Клюкина Ольга. Улыбка бешеной собаки

   Наверное, старик сделал кое-какие выводы, и перенес свое сооружение из веток подальше от посторонних глаз, в самую глубину островка. Или вовсе перебрался совсем в другое место.
   Для Ольки это тоже стало не слишком приятной неожиданностью - она все же надеялась совершать свой подвиг фоторепортера хотя бы под присмотром мальчишеских глаз. Так, на всякий случай.
   Кир обогнул на лодке весь небольшой островок, но никаких признаков жилья по-прежнему не обнаружилось.
   На заболоченном островке стояла какая-то нереальная, обморочная тишина, когда даже плеск воды под веслами воспринимался, как необычайный шум. Слышно было даже, как стрекозы слегка стрекотали крыльями, низко пролетая над водой, и задевая стебли осоки, а когда в воду меланхолично прыгали зазевавшиеся на берегу жабы, то казалось, будто кто-то начинал швыряться камнями, и хотелось поневоле пониже пригнуть голову.
   Мысль о том, что на острове сейчас хотя бы точно не было Водяного, немного придавала Ольке храбрости. Но не сказать, чтобы слишком.
   Наконец, Кир приткнул лодку к камышам, и Олька с наигранной беспечностью соскочила за борт, оказавшись по колено в воде.
   - Я лучше с тобой пойду, - сказал Кир. - Одной как-то... того. Не того.
   Кир не сказал "жутковато", но все поняли, что он подразумевал именно это.
   - Нет, ты только можешь все напортить, - ответила девочка, открывая крышку фотообъектива. - Я же сказала, что русалки, и всякие прочие загадочные дамочки охотятся почему-то только за парнями и мужчинами, так повелось. Мне она точно ничего не сделает, а за тобой начнет ещё гоняться...Скажет, почему ты меня не спас, спаситель ты наш геройский... Что тогда прикажешь делать? И потом - я быстро. Тут остров-то смехотворный - за пять минут обойдешь.
   - Неужели не боишься? - прошептал Ледик.
   - Не-а, - весело ответила Олька, стараясь не смотреть на ребят.
   В конце-концов, она сама предложила этот план, за язык никто не тянул, значит, идти на попятную теперь не годилось. И тем более хныкать, напрасно пищать.
   - А я бы точно помер со страха, - честно признался Ледик.
   - Не успеешь, я тебя здесь сам вперед убью, если будешь панику нагонять, - пришикнул на него Кир, и только тогда понял, что он кричит на товарища тоже почему-то шепотом, боясь лишний раз растревожить обступившую со всех сторон тишину.
   Договорились, что Кир сразу же свистнет, если на горизонте неожиданно появится Водяной - ему в виде жертвы Олька очень даже подходила, и лучше было лишний раз не пытать судьбу, и избежать новой встречи со стариком.
   Впрочем, нет, о всяких непредвиденных обстоятельствах даже и думать не хотелось.
   У девочки без того тряслись поджилки.
   Олька обулась в резиновые сланцы - идти в глубину острова приходилось по колено в воде, раздвигая перед собой двумя руками камыши. Больше всего теперь она боялась змей. Как правило, в таких уединенных и болотистых уголках как раз и гнездились речные гадюки.
   Но чем больше Олька старалась переключиться, и стараться о них не думать, тем чаще зеленые водоросли под ногами казались ей спинами гадюк, или других неведомых, но ядовитых рептилий.
   Водоросли слегка колыхались под тощей воды, отзываясь на каждый шаг девочки, и Ольке начинало мерещиться, что она вообще ступает по целому клубку из змей.
   Любое прикосновение острой осоки тоже сразу же отзывалось болезненным ожогом, и напоминало о смертельных змеиных укусах. И ещё почему - то - о Черной руке с шевелящимися пальцами, которая тоже могла, по идее, вылезти из любого места.
   В какой-то момент девочка даже остановилась, думая, что больше не выдержит, такого испытания и, пока не поздно, лучше ей все же вернуться назад.
   Но что она скажет мальчишкам? Признается, что струсила?
   Поэтому вместо того, чтобы повернуть обратно, Олька набрала побольше в легкие воздуха, и приказала себе вообще больше не смотреть под ноги и не думать ни про какие руки.
   Она пошла быстро, почти побежала бегом, не разбирая дороги, и держа в поле зрения лишь верхушку ближайшей ивы, и вскоре вышла на более сухое место, заросшее белыми и очень пахучими болотными цветами. Цветы имели какой-то сладковатый запах, слегка отдающий тиной.
   Нет, духи с таких запахом ей бы точно не понравились. Этот аромат больше подходил для русалок, и прочих призрачных речных красавиц.
   Сразу же за небольшой цветочной поляной Олька заметила шалаш.
   Более-менее сухая, да и то с небольшими островками воды, центральная часть островка была такой маленькой, что спрятаться здесь было практически негде.
   На полянке, больше напоминающей большую кочку, больше никого не было: только Олька и этот шалаш, кое-как сложенный из веток и прикрытый каким-то тряпьем.
   Шалаш почему-то казался живым, корявым существом, чем-то вроде огромного, затаившегося в глубине ивы, зеленого паука.
   - Эй, кто там есть живой? - тихо, по привычке окликнула Олька, и осеклась.
   Ледик бы сейчас добавил: "И не живой тоже".
   Но даже от одного этого воспоминания девочке сейчас сделалось не по себе.
   От звука её голоса, в кустах тонко вскрикнула потревоженная чайка и взлетела в небо.
   Олька вспомнила рассказ Ледика о чайках, про то, кем на самом деле считаются эти безобидные на вид птицы, и побледнела от страха.
   Совсем недавно Ледик рассказал легенду про прибрежного грабителя, который однажды ночью во время прибоя нашел тело моряка, снял с него одежду, обувь, и даже золотую серьгу удачи - в далекие времена такие талисманы носили все бывалые м моряки. Но грабитель и не подумал похоронить беднягу, и оставил мертвое тело качаться на волнах. С того самого дня каждую ночь в окно его дома начала биться и резко кричать чайка, и продолжалось это до тех самых пор, пока грабитель не сошел с ума и не помер.
   Говорили, что в образе чайки к негодяю прилетала душа моряка, требуя отмщения...
   Олька нарочно сейчас тянула время, вспоминая всякие небылицы, чтобы подольше не приближаться к шалашу.
   Несколько раз она издалека сфотографировала логово Водяного, и только тогда решилась подойти ближе.
   Если утопленница успела превратиться в чайку, и улетела, то, значит, внутри шалаша будет пусто, можно будет сделать ещё один снимок, и спокойно возвращаться назад.
   Это соображение заметно придало Ольке решимости.
   Она нагнулась, заглянула в шалаш, но тут же отпрянула.
   Русалочка находилась внутри этого темноватого, влажного сооружения из веток логова - она спала.
   Неестественно бледная, рыжеволосая девочка лежала внутри шалаша, раскинувшись, на знакомом черном плаще Водяного, и тяжело дышала маленьким, ярко-красным, слегка приоткрытым ртом. Олька пригляделась - по крайней мере ноги у девчонки были на месте, никакого хвоста не наблюдалось и в помине. Из-под короткого платья выглядывала пара худых ножек-палочек рыжеволосой малютки, которой на вид было не более семи, или самое большее - восьми лет от роду.
   Имелось в виду - человеческих лет, исчисление которых остановилось, как только бедняжка начала жить в совсем другом измерении времени, запутавшись однажды в рыбацких сетях.
   На бледном, заострившемся личике рыжеволосой сельки, под закрытыми глазами, лежали темные тени, какие бывают у очень измученных, изможденных людей.
   Ольке вдруг сделалось страшно - а вдруг это создание сейчас проснется и откроет глаза? И тут же схватит её тонкими, голубоватыми, и почему-то такими холодными на вид пальчиками, начнет душить и тоже что-нибудь говорить таким ужасным голосом, какой недавно изображал Кир?
   Девочка поскорее нащупала на груди фотоаппарат.
   Раньше ей казалось, что во время съемок отцовский "Зенит" щелкал почти что беззвучно, но сейчас, в пропитанной зноем и ледяным страхом тишине, щелчок прозвучал, словно выстрел.
   Рыжеволосая селька пошевелилась, и еле слышно застонала.
   Олька поспешно сделала ещё один снимок. Все правильно: днем, при таком ярком солнце, речные духи и всевозможные болотные создания должны обычно крепко спать - лишь вечером, с наступлением сумерок они начинают выходить на опасные для людей прогулки.
   Она выбрала для фотоохоты хорошее, самое подходящее время.
   Теперь, главное, поскорее проявить пленку и получить фотографии.
   Тогда сразу будет понятно, действительно ли это лицо той самой девочки, утонувшей в здешних заводях позапрошлым летом. Если это так, то в таком случае эти снимки окажутся бесценными, и будут проходить первым номером среди собранных тайным обществом "КОЛ" уникальных, секретных материалов.
   А постепенно они соберут целое досье на всевозможных монстров и "жутиков", о которых так любит рассказывать Ледик в порядке "полезной информации".
   Олька на всякий случай решила сделать ещё одну, последнюю фотографию, но тут случилось то, чего она боялась больше всего - рыжеволосая селька открыла глаза, и поглядела на неё туманным, загадочным взглядом.
   - Мальчик, а, мальчик, - прошептала она, еле шевеля голубоватыми губами. - Ты пришел, мальчик. Пойдем домой. Пойдем, пойдем со мной, а, мальчик...Дай мне хлебушка, мальчик...Я очень кушать хочу.
   И селька протянула к Ольке тонкие ручки, и, казалось, собирается вот-вот обнять её за шею.
   Олька вспомнила про кепку, с которой не расставалась весь сегодняшний день, и про свою клетчатую рубашку.
   А ведь в такой одежде она действительно, похожа на мальчишку - не отличить.
   Но даже если сдернуть с головы кепку, то там все равно окажется очень короткая стрижка, которая ещё больше делала Ольку похожей на пацана.
   Такого поворота событий Олька явно не предусмотрела. А что, если селька спросонья примет её за мальчишку, начнет охотиться, и утаскивать в свой подводный дом?
   Попробуй потом докажи, что тебя случайно не за того приняли...Скорее всего, будет уже поздно.
   - Мальчик, - снова прошептала селька, и схватила Ольку рукой, которая оказалась на удивление горячей, чуть ли не раскаленной.
   По крайней мере, Олька вскочила с места, как будто и впрямь больно обожглась, и, не оглядываясь больше на шалаш, что есть мочи припустилась к лодке.
   Больше всего девочка теперь боялась ненароком заблудиться к камышах она слышала, что водные духи нередко устраивают с людьми такие всевозможные в прятки, до изнеможения заставляя делать круги по одним и тем же местам, и думать, что обреченные на гибель жертвы вот-вот сумеют от них спастись. Неужто она тоже уже попалась в невидимый плен, или все же ещё сумеет выбраться?
   Поэтому когда Олька увидела перед собой лодку с Киром и Ледиком на борту, которая оказалась почему-то вовсе не на том месте, где она должна была быть, девочка издала сдавленный крик - вопль спасения.
   - Что случилось? - вскочил сразу же навстречу Кир.
   Лицо Ольки было перекошено от испуга, но она проговорила, забираясь за борт, и стараясь выглядеть совершенно беспечной:
   - Да так, ничего, я просто потеряла на обратной дороге свой охранный амулет, и поэтому начала беспокоится.
   Она показала пустую, слегка трясущуюся ладонь.
   - Я имею в виду - хлеб, корку.
   Кир тут же взялся за весла.
   - А я думал, ты не услышала мой свист.
   - Разве ты свистел?
   Вместо ответа Кир кивнул головой в сторону, и Олька заметила приближающуюся у острову лодку старика.
   - Нужно отсюда поскорее убираться. Как хотите, но я припоминаю, что у этого сумасшедшего всегда с собой охотничье ружье. Перестреляет нас тут, как уток, и будем знать, как попадаться ему на глаза, - пробормотал Кир.
   Но Ледика гораздо больше интересовало совсем другое.
   - А как там русалка? Ты её видела?
   - И не только. Теперь она у меня вот здесь, - ответила Олька, показывая на фотоаппарат. - Эх, если бы ещё и нашего Кавако удалось заснять...
   - Неудачная шутка, - процедил сквозь зубы совершенно взмокший Кир. Он приближается. Нас в лодке трое, поэтому он движется быстрее. Вот если бы, конечно, кое-кого выбросить за борт, от кого все равно нет никакой пользы...
   И он бросил свирепый, выразительный взгляд в сторону москвича. Ледик слегка побледнел, и это доставило Киру что-то вроде наподобие мстительного удовлетворения.
   Он улыбнулся и добавил, передразнивая слегка шепелявую речь Ледика:
   - Но это я так, к слову - в порядке полезной информации.
   И действительно, как Кир не старался, но лодка Водяного приближалась очень быстро и уверенно, словно её сзади, из воды подталкивала какая-то невидимая сила.
   Кир ещё больше подналег на весла.
   Можно было все же постараться улизнуть у старика из-под самого носа, по крайней мере, такой шанс ещё оставался. И пускай Кавако потом машет сколько угодно вслед кулаками, топает по дну своей лодки сапогами, и даже палит из ружья в бессильной ярости в воздух.
   Будет знать, как связываться с членами тайного общества "КОЛ"!
   Только бы успеть сейчас благополучно смыться! Теперь вся надежда была на крепкую мускулатуру, которую Кир вовсе недаром наращивал в неустанных тренировках - такого преимущества, хотя бы одного, у Водяного и в помине не было.
   - Эй, вы там! - донесся до старческий, дребезжащий голос Водяного. Вы чего тут делаете?
   Никто и не подумал ему отвечать.
   Кир был озабочен лишь тем, чтобы ещё сильнее ускорить греблю, Олька обеими руками крепко держала фотоаппарат, у которого внутри была пленка с уникальными кадрами.
   Неожиданно Ледик, который сидел на носу лодки, поднялся на ноги, и прошептал трагическим голосом:
   - Он нас совсем догоняет. Ой, мамочки. Слушай, Кир, давай вместе грести. В два раза быстрее получится.
   - Отстань, сядь на место, - процедил Кир, не разжимая губ.
   От напряжения его лоб и щеки были покрыты мелкими капельками пота, и он даже не хотел тратить даже лишней капли энергии на пустые слова.
   Но Ледик, похоже, и впрямь на полном серьезе вообразил себя ненужным балластом, который в критическом случае товарищи смогут принести в жертву, и выбросить за борт.
   - Я тоже могу грести. Давай, я тоже...
   Ледик схватился одной рукой за весло, и Киру пришлось довольно грубо на ходу его оттолкнуть.
   - Ты лучше не мешайся, - сказала Олька, но Ледик уже снова схватился за весло, и попытался молча пересесть на место возле Кира, со всего размаха на него плюхнулся...
   Лодка резко качнулась и перевернулась на бок.
   Дети и понять ничего не успели, как все трое уже очутились в воде.
   - Ой-ой-ой, спасите, тону! Я же плавать совсем нисколько не умею, завопил что есть силы Ледик, вцепляясь пиявкой в плечо Кира, показавшееся из-под воды.
   - Тону, спасите, помогите!
   Он действительно захлебывался, и бестолково молотил по воде руками, ещё больше зарываясь в брызги.
   Олька ловко вынырнула из-под лодки - переворачиваясь, она накрыла её с головой, и хорошо еще, что ударила сверху не слишком сильно, не до потери сознания.
   - Пленка. Фотоаппарат. Все, - проговорила Олька, показываясь из воды возле Кира.
   Это говорило, что с сознанием у неё хотя бы было все в порядке.
   Но Киру теперь было не до пропавших снимков.
   Ледик уже вовсю пускал пузыри, и норовил скрыться под водой.
   - Тону...Тут водоворот. Меня затягивает, ой, не могу...
   Кир только теперь понял, как хорошо, что у москвича имелись такие длинные волосы, которые при необходимости можно было бы быстро накрутить на руку и выдернуть из воды. Он умудрился кое-как вытащить Ледика из глубины, и крикнул в его обезумевшее от ужаса лицо:
   - Плыви, слышишь? А ну, плыви! Учти, я больше не буду тебя держать...Быстро плыви сам.
   Ледик с новой силой замолотил руками и ногами, и потом сумел кое-как самостоятельно зацепиться за скользкое днище лодки, и немного перевел дыхание.
   Олька тоже держалась за лодку с другой стороны, и уже потихоньку подталкивала её к берегу.
   Пока дети шумно барахтались в воде, Водяной успел подплыть совсем близко, и теперь, мрачно усмехаясь, глядел на них сверху вниз, не предлагая помощи, и вообще не говоря не слова. Но у него было такое выражение лица, что Кир нисколько бы не удивился, если бы старик принялся бы лупить им по головам веслами и топить, как котят, расстреливать в упор без суда и следствия.
   Черт возьми, как-то так незаметно получалось, что все они снова находились в полной власти этого дряхлого, немощного старика с седыми космами и белыми глазами.
   Он опять был хозяином положения, и это никак не удавалось объяснить иначе, как колдовством, или каким-нибудь другим похожим словом из мистических рассказов проклятущего Ледика, который снова оказался во всем виноват.
   - Проклятье! Это опять вы! - вдруг воскликнул старик, внимательно вглядываясь в ребят, и только теперь из узнавая. - Я же предупреждал, вы что... вы что тут...
   Старик прямо-таки задыхался в бессильной ярости, и даже с трудом подбирал слова.
   - Мы случайно, мы тут рыбку ловили, дедушка, - пискнула Олька из-за лодки.
   Она умела в нужный момент изобразить из себя маленькую и совершенно беззащитную девочку. Но Водяной был не из тех, кого с легкостью можно было подцепить на эту удочку.
   - Ах, рыбку? Я вам покажу - рыбку! А кто лазал на остров? Ну, признавайтесь, поганцы! Я видел, как кто-то из вас вылезал из камышей! А ну, быстро говорите!
   Кир лишний раз удивился про себя: вот так старенький, подслеповатый дедушка!
   Да у него дальнозоркость, как у пушки со снайперским прицелом, и слышимость ушей, как у локаторов, хоть он и притворяется слепым, да глухим.
   - Я туда ходила, - призналась Олька, пока Кир собирался взять вину на себя.
   - Ты лазала? А чего ты там потеряла? На кой? - взвился дед.
   - По-маленькому...
   - Чего?
   - Ну, пописать захотелось. По-маленькому. Но я тут рядышком, в камышах.
   Кир чуть было не наглотался воды от подступившего смеха: ну, девчонка! Такой палец в рот лучше не клади.
   - А чего вы здесь рыбачить взялись, а? Другого места вам, что ли, мало? - уже несколько спокойнее спросил Водяной, окидывая взглядом территорию острова, и беспокойно вглядываясь в кусты. - Последний раз предупреждаю, учтите, гаденыши...
   - Да конечно - места мало, - вдруг проговорил Ледик, державшийся обеими руками за лодку, и даже посиневший от напряжения.
   Кир подумал: смотрите-ка, он ещё и голос подает!
   - Конечно, мало. Туда, где мы всегда рыбачили, мужчина незнакомый пришел в золотых очках. Тоже говорит: идите отсюда, и всех выгнал. Говорит, я здесь человека дожидаюсь, а вам здесь нечего делать. Такой худой, с большим рюкзаком, и очки у него ещё в золотой оправе, как у профессора.
   Старик, который уже собрался было плыть дальше, притормозил лодку, и резко повернулся к ребятам.
   - Говоришь, в золотых очках? Где?
   - Да там, на турбазе. Он в том же самом домике остановился, где вы собачку из ружья убили...
   Ледик простодушно глядел на старика большими, серыми глазами.
   - Он сказал, что будет ночевать, и тоже предупредил, чтобы мы ему ни разу на глаза не попадались. Вроде бы утром он уже уйдет. Вообще уже - все только гонят отовсюду, нигде нам места нет...
   Сейчас Ледику было легко изображать обиду, потому что у него и без того был очень жалкий, напуганный и обиженный вид.
   Он мечтал только об одном - скорее выбраться из воды, или хотя бы ощутить под ногами дно.
   Старик с тоской поглядел на дальний берег, а потом на небо, словно пытаясь сообразить, сколько ещё осталось времени до наступления ночи, чтобы под покровом темноты пробраться к домику.
   Олька пожалела, что теперь её фотоаппарат оказался в нерабочем состоянии.
   Сейчас особенно было заметно, какие у старика были светлые, почти что белые глаза, в которые невозможно было смотреть слишком долго. Настоящие глаза Водяного.
   Увы, теперь это лицо могло запечатлеться только у неё в памяти.
   Старик последний раз скользнул взглядом по ребятам, и погреб к камышам.
   И как только он скрылся из вида, Кир нащупал под ногами дно.
   Бред какой-то - ну почему не раньше, тогда бы они не были перед Кавако такими беззащитными и жалкими! В этом году на Волге появилось много новых отмелей, и рыбаки жаловались, что даже посередине реки есть опасность напороться на мель, и повредить лодочный мотор.
   Зато теперь можно было наконец-то немного отдышаться, и попытаться понять, что произошло.
   Кир подумал, что хорошо бы сейчас для профилактики подержать немного Ледика под водой, чтобы он в следующий раз не самовольничал, и слушался на борту старших с единой команды.
   - Может, он все-таки герметичный? - спросила вслух сама себя Олька, но когда раскрыла фотоаппарата, оттуда сразу же полилась вода.
   Надежда на уникальные снимки окончательно утонула в мутноватой, волжской воде.
   - Это что, а я снасти Ивана, кажется, все-таки утопил! - вдруг вспомнил Кир, и выразительно повернулся к Ледику, который и без того дрожал без остановки.
   Чертыхаясь, Кир снова поплыл на глубину, и принялся нырять в том самом месте, где предположительно перевернулась лодка.
   Но он и сам понимал тщетность своих попыток - драгоценные снасти утонули. И теперь Киру не было пощады.
   Снова громко прокричала пролетевшая над головами детей крупная чайка.
   Птица зорко всматривалась в плавающие повсюду на поверхности воды запасные поплавки и бумажки, которые она сверху сначала приняла было за рыбок.
   Олька проводила полет птицы горестным вздохом - ей захотелось даже зареветь от обиды, и на глазах выступили невольные слезы.
   Столько усилий - и все напрасно! Старик снова победил, опять оставил всех в дураках.
   К счастью, слезы на лице девочки были сейчас не заметны, потому что смешались с брызгами и струйками воды, стекающей с волос по лицу.
   Олька поглядела на Ледика, у которого, наоборот, почему-то было на редкость же сияющее, радостное лицо, несмотря на то, что зубы уже выбивали от холода морзянку.
   Нужно сегодня же исключить его из членов тайного общества - только бы узнать, как сделать, чтобы клятва кровью оказалась недействительной. К тому же они все равно не успели довести ритуал до конца.
   Кир явно будет не против...
   - У меня появился отличный план, - проговорил вдруг Ледик торжественно. - Ты думаешь, я зря сказал ему сейчас про Очкарика? Дудки теперь Водяной в точно наших руках...
   - А по-моему, пока мы в его лапах, - вздохнула девочка.
   - Нет, пока ты в моих руках - ну, теперь берегись! - выкрикнул Кир, выныривая совсем близко, и хватая под водой Ледика за ноги.
   - А-а-а! - раздался новый отчаянный вопль москвича. - Тону-у-у!
   Олька подумала, что от такого крика из камышей выбежит целая толпа разных потревоженных и разбуженных водных оборотней.
   Но из кустов никто не появился, ни единой души.
   Складывалось ощущение, что заболоченный островок и заводи вокруг него и впрямь были заколдованными, и с удивительным упорством скрывали все свои тайны от любопытных глаз.
   ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. ПРАЗДНИК САТАНЫ.
   ... Была глухая ночь, когда к берегу, к большой коряге, неслышно причалила лодка.
   К ночи снова начал накрапывать дождь - климат этим летом выдался просто субтропический: то жара, то дожди - и в такую погоду на берегу, а тем более в лесу, не было ни единой души.
   В темноте коряга ещё больше напоминала тело испуганного человека, который поднял руки вверх, и пятился в воду. Из лодки медленно выбралась небольшая фигурка в мокром, длинном, до пят, плаще.
   Старик, кряхтя, кое-как выбрался на скользкий берег, с трудом удерживая равновесие, и чуть не упал, поскользнувшись на мокрой от дождя траве. Некоторое время он постоял, глядя себе под ноги, и, по всей видимости, пытаясь получше рассмотреть дорожку, а потом, тихо чертыхаясь, направился в глубину леса.
   От усталости и недоедания старик уже еле держался на ногах, но мысль, что сегодня, совсем скоро, да что там - прямо сейчас, все его мучения могут закончиться, значительно придавала ему решительности.
   На подходе к турбазовскому домику старик ещё сильнее замедлил шаги, и начал озираться по сторонам, вгядываясь в чернеющие кроны деревьев, и вслушиваясь в ночные звуки.
   Но вокруг все было тихо, спокойно.
   Лишь под ногами чавкала вода, успевшая на лесной дорожке собраться в небольшие лужи, да ещё капли дождя то и дело срывались с промокших насквозь веток.
   В лесу пахло грибами и немного дымом костра. Старик принюхался, потянул носом: нет, ничем съестным, вкусным здесь не пахло... А уж могли бы о нем и побеспокоиться, и хоть что-нибудь приготовить к его приходу, пока он тут терпел лишения и голодал, как последняя собака...
   С того дня, когда из-за чертовых детей, которые привели к турбазовскому домику безусого мента, ему пришлось спешно перебраться на затопленный остров, старик ни разу не ел вареной пищи, потому что боялся лишний раз зажечь костер и обнаружить свое присутствие. Не мудрено, что от такой непривычной "диеты" у него заметно побаливал живот.
   К тому же на затопленном островке практически не оказалось дров. Лишь один раз удалось набрать сухих прутьев и разжечь костер, на котором пришлось согреть воды для этой...
   Старик подошел к домику, и несколько раз тихо кашлянул, давая знать, что он уже явился. Но никто не отозвался ему в ответ.
   На всякий случай, старик вскинул на плечо ружье, и ещё несколько минут подождал возле закрытой двери.
   - У-у-у, - кто-то тонко то ли пропищал, то ли проскулил в кустах, и старик узнал ночную песню летучей мыши.
   Летучие мыши в этом лесу были не редкостью, и он даже однажды нашел под деревом одну мертвую тварь с перепончатыми крыльями, и так напугал девчонку, что она вообще стала бояться подавать голос, и слушалась его молчаливых приказов даже с первого взгляда.
   Старик ещё раз кашлянул, и вошел в домик.
   Он хорошо видел в темноте, и очень быстро убедился, что внутри помещения, ни в первой, ни во второй маленькой комнатушке, никого не было.