– Так у нас что, вся война из-за нефти? – спросил Дебри.
– Ну, в общем, да, – ответил Дестройер. – А если честно, то не совсем. В принципе, еще лет тридцать назад наши гениальные стратеги разработали план медленного завоевания всех стран третьего мира. Сначала мы запускаем к ним какую-нибудь секту воинствующих боевиков, потом поднимаем вой в ООН о том, что демократия в опасности, посылаем туда наши ракеты без ядерных боеголовок и долбаем по всем деревням, пока одни развалины не останутся. А когда от деревень остаются одни развалины, мы находим остатки выжившего населения и вступаем с ними в переговоры. Им надо развалины восстанавливать, а для этого деньги нужны. А поскольку денег ни у кого, кроме нас, нету, мы им даем кредиты с одним условием – чтобы после восстановления у них все было как у нас. Ну, «Макдоналдсы» там, доллары, портреты Билла Клинтона с Моникой на каждом перекрестке. И наши люди за этим следят, само собой.
– И что, работает? – спросил Дебри.
– А то! – ответил Дестройер. – В Югославии уже сработало, в Афганистане мы только недавно развернулись. Там условия другие, денег больше надо и времени, но схема-то, в принципе, работает и там. Вот теперь и до Ирака добрались.
– А следующим кто будет? – спросил Дебри. – Если не секрет, конечно?
– Да нет, секретов у нас от своих, в общем-то, нету, – ответил Дестройер. – Мы очень надеемся на палестинско-израильский конфликт. Чувствуется, не обойдется там без славной американской демократии на танках. И это даже хорошо, а то я от начальства слышал, что нас тамплиеры эти достали…
– Это кто такие? – не понял Дебри.
– Ну, как бы тебе объяснить, – вздохнул Дестройер. – Где-то тысячу лет назад ихние предки пришли в этот Израиль и понастроили там себе домов загородных, ну, с пляжами, с садами тропическими, одним словом, все как у людей. Но через некоторое время кто-то из этих предков тамплиеровских домой в Европу уехал, срочные дела, видимо, были. А остальных, кто там остался, потом турки оттуда вышибли. Турок-то мы оттуда тоже потом вышибли, давненько, правда. А тамплиеры-то эти хитрые оказались и официально заверили все свое имущество в Израиле у адвокатов, теперь вот назад его требуют. Израильское правительство, которое, кстати, уже давно под нами ходит, согласилось тамплиерам дома загородные отдать. А палестинцы, которые в этих домах все это время жили на правах уборщиков, вцепились в чужую собственность и не отдают, мол, турки все давно национализировали и им по наследству оставили. Ну, одним словом, без армии законников не разберешься. А чтобы туда армию законников запустить, надо сначала танки ввести. Мы этому у русских научились.
– А что у русских? – спросил Дебри.
– А у русских, дорогой ты мой Дебри, все на танке, – ответил Дестройер. – У них за последние сто лет целых две революции было, и обе начались с того, что какой-то старикан на танк залез сам, без посторонней помощи. И население за них было горой. У них даже поговорка какая-то есть, кажется «старикам на танке открыты все у нас дороги, а молодежи за танком везде у нас почет»… или еще как-то. Точно не помню, но смысл примерно такой.
– Ясно, – пробормотал Дебри. – Спасибо, генерал, за интересный рассказ. Вот как ни пообщаюсь с интересным человеком, так много узнаю, чего в мире творится.
Асфальтовая дорога, проложенная в чрезвычайной спешке от аэродрома до нефтепровода, тем временем кончилась, и вездеход начал подпрыгивать на песчаных дюнах. Дебри порадовался, что не успел перекусить на аэродроме, так как нового поступления бумажных пакетов не предвиделось. За открытым окном мелькал однообразный пейзаж. Дебри начал активно потеть и попробовал вытирать пот со лба носовым платком. Вскоре все три носовых платка, которые Дебри нашел в карманах, промокли насквозь, а потеть Дебри не переставал. Чтобы отвлечься, наш герой снова взглянул в окно.
– А это что такое? – спросил он у Дестройера, указывая на непонятное геологическое образование, напоминавшее не то цепь небольших холмов, не то груду развалин.
– Да это развалины Вавилона, – ответил Дестройер. – Кстати, закрой лучше окно, а то в развалинах все время партизаны прячутся, могут обстрел начать. А стекла у нас все-таки бронированные.
Дебри поспешил закрыть окно, но все равно продолжал смотреть на развалины, которые все приближались и приближались.
– Там когда-то река была, – продолжал Дестройер, желая блеснуть своими познаниями. – Но русло реки постепенно смещается, и сейчас она совсем не там, где была пять тысяч лет назад, когда город строили. Ах, черт, какая досада, что развалины опять партизанам достались! А то раньше сюда так много туристов подваливало, мы такой бизнес делали! Кто-то из рок-музыкантов даже собирался тут клип снимать. Ну, теперь пришлось все заморозить, ясное дело. Смотри-ка, сейчас опять стрелять начнут.
Дестройер не ошибся – со стороны развалин донеслись пулеметные очереди, а в воздухе замерцали огоньки. Одна пуля задела бронированное стекло прямо рядом с головой Дебри, и тот не пожалел, что закрыл окно.
– И самое-то противное, что мы им ответить ничем не можем! – воскликнул Дестройер. – Если мы эти развалины разбомбим, потом туристам будет нечего показывать! То есть, конечно, можно сначала разбомбить, а потом подправить, да начальство не велит – мол, слишком дорого и хлопотно. А по мне, ну их, этих туристов! У нас сейчас главная задача – партизан оттуда выбить. Кстати, Дебри, именно тебе и придется подумать над тем, как их оттуда выкурить. А то мы за три месяца так ничего и не придумали.
– А чего, можно подумать, – сказал Дебри. – Как вы сказали – «выкурить»? А вы пробовали забросить туда с воздуха пару шашек со слезоточивым газом? И рядом чтоб отряд нашего спецназа в противогазах был. Партизан от слезоточивого газа начнет плющить, а спецназ тут как тут, с лазерными пулеметами. И развалины портить не придется.
– Слушай-ка, а это идея! – сказал Дестройер. – Молодец, Дебри, чувствуется, орден ты получишь точно! Только сбрасывать на них будем не слезоточивый газ, а нервно-паралитический. А то мало ли что… Вдруг они под воздействием слезоточивого газа из автоматов начнут палить по всем направлениям? Такое у нас уже как-то раз было.
– Ну, как хотите, – сказал Дебри. – Мое дело – предложить.
– Это ты верно сказал, – усмехнулся Дестройер. – Нет, если честно, насчет газа и спецназа ты классно придумал. Надо будет на военном совете мыслишку подкинуть. Если выгорит – тебе медаль.
– Спасибо, – сказал Дебри. – А место для меня на кладбище военных героев вы бы не могли забить? Ну, так, на всякий случай.
– С одной стороны, кладбище-то переполнено, – пробормотал Дестройер. – А с другой стороны, у нас теперь кремация в моде. Все у китайцев передирают. Ладно, Дебри, посмотрим, чего там можно сделать. В лучшем случае что-нибудь да придумаем.
– Спасибо, – сказал Дебри. – Кстати, а вы не знаете, где тут Вавилонская башня? А то мне один знакомый человек говорил, что она выше наших небоскребов в Нью-Йорке. Он еще все время хотел ее сфотографировать. Она, что, правда, выше небоскребов?
Дестройер рассмеялся.
– В некотором роде, дорогой мой Дебри, башня эта действительно выше всего, что мы умудрились построить, – ответил он. – А с другой стороны, ее как бы и вообще не существует. Так что сфотографироваться возле нее вряд ли получится. Ну, а насчет того, чтобы увидеть… Кто знает, может, побегаешь тут по пустыне, да и увидишь чего-нибудь. Говорят, тут много всяких чудес творится.
– Понятно, – сказал Дебри. – Хотя, если честно, что-то я про эту башню ничего не понял.
– Не мудрено! – вздохнул Дестройер.
Экскурсия между тем продолжалась.
Новая американская колония
Лирическое отступление 1
Утренняя прогулка с чаепитием
– Ну, в общем, да, – ответил Дестройер. – А если честно, то не совсем. В принципе, еще лет тридцать назад наши гениальные стратеги разработали план медленного завоевания всех стран третьего мира. Сначала мы запускаем к ним какую-нибудь секту воинствующих боевиков, потом поднимаем вой в ООН о том, что демократия в опасности, посылаем туда наши ракеты без ядерных боеголовок и долбаем по всем деревням, пока одни развалины не останутся. А когда от деревень остаются одни развалины, мы находим остатки выжившего населения и вступаем с ними в переговоры. Им надо развалины восстанавливать, а для этого деньги нужны. А поскольку денег ни у кого, кроме нас, нету, мы им даем кредиты с одним условием – чтобы после восстановления у них все было как у нас. Ну, «Макдоналдсы» там, доллары, портреты Билла Клинтона с Моникой на каждом перекрестке. И наши люди за этим следят, само собой.
– И что, работает? – спросил Дебри.
– А то! – ответил Дестройер. – В Югославии уже сработало, в Афганистане мы только недавно развернулись. Там условия другие, денег больше надо и времени, но схема-то, в принципе, работает и там. Вот теперь и до Ирака добрались.
– А следующим кто будет? – спросил Дебри. – Если не секрет, конечно?
– Да нет, секретов у нас от своих, в общем-то, нету, – ответил Дестройер. – Мы очень надеемся на палестинско-израильский конфликт. Чувствуется, не обойдется там без славной американской демократии на танках. И это даже хорошо, а то я от начальства слышал, что нас тамплиеры эти достали…
– Это кто такие? – не понял Дебри.
– Ну, как бы тебе объяснить, – вздохнул Дестройер. – Где-то тысячу лет назад ихние предки пришли в этот Израиль и понастроили там себе домов загородных, ну, с пляжами, с садами тропическими, одним словом, все как у людей. Но через некоторое время кто-то из этих предков тамплиеровских домой в Европу уехал, срочные дела, видимо, были. А остальных, кто там остался, потом турки оттуда вышибли. Турок-то мы оттуда тоже потом вышибли, давненько, правда. А тамплиеры-то эти хитрые оказались и официально заверили все свое имущество в Израиле у адвокатов, теперь вот назад его требуют. Израильское правительство, которое, кстати, уже давно под нами ходит, согласилось тамплиерам дома загородные отдать. А палестинцы, которые в этих домах все это время жили на правах уборщиков, вцепились в чужую собственность и не отдают, мол, турки все давно национализировали и им по наследству оставили. Ну, одним словом, без армии законников не разберешься. А чтобы туда армию законников запустить, надо сначала танки ввести. Мы этому у русских научились.
– А что у русских? – спросил Дебри.
– А у русских, дорогой ты мой Дебри, все на танке, – ответил Дестройер. – У них за последние сто лет целых две революции было, и обе начались с того, что какой-то старикан на танк залез сам, без посторонней помощи. И население за них было горой. У них даже поговорка какая-то есть, кажется «старикам на танке открыты все у нас дороги, а молодежи за танком везде у нас почет»… или еще как-то. Точно не помню, но смысл примерно такой.
– Ясно, – пробормотал Дебри. – Спасибо, генерал, за интересный рассказ. Вот как ни пообщаюсь с интересным человеком, так много узнаю, чего в мире творится.
Асфальтовая дорога, проложенная в чрезвычайной спешке от аэродрома до нефтепровода, тем временем кончилась, и вездеход начал подпрыгивать на песчаных дюнах. Дебри порадовался, что не успел перекусить на аэродроме, так как нового поступления бумажных пакетов не предвиделось. За открытым окном мелькал однообразный пейзаж. Дебри начал активно потеть и попробовал вытирать пот со лба носовым платком. Вскоре все три носовых платка, которые Дебри нашел в карманах, промокли насквозь, а потеть Дебри не переставал. Чтобы отвлечься, наш герой снова взглянул в окно.
– А это что такое? – спросил он у Дестройера, указывая на непонятное геологическое образование, напоминавшее не то цепь небольших холмов, не то груду развалин.
– Да это развалины Вавилона, – ответил Дестройер. – Кстати, закрой лучше окно, а то в развалинах все время партизаны прячутся, могут обстрел начать. А стекла у нас все-таки бронированные.
Дебри поспешил закрыть окно, но все равно продолжал смотреть на развалины, которые все приближались и приближались.
– Там когда-то река была, – продолжал Дестройер, желая блеснуть своими познаниями. – Но русло реки постепенно смещается, и сейчас она совсем не там, где была пять тысяч лет назад, когда город строили. Ах, черт, какая досада, что развалины опять партизанам достались! А то раньше сюда так много туристов подваливало, мы такой бизнес делали! Кто-то из рок-музыкантов даже собирался тут клип снимать. Ну, теперь пришлось все заморозить, ясное дело. Смотри-ка, сейчас опять стрелять начнут.
Дестройер не ошибся – со стороны развалин донеслись пулеметные очереди, а в воздухе замерцали огоньки. Одна пуля задела бронированное стекло прямо рядом с головой Дебри, и тот не пожалел, что закрыл окно.
– И самое-то противное, что мы им ответить ничем не можем! – воскликнул Дестройер. – Если мы эти развалины разбомбим, потом туристам будет нечего показывать! То есть, конечно, можно сначала разбомбить, а потом подправить, да начальство не велит – мол, слишком дорого и хлопотно. А по мне, ну их, этих туристов! У нас сейчас главная задача – партизан оттуда выбить. Кстати, Дебри, именно тебе и придется подумать над тем, как их оттуда выкурить. А то мы за три месяца так ничего и не придумали.
– А чего, можно подумать, – сказал Дебри. – Как вы сказали – «выкурить»? А вы пробовали забросить туда с воздуха пару шашек со слезоточивым газом? И рядом чтоб отряд нашего спецназа в противогазах был. Партизан от слезоточивого газа начнет плющить, а спецназ тут как тут, с лазерными пулеметами. И развалины портить не придется.
– Слушай-ка, а это идея! – сказал Дестройер. – Молодец, Дебри, чувствуется, орден ты получишь точно! Только сбрасывать на них будем не слезоточивый газ, а нервно-паралитический. А то мало ли что… Вдруг они под воздействием слезоточивого газа из автоматов начнут палить по всем направлениям? Такое у нас уже как-то раз было.
– Ну, как хотите, – сказал Дебри. – Мое дело – предложить.
– Это ты верно сказал, – усмехнулся Дестройер. – Нет, если честно, насчет газа и спецназа ты классно придумал. Надо будет на военном совете мыслишку подкинуть. Если выгорит – тебе медаль.
– Спасибо, – сказал Дебри. – А место для меня на кладбище военных героев вы бы не могли забить? Ну, так, на всякий случай.
– С одной стороны, кладбище-то переполнено, – пробормотал Дестройер. – А с другой стороны, у нас теперь кремация в моде. Все у китайцев передирают. Ладно, Дебри, посмотрим, чего там можно сделать. В лучшем случае что-нибудь да придумаем.
– Спасибо, – сказал Дебри. – Кстати, а вы не знаете, где тут Вавилонская башня? А то мне один знакомый человек говорил, что она выше наших небоскребов в Нью-Йорке. Он еще все время хотел ее сфотографировать. Она, что, правда, выше небоскребов?
Дестройер рассмеялся.
– В некотором роде, дорогой мой Дебри, башня эта действительно выше всего, что мы умудрились построить, – ответил он. – А с другой стороны, ее как бы и вообще не существует. Так что сфотографироваться возле нее вряд ли получится. Ну, а насчет того, чтобы увидеть… Кто знает, может, побегаешь тут по пустыне, да и увидишь чего-нибудь. Говорят, тут много всяких чудес творится.
– Понятно, – сказал Дебри. – Хотя, если честно, что-то я про эту башню ничего не понял.
– Не мудрено! – вздохнул Дестройер.
Экскурсия между тем продолжалась.
Новая американская колония
Основательно пропотевшему Дебри, наконец, разрешили открыть окно. По дороге к военному лагерю вездеход миновал еще два месторождения, где нефть била фонтаном прямо из земли. Точнее, била бы фонтаном, если бы не очереди грузовиков-цистерн со своими шлангами. Наконец-то вдалеке показался палаточный городок, окруженный электрошоковой изгородью и системой противовоздушной обороны. Это и был американский военный лагерь, одиноко стоящий посреди бескрайней пустыни под вечерним небом и сверкающий в лучах заходящего солнца.
Примерно в километре от ворот лагеря начиналась очередная асфальтовая дорога. То есть, если судить строго, здесь она кончалась, так как прокладывали ее от ворот. С воздуха дорога эта выглядела как узкий черный язык или локатор, выброшенный огромным животным-лагерем в бесконечность пустыни. Однако Дебри не мог оценить вид лагеря с воздуха, зато он оценил качество дороги, когда вездеход перестал подпрыгивать на всяческих неровностях.
– Ну что ж, можно считать, что мы добрались успешно, – сказал Эксплоудер. – Если мы ни разу за всю поездку не напоролись на противотанковую мину, значит, удача сегодня была на нашей стороне.
– А что было бы, если бы мы на нее напоролись? – шепотом спросил Дебри у Дестройера.
– Ну, тогда нас вряд ли похоронили бы на кладбище военных героев, – ответил Дестройер.
– А почему? – спросил Дебри. – Закон не позволяет, что ли?
– Да нет, просто замучились бы собирать тела по кусочкам в радиусе километра, – ответил Дестройер, и Дебри надолго замолчал, с трудом проглотив комок в горле.
И вот вездеход наконец-то остановился на небольшой площадке между палаток. Отовсюду сбежались любопытные американские солдаты в одеждах цвета «хаки», желающие поглазеть на вездеход и на тех счастливчиков, которые умудрились не нарваться ни на одну из противотанковых мин, коими пустыня была нашпигована, словно минное поле. Взмокший Дебри вылез из раскаленного салона в раскаленный вечер пустыни. Следом за ним из вездехода выбралась мисс Вракер, и собравшиеся американские солдаты начали свистеть и кричать что-то восторженное.
– Тихо всем! – гаркнул Дебри. – Это моя жена!
Мисс Вракер была польщена, что Дебри таким оригинальным образом сделал ей предложение. Далее вылезли Тупой, Ещетупее и генералы. Дестройер проводил новоприбывших в отведенные для них палатки, пока Эксплоудер орал на собравшихся солдат:
– Ну и чего вы тут встали? Вездеходов, что ли, не видели? А ну живо всем работать!
Солдаты с унылым видом разошлись.
– Вот здесь у нас «Макдоналдс», – говорил Дестройер, показывая на большую палатку, около которой стоял деревянный столбик с прибитой табличкой, на которой был нацарапан прейскурант. – Это мы решили доставить солдатам удовольствие, а то парни совсем стосковались по «Кока-коле».
И правда, перед «Макдоналдсом» стояла очередь, а рядом с палаткой бегал человек, наряженный в костюм Рональда Макдональда и орал в спутниковый телефон:
– Да, да, вези еще два самолета – один с «Кока-колой», другой – с гамбургерами! Да ты чего, у нас уже все расходы окупились, ты не представляешь, какой это здесь ходовой товар! Не зря производители так сделали, что «Кока-кола» вызывает привыкание, ох, не зря! Именно здесь это по-настоящему ощущаешь, как нигде! Да будут деньги, будут! Тут целая армия от ломки страдает, а ты еще из-за денег переживаешь! Вези, вези! И «Биг-Маки» тоже вези! И чизбургеры, и чикенбургеры! Все вези!
Дестройер все же довел Дебри и всю компанию до палаток, в которых им предстояло жить.
– Значит так, – сказал Дестройер. – Выбирайте сами, кто лезет в большую, а кто – в маленькую. Туалеты и душевая вон там, – он махнул рукой в сторону каких-то более устойчивых строений, чем армейские палатки. – Расписание завтраков, обедов и ужинов висит в каждой палатке. Ну, где находится «Макдоналдс», вы уже видели. Все, ребята, пока, до завтра, увидимся утром, мне пора бежать!
И Дестройер убежал.
– Сэр, а кто из нас в какой палатке будет жить? – спросил Тупой.
– Значит так, – сказал Дебри. – Тупой, Ещетупее, залезайте оба в маленькую палатку!
– А почему в маленькую? – жалобно спросил Ещетупее.
– А потому, что я так сказал! – ответил Дебри. – Живо!
– Есть, сэр! – сказал Тупой и потащил за собой Ещетупее.
– Ну, а мы с тобой, дорогая моя Джули, получили прямо-таки пятизвездочный отель! – сказал Дебри, пропуская мисс Вракер в большую палатку.
– Ты – настоящий герой, дорогой мой Дебри! – сказала мисс Вракер.
Чуть позже вся эта новоприбывшая компания пожелала принять душ после долгой дороги. Пока душ принимала мисс Вракер, Дебри стоял у дверей душевой с автоматом в руках и короткими очередями отгонял желающих припасть глазом к дверной щелке или замочной скважине. Незаметно наступала ночь.
Примерно в километре от ворот лагеря начиналась очередная асфальтовая дорога. То есть, если судить строго, здесь она кончалась, так как прокладывали ее от ворот. С воздуха дорога эта выглядела как узкий черный язык или локатор, выброшенный огромным животным-лагерем в бесконечность пустыни. Однако Дебри не мог оценить вид лагеря с воздуха, зато он оценил качество дороги, когда вездеход перестал подпрыгивать на всяческих неровностях.
– Ну что ж, можно считать, что мы добрались успешно, – сказал Эксплоудер. – Если мы ни разу за всю поездку не напоролись на противотанковую мину, значит, удача сегодня была на нашей стороне.
– А что было бы, если бы мы на нее напоролись? – шепотом спросил Дебри у Дестройера.
– Ну, тогда нас вряд ли похоронили бы на кладбище военных героев, – ответил Дестройер.
– А почему? – спросил Дебри. – Закон не позволяет, что ли?
– Да нет, просто замучились бы собирать тела по кусочкам в радиусе километра, – ответил Дестройер, и Дебри надолго замолчал, с трудом проглотив комок в горле.
И вот вездеход наконец-то остановился на небольшой площадке между палаток. Отовсюду сбежались любопытные американские солдаты в одеждах цвета «хаки», желающие поглазеть на вездеход и на тех счастливчиков, которые умудрились не нарваться ни на одну из противотанковых мин, коими пустыня была нашпигована, словно минное поле. Взмокший Дебри вылез из раскаленного салона в раскаленный вечер пустыни. Следом за ним из вездехода выбралась мисс Вракер, и собравшиеся американские солдаты начали свистеть и кричать что-то восторженное.
– Тихо всем! – гаркнул Дебри. – Это моя жена!
Мисс Вракер была польщена, что Дебри таким оригинальным образом сделал ей предложение. Далее вылезли Тупой, Ещетупее и генералы. Дестройер проводил новоприбывших в отведенные для них палатки, пока Эксплоудер орал на собравшихся солдат:
– Ну и чего вы тут встали? Вездеходов, что ли, не видели? А ну живо всем работать!
Солдаты с унылым видом разошлись.
– Вот здесь у нас «Макдоналдс», – говорил Дестройер, показывая на большую палатку, около которой стоял деревянный столбик с прибитой табличкой, на которой был нацарапан прейскурант. – Это мы решили доставить солдатам удовольствие, а то парни совсем стосковались по «Кока-коле».
И правда, перед «Макдоналдсом» стояла очередь, а рядом с палаткой бегал человек, наряженный в костюм Рональда Макдональда и орал в спутниковый телефон:
– Да, да, вези еще два самолета – один с «Кока-колой», другой – с гамбургерами! Да ты чего, у нас уже все расходы окупились, ты не представляешь, какой это здесь ходовой товар! Не зря производители так сделали, что «Кока-кола» вызывает привыкание, ох, не зря! Именно здесь это по-настоящему ощущаешь, как нигде! Да будут деньги, будут! Тут целая армия от ломки страдает, а ты еще из-за денег переживаешь! Вези, вези! И «Биг-Маки» тоже вези! И чизбургеры, и чикенбургеры! Все вези!
Дестройер все же довел Дебри и всю компанию до палаток, в которых им предстояло жить.
– Значит так, – сказал Дестройер. – Выбирайте сами, кто лезет в большую, а кто – в маленькую. Туалеты и душевая вон там, – он махнул рукой в сторону каких-то более устойчивых строений, чем армейские палатки. – Расписание завтраков, обедов и ужинов висит в каждой палатке. Ну, где находится «Макдоналдс», вы уже видели. Все, ребята, пока, до завтра, увидимся утром, мне пора бежать!
И Дестройер убежал.
– Сэр, а кто из нас в какой палатке будет жить? – спросил Тупой.
– Значит так, – сказал Дебри. – Тупой, Ещетупее, залезайте оба в маленькую палатку!
– А почему в маленькую? – жалобно спросил Ещетупее.
– А потому, что я так сказал! – ответил Дебри. – Живо!
– Есть, сэр! – сказал Тупой и потащил за собой Ещетупее.
– Ну, а мы с тобой, дорогая моя Джули, получили прямо-таки пятизвездочный отель! – сказал Дебри, пропуская мисс Вракер в большую палатку.
– Ты – настоящий герой, дорогой мой Дебри! – сказала мисс Вракер.
Чуть позже вся эта новоприбывшая компания пожелала принять душ после долгой дороги. Пока душ принимала мисс Вракер, Дебри стоял у дверей душевой с автоматом в руках и короткими очередями отгонял желающих припасть глазом к дверной щелке или замочной скважине. Незаметно наступала ночь.
Лирическое отступление 1
Кое-что о чемоданах или ухабы судьбы
Наступил новый день. Дебри проснулся от сигнала воздушной тревоги, который в лагере использовали вместо будильника. Однако речь сейчас пойдет не о Дебри, а о лейтенанте Шерифе, которого мы на некоторое время упустили из виду. Лейтенант всю ночь пролежал на складе, все в том же чемодане, но уже в новой позе йоги. Утром его вместе с другими чемоданами погрузили на маленький открытый грузовичок и повезли в военный лагерь. Однако случилось непредвиденное: поскольку чемодан с лейтенантом Шерифом положили с самого края, чемодан этот благополучно свалился с грузовичка, когда тот поднимался на невысокий холм. Свалившись, чемодан некоторое время катился, подпрыгивая, вниз по склону холма, а потом остановился, закатившись в первую попавшуюся на пути яму, оказавшуюся недорытым окопом партизан.
Утренняя прогулка с чаепитием
Дебри тем временем высказал мисс Вракер все, что он думает по поводу сигнала воздушной тревоги, который его разбудил. Мисс Вракер стала потихоньку разбирать вещи, а Дебри вышел из палатки с целью прогуляться. В лагере смотреть было особо не на что, поэтому Дебри дошел до электрического забора и начал смотреть на пустыню. Через пару минут он решил, что было бы неплохо забраться повыше, и начал искать какое-либо возвышение.
Возвышение обнаружилось довольно скоро: неподалеку прямо перед забором стояла смотровая вышка, на которой вроде бы должен был быть часовой. Однако часового не было ни на самой вышке, ни в ближайшем радиусе. Дебри пожал плечами, почесал в затылке и полез вверх по лестнице.
Со смотровой вышки вид был куда лучше, чем из-за электрического забора. Отсюда лагерь казался совсем маленьким по сравнению с царством песка и камней, которое простиралось до самого горизонта во все стороны. Дебри, к своему удивлению, обнаружил на площадке полевой бинокль и начал разглядывать в него пустыню. Вдалеке виднелась поблескивающая синяя ленточка (река, – догадался Дебри). Вдоль реки было заметно какое-то движение, но Дебри даже с биноклем в руках не мог бы сказать точно, что это, партизанский отряд или американская военная колонна. На самом деле, это был караван, который сбился с Великого Шелкового Пути еще пару-тройку тысяч лет назад. Дебри посмотрел в другую сторону и увидел вдалеке холмы, которые когда-то были Вавилоном и, вполне возможно, центром древнего мира (с историей Дебри не дружил, точно так же, как и с географией).
Дебри собирался продолжить осмотр пустыни, но тут снизу раздался крик:
– Эй, часовой!
– Что такое? – спросил Дебри, перегнувшись через перила, чтобы посмотреть, кто кричит.
Как раз в тот момент, когда он нагнулся, мимо просвистела пуля и пробила перекладину за спиной Дебри. Дебри в ту же секунду понял, что если бы он не пригнулся, пуля, скорее всего, прошила бы его насквозь. Испугавшись, Дебри перевалился через перила и, пролетев метров пять, брякнулся спиной на песок, прямо под ноги того солдата, который его окрикнул.
– Живой? – услышал Дебри обращенный к нему вопрос.
Он попытался утвердительно кивнуть, после чего открыл глаза и попытался сесть.
– Ты чего там торчал? – спросил его солдат. – Не знаешь, что ли, что партизанские снайперы эту вышку уже две недели обстреливают?
– Не знаю, – ответил Дебри, вставая и потирая ушибленные места. – А на кой… тогда эту вышку вообще ставили?
– А бог его знает, – ответил солдат. – Что-то я тебя тут раньше не видел. Ты кто такой?
– Дебри, полиция Нью-Йорка, – ответил Дебри. – Мы вчера приехали. На вездеходе.
– А я – Хэдэншолдерс, – ответил солдат. – Мы с парнями тут уже полгода паримся. Кстати, тебе часовой не попадался? Он тут должен был внизу спать и отгонять любопытных.
– Не-а, – ответил Дебри. – Слушай, а что, если он того…
– Чего? – спросил Хэдэншолдерс.
– Ну, если он тоже с утра решил… видом полюбоваться? – спросил Дебри.
– Тогда плохи наши дела, – сказал Хэдэншолдерс. – Ты там наверху крови не видел?
– Да нет, вроде бы не видел, – ответил Дебри. – Хотя я там недолго простоял. Давай поищем, может, здесь он где-то.
Часовой обнаружился за углом. Он лежал на песке, в тенечке, а на его майке цвета «хаки» расплывалось красное пятно. Рядом валялся стаканчик из-под «Кока-колы».
– Эй, Ментос, ты живой? – закричал Хэдэншолдерс. – Тебя что, ранили?
Дебри и Хэдэншолдерс начали расталкивать Ментоса, и тот в конце концов открыл глаза.
– Чего случилось? – спросил Ментос, увидев перед собой две перепуганные морды.
– Ты что, на вышку залез? – спросил Дебри.
– И тебя подстрелили? – спросил Хэдэншолдерс.
– Да нет, это кетчуп, – ответил Ментос, вставая. – Я в «Макдоналдсе» заказал гамбургер и кофе вместо «Кока-колы». По-моему, они там чего-то не того налили, меня и сморило. Слушайте, а никто не заметил, что я тут дрыхну?
– Да нет, кроме нас двоих, тут никого нету, – сказал Хэдэншолдерс. – Знакомься, Ментос, это Дебри. Он из полиции, его сюда прислали. Я его на твоей вышке нашел пять минут назад. Естественно, после выстрелов мы перепугались и пошли тебя искать.
– Понятно, – сказал Ментос. – Спасибо, что разбудили. Очень приятно, мистер Дебри. А зачем вы на вышку-то полезли? Там же ясно написано на табличке… – Ментос осекся на полуслове.
– На какой табличке? – спросил Дебри.
– Опять этот Липтенс табличку упер в свою палатку! – воскликнул Ментос, вскакивая на ноги. – Понравилась ему, видите ли, надпись «Fire line»! Он ее уже пятый раз в свою палатку таскает. Пошли разбираться!
Ментос, Дебри и Хэдэншолдерс побежали искать Липтенса, который питал страсть ко всякого рода табличкам. Палатку Липтенса было нетрудно узнать – перед входом висела табличка «Посторонним вход воспрещен», которую Липтенс привез с собой еще из Америки.
Ментос, не обращая внимания на табличку, вбежал в палатку, чуть не разрушив эту хлипкую конструкцию, и выволок оттуда Липтенса вместе с табличкой «Fire line».
– Ты опять мою табличку стащил, придурок?! – орал Ментос на Липтенса. – А ты знаешь, что из-за тебя чуть человек не погиб?!
– Но не погиб же? – спросил Липтенс.
– Да, как видите, живой, – ответил Дебри.
– А вы кто будете, собственно говоря? – спросил Липтенс, разглядывая Дебри.
– Джон Дебри, полиция Нью-Йорка, – ответил Дебри. – Прибыл для оказания посильной помощи. А вы кто?
– Липтенс, штурман авиации! – ответил Липтенс. – Нахожусь здесь в ожидании того момента, когда починят мой вертолет.
– А что с ним? – спросил Дебри.
– Да, меня тут сбили недавно, – ответил Липтенс. – Как раз над лагерем.
– Да, вертолет у нас до сих пор стоит там, где упал, – сказал Хэдэншолдерс. – Можете потом на него посмотреть.
– Господа, не хотите ли выпить чаю? – спросил Липтенс. – Милости просим в мою палатку. У нас там как раз проходила чайная церемония, которую вы столь бесцеремонно прервали.
– Ну, уж, простите нас, – ответил Ментос, возвращая Липтенсу табличку и заходя в палатку. – У меня просто еще со вчерашнего дня нервы ни к черту.
– Тем более вам надо выпить чаю, – сказал Липтенс.
Дебри тоже зашел в палатку и увидел сразу много странных вещей. Во-первых, палатка была забита табличками, что называется, «на все случаи жизни». На полу валялось несколько дорожных знаков, у самой двери свисал с потолка знак «кирпич», об который Дебри ударился головой. Еще перед входом, который одновременно был и выходом, висела табличка «Exit», которая умудрялась светиться даже без электричества и батареек. Другой странностью было то, что на полу сидели в позе лотоса (по другому было просто невозможно разместиться) трое и пили чай из чашек без ручек.
Дебри тоже уселся в позе лотоса на пол и поразился, насколько жесткий здесь пол. Приглядевшись, он понял, что это не пол, а рекламный щит, застеленный тканью цвета «хаки». Через прорезь в ткани виднелось лицо Нильса Лэссена, и Дебри вспомнил, что такие щиты с рекламой освежающих мятных конфет «Mentos» довольно часто встречались в Нью-Йорке. В центре рекламы был помещен Нильс Лэссен, намеревающийся выпрыгнуть из окна, для чего он подставил под окно унитаз, чтобы легче было взобраться на подоконник. Нильс держал в руках пачку конфет «Mentos» и, улыбаясь, глядел в объектив видеокамеры, которой это снимали. Внизу был слоган: «Mentos. Fresh idea!» Дебри эта надпись всегда напоминала надписи «Fresh fish» на рыбных магазинах, из-за чего конфеты «Mentos» наш герой иногда подсознательно воспринимал в качестве закуски к пиву, хотя свежей рыбой пиво не закусывают.
Липтенс разлил чай по чашкам и раздал их новоприбывшим.
– Это зеленый чай, – сказал Липтенс. – Лично срезал его лопастями вертолета с высокогорных склонов Цейлона.
– Спасибо, – сказал Дебри и сделал глоток.
Дебри не ожидал, что у чая может оказаться такой вкус, так что от неожиданности он выплюнул чай прямо на Ментоса. Дебри уже хотел начать извиняться, но не успел, так как в сей момент со стороны вышки донесся звук выстрела и чей-то крик.
– Ё-мое, со мной же еще трое вчера приехали! – воскликнул Дебри.
Секунду спустя вся компания уже бежала к вышке. Чай из опрокинутых чашек растекался по полотну цвета «хаки», покрывающему рекламный щит с Нильсом Лэссеном. А Нильс по-прежнему смотрел в камеру с улыбкой на губах и хитринкой в глазах.
Прямо под вышкой валялись Тупой и Ещетупее, которым с утра пришла блажь полюбоваться видом по примеру Дебри. Мисс Вракер стояла неподалеку с цифровым фотоаппаратом в руке.
– Придурки! – заорал Дебри. – Немедленно отойдите все от вышки! Тут же снайперы пасутся! Да и я сам хорош – не успел вас предупредить.
– А вы как об этом узнали, мистер Дебри? – спросил Тупой, пытаясь встать.
– Да я с утра наверх поднялся – видом полюбоваться, – ответил Дебри. – А вот этот парень, Хэдэншолдерс, спас мне жизнь.
– Приятно познакомиться, – сказал Тупой Хэдэншолдерсу. – Меня зовут Тупой, я заместитель мистера Дебри. А это Ещетупее, наш ассистент.
– Кто я? – переспросил Ещетупее.
– Да не волнуйся ты так, ты у нас по-прежнему никто, – успокоил его Тупой, и Ещетупее немедленно достиг дзэнского просветления.
– А ты что тут делала? – спросил Дебри у мисс Вракер.
– Я их сфотографировать хотела, – ответила мисс Вракер. – Кадр, кстати говоря, получился очень эффектный. Хочешь полюбоваться?
Дебри взглянул на дисплей цифрового фотоаппарата и увидел, как Тупой и Ещетупее застыли в воздухе в живописных позах во время падения с вышки.
– Хороший кадр, – кивнул Дебри.
– Это пойдет на первую полосу! – воскликнула мисс Вракер. – И название статьи – «Вышка смерти»! Представляешь, какая будет сенсация?
Дебри подумал о сенсации и застыл в позе памятника первому космонавту, мечтательно глядящему в небо.
– Надо только спросить у генерала Дестройера, можно ли об этом писать и в каком ключе, – сказала мисс Вракер.
– А зачем? – не понял Дебри.
– Цензура, – ответила мисс Вракер.
– А-а! – сказал Дебри, внезапно поняв, что расплывчатое понятие «цензура» наконец-то материализовалось в лице генерала Дестройера.
– Слушай-ка, а откуда у тебя фотоаппарат? – спросил Дебри у мисс Вракер. – Чемоданы привезли, что ли?
– Совсем недавно, – ответила мисс Вракер. – Пока ты чай пил.
– А откуда ты знаешь, что я чай пил? – спросил Дебри.
– У тебя рубашка мокрая, – ответила мисс Вракер.
– Гениально! – сказал Дебри. – Как ты научилась так обо всем догадываться?
– Лучшим журналистам Нью-Йорка однажды читал лекцию Александр Клыгин, и я каким-то образом попала в число этих лучших журналистов, – ответила мисс Вракер.
– А кто этот Александр Клыгин? – спросил Дебри.
– Он по одному внешнему виду любого человека может назвать его род занятий, прошлое и будущее, – ответила мисс Вракер. – Ну, вроде как Шерлок Холмс.
– А-а! – повторил Дебри, услышав знакомое имя. – И что, этот Клыгин дает консультации лучше Стреляного Воробья? А тебе он что-нибудь рассказывал про будущее?
– Ну, он сказал почти всю правду, – покраснев, сказала мисс Вракер.
– Надо сказать Эльдораде, что у него конкурент появился, – пробормотал Дебри.
Дебри, Тупой и Ещетупее отправились разбирать свои чемоданы, а мисс Вракер отправилась писать статью. Ещетупее заметил, что чемодан с лейтенантом Шерифом отсутствует и стал его искать, заглядывая за все углы. Таким образом, он наткнулся на Дебри, который беседовал о чем-то с Липтенсом.
– Мистер Дебри, вы не видели моего большого чемодана? – спросил Ещетупее.
– А что, в куче его не было? – спросил Дебри.
Возвышение обнаружилось довольно скоро: неподалеку прямо перед забором стояла смотровая вышка, на которой вроде бы должен был быть часовой. Однако часового не было ни на самой вышке, ни в ближайшем радиусе. Дебри пожал плечами, почесал в затылке и полез вверх по лестнице.
Со смотровой вышки вид был куда лучше, чем из-за электрического забора. Отсюда лагерь казался совсем маленьким по сравнению с царством песка и камней, которое простиралось до самого горизонта во все стороны. Дебри, к своему удивлению, обнаружил на площадке полевой бинокль и начал разглядывать в него пустыню. Вдалеке виднелась поблескивающая синяя ленточка (река, – догадался Дебри). Вдоль реки было заметно какое-то движение, но Дебри даже с биноклем в руках не мог бы сказать точно, что это, партизанский отряд или американская военная колонна. На самом деле, это был караван, который сбился с Великого Шелкового Пути еще пару-тройку тысяч лет назад. Дебри посмотрел в другую сторону и увидел вдалеке холмы, которые когда-то были Вавилоном и, вполне возможно, центром древнего мира (с историей Дебри не дружил, точно так же, как и с географией).
Дебри собирался продолжить осмотр пустыни, но тут снизу раздался крик:
– Эй, часовой!
– Что такое? – спросил Дебри, перегнувшись через перила, чтобы посмотреть, кто кричит.
Как раз в тот момент, когда он нагнулся, мимо просвистела пуля и пробила перекладину за спиной Дебри. Дебри в ту же секунду понял, что если бы он не пригнулся, пуля, скорее всего, прошила бы его насквозь. Испугавшись, Дебри перевалился через перила и, пролетев метров пять, брякнулся спиной на песок, прямо под ноги того солдата, который его окрикнул.
– Живой? – услышал Дебри обращенный к нему вопрос.
Он попытался утвердительно кивнуть, после чего открыл глаза и попытался сесть.
– Ты чего там торчал? – спросил его солдат. – Не знаешь, что ли, что партизанские снайперы эту вышку уже две недели обстреливают?
– Не знаю, – ответил Дебри, вставая и потирая ушибленные места. – А на кой… тогда эту вышку вообще ставили?
– А бог его знает, – ответил солдат. – Что-то я тебя тут раньше не видел. Ты кто такой?
– Дебри, полиция Нью-Йорка, – ответил Дебри. – Мы вчера приехали. На вездеходе.
– А я – Хэдэншолдерс, – ответил солдат. – Мы с парнями тут уже полгода паримся. Кстати, тебе часовой не попадался? Он тут должен был внизу спать и отгонять любопытных.
– Не-а, – ответил Дебри. – Слушай, а что, если он того…
– Чего? – спросил Хэдэншолдерс.
– Ну, если он тоже с утра решил… видом полюбоваться? – спросил Дебри.
– Тогда плохи наши дела, – сказал Хэдэншолдерс. – Ты там наверху крови не видел?
– Да нет, вроде бы не видел, – ответил Дебри. – Хотя я там недолго простоял. Давай поищем, может, здесь он где-то.
Часовой обнаружился за углом. Он лежал на песке, в тенечке, а на его майке цвета «хаки» расплывалось красное пятно. Рядом валялся стаканчик из-под «Кока-колы».
– Эй, Ментос, ты живой? – закричал Хэдэншолдерс. – Тебя что, ранили?
Дебри и Хэдэншолдерс начали расталкивать Ментоса, и тот в конце концов открыл глаза.
– Чего случилось? – спросил Ментос, увидев перед собой две перепуганные морды.
– Ты что, на вышку залез? – спросил Дебри.
– И тебя подстрелили? – спросил Хэдэншолдерс.
– Да нет, это кетчуп, – ответил Ментос, вставая. – Я в «Макдоналдсе» заказал гамбургер и кофе вместо «Кока-колы». По-моему, они там чего-то не того налили, меня и сморило. Слушайте, а никто не заметил, что я тут дрыхну?
– Да нет, кроме нас двоих, тут никого нету, – сказал Хэдэншолдерс. – Знакомься, Ментос, это Дебри. Он из полиции, его сюда прислали. Я его на твоей вышке нашел пять минут назад. Естественно, после выстрелов мы перепугались и пошли тебя искать.
– Понятно, – сказал Ментос. – Спасибо, что разбудили. Очень приятно, мистер Дебри. А зачем вы на вышку-то полезли? Там же ясно написано на табличке… – Ментос осекся на полуслове.
– На какой табличке? – спросил Дебри.
– Опять этот Липтенс табличку упер в свою палатку! – воскликнул Ментос, вскакивая на ноги. – Понравилась ему, видите ли, надпись «Fire line»! Он ее уже пятый раз в свою палатку таскает. Пошли разбираться!
Ментос, Дебри и Хэдэншолдерс побежали искать Липтенса, который питал страсть ко всякого рода табличкам. Палатку Липтенса было нетрудно узнать – перед входом висела табличка «Посторонним вход воспрещен», которую Липтенс привез с собой еще из Америки.
Ментос, не обращая внимания на табличку, вбежал в палатку, чуть не разрушив эту хлипкую конструкцию, и выволок оттуда Липтенса вместе с табличкой «Fire line».
– Ты опять мою табличку стащил, придурок?! – орал Ментос на Липтенса. – А ты знаешь, что из-за тебя чуть человек не погиб?!
– Но не погиб же? – спросил Липтенс.
– Да, как видите, живой, – ответил Дебри.
– А вы кто будете, собственно говоря? – спросил Липтенс, разглядывая Дебри.
– Джон Дебри, полиция Нью-Йорка, – ответил Дебри. – Прибыл для оказания посильной помощи. А вы кто?
– Липтенс, штурман авиации! – ответил Липтенс. – Нахожусь здесь в ожидании того момента, когда починят мой вертолет.
– А что с ним? – спросил Дебри.
– Да, меня тут сбили недавно, – ответил Липтенс. – Как раз над лагерем.
– Да, вертолет у нас до сих пор стоит там, где упал, – сказал Хэдэншолдерс. – Можете потом на него посмотреть.
– Господа, не хотите ли выпить чаю? – спросил Липтенс. – Милости просим в мою палатку. У нас там как раз проходила чайная церемония, которую вы столь бесцеремонно прервали.
– Ну, уж, простите нас, – ответил Ментос, возвращая Липтенсу табличку и заходя в палатку. – У меня просто еще со вчерашнего дня нервы ни к черту.
– Тем более вам надо выпить чаю, – сказал Липтенс.
Дебри тоже зашел в палатку и увидел сразу много странных вещей. Во-первых, палатка была забита табличками, что называется, «на все случаи жизни». На полу валялось несколько дорожных знаков, у самой двери свисал с потолка знак «кирпич», об который Дебри ударился головой. Еще перед входом, который одновременно был и выходом, висела табличка «Exit», которая умудрялась светиться даже без электричества и батареек. Другой странностью было то, что на полу сидели в позе лотоса (по другому было просто невозможно разместиться) трое и пили чай из чашек без ручек.
Дебри тоже уселся в позе лотоса на пол и поразился, насколько жесткий здесь пол. Приглядевшись, он понял, что это не пол, а рекламный щит, застеленный тканью цвета «хаки». Через прорезь в ткани виднелось лицо Нильса Лэссена, и Дебри вспомнил, что такие щиты с рекламой освежающих мятных конфет «Mentos» довольно часто встречались в Нью-Йорке. В центре рекламы был помещен Нильс Лэссен, намеревающийся выпрыгнуть из окна, для чего он подставил под окно унитаз, чтобы легче было взобраться на подоконник. Нильс держал в руках пачку конфет «Mentos» и, улыбаясь, глядел в объектив видеокамеры, которой это снимали. Внизу был слоган: «Mentos. Fresh idea!» Дебри эта надпись всегда напоминала надписи «Fresh fish» на рыбных магазинах, из-за чего конфеты «Mentos» наш герой иногда подсознательно воспринимал в качестве закуски к пиву, хотя свежей рыбой пиво не закусывают.
Липтенс разлил чай по чашкам и раздал их новоприбывшим.
– Это зеленый чай, – сказал Липтенс. – Лично срезал его лопастями вертолета с высокогорных склонов Цейлона.
– Спасибо, – сказал Дебри и сделал глоток.
Дебри не ожидал, что у чая может оказаться такой вкус, так что от неожиданности он выплюнул чай прямо на Ментоса. Дебри уже хотел начать извиняться, но не успел, так как в сей момент со стороны вышки донесся звук выстрела и чей-то крик.
– Ё-мое, со мной же еще трое вчера приехали! – воскликнул Дебри.
Секунду спустя вся компания уже бежала к вышке. Чай из опрокинутых чашек растекался по полотну цвета «хаки», покрывающему рекламный щит с Нильсом Лэссеном. А Нильс по-прежнему смотрел в камеру с улыбкой на губах и хитринкой в глазах.
Прямо под вышкой валялись Тупой и Ещетупее, которым с утра пришла блажь полюбоваться видом по примеру Дебри. Мисс Вракер стояла неподалеку с цифровым фотоаппаратом в руке.
– Придурки! – заорал Дебри. – Немедленно отойдите все от вышки! Тут же снайперы пасутся! Да и я сам хорош – не успел вас предупредить.
– А вы как об этом узнали, мистер Дебри? – спросил Тупой, пытаясь встать.
– Да я с утра наверх поднялся – видом полюбоваться, – ответил Дебри. – А вот этот парень, Хэдэншолдерс, спас мне жизнь.
– Приятно познакомиться, – сказал Тупой Хэдэншолдерсу. – Меня зовут Тупой, я заместитель мистера Дебри. А это Ещетупее, наш ассистент.
– Кто я? – переспросил Ещетупее.
– Да не волнуйся ты так, ты у нас по-прежнему никто, – успокоил его Тупой, и Ещетупее немедленно достиг дзэнского просветления.
– А ты что тут делала? – спросил Дебри у мисс Вракер.
– Я их сфотографировать хотела, – ответила мисс Вракер. – Кадр, кстати говоря, получился очень эффектный. Хочешь полюбоваться?
Дебри взглянул на дисплей цифрового фотоаппарата и увидел, как Тупой и Ещетупее застыли в воздухе в живописных позах во время падения с вышки.
– Хороший кадр, – кивнул Дебри.
– Это пойдет на первую полосу! – воскликнула мисс Вракер. – И название статьи – «Вышка смерти»! Представляешь, какая будет сенсация?
Дебри подумал о сенсации и застыл в позе памятника первому космонавту, мечтательно глядящему в небо.
– Надо только спросить у генерала Дестройера, можно ли об этом писать и в каком ключе, – сказала мисс Вракер.
– А зачем? – не понял Дебри.
– Цензура, – ответила мисс Вракер.
– А-а! – сказал Дебри, внезапно поняв, что расплывчатое понятие «цензура» наконец-то материализовалось в лице генерала Дестройера.
– Слушай-ка, а откуда у тебя фотоаппарат? – спросил Дебри у мисс Вракер. – Чемоданы привезли, что ли?
– Совсем недавно, – ответила мисс Вракер. – Пока ты чай пил.
– А откуда ты знаешь, что я чай пил? – спросил Дебри.
– У тебя рубашка мокрая, – ответила мисс Вракер.
– Гениально! – сказал Дебри. – Как ты научилась так обо всем догадываться?
– Лучшим журналистам Нью-Йорка однажды читал лекцию Александр Клыгин, и я каким-то образом попала в число этих лучших журналистов, – ответила мисс Вракер.
– А кто этот Александр Клыгин? – спросил Дебри.
– Он по одному внешнему виду любого человека может назвать его род занятий, прошлое и будущее, – ответила мисс Вракер. – Ну, вроде как Шерлок Холмс.
– А-а! – повторил Дебри, услышав знакомое имя. – И что, этот Клыгин дает консультации лучше Стреляного Воробья? А тебе он что-нибудь рассказывал про будущее?
– Ну, он сказал почти всю правду, – покраснев, сказала мисс Вракер.
– Надо сказать Эльдораде, что у него конкурент появился, – пробормотал Дебри.
Дебри, Тупой и Ещетупее отправились разбирать свои чемоданы, а мисс Вракер отправилась писать статью. Ещетупее заметил, что чемодан с лейтенантом Шерифом отсутствует и стал его искать, заглядывая за все углы. Таким образом, он наткнулся на Дебри, который беседовал о чем-то с Липтенсом.
– Мистер Дебри, вы не видели моего большого чемодана? – спросил Ещетупее.
– А что, в куче его не было? – спросил Дебри.