Страница:
Второй повиновался. Норрек точно знал, что задумал вожак. Напасть с разных сторон, отвлечь внимание солдата. Тогда один из них наверняка нанесёт точный удар — например, трактирщик, чьё оружие вдвое длиннее своего чёрного собрата.
— Сейчас! — Оба человека ударили разом, один — целясь в горло Норрека, другой — в ноги, туда, где их не прикрывали доспехи.
Эти двое, очевидно, уже сражались прежде бок о бок, как Норрек когда-то с Сэданом и Фаузтином. Если бы всё зависело сейчас от него одного, солдат знал, что погиб бы не сходя с места. Однако доспехи Бартука сражались с быстротой и точностью, с какими не сравниться никому из людей. Они не только отразили нападение гигантского клинка, но ухитрились приготовиться как раз вовремя, чтобы парировать удар второго разбойника. Более того, чёрный меч глубоко погрузился в горло бандита.
Запас решимости трактирщика внезапно иссяк, когда его товарищ упал. Всё ещё держа меч перед собой, он начал пятиться к двери. Латы толкнули Норрека вперёд, но не торопились догнать последнего противника.
Рывком распахнув дверь, трактирщик повернулся и растворился в ночи. Теперь Норрек ожидал, что латы кинутся в погоню, но вместо этого доспехи заставили его промаршировать назад, к одному из лежащих тел. Когда Норрек опустился на колени перед трупом, чёрный клинок исчез и руки солдата опустели.
К его ужасу, один из пальцев перчатки погрузился в смертельную рану и вышел наружу, полностью покрывшись кровью. Двигаясь по деревянному полу, палец стал чертить красные узоры.
— Хейят токарис! — внезапно рявкнул рот. — Хейят грендель!
Затем доспехи с человеком отступили и от запёкшегося узора повалил смрадный зеленоватый дым, быстро вылепляя руки, ноги — или лапы? — а также хвост и крылья. Вот показалась морда рептилии с несчётным количеством глаз, моргающих с презрением, — с презрением, мигом испарившимся, когда демон увидел, кто стоит перед ним.
— Кр-р-ровавы-ы-ый… — проскрежетал он. Выпученные глаза увеличились ещё больше. — Кр-р-рова-вы-ы-ый?
— Хескар, грендель! Хескар!
Демон кивнул. Не сказав больше ни слова, монстр направился к открытой двери. Вдалеке Норрек услышал яростный галоп нескольких лошадей.
— Хескар! — снова потребовал рот.
Пресмыкающийся ускорил рысцу, покидая трактир.
Оказавшись снаружи, он распростёр крылья и оторвался от земли, скрывшись в ночи.
Норрек не стал размышлять о его намерениях. По команде Бартука демон отправился на охоту.
— Не делай этого, — прошептал солдат, не уверенный, слышит ли его дух, заключённый в доспехах. — Пусть он уйдёт!
Латы развернули его к первому трупу.
— Проклятие! Пусть живёт! Он того не стоит!
Очевидно, не внявшие его мольбам, доспехи вновь заставили его склониться над телом. Рука, прежде погружавшая в рану один палец, теперь вонзилась туда полностью, купая в крови всю ладонь.
Снаружи неистово закричал человек и, захрипев, умолк.
А в другой руке Норрека появилось новое оружие, на этот раз — алый кинжал, раздвоенный на конце.
Хлопанье крыльев известило о возвращении демона, но Норрек не мог повернуть шею, чтобы увидеть его. Он слышал, лишь тяжёлое дыхание существа и шуршание сворачивающихся кожистых перепонок.
— Несту вераки… — Кинжал потянулся к горлу трупа. — Несту веракуу…
Ветеран зажмурился, молясь про себя. Он помнил достаточно о смерти своих друзей, и это давало возможность представить, что произойдёт дальше. Норрек не желал видеть этого и, если 6 только мог, убежал бы со всех ног.
— Несту ханши…
Но сейчас он не был способен ни на что, кроме как попытаться сохранить собственные рассудок и душу.
— Несту хантири…
Клинок погрузился в горло бандита.
Командующий Августас Злорадный вынырнул из моря подушек, оставив Галеону почивать во власти снов. Не издав ни звука, он натянул одежду и вышел из палатки.
Двое часовых во всеоружии щёлкнули каблуками, не поведя даже глазом. Злорадный небрежно кивнул им.
Палаточный городок, единственный дом приверженцев командующего, простирался на запад. Несмотря на то, что он был безземельным дворянином, Злорадному удалось собрать воинские силы, равных которым не сыщешь в Западных Королевствах. Он служил за деньги любому правителю, зарабатывая на свои честолюбивые стремления. Однако настал час, когда он поклялся, что никогда больше не подчинится никому другому и что он, Августас Злорадный, станет хозяином не только какого-то жалкого клочка земли.
Глаза командующего обратились на юг, на безбрежную пустыню Аранох. Иногда он чувствовал, что его влечёт туда, влечёт к чему-то большему, чем к потрясающей добыче в виде богатого деньгами, спиртным и женщинами города Лат Голейн, лежащего неподалёку. Лат Голейн, несмотря на свою близость к пустыне, граничил с Морями-Близнецами. Поэтому-то, а также благодаря плодородным землям, на которых оно стояло, государство процветало. Несколько раз мечтатели-завоеватели пытались пополнить свои сундуки богатствами города, но каждый раз набег оборачивался полным разгромом. Лат Голейн был не только хорошо укреплён, его, по-видимому, защищала магия. В сущности, Злорадный полагал, что магия эта не что иное, как прямое колдовство. Нечто присматривало за городом.
И это «нечто» сейчас как никогда мучило командира. Каким-то образом оно связано с его стремлением завладеть и полностью присвоить себе наследство Бартука. Мысли Злорадного сами собой то и дело возвращались к этому.
— Скоро, — прошептал он самому себе. — Скоро… И что ты станешь делать с этим наследством? — внезапно зазвенело в голове. — Подражать Бартуку, копировать его? Повторять не только его победы, но и ошибки?
— Нет…
Он так не поступит. Несмотря на силу и власть Полководца, несмотря на его войско демонов, у Бартука был один недостаток, простить который командующий не может. Бартук не был профессиональным воином. Мифический Кровавый Полководец, притча во языцех, в первую очередь был колдуном. Магов, конечно, можно использовать, особенно Галеону, но они слишком непостоянны и слишком многое пытаются решить с помощью своего искусства. Истинный командир всегда будет внимателен к происходящему на поле боя, ко всем предсказуемым и внезапным поворотам сражения. Именно это частично и было причиной того, почему Августас Злорадный не мог достичь настоящего умения и развить собственные колдовские способности; его истинной страстью оставалась военная карьера.
Но с доспехами и магией Бартука ты сможешь стать могущественнее, чем он. Будешь отличным сплавом солдата и волшебника! Ты станешь больше, чем Бартук, ты затмишь его…
— Да-а-а-а… да-а-а-а…
Командующему рисовался его образ, навсегда запечатлённый в сердцах и умах тех, кому предстоит жить в будущем. Командующий Августас Злорадный, правитель мира.
И даже демоны склонятся перед тобой и назовут повелителем.
Демоны. Да, вместе с доспехами наверняка придёт и способность вызывать демонов. Все сны, явившиеся ему с той поры, как он впервые надел шлем, указывали на это. Воссоединить шлем с латами — и магическая броня даст ему могущество.
Латы… Он нахмурился. Ему нужны латы!
И дурак, надевший их.
Злорадный отыщет наглеца, этого безмозглого мерзавца, и сдерёт с него доспехи кусок за куском. А потом удостоит кретина чести стать первым, умершим от рук нового Кровавого Полководца.
Да, командующий сделает смерть жалкого идиота запоминающейся!
Августас Злорадный шёл, мечтая о грядущей славе, мечтая о том, что сделает с тёмными силами, обладателем которых скоро станет. Но, шагая и мечтая, он продолжал дотошно осматривать лагерь, ибо хороший командир всегда наблюдает, чтобы быть уверенным, что среди его войск не распространились небрежность и неопрятность. Завоёванные империи рушились из-за того, что упускались подобные мелочи.
И всё же, отмечая, с каким тщанием преданные ему воины исполняют свои обязанности, Злорадный упустил из виду тень, не повинующуюся дрожанию трепетных факелов. И ещё он не заметил, что эта самостоятельная тень неотступно следует за ним, нашёптывая военачальнику то, что он считал собственными мыслями, собственными вопросами. Собственными мечтами.
Тень демона Ксазакса свернула к шатру Галеоны, более чем удовлетворённая сегодняшней ночной работой. Эта женщина обладает кое-какими интересными возможностями, которыми можно воспользоваться. Призрачному существу давным-давно открылось, что доспехи Бартука никогда не примут настоящего демона как своего хозяина, поскольку, хоть Полководец и пришёл к вере в дороги Ада, он также пронёс по всей своей жизни полное недоверие к кому-либо, кроме себя. Нет, если дух Бартука остался хотя бы в части древних лат, он потребует более восприимчивого, поддающегося управлению человека, пусть их тела и непрочны, и недолговечны.
Командир жаждет играть Полководца. Это отлично подходило Ксазаксу. У ведьмы свои цели, но стоит отыскать преемника Кровавого Бартука — и властелин Ксазакса, Белиал, вознаградит своего покорного слугу за такую находку. Не то чтобы война в Преисподней против Азмодана была несправедливой, но тревожные слухи проникли даже туда — Высшее Зло Диабло совершил побег из своей тюрьмы. Если так, то он будет искать способа освободить своих братьев Ваала и Мефисто, а потом они решат вернуть троны, отобрав их у Азмодана и Белиала. И эта троица не станет цацкаться с демонами, столь преданно служившими их мятежным помощникам. Если падёт Белиал, падёт и Ксазакс…
— Чем это ты занимался?
Тень замерла, едва скользнув в жилище колдуньи.
— У этого слишком много работы, и этот не может вечно бежать, когда ты поманишь или позовёшь, человечек Галеона…— Он издал треск, который мог бы произвести песчаный маггот, сокрушающий добычу жвалами. — Кроме того, ты спала…
— Не так уж глубоко, чтобы не почувствовать в воздухе твою магию. Ты же обещал, что не будешь разбрасывать тут заклинания. Августас кое-что умеет; он мог заметить и заподозрить, что это я!
— Здесь нет опасности
— Я спрашиваю вновь, демон! Что ты делал?
— Немного изучил шлем, — солгал Ксазакс, перемещаясь в другую половину палатки. — Искал нашего дурня, не сознающего, что носит…
Гнев женщины сменился интересом:
— И ты определил, где он? Если бы я могла рассказать Злорадному больше…
Демон хихикнул, звук резанул по ушам, как гудение разъярённой пчелы, угодивший в кувшин.
— Как, разве мы не договорились, что доспехи никогда не станут его?
— Идиот, шлем все ещё у него, и пока мы ищем латы, Августас нужен нам!
— Правда, — задумался демон. — Эти узы засели глубоко… этот сказал бы — это кровные узы.
Подбородок женщины вздёрнулся, когда она откинула волосы назад — признак того, что ведьма рассердилась всерьёз, Ксазакс давно понял это.
— И что же это означает?
Тень не колыхнулась.
— Этот просто хотел пошутить, колдунья. Просто пошутить. Мы говорили о вещах, касающихся Бартука, не так ли?
— Демон с чувством юмора. — Галеона не выглядела позабавленной. — Прекрасно, оставляю тебе шутки, а ты оставь мне Августаса.
— Этот не собирается занять твоё место в генеральской постели…
Волшебница одарила тень испепеляющим взглядом и покинула шатёр. Ксазакс знал, что она отправилась на поиски Злорадного, чтобы упрочить своё влияние на него. Демон уважал её способности в этом смысле, хотя и был уверен, что в схватке между Галеоной и им самим ведьма, несомненно, проиграет. В конце концов, она всего лишь смертная, а не один из мерзких ангелов. Будь она таковым, Ксазакс беспокоился бы больше. Ангелы коварны, они действуют исподтишка, подстраивая всякие шуточки, вместо того чтобы встретиться с неприятелем лицом к лицу.
Тень демона попятилась, прячась в самом тёмном углу. Никакие ангелы не проникают так далеко, но Ксазакс намерен был оставаться начеку. Если покажется хоть один, он поприветствует его когтями и медленно распотрошит, обрывая конечности по одной, наслаждаясь сладкозвучной песней его воплей.
— Идите ко мне, если осмелитесь, ангелы, — прошептал он тьме. — Этот встретит вас распростёртыми объятиями… а также зубами и когтями!
Скудный огонёк единственной масляной лампы внезапно вспыхнул, на краткий миг озарив палатку Галеоны, сделав её куда светлее, чем обычно. Непривыкшая к такому тень зашипела и скорчилась. Гигантский силуэт изумрудно-малинового насекомого на мгновение стал ясно виден и тут же расплылся вновь — пламя потускнело.
Ксазакс свирепо фыркнул, радуясь, что Галеона не была свидетелем его реакции. Масляные лампы частенько вспыхивают; земная природа просто застала его врасплох. Тем не менее, тень демона вжалась поглубже в уютный уголок шатра, оплот его безопасности. Здесь он свободно может использовать свою силу для поисков человека, носящего доспехи Бартука.
И здесь куда лучше караулить трусливых ангелов.
Глава 5
— Сейчас! — Оба человека ударили разом, один — целясь в горло Норрека, другой — в ноги, туда, где их не прикрывали доспехи.
Эти двое, очевидно, уже сражались прежде бок о бок, как Норрек когда-то с Сэданом и Фаузтином. Если бы всё зависело сейчас от него одного, солдат знал, что погиб бы не сходя с места. Однако доспехи Бартука сражались с быстротой и точностью, с какими не сравниться никому из людей. Они не только отразили нападение гигантского клинка, но ухитрились приготовиться как раз вовремя, чтобы парировать удар второго разбойника. Более того, чёрный меч глубоко погрузился в горло бандита.
Запас решимости трактирщика внезапно иссяк, когда его товарищ упал. Всё ещё держа меч перед собой, он начал пятиться к двери. Латы толкнули Норрека вперёд, но не торопились догнать последнего противника.
Рывком распахнув дверь, трактирщик повернулся и растворился в ночи. Теперь Норрек ожидал, что латы кинутся в погоню, но вместо этого доспехи заставили его промаршировать назад, к одному из лежащих тел. Когда Норрек опустился на колени перед трупом, чёрный клинок исчез и руки солдата опустели.
К его ужасу, один из пальцев перчатки погрузился в смертельную рану и вышел наружу, полностью покрывшись кровью. Двигаясь по деревянному полу, палец стал чертить красные узоры.
— Хейят токарис! — внезапно рявкнул рот. — Хейят грендель!
Затем доспехи с человеком отступили и от запёкшегося узора повалил смрадный зеленоватый дым, быстро вылепляя руки, ноги — или лапы? — а также хвост и крылья. Вот показалась морда рептилии с несчётным количеством глаз, моргающих с презрением, — с презрением, мигом испарившимся, когда демон увидел, кто стоит перед ним.
— Кр-р-ровавы-ы-ый… — проскрежетал он. Выпученные глаза увеличились ещё больше. — Кр-р-рова-вы-ы-ый?
— Хескар, грендель! Хескар!
Демон кивнул. Не сказав больше ни слова, монстр направился к открытой двери. Вдалеке Норрек услышал яростный галоп нескольких лошадей.
— Хескар! — снова потребовал рот.
Пресмыкающийся ускорил рысцу, покидая трактир.
Оказавшись снаружи, он распростёр крылья и оторвался от земли, скрывшись в ночи.
Норрек не стал размышлять о его намерениях. По команде Бартука демон отправился на охоту.
— Не делай этого, — прошептал солдат, не уверенный, слышит ли его дух, заключённый в доспехах. — Пусть он уйдёт!
Латы развернули его к первому трупу.
— Проклятие! Пусть живёт! Он того не стоит!
Очевидно, не внявшие его мольбам, доспехи вновь заставили его склониться над телом. Рука, прежде погружавшая в рану один палец, теперь вонзилась туда полностью, купая в крови всю ладонь.
Снаружи неистово закричал человек и, захрипев, умолк.
А в другой руке Норрека появилось новое оружие, на этот раз — алый кинжал, раздвоенный на конце.
Хлопанье крыльев известило о возвращении демона, но Норрек не мог повернуть шею, чтобы увидеть его. Он слышал, лишь тяжёлое дыхание существа и шуршание сворачивающихся кожистых перепонок.
— Несту вераки… — Кинжал потянулся к горлу трупа. — Несту веракуу…
Ветеран зажмурился, молясь про себя. Он помнил достаточно о смерти своих друзей, и это давало возможность представить, что произойдёт дальше. Норрек не желал видеть этого и, если 6 только мог, убежал бы со всех ног.
— Несту ханши…
Но сейчас он не был способен ни на что, кроме как попытаться сохранить собственные рассудок и душу.
— Несту хантири…
Клинок погрузился в горло бандита.
Командующий Августас Злорадный вынырнул из моря подушек, оставив Галеону почивать во власти снов. Не издав ни звука, он натянул одежду и вышел из палатки.
Двое часовых во всеоружии щёлкнули каблуками, не поведя даже глазом. Злорадный небрежно кивнул им.
Палаточный городок, единственный дом приверженцев командующего, простирался на запад. Несмотря на то, что он был безземельным дворянином, Злорадному удалось собрать воинские силы, равных которым не сыщешь в Западных Королевствах. Он служил за деньги любому правителю, зарабатывая на свои честолюбивые стремления. Однако настал час, когда он поклялся, что никогда больше не подчинится никому другому и что он, Августас Злорадный, станет хозяином не только какого-то жалкого клочка земли.
Глаза командующего обратились на юг, на безбрежную пустыню Аранох. Иногда он чувствовал, что его влечёт туда, влечёт к чему-то большему, чем к потрясающей добыче в виде богатого деньгами, спиртным и женщинами города Лат Голейн, лежащего неподалёку. Лат Голейн, несмотря на свою близость к пустыне, граничил с Морями-Близнецами. Поэтому-то, а также благодаря плодородным землям, на которых оно стояло, государство процветало. Несколько раз мечтатели-завоеватели пытались пополнить свои сундуки богатствами города, но каждый раз набег оборачивался полным разгромом. Лат Голейн был не только хорошо укреплён, его, по-видимому, защищала магия. В сущности, Злорадный полагал, что магия эта не что иное, как прямое колдовство. Нечто присматривало за городом.
И это «нечто» сейчас как никогда мучило командира. Каким-то образом оно связано с его стремлением завладеть и полностью присвоить себе наследство Бартука. Мысли Злорадного сами собой то и дело возвращались к этому.
— Скоро, — прошептал он самому себе. — Скоро… И что ты станешь делать с этим наследством? — внезапно зазвенело в голове. — Подражать Бартуку, копировать его? Повторять не только его победы, но и ошибки?
— Нет…
Он так не поступит. Несмотря на силу и власть Полководца, несмотря на его войско демонов, у Бартука был один недостаток, простить который командующий не может. Бартук не был профессиональным воином. Мифический Кровавый Полководец, притча во языцех, в первую очередь был колдуном. Магов, конечно, можно использовать, особенно Галеону, но они слишком непостоянны и слишком многое пытаются решить с помощью своего искусства. Истинный командир всегда будет внимателен к происходящему на поле боя, ко всем предсказуемым и внезапным поворотам сражения. Именно это частично и было причиной того, почему Августас Злорадный не мог достичь настоящего умения и развить собственные колдовские способности; его истинной страстью оставалась военная карьера.
Но с доспехами и магией Бартука ты сможешь стать могущественнее, чем он. Будешь отличным сплавом солдата и волшебника! Ты станешь больше, чем Бартук, ты затмишь его…
— Да-а-а-а… да-а-а-а…
Командующему рисовался его образ, навсегда запечатлённый в сердцах и умах тех, кому предстоит жить в будущем. Командующий Августас Злорадный, правитель мира.
И даже демоны склонятся перед тобой и назовут повелителем.
Демоны. Да, вместе с доспехами наверняка придёт и способность вызывать демонов. Все сны, явившиеся ему с той поры, как он впервые надел шлем, указывали на это. Воссоединить шлем с латами — и магическая броня даст ему могущество.
Латы… Он нахмурился. Ему нужны латы!
И дурак, надевший их.
Злорадный отыщет наглеца, этого безмозглого мерзавца, и сдерёт с него доспехи кусок за куском. А потом удостоит кретина чести стать первым, умершим от рук нового Кровавого Полководца.
Да, командующий сделает смерть жалкого идиота запоминающейся!
Августас Злорадный шёл, мечтая о грядущей славе, мечтая о том, что сделает с тёмными силами, обладателем которых скоро станет. Но, шагая и мечтая, он продолжал дотошно осматривать лагерь, ибо хороший командир всегда наблюдает, чтобы быть уверенным, что среди его войск не распространились небрежность и неопрятность. Завоёванные империи рушились из-за того, что упускались подобные мелочи.
И всё же, отмечая, с каким тщанием преданные ему воины исполняют свои обязанности, Злорадный упустил из виду тень, не повинующуюся дрожанию трепетных факелов. И ещё он не заметил, что эта самостоятельная тень неотступно следует за ним, нашёптывая военачальнику то, что он считал собственными мыслями, собственными вопросами. Собственными мечтами.
Тень демона Ксазакса свернула к шатру Галеоны, более чем удовлетворённая сегодняшней ночной работой. Эта женщина обладает кое-какими интересными возможностями, которыми можно воспользоваться. Призрачному существу давным-давно открылось, что доспехи Бартука никогда не примут настоящего демона как своего хозяина, поскольку, хоть Полководец и пришёл к вере в дороги Ада, он также пронёс по всей своей жизни полное недоверие к кому-либо, кроме себя. Нет, если дух Бартука остался хотя бы в части древних лат, он потребует более восприимчивого, поддающегося управлению человека, пусть их тела и непрочны, и недолговечны.
Командир жаждет играть Полководца. Это отлично подходило Ксазаксу. У ведьмы свои цели, но стоит отыскать преемника Кровавого Бартука — и властелин Ксазакса, Белиал, вознаградит своего покорного слугу за такую находку. Не то чтобы война в Преисподней против Азмодана была несправедливой, но тревожные слухи проникли даже туда — Высшее Зло Диабло совершил побег из своей тюрьмы. Если так, то он будет искать способа освободить своих братьев Ваала и Мефисто, а потом они решат вернуть троны, отобрав их у Азмодана и Белиала. И эта троица не станет цацкаться с демонами, столь преданно служившими их мятежным помощникам. Если падёт Белиал, падёт и Ксазакс…
— Чем это ты занимался?
Тень замерла, едва скользнув в жилище колдуньи.
— У этого слишком много работы, и этот не может вечно бежать, когда ты поманишь или позовёшь, человечек Галеона…— Он издал треск, который мог бы произвести песчаный маггот, сокрушающий добычу жвалами. — Кроме того, ты спала…
— Не так уж глубоко, чтобы не почувствовать в воздухе твою магию. Ты же обещал, что не будешь разбрасывать тут заклинания. Августас кое-что умеет; он мог заметить и заподозрить, что это я!
— Здесь нет опасности
— Я спрашиваю вновь, демон! Что ты делал?
— Немного изучил шлем, — солгал Ксазакс, перемещаясь в другую половину палатки. — Искал нашего дурня, не сознающего, что носит…
Гнев женщины сменился интересом:
— И ты определил, где он? Если бы я могла рассказать Злорадному больше…
Демон хихикнул, звук резанул по ушам, как гудение разъярённой пчелы, угодивший в кувшин.
— Как, разве мы не договорились, что доспехи никогда не станут его?
— Идиот, шлем все ещё у него, и пока мы ищем латы, Августас нужен нам!
— Правда, — задумался демон. — Эти узы засели глубоко… этот сказал бы — это кровные узы.
Подбородок женщины вздёрнулся, когда она откинула волосы назад — признак того, что ведьма рассердилась всерьёз, Ксазакс давно понял это.
— И что же это означает?
Тень не колыхнулась.
— Этот просто хотел пошутить, колдунья. Просто пошутить. Мы говорили о вещах, касающихся Бартука, не так ли?
— Демон с чувством юмора. — Галеона не выглядела позабавленной. — Прекрасно, оставляю тебе шутки, а ты оставь мне Августаса.
— Этот не собирается занять твоё место в генеральской постели…
Волшебница одарила тень испепеляющим взглядом и покинула шатёр. Ксазакс знал, что она отправилась на поиски Злорадного, чтобы упрочить своё влияние на него. Демон уважал её способности в этом смысле, хотя и был уверен, что в схватке между Галеоной и им самим ведьма, несомненно, проиграет. В конце концов, она всего лишь смертная, а не один из мерзких ангелов. Будь она таковым, Ксазакс беспокоился бы больше. Ангелы коварны, они действуют исподтишка, подстраивая всякие шуточки, вместо того чтобы встретиться с неприятелем лицом к лицу.
Тень демона попятилась, прячась в самом тёмном углу. Никакие ангелы не проникают так далеко, но Ксазакс намерен был оставаться начеку. Если покажется хоть один, он поприветствует его когтями и медленно распотрошит, обрывая конечности по одной, наслаждаясь сладкозвучной песней его воплей.
— Идите ко мне, если осмелитесь, ангелы, — прошептал он тьме. — Этот встретит вас распростёртыми объятиями… а также зубами и когтями!
Скудный огонёк единственной масляной лампы внезапно вспыхнул, на краткий миг озарив палатку Галеоны, сделав её куда светлее, чем обычно. Непривыкшая к такому тень зашипела и скорчилась. Гигантский силуэт изумрудно-малинового насекомого на мгновение стал ясно виден и тут же расплылся вновь — пламя потускнело.
Ксазакс свирепо фыркнул, радуясь, что Галеона не была свидетелем его реакции. Масляные лампы частенько вспыхивают; земная природа просто застала его врасплох. Тем не менее, тень демона вжалась поглубже в уютный уголок шатра, оплот его безопасности. Здесь он свободно может использовать свою силу для поисков человека, носящего доспехи Бартука.
И здесь куда лучше караулить трусливых ангелов.
Глава 5
Ворчащие грозовые тучи сделали день черным как ночь, но Норрек едва ли заметил это. Его разум всё ещё находился во власти ужасных событий прошлого вечера и собственного участия в них. Вот и ещё несколько людей погибли жуткой смертью из-за проклятого золота, на поиски которого отправился Норрек; и хотя, в отличие от Сэдана и Фаузтина, эти разбойники, вероятно, заслужили кару за свои прошлые преступления, кончина их оказалась слишком уж страшной. Особенно мрачная участь постигла трактирщика — возвратившийся демон принёс чересчур много доказательств тщательно выполненной работы. Норрек мог лишь благодарить неизвестно кого за то, что адская тварь удалилась в своё Никуда, забрав отвратительные трофеи.
Это, однако, не дало Норреку возможности предотвратить дальнейшие чудовищные действия доспехов. Шагая, отчаявшийся боец пытался не смотреть вниз, на латы, покрытые толстым слоем запёкшейся крови. Хуже того, Норрек каждую секунду тревожился, что и на лице его ещё осталась кровь, несмотря на все попытки стереть её. Слишком уж усердно доспехи выполняли грязную работу.
И пока он боролся с ужасными мыслями, латы безостановочно толкали его на запад. Вновь и вновь рокотал гром, завывал ветер, но доспехи все шагали и шагали. Норрек не сомневался, что они продолжат двигаться, даже когда гроза наконец разразится.
По крайней мере, судьба оказала ему одну небольшую милость в виде старого, запылённого дорожного плаща, висевшего на колышке в общей комнате гостиницы. Судя по размеру, он принадлежал трактирщику, хозяину воров, но Норрек очень старался не думать об этом. Плащ практически полностью скрывал латы и давал хоть какую-то защиту от дождя. Да, не бог весть какая милость, но и за неё он был искренне благодарен.
Чем дальше он продвигался на запад, тем больше менялся ландшафт: горы уступали место холмам и даже равнинам. А чем ниже лежала земля, тем теплее становилось вокруг. Появилась буйная растительность, всё больше и больше напоминающая густые джунгли, которые, как по опыту знал боец, простирались дальше к югу.
В первый раз за всё время Норрек почувствовал запах моря. Насколько он помнил карты, не раз изученные им и его спутниками, северные лагуны Морей-Близнецов должны были быть недалеко отсюда. Сперва Норрек надеялся встретить на юго-западе одного из Вижири, но также подозревал, что у треклятых доспехов свой план на уме. На краткий миг в солдате родился страх, что латы, оказавшись на берегу моря, могут повести его напрямик по дну, затаскивая беспомощного Норрека в чернильные глубины. Однако пока доспехи сохраняли его, если и не вполне здоровым, то, по крайней мере, живым. Очевидно, он нужен им, чтобы достичь своих загадочных целей.
А что потом?
Ветер продолжал усиливаться, едва не сбивая Норрека с ног, несмотря на твёрдое намерение чёртовых доспехов держать курс. Ни капли дождя ещё не упало, но воздух уплотнился и стал влажным, кое-где появился туман. Впереди почти ничего невозможно стало разглядеть, и хотя это вроде бы совершенно не интересовало латы, теперь Норрек всерьёз испугался, что они заведут его на край утёса, даже не осознавая этого.
В полдень — впрочем, это вполне могла быть и полночь, поскольку солнце потерпело полное поражение в борьбе с покровом туч, — повинуясь невразумительным словам, произнесённым против собственного желания ртом Норрека, вновь явились бесы. Даже несмотря на густую пелену тумана, им потребовалось всего несколько минут, чтобы принести добычу, на этот раз лань. Норрек наелся от пуза, а затем с радостью позволил маленьким рогатым чертякам утащить остаток туши в свою преисподнюю.
Он шёл и шёл, продираясь сквозь заросли, и запах моря становился все явственнее. Норрек почти ничего не видел перед собой, но чувствовал, что цель похода адских доспехов близка.
Словно прочитав его мысли, из тумана внезапно возникло здание… к которому немедленно присоединилось и второе. Одновременно вдалеке послышались голоса, голоса людей, занятых тяжёлой работой.
Руки в мгновение ока опять стали его слушаться, и измотанный путник потуже завернулся в плащ. Чем меньше зевак увидят, что скрывается под ним, тем лучше.
Бредя по городу, Норрек вдалеке заметил неотчётливый, но огромный силуэт. Корабль. Интересно, прибыло ли судно только что или как раз готовится к отплытию? Если последнее, то, вполне вероятно, доспехи наконец-то достигли своей цели. Зачем же ещё его привели именно сюда?
С противоположной стороны к кораблю приближалась фигура в одежде моряка со свёртком под мышкой. Черты его лица и глаза чем-то напоминали Фаузтина, но были отмечены несколько большей живостью.
— Эй, путешественник! Не слишком хороший денёк для прогулки, а?
— Да. — Норрек прошёл бы мимо человека, не сказав больше ни слова, опасаясь, что матрос может стать следующей жертвой доспехов, но ноги его внезапно остановились.
Тогда и моряк задержался. Все ещё усмехаясь, он спросил:
— Ты откуда родом, приятель? На вид вроде с запада, хотя из-за твоей щетины сложно сказать.
— Да, с запада, — ответил солдат. — Я был… я совершал паломничество.
— В горы? Ну и кого ты там нашёл кроме пары коз? Норрек попытался пошевелить ногами, но они не сдвинулись с места. Латы чего-то ждали от него, но не показывали, чего именно. Мысли скакали быстро и яростно. Он прибыл в город с гаванью, куда доспехи целенаправленно привели его. Норрек уже предположил, что им нужно уплыть куда-то, возможно даже на этом корабле… Корабль.
Показывая в сторону мрачной громады, Норрек спросил:
— Это судно — оно скоро отходит? Моряк повернул голову.
— «Наполис»-то? Эта посудина только что пришла. Обратно отправится через два, а то и пять дней. Готовится к отплытию только «Ястребиный огонь», это как раз по пути. — Он ткнул пальцем на юг, потом наклонился поближе — слишком близко, по мнению озабоченного Норрека, — и добавил: — Хочу предупредить кой о чём. «Ястребиный огонь» — плохое судно. Не сегодня-завтра эта скорлупка окажется на дне, помяни мои слова. Лучше подождать «Наполис» или мою малышку «Одиссею», хотя это займёт неделю, а то и больше. Нам нужен небольшой ремонт.
Ноги по-прежнему не двигались. Чего ещё хотят латы?
Определённости?
— А не скажешь ли, куда направляются корабли?
— Мой в Лат Голейн, но, как я уже сказал, выступим мы не скоро. «Наполис» следует в Кингспорт, путешествие долгое, зато в твои Западные Королевства, а? Доберёшься домой быстрее, чем пешком! Это как раз для тебя, так?
Никаких изменений Норрек у себя не заметил.
— А как насчёт «Ястребиного огня»?
— Отходит, думаю, завтра утром, но я тебя предупреждал. Недалёк тот час, когда эта шлюпка просто не доползёт до Лат Голейна!
Внезапно ноги солдата ожили. Доспехи наконец узнали то, что хотели. Норрек поспешно кивнул матросу:
— Спасибо.
— Ты учти, приятель! — крикнул уже вслед моряк. — Лучше подождать!
Доспехи провели Норрека через маленький городок, направляясь к южной части гавани. Матросы и местные жители глазели на него — выходцы с запада попадались здесь нечасто, — но никто ничего не сказал. В крохотном городишке порт наверняка представлял собой средоточие деловой жизни. Норрек размышлял, стала бы гавань выглядеть более впечатляюще при солнечном свете, но сомневался, что ему когда-нибудь представится возможность увидеть её такой.
Добравшись наконец до южной окраины порта, ветеран ощутил какое-то беспокойство. По сравнению с тем, что Норрек видел до сих пор, этот участок выглядел ветхим, а несколько замеченных фигур показались ему такими же отвратительными, как те несчастные дураки, пытавшиеся ограбить его.
Наихудшим же здесь было то единственное судно, которое треклятые латы выбрали для путешествия.
Если бы какой-то тёмный дух извлёк давно затонувший корабль из недр морских, а потом потерпел неудачу в не слишком-то скрупулёзной попытке придать ему хоть сколько-то приличный вид, — даже тогда корабль не выглядел бы так зловеще, как «Ястребиный огонь», представший перед глазами Норрека. Три мачты торчали как долговязые скелеты часовых, полуобернутые в саваны-паруса. Резную фигуру на носу» когда-то, вероятно, представлявшую собой соблазнительную русалку, так истрепали стихии, что теперь она напоминала уродливого хохочущего водяного. Что до самого корпуса, то его деревянную обшивку покрывали застарелые смоляные пятна и шрамы зарубок. Это заставило Норрека задуматься, не участвовал ли корабль в своём давнем ярком прошлом в войне или, что более вероятно, не ходил ли он под пиратским флагом.
Экипажа видно не было» лишь на баке стояла одинокая сухопарая фигура в кителе. Несмотря на свою неуверенность в безопасности такого путешествия, Норреку приходилось делать то, что требовали от него доспехи. Не медля, они провели своего бедолагу-носителя по сходням к измождённой костлявой фигуре.
— Чего надо?
Скелет оказался пожилым мужчиной с пергаментной кожей, совершенно лишённым плоти под этой тонкой оболочкой жизни. Один глаз невидяще уставился в какую-то точку слева от Норрека, в то время как второй, налитый кровью, подозрительно озирал пришельца.
— Место пассажира в рейсе к Лат Голейну, — ответил Норрек, пытаясь покончить с этим делом как можно быстрее.
Если он будет покорно сотрудничать, то, возможно, доспехи Полководца дадут ему немного свободы передвижений.
— В порту стоять другие корабли! — буркнул капитан с сильным акцентом. Его белые как слоновая кость волосы под широкополой шляпой сходились в косицу. Выгоревший зелёный мундир, китель морского офицера одного из Западных Королевств, вероятно, сменил нескольких владельцев, прежде чем достаться нынешнему. — Нет время на пассажир!
Стараясь не обращать внимания на зловонное дыхания грубияна, Норрек придвинулся ближе:
— Я хорошо заплачу.
Поведение капитана мгновенно изменилось.
— Ну?
Доверившись латам — не подвели же они его (хотя как сказать…) на постоялом дворе, солдат продолжил:
— Всё, что мне нужно, — это каюта и еда. Если во время путешествия меня никто не потревожит — тем лучше. Просто доставьте меня в Лат Голейн.
Смертельно-бледная фигура изучала его.
— Латы? — Капитан потёр подбородок. — Офицер?
— Да.
Пусть думает, что Норрек дезертир в бегах. Наверное, это повысит цену, зато капитан будет больше доверять ему. Ясно, что Норреку необходимо убраться отсюда.
Старик почесал заострённый подбородок. Норрек заметил татуировку на худом запястье, прячущуюся в широком рукаве кителя. Уверенность в том, что корабль флибустьерский, упрочилась.
— Двенадцать драхлин! Спать один; есть один, говорить с экипажем мало! Покинуть корабль по прибытии!
Норрек был согласен со всем, кроме цены. Как соотносятся драхлины с деньгами его земли?
Впрочем, тревожиться не о чём. Левая рука разжалась, обнаружив на ладони в перчатке несколько монет. Капитан жадно зыркнул на них и сгрёб все разом. Прикусив одну и удостоверившись в подлинности, он ссыпал деньги в потрёпанный мешочек на своём поясе.
— Идём!
Он проковылял мимо Норрека, только что обнаружившего, что левая нога капитана закреплена в лубке — двух дощечках, тянущихся от бедра до самого сапога. Судя по перевязке и собственному опыту полевой хирургии, ветеран подозревал, что его «гостеприимный» хозяин без этой шины даже стоять бы не смог. Капитану надо бы получше следить за ногой (да и не только), но бинты и лубок выглядели так, словно их когда-то давно наложили, а потом просто забыли.
Сколько бы ни составляла сумма в двенадцать драхлин на земле Норрека, первый же взгляд на каюту дал ему понять, что с него содрали втридорога. Даже комната в трактире выглядела намного уютнее этой каморки. Размерами она едва ли превосходила чулан, а единственным удобством была лишь шаткая койка, одним краем прибитая к дальней переборке. Простыни, все в пятнах, выглядели словно куски материн, наспех оторванной от парусов, такие они были грязные и грубые. В каюте воняло тухлой рыбой, а на полу были заметны следы насилия. В углах под потолком висела ажурная паутина, трепещущая на сквозняке, тянущемся из открытой двери и щелей в полу, обрамлённых зеленоватым мхом.
Зная, что выбора у него нет, Норрек постарался скрыть отвращение.
— Благодарю, капитан…
— Каско, — фыркнул скелет. — Внутрь! Еда по склянкам! Понимать?
— Да.
Коротко кивнув, капитан Каско оставил пассажира обустраиваться. Вняв совету, Норрек закрыл дверь и сел на сомнительное ложе. Неприятностей добавляло и то, что в каюте не было даже иллюминатора, а значит, облегчения от зловония не будет.
Это, однако, не дало Норреку возможности предотвратить дальнейшие чудовищные действия доспехов. Шагая, отчаявшийся боец пытался не смотреть вниз, на латы, покрытые толстым слоем запёкшейся крови. Хуже того, Норрек каждую секунду тревожился, что и на лице его ещё осталась кровь, несмотря на все попытки стереть её. Слишком уж усердно доспехи выполняли грязную работу.
И пока он боролся с ужасными мыслями, латы безостановочно толкали его на запад. Вновь и вновь рокотал гром, завывал ветер, но доспехи все шагали и шагали. Норрек не сомневался, что они продолжат двигаться, даже когда гроза наконец разразится.
По крайней мере, судьба оказала ему одну небольшую милость в виде старого, запылённого дорожного плаща, висевшего на колышке в общей комнате гостиницы. Судя по размеру, он принадлежал трактирщику, хозяину воров, но Норрек очень старался не думать об этом. Плащ практически полностью скрывал латы и давал хоть какую-то защиту от дождя. Да, не бог весть какая милость, но и за неё он был искренне благодарен.
Чем дальше он продвигался на запад, тем больше менялся ландшафт: горы уступали место холмам и даже равнинам. А чем ниже лежала земля, тем теплее становилось вокруг. Появилась буйная растительность, всё больше и больше напоминающая густые джунгли, которые, как по опыту знал боец, простирались дальше к югу.
В первый раз за всё время Норрек почувствовал запах моря. Насколько он помнил карты, не раз изученные им и его спутниками, северные лагуны Морей-Близнецов должны были быть недалеко отсюда. Сперва Норрек надеялся встретить на юго-западе одного из Вижири, но также подозревал, что у треклятых доспехов свой план на уме. На краткий миг в солдате родился страх, что латы, оказавшись на берегу моря, могут повести его напрямик по дну, затаскивая беспомощного Норрека в чернильные глубины. Однако пока доспехи сохраняли его, если и не вполне здоровым, то, по крайней мере, живым. Очевидно, он нужен им, чтобы достичь своих загадочных целей.
А что потом?
Ветер продолжал усиливаться, едва не сбивая Норрека с ног, несмотря на твёрдое намерение чёртовых доспехов держать курс. Ни капли дождя ещё не упало, но воздух уплотнился и стал влажным, кое-где появился туман. Впереди почти ничего невозможно стало разглядеть, и хотя это вроде бы совершенно не интересовало латы, теперь Норрек всерьёз испугался, что они заведут его на край утёса, даже не осознавая этого.
В полдень — впрочем, это вполне могла быть и полночь, поскольку солнце потерпело полное поражение в борьбе с покровом туч, — повинуясь невразумительным словам, произнесённым против собственного желания ртом Норрека, вновь явились бесы. Даже несмотря на густую пелену тумана, им потребовалось всего несколько минут, чтобы принести добычу, на этот раз лань. Норрек наелся от пуза, а затем с радостью позволил маленьким рогатым чертякам утащить остаток туши в свою преисподнюю.
Он шёл и шёл, продираясь сквозь заросли, и запах моря становился все явственнее. Норрек почти ничего не видел перед собой, но чувствовал, что цель похода адских доспехов близка.
Словно прочитав его мысли, из тумана внезапно возникло здание… к которому немедленно присоединилось и второе. Одновременно вдалеке послышались голоса, голоса людей, занятых тяжёлой работой.
Руки в мгновение ока опять стали его слушаться, и измотанный путник потуже завернулся в плащ. Чем меньше зевак увидят, что скрывается под ним, тем лучше.
Бредя по городу, Норрек вдалеке заметил неотчётливый, но огромный силуэт. Корабль. Интересно, прибыло ли судно только что или как раз готовится к отплытию? Если последнее, то, вполне вероятно, доспехи наконец-то достигли своей цели. Зачем же ещё его привели именно сюда?
С противоположной стороны к кораблю приближалась фигура в одежде моряка со свёртком под мышкой. Черты его лица и глаза чем-то напоминали Фаузтина, но были отмечены несколько большей живостью.
— Эй, путешественник! Не слишком хороший денёк для прогулки, а?
— Да. — Норрек прошёл бы мимо человека, не сказав больше ни слова, опасаясь, что матрос может стать следующей жертвой доспехов, но ноги его внезапно остановились.
Тогда и моряк задержался. Все ещё усмехаясь, он спросил:
— Ты откуда родом, приятель? На вид вроде с запада, хотя из-за твоей щетины сложно сказать.
— Да, с запада, — ответил солдат. — Я был… я совершал паломничество.
— В горы? Ну и кого ты там нашёл кроме пары коз? Норрек попытался пошевелить ногами, но они не сдвинулись с места. Латы чего-то ждали от него, но не показывали, чего именно. Мысли скакали быстро и яростно. Он прибыл в город с гаванью, куда доспехи целенаправленно привели его. Норрек уже предположил, что им нужно уплыть куда-то, возможно даже на этом корабле… Корабль.
Показывая в сторону мрачной громады, Норрек спросил:
— Это судно — оно скоро отходит? Моряк повернул голову.
— «Наполис»-то? Эта посудина только что пришла. Обратно отправится через два, а то и пять дней. Готовится к отплытию только «Ястребиный огонь», это как раз по пути. — Он ткнул пальцем на юг, потом наклонился поближе — слишком близко, по мнению озабоченного Норрека, — и добавил: — Хочу предупредить кой о чём. «Ястребиный огонь» — плохое судно. Не сегодня-завтра эта скорлупка окажется на дне, помяни мои слова. Лучше подождать «Наполис» или мою малышку «Одиссею», хотя это займёт неделю, а то и больше. Нам нужен небольшой ремонт.
Ноги по-прежнему не двигались. Чего ещё хотят латы?
Определённости?
— А не скажешь ли, куда направляются корабли?
— Мой в Лат Голейн, но, как я уже сказал, выступим мы не скоро. «Наполис» следует в Кингспорт, путешествие долгое, зато в твои Западные Королевства, а? Доберёшься домой быстрее, чем пешком! Это как раз для тебя, так?
Никаких изменений Норрек у себя не заметил.
— А как насчёт «Ястребиного огня»?
— Отходит, думаю, завтра утром, но я тебя предупреждал. Недалёк тот час, когда эта шлюпка просто не доползёт до Лат Голейна!
Внезапно ноги солдата ожили. Доспехи наконец узнали то, что хотели. Норрек поспешно кивнул матросу:
— Спасибо.
— Ты учти, приятель! — крикнул уже вслед моряк. — Лучше подождать!
Доспехи провели Норрека через маленький городок, направляясь к южной части гавани. Матросы и местные жители глазели на него — выходцы с запада попадались здесь нечасто, — но никто ничего не сказал. В крохотном городишке порт наверняка представлял собой средоточие деловой жизни. Норрек размышлял, стала бы гавань выглядеть более впечатляюще при солнечном свете, но сомневался, что ему когда-нибудь представится возможность увидеть её такой.
Добравшись наконец до южной окраины порта, ветеран ощутил какое-то беспокойство. По сравнению с тем, что Норрек видел до сих пор, этот участок выглядел ветхим, а несколько замеченных фигур показались ему такими же отвратительными, как те несчастные дураки, пытавшиеся ограбить его.
Наихудшим же здесь было то единственное судно, которое треклятые латы выбрали для путешествия.
Если бы какой-то тёмный дух извлёк давно затонувший корабль из недр морских, а потом потерпел неудачу в не слишком-то скрупулёзной попытке придать ему хоть сколько-то приличный вид, — даже тогда корабль не выглядел бы так зловеще, как «Ястребиный огонь», представший перед глазами Норрека. Три мачты торчали как долговязые скелеты часовых, полуобернутые в саваны-паруса. Резную фигуру на носу» когда-то, вероятно, представлявшую собой соблазнительную русалку, так истрепали стихии, что теперь она напоминала уродливого хохочущего водяного. Что до самого корпуса, то его деревянную обшивку покрывали застарелые смоляные пятна и шрамы зарубок. Это заставило Норрека задуматься, не участвовал ли корабль в своём давнем ярком прошлом в войне или, что более вероятно, не ходил ли он под пиратским флагом.
Экипажа видно не было» лишь на баке стояла одинокая сухопарая фигура в кителе. Несмотря на свою неуверенность в безопасности такого путешествия, Норреку приходилось делать то, что требовали от него доспехи. Не медля, они провели своего бедолагу-носителя по сходням к измождённой костлявой фигуре.
— Чего надо?
Скелет оказался пожилым мужчиной с пергаментной кожей, совершенно лишённым плоти под этой тонкой оболочкой жизни. Один глаз невидяще уставился в какую-то точку слева от Норрека, в то время как второй, налитый кровью, подозрительно озирал пришельца.
— Место пассажира в рейсе к Лат Голейну, — ответил Норрек, пытаясь покончить с этим делом как можно быстрее.
Если он будет покорно сотрудничать, то, возможно, доспехи Полководца дадут ему немного свободы передвижений.
— В порту стоять другие корабли! — буркнул капитан с сильным акцентом. Его белые как слоновая кость волосы под широкополой шляпой сходились в косицу. Выгоревший зелёный мундир, китель морского офицера одного из Западных Королевств, вероятно, сменил нескольких владельцев, прежде чем достаться нынешнему. — Нет время на пассажир!
Стараясь не обращать внимания на зловонное дыхания грубияна, Норрек придвинулся ближе:
— Я хорошо заплачу.
Поведение капитана мгновенно изменилось.
— Ну?
Доверившись латам — не подвели же они его (хотя как сказать…) на постоялом дворе, солдат продолжил:
— Всё, что мне нужно, — это каюта и еда. Если во время путешествия меня никто не потревожит — тем лучше. Просто доставьте меня в Лат Голейн.
Смертельно-бледная фигура изучала его.
— Латы? — Капитан потёр подбородок. — Офицер?
— Да.
Пусть думает, что Норрек дезертир в бегах. Наверное, это повысит цену, зато капитан будет больше доверять ему. Ясно, что Норреку необходимо убраться отсюда.
Старик почесал заострённый подбородок. Норрек заметил татуировку на худом запястье, прячущуюся в широком рукаве кителя. Уверенность в том, что корабль флибустьерский, упрочилась.
— Двенадцать драхлин! Спать один; есть один, говорить с экипажем мало! Покинуть корабль по прибытии!
Норрек был согласен со всем, кроме цены. Как соотносятся драхлины с деньгами его земли?
Впрочем, тревожиться не о чём. Левая рука разжалась, обнаружив на ладони в перчатке несколько монет. Капитан жадно зыркнул на них и сгрёб все разом. Прикусив одну и удостоверившись в подлинности, он ссыпал деньги в потрёпанный мешочек на своём поясе.
— Идём!
Он проковылял мимо Норрека, только что обнаружившего, что левая нога капитана закреплена в лубке — двух дощечках, тянущихся от бедра до самого сапога. Судя по перевязке и собственному опыту полевой хирургии, ветеран подозревал, что его «гостеприимный» хозяин без этой шины даже стоять бы не смог. Капитану надо бы получше следить за ногой (да и не только), но бинты и лубок выглядели так, словно их когда-то давно наложили, а потом просто забыли.
Сколько бы ни составляла сумма в двенадцать драхлин на земле Норрека, первый же взгляд на каюту дал ему понять, что с него содрали втридорога. Даже комната в трактире выглядела намного уютнее этой каморки. Размерами она едва ли превосходила чулан, а единственным удобством была лишь шаткая койка, одним краем прибитая к дальней переборке. Простыни, все в пятнах, выглядели словно куски материн, наспех оторванной от парусов, такие они были грязные и грубые. В каюте воняло тухлой рыбой, а на полу были заметны следы насилия. В углах под потолком висела ажурная паутина, трепещущая на сквозняке, тянущемся из открытой двери и щелей в полу, обрамлённых зеленоватым мхом.
Зная, что выбора у него нет, Норрек постарался скрыть отвращение.
— Благодарю, капитан…
— Каско, — фыркнул скелет. — Внутрь! Еда по склянкам! Понимать?
— Да.
Коротко кивнув, капитан Каско оставил пассажира обустраиваться. Вняв совету, Норрек закрыл дверь и сел на сомнительное ложе. Неприятностей добавляло и то, что в каюте не было даже иллюминатора, а значит, облегчения от зловония не будет.