Страница:
Несмотря на свой отказ Дрэйко, Кара вскоре решила, что на носу больше оставаться невозможно. Надвигающаяся ночь и жуткая погода уменьшали видимость с каждой секундой. Очень скоро наступит момент, когда даже её глаза будут бессильны прорезать этот мрак. И всё же девушка настроилась стоять на своём посту до последнего.
Волны то и дело вздымались и падали, представляя собой монотонное зрелище всесильной стихии. Раз или два в воде мелькнуло нечто похожее на морского обитателя, а ещё — подгнившее бревно, ненадолго нарушившее монотонность, но все это не особенно интересовало Кару. Конечно, она была благодарна, что эту вполне мирную картину не нарушило вторжение демонов.
Она смахнула с лица брызги и в последний раз кинула взгляд за борт «Королевского щита». Все те же волны, та же пена, та же…
Рука?
Встревоженная Кара напряжённо вгляделась в тёмные воды.
Вон там! Рука и верхняя часть туловища человека. Кара не смогла различить деталей, но могла бы поклясться, что конечность сама поднялась из воды.
У Кары не было наготове заклинания для подобной ситуации, и она резко повернулась лицом к палубе… увидев фигуру удаляющегося помощника Джероннана:
— Офицер Дрэйко! Человек за бортом!
К счастью, он сразу услышал её. Крикнув троих матросов, Дрэйко бросился к колдунье:
— Покажите где!
— Вон! Вы его видите?
Офицер изучил свирепые воды и мрачно кивнул:
— Голова и рука, и, думаю, он может двигаться! — Дрэйко велел рулевому развернуть корабль, а потом, уже не так громко, сказал девушке: — Маловероятно, что мы сумеем спасти его здесь, но мы попробуем.
Она не ответила, сознавая всю странность ситуации. Если природа равновесия предписывает, чтобы человек выжил, он будет спасён. Если нет, тогда душа его, как и душа Калкоса, отправится на следующий уровень существования, где будет играть другую роль в общем балансе, — ибо так говорит учение Рашмы.
Конечно, то же равновесие предписывает, что, если остаётся надежда на спасение, нужно бороться за жизнь. Рашма учит прагматизму, а не бессердечию.
Шторм продолжал свирепствовать, но «Королевскому щиту» всё же удалось приблизиться к еле барахтающемуся телу. К несчастью, надвигающаяся ночь усложняла задачу, № смутная фигура то и дело исчезала и вновь появлялась в набегающих волнах.
На этот раз капитан Джероннан присоединился к своему экипажу, взяв ситуацию под свой контроль. К удивлению Кары, он приказал двум матросам принести луки — Дрэйко сообщил девушке, что его люди исключительно ловки в обращении с этим оружием.
— Он что, хочет прекратить страдания несчастного? — спросила колдунья, глядя на бывшего офицера. Кара ожидала, что Джероннан, по крайней мере, попытается спасти бедолагу.
— Просто смотрите, миледи,
И когда лучники торопливо привязали тросы к древкам стрел, глаза девушки сузились. Они хотели не просто швырнуть линь человеку за бортом, а надеялись с помощью стрел подать канаты как можно ближе к тонущему. Даже в шторм луки лучше справятся с этой задачей, чем руки. Риск остаётся, но и шанс на успех возрастает.
— Пошевеливайтесь, чёрт вас побери! — взревел Джероннан.
Лучники выстрелили. Одна стрела утонула далеко от цели, но вторая упала совсем рядом с качающимся на волнах телом.
— Хватай конец! — прокричал Дрэйко. — Хватай!
Фигура не пошевелилась. Жутко рискуя, колдунья перегнулась через перила, пытаясь силой воли подтолкнуть поплывший по воде канат ближе к человеку. Возможно, если он хотя бы прикоснётся к нему, то станет действовать. Кара знала старейшин, умеющих перемещать вещь, просто подумав о ней, но её обучение ещё не достигло данного уровня. Она могла лишь надеяться, что её отчаяние в сочетании со способностями и уже освоенными знаниями сработают в этот жуткий момент.
И благодаря ли её напряжённым мыслям или просто движением вод линь сдвинулся, оказавшись всего в дюйме от руки тонущего.
— Хватай! — неистовствовал капитан.
Внезапно тело дёрнулось. Волна накатила на человека, и на пару изматывающих нервы секунд злополучная фигура пропала. Первой вновь увидела её Кара — в нескольких ярдах от обоих канатов.
— Проклятие! — Кулак Дрэйко с силой опустился на перила. — Либо он мёртв, либо…
Тело дёрнулось снова, почти уйдя под воду.
Офицер выругался:
— Чёрт возьми, это делают не волны!
С нарастающим ужасом Кара и команда наблюдали, как тело качнулось ещё дважды и снова погрузилось в воду.
На этот раз оно не всплыло.
— Достался акуле, — пробормотал, наконец, один из матросов.
Капитан Джероннан кивнул:
— Тяните канаты, парни. Вы сделали всё, что могли. Он всё равно уже мёртв, а у нас и своих неприятностей достаточно.
В подавленном от тщетности затраченных усилий настроении экипаж вернулся к своим обязанностям. Офицер Дрэйко задержался рядом с Карой, все ещё надеявшейся, что в волнах мелькнёт исчезнувший моряк.
— Море забирает своё себе, — прошептал он. — Надо научиться жить с этим.
— Мы рассматриваем это как часть всеобщего равновесия, — ответила девушка, — но потеря жизни, которую можно было спасти, все равно горестна.
— Лучше вам уйти отсюда, миледи.
Легонько прикоснувшись к запястью мужчины, Кара сказала:
— Спасибо за заботу, но я побуду тут ещё немного. Со мной всё будет в порядке.
С большой неохотой, но он снова покинул её. Оставшись одна, колдунья запустила руку под плащ и извлекла висящую на цепочке на шее маленькую красную фигурку дракона с горящими глазами и оскаленными зубами. Последователи Рашмы верили, что мир стоит на спине великого дракона Трэг'Оула, точке опоры, помогающей поддерживать небесный баланс. Все некроманты отдавали дань уважения огнедышащему чудовищу.
Затаив дыхание, Кара начала молиться Трэг’Оулу, чтобы он присмотрел за неизвестным мужчиной на следующем уровне существования. Она просила того же и для Калкоса, хотя никто из команды «Королевского щита» этого не заметил. Чужаки не готовы осознать место Трэг’Оула в мире.
Решив, что больше ничего уже не может сделать, хрупкая женщина с серебристыми глазами вернулась в свою каюту на нижней палубе. И вернулась, несмотря на преданность своему делу, с большим облегчением. Поиск демонов и неудачная попытка спасения почти полностью лишили её сил. К тому же за всё время на корабле она только ненадолго отлучалась перекусить и, честно говоря, провела на ногах больше времени, чем любой из мужчин. И сейчас все, чего хотелось Каре, — это спать, спать и ещё раз спать.
Каюта, предоставленная девушке Хансом Джероннаном, в прошлом предназначалась для его дочери, так что куда более аскетичной Каре пришлось иметь дело с роскошью леди и слишком мягкими подушками в оборочках. В отличие от экипажа у неё даже имелась настоящая кровать, накрепко привинченная к полу во избежание скольжения. В дополнение к мерам безопасности постель обладала невысокими, подбитыми войлоком перильцами с каждой стороны, чтобы спящий не скатывался на твёрдый деревянный пол во время штормов. Кара уже не раз радовалась их наличию, а теперь, жутко уставшая, тем более ценила это маленькое удобство. Колдунья сомневалась, что нынешней ночью у неё нашлись бы силы удержаться самой.
Сбросив мокрый плащ, Кара присела на краешек кровати, пытаясь собраться с мыслями. Несмотря на накидку, одежда тоже была насквозь мокрой — от чёрной блузы до кожаных штанов и сапог. Мокрая рубаха липла к телу, усиливая озноб. Беспокоившийся за то, что девушка не прихватила с собой никакой сменной одежды, Джероннан перед путешествием настаивал, чтобы Кара взяла, по крайней мере, ещё один комплект. Девушка уступила лишь тогда, когда Он согласился, чтобы новое облачение как можно больше напоминало её собственное чёрное платье. Учение Рашмы не приветствовало интереса к последней моде; колдунья носила лишь удобную и прочную одежду.
Радуясь теперь, что согласилась хотя бы на это, Кара быстро переоделась, развесив мокрое на просушку. Во время путешествия она проделывала этот ритуал каждой ночью, чтобы сохранять все в чистоте. То, что кто-то имеет дело с кровью и смертью, Не означает, что аккуратность необязательна.
И снова юная женщина обнаружила, что мягкая постель — это весьма приятно. Капитан был бы обескуражен, узнав, что она спит полностью одетая, но других вариантов в условиях этого похода у Кары не 6ыло. Если материализуются демоны из памяти Калкоса, она должна быть готова к встрече с ними немедленно. Единственным компромиссом стали сапога, которые, из уважения к Джероннану и его дочери, она сняла и оставила у кровати.
Потушив лампу, Кара нырнула под одеяло. Дикие волны быстро укачали измотанную колдунью — вперёд-назад, будто дитя в колыбели. Мировые беды начали расплываться…
Но слабый голубой свет, просочившийся под веки, вырвал девушку из наваливающейся дрёмы!
Сперва она подумала, что это дымка какого-то сна, но постепенно Кара поняла, что чувствует свечение даже проснувшись и лёжа с закрытыми глазами — нервы её были на пределе. Тёмная волшебница напряглась, повернулась и, оказавшись на коленях, протянула руки к источнику необычных лучей.
Находясь в каюте, расположенной ниже ватерлинии, Кара сперва вообразила, что море каким-то образом всё же прорвалось сквозь корпус корабля. Однако, стряхнув с себя последний сон, девушка увидела нечто ещё более поразительное. Голубой свет не только существовал, он заливал почти всю стену её каюты, которая теперь сама превратилась в беспрерывно пульсирующую завесу тумана. Кара ощутила покалывание во всём теле…
Сквозь магическую пелену шагнула не одна, а две промокшие фигуры.
Девушка открыла рот, сама не зная, хочет ли произнести заклинание или позвать на помощь. В любом случае её голос — как и тело — предали хозяйку. Колдунья ничего не понимала, пока одна из тёмных фигур не подняла знакомый кинжал, — кинжал, вспыхивающий нестерпимым голубым сиянием каждый раз, когда Кара хотя бы думала, что надо что-то предпринять.
Мокрая мёртвая фигура вижирского колдуна Фаузтина — зияющую дыру на шее ворот плаща лишь слегка прикрывал — мрачно смотрела на неё, предупреждая немигающими глазами не делать глупостей и не сопротивляться.
Ухмыляющийся спутник мага стряхивал с себя солёные капли. За их спинами тускнел голубой свет — магический портал закрывался.
Младший из нежити шагнул к девушке, отвешивая насмешливый поклон. И тогда Кара поняла, что это его тело она и экипаж пытались вытащить из воды. Фаузтин и его приятель обманули их, чтобы предстать перед ней таким жутким образом.
Нежить расплылась в улыбке, обнажая жёлтые зубы и гнилые десны, и без того малопривлекательный вид шелушащейся кожи и разлагающейся под ней плоти стал ещё более омерзительным.
— Очень… приятно… видеть тебя… снова… колдунья…
Шторм не закончился к тому моменту, когда «Ястребиный огонь» наконец достиг гавани Лат Голейна, но он, по крайней мере, ослабел. Норрек Вижаран вознёс Небесам благодарность за это, как и за то, что корабль прибыл в порт прямо перед рассветом, когда королевство ещё спало, а значит, никто не обратит внимания на зловещее своеобразие мрачного судна.
Когда «Ястребиный огонь» причалил, наложенные доспехами заклятия испарились, предоставив капитану Каско и Норреку действовать самостоятельно. Корабль привлёк взгляды нескольких оказавшихся на пирсе моряков, но, к счастью, кажется, никто не заметил ни натягивающихся самих собой тросов, ни парусов, опускающихся без чьей-либо помощи.
Когда, наконец, были сброшены сходни, Каско всем своим видом показал, что пришло время пассажиру высадиться и никогда больше не возвращаться. Норрек протянул руку, желая добиться примирения с этим тощим иноземным моряком, но Каско бросил быстрый взгляд на латную перчатку, а потом уставился в лицо солдата Через несколько секунд ожидания Норрек опустил руку и быстро зашагал по трапу на причал.
Однако в нескольких ярдах от «Ястребиного огня» он не смог не обернуться — почувствовав, что капитан все ещё наблюдает за ним. Мгновение они смотрели друг на друга, а потом Каско медленно поднял руку.
Ветеран кивнул в ответ. Явно удовлетворённый этим, Каско отвернулся и занялся обследованием повреждений судна.
Норрек едва успел сделать шаг, как кто-то в стороне окликнул его.
— Судьба снова шутит с «Ястребиным огнём», — произнёс с палубы своего корабля пожилой капитан с миндалевидными глазами, белыми зарослями бороды и обветренным, будто вытесанным из камня лицом. Несмотря на ранний час и скверную погоду, он приветствовал Норрека жизнерадостной улыбкой. — Но на этот раз, похоже, обошлось! Ведь вы одолели шторм, да?
Солдат лишь кивнул.
— Умный с полуслова поймёт — вам повезло! Как вижу, не все пережили это путешествие! Нет, это судно приносит несчастье, особенно своему капитану!
«Воистину правда», — подумал Норрек, но не решился сказать это чужаку. Он снова кивнул и попытался продолжить путь, но престарелый моряк окликнул его опять:
— Эй, послушай! После такой поездочки тебе, без сомнения, нужна таверна! Лучшая тут — «У Атмы»! Добрая леди сама заправляет там даже сейчас, когда её мужа нет! Скажи им, капитан Мешиф велел позаботиться о тебе!
— Спасибо, — пробормотал Норрек, надеясь, что короткий ответ удовлетворит чересчур радушного старика.
Он хотел уйти из дока как можно быстрее, все ещё боясь, что кто-нибудь не только заподозрит неладное в прибытии «Ястребиного огня», но и свяжет с этим Норрека.
Завернувшись в плащ, усталый ветеран заторопился прочь, и через несколько томительных минут последние корабли и пакгаузы остались позади, а он ступил в тот самый легендарный Лат Голейн. Многие годы слышал он рассказы об этом королевстве, но никогда не бывал здесь прежде. Сэдан Трист говорил, что здесь можно разыскать всё, что может купить человек… и в больших количествах. Сюда приходят корабли со всего мира, доставляя товары, как легальные, так и не очень. Лат Голейн представлял собой самый обширный и открытый из всех рынков, хотя правители и были уверены, что законы тут неизменно исполняются.
Здесь никогда не бывает так, чтобы спал весь город; если верить Сэдану, надо только хорошенько поискать и непременно найдёшь любителей экзотических развлечений, сорящих деньгами, в любой час дня и ночи. Конечно, кто в своей беспечности не знает границ, рискует нарваться на конфликт с бдительным Стражем, усердно служащим своему султану. Трист и сам мог бы порассказать кое-что о зловещих темницах Лат Голейна…
Несмотря на всё что произошло с солдатом, начиная с гробницы, интерес Норрека вспыхнул почти сразу же, стоило ему только шагнуть на улицы города. Повсюду возвышались ярко украшенные здания из известняка и розового камня, на которых реяли знамёна султана. На невероятно чистых мощёных улицах, расползающихся во все стороны, уже появлялись первые утренние телеги. Словно родившись из самих теней, ловкие фигуры в развевающихся балахонах поднимали навесы и открывали двери, готовясь к новым дневным заботам. Некоторые телеги задерживались у шатров торговцев — поставщики доставляли товары продавцам.
Шторм прекращался, оставляя после себя несколько грозно рокочущих туч, и чем больше он слабел, тем светлее становилось на душе у Норрека. Да и доспехи оставили его, наконец, в покое. Возможно, сейчас — по крайней мере, пока — он мог действовать самостоятельно. В таком месте изобилия, как Лат Голейн, наверняка найдутся сильные колдуны, которые смогут помочь ему освободиться от проклятия. Под предлогом любования окрестностями — а тут есть чем восхищаться, — Норрек уж постарается не упустить возможную помощь.
С рассветом улицы заполнялись людьми разных обличий, возрастов и рас. Путешественники из далёких Энстейга и Кэндараса расхаживали среди одетых в чёрное гостей из Кешьястана и его пределов. К счастью Норрека, народу было столько, что он легко мог затеряться в толпе, не вызывая больших подозрений. Даже доспехи не привлекали большого внимания — фигуры в латах мелькали повсюду. Некоторые гости, очевидно, совсем недавно сошли с кораблей, другие, в особенности обладатели роскошных тюрбанов поверх шлемов и элегантных накидок, летящих за защищёнными серовато-голубыми пластинами спинами, по-видимому, являлись подданными этого прекрасного королевства.
Чистенькие домики теснились друг к другу, низкие строения правильной прямоугольной формы с башенками тянулись к небесам своими маковками, напоминая минареты. Своеобразные постройки, особенно для того, кто вырос среди громоздких замков лордов и скромных, крытых соломой домиков крестьян, и всё же Норрек не переставал дивиться красоте и изысканности непривычных зданий. Двух одинаковых домиков тут не встретишь — вот, допустим, один — пошире, поприземистее, а другой, словно при строительстве его не хватило земли, тянется ввысь.
Затрубил рог, и улица вокруг Норрека вдруг опустела. А на замешкавшегося солдата едва не налетел конный патруль; на всадниках — уже виденные тюрбаны и блестящие панцири. Живой, бурлящий город Лат Голейн, как и говорил Сэдан, охраняется бдительно. А значит, по меньшей мере любопытно, почему никто не остановил Норрека в доках и не задал вопросов. В главных портах Стражи несут вахту круглые сутки, но он никого не видел. И, несмотря на то, что Лат Голейн носил репутацию открытого города, это сбивало солдата с толку.
Голод и жажда медленно подбирались к шагающему человеку. Он поел что-то на борту «Ястребиного огня», но тогда стремление достигнуть причала перебивало аппетит. Кроме того, Норрек втайне надеялся найти в городе для своего желудка что-нибудь получше, нежели порция вонючей похлёбки Каско.
Раньше доспехи обеспечивали его денежными средствами, так что ветеран с уверенностью огляделся по сторонам. Несколько трактиров и постоялых дворов разного уровня окружали солдата, но одна таверна немедленно привлекла взгляд Норрека.
«Лучшая тут — „У Атмы"! Скажи им, капитал Мешиф велел позаботиться о тебе!» И вот это заведение перед ним, а прямо над входом висит деревянная вывеска, изображающая какой-то непонятный талисман таверны. Местечко слегка потрёпанное, но выглядит довольно привлекательно. Стоит рискнуть. И Норрек со всей решительностью направился к двери, надеясь лишь, что доспехи внезапно не развернут его в обратную сторону.
Он вошёл в дом по собственной воле, и это лишь укрепило надежду Норрека. Несмотря на ранний час, жизнь в таверне кипела. Большинство посетителей были моряками, но попадались и торговцы, и паломники, и военные, принимающие участие в общем застолье. Не желая привлекать к себе внимания, Норрек занял место в углу и тихо сел.
Девочка, слишком юная, чтобы работать в подобных заведениях, скользнула к нему, чтобы принять заказ. Ноздри Норрека уже трепетали от запаха еды, готовящейся в кухне, так что он не задумываясь попросил это ароматное кушанье и в придачу кружку эля — промочить горло. Девочка присела в реверансе и заспешила прочь, давая солдату возможность осмотреться.
Немалую часть своей жизни Норрек провёл в тавернах и гостиницах, и эта, по крайней мере, не была похожа на место, где повара приготовят всё, что попадётся в расставленные по дому мышеловки. Столы и пол содержались в относительной чистоте, и никто из посетителей не давился ни едой, ни выпивкой. В делом «У Атмы» подтверждала мнение солдата о Лат Голейне как о государстве, находящемся на самом пике расцвета, где прибыль получают все, даже низшие классы.
Прибежала девчушка с едой, которая выглядела и пахла достаточно аппетитно. Улыбнувшись, девочка назвала вполне приемлемую цену. Норрек выжидающе смотрел на свою руку в перчатке.
Ничего не происходило. Перчатка не шлёпнула по столу, оставляя монеты; Норрек пытался не выказывать внезапной тревоги. Неужто латы позволили ему забрести в ловушку? Если он не заплатит, его, по меньшей мере, выкинут за дверь, у которой стоят двое мускулистых молодцев, до сих пор не интересовавшихся им, но теперь более чем внимательно следящих за разговором посетителя и девочки-служанки.
Она повторила, сколько с него, на этот раз не так дружелюбно. Норрек с яростью уставился на перчатку: Ну давай же, проклятие! Я просто хочу вкусно поесть! Ты же можешь это, не так ли?
По-прежнему ничего.
— Что-то не так? — осведомилась девочка, и выражение её лица ясно говорило, что она уже знает ответ.
Норрек не отозвался, сжимая и разжимая ладонь с ускользающей надеждой обнаружить там появившиеся по волшебству монеты.
Кинув взгляд на двух вышибал, служанка начала пятиться.
— Простите, сэр, я… у меня ещё другие столы…
Солдат глядел мимо неё на парочку крепышей, уже направившихся к нему. Действия девочки явно послужили для них сигналом приступать к своей работе. Он поднялся, опершись руками о стол.
— Подожди! Это не то, что ты…
Под ладонью тихонько звякнули упавшие на стол монеты.
Девчонка тоже услышала звон, и улыбка мгновенно вернулась на её личико. Норрек снова сел и показал на небольшую горку перед собой:
— Прошу прощения за заминку. Я никогда ещё не был в Лат Голейне и задумался, есть ли у меня нужная сумма. Этого достаточно?
Улыбка девочки сказала ему всё, что он хотел знать.
— Да, сэр! Более чем!
Через её плечо Норрек увидел, что крепкие парни стоят в нерешительности. Тот, кто повыше, хлопнул товарища по спине, и громилы вернулись на свой пост.
— Возьми сколько надо за еду и питьё, — сказал боец девочке, испытывая огромное облегчение. Она так и сделала, и тогда Норрек добавил: — А эту монетку оставь себе.
— Спасибо, сэр, спасибо!
И она, осчастливленная, полетела к стойке, получив, судя по всему, самые щедрые чаевые в жизни. Это зрелище порадовало Норрека. По крайней мере, хоть какое-то доброе дело от этих треклятых доспехов.
Он посмотрел на латные перчатки, размышляя над тем, что только что случилось. Доспехи без слов дали ему понять, что они, а не он, контролируют ситуацию. Норрек живёт своей жизнью, но только с их согласия. Думать иначе — означало бы быть круглым дураком.
Несмотря на поистине затруднительное положение, Норрек всё же насладился едой. В сравнении с похлёбкой капитана Каско эта была просто небесным нектаром. Кстати, о небесах. Поглощая жаркое, солдат размышлял. Доспехи прижали его к ногтю, но наверняка есть способ обойти их бдительность. В столь процветающем королевстве, как Лат Голейн, наверняка в изобилии не только колдуны, но и жрецы. Даже если маги ничего не сумеют сделать для Норрека, то у служителя Небес может получиться. Ведь жрец Связан с куда более могущественными силами, чем заколдованные железки.
Но как заговорить со жрецом? Норрек сомневался, что доспехи согласятся ступить на святую землю. Получится ли, проходя мимо церкви, метнуться внутрь? Сумеет ли он сделать хотя бы это?
Почти отчаявшемуся человеку все ещё казалось, что попробовать стоит. Доспехам он нужен живым и относительно здоровым; одно это уже может дать ему возможность. В конце концов, Норрек попытается — не ради жизни, но ради спасения своей души.
Он доел, а потом быстро расправился с остатками эля. За это время маленькая служанка не раз подбегала, спрашивая, не надо ли чего, — вот какого уважения можно добиться чаевыми. Норрек дал ей ещё одну из оставшихся мелких монет — отчего девочка заулыбалась шире прежнего, — а потом небрежно спросил о городских достопримечательностях.
— Ну, есть, конечно, арена, — быстро ответила девчушка Мирам, которую, несомненно, только что прибывшие гости не раз спрашивали о том же. — И дворец! Вы должны увидеть дворец! — Глаза её стали мечтательными. — Там живёт Джерайн, султан…
Судя по восхищению Мирам, Джерайн был красив и молод. И хотя дворец султана наверняка являл собой замечательное зрелище, Норрек искал совсем не его.
— А ещё?
— Ещё театр Арагоса рядом с площадью и собор Раскаявшегося Томаса напротив, но жрецы Захарума пускают посетителей только в полдень, а театр сейчас ремонтируют. Ой! Ещё на севере города проводят бега, лошадиные, собачьи…
Норрек уже не слушал — необходимую информацию «и получил. Если святая земля или Небеса имеют власть над демоническим наследством Бартука, то собор — вот его надежда. Церковь Захарума — самый могущественный орден по обе стороны Морей-Близнецов.
— …а старики и школьники любят развалины храма Вижири по ту сторону городских стен, хотя после Великой Песчаной Бури смотреть там больше не на что…
— Спасибо, Мирам. Достаточно.
Он приготовился уходить, размышляя, как можно окольными путями приблизиться к окрестностям храма Захарума.
В таверну вошли четверо в уже знакомых солдату одеждах Стражи Лат Голейна, но их интерес к заведению не имел ничего общего с выпивкой. Нет, они смотрели прямо на Норрека, и лица их темнели. Он мог бы поклясться, что они точно знают, кто он такой.
С воинской точностью, которую в другое время Норрек одобрил бы, четвёрка рассредоточилась, пресекая любую возможность прошмыгнуть мимо них к выходу. И хотя длинные изогнутые мечи ещё не были извлечены из ножен, рука каждого Стража лежала на рукояти. Одно неверное движение — и все четыре клинка взлетят над Норреком, готовые рубить.
Делая вид, что совершенно спокоен, осторожный боец повернулся к девочке и спросил:
Волны то и дело вздымались и падали, представляя собой монотонное зрелище всесильной стихии. Раз или два в воде мелькнуло нечто похожее на морского обитателя, а ещё — подгнившее бревно, ненадолго нарушившее монотонность, но все это не особенно интересовало Кару. Конечно, она была благодарна, что эту вполне мирную картину не нарушило вторжение демонов.
Она смахнула с лица брызги и в последний раз кинула взгляд за борт «Королевского щита». Все те же волны, та же пена, та же…
Рука?
Встревоженная Кара напряжённо вгляделась в тёмные воды.
Вон там! Рука и верхняя часть туловища человека. Кара не смогла различить деталей, но могла бы поклясться, что конечность сама поднялась из воды.
У Кары не было наготове заклинания для подобной ситуации, и она резко повернулась лицом к палубе… увидев фигуру удаляющегося помощника Джероннана:
— Офицер Дрэйко! Человек за бортом!
К счастью, он сразу услышал её. Крикнув троих матросов, Дрэйко бросился к колдунье:
— Покажите где!
— Вон! Вы его видите?
Офицер изучил свирепые воды и мрачно кивнул:
— Голова и рука, и, думаю, он может двигаться! — Дрэйко велел рулевому развернуть корабль, а потом, уже не так громко, сказал девушке: — Маловероятно, что мы сумеем спасти его здесь, но мы попробуем.
Она не ответила, сознавая всю странность ситуации. Если природа равновесия предписывает, чтобы человек выжил, он будет спасён. Если нет, тогда душа его, как и душа Калкоса, отправится на следующий уровень существования, где будет играть другую роль в общем балансе, — ибо так говорит учение Рашмы.
Конечно, то же равновесие предписывает, что, если остаётся надежда на спасение, нужно бороться за жизнь. Рашма учит прагматизму, а не бессердечию.
Шторм продолжал свирепствовать, но «Королевскому щиту» всё же удалось приблизиться к еле барахтающемуся телу. К несчастью, надвигающаяся ночь усложняла задачу, № смутная фигура то и дело исчезала и вновь появлялась в набегающих волнах.
На этот раз капитан Джероннан присоединился к своему экипажу, взяв ситуацию под свой контроль. К удивлению Кары, он приказал двум матросам принести луки — Дрэйко сообщил девушке, что его люди исключительно ловки в обращении с этим оружием.
— Он что, хочет прекратить страдания несчастного? — спросила колдунья, глядя на бывшего офицера. Кара ожидала, что Джероннан, по крайней мере, попытается спасти бедолагу.
— Просто смотрите, миледи,
И когда лучники торопливо привязали тросы к древкам стрел, глаза девушки сузились. Они хотели не просто швырнуть линь человеку за бортом, а надеялись с помощью стрел подать канаты как можно ближе к тонущему. Даже в шторм луки лучше справятся с этой задачей, чем руки. Риск остаётся, но и шанс на успех возрастает.
— Пошевеливайтесь, чёрт вас побери! — взревел Джероннан.
Лучники выстрелили. Одна стрела утонула далеко от цели, но вторая упала совсем рядом с качающимся на волнах телом.
— Хватай конец! — прокричал Дрэйко. — Хватай!
Фигура не пошевелилась. Жутко рискуя, колдунья перегнулась через перила, пытаясь силой воли подтолкнуть поплывший по воде канат ближе к человеку. Возможно, если он хотя бы прикоснётся к нему, то станет действовать. Кара знала старейшин, умеющих перемещать вещь, просто подумав о ней, но её обучение ещё не достигло данного уровня. Она могла лишь надеяться, что её отчаяние в сочетании со способностями и уже освоенными знаниями сработают в этот жуткий момент.
И благодаря ли её напряжённым мыслям или просто движением вод линь сдвинулся, оказавшись всего в дюйме от руки тонущего.
— Хватай! — неистовствовал капитан.
Внезапно тело дёрнулось. Волна накатила на человека, и на пару изматывающих нервы секунд злополучная фигура пропала. Первой вновь увидела её Кара — в нескольких ярдах от обоих канатов.
— Проклятие! — Кулак Дрэйко с силой опустился на перила. — Либо он мёртв, либо…
Тело дёрнулось снова, почти уйдя под воду.
Офицер выругался:
— Чёрт возьми, это делают не волны!
С нарастающим ужасом Кара и команда наблюдали, как тело качнулось ещё дважды и снова погрузилось в воду.
На этот раз оно не всплыло.
— Достался акуле, — пробормотал, наконец, один из матросов.
Капитан Джероннан кивнул:
— Тяните канаты, парни. Вы сделали всё, что могли. Он всё равно уже мёртв, а у нас и своих неприятностей достаточно.
В подавленном от тщетности затраченных усилий настроении экипаж вернулся к своим обязанностям. Офицер Дрэйко задержался рядом с Карой, все ещё надеявшейся, что в волнах мелькнёт исчезнувший моряк.
— Море забирает своё себе, — прошептал он. — Надо научиться жить с этим.
— Мы рассматриваем это как часть всеобщего равновесия, — ответила девушка, — но потеря жизни, которую можно было спасти, все равно горестна.
— Лучше вам уйти отсюда, миледи.
Легонько прикоснувшись к запястью мужчины, Кара сказала:
— Спасибо за заботу, но я побуду тут ещё немного. Со мной всё будет в порядке.
С большой неохотой, но он снова покинул её. Оставшись одна, колдунья запустила руку под плащ и извлекла висящую на цепочке на шее маленькую красную фигурку дракона с горящими глазами и оскаленными зубами. Последователи Рашмы верили, что мир стоит на спине великого дракона Трэг'Оула, точке опоры, помогающей поддерживать небесный баланс. Все некроманты отдавали дань уважения огнедышащему чудовищу.
Затаив дыхание, Кара начала молиться Трэг’Оулу, чтобы он присмотрел за неизвестным мужчиной на следующем уровне существования. Она просила того же и для Калкоса, хотя никто из команды «Королевского щита» этого не заметил. Чужаки не готовы осознать место Трэг’Оула в мире.
Решив, что больше ничего уже не может сделать, хрупкая женщина с серебристыми глазами вернулась в свою каюту на нижней палубе. И вернулась, несмотря на преданность своему делу, с большим облегчением. Поиск демонов и неудачная попытка спасения почти полностью лишили её сил. К тому же за всё время на корабле она только ненадолго отлучалась перекусить и, честно говоря, провела на ногах больше времени, чем любой из мужчин. И сейчас все, чего хотелось Каре, — это спать, спать и ещё раз спать.
Каюта, предоставленная девушке Хансом Джероннаном, в прошлом предназначалась для его дочери, так что куда более аскетичной Каре пришлось иметь дело с роскошью леди и слишком мягкими подушками в оборочках. В отличие от экипажа у неё даже имелась настоящая кровать, накрепко привинченная к полу во избежание скольжения. В дополнение к мерам безопасности постель обладала невысокими, подбитыми войлоком перильцами с каждой стороны, чтобы спящий не скатывался на твёрдый деревянный пол во время штормов. Кара уже не раз радовалась их наличию, а теперь, жутко уставшая, тем более ценила это маленькое удобство. Колдунья сомневалась, что нынешней ночью у неё нашлись бы силы удержаться самой.
Сбросив мокрый плащ, Кара присела на краешек кровати, пытаясь собраться с мыслями. Несмотря на накидку, одежда тоже была насквозь мокрой — от чёрной блузы до кожаных штанов и сапог. Мокрая рубаха липла к телу, усиливая озноб. Беспокоившийся за то, что девушка не прихватила с собой никакой сменной одежды, Джероннан перед путешествием настаивал, чтобы Кара взяла, по крайней мере, ещё один комплект. Девушка уступила лишь тогда, когда Он согласился, чтобы новое облачение как можно больше напоминало её собственное чёрное платье. Учение Рашмы не приветствовало интереса к последней моде; колдунья носила лишь удобную и прочную одежду.
Радуясь теперь, что согласилась хотя бы на это, Кара быстро переоделась, развесив мокрое на просушку. Во время путешествия она проделывала этот ритуал каждой ночью, чтобы сохранять все в чистоте. То, что кто-то имеет дело с кровью и смертью, Не означает, что аккуратность необязательна.
И снова юная женщина обнаружила, что мягкая постель — это весьма приятно. Капитан был бы обескуражен, узнав, что она спит полностью одетая, но других вариантов в условиях этого похода у Кары не 6ыло. Если материализуются демоны из памяти Калкоса, она должна быть готова к встрече с ними немедленно. Единственным компромиссом стали сапога, которые, из уважения к Джероннану и его дочери, она сняла и оставила у кровати.
Потушив лампу, Кара нырнула под одеяло. Дикие волны быстро укачали измотанную колдунью — вперёд-назад, будто дитя в колыбели. Мировые беды начали расплываться…
Но слабый голубой свет, просочившийся под веки, вырвал девушку из наваливающейся дрёмы!
Сперва она подумала, что это дымка какого-то сна, но постепенно Кара поняла, что чувствует свечение даже проснувшись и лёжа с закрытыми глазами — нервы её были на пределе. Тёмная волшебница напряглась, повернулась и, оказавшись на коленях, протянула руки к источнику необычных лучей.
Находясь в каюте, расположенной ниже ватерлинии, Кара сперва вообразила, что море каким-то образом всё же прорвалось сквозь корпус корабля. Однако, стряхнув с себя последний сон, девушка увидела нечто ещё более поразительное. Голубой свет не только существовал, он заливал почти всю стену её каюты, которая теперь сама превратилась в беспрерывно пульсирующую завесу тумана. Кара ощутила покалывание во всём теле…
Сквозь магическую пелену шагнула не одна, а две промокшие фигуры.
Девушка открыла рот, сама не зная, хочет ли произнести заклинание или позвать на помощь. В любом случае её голос — как и тело — предали хозяйку. Колдунья ничего не понимала, пока одна из тёмных фигур не подняла знакомый кинжал, — кинжал, вспыхивающий нестерпимым голубым сиянием каждый раз, когда Кара хотя бы думала, что надо что-то предпринять.
Мокрая мёртвая фигура вижирского колдуна Фаузтина — зияющую дыру на шее ворот плаща лишь слегка прикрывал — мрачно смотрела на неё, предупреждая немигающими глазами не делать глупостей и не сопротивляться.
Ухмыляющийся спутник мага стряхивал с себя солёные капли. За их спинами тускнел голубой свет — магический портал закрывался.
Младший из нежити шагнул к девушке, отвешивая насмешливый поклон. И тогда Кара поняла, что это его тело она и экипаж пытались вытащить из воды. Фаузтин и его приятель обманули их, чтобы предстать перед ней таким жутким образом.
Нежить расплылась в улыбке, обнажая жёлтые зубы и гнилые десны, и без того малопривлекательный вид шелушащейся кожи и разлагающейся под ней плоти стал ещё более омерзительным.
— Очень… приятно… видеть тебя… снова… колдунья…
Шторм не закончился к тому моменту, когда «Ястребиный огонь» наконец достиг гавани Лат Голейна, но он, по крайней мере, ослабел. Норрек Вижаран вознёс Небесам благодарность за это, как и за то, что корабль прибыл в порт прямо перед рассветом, когда королевство ещё спало, а значит, никто не обратит внимания на зловещее своеобразие мрачного судна.
Когда «Ястребиный огонь» причалил, наложенные доспехами заклятия испарились, предоставив капитану Каско и Норреку действовать самостоятельно. Корабль привлёк взгляды нескольких оказавшихся на пирсе моряков, но, к счастью, кажется, никто не заметил ни натягивающихся самих собой тросов, ни парусов, опускающихся без чьей-либо помощи.
Когда, наконец, были сброшены сходни, Каско всем своим видом показал, что пришло время пассажиру высадиться и никогда больше не возвращаться. Норрек протянул руку, желая добиться примирения с этим тощим иноземным моряком, но Каско бросил быстрый взгляд на латную перчатку, а потом уставился в лицо солдата Через несколько секунд ожидания Норрек опустил руку и быстро зашагал по трапу на причал.
Однако в нескольких ярдах от «Ястребиного огня» он не смог не обернуться — почувствовав, что капитан все ещё наблюдает за ним. Мгновение они смотрели друг на друга, а потом Каско медленно поднял руку.
Ветеран кивнул в ответ. Явно удовлетворённый этим, Каско отвернулся и занялся обследованием повреждений судна.
Норрек едва успел сделать шаг, как кто-то в стороне окликнул его.
— Судьба снова шутит с «Ястребиным огнём», — произнёс с палубы своего корабля пожилой капитан с миндалевидными глазами, белыми зарослями бороды и обветренным, будто вытесанным из камня лицом. Несмотря на ранний час и скверную погоду, он приветствовал Норрека жизнерадостной улыбкой. — Но на этот раз, похоже, обошлось! Ведь вы одолели шторм, да?
Солдат лишь кивнул.
— Умный с полуслова поймёт — вам повезло! Как вижу, не все пережили это путешествие! Нет, это судно приносит несчастье, особенно своему капитану!
«Воистину правда», — подумал Норрек, но не решился сказать это чужаку. Он снова кивнул и попытался продолжить путь, но престарелый моряк окликнул его опять:
— Эй, послушай! После такой поездочки тебе, без сомнения, нужна таверна! Лучшая тут — «У Атмы»! Добрая леди сама заправляет там даже сейчас, когда её мужа нет! Скажи им, капитан Мешиф велел позаботиться о тебе!
— Спасибо, — пробормотал Норрек, надеясь, что короткий ответ удовлетворит чересчур радушного старика.
Он хотел уйти из дока как можно быстрее, все ещё боясь, что кто-нибудь не только заподозрит неладное в прибытии «Ястребиного огня», но и свяжет с этим Норрека.
Завернувшись в плащ, усталый ветеран заторопился прочь, и через несколько томительных минут последние корабли и пакгаузы остались позади, а он ступил в тот самый легендарный Лат Голейн. Многие годы слышал он рассказы об этом королевстве, но никогда не бывал здесь прежде. Сэдан Трист говорил, что здесь можно разыскать всё, что может купить человек… и в больших количествах. Сюда приходят корабли со всего мира, доставляя товары, как легальные, так и не очень. Лат Голейн представлял собой самый обширный и открытый из всех рынков, хотя правители и были уверены, что законы тут неизменно исполняются.
Здесь никогда не бывает так, чтобы спал весь город; если верить Сэдану, надо только хорошенько поискать и непременно найдёшь любителей экзотических развлечений, сорящих деньгами, в любой час дня и ночи. Конечно, кто в своей беспечности не знает границ, рискует нарваться на конфликт с бдительным Стражем, усердно служащим своему султану. Трист и сам мог бы порассказать кое-что о зловещих темницах Лат Голейна…
Несмотря на всё что произошло с солдатом, начиная с гробницы, интерес Норрека вспыхнул почти сразу же, стоило ему только шагнуть на улицы города. Повсюду возвышались ярко украшенные здания из известняка и розового камня, на которых реяли знамёна султана. На невероятно чистых мощёных улицах, расползающихся во все стороны, уже появлялись первые утренние телеги. Словно родившись из самих теней, ловкие фигуры в развевающихся балахонах поднимали навесы и открывали двери, готовясь к новым дневным заботам. Некоторые телеги задерживались у шатров торговцев — поставщики доставляли товары продавцам.
Шторм прекращался, оставляя после себя несколько грозно рокочущих туч, и чем больше он слабел, тем светлее становилось на душе у Норрека. Да и доспехи оставили его, наконец, в покое. Возможно, сейчас — по крайней мере, пока — он мог действовать самостоятельно. В таком месте изобилия, как Лат Голейн, наверняка найдутся сильные колдуны, которые смогут помочь ему освободиться от проклятия. Под предлогом любования окрестностями — а тут есть чем восхищаться, — Норрек уж постарается не упустить возможную помощь.
С рассветом улицы заполнялись людьми разных обличий, возрастов и рас. Путешественники из далёких Энстейга и Кэндараса расхаживали среди одетых в чёрное гостей из Кешьястана и его пределов. К счастью Норрека, народу было столько, что он легко мог затеряться в толпе, не вызывая больших подозрений. Даже доспехи не привлекали большого внимания — фигуры в латах мелькали повсюду. Некоторые гости, очевидно, совсем недавно сошли с кораблей, другие, в особенности обладатели роскошных тюрбанов поверх шлемов и элегантных накидок, летящих за защищёнными серовато-голубыми пластинами спинами, по-видимому, являлись подданными этого прекрасного королевства.
Чистенькие домики теснились друг к другу, низкие строения правильной прямоугольной формы с башенками тянулись к небесам своими маковками, напоминая минареты. Своеобразные постройки, особенно для того, кто вырос среди громоздких замков лордов и скромных, крытых соломой домиков крестьян, и всё же Норрек не переставал дивиться красоте и изысканности непривычных зданий. Двух одинаковых домиков тут не встретишь — вот, допустим, один — пошире, поприземистее, а другой, словно при строительстве его не хватило земли, тянется ввысь.
Затрубил рог, и улица вокруг Норрека вдруг опустела. А на замешкавшегося солдата едва не налетел конный патруль; на всадниках — уже виденные тюрбаны и блестящие панцири. Живой, бурлящий город Лат Голейн, как и говорил Сэдан, охраняется бдительно. А значит, по меньшей мере любопытно, почему никто не остановил Норрека в доках и не задал вопросов. В главных портах Стражи несут вахту круглые сутки, но он никого не видел. И, несмотря на то, что Лат Голейн носил репутацию открытого города, это сбивало солдата с толку.
Голод и жажда медленно подбирались к шагающему человеку. Он поел что-то на борту «Ястребиного огня», но тогда стремление достигнуть причала перебивало аппетит. Кроме того, Норрек втайне надеялся найти в городе для своего желудка что-нибудь получше, нежели порция вонючей похлёбки Каско.
Раньше доспехи обеспечивали его денежными средствами, так что ветеран с уверенностью огляделся по сторонам. Несколько трактиров и постоялых дворов разного уровня окружали солдата, но одна таверна немедленно привлекла взгляд Норрека.
«Лучшая тут — „У Атмы"! Скажи им, капитал Мешиф велел позаботиться о тебе!» И вот это заведение перед ним, а прямо над входом висит деревянная вывеска, изображающая какой-то непонятный талисман таверны. Местечко слегка потрёпанное, но выглядит довольно привлекательно. Стоит рискнуть. И Норрек со всей решительностью направился к двери, надеясь лишь, что доспехи внезапно не развернут его в обратную сторону.
Он вошёл в дом по собственной воле, и это лишь укрепило надежду Норрека. Несмотря на ранний час, жизнь в таверне кипела. Большинство посетителей были моряками, но попадались и торговцы, и паломники, и военные, принимающие участие в общем застолье. Не желая привлекать к себе внимания, Норрек занял место в углу и тихо сел.
Девочка, слишком юная, чтобы работать в подобных заведениях, скользнула к нему, чтобы принять заказ. Ноздри Норрека уже трепетали от запаха еды, готовящейся в кухне, так что он не задумываясь попросил это ароматное кушанье и в придачу кружку эля — промочить горло. Девочка присела в реверансе и заспешила прочь, давая солдату возможность осмотреться.
Немалую часть своей жизни Норрек провёл в тавернах и гостиницах, и эта, по крайней мере, не была похожа на место, где повара приготовят всё, что попадётся в расставленные по дому мышеловки. Столы и пол содержались в относительной чистоте, и никто из посетителей не давился ни едой, ни выпивкой. В делом «У Атмы» подтверждала мнение солдата о Лат Голейне как о государстве, находящемся на самом пике расцвета, где прибыль получают все, даже низшие классы.
Прибежала девчушка с едой, которая выглядела и пахла достаточно аппетитно. Улыбнувшись, девочка назвала вполне приемлемую цену. Норрек выжидающе смотрел на свою руку в перчатке.
Ничего не происходило. Перчатка не шлёпнула по столу, оставляя монеты; Норрек пытался не выказывать внезапной тревоги. Неужто латы позволили ему забрести в ловушку? Если он не заплатит, его, по меньшей мере, выкинут за дверь, у которой стоят двое мускулистых молодцев, до сих пор не интересовавшихся им, но теперь более чем внимательно следящих за разговором посетителя и девочки-служанки.
Она повторила, сколько с него, на этот раз не так дружелюбно. Норрек с яростью уставился на перчатку: Ну давай же, проклятие! Я просто хочу вкусно поесть! Ты же можешь это, не так ли?
По-прежнему ничего.
— Что-то не так? — осведомилась девочка, и выражение её лица ясно говорило, что она уже знает ответ.
Норрек не отозвался, сжимая и разжимая ладонь с ускользающей надеждой обнаружить там появившиеся по волшебству монеты.
Кинув взгляд на двух вышибал, служанка начала пятиться.
— Простите, сэр, я… у меня ещё другие столы…
Солдат глядел мимо неё на парочку крепышей, уже направившихся к нему. Действия девочки явно послужили для них сигналом приступать к своей работе. Он поднялся, опершись руками о стол.
— Подожди! Это не то, что ты…
Под ладонью тихонько звякнули упавшие на стол монеты.
Девчонка тоже услышала звон, и улыбка мгновенно вернулась на её личико. Норрек снова сел и показал на небольшую горку перед собой:
— Прошу прощения за заминку. Я никогда ещё не был в Лат Голейне и задумался, есть ли у меня нужная сумма. Этого достаточно?
Улыбка девочки сказала ему всё, что он хотел знать.
— Да, сэр! Более чем!
Через её плечо Норрек увидел, что крепкие парни стоят в нерешительности. Тот, кто повыше, хлопнул товарища по спине, и громилы вернулись на свой пост.
— Возьми сколько надо за еду и питьё, — сказал боец девочке, испытывая огромное облегчение. Она так и сделала, и тогда Норрек добавил: — А эту монетку оставь себе.
— Спасибо, сэр, спасибо!
И она, осчастливленная, полетела к стойке, получив, судя по всему, самые щедрые чаевые в жизни. Это зрелище порадовало Норрека. По крайней мере, хоть какое-то доброе дело от этих треклятых доспехов.
Он посмотрел на латные перчатки, размышляя над тем, что только что случилось. Доспехи без слов дали ему понять, что они, а не он, контролируют ситуацию. Норрек живёт своей жизнью, но только с их согласия. Думать иначе — означало бы быть круглым дураком.
Несмотря на поистине затруднительное положение, Норрек всё же насладился едой. В сравнении с похлёбкой капитана Каско эта была просто небесным нектаром. Кстати, о небесах. Поглощая жаркое, солдат размышлял. Доспехи прижали его к ногтю, но наверняка есть способ обойти их бдительность. В столь процветающем королевстве, как Лат Голейн, наверняка в изобилии не только колдуны, но и жрецы. Даже если маги ничего не сумеют сделать для Норрека, то у служителя Небес может получиться. Ведь жрец Связан с куда более могущественными силами, чем заколдованные железки.
Но как заговорить со жрецом? Норрек сомневался, что доспехи согласятся ступить на святую землю. Получится ли, проходя мимо церкви, метнуться внутрь? Сумеет ли он сделать хотя бы это?
Почти отчаявшемуся человеку все ещё казалось, что попробовать стоит. Доспехам он нужен живым и относительно здоровым; одно это уже может дать ему возможность. В конце концов, Норрек попытается — не ради жизни, но ради спасения своей души.
Он доел, а потом быстро расправился с остатками эля. За это время маленькая служанка не раз подбегала, спрашивая, не надо ли чего, — вот какого уважения можно добиться чаевыми. Норрек дал ей ещё одну из оставшихся мелких монет — отчего девочка заулыбалась шире прежнего, — а потом небрежно спросил о городских достопримечательностях.
— Ну, есть, конечно, арена, — быстро ответила девчушка Мирам, которую, несомненно, только что прибывшие гости не раз спрашивали о том же. — И дворец! Вы должны увидеть дворец! — Глаза её стали мечтательными. — Там живёт Джерайн, султан…
Судя по восхищению Мирам, Джерайн был красив и молод. И хотя дворец султана наверняка являл собой замечательное зрелище, Норрек искал совсем не его.
— А ещё?
— Ещё театр Арагоса рядом с площадью и собор Раскаявшегося Томаса напротив, но жрецы Захарума пускают посетителей только в полдень, а театр сейчас ремонтируют. Ой! Ещё на севере города проводят бега, лошадиные, собачьи…
Норрек уже не слушал — необходимую информацию «и получил. Если святая земля или Небеса имеют власть над демоническим наследством Бартука, то собор — вот его надежда. Церковь Захарума — самый могущественный орден по обе стороны Морей-Близнецов.
— …а старики и школьники любят развалины храма Вижири по ту сторону городских стен, хотя после Великой Песчаной Бури смотреть там больше не на что…
— Спасибо, Мирам. Достаточно.
Он приготовился уходить, размышляя, как можно окольными путями приблизиться к окрестностям храма Захарума.
В таверну вошли четверо в уже знакомых солдату одеждах Стражи Лат Голейна, но их интерес к заведению не имел ничего общего с выпивкой. Нет, они смотрели прямо на Норрека, и лица их темнели. Он мог бы поклясться, что они точно знают, кто он такой.
С воинской точностью, которую в другое время Норрек одобрил бы, четвёрка рассредоточилась, пресекая любую возможность прошмыгнуть мимо них к выходу. И хотя длинные изогнутые мечи ещё не были извлечены из ножен, рука каждого Стража лежала на рукояти. Одно неверное движение — и все четыре клинка взлетят над Норреком, готовые рубить.
Делая вид, что совершенно спокоен, осторожный боец повернулся к девочке и спросил: