Страница:
Ницан вертел головой, стараясь каждый раз смотреть на говорившего. Хорошо еще, что они находились рядом. Напустив на себя глубоко задумчивый вид, Ницан подпер голову обеими руками и уставился в стол. В таком положении слушалось гораздо лучше, тем более голоса президента и министра оказались похожими по тембру. Создавалось впечатление, что рассказывает один человек. Правда, чуть-чуть ненормальный, и потому после каждой фразы перебивающий самого себя.
Но уже через минуту задремавший под журчание сливающихся голосов детектив ткнулся носом в самый край стола. Пришлось сесть в прежнюю позу. У Ницана заныли челюсти — от необходимости сдерживать зевоту.
— Господина Тукульти проводили в западное крыло этого корпуса, — это произнес уже министр полиции. Ницан не заметил, когда Амар-Зуэн перехватил инициативу. — Там находятся гостевые помещения. Целитель снял приступ и посоветовал гостю его превосходительства немного отдохнуть. Тот согласился, но попросил принести его бумаги. Когда просьба была выполнена просьбу, господин Тикульти отослал всех, включая целителя. Спустя час Шаррукен Тукульти не появился.
— Его превосходительство отправил за господином Тукульти госпожу Сарит. Та вскоре вернулась одна…
— На ней буквально не было лица, — в очередной раз вмешался Арам-Нимурта. Ницан подумал, что президент так часто прерывает министра не столько от желания что-то уточнить, сколько от того, что чрезвычайно взволнован. — Тем не менее, она держала себя в руках и попросила разрешения переговорить со мной с глазу на глаз. Я согласился. «Господин Тукульти мертв», — сказала она, когда мы остались одни. Я спросил: «Сердце?» — «Нет, — ответила госпожа референт. — Его убили. Ударом ножа в грудь», — его превосходительство замолчал. — Представьте себе мое состояние, — продолжил он после паузы. — Лидер оппозиции убит в моей загородной резиденции! Причем как раз во время обсуждения весьма важного, можно даже сказать критического вопроса! Через три дня он должен был выступить в Народном Собрании с речью. Темой выступления должны были стать результаты наших переговоров. Либо он поддержал бы мои предложения, либо выступил против них… — Арам-Нимурта, до этого момента смотревший в стол, поднял голову и взглянул на сыщика. — Вы за кого голосовали на последних выборах?
Ницан закашлялся. Он с удовольствием бы ответил на этот вопрос (в конце концов, разве Шенаар не демократическая страна?), если бы знал ответ. Но в том-то и дело, что сыщик понятия не имел не только о том, за кого он опустил пластиковую ракушку, но и о том, когда, собственно говоря, проходили президентские выборы. Вообще, среди обитателей Оранжевой улицы политические дискуссии считались дурным тоном.
По счастью, президента его ответ на самом деле не интересовал. Он сразу же продолжил:
— В таком случае, вы должны понимать, что между моей программой и программой моего соперника были два существенных пункта разногласия. Первый касался внешней политики, второй…
— Ваше превосходительство, — вмешался Амар-Зуэн, — я думаю, пора объяснить господину Бар-Аба причину его пребывания здесь. Хотя, с его проницательностью, он уже и сам о ней догадался, не так ли, господин Бар-Аба? О политической подоплеке убийства господина Тукульти — если таковая имелась — он сам узнает в ходе расследования… Словом, уважаемый господин Бар-Аба, ситуация такова: в загородной резиденции нашего президента республики убит лидер оппозиции, его политический соперник (при этих словах бесстрастное внешне лицо Арам-Нимурты болезненно дернулось). В настоящий момент об этом несчастье известно ограниченному кругу людей. Даже не все участники переговоров осведомлены об истинной причине их внезапного прекращения. Правда, думаю, они догадываются о том, что с лидером «Возрождения Шенаара» что-то случилось — они ведь были свидетелями приступа…
— Короче говоря, Ницан, — бесцеремонно вмешался в разговор молчавший до сих пор Лугальбанда, — его превосходительство президент и его честь министр полиции решили поручить тебе расследование этого убийства.
Президент и министр подтверждающе кивнули. Сделали они это одновременно, но с разным выражением лиц: на лице Арам-Нимурты обозначилось облегчение пополам с надеждой, на лошадиной физиономии бывшего ректора — мимолетная усмешка. Очень нехорошая. Дескать, вот тут-то мы с тобой разберемся окончательно. Скепсис министра, по мнению самого Ницана, был куда обоснованнее надежд президента.
— Ох-хо-хо… — тяжело вздохнул Ницан. — Я так понимаю, что отказываться от таких поручений не принято?
И вновь президент и министр кивнули. На этот раз их движение, правда, с некоторым запозданием, повторил Лугальбанда.
— Но тогда хотя бы объясните, почему полиция не может провести расследования самостоятельно? — угрюмо спросил сыщик. — Сотню сыщиков и следователей, да они все окрестности перероют копытами…
— Полиция может все! — резко возразил министр. — Но в данном случае мы имеем право привлечь к работе лишь ограниченный круг сотрудников. Причем необходимо провести тщательную проверку буквально каждого. Надеюсь, вы понимаете, что утечка информации о происшедшем способна ввергнуть страну в политический кризис? А время идет, и маг-эксперт Лугальбанда предложил воспользоваться услугами частного лица. То есть, вашими услугами, господин Бар-Аба. Вам будет предоставлено все необходимое. Но следствие вы поведете в одиночку. Поэтому, собственно говоря, за вами отправился лично господин президент, хотя мне лично это тоже представлялось рискованным.
Ницан подумал, что достаточно было бы послать и одного Лугальбанду. Хотя нет, мага-эксперта он бы просто послал куда подальше. Несмотря на старую дружбу.
— Разумеется, вы получите соответствующее вознаграждение, — добавил президент. — Условия мы сейчас обговорим. Скажем, восемь тысяч новых шекелей вас устроят? И премию в десять процентов от этой суммы — если уложитесь в три дня.
— Сколько? — ошеломленно переспросил Ницан.
— Восемь тысяч, — повторил президент.
Сыщик досадливо отмахнулся:
— Дней сколько?
— Три.
— Три дня? Вы уверены, что не хотели сказать — три месяца? Или хотя бы три недели?
— Уверен. Если вы затянете следствие на три недели, вам, возможно, удастся получить гонорар — но уже от другого президента.
«Да мне-то какая разница?!» — чуть не сказал сыщик, но вовремя прикусил язык. Конечно, задание звучало абсурдно.
— Максимальный срок — неделя, — вставил министр полиции. — Но в этом случае премия вам выплачена не будет.
Ницан поднялся со своего места. На кончике языка у него вертелся адрес, по которому президент мог послать свою премию и отправиться сам. Детектив сдержался. Он понимал, что адрес, по которому в этом случае могут отправить его, немногим комфортабельнее. Черт их разберет, этих политиков. Если судить по тем немногим, с которыми Ницан имел сомнительное удовольствие быть знакомым, то сравнить их можно было разве что с лилами. Причем сам он не задумываясь отдал бы предпочтение последним.
Глядя поверх головы Арам-Нимурты и стараясь избегать взгляда Амар-Зуэна, Ницан спросил:
— Так в котором часу, вы говорите, был убит ваш гость?
— Согласно заключению экспертов, убийство произошло между восемью-пятнадцатью и восемью-тридцатью вечера, — тотчас ответил министр полиции. — Собственно, все сведения по делу вам будут представлены немедленно.
За спиной Амар-Зуэна неслышно возник здоровенный двухметровый голем. Министр взял из его рук папку и протянул ее Ницану.
— Вот здесь все, — сказал он. — Мне кажется, вам стоило бы осмотреть место преступления. Надеюсь, вы еще не забыли, чему учились на курсах?
Сыщик принял папку, раскрыл ее. Первым в ней лежал список участников конфиденциальной встречи и тех, кто так или иначе был посвящен в факт ее проведения. Далее шел протокол первичного осмотра, заключение целителя и мага-эксперта.
— И это все? — Ницан взял в руки список. — Тут семь имен. Я бы хотел знать, где каждый из них находился вчера между восемью-пятнадцатью и восемью-тридцатью вечера. Например, вы, ваше превосходительство.
Брови президента поползли вверх.
— Э-э… Разумеется, здесь, в этом кабинете.
— Два с лишним часа? Никуда не отлучались? — строго спросил сыщик. — И кто это может подтвердить?
— То есть, как это — кто? Я же назвал вам участников встречи! — раздраженно ответил Арам-Нимурта.
Вновь вмешался министр полиции:
— Позвольте мне. Вы, уважаемый, не очень внимательны. Его превосходительство объяснил, что встреча была сугубо конфиденциальной.
— Это я понял, — сказал Ницан. — Не велось записей, не было журналистов и так далее.
— Мало того, предпринимались особые меры для избежания возможных утечек. А это значит, что никто из участников встречи — за исключением господина Тукульти, двух его сотрудников и вашего покорного слуги — не покидал этого помещения с момента ухода нашего гостя и до тех пор, пока госпожа Сарит не сообщила нам ужасную весть о его кончине.
— Именно так, — подхватил президент. — Временем отсутствия господина Тукульти мы воспользовались для того, чтобы уточнить кое-какие формулировки окончательного коммюнике. Как уже сообщил министр полиции, Шаррукен Тукульти покинул. совещание в сопровождении приглашенного мною целителя и своих сотрудников — секретаря и референта. Господин Амар-Зуэн проводил их в гостевые покои — по моей просьбе. Мы же трое — я имею в виду главнокомандующего и хранителя печати — оставались здесь.
— Таким образом, — с откровенной издевкой в голосе резюмировал министр полиции, — все участники вчерашней встречи имеют алиби. О первых трех лицах из списка вы только что узнали. Мое алиби могут подтвердить сотрудники господина Тукульти и посвященный Думмузи-Хореф. Я же, в свою очередь, могу подтвердить алиби госпожи Сарит Бат-Сави и господина Цемэха. Соответственно, мы втроем подтверждаем алиби целителя. Разумеется, вы можете проверить наши показания — как всякий добросовестный следователь. Например, опросить по отдельности сотрудников покойного, хранителя печати, президента и так далее. Но мне кажется — если позволите дать совет — не стоит терять на это время. Время — вот фактор, определяющий успех. А времени у вас очень мало.
— Если позволите, еще один вопрос, — Ницан сделал вид, что не расслышал совета министра полиции. — До вчерашнего вечера господин Тукульти бывал здесь? В этой резиденции?
Президент и министр переглянулись. Президент кивнул.
— Да, — ответил Амар-Зуэн. — Господин Тукульти был здесь два месяца назад. На торжественном богослужении в связи с началом сорокадневного поста-траура по Таммузу. Упреждаю ваш вопрос: с ним все было в полном порядке. Он, кстати, говоря, останавливался в тех же гостевых покоях. Упреждаю ваш второй вопрос: никаких — подчеркиваю, никаких — переговоров в тот раз не велось. В тот раз, кстати, в богослужении принимали участие многие деятели оппозиции. В том числе, заместитель господина Тукульти, Набу-Дал. Упреждаю ваш третий вопрос: вчера Набу-Дал отсутствовал. Итак…
— Ладно, достаточно, — Ницан тяжело вздохнул. — Наверное, действительно будет лучше, если я сразу же осмотрю место происшествия. С кем мне придется поддерживать связь? Мало ли что может понадобиться в ходе расследования.
— Со мной, — ответил маг-эксперт. — Я буду постоянно находиться при тебе.
— Н-да? — Ницан с сомнением окинул взглядом Лугальбанду. — Ну-ну. Так это тебе я обязан столь лестным предложением?
— Представь себе, нет, — сказал Лугальбанда. — О тебе вспомнил его превосходительство министр полиции.
Ницан на мгновение лишился дара речи. Услышанное показалось ему куда невероятнее, чем появление Президента на Оранжевой улице.
Бывший ректор курсов судейской магии сделал вид, что не видит выражения лица своего бывшего студента.
— Очень надеюсь, что выбор уважаемого Амар-Зуэна окажется удачным, — заметил президент. — Выдайте ему аванс, — напомнил он.
Лугальбанда кивнул и протянул Ницану какую-то бумагу, сложенную вчетверо. Развернув ее, сыщик прочитал, что государственный банк республики Шенаар обязан выплатить подателю сего векселя сумму в две тысячи серебряных (новых) шекелей.
Ницан прикинул. Две тысячи новых — это что-то около тридцати тысяч старых. За треть этой суммы можно будет получить новые документы, за треть — сделать пластическую операцию (а можно сэкономить, прибегнув к одному из видов магической косметики — например, к косметике Иштар) и еще треть использовать для того, чтобы нормально устроиться на новом месте. Скажем, в Ир-Шалеме. Итак, задача номер один — избавиться от сопровождающего Лугальбанды. Магическое поле вокруг резиденции вполне удастся преодолеть с помощью судейского жезла. Опыт у Ницана имелся.
Дальнейшей разработке плана помешал внушительный тычок между лопаток. Если бы не последующие слова, его можно было бы принять за дружеское напутствие.
— Даже не пытайся, — прошипел Лугальбанда. — Твои мысли на физиономии написаны. Только ничего не выйдет.
С последним утверждением Ницан готов был поспорить. Но не сейчас. Он пробормотал что-то невнятное, спрятал вексель в нагрудный карман и спросил президента:
— А что документы?
Арам-Нимурта непонимающе посмотрел на него.
— Но ведь вы только что видели — все бумаги, необходимые для расследования, вам переданы.
Ницан помотал головой.
— Я не об этих. Вы сказали… То есть, господин министр сказал, что перед тем, как уйти в гостевую комнату, покойник… в смысле, тогда еще не покойник, но будущий покойник… в общем, этот ваш… Так вот, он потребовал, чтобы ему принесли какие-то документы. Что за документы? Их нашли?
Президент повернулся к министру полиции.
— Э-э… по-моему, они остались у секретаря… — ответил тот. — Во всяком случае, в протоколе осмотра они не фигурируют…
— Да, я заметил, — буркнул Ницан. — Тут не фигурирует кое-что еще. Вы упомянули, что кроме референта и секретаря господина Тукульти сопровождали два телохранителя. В списке их нет.
— Телохранителей господина Тукульти вы не сможете допросить, — сообщил Амар-Зуэн. — Это големы. Временные големы, их больше не существует.
— Понятно, — Ницан сунул папку подмышку и в сопровождении мага-эксперта вышел в коридор. Пройдя метров двадцать по мягкому ковровому покрытию, Ницан задумчиво произнес:
— Вот уж никогда бы не подумал, что Амар-Зуэн сочтет меня… Послушай, Лугаль, а как он аргументировал свой выбор?
— А он сказал, что если с тобой в ходе расследования что-нибудь случится, так никто особенно не пожалеет, — безмятежным тоном произнес Лугальбанда.
Сыщик остановился.
— А что со мной может случиться? — осторожно поинтересовался он.
Маг-эксперт мгновенно помрачнел.
— Всякое, — ответил он загробным голосом. — Так же, как и со мной. Мы ведь отныне в одной упряжке. Не забывай, политика — самое грязное и самое опасное дело. После некромагии… А может быть, и перед нею, — добавил он после некоторого раздумья.
Ницан признал правоту Лунальбанды и замолчал.
Ницан удивленно посмотрел на приятеля.
— Так твой жезл действует здесь, несмотря на охрану? — спросил он.
— А ты думаешь, почему к тебе поехал сам президент, а не министр полиции? — в свою очередь, спросил маг-эксперт. — Амар-Зуэн очень опытный человек, он тут обеспечил такую сложную систему заклинаний, что я так и не смог разобраться. В общем, судейская магия внутри резиденции продолжает действовать. Прочую же охрана нейтрализует полностью.
— А как насчет ритуальной? — Ницан кивнул на очередного идола. Лугальбанда махнул рукой: «Иллюзия…»
Они вышли из коридора в парк. Огромные пальмы здесь представляли собой почти сплошные стены, обрамлявшие узкую тропинку. Тропинка вела к гостевому корпусу — приземистому зданию с куполообразной крышей.
Здесь Ницан вторично увидел немагическую охрану. Двое гвардейцев в переливающихся сине-белых мундирах неподвижно стояли по сторонам входа. Лугальбанда продемонстрировал им какую-то печать. Гвардейцы пропустили их.
Подведя Ницана к высокой двери черного дерева, Лугальбанда остановился.
— Ну вот, — сказал он. — Вот здесь все и произошло.
Ницан внимательно осмотрел амулеты, свисавшие с притолоки. Насколько он мог судить, полный комплект. Или почти полный. Впрочем, министр и не говорил ничего насчет магического воздействия на покойного.
— Забыл тебя предупредить, — добавил Лугальбанда, — тело Тукульти все еще здесь, — он толкнул тяжелую дверь. — Входи.
Ницан послушно вошел и остановился у входа.
Помещение представляло собой относительно небольшую, комфортабельно обставленную спальню. Прямо напротив входа располагались два высоких прямоугольных окна. Света они пропускали вполне достаточно. Между окнами на стене висело большое зеркало в раме, рядом с зеркалом — туалетный столик на гнутых резных ножках.
Справа от входа был установлен домашний алтарь Анат-Яху, увенчанный стандартной статуей богини и украшенный несколькими цветочными гирляндами. Ницан неторопливо подошел к алтарю, вполголоса произнес несколько традиционных благословляющих формул, взял с плоской позолоченной тарелочки слева от алтаря щепотку окрашенного в пурпур песка, бросил на увядшие цветы. Только после этого он повернулся и взглянул в сторону собственно спальни, отделявшейся от прихожей двумя полустенками, не достигавшими высоты человеческого роста. Собственно говоря, там находилась не спальня, а альков — балдахин на четырех деревянных столбах, под ним — низкое и широкое ложе.
Лежащего на ложе человека по самый подбородок укрывала простынь, затканная гербами Шенаара.
— Это и есть Шаррукен Тукульти, лидер «Возрождения Шенаара», — негромко сказал Лугальбанда. — Я хотел сказать — бывший лидер.
Ницан не слышал, как маг-эксперт приблизился, и непроизвольно вздрогнул. Чтобы скрыть это движение, он быстрыми деловыми шагами подошел к ложу.
Выражение лица Тукульти было безмятежным. Если бы не серо-желтый цвет кожи, он походил бы на человека, спящего здоровым, глубоким сном.
Впрочем, присмотревшись, сыщик отметил чрезмерно запавшие глаза и неестественно приоткрытый рот. Да и синие губы выглядели устрашающе.
В алькове явственно ощущался миндальный запах мышьяка — непременного компонента некромагических зелий — и сладковато-приторный аромат бальзамов Тростникового моря. Сыщик поморщился. Видимо, Лугальбанда использовал сильнодействующее средство для того, чтобы приостановить в теле убитого процессы разложения. Ницан наклонился и откинул простынь.
Убийца нанес удар точно в сердце, чуть левее грудной кости, так что лезвие прошло между ребрами. Крови вытекло совсем немного — широкий разрез был лишь слегка окружен черной запекшейся коркой.
— Интересно… — протянул Ницан. — Уже интересно, — он оглянулся на Лугальбанду. — Сколько времени, говоришь, он отсутствовал?
— Час, — ответил маг, тоже приближаясь к телу. — А что?
— Час, — повторил Ницан. — Час. Господина Тукульти оставили одного в восемь пятнадцать. Согласно экспертизе целителя — кстати, подтвержденной твоим заключением, — убийство было совершенно в промежутке между восемью-пятнадцатью и восемью-тридцатью. Так?
— Так. И что же? — спросил Лугальбанда.
— Да вот, видишь ли, — Ницан указал на разрез, — убийца почему-то не сразу извлек нож — или что там было — из раны. Но если предположить, что у него каждая минута на счету… Если бы его что-то спугнуло и он убежал, оставив нож в теле, было бы понятно. Но ведь орудие убийства, насколько я могу понять, найдено не было. Иначе ты бы уже проверил его память, правда?
— Конечно.
— Значит, зачем-то убийца, всадив ему нож в сердце, терпеливо ждал, пока не запеклась кровь. Ежеминутно рискуя быть обнаруженным. Странно, верно?
— Пожалуй, — согласился Лугальбанда. — Ты, может быть, удивишься, но это не единственная странность.
Они отошли от ложа.
— Начнем с двери, — сказал маг-эксперт. — В тот день ее охраняли два гвардейца. Оба клянутся, что здесь никого не было — после того, как господин Тукульти был оставлен целителем и секретарем и до вторичного прихода секретаря. Как ты понимаешь, мы проверили обоих. Оба говорят правду.
— Но это может быть субъективная правда, — возразил Ницан. — А глубокую проверку им устроили?
— Разумеется. Если хочешь прочесть подробный отчет…
— Еще чего! — всполошился Ницан. — Нет-нет-нет, Лугаль, я тебе верю… Если конечно, не ты его убил.
— У меня алиби, — невозмутимо ответил Лугальбанда. — В момент убийства я не знал ни о существовании партии «Возрождение Шенаара», ни о ее лидере. Узнал только после убийства.
— И ты тоже? — обрадовался Ницан. — Вот и я говорю… В общем, понятно. В дверь никто не входил. Дальше.
— Перейдем к окнам. Оба были закрыты наглухо. Кроме того, и снаружи, и изнутри окна защищены амулетами. Среди прочих имеется магическая печать Высшей коллегии.
Ницан невольно присвистнул. О такой защите можно только мечтать. И тем не менее… Он покосился на покойника.
И тем не менее она не спасла. Ницан внимательно осмотрел все углы обширного помещения, вышел в центр.
— Да, дела… — протянул он. — Классический вариант убийства в запертой комнате, ты не находишь? Кроме жертвы в помещении никого не было. Это раз. Охрана у входа никого не пропускала. Два. Магическая защита не позволяла кому бы то ни было проникнуть сюда через окна или через дверь тайно. Три…
— А также четыре, пять и шесть, — прервал его Лугальбанда. — Не надо мне указывать на очевидные вещи. Попробуй-ка лучше объяснить их.
Ницан не ответил, вернулся к ложу, присел на корточки и занглянул в прикроватную тумбочку.
— Что ты ищешь? — спросил Лугальбанда.
— Документы, — буркнул Ницан. — Которые ему оставили по его просьбе.
— Документы кажется вернули секретарю, — напомнил маг-эксперт.
— Кажется… — проворчал сыщик. — Кажется… Надо же за что-то зацепиться! Как его убили — непонятно. Попробуем разобраться, за что. Я предлагаю рабочую гипотезу: среди документов, которые он потребовал принести незадолго до смерти, было что-то секретное, — отвечая, сыщик тщательно осматривал внутренности тумбочки. — Убийца мог охотиться именно за документами.
— Ну и что? — маг-эксперт пожал плечами. — Ну, охотился. Дальше что?
— Ничего, — ответил Ницан, выпрямившись. — В смысле, ничего тут нет. Итак, первое: отправляйся к секретарю — министр сказал, что документы, похоже, остались у него. Или же он их забрал отсюда уже после убийства. Постарайся выудить их у него. Если не даст — пусть хотя бы скажет, все ли на месте. И его притащи сюда. Ну, вы мне устроили подарочек… Хотя нет, первое — вызови-ка сюда целителя. Я имею в виду — того, который осматривал Шаррукена Тукульти.
— Почему именно сюда? — спросил эксперт. — Не лучше ли будет нам пройти к нему?
Ницан отрицательно качнул головой и уселся в кресло в углу гостевых покоев.
— Сюда, Лугаль, именно сюда, — сказал он. — Пусть заодно посмотрит обстановку — может, заметит какие-то подозрительные детали.
Лугальбанда согласился. Оставшись в одиночестве Ницан начал клевать носом и вскорости задремал. Ему даже успел присниться какой-то странный сон, в котором Умник то и дело пытавшийся всучить Ницану хрустальный кубок, наполненный, почему-то парным молоком. Сыщик терпеть не мог парного молока — ни во сне, ни наяву, и потому всячески пытался уклониться. Видимо, двигался он при этом весьма энергично, потому что в конце концов полетел из кресла на пол.
Разумеется, именно в тот момент, когда он пытался выбраться из-под кресла, в гостевых покоях появился Лугальбанда, которого сопровождал невысокий сухонький человек с наголо обритой головой, в темной хламиде профессионального целителя. Морщинистую шею охватывала латунная цепочка с амулетом в форме двенадцатиконечной звезды. Каждый луч звезды увенчивался символом зодиакального созвездия. В центре были помещены символы солнца и луны.
Но уже через минуту задремавший под журчание сливающихся голосов детектив ткнулся носом в самый край стола. Пришлось сесть в прежнюю позу. У Ницана заныли челюсти — от необходимости сдерживать зевоту.
— Господина Тукульти проводили в западное крыло этого корпуса, — это произнес уже министр полиции. Ницан не заметил, когда Амар-Зуэн перехватил инициативу. — Там находятся гостевые помещения. Целитель снял приступ и посоветовал гостю его превосходительства немного отдохнуть. Тот согласился, но попросил принести его бумаги. Когда просьба была выполнена просьбу, господин Тикульти отослал всех, включая целителя. Спустя час Шаррукен Тукульти не появился.
— Его превосходительство отправил за господином Тукульти госпожу Сарит. Та вскоре вернулась одна…
— На ней буквально не было лица, — в очередной раз вмешался Арам-Нимурта. Ницан подумал, что президент так часто прерывает министра не столько от желания что-то уточнить, сколько от того, что чрезвычайно взволнован. — Тем не менее, она держала себя в руках и попросила разрешения переговорить со мной с глазу на глаз. Я согласился. «Господин Тукульти мертв», — сказала она, когда мы остались одни. Я спросил: «Сердце?» — «Нет, — ответила госпожа референт. — Его убили. Ударом ножа в грудь», — его превосходительство замолчал. — Представьте себе мое состояние, — продолжил он после паузы. — Лидер оппозиции убит в моей загородной резиденции! Причем как раз во время обсуждения весьма важного, можно даже сказать критического вопроса! Через три дня он должен был выступить в Народном Собрании с речью. Темой выступления должны были стать результаты наших переговоров. Либо он поддержал бы мои предложения, либо выступил против них… — Арам-Нимурта, до этого момента смотревший в стол, поднял голову и взглянул на сыщика. — Вы за кого голосовали на последних выборах?
Ницан закашлялся. Он с удовольствием бы ответил на этот вопрос (в конце концов, разве Шенаар не демократическая страна?), если бы знал ответ. Но в том-то и дело, что сыщик понятия не имел не только о том, за кого он опустил пластиковую ракушку, но и о том, когда, собственно говоря, проходили президентские выборы. Вообще, среди обитателей Оранжевой улицы политические дискуссии считались дурным тоном.
По счастью, президента его ответ на самом деле не интересовал. Он сразу же продолжил:
— В таком случае, вы должны понимать, что между моей программой и программой моего соперника были два существенных пункта разногласия. Первый касался внешней политики, второй…
— Ваше превосходительство, — вмешался Амар-Зуэн, — я думаю, пора объяснить господину Бар-Аба причину его пребывания здесь. Хотя, с его проницательностью, он уже и сам о ней догадался, не так ли, господин Бар-Аба? О политической подоплеке убийства господина Тукульти — если таковая имелась — он сам узнает в ходе расследования… Словом, уважаемый господин Бар-Аба, ситуация такова: в загородной резиденции нашего президента республики убит лидер оппозиции, его политический соперник (при этих словах бесстрастное внешне лицо Арам-Нимурты болезненно дернулось). В настоящий момент об этом несчастье известно ограниченному кругу людей. Даже не все участники переговоров осведомлены об истинной причине их внезапного прекращения. Правда, думаю, они догадываются о том, что с лидером «Возрождения Шенаара» что-то случилось — они ведь были свидетелями приступа…
— Короче говоря, Ницан, — бесцеремонно вмешался в разговор молчавший до сих пор Лугальбанда, — его превосходительство президент и его честь министр полиции решили поручить тебе расследование этого убийства.
Президент и министр подтверждающе кивнули. Сделали они это одновременно, но с разным выражением лиц: на лице Арам-Нимурты обозначилось облегчение пополам с надеждой, на лошадиной физиономии бывшего ректора — мимолетная усмешка. Очень нехорошая. Дескать, вот тут-то мы с тобой разберемся окончательно. Скепсис министра, по мнению самого Ницана, был куда обоснованнее надежд президента.
— Ох-хо-хо… — тяжело вздохнул Ницан. — Я так понимаю, что отказываться от таких поручений не принято?
И вновь президент и министр кивнули. На этот раз их движение, правда, с некоторым запозданием, повторил Лугальбанда.
— Но тогда хотя бы объясните, почему полиция не может провести расследования самостоятельно? — угрюмо спросил сыщик. — Сотню сыщиков и следователей, да они все окрестности перероют копытами…
— Полиция может все! — резко возразил министр. — Но в данном случае мы имеем право привлечь к работе лишь ограниченный круг сотрудников. Причем необходимо провести тщательную проверку буквально каждого. Надеюсь, вы понимаете, что утечка информации о происшедшем способна ввергнуть страну в политический кризис? А время идет, и маг-эксперт Лугальбанда предложил воспользоваться услугами частного лица. То есть, вашими услугами, господин Бар-Аба. Вам будет предоставлено все необходимое. Но следствие вы поведете в одиночку. Поэтому, собственно говоря, за вами отправился лично господин президент, хотя мне лично это тоже представлялось рискованным.
Ницан подумал, что достаточно было бы послать и одного Лугальбанду. Хотя нет, мага-эксперта он бы просто послал куда подальше. Несмотря на старую дружбу.
— Разумеется, вы получите соответствующее вознаграждение, — добавил президент. — Условия мы сейчас обговорим. Скажем, восемь тысяч новых шекелей вас устроят? И премию в десять процентов от этой суммы — если уложитесь в три дня.
— Сколько? — ошеломленно переспросил Ницан.
— Восемь тысяч, — повторил президент.
Сыщик досадливо отмахнулся:
— Дней сколько?
— Три.
— Три дня? Вы уверены, что не хотели сказать — три месяца? Или хотя бы три недели?
— Уверен. Если вы затянете следствие на три недели, вам, возможно, удастся получить гонорар — но уже от другого президента.
«Да мне-то какая разница?!» — чуть не сказал сыщик, но вовремя прикусил язык. Конечно, задание звучало абсурдно.
— Максимальный срок — неделя, — вставил министр полиции. — Но в этом случае премия вам выплачена не будет.
Ницан поднялся со своего места. На кончике языка у него вертелся адрес, по которому президент мог послать свою премию и отправиться сам. Детектив сдержался. Он понимал, что адрес, по которому в этом случае могут отправить его, немногим комфортабельнее. Черт их разберет, этих политиков. Если судить по тем немногим, с которыми Ницан имел сомнительное удовольствие быть знакомым, то сравнить их можно было разве что с лилами. Причем сам он не задумываясь отдал бы предпочтение последним.
Глядя поверх головы Арам-Нимурты и стараясь избегать взгляда Амар-Зуэна, Ницан спросил:
— Так в котором часу, вы говорите, был убит ваш гость?
— Согласно заключению экспертов, убийство произошло между восемью-пятнадцатью и восемью-тридцатью вечера, — тотчас ответил министр полиции. — Собственно, все сведения по делу вам будут представлены немедленно.
За спиной Амар-Зуэна неслышно возник здоровенный двухметровый голем. Министр взял из его рук папку и протянул ее Ницану.
— Вот здесь все, — сказал он. — Мне кажется, вам стоило бы осмотреть место преступления. Надеюсь, вы еще не забыли, чему учились на курсах?
Сыщик принял папку, раскрыл ее. Первым в ней лежал список участников конфиденциальной встречи и тех, кто так или иначе был посвящен в факт ее проведения. Далее шел протокол первичного осмотра, заключение целителя и мага-эксперта.
— И это все? — Ницан взял в руки список. — Тут семь имен. Я бы хотел знать, где каждый из них находился вчера между восемью-пятнадцатью и восемью-тридцатью вечера. Например, вы, ваше превосходительство.
Брови президента поползли вверх.
— Э-э… Разумеется, здесь, в этом кабинете.
— Два с лишним часа? Никуда не отлучались? — строго спросил сыщик. — И кто это может подтвердить?
— То есть, как это — кто? Я же назвал вам участников встречи! — раздраженно ответил Арам-Нимурта.
Вновь вмешался министр полиции:
— Позвольте мне. Вы, уважаемый, не очень внимательны. Его превосходительство объяснил, что встреча была сугубо конфиденциальной.
— Это я понял, — сказал Ницан. — Не велось записей, не было журналистов и так далее.
— Мало того, предпринимались особые меры для избежания возможных утечек. А это значит, что никто из участников встречи — за исключением господина Тукульти, двух его сотрудников и вашего покорного слуги — не покидал этого помещения с момента ухода нашего гостя и до тех пор, пока госпожа Сарит не сообщила нам ужасную весть о его кончине.
— Именно так, — подхватил президент. — Временем отсутствия господина Тукульти мы воспользовались для того, чтобы уточнить кое-какие формулировки окончательного коммюнике. Как уже сообщил министр полиции, Шаррукен Тукульти покинул. совещание в сопровождении приглашенного мною целителя и своих сотрудников — секретаря и референта. Господин Амар-Зуэн проводил их в гостевые покои — по моей просьбе. Мы же трое — я имею в виду главнокомандующего и хранителя печати — оставались здесь.
— Таким образом, — с откровенной издевкой в голосе резюмировал министр полиции, — все участники вчерашней встречи имеют алиби. О первых трех лицах из списка вы только что узнали. Мое алиби могут подтвердить сотрудники господина Тукульти и посвященный Думмузи-Хореф. Я же, в свою очередь, могу подтвердить алиби госпожи Сарит Бат-Сави и господина Цемэха. Соответственно, мы втроем подтверждаем алиби целителя. Разумеется, вы можете проверить наши показания — как всякий добросовестный следователь. Например, опросить по отдельности сотрудников покойного, хранителя печати, президента и так далее. Но мне кажется — если позволите дать совет — не стоит терять на это время. Время — вот фактор, определяющий успех. А времени у вас очень мало.
— Если позволите, еще один вопрос, — Ницан сделал вид, что не расслышал совета министра полиции. — До вчерашнего вечера господин Тукульти бывал здесь? В этой резиденции?
Президент и министр переглянулись. Президент кивнул.
— Да, — ответил Амар-Зуэн. — Господин Тукульти был здесь два месяца назад. На торжественном богослужении в связи с началом сорокадневного поста-траура по Таммузу. Упреждаю ваш вопрос: с ним все было в полном порядке. Он, кстати, говоря, останавливался в тех же гостевых покоях. Упреждаю ваш второй вопрос: никаких — подчеркиваю, никаких — переговоров в тот раз не велось. В тот раз, кстати, в богослужении принимали участие многие деятели оппозиции. В том числе, заместитель господина Тукульти, Набу-Дал. Упреждаю ваш третий вопрос: вчера Набу-Дал отсутствовал. Итак…
— Ладно, достаточно, — Ницан тяжело вздохнул. — Наверное, действительно будет лучше, если я сразу же осмотрю место происшествия. С кем мне придется поддерживать связь? Мало ли что может понадобиться в ходе расследования.
— Со мной, — ответил маг-эксперт. — Я буду постоянно находиться при тебе.
— Н-да? — Ницан с сомнением окинул взглядом Лугальбанду. — Ну-ну. Так это тебе я обязан столь лестным предложением?
— Представь себе, нет, — сказал Лугальбанда. — О тебе вспомнил его превосходительство министр полиции.
Ницан на мгновение лишился дара речи. Услышанное показалось ему куда невероятнее, чем появление Президента на Оранжевой улице.
Бывший ректор курсов судейской магии сделал вид, что не видит выражения лица своего бывшего студента.
— Очень надеюсь, что выбор уважаемого Амар-Зуэна окажется удачным, — заметил президент. — Выдайте ему аванс, — напомнил он.
Лугальбанда кивнул и протянул Ницану какую-то бумагу, сложенную вчетверо. Развернув ее, сыщик прочитал, что государственный банк республики Шенаар обязан выплатить подателю сего векселя сумму в две тысячи серебряных (новых) шекелей.
Ницан прикинул. Две тысячи новых — это что-то около тридцати тысяч старых. За треть этой суммы можно будет получить новые документы, за треть — сделать пластическую операцию (а можно сэкономить, прибегнув к одному из видов магической косметики — например, к косметике Иштар) и еще треть использовать для того, чтобы нормально устроиться на новом месте. Скажем, в Ир-Шалеме. Итак, задача номер один — избавиться от сопровождающего Лугальбанды. Магическое поле вокруг резиденции вполне удастся преодолеть с помощью судейского жезла. Опыт у Ницана имелся.
Дальнейшей разработке плана помешал внушительный тычок между лопаток. Если бы не последующие слова, его можно было бы принять за дружеское напутствие.
— Даже не пытайся, — прошипел Лугальбанда. — Твои мысли на физиономии написаны. Только ничего не выйдет.
С последним утверждением Ницан готов был поспорить. Но не сейчас. Он пробормотал что-то невнятное, спрятал вексель в нагрудный карман и спросил президента:
— А что документы?
Арам-Нимурта непонимающе посмотрел на него.
— Но ведь вы только что видели — все бумаги, необходимые для расследования, вам переданы.
Ницан помотал головой.
— Я не об этих. Вы сказали… То есть, господин министр сказал, что перед тем, как уйти в гостевую комнату, покойник… в смысле, тогда еще не покойник, но будущий покойник… в общем, этот ваш… Так вот, он потребовал, чтобы ему принесли какие-то документы. Что за документы? Их нашли?
Президент повернулся к министру полиции.
— Э-э… по-моему, они остались у секретаря… — ответил тот. — Во всяком случае, в протоколе осмотра они не фигурируют…
— Да, я заметил, — буркнул Ницан. — Тут не фигурирует кое-что еще. Вы упомянули, что кроме референта и секретаря господина Тукульти сопровождали два телохранителя. В списке их нет.
— Телохранителей господина Тукульти вы не сможете допросить, — сообщил Амар-Зуэн. — Это големы. Временные големы, их больше не существует.
— Понятно, — Ницан сунул папку подмышку и в сопровождении мага-эксперта вышел в коридор. Пройдя метров двадцать по мягкому ковровому покрытию, Ницан задумчиво произнес:
— Вот уж никогда бы не подумал, что Амар-Зуэн сочтет меня… Послушай, Лугаль, а как он аргументировал свой выбор?
— А он сказал, что если с тобой в ходе расследования что-нибудь случится, так никто особенно не пожалеет, — безмятежным тоном произнес Лугальбанда.
Сыщик остановился.
— А что со мной может случиться? — осторожно поинтересовался он.
Маг-эксперт мгновенно помрачнел.
— Всякое, — ответил он загробным голосом. — Так же, как и со мной. Мы ведь отныне в одной упряжке. Не забывай, политика — самое грязное и самое опасное дело. После некромагии… А может быть, и перед нею, — добавил он после некоторого раздумья.
Ницан признал правоту Лунальбанды и замолчал.
* * *
Они долго шли длинным полутемным коридором. Своды его источали слабое свечение, достаточное лишь для того, чтобы шедший не уткнулся в стену. Через равные промежутки в нишах стояли статуи богов — Ницан насчитал дюжину. Ниши представляли собой небольшие храмы — равно как весь комплекс зданий выполнял роль не только жилища высшего должностного лица государства, но и почти официальный храм шенаарского пантеона. Подле пьедесталов стояли изящные треножники с остатками жертвоприношений и курильницы, окутывавшие статуи ароматным дымом. Каждый бог предпочитал свое курение, так что вскоре у Ницана от обилия экзотических ароматов начала кружиться голова, а когда они проходили мимо статуи Баал-Шамема, в ноздри ударил ядовитый запах горящей коры эц-самма, смешанной с сушенными лепестками багрянника. Сыщик остановился и разразился громким и многократным чиханьем. При этом из слабоосвещенной ниши порхнули вверх странной формы тени, похожие на дрожащие призрачные руки. Лугальбанда на всякий случай выставил свой жезл и прошептал охранительное заклинание. Тени-руки рассеялись в воздухе.Ницан удивленно посмотрел на приятеля.
— Так твой жезл действует здесь, несмотря на охрану? — спросил он.
— А ты думаешь, почему к тебе поехал сам президент, а не министр полиции? — в свою очередь, спросил маг-эксперт. — Амар-Зуэн очень опытный человек, он тут обеспечил такую сложную систему заклинаний, что я так и не смог разобраться. В общем, судейская магия внутри резиденции продолжает действовать. Прочую же охрана нейтрализует полностью.
— А как насчет ритуальной? — Ницан кивнул на очередного идола. Лугальбанда махнул рукой: «Иллюзия…»
Они вышли из коридора в парк. Огромные пальмы здесь представляли собой почти сплошные стены, обрамлявшие узкую тропинку. Тропинка вела к гостевому корпусу — приземистому зданию с куполообразной крышей.
Здесь Ницан вторично увидел немагическую охрану. Двое гвардейцев в переливающихся сине-белых мундирах неподвижно стояли по сторонам входа. Лугальбанда продемонстрировал им какую-то печать. Гвардейцы пропустили их.
Подведя Ницана к высокой двери черного дерева, Лугальбанда остановился.
— Ну вот, — сказал он. — Вот здесь все и произошло.
Ницан внимательно осмотрел амулеты, свисавшие с притолоки. Насколько он мог судить, полный комплект. Или почти полный. Впрочем, министр и не говорил ничего насчет магического воздействия на покойного.
— Забыл тебя предупредить, — добавил Лугальбанда, — тело Тукульти все еще здесь, — он толкнул тяжелую дверь. — Входи.
Ницан послушно вошел и остановился у входа.
Помещение представляло собой относительно небольшую, комфортабельно обставленную спальню. Прямо напротив входа располагались два высоких прямоугольных окна. Света они пропускали вполне достаточно. Между окнами на стене висело большое зеркало в раме, рядом с зеркалом — туалетный столик на гнутых резных ножках.
Справа от входа был установлен домашний алтарь Анат-Яху, увенчанный стандартной статуей богини и украшенный несколькими цветочными гирляндами. Ницан неторопливо подошел к алтарю, вполголоса произнес несколько традиционных благословляющих формул, взял с плоской позолоченной тарелочки слева от алтаря щепотку окрашенного в пурпур песка, бросил на увядшие цветы. Только после этого он повернулся и взглянул в сторону собственно спальни, отделявшейся от прихожей двумя полустенками, не достигавшими высоты человеческого роста. Собственно говоря, там находилась не спальня, а альков — балдахин на четырех деревянных столбах, под ним — низкое и широкое ложе.
Лежащего на ложе человека по самый подбородок укрывала простынь, затканная гербами Шенаара.
— Это и есть Шаррукен Тукульти, лидер «Возрождения Шенаара», — негромко сказал Лугальбанда. — Я хотел сказать — бывший лидер.
Ницан не слышал, как маг-эксперт приблизился, и непроизвольно вздрогнул. Чтобы скрыть это движение, он быстрыми деловыми шагами подошел к ложу.
Выражение лица Тукульти было безмятежным. Если бы не серо-желтый цвет кожи, он походил бы на человека, спящего здоровым, глубоким сном.
Впрочем, присмотревшись, сыщик отметил чрезмерно запавшие глаза и неестественно приоткрытый рот. Да и синие губы выглядели устрашающе.
В алькове явственно ощущался миндальный запах мышьяка — непременного компонента некромагических зелий — и сладковато-приторный аромат бальзамов Тростникового моря. Сыщик поморщился. Видимо, Лугальбанда использовал сильнодействующее средство для того, чтобы приостановить в теле убитого процессы разложения. Ницан наклонился и откинул простынь.
Убийца нанес удар точно в сердце, чуть левее грудной кости, так что лезвие прошло между ребрами. Крови вытекло совсем немного — широкий разрез был лишь слегка окружен черной запекшейся коркой.
— Интересно… — протянул Ницан. — Уже интересно, — он оглянулся на Лугальбанду. — Сколько времени, говоришь, он отсутствовал?
— Час, — ответил маг, тоже приближаясь к телу. — А что?
— Час, — повторил Ницан. — Час. Господина Тукульти оставили одного в восемь пятнадцать. Согласно экспертизе целителя — кстати, подтвержденной твоим заключением, — убийство было совершенно в промежутке между восемью-пятнадцатью и восемью-тридцатью. Так?
— Так. И что же? — спросил Лугальбанда.
— Да вот, видишь ли, — Ницан указал на разрез, — убийца почему-то не сразу извлек нож — или что там было — из раны. Но если предположить, что у него каждая минута на счету… Если бы его что-то спугнуло и он убежал, оставив нож в теле, было бы понятно. Но ведь орудие убийства, насколько я могу понять, найдено не было. Иначе ты бы уже проверил его память, правда?
— Конечно.
— Значит, зачем-то убийца, всадив ему нож в сердце, терпеливо ждал, пока не запеклась кровь. Ежеминутно рискуя быть обнаруженным. Странно, верно?
— Пожалуй, — согласился Лугальбанда. — Ты, может быть, удивишься, но это не единственная странность.
Они отошли от ложа.
— Начнем с двери, — сказал маг-эксперт. — В тот день ее охраняли два гвардейца. Оба клянутся, что здесь никого не было — после того, как господин Тукульти был оставлен целителем и секретарем и до вторичного прихода секретаря. Как ты понимаешь, мы проверили обоих. Оба говорят правду.
— Но это может быть субъективная правда, — возразил Ницан. — А глубокую проверку им устроили?
— Разумеется. Если хочешь прочесть подробный отчет…
— Еще чего! — всполошился Ницан. — Нет-нет-нет, Лугаль, я тебе верю… Если конечно, не ты его убил.
— У меня алиби, — невозмутимо ответил Лугальбанда. — В момент убийства я не знал ни о существовании партии «Возрождение Шенаара», ни о ее лидере. Узнал только после убийства.
— И ты тоже? — обрадовался Ницан. — Вот и я говорю… В общем, понятно. В дверь никто не входил. Дальше.
— Перейдем к окнам. Оба были закрыты наглухо. Кроме того, и снаружи, и изнутри окна защищены амулетами. Среди прочих имеется магическая печать Высшей коллегии.
Ницан невольно присвистнул. О такой защите можно только мечтать. И тем не менее… Он покосился на покойника.
И тем не менее она не спасла. Ницан внимательно осмотрел все углы обширного помещения, вышел в центр.
— Да, дела… — протянул он. — Классический вариант убийства в запертой комнате, ты не находишь? Кроме жертвы в помещении никого не было. Это раз. Охрана у входа никого не пропускала. Два. Магическая защита не позволяла кому бы то ни было проникнуть сюда через окна или через дверь тайно. Три…
— А также четыре, пять и шесть, — прервал его Лугальбанда. — Не надо мне указывать на очевидные вещи. Попробуй-ка лучше объяснить их.
Ницан не ответил, вернулся к ложу, присел на корточки и занглянул в прикроватную тумбочку.
— Что ты ищешь? — спросил Лугальбанда.
— Документы, — буркнул Ницан. — Которые ему оставили по его просьбе.
— Документы кажется вернули секретарю, — напомнил маг-эксперт.
— Кажется… — проворчал сыщик. — Кажется… Надо же за что-то зацепиться! Как его убили — непонятно. Попробуем разобраться, за что. Я предлагаю рабочую гипотезу: среди документов, которые он потребовал принести незадолго до смерти, было что-то секретное, — отвечая, сыщик тщательно осматривал внутренности тумбочки. — Убийца мог охотиться именно за документами.
— Ну и что? — маг-эксперт пожал плечами. — Ну, охотился. Дальше что?
— Ничего, — ответил Ницан, выпрямившись. — В смысле, ничего тут нет. Итак, первое: отправляйся к секретарю — министр сказал, что документы, похоже, остались у него. Или же он их забрал отсюда уже после убийства. Постарайся выудить их у него. Если не даст — пусть хотя бы скажет, все ли на месте. И его притащи сюда. Ну, вы мне устроили подарочек… Хотя нет, первое — вызови-ка сюда целителя. Я имею в виду — того, который осматривал Шаррукена Тукульти.
— Почему именно сюда? — спросил эксперт. — Не лучше ли будет нам пройти к нему?
Ницан отрицательно качнул головой и уселся в кресло в углу гостевых покоев.
— Сюда, Лугаль, именно сюда, — сказал он. — Пусть заодно посмотрит обстановку — может, заметит какие-то подозрительные детали.
Лугальбанда согласился. Оставшись в одиночестве Ницан начал клевать носом и вскорости задремал. Ему даже успел присниться какой-то странный сон, в котором Умник то и дело пытавшийся всучить Ницану хрустальный кубок, наполненный, почему-то парным молоком. Сыщик терпеть не мог парного молока — ни во сне, ни наяву, и потому всячески пытался уклониться. Видимо, двигался он при этом весьма энергично, потому что в конце концов полетел из кресла на пол.
Разумеется, именно в тот момент, когда он пытался выбраться из-под кресла, в гостевых покоях появился Лугальбанда, которого сопровождал невысокий сухонький человек с наголо обритой головой, в темной хламиде профессионального целителя. Морщинистую шею охватывала латунная цепочка с амулетом в форме двенадцатиконечной звезды. Каждый луч звезды увенчивался символом зодиакального созвездия. В центре были помещены символы солнца и луны.