Кнаак Ричард. Месть орков

   — Молись, чтобы нас не уничтожило обратной волной, — предупредил Ронин и вытянул руки в направлении дракона.
   Маг пробормотал несколько слов на незнакомом девушке языке, но почему-то от слов этих по спине у неё забегали мурашки.
   Ронин сложил ладони вместе и начал произносить заклинание…
   Из облаков над ними вынырнули ещё три крылатые фигуры.
   У Верисы перехватило дыхание, колдун умолк, споткнувшись на полуслове. Казалось, Ронин готов проклясть все на свете, но тут эльфийка узнала тех, кто возник в небе прямо над их разъярённым преследователем.
   Грифоны… массивные крылатые грифоны с орлиной головой и туловищем льва… и с наездниками на спине.
   Вериса дёрнула Ронина за руку:
   — Замри!
   Маг удивлённо посмотрел на неё, но спорить не стал. Туша дракона нависла прямо над их головами.
   Три грифона, внезапно окружившие дракона, застали того врасплох. Теперь Вериса могла разглядеть и их наездников, хотя в этом не было никакой необходимости. Только карлики, обитающие в далёком мрачном краю Орлиных гор, которые находились даже дальше эльфийского королевства Квел Талас, умели укрощать диких грифонов. И только эти искусные и опытные воины на своих крылатых скакунах могли сразиться с драконом в воздушном бою.
   И хотя грифоны были гораздо меньше красного гиганта, разница в размерах вполне компенсировалась их огромными, невероятно острыми когтями, которые легко распарывали чешую дракона, и клювами, которыми можно было вырывать куски мяса из-под панциря чудовища. Вдобавок они двигались гораздо быстрее дракона и мгновенно меняли направление.
   Да и сами карлики были не просто наездниками. Будучи немного выше и стройнее своих населявших равнины сородичей, горные карлики ничуть не уступали им в физической силе. И хотя излюбленным оружием патрулирующих небо воинов были легендарные штурмовые молоты, эта троица была вооружена огромными обоюдоострыми боевыми топорами с длинными рукоятками. Выкованные из крепкого, как алмаз, металла лезвия боевых топоров могли пробить даже череп дракона. Говорили, что как-то великий наездник грифонов Кердрэн одним верным ударом боевого топора сразил гораздо более крупного дракона, чем этот.
   Грифоны кружили вокруг своего противника, и он, пытаясь определить, кто из них представляет наибольшую опасность, был вынужден без конца поворачиваться из стороны в сторону. Орки давно осознали, что с грифонами надо быть крайне острожными, но дракон, потеряв своего наездника, совсем растерялся и не знал, что делать. Карлики не преминули этим воспользоваться и один за другим наскакивали на дракона, приводя красного монстра в бешенство. Они буквально смеялись в морду чудовищу, их длинные бороды и стянутые в хвосты волосы развевались на ветру.
   Раскатистый хохот карликов ещё больше бесил дракона, и он, бешено размахивая хвостом и изрыгая языки пламени, тщетно пытался достать хотя бы одного из них.
   — Они его совсем сбили с толку, — в восторге кричала Вериса. — Они понимают, что он молод, взбешён и поэтому не в состоянии оценить ситуацию.
   — Самое время убраться отсюда, — заметил Ронин.
   — Но им может понадобиться наша помощь!
   — У меня есть задание, которое я обязан выполнить, — угрожающим тоном ответил маг. — И потом, перевес явно на их стороне.
   Это правда. Хоть наездники грифонов ещё и не нанесли решающего удара, исход боя был очевиден. Троица карликов так закружила дракона, что, казалось, он окончательно потерял ориентацию в пространстве. Он изо всех сил старался сконцентрировать своё внимание на одном из нападавших, но другие постоянно отвлекали его. Лишь однажды пламя, изрыгаемое драконом, едва не коснулось одного из грифонов.
   Один из воинов начал раскачивать своё смертоносное оружие, лезвие топора сверкало в лучах заходящего солнца. Сделав ещё один круг, карлик зашёл противнику за спину и внезапно спикировал прямо на дракона.
   Когти грифона вонзились в холку чудовища, срывая с неё чешую. Сигнал о боли ещё не успел проникнуть в мозг красного левиафана, а карлик уже размахнулся и нанёс удар.
   Лезвие топора вошло недостаточно глубоко, чтобы убить дракона наповал, но вполне достаточно для того, чтобы заставить его пронзительно зареветь от боли.
   Простой рефлекс заставил дракона развернуться, и он, застав карлика и грифона врасплох, задел их своим огромным крылом. От внезапного удара грифон спиралью пошёл вниз, а карлик, с трудом удержавшись на его спине, упустил свой топор.
   Вериса инстинктивно рванулась в сторону упавшего оружия, но Ронин преградил ей дорогу:
   — Я же сказал — мы должны идти!
   Девушка хотела было возразить, но одного взгляда на сражающихся было достаточно, чтобы понять, что рейнджеру в этой схватке делать нечего. Раненый дракон взмыл в небо, грифоны устремились за ним. Даже вооружившись боевым топором, Вериса могла лишь безрезультатно размахивать им, стоя на земле.
   — Ладно, — в конце концов согласилась она.
   Маг и эльф заспешили прочь, но на этот раз дорогу указывала эльфийка. Грифоны и дракон, стремительно удаляясь в противоположную сторону, превратились в крохотные тёмные точки на горизонте.
   — Странно, — прошептал себе под нос Ронин.
   — Что — странно?
   Маг встрепенулся:
   — Так значит, эти уши не для красоты такие длинные, а, рейнджер?
   Вериса вся ощетинилась, хотя ей приходилось слышать в свой адрес и более грубые замечания. Люди и карлики, завидуя природному превосходству эльфийской расы, часто выбирали объектом для своих глупых насмешек длинные, тонкие и заострённые кверху уши эльфов. То они сравнивали уши Верисы с ослиными, то с ушами свиней и, что хуже всего, с ушами гоблинов. До сих пор девушка не поднимала оружие на какого-нибудь нахала, допустившего подобную вольность, но всегда наказывала своего обидчика.
   — Мне жаль, если ты восприняла мои слова как оскорбление, — прищурив зелёные глаза, проговорил Ронин. — Я не хотел обидеть тебя.
   Вериса очень сомневалась в искренности слов колдуна, но понимала, что должна принять его слабую попытку принести извинения.
   — Так что же всё-таки «странно»? — взяв себя в руки, переспросила она
   — А то, что этот дракон появился как-то слишком уж своевременно.
   — Ну, тогда и появление грифонов может показаться странным. Откуда они взялись? Ведь это они его спугнули.
   Ронин покачал головой:
   — Кто-то заметил его и доложил, кому следует. Наездники всего лишь выполняли свой долг. Всем известно, что орки из клана Пасть Дракона предпринимают отчаянные попытки объединить мятежные кланы и кланы, загнанные в резервации. Но таким способом им не достичь своей цели.
   — Кто знает, что они там себе думают? Может, это просто была случайная разбойная вылазка? Такое уже случалось, человек?
   — Конечно, меня только удивляет, почему…
   Ронин умолк. И он, и рейнджер вдруг уловили какое-то движение в лесной чаще… Шелест доносился со всех сторон. Девушка мгновенно выхватила из ножен меч. Маг, который стоял у неё за спиной, спрятал руки в складках широкого плаща, готовясь произнести одно из своих заклинаний. Вериса ничего не сказала, хотя ей было интересно, много ли будет пользы от колдуна в ближнем бою. Лучше бы он держался в сторонке и предоставил ей самой разобраться с нападавшими.
   Поздно. Шесть внушительного вида всадников одновременно вырвались из чащи леса и окружили их со всех сторон. Серебряные доспехи сверкали на солнце. Вериса не успела и глазом моргнуть, как копьё одного из всадников ткнулось остриём ей в грудь. В Ронина же были нацелены сразу два копья — в грудь и в спину, между лопаток.
   Лица захвативших их в плен воинов скрывали шлемы с закрытыми забралами и набалдашниками в форме головы льва. Будучи рейнджером, Вериса поражалась, как можно передвигаться, а тем более драться в таких тяжёлых доспехах, но окружившие их воины двигались легко и, казалось, не испытывали никаких неудобств. Морды и грудь их коней также были защищены доспехами, которые совсем не обременяли этих боевых животных. Определить, кем именно были напавшие, можно было только по чеканке на их кирасах — стилизованная рука, вытянутая в небо. Увидев этот знак, Вериса поняла, кто перед ней, но не спешила расслабиться. В последний раз, когда она встречала таких воинов, их доспехи выглядели иначе — шлемы были украшены рогами, а на кирасах и щитах вычеканены символы Лордаэрона.
   Но вот из леса медленно выехал седьмой воин, он был в традиционных доспехах, и Вериса увидела знакомые знаки. Забрало не скрывало мужественное лицо пожилого, с точки зрения людей, человека с коротко подстриженной седой бородой. Символы Лордаэрона и его собственного монашеского ордена украшали не только щит и доспехи, но и шлем воина, который явно был предводителем этой шестёрки. На ремне с пряжкой в виде головы льва висел массивный остроконечный боевой молот, которым пользовались воины из его ордена.
   — Эльф, — низким голосом произнёс он, оглядывая Верису с головы до ног. — Всегда рад пожать твою сильную руку. — Затем он, наконец, обратил внимание на Ронина и с нескрываемым презрением заметил: — Так, и проклятая душа здесь. Держи свои руки на виду, и тогда мы, возможно, устоим перед искушением отрубить их.
   Ронин едва сдерживал гнев, Вериса же почувствовала облегчение, но была начеку. Их взяли в плен паладины Лордаэрона — легендарные рыцари ордена Серебряной Руки.
   Они встретились в царстве теней, там, куда мог попасть далеко не каждый даже из их соплеменников. Это было место, где снова и снова возникали видения из прошлого и тёмные силуэты парили в тумане воспоминаний. Даже эти двое, встретившиеся здесь, не знали, где реальность, а какая часть этого королевства существует лишь в их сознании. Но они были уверены, что здесь никто не сумеет подслушать их разговор.
   Может быть…
   Высокие стройные фигуры собеседников укутывали широкие мантии, а лица скрывали капюшоны. В одном можно было узнать колдуна, которого Ронин знал под именем Красус. Второй, облачённый в серую мантию с зеленоватым отливом, вполне мог сойти за двойника первого.
   — Я даже не знаю, зачем пришёл сюда, — сказал он Красусу.
   — Потому что ты должен был прийти. Тебе это нужно.
   Второй колдун тихонечко зашипел и ответил:
   — Ты прав. Но теперь, когда я здесь, у меня есть выбор и я могу уйти, когда пожелаю.
   Красус поднял вверх тонкую руку в обтягивающей перчатке:
   — По крайней мере, выслушай меня.
   — А зачем? Какой смысл слушать то, что ты уже не один раз повторял в прошлом?
   — Затем, что может когда-нибудь до тебя дойдёт, о чём я говорю!
   Горячность Красуса удивила не только его собеседника, но и самого колдуна.
   Второй колдун покачал головой:
   — Ты пробыл среди них слишком долго. Магические силы, охраняющие тебя, и твои собственные силы начинают слабеть. Пора тебе отказаться от этой безнадёжной затеи… так же, как когда-то отказались мы.
   — Я не верю в то, что эта задача невыполнима. — Впервые по голосу можно было определить, какого пола был Красус. Ни один из членов тайного совета Кирин Тор не обладал таким невероятно глубоким и проникновенным голосом. — Я не могу отступить, пока она в плену.
   — Я понимаю, что она значит для тебя, Кораэлстраз. Но то, что она значит для нас, — лишь воспоминания, и осталось в прошлом.
   — Если все это в прошлом, почему вы не уходите? — уже мягче возразил Красус.
   — Потому что хотим быть уверены, что проведём свои последние годы в мире и спокойствии…
   — Это ещё одна причина присоединиться ко мне.
   И снова собеседник Красуса чуть слышно зашипел.
   — Кораэлстраз, — возмутился он, — неужели ты не способен смириться с неизбежным? Твой план нас не удивляет, мы слишком хорошо тебя знаем. Мы видели, как твой маг-марионетка тщетно пытается выполнить поставленную перед ним задачу. Ты считаешь, ему это под силу?
   Красус немного помолчал, а потом ответил:
   — У него есть возможность… и он — это не все, чем я располагаю. Но я думаю, он не справится. Но надеюсь, что его поражение поможет мне достигнуть намеченной цели… а если ты присоединишься ко мне, вероятность успеха возрастёт во много раз.
   — Я был прав, — разочарованно заметил второй колдун. — Всё та же манера. Все те же слова. Я пришёл на эту встречу только в память о былом, когда-то крепком союзе наших двух фракций, но теперь вижу, что даже ради этого не стоило приходить сюда. Ты один, у тебя нет союзников, и ты вынужден прятаться в тени, опасаясь открыть своё истинное лицо. — Колдун обвёл рукой окружавшее их туманное пространство.
   — Я делаю то, что должен делать… А что делаешь ты? — Голос Красуса снова стал резким. — Чем ты, мой добрый старый друг, можешь оправдать своё существование?
   От этих слов собеседника покоробило. Он резко повернулся и уже сделал несколько шагов в окутанное туманом пространство, но потом остановился и оглянулся на Красуса.
   — Я хочу, чтобы у тебя всё получилось, Кораэлстраз, я действительно этого хочу, — примирительным тоном проговорил он. — Просто я… мы… только ты не надейся, что прошлое можно вернуть. Те времена давно прошли, а с ними ушли и мы.
   — Значит, таков твой выбор. — Они уже были на расстоянии, когда Красус вдруг окликнул своего друга: — Да, пока ты не вернулся к остальным, у меня к тебе одна просьба.
   — Какая на этот раз?
   Фигура Красуса, казалось, начала темнеть, и он с громким шипением ответил:
   — Никогда не называй меня этим именем. Никогда. Даже здесь я запрещаю произносить его вслух!
   — Но никто не может…
   — Даже здесь!
   Что-то в голосе Красуса заставило его собеседника молча согласиться, он кивнул и поспешил исчезнуть в окружавшей их пустоте.
   Колдун в задумчивости смотрел на то место, где секунду назад стоял его друг. Все разговоры — пустая трата времени. Если бы у них было хоть немного здравого смысла! Объединившись, они бы обрели надежду. Порознь они почти ни на что не способны… их разобщённость только на руку их врагам.
   — Дураки… — пробормотал Красус. — Безмозглые кретины…

4

   Рыцари препроводили их в замок, который и оказался тем самым поселением, о котором недавно говорила Вериса. Замок не произвёл впечатления на Ронина. За высокими каменными стенами укрывались простенькие строения, где, не позволяя себе никаких излишеств, сосуществовали рыцари, эсквайры и простой люд. На главной башне развевались флаги братства и Альянса Лордаэрон, верными союзниками которого всегда были и оставались рыцари ордена Серебряной Руки. Здесь все подчинялось законам священного ордена, и если бы не горожане, Ронин решил бы, что попал в военный лагерь.
   С эльфийкой рыцари обращались крайне учтиво, а те, кто помоложе, даже пытались заигрывать с девушкой. С обществом колдуна они мирились как с вынужденной необходимостью, и даже когда он поинтересовался, сколько же всё-таки времени займёт дорога до Хасика, никто не обратил на него внимания. И Верисе пришлось повторить вопрос. Как бы там ни было, они, конечно же, не были пленниками рыцарей, но маг определённо был изгоем в их обществе. Рыцари соблюдали минимум приличий, и то лишь потому, что поклялись королю Теринасу не относиться к колдунам враждебно. В остальном же Ронин оставался парией.
   — Мы заметили появление дракона, а за ним и грифонов, — громовым голосом поведал лидер рыцарей по имени Данкан Сентерес. — Честь и долг повелели нам без промедления выступить и узнать, какую помощь мы можем оказать в борьбе со злом.
   Мысль о том, что все сражение происходило в воздухе и, следовательно, им там просто нечего было делать, явно не приходила им в головы и ни капельки не отразилась на их святом энтузиазме, раздражённо подумал Ронин. В этом смысле рыцари были самой подходящей компанией для эльфа. Странно, но теперь, когда он больше не был вынужден общаться с Верисой один на один, Ронин вдруг почувствовал, что не хочет ни с кем делиться её обществом. В конце концов, ей предписано сопровождать меня до Хасика, её долг — быть моим верным проводником.
   К великому неудовольствию мага, Данкан Сентерес тоже намеревался отправиться в Хасик. Когда они прибыли в замок и спешились с лошадей, широкоплечий предводитель паладинов подал девушке руку и заявил:
   — С нашей стороны было бы просто непростительно, если бы мы не проследили за тем, чтобы вы кратчайшим путём, в целости и сохранности добрались до нужного вам порта. Я понимаю, миледи, таково полученное вами задание, но согласитесь — это провидение позаботилось о том, чтобы наши пути пересеклись. Нам хорошо известна дорога до Хасика, и завтра утром маленький отряд под моим руководством тронется в путь.
   Это заявление, казалось, обрадовало Верису, но совсем не вдохновило Ронина. Все в замке смотрели на него так, будто он в одночасье превратился в гоблина или в орка. Маг достаточно натерпелся, когда от него отвернулись его бывшие товарищи, и не желал стать объектом насмешек паладинов.
   — Это очень великодушно с вашей стороны, — перебил он Данкана, — но Вериса — отличный проводник, и мы в состоянии самостоятельно вовремя добраться до Хасика.
   Ноздри Сентереса вздрогнули, словно он учуял что-то противное, но благожелательная улыбка не исчезла с его лица, и он продолжил:
   — Позвольте мне лично сопровождать вас в ваши покои. — Взглянув на одного из своих подчинённых, он коротко бросил: — Мерик! Найди, куда уложить колдуна…
   — Сюда, — буркнул высокий неуклюжий рыцарь с густыми, пышными усами.
   Казалось, этот громила готов потащить Ронина за руку, даже если это грозит магу переломом конечности. Ронин вполне мог бы поставить глупого рыцаря на место, но ради выполнения возложенной на него миссии и сохранения мира между народами Альянса он не стал этого делать и, быстро поравнявшись со своим провожатым, молча пошёл рядом.
   Маг ожидал, что его поселят в самом сыром, самом зловонном месте замка, но вместо этого обнаружил, что ему отвели комнату, практически ничем не отличающуюся от тех, где ночевали сами рыцари. В сухой и чистой келье с голыми каменными стенами и тяжёлой деревянной дверью Ронин чувствовал себя неплохо. Узкая, аккуратно застеленная деревянная кровать и небольшой стол — вот и вся обстановка. В комнате не было окон, и единственным источником света служила хорошо отлаженная масляная лампа. Ронин хотел было попросить переселить его в комнату с окнами, но потом решил, что рыцари просто не могут предложить ему ничего лучше. К тому же у комнаты без окон есть одно достоинство — никто не сможет следить за тобой.
   — Сойдёт, — сказал он, но его молодой провожатый уже закрывал за собой дверь.
   Ронин попытался припомнить, есть ли на двери снаружи засов или какой-нибудь замок, но паладины вряд ли зашли бы так далеко. Хотя колдун и был для них проклятой душой, но при этом он оставался одним из их союзников. Мысль о том, насколько тяжело рыцарям святого ордена смириться с этим фактом, немного развеселила мага. Эти люди всегда представлялись ему сборищем ханжей.
   Вынужденные быть гостеприимными, хозяева не тревожили своего нежеланного постояльца до ужина. Его место за столом оказалось далеко от Верисы, которая, желая того или нет, целиком завладела вниманием предводителя паладинов. За трапезой никто, кроме эльфийки, не сказал Ронину больше двух-трёх слов, и так бы все и осталось, если бы речь не зашла о драконах. А заговорил о них не кто иной, как Данкан Сентерес.
   — За последние недели налёты стали обычным делом, — заявил бородатый рыцарь. — Их нападения участились и стали ещё более бессмысленными в своей жестокости. Орки знают, что скоро наступит их судный день, время их на исходе, и потому торопятся оставить после себя опустошённые земли и разрушенные селения. — Он отпил немного вина из своего бокала и продолжил: — Не далее как три дня назад драконы сожгли дотла селение Джарун, более половины горожан погибло в огне, ниспосланном дьяволом. Тогда эти твари и их хозяева успели улизнуть до того, как наездники грифонов прибыли на место.
   — Ужасно, — тихо вздохнула Вериса.
   Данкан кивнул, его тёмно-карие глаза засверкали, в голосе послышались железные нотки:
   — Скоро этому наступит конец! Мы займём земли Хаз Модн и маршем войдём в сам Грим Батл! Мы покончим с остатками поганой Орды! Прольётся кровь орков!
   — И погибнут хорошие люди, — чуть слышно добавил Ронин.
   По всей видимости, слух у предводителя рыцарей был не хуже, чем у эльфа, потому что он тут же обернулся в сторону мага:
   — Да, хорошие люди погибнут! Но мы поклялись избавить Лордаэрон и все остальные земли от этой чумы, и мы это сделаем, чего бы это нам ни стоило!
   Речь рыцаря не произвела впечатления на мага.
   — Но сначала вы должны что-то сделать с драконами, не так ли? — спокойно заметил он.
   — Они исчезнут с лица земли, заклинатель, отправятся туда, где им самое место — в преисподнюю. А если ваше дьявольское отродье…
   Вериса коснулась руки пожилого рыцаря и одарила его такой улыбкой, что Ронин почувствовал лёгкий укол ревности.
   — Лорд Сентерес, — спросила она, — как давно вы стали паладином?
   Ронин с изумлением наблюдал за тем, как рейнджер превращается в одну из тех очаровательных и обворожительных молоденьких женщин, каких ему доводилось встречать при дворе в королевстве Лордаэрон. Её превращение, в свою очередь, преобразило Данкана Сентереса. Она ловила каждое сказанное им слово, поддразнивала седеющего рыцаря и открыто флиртовала с ним. Её нрав изменился настолько, что маг не мог поверить в то, что это та самая женщина, которая последние несколько дней охраняла его жизнь и служила ему проводником.
   Данкан в мельчайших подробностях поведал о том, каким непростым был путь отпрыска богатого рода, решившего сделать себе имя, вступив в монашеский орден. И хотя его сотрапезники наверняка уже знали эту историю наизусть, все они с интересом прислушивались к словам предводителя, надеясь, что его история поможет им проложить свой путь к славе. Ронин внимательно вглядывался в их лица и с некоторой тревогой заметил, что молодые рыцари практически не моргали и едва дышали, впитывая каждое слово, сказанное их лидером.
   Вериса явно заинтересовалась рассказом и воспринимала любые мирские достижения этого пожилого человека как чудесные деяния и подвиги. А когда лорд Сентерес поинтересовался её собственными достижениями, девушка поспешила принизить свои достоинства. Но у мага не было абсолютно никаких сомнений в том, что во многих вопросах рейнджер с лёгкостью превзойдёт их хозяина.
   Паладин был обезоружен манерами Верисы и пустился в воспоминания. Тут Ронин понял, что с него достаточно. Он извинился — извинения, конечно же, не привлекли ничьего внимания — и вышел из трапезной на свежий воздух, желая побыть в одиночестве.
   Безлунная ночь укрыла колдуна черным одеялом. Он всей душой стремился поскорее добраться до Хасика и оттуда начать свой путь в Хаз Модн. Только тогда он, наконец, избавится от всех этих паладинов, рейнджеров и прочих недоумков, которые ни на что не способны и только мешаются под ногами. Лучше всего он работает в одиночку, именно это он пытался доказать перед последним провалом. Тогда его никто не послушал, и его вынудили сделать то, что он должен был сделать для успешного завершения операции. Остальные члены команды не обращали внимания на его предупреждения и не желали понять, насколько необходима и опасна его работа. Со свойственным всем бездарностям легкомыслием они оказались на линии его самого сильного заклинания… многие из них исчезли вместе с его истинной целью — банда орков-колдунов намеревалась поднять из мёртвых то, о чём демоны слагали легенды.
   Ронин горько сожалел о каждом погибшем в той операции, но не мог позволить, чтобы его хозяева в совете Кирин Тор поняли, насколько сильно его раскаяние. Души погибших преследовали его, заставляли браться за самые опасные и невыполнимые задания, а что может быть опаснее, чем попытка в одиночку вызволить из плена Королеву Драконов? Он должен сделать это сам, без чьей-либо помощи не только для того, чтобы прославиться, но и чтобы успокоить души погибших товарищей, которые ни на минуту не оставляли его. Ронин держал это в тайне даже от Красуса, иначе тот усомнился бы в психическом здоровье и способностях своего подопечного, а, следовательно, его участие в операции было бы невозможно.
   Пока маг прогуливался по стене, окружавшей главную башню замка, поднялся ветер. На стене несколько рыцарей несли караул. Видимо, слух о колдуне быстро распространился по замку — после того как первый постовой оглядел его, осветив фонарём, на Ронина больше не обращали внимания. Его это вполне устраивало, ему было плевать на рыцарей, так же как им плевать на него.
   Тёмные силуэты деревьев за стеной замка придавали пейзажу таинственный вид. Ронину вдруг захотелось очутиться на воле и заночевать под каким-нибудь дубом. По крайней мере, тогда ему не придётся выслушивать благочестивые речи Данкана Сентереса, который, по мнению мага, проявлял к Верисе интерес куда больший, чем следовало рыцарю монашеского ордена. Конечно, у неё завораживающие глаза, а экипировка рейнджера подчёркивает…
   Ронин ухмыльнулся и прогнал из головы образ эльфийки. Вынужденное затворничество во время понесённого им наказания подействовало на него гораздо сильнее, чем он предполагал. Магия — его повелительница и возлюбленная. А если ему захочется провести время с женщиной, он скорее предпочтёт более податливую девушку, какую-нибудь пухленькую придворную леди или даже симпатичную служаночку, которых он часто встречал в путешествиях. Но уж конечно не эту надменную и заносчивую Верису…