, не может быть чудовищем. – Пристально глядя ему в глаза, она оперлась на руки и нависла над ним. – Но вас тревожит не Генри? А что же?
Алекс закрыл глаза, чтобы не видеть ее. Он молил Господа о том, чтобы это оказалось кошмарным сном, который скоро закончится. Но Лили продолжала раздирать ему душу ласковыми словами, не заботясь о том, что бередит незажившие раны.
– Никто никогда ни к чему вас не принуждал, так? – спросила она.
Алекс сосредоточил все внимание на своем дыхании, стараясь дышать ровно. Он сожалел о том, что не может закрыть руками уши, чтобы не слышать ее голос.
– Почему вы так расстроились из-за моей сестры? Вам ничего не стоит найти такую же, как она. – Помолчав, Лили задумчиво продолжила:
– Если вы задались целью найти жену, которая не помешает вам жить воспоминаниями о Каролине… – Она заметила, как у него перехватило дыхание. – Стыд какой, – сокрушенно покачала она головой. – Мужчины не скорбят так долго. Это говорит либо о вашей неспособности любить, либо об упрямстве. Интересно, о чем из двух?
Алекс открыл глаза. Лили вздрогнула, увидев, что жаркий огонь растопил лед в их серых глубинах. Ей вдруг захотелось утешить графа.
– Вы не единственный, кто потерял близкого человека, – тихо проговорила она. – Я тоже. Мне все известно о жалости к самому себе. Она бесполезна, более того, она губительна.
Ее покровительственный тон взбесил Алекса.
– Если вы считаете, что, расставшись со своим самодовольным виконтишкой, пережили то же самое, что и я, потеряв Каролину…
– Нет, я говорю не о нем. – Лили устремила на него удивленный взгляд. Интересно, спросила она себя, откуда он узнал о ее помолвке с лордом Хиндоном? Наверное, вытянул из Зака. – То, что я испытывала к Гарри, было всего лишь влюбленностью. А любила и потеряла я совершенно другого человека. Я бы жизнь отдала за него! И отдам…
– За кого?
– Это личное.
Алекс откинул голову на подушку.
– Надеюсь, вы остынете к утру, – сказала Лили, поправляя ворот его рубашки с таким видом, будто он был игрушкой. Она знала, что ее бесцеремонность еще сильнее разозлит его. – Когда все обдумаете, вы поймете, что так лучше для всех. Даже для вас. – Заметив, что он снова натянул путы, она шлепнула его по руке. – Не надо. Вы не добьетесь ничего, кроме ссадин. Бедный Алекс! Как трудно признать, что тебя обвела вокруг пальца женщина. – Она сочувственно засмеялась, ее темные глаза блеснули. – До конца дней своих я буду хранить в памяти этот образ. Граф Вулвертон в моей полной власти. – Она снова наклонилась над ним, ее губы почти вплотную приблизились к его губам. – А что бы вы сделали, милорд, если бы вдруг освободились?
– Придушил бы вас! Вот этими руками.
– Вы уверены? А может, вы бы поцеловали меня, как целовали в библиотеке?
У Алекса на щеках заиграли желваки.
– Будем считать тот поцелуй ошибкой, – буркнул он.
Его презрительный тон задел ее. Из своего опыта общения с мужчинами – с Гарри, который бросил ее, с Джузеп-пе, который злился на нее за то, что она не оправдала его надежд, даже с Дереком, который проявлял к ней исключительно деловой интерес, – Лили заключила, что ей недостает того, что делает женщину желанной. Теперь к этому списку добавился и Алекс. Ну почему она не похожа на других женщин? В чем тайна ее непривлекательности? Будто побуждаемая самим дьяволом, Лили решила показать Алексу, как он слаб. Она наклонилась еще ниже, и он ощутил щекой ее теплое дыхание.
– В библиотеке вы захватили меня врасплох, – проговорила она. – Алекс, вас когда-нибудь целовали против воли? Полагаю, вы не против узнать, что это такое.
Алекс смотрел на нее как на сумасшедшую. Лукаво улыбнувшись, Лили прижалась губами к его плотно сжатым губам. Он дернулся, как будто его обожгло огнем, и отвернулся. Она придумала изощренную пытку. Сначала поцелуй. А потом примется выщипывать волосы у него на груди.
Лили молча изучала его. Почему у него такое прерывистое дыхание? Он разозлен? Или на него подействовал поцелуй? Мысль заинтересовала ее.
– Мне следует считать это еще одной ошибкой? – прошептала она.
Алекс смотрел на нее как завороженный и не мог издать ни звука.
Лили снова приникла к его губам. Алекс судорожно втянул в себя воздух. На этот раз он не стал отворачиваться. Лили осторожно касалась его губ, как бы вопрошая его. Алекс терпел, лежа с закрытыми глазами. Казалось, он испытывает адские муки. Его плечи напряглись, мышцы на груди стали твердыми как камень, руки натянули веревки. Лили провела пальцами по его сильной шее, и он издал тихий возглас.
Потрясенная, Лили придвинулась поближе к нему. Ей хотелось большего… чего-то… но она не знала, чего именно и как этого добиться. Неожиданно Алекс медленно повернул голову, отвечая на ее поцелуи. Лили просунула руку ему под голову и, повинуясь порыву, сильнее прижалась к его губам. Она ощутила слабый толчок его языка, и на нее накатила волна наслаждения, подталкивая ее ответить ему. Алекс почувствовал, как затрепетала Лили, как участилось ее дыхание. Из страха, что она в любой момент прервет поцелуй, он с жадностью потянулся к ней. Но она не отстранилась – напротив, раскрылась ему навстречу.
Алекс сжал кулаки. Он оказался в плену у ее соблазнительного тела, прочных пут и собственной беспомощности. В нем жарким огнем вспыхнула страсть и сосредоточилась в чреслах. Ничто не смогло бы удержать его вздымающуюся плоть. Он выгнулся и застонал. Оторвавшись от ее губ, он уткнулся лицом в ее шею и с наслаждением вдохнул ее запах.
– Хватит! – прохрипел он. – Или отвяжите меня, или прекратите…
– Нет, – еле слышно проговорила Лили, впервые в жизни чувствуя себя такой дерзкой и хмельной. Она запустила пальцы в его густые волосы. – Я хочу преподать вам урок…
– Идите прочь! – неожиданно закричал Алекс.
Ему почти удалось испугать Лили: она вздрогнула.
Но не прекратила своих настойчивых попыток.
Пристально глядя ему в глаза, она медленно растянулась на нем, пока не накрыла его своим телом. Алекс прикусил губу. Своей набухшей плотью он ощущал тяжесть ее тела, и ему бессознательно захотелось еще сильнее вжаться в нее. Он стремился к большему: погрузиться в ее нежные глубины, ворваться в нее, слиться с ней в одно целое…
Каким-то образом ему удалось прошептать:
– Хватит, Лили… хватит…
Лили дышала прерывисто и выглядела такой же безрассудной, как во время охоты, когда неслась к непреодолимому препятствию. Алекс смог понять, что творится с ней, только когда она глухо проговорила:
– Ну, произнеси ее имя. Произнеси.
Алекс так сильно стиснул зубы, что у него свело скулы.
– Не можешь, – заключила Лили. – Потому что хочешь меня, а не Каролину. Я чувствую это. Я живая женщина, во плоти и крови, и я здесь. И ты хочешь меня.
В сознании Алекса поднялся вихрь. Он искал Каролину, но не находил… не находил ничего, кроме расплывчатых воспоминаний, поблекших красок, приглушенных звуков. И все это было нереальным, а лицо над ним – настоящим. И оно было близко, и он чувствовал тепло ее губ.
Алекс не ответил, но Лили прочла ответ в его глазах.
Ей следовало бы торжествующе отстраниться и праздновать победу. Ведь она оказалась права! Но вместо этого рна принялась целовать его. Алекс понимал: путь к отступлению отрезан, он безоружен. Остается одно – сдаться. Руки Лили скользили по его лицу, шее, ласково изучая его тело. Алекс застонал от неутолимого желания обнять ее, зажать ее между ног. Он лежал распластанный под ней, и это убивало его. Веревки врезались в запястья и до крови раздирали кожу.
Лили обратила внимание на ритмичное движение его бедер и хотела было отпрянуть, но обнаружила, что он зубами держит ее за нижнюю губу.
– Поверни голову, – процедил он сквозь зубы. – Поверни…
Она подчинилась, и он, отпустив ее губу, впился в ее рот жадным поцелуем. Лили всхлипнула от наслаждения. Повинуясь инстинкту, она всем телом вжалась в него, а потом встала на колени. Ее не беспокоило, что она делает, ее вообще ничего не беспокоило, кроме стремления утолить ту жажду, что сжигала ее изнутри.
И тут раздался стук в дверь. Лили замерла.
– Мисс Лоусон, – прозвучал приглушенный голос дворецкого.
Лили уронила голову на подушку, и Алекс ухом ощутил тепло ее дыхания. Он прижался щекой к ее волосам.
– Мисс Лоусон? – снова позвал дворецкий. Лили подняла голову.
– Да, Бертон? – нетвердым голосом произнесла она.
– Только что принесли письмо.
Лили похолодела. Это значило только одно. Бертон не решился бы тревожить ее, если бы письмо было обычным.
Алекс пристально взглянул на Лили. Румянец исчез с ее щек, в глазах появился странный блеск, похожий на страх. Казалось, она пребывает в полусне.
– Не может быть, – услышал он ее шепот. – Слишком скоро.
– Что слишком скоро?
Его голос вернул ее к действительности. Она поднялась и одернула юбку, старательно избегая его взгляда.
– Должна пожелать вам спокойной ночи, милорд. Д-думаю, вам здесь будет удобно…
– Ах ты, маленькая бестия! – Алекс в ярости смотрел ей вслед. Громко выругавшись, он прокричал:
– Я упрячу тебя в Ньюгейт! А что до твоего чертова дворецкого…
Дверь захлопнулась, и он замолчал, уставившись в потолок.
Лили, взволнованная, забыв об измятом платье и растрепанных волосах, подошла к дворецкому, который ждал ее в холле с серебряным подносом в руках. На подносе лежало письмо, запечатанное грязным комком воска.
Бертон протянул ей поднос.
– Вы велели известить вас об этом письме немедленно, в какое бы время его ни доставили…
– Да, – перебила его Лили. Схватив письмо, она взломала печать и пробежала глазами скупые строчки. – Сегодня. Проклятие! Наверное, он нанял людей следить за мной: ему всегда известно, где я…
– Мисс?
Эти письма приходили нечасто. Бертон не имел права читать их, но узнавал их по неряшливому почерку и странной внешности тех, кто их доставлял. А приносили их обычно уличные мальчишки в лохмотьях.
– Прикажите оседлать мне лошадь, – сказала Лили.
– Мисс Лоусон, я хотел бы отметить, что для женщины неразумно ехать одной по Лондону, особенно вечером…
– Пусть горничная принесет мне темно-серую накидку. Ту, с капюшоном.
– Да, мисс.
Держась за перила – казалось, будто она боится упасть, – Лили медленно спустилась по лестнице.
* * *
Ковент-Гарден – это злачный район Лондона, где за деньги можно получить любые удовольствия – от расхожих до невообразимых. Что только не использовалось для привлечения внимания: отпечатанные объявления, расклеенные на всех стенах, крики сутенеров и проституток, зазывавших клиентов на каждом перекрестке. После окончания спектаклей в театрах денди со своими возлюбленными пошатываясь брели к пивным. Лили тщательно избегала их. Иногда пьяный аристократ становился более опасным и жестоким, чем обитатель лондонского дна.Перемещаясь из круга света, отбрасываемого газовыми фонарями, в полосу тени, Лили с грустью думала о проститутках, вышедших на охоту. Среди них были юные девочки и изможденные старухи, а также все, кто находился в промежутке между этими двумя возрастами. Женщины выглядели истощенными, многие из них были пьяны. Они подпирали собой углы домов, сидели на ступеньках, зазывно улыбаясь, но во всех этих взглядах сквозила тоска. Вряд ли они вели бы подобную жизнь, если бы имели другой выбор.
И если бы Господь смилостивился над ними, подумала Лили и содрогнулась. Она бы покончила с собой, но ни за что не согласилась бы на такую жизнь, даже на положение куртизанки, которая носит бриллианты и угождает своему покровителю на шелковых простынях. Ее губы презрительно изогнулись. Уж лучше умереть, чем принадлежать мужчине и быть рабой его плотских потребностей.
Оказавшись на Кинг-стрит, Лили проехала мимо кладбища. Вслед ей с крыш убогих лавок и лачуг понеслись свист и улюлюканье, но она словно не слышала их и перешла через улицу рядом со входом на рынок. Двухэтажный пассаж был украшен фронтоном и гранитными тосканскими колоннами – довольно помпезный стиль для столь нищего квартала. Лили с грустью усмехнулась, увидев, как два молодых карманника снуют в толпе. Потом она вспомнила о Николь, и ее лицо окаменело. О Господи, как она живет? Неужели ее, такую юную, уже используют для того, чтобы извлекать выгоду из людских пороков? У Лили на глаза навернулись слезы, однако она решительно вытерла их. Нельзя давать себе волю. Надо быть хладнокровной и полностью владеть собой.
Из мрака рядом с ней прозвучал чей-то голос:
– Итак, ты пришла. Надеюсь, ты принесла, что я просил?
Лили медленно спешилась и, сжав в руке повод, повернулась на голос. Хотя внутри у нее все дрожало, она твердо сказала:
– Ты больше ничего не получишь, Джузеппе, ни фартинга, пока не вернешь мне дочь!
Глава 7
Граф Джузеппе Гавацци был наделен красотой и грацией, достойной картин итальянского Возрождения: четкие черты лица, вьющиеся черные волосы, смуглая кожа и горящие темные глаза. Лили помнила, как впервые увидела его. Это было во Флоренции на базарной площади. Он стоял в окружении толпы итальянок, с благоговением внимавших ему. От его ослепительной улыбки у Лили перехватило дыхание. Потом они встречались на светских приемах, и вскоре Джузеппе начал с нарочитой настойчивостью ухаживать за ней.
Лили, на которую сильно подействовала романтичная природа Италии, наслаждалась сознанием того, что ее соблазняет красивый мужчина. Гарри Хиндон, ее прежняя любовь, был степенным и сугубо английским – именно эти качества привлекли ее родителей. Лили рассчитывала, что его стойкая приверженность правилам хорошего тона окажет на нее влияние, спасет ее. Однако вместо этого ее буйный нрав обратил Гарри в бегство. Что касается графа Гавацци, то он восхищался ее порывами, называл ее волнующей и прекрасной. Иногда Лили казалось, что она нашла человека, с которым не надо притворяться и можно быть самой собой.
И вот сейчас, вспоминая о собственной наивности, Лили испытывала только отвращение.
За прошедшие годы красота Джузеппе поблекла и огрубела. Хотя, возможно, Лили просто увидела его в другом свете. Его пухлые губы, прежде восхваляемые итальянскими синьорами за чувственность, теперь вызывали у нее омерзение. Она содрогнулась под его жадным взглядом, а ведь когда-то его внимание льстило ей. В его внешности появилось что-то жалкое, а его поза – подбоченившись – только подчеркивала узость плеч. Лили замутило от одного воспоминания о той ночи, которую они провели вместе. Он ошеломил и оскорбил ее тем, что после попросил подарок. Как будто она была худосочной старой девой, обязанной платить за то, что мужчина согласился лечь с ней в постель! Джузеппе откинул капюшон с головы Лили.
– Добрый вечер, – низким красивым голосом произнес он по-итальянски и погладил ее по щеке. Лили отбросила его руку, и он хмыкнул:
– О, моя дорогая кошечка выпустила коготки! Я пришел за деньгами, сага. А ты пришла за новостями о Николь. Ты даешь мне, я даю тебе.
– Больше не получишь. – Лили прерывисто вздохнула. – Ах ты мерзкий слизняк! С какой стати я должна давать тебе деньги, если не знаю, жива ли она?
– Клянусь, она в безопасности и счастлива…
– Как она может быть счастлива без матери?
– У нас с тобой, Лили, такая красивая девочка. У нее такая замечательная улыбка, такие прекрасные волосы… – Он дотронулся до своих черных как вороново крыло кудрей. – Такие же прекрасные, как у меня. Она зовет меня папой. Иногда спрашивает, где мама.
Это сразило Лили. Она не моргая уставилась на Джузеппе и судорожно сглотнула. Из ее глаз хлынули слезы.
– Ее мать я, – с мольбой проговорила она. – Я нужна ей, верни ее мне, Джузеппе. Ты же знаешь, что ее место рядом со мной!
Его губы тронула слабая жалостливая улыбка.
– Возможно, я бы давно вернул тебе Николетту, bella, но ты наделала так много ошибок! Ты нанимала людей, чтобы следить за мной. Ты пытаешься обмануть меня, после наших встреч за мной неотступно следят. Ты сердишь меня. Я подумываю о том, чтобы подержать Николетту еще несколько лет.
– Я же сказала тебе, что ничего не знаю об этом! – закричала Лили.
Это, конечно, было ложью. Она прекрасно знала, что Дерек поручил своим людям поиски Николь. У Дерека были осведомители во всех кварталах города, в том числе швейцары, клерки, дилеры, шлюхи, убийцы и ростовщики. За последний год он четырежды представлял Лили темноволосых девочек, по признакам похожих на Николь. Но ни одна из них не была ее дочерью. Финансы и общественное положение не позволяли Лили удочерить этих девчушек. Она не спрашивала Дерека, куда он потом отправлял их, да у нее и не было желания знать.
Она устремила на Джузеппе полный ненависти взгляд.
– Я отдала тебе целое состояние, – хрипло проговорила она. – У меня ничего не осталось. Джузеппе, ты слышал такое выражение: «Выжать воду из камня»? Оно означает, что я больше ничего не могу дать тебе, потому что у меня ничего нет!
– Тогда поищи, – спокойно заявил Джузеппе. – Мне безразлично, откуда у меня появятся деньги, – слишком много мужчин хотят купить такую очаровательную девчушку, как Николетта.
– Что? – Лили прижала руку ко рту, чтобы заглушить крик ужаса. – Неужели ты способен это сделать с собственным ребенком?! Ты не продашь Николь, это убьет ее… и меня… о Боже, неужели ты уже продал ее?
– Нет еще. Но я уже близок к этому, сага. – Он вытянул вперед руку и раскрыл ладонь. – Плати немедленно.
– Сколько это будет продолжаться? – прошептала Лили. – Когда ты наконец насытишься?
Джузеппе не обратил внимания на ее вопрос и потряс рукой.
– Плати!
У Лили по щекам текли слезы.
– У меня нет…
– Даю тебе три дня, Лили. Ты принесешь мне пять тысяч… иначе тебе больше никогда не видать Николетты.
Опустив голову, Лили вслушивалась в звук его удаляющихся шагов, в пронзительный уличный шум, в ржание своей лошади. Ее трясло от безысходного отчаяния – ей потребовались все силы, чтобы держать себя в руках. Деньги. Ее финансовое положение еще никогда не было столь бедственным. За последний месяц она против обычного ничего не выиграла у Крейвена. Удаче придется повернуться к ней лицом, и поскорее. Надо играть по-крупному. Если она не выиграет пять тысяч за три дня… Господи, что же ей тогда делать?
Она может попросить у Дерека взаймы… Нет! Однажды, полтора года назад, она уже сделала эту ошибку, решив, что, обладая таким состоянием, он польстится на ее обещание вернуть деньги с процентами и без особых проблем выдаст ей две тысячи. К ее удивлению, лицо Дерека стало холодным и жестким. Он заставил ее поклясться, что она больше никогда не будет просить у него деньги. Прошло несколько недель, прежде чем ей удалось вернуть его благосклонность. Лили не понимала, почему он так рассердился. Он не был скаредным – наоборот, он отличался щедростью: дарил ей подарки, позволял пользоваться его кухней и винным погребом, помогал искать Николь, но никогда не давал ей ни фартинга. Теперь-то она знала, что лучше его не просить.
Лили в уме перебирала пожилых мужчин, с которыми нередко садилась за ломберный столик, флиртовала и поддерживала дружеские отношения. Лорд Харрингтон, например, веселый краснолицый пузан. Или Артур Лонгман, всеми уважаемый адвокат. Внешне он довольно непривлекателен – крупный нос, безвольный подбородок, впалые щеки, – но у него добрые глаза, и он очень достойный человек. Оба они довольно прозрачно намекали на свои теплые чувства к ней. Она может взять одного из них в покровители. Нет сомнения в том, что ее будут лелеять и щедро вознаградят. Однако ее жизнь круто изменится. Иные двери, которые все еще открыты для нее, закроются навсегда. Она станет дорогой шлюхой – да и то только в том случае, если повезет. Судя по ее опыту с Джузеппе, она может оказаться непривлекательной в постели, и никто не захочет ее содержать.
Лили подошла к лошади и прижалась лбом к ее теплой шее.
– Я так устала, – прошептала она.
Устала и истосковалась. У нее почти не осталось надежды на возвращение Николь. Ее жизнь превратилась в бесконечные поиски денег. Нельзя было так много времени тратить на этот вздор с Пенни, Заком и Алексом Рейфордом. Может случиться, что ей придется заплатить дочерью за промедление. Зато события последней недели отвлекли ее, иначе она сошла бы с ума.
Начался дождь, первые капли упали ей на волосы. Лили закрыла глаза и подняла голову. По ее лицу потекли холодные струйки воды. Внезапно она вспомнила, как купала Николь. Малышка с удовольствием шлепала по воде ручками.
«Смотри, что ты наделала! – смеялась Лили. – Как ты посмела обрызгать маму, ты, маленькая хитрая уточка…»
Лили упрямо стерла с лица воду и слезы и расправила плечи.
– Это всего лишь деньги, – проговорила она. – Я их не раз добывала. Добуду и сейчас.
Когда стих последний удар, дверь спальни распахнулась. Появился дворецкий. Кажется, его звали Бертон.
– Доброе утро, сэр, – невозмутимо сказал Бертон. – Полагаю, вы хорошо провели ночь?
Алекс бросил на него уничтожающий взгляд.
После ухода Лили он на долгие часы остался один, в полной тишине. Прежде все свободное время он посвящал делам, дабы отвлечься. Работал, ездил верхом, посещал светские приемы, пил, спал с женщинами – он пользовался всевозможными способами, чтобы убежать от своих мыслей. Лили же вынудила его встретиться лицом к лицу с тем, чего он больше всего боялся. Осмелев под покровом мрака, на него, как хищники, набросились воспоминания и принялись терзать его сердце.
Лили, на которую сильно подействовала романтичная природа Италии, наслаждалась сознанием того, что ее соблазняет красивый мужчина. Гарри Хиндон, ее прежняя любовь, был степенным и сугубо английским – именно эти качества привлекли ее родителей. Лили рассчитывала, что его стойкая приверженность правилам хорошего тона окажет на нее влияние, спасет ее. Однако вместо этого ее буйный нрав обратил Гарри в бегство. Что касается графа Гавацци, то он восхищался ее порывами, называл ее волнующей и прекрасной. Иногда Лили казалось, что она нашла человека, с которым не надо притворяться и можно быть самой собой.
И вот сейчас, вспоминая о собственной наивности, Лили испытывала только отвращение.
За прошедшие годы красота Джузеппе поблекла и огрубела. Хотя, возможно, Лили просто увидела его в другом свете. Его пухлые губы, прежде восхваляемые итальянскими синьорами за чувственность, теперь вызывали у нее омерзение. Она содрогнулась под его жадным взглядом, а ведь когда-то его внимание льстило ей. В его внешности появилось что-то жалкое, а его поза – подбоченившись – только подчеркивала узость плеч. Лили замутило от одного воспоминания о той ночи, которую они провели вместе. Он ошеломил и оскорбил ее тем, что после попросил подарок. Как будто она была худосочной старой девой, обязанной платить за то, что мужчина согласился лечь с ней в постель! Джузеппе откинул капюшон с головы Лили.
– Добрый вечер, – низким красивым голосом произнес он по-итальянски и погладил ее по щеке. Лили отбросила его руку, и он хмыкнул:
– О, моя дорогая кошечка выпустила коготки! Я пришел за деньгами, сага. А ты пришла за новостями о Николь. Ты даешь мне, я даю тебе.
– Больше не получишь. – Лили прерывисто вздохнула. – Ах ты мерзкий слизняк! С какой стати я должна давать тебе деньги, если не знаю, жива ли она?
– Клянусь, она в безопасности и счастлива…
– Как она может быть счастлива без матери?
– У нас с тобой, Лили, такая красивая девочка. У нее такая замечательная улыбка, такие прекрасные волосы… – Он дотронулся до своих черных как вороново крыло кудрей. – Такие же прекрасные, как у меня. Она зовет меня папой. Иногда спрашивает, где мама.
Это сразило Лили. Она не моргая уставилась на Джузеппе и судорожно сглотнула. Из ее глаз хлынули слезы.
– Ее мать я, – с мольбой проговорила она. – Я нужна ей, верни ее мне, Джузеппе. Ты же знаешь, что ее место рядом со мной!
Его губы тронула слабая жалостливая улыбка.
– Возможно, я бы давно вернул тебе Николетту, bella, но ты наделала так много ошибок! Ты нанимала людей, чтобы следить за мной. Ты пытаешься обмануть меня, после наших встреч за мной неотступно следят. Ты сердишь меня. Я подумываю о том, чтобы подержать Николетту еще несколько лет.
– Я же сказала тебе, что ничего не знаю об этом! – закричала Лили.
Это, конечно, было ложью. Она прекрасно знала, что Дерек поручил своим людям поиски Николь. У Дерека были осведомители во всех кварталах города, в том числе швейцары, клерки, дилеры, шлюхи, убийцы и ростовщики. За последний год он четырежды представлял Лили темноволосых девочек, по признакам похожих на Николь. Но ни одна из них не была ее дочерью. Финансы и общественное положение не позволяли Лили удочерить этих девчушек. Она не спрашивала Дерека, куда он потом отправлял их, да у нее и не было желания знать.
Она устремила на Джузеппе полный ненависти взгляд.
– Я отдала тебе целое состояние, – хрипло проговорила она. – У меня ничего не осталось. Джузеппе, ты слышал такое выражение: «Выжать воду из камня»? Оно означает, что я больше ничего не могу дать тебе, потому что у меня ничего нет!
– Тогда поищи, – спокойно заявил Джузеппе. – Мне безразлично, откуда у меня появятся деньги, – слишком много мужчин хотят купить такую очаровательную девчушку, как Николетта.
– Что? – Лили прижала руку ко рту, чтобы заглушить крик ужаса. – Неужели ты способен это сделать с собственным ребенком?! Ты не продашь Николь, это убьет ее… и меня… о Боже, неужели ты уже продал ее?
– Нет еще. Но я уже близок к этому, сага. – Он вытянул вперед руку и раскрыл ладонь. – Плати немедленно.
– Сколько это будет продолжаться? – прошептала Лили. – Когда ты наконец насытишься?
Джузеппе не обратил внимания на ее вопрос и потряс рукой.
– Плати!
У Лили по щекам текли слезы.
– У меня нет…
– Даю тебе три дня, Лили. Ты принесешь мне пять тысяч… иначе тебе больше никогда не видать Николетты.
Опустив голову, Лили вслушивалась в звук его удаляющихся шагов, в пронзительный уличный шум, в ржание своей лошади. Ее трясло от безысходного отчаяния – ей потребовались все силы, чтобы держать себя в руках. Деньги. Ее финансовое положение еще никогда не было столь бедственным. За последний месяц она против обычного ничего не выиграла у Крейвена. Удаче придется повернуться к ней лицом, и поскорее. Надо играть по-крупному. Если она не выиграет пять тысяч за три дня… Господи, что же ей тогда делать?
Она может попросить у Дерека взаймы… Нет! Однажды, полтора года назад, она уже сделала эту ошибку, решив, что, обладая таким состоянием, он польстится на ее обещание вернуть деньги с процентами и без особых проблем выдаст ей две тысячи. К ее удивлению, лицо Дерека стало холодным и жестким. Он заставил ее поклясться, что она больше никогда не будет просить у него деньги. Прошло несколько недель, прежде чем ей удалось вернуть его благосклонность. Лили не понимала, почему он так рассердился. Он не был скаредным – наоборот, он отличался щедростью: дарил ей подарки, позволял пользоваться его кухней и винным погребом, помогал искать Николь, но никогда не давал ей ни фартинга. Теперь-то она знала, что лучше его не просить.
Лили в уме перебирала пожилых мужчин, с которыми нередко садилась за ломберный столик, флиртовала и поддерживала дружеские отношения. Лорд Харрингтон, например, веселый краснолицый пузан. Или Артур Лонгман, всеми уважаемый адвокат. Внешне он довольно непривлекателен – крупный нос, безвольный подбородок, впалые щеки, – но у него добрые глаза, и он очень достойный человек. Оба они довольно прозрачно намекали на свои теплые чувства к ней. Она может взять одного из них в покровители. Нет сомнения в том, что ее будут лелеять и щедро вознаградят. Однако ее жизнь круто изменится. Иные двери, которые все еще открыты для нее, закроются навсегда. Она станет дорогой шлюхой – да и то только в том случае, если повезет. Судя по ее опыту с Джузеппе, она может оказаться непривлекательной в постели, и никто не захочет ее содержать.
Лили подошла к лошади и прижалась лбом к ее теплой шее.
– Я так устала, – прошептала она.
Устала и истосковалась. У нее почти не осталось надежды на возвращение Николь. Ее жизнь превратилась в бесконечные поиски денег. Нельзя было так много времени тратить на этот вздор с Пенни, Заком и Алексом Рейфордом. Может случиться, что ей придется заплатить дочерью за промедление. Зато события последней недели отвлекли ее, иначе она сошла бы с ума.
Начался дождь, первые капли упали ей на волосы. Лили закрыла глаза и подняла голову. По ее лицу потекли холодные струйки воды. Внезапно она вспомнила, как купала Николь. Малышка с удовольствием шлепала по воде ручками.
«Смотри, что ты наделала! – смеялась Лили. – Как ты посмела обрызгать маму, ты, маленькая хитрая уточка…»
Лили упрямо стерла с лица воду и слезы и расправила плечи.
– Это всего лишь деньги, – проговорила она. – Я их не раз добывала. Добуду и сейчас.
* * *
Часы пробили девять. Алекс смотрел на них уже целый час. Это была бронзовая скульптура, изображавшая скромную пастушку, искоса поглядывающую на благородного господина, который протягивал ей букет цветов. В спальне Лили властвовала атмосфера женственности: светлые стены цвета морской волны украшала изящная лепнина, на окнах красовались розовые шелковые шторы, мебель была обита бархатом. Увиденного – пусть и мельком – вполне хватило Алексу для того, чтобы заключить, что дом Лили очень отличается от его мрачного, величественного, обставленного в истинно мужском духе жилища. Создавалось впечатление, что, оборудуя спальню, Лили дала волю своей женственности, которую не проявляла в другой обстановке.Когда стих последний удар, дверь спальни распахнулась. Появился дворецкий. Кажется, его звали Бертон.
– Доброе утро, сэр, – невозмутимо сказал Бертон. – Полагаю, вы хорошо провели ночь?
Алекс бросил на него уничтожающий взгляд.
После ухода Лили он на долгие часы остался один, в полной тишине. Прежде все свободное время он посвящал делам, дабы отвлечься. Работал, ездил верхом, посещал светские приемы, пил, спал с женщинами – он пользовался всевозможными способами, чтобы убежать от своих мыслей. Лили же вынудила его встретиться лицом к лицу с тем, чего он больше всего боялся. Осмелев под покровом мрака, на него, как хищники, набросились воспоминания и принялись терзать его сердце.