Клугер Даниил. Суд и расчет

   Розовски собрался было отпустить тормоз, но тут калитка распахнулась, и изумленному его взору предстала Наама Ример собственной персоной - в черном платье и платке. Судя по всему, мать Гая Римера соизволила нанести визит своей подруге Хедве Дамари, чтобы утешить ее в скорби по застреленному сыну.
   Натаниэль хмыкнул. Во всяком случае, этот визит косвенно подтверждал слова Гая: главарь гив'ат-рехевской группировки непричастен к убийству конкурента. С одной стороны, этот факт облегчал дело, с другой - осложнял его. Кому же, в таком случае, помешал Седой? Если конкуренты ни при чем?
   К Нааме Ример подкатился было парень с первого телеканала, но тут же увял, когда один из сопровождавших крестную маму гив'ат-рехевских бандитов бесцеремонно отодвинул его в сторону.
   После недолгого размышления, Натаниэль заглушил двигатель, нашел в бардачке черную ермолку, водрузил ее на голову, после чего вышел из машины и неторопливо направился к дому госпожи Дамари, придав своему лицу соответствующее случаю печальное выражение. Постояв некоторое время у калитки и не услышав ничего интересного, он направился к мраморным ступеням крыльца, но тут в доме послышался какой-то шум, потом крики. Тяжелая с металлической фигурной решеткой дверь распахнулась, и Натаниэля едва не сбила с ног стремительно выбежавшая из дома женщина. Вслед ей из дому неслись неразборчивые, но весьма эмоциональные проклятья.
   Женщина остановилась у калитки, обернулась и крикнула:
   - Чтоб вы подавились вашей руганью! Плевать я на вас хотела! И дети мои никогда порог этого дома не переступят! Будьте вы все прокляты!
   Она была довольно молода и, наверное, в другое время - хороша собой. Сейчас лицо, показавшееся Натаниэлю знакомым, искажала гневная гримаса. Глаза были припушими от недавно пролитых слез. Женщина яростно хлопнула калиткой и вышла. Натаниэль услыхал, как разговоры в толпе стали чуть громче и оживленнее.
   На этот раз он ступил на первую ступень крыльца не без опаски. Ему показалось, что сейчас на него еще кто-нибудь выбежит.
   Но нет, он беспрепятственно преодолел три ступени и вошел в просторную гостиную. Стену напротив входа украшал огромный фотопортрет покойного. На нем Шошан Дамари выглядел то ли крупным ученым, то ли голливудским актером, играющим крупного ученого. Всепонимающий мудрый взгляд, легкая улыбка под аккуратно подстриженными усами.
   Один угол портрета перехватывала траурная лента. Прямо под изображением главы гив'ат-рехевской группировки был расстелен ковер, на котором сидели в молчании Хедва Дамари и два ее младших сына. Расплывшаяся темнолицая Хедва, родившая восемь бандитов и одного раввина, закрыв глаза, раскачивалась всем телом и тихо стонала. Натаниэль присел перед ней на корточки.
   - Мои соболезнования, Хедва, - сказал он. Госпожа Дамари замерла и открыла глаза. Розовски пожал обеими руками вяло поданую старческую ладонь, пододвинул маленькую табуреточку и сел рядом.
   - Ты видишь?! - запричитала вдруг Хедва Дамари. - Ты видишь, Шошанчик, как тебя любили? Даже полицейские тебя любили, таким ты был добрым и честным! Ты видишь?! А эта тварь, чтоб ее разорвало, чтоб ее поганый язык отсох, чтоб...
   Тут Натаниэль наконец-то вспомнил, почему лицо едва не сшибшей его женщины показалось знакомым: то была Ривка Дамари, бывшая жена покойного Шошана и мать двух его детей.
   - У нее хватило совести прийти сюда, - подхватил Итамар, один из братьев Дамари, сидевший по правую руку от матери. - Ты можешь себе это представить, Натан? Бросила Шошана, опозорила всех нас. Запрещала детям видеться с отцом - и явилась сюда, как ни в чем не бывало! Клянусь небом, свет не видывал такого бесстыдства!
   Его выпуклые черные глаза сверкали благородным негодованием. Внешне он представлял собой слегка вульгаризированную копию висевшего на стене портрета - без седины и мудрой улыбки. Впалые щеки покрывала жесткая щетина.
   Сидевший слева от матери Дрор Дамари казался близнецом Итамара, хотя был моложе на несколько лет.
   - Представляешь, Натан, даже в последний день она не пустила мальчиков к Шошану! - подхватил Дрор. - Он, бедняга, сидел, ждал их в этом чертовом кафе. И дождался! С какими глазами она шла сюда?
   Розовски сочувственно покивал.
   - Значит, Шошан ждал в кафе детей? - осторожно спросил он.
   - Ну да, кого же еще? - Итамар всхлипнул. Это выглядело довольно нелепо: здоровенный детина с весьма крутой биографией шмыгал носом, как мальчишка. Хедва закатила глаза.
   - Эта тварь убила моего мальчика! - простонала она. - Он не давал ей шляться! Он не хотел, чтобы она подавала детям дурной пример! Она убийца!
   Розовски посидел для приличия еще пару минут, потом попрощался и покинул погруженный в траур дом. Уже вывернув на Тель-Авив, он позвонил в полицию. Инспектор Алон, как водится, поначалу не хотел ничего говорить. Но потом все-таки сообщил результаты экспертизы. Стреляли действительно из "узи", но ни по одному делу он не проходил, оружие чистое. Пока не найдено. Мотоцикл тоже не обнаружен.
   - Может быть, и не "узи", - добавил Ронен. - Бен-Шломо использовал осторожную формулировку. Это мог быть, например, "ингрэм". В нем используются точно такие же патроны, а свидетели видели, во-первых, с большого расстояния, а во-вторых - для неспециалиста "узи" отличить от " ингрэма" не так легко... Кстати, что ты делал сегодня в Гив'ат-Рехев? Только не говори, что ездил выпить кофе.
   Розовски вспомнил смутно-знакомые лица в толпе и неопределенно хмыкнул.
   - Навещал Хедву Дамари, - ответил он. - Когда-то мы были соседями. Почему бы не выразить ей соболезнования?
   - Ну-ну, - проворчал инспектор. - А ты не можешь выбирать соседей осмотрительнее? И вообще: сколько можно повторять - ты рискуешь потерять лицензию. А то и загреметь за решетку. Пойми - это ведь не бытовое убийство, это гангстерская война. Тебе такая штука просто не по зубам.
   Розовски с некоторым удивлением уловил отечески-увещевательные нотки в голосе бывшего коллеги.
   - Я понимаю: твой стажер, и все такое... Кстати, как он себя чувствует?
   - Жизнь вне опасности, - ответил Натаниэль. - Но пару недель проваляется в больнице... Извини, тут движение интенсивное, я отключаюсь, - Розовски бесцеремонно выключил телефон. Слушать нудные нотации Ронена не имело никакого смысла.
   6.
   Выйди Розовски из дома Хедвы Дамари на каких-нибудь две минуты раньше, он, возможно, доехал бы до агентства без особых приключений. Но за эти две минуты огромный "мерседес" с прицепом, до верху груженным кока-колой вписался в трейлер, перевозивший новые легковушки. Результатом стала пробка примерно в полтора километра длиной перед въездом в Тель-Авив.
   Поначалу Натаниэль намертво вцепился в руль, готовясь к рывку на любой освобождающийся пятачок впереди. Но потом расслабился, закурил и принялся лениво глазеть по сторонам, справедливо рассудив, что на ближайший час повышенное внимание за дорогой не принесет никакой пользы. Из радиоприемника вперемешку доносились рок-мелодии прошлых лет и сообщения Управления дорожной безопасности, из которых Натаниэль узнал, что "пробка на шоссе Пардес-Шауль - Тель-Авив, образовавшаяся в результате столкновения двух грузовиков, по всей видимости создаст трудности для движения в течение нескольких часов", а так же, что "на участке объездного шоссе движение так же затруднено". То есть, никакой возможности попасть в Тель-Авив до конца рабочего дня у Натаниэля не было.
   - И черт с ним... - пробормотал Розовски, усаживаясь поудобнее и полуприкрывая глаза. - Бывают же у людей непредвиденные отпуска. Приходишь, например, к начальнику, а он тебе и говорит: "Свободен, дружище, решили дать тебе трехдневный отдых"...
   Следует сказать, что время от времени Розовски испытывал ощущение странной раздвоенности. Он чувствовал себя так, словно является мальчиком на побегушках у самого себя - начальника. Признавшись однажды в этом ощущении собственным подчиненным, Натаниэль увидел в их глазах сочувственное выражение, разозлился и тут же снова стал начальником, то есть существом крикливым, вздорным и глупым.
   Как и следовало ожидать, ряд, в котором оказалась его "субару", был самым неподвижным. Если соседи время от времени еще продвигались - хотя бы на несколько метров, - то он стоял прочно.
   При очередном передвижении слева, рядом с автомобилем Натаниэля остановился синий "форд". Тотчас расслабленно-ленивое состояние сыщика сменилось острым любопытством, поскольку за рулем "форда" он узрел Ривку Дамари. Вдова Седого (или как там определить женщину, потерявшую бывшего мужа?) нервно постукивала тонкими пальцами по панели управления, время от времени поглядывая на часы. Потом она позвонила кому-то по мобильному телефону. Разговор был коротким, причем выражение лица госпожи Дамари менялось от чуть виноватого в начале до раздраженного в конце. Окончив разговор, она искательно посмотрела по сторонам - при этом взгляд ее скользнул и по Натаниэлю, но сыщик не вызвал никакого интереса.
   Наконец, она решительно вывернула руль и выбралась сначала из своего ряда, а потом, в нарушение всех правил, пересекла разделяющую линию и отправилась в направлении, прямо противоположном первоначальному.
   Ещу не зная, зачем ему это надо, Натаниэль повторил ее маневр, и вскоре обе машины возвращались в Пардес-Шауль.
   Свернув на небольшукю и - редкий случай - зеленую улицу, Ривка остановилась у трехэтажного дома и вышла из машины. Двое мальчиков четырнадцати и восьми лет - явно ожидали ее.
   - Сколько раз я вам говорила: прежде, чем захлопнуть дверь, проверяй, взял ключи или нет! - сердито сказала она, обращаясь к старшему. - Эяль, ты же уже взрослый парень, как можно быть таким бестолковым? Мне пришлось вернуться с полдороги!
   На Эяля выговор не произвел никакого впечатления. Второй же мальчик вообще не обратил внимания на слова матери, бесцеремонно полез в расстегнутую сумку.
   - Будет, будет, Хаим, я ничего не купила, мне некогда было по магазинам бегать.
   - А где ты была? - тотчас осведомился разочарованный Хаим.
   - У бабушки. Ладно, идемте, я открою вам картиру, у меня времени уже совсем не остается.
   Ривка и оба мальчика вошли в подъезд. Натаниэль удивился, что бывшая жена Седого обитает в таком неказистом доме.
   "Интересно, куда это она так торопиться?" - подумал он. После некоторого колебания, Розовски вышел из машины и тоже направился к дому. Тут его ждало разочарование: несмотря на неказстый фасад, подъезд снабжен был электронным замком и коммуникатором. Нажав наугад кнопку с номером одной из квартир, на вопрос, заданный старческим голосом: "Кто там?" детектив ответил: "Почта, заказное письмо".
   Уловка не сработала. Старик (или старуха, Натаниэль не понял), ответил (ответила), что те, от кого ему (ей) может прийти заказное письмо, давно обретаются в мире, где почтовых отделений не существует.
   - Придумай что-нибудь поубедительнее, - ехидно посоветовал домофон. Или попробуй удачи в другом месте.
   Натаниэль чертыхнулся, отыскал в списке квартир табличку "Ривка Дамари" и нажал кнопку рядом с ней. Ривка, только вошедшая в дом, отозвалась со второй попытки.
   - Госпожа Дамари, мне необходимо вас увидеть, - сказал Натаниэль в микрофон.
   - А вы кто? - вообще, голос Ривки был приятным, но сейчас в нем слышались подозрительность и даже враждебность.
   - Меня зовут Натаниэль Розовски, я веду расследование обстоятельств гибели вашего бывшего мужа, - Натаниэль решил говорить правду разумеется, до определенных пределов.
   - А я тут при чем? - недовольно спросила Ривка.
   - Ни при чем, разумеется, но мне нужно задать несколько вопросов. Откройте, пожалуйста.
   - Можете спрашивать по домофону, - предложила Ривка. - А я, если захочу - отвечу, не захочу - отключусь. И вообще, мне некогда.
   Розовски тяжело вздохнул.
   - Послушайте, Рики, - он почему-то назвал ее уменьшительным именем. Признаюсь вам честно: смерть Шошана интересует меня лишь постолькупоскольку. Но кроме него пострадали еще несколько человек. Вот это меня интересует гораздо больше. Так что давайте все-таки поговорим. Обещаю уйти, как только вы сочтете мое присутствие нежелательным.
   - А я уже сейчас считаю ваше присутствие нежелательным, - заявила Ривка Дамари, но враждебности в ее голосе поубавилось. Через секунду щелкнул замок, и Розовски вошел в подъезд.
   Дверь в квартиру на втором этаже была распахнута, Ривка ждала детектива на площадке.
   - Задавайте ваши вопросы, - сухо сказала она, - но только здесь. Я не хочу, чтобы дети слышали. И потом: у меня мало времени, я очень тороплюсь.
   - Послушайте, Ривка, - сдерживая раздражение сказал Натаниэль. - Кроме вашего бывшего мужа погиб еще один человек, а кроме того, был ранен мой сотрудник - молодой парень, случайно оказавшиеся там и попавшие под пули.
   - Очень жаль, - сухо заметила Ривка, не делая никаких попыток пропустить детектива. - Действительно, очень жаль, но я не имею к этому делу ни малейшего основания.
   - Либо мы сейчас войдем в дом и в течение пяти минут поговорим на интересующую меня тему, - нрешительно произнес Розовски, - либо я звоню волицейскому инспектору Алону, ведущему расследование, и сообщаю ему, что Шошан Дамари оказался в кафе "У Йорама", потому что собирался там встретиться с сыновьями.
   - Ну и что?
   - А то, что инспектор Алон сейчас как раз и пытается выяснить, что заставило вашего бывшего мужа торчать там как раз в неподходящее время.
   Бац! У Натаниэля внезапно обожгло правую щеку и противно зазвенело в правом ухе. Он не сразу сообразил, что разъяренная женщина отвесила ему оплеуху.
   - Это не ответ, - пробормотал он, потирая щеку. - В любом случае, одной пощечины не хватит, чтобы избавиться от моего присутствия. Я буду ходить за вами по пятам, а когда помру от переутомления, стану призраком являться по ночам, греметь костями и с укором вопрошать: "Неужели так трудно было ответить всего на несколько вопросов, Ривка?" Так давайте, я лучше спрошу сейчас, пока еще жив: "Неужели так трудно ответить всего на несколько вопросов? И есть ли у вас основания что-то скрывать?"
   Госпожа Дамари некоторое уничтожающе смотрела на державшегося за щеку детектива, потом неохотно шагнула в сторону:
   - Ладно, входите.
   По ее указанию, Розовски прошел в просторную кухню. Ривка прикрикнула на сыновей, живо заинтересовавшихся гостем. Мальчики послушно скрылись в детской.
   - Спрашивайте, - она подошла к окну. - Что вас интересует?
   - Прежде всего, - сказал Натаниэль, - честно предупреждаю: я не полицейский. Я частный детектив, и все, что вы скажете, не может быть использовано мною ни против вас, ни против третьих лиц, - отбарабанивая эту официальную формулу, Розовски внимательно рассматривал кухню и часть квартиры, видимую отсюда. Седой был богатым человеком. Но его бывшая жена и дети жили в условиях весьма стесненных: мебель имела явно немагазинное происхождение; посуда на столе тоже напомнила Натаниэлю старые, четвертьвековой давности времена, когда он с матерью только приехал в Израиль.
   - Не полицейский? - Ривка окинула гостя подозрительным взглядом. Частный детектив? И кто же вас нанял?
   Розовски вздохнул.
   - Обычно почему-то делают ударение на слове "частный". В данном же случае следует ставить его на слове "детектив". Меня никто не нанимал. Просто одним из пострадавших во время покушения на вашего бывшего мужа, мой стажер, Илан. Сейчас он лежит в больнице, и его состояние весьма тяжелое. Хотя, слава Богу, не критическое. Поэтому расследование я веду за собственный счет. Вернее сказать, бесплатно.
   Ривка недоверчиво качнула головой, но ничего не сказала.
   - Вы давно в разводе? - спросил Натаниэль.
   - Четыре года.
   - Как складывались ваши отношения в последнее время?
   - Никак. Я не виделась с ним и не желала видеться.
   - И запрещали детям встречаться с ним?
   - Не я запрещала, - Ривка поджала губы. - Таким было решение суда. Чему может научить такой человек мальчиков? Торговать наркотиками? Шляться по проституткам? Просаживать деньги в подпольных казино?
   - Как Шошан отреагировал на судебное решение? Пытался оспорить?
   - Пытался, но он в это время был под следствием, а потом и под судом. Когда он отправился в тюрьму, я вздохнула спокойно.
   - Он вам угрожал?
   - А как вы думаете? - она закурила сигарету, села напротив детектива. Как вы думаете? Каждый день, каждый день: звонки по телефону, встречи на улице с его головорезами. Счастье еще, что он не пытался похитить моих мальчиков.
   - Но вас он вернуть не хотел?
   Ривка помотала головой.
   - Он прекрасно знал, что я ни за что не вернусь... - она вдруг всхлипнула. - Если бы я знала, что он собой представляет, когда выходила замуж... То есть, я слышала конечно о нем всякое. Но не верила. Мы ведь учились в одной школе, он на два класса старше меня. Потом он ушел в армию, и каждую субботу, приезжая домой, звонил мне, мы ходили в кино, на танцы...
   - А законным путем он не пробовал забрать детей? - осторожно спросил Натаниэль после небольшой паузы. - С помощью адвокатов, оспорить решение суда. Обвинить вас в чем-нибудь.
   - В чем обвинить?
   - Ну, например, в недостойном поведении...
   - Что-о?! - Ривка вскочила со своего места, и Натаниэль поспешно откинулся на стуле, надеясь увернуться от тяжелой руки невоздержанной хозяйки. Но Ривка быстро взяла себя в руки.
   - Нет, - сказала она. - Во всяком случае, меня никуда не вызывали и ни о чем таком не говорили.
   - Понятно... Госпожа Дамари, но, похоже, он все-таки встречался с сыновьями? Вы знали об этом?
   - Иногда знала. Я занята, не всегда бываю дома. Он выбирал время, когда меня не было, и звонил Эялю. Тогда они встречались, Шошан покупал детям игрушки.
   - Спрашивал у них что-нибудь о вас?
   - Конечно! Не приходит ли к нам какой-нибудь мужчина, чем занимается мама в свободное время...
   - А кстати: чем вы занимаетесь в свободное время?
   - У меня его нет, - отрезала Ривка.
   - Вы работаете?
   - Нет. Я учусь. В университете, на факультете социологии, - она посмотрела на часы. - Кстати, я уже опаздываю на семинар, а мне еще нужно привести себя в порядок.
   - Вы, по-моему, и так в полном порядке, - вежливо заметил Розовски. Ривка раздраженно отмахнулась от комплимента.
   - Если не секрет, - нерешительно сказал Натаниэль, - понимаю, что вопрос деликатный, но все-таки: у вас есть кто-нибудь?
   - Нет, - равнодушно ответила Ривка. - Еще вопросы?
   - Как насчет алиментов? - извиняющимся тоном спросил Розовски. - Он платил исправно?
   - Представьте, да... Послушайте, у меня больше нет времени!
   - Хорошо, ухожу. Еще вот только вопрос: вы знали, что в тот день Эяль должен был встретиться с отцом?
   - Знала. Но у меня был выходной, и я его не пустила. Все?
   - Все, - Натаниэль поднялся со своего места, спрятал в карман блокнот, в который так ничего и не записал. Посмотрел на часы. - Ну вот, - сказал он. - Как я и обещал - всего пять минут.
   На самом деле прошло пятнадцать минут, но Розовски считал это несущественным.
   На улице его ждала неожиданность. Выйдя из дома, в котором проживала Ривка Дамари, он носом к носу столкнулся с собственным помощником.
   - Ты что тут делаешь? - изумленно спросил Розовски.
   Маркин выглядел не менее удивленным.
   - Ты же сам поручил мне вести дело Илана, пока тот в больнице!
   В голове детектива что-то щелкнуло.
   - Погоди-ка, - сказал он. - Погоди... По какому адресу живет дама, за которой нам поручили следить?
   - Симтат а-Римон шестнадцать, - Маркин указал на дом, из которого только что вышел Розовски. Натаниэль оглянулся на дом, взял помощника под руку и быстро повлек его к машине: в окне второго этажа маячило лицо Ривки Дамари.
   - Ну-ка, покажи фотографию! - приказал он. Маркин молча протянул ему запаянную в пластик фотографию. Натаниэль даже не удивился, увидев изображение дамы, с которой расстался несколько минут назад. Он молча спрятал фотографию в нагрудный карман, кивком приказал Маркину сесть за руль.
   - А история-то оказывается куда интереснее, чем сначала, - пробормотал он, пристегивая ремень безопасности. - И мне это совсем не нравится...
   Он вспомнил, что заказ на слежку клиент сделал по телефону, все необходимые документы пришли по почте. Илан перед клиентом тоже еженедельно отчитывался по телефону; что же до чеков, то они исправно вкладывались на счет агентства - опять-таки, без визитов клиента в офис. Розовски этим обстоятельством был даже обрадован: больше всего его раздражала необходимость выслушивать бесконечные истории обманутых мужей и жен, напоминавшие бразильские сериалы.
   Зря, выходит радовался. Судя по всему, именно Шошан Дамари и был тем самым ненавязчивым и щедрым клиентом, скрывшимся под вымышленным именем. Но зачем ему потребовалась слежка за бывшей женой?
   Впрочем, на этот вопрос Розовски сегодня получил ответ.
   - Шошан хотел отсудить у Ривки детей, - сказал он вслух. - Ривка не разрешала им видеться с отцом. Вот он и решил собрать против нее компромат, а потом через суд потребовать, чтобы детей забрали от матери, ведущей аморальный образ жизни. Понятно?
   - Полагаешь, убедительный мотив? - отозвался Маркин.
   - А черт его знает, - с досадой ответил Натаниэль. - Полагаю, что не очень. Учитывая репутацию Шошана, вряд ли ему удалось бы отменить решение суда. Даже если бы мы собрали достаточное количество компромата... Кстати, что там успел накопать Илан?
   Маркин пожал плечами.
   - Да ничего особенного. Приедем - покажу папку. Сам убедишься.
   - Чего там убеждаться... - проворчал Натаниэль. - Я и так верю. Значит, никого у нее не было? Богатых друзей, поклонников? Впрочем, это ясно. Достаточно посмотреть на условия, в которых она живет.
   - С одним мужчиной она встречалась пару раз, - сообщил Маркин. - Но я высняил: это ее младший брат, живет в Иерусалиме, иногда приезжает навестить сестру и племянников.
   - Понятно...
   Розовски закрыл глаза. Оставшуюся до агентства часть дороги они промолчали.
   Уже в конторе, показав шефу материалы слежки за Ривкой Дамари, Маркин спросил:
   - А чем тебя не устраивает полицейская версия?
   - А ничем она меня не устраивает, - исчерпывающе ответил Розовски. Маркин обиделся. Посмотрев на его помрачневшее лицо, Натаниэль счел нужным разъяснить:
   - Незадолго до освобождения Шошана Дамари из тюрьмы было заключено перемирие. Я уже говорил. Кстати, знаешь, как это произошло?
   Маркин помотал головой.
   - Знаю только то, что было в газетах, - сказал он.
   - Да, этого там не было... Наама Ример, родившая, между прочим, кроме главы гив'ат-рехевской группировки Гая еще семь сыновей-бандитов, из которых двое оказались на кладбище как раз в ходе этой войны, - так вот, Наама Ример отправилась к Хедве Дамари, имевшей честь родить двенадцать бандитов, в том числе - несчастного раввина Йосефа. Хедва тоже похоронила троих, да еще один до сих пор лежит в больнице и, по всей видимости, больше не будет ходить... Да, так вот. Хедва и Наама решили: баста! Пора детей мирить. А решили они это после случаной гибели раввина Йосефа Дамари. В общем, Наама позвонила Хедве и сказала: "Хедва, любезная подруга моих детских дней, уже гибнут невинные люди, надо мальчиков мирить..." - Розовски засмеялся, потом добавил: - Наама всегда любила цветистые фразы... Ну вот. Гай Ример и Шошан Дамари, как и положено настоящим еврейским бандитам, мам своих слушаются. Так что перемирие было заключено. По этому поводу состоялась большая гулянка, а место сидевшего в тот момент Шошана занимала Хедва Дамари. Шошан же из тюрьмы дал свое согласие на мир и обещал отказаться от мести за брата-раввина.
   Маркин пожал плечами.
   - Ну и что? - сказал он. - Помирились, а потом передумали.
   Розовски покачал головой.
   - Вряд ли. На самом деле ситуация там сложилась так, что война действительно сидела, что называется, в печенках у обоих главарей. Так что после того торжественного вечера с облегчением вздохнули все. Нет, я уверен: это убийство к конкуренции между бандами отношения не имеет. Кстати, после похорон Наама Ример приходила утешить свою подругу Хедву. Я видел собственными глазами. И кроме того, я сегодня встречался с Гаем.
   Маркин недоверчиво хмыкнул:
   - А что, ты думаешь, он бы тебе признался? Дескать, между нами, конечно, но Седого прикончили по моему распоряжению.
   - Дело в не в том, что он говорил, - пояснил Натаниэль. - Дело в том, как он говорил. Понимаешь, Гай смертельно напуган. Я так понимаю, он напуган именно тем, что сам не знает, кто и зачем убил его конкурента.
   - Тогда не знаю, - Маркин развел руками. - Гай ни при чем, бывшая жена ни при чем... Кто же при чем?
   Натаниэль молча уставился в окно, за которым уже совсем стемнело.
   - Жена, - повторил он. - Жена Седого. Ривка Дамари. Вот тут у меня есть кое-какие сомнения...
   Маркин обиженно выпятил нижнюю губу, от чего сразу же стал похож на подростка, но сказать ничего не успел.
   Вошла Офра с традиционным подносом. На подносе стояли чашки с дымящимся кофе и тарелочка печенья.
   - Что? - спросила она. - Уже уходим?
   - Куда же от такого кофе уйдешь, - Натаниэль развел руками. - Вот выпьем, поблаженствуем, тогда - да. Как там Илан? Ты в больницу звонила?
   - Все в порядке, - сказала Офра. - Его уже перевели из отделения интенсивной терапии в обычное. Обещают, что через неделю будет дома.
   - Ну и слава Богу, - Натаниэль сделал глоток ароматной жидкости и зажмурился от удовольствия. - Слушайте, ребята, а может, плюнем на это дело, а? Полиция возится - и пусть ее. С Иланом вон все в порядке. Будем считать это несчастным случаем и забудем обо всем.