Когсвелл Теодор Роуз. Инспектор-призрак

   Лицо Блика стало багровым — ещё немного, и его, кажется, хватил бы удар.
   — Майор Кейн! — потребовал он. — Арестуйте этого человека!
   Кейн без особого энтузиазма направился к Курту. Посматривая на блестящее лезвие топора, он сказал намеренно примирительным тоном:
   — Ну, брось, старик! Не стоит ведь, сам понимаешь. — И протянул к Курту руку. — Отдай-ка мне топор и забудем об этом неприятном эпизоде.
   Топор Курта вдруг начал опускаться на голову окаменевшего от неожиданности Кейна. В последнюю долю секунды Курт хорошо отработанным движением кисти изменил направление удара, свистящая смерть рассекла воздух над головой майора, а на пол медленно спланировала половинка серебристого майорского пера.
   — А ну, давай, — взревел Курт, топор которого прыгал вперёд-назад, как змеиный язык, — а ну, попробуй! Ну, кто смелый! — добавил он, обращаясь ко всем остальным.
   Группка офицеров отступила ещё немного. Полковник Харрис развлекался от всей души.
   — Покажи им, что почём, сынок! — воскликнул он.
   Блик презрительно посмотрел на сообщников и вытащил собственный топор. Харрис тут же перестал смеяться.
   — Минутку, Блик! Мы зашли слишком далеко.
   Он повернулся к Курту.
   — Отдай топор, сынок.
   Курт с болью и удивлением взглянул на полковника, несколько секунд постоял в нерешительности, потом угрюмо сдал оружие майору, который вздохнул с явным облегчением.
   — А теперь, — оскалился Блик, — скормите наглого щенка ящерицам!
   Курт выпрямился с оскорблённым видом.
   — К собрату-офицеру так не обращаются! — сказал он с упрёком.
   Набухшая вена на лбу Блика снова запульсировала.
   — Уведите его, а не то я за себя не отвечаю! — прошипел он сквозь зубы.
   Несколько секунд он старался взять себя в руки и, наконец, это ему удалось.
   — На гауптвахту его! Передайте начальнику полиции, что я пришлю извинение, как только придумаю.
   Курта вывели из кабинета.
   — Вы, все — марш отсюда! — сказал Блик оставшимся. — Мне нужно поговорить с полковником Харрисом касательно вызова Главного Инспектора.

Глава 6

   Как гласила поговорка, популярная среди офицеров Протектората, если Владыка-протектор гневается, падают не только звезды, но и головы. Командиру Крогсону начинало казаться, что и его собственная, уже не так прочно, как прежде, сидит на шее. Разведчики докладывали лишь о поломках оборудования, а командир сектора ледяным тоном сообщил Крогсону, что его имя прочно расположилось в самом конце списка отличившихся в поиске генерала Карра. Угроза смены командования на Базе номер три была уже вполне реальной.
   — Слушай, Шинкль, — в отчаянии сказал Крогсон, — если предъявить нам нечего, но мы, быть может, что-нибудь наобещаем? Чтобы они хоть на время отвязались?
   Шинкль с сомнением покачал головой.
   — Может, новый пятилетний план? — предположил Крогсон.
   Коротышка покачал головой.
   — Вот эту тему лучше вообще оставить. Они до сих пор интересуются судьбой предыдущего. Особенно по разделу транспортной квоты. Я взял на себя смелость и переложил ответственность на стратегический отдел. В результате несколько человек были… э-э… переведены.
   — Так им и надо! — фыркнул Крогсон. — Они сами кашу заварили своими вопросиками! «Если полтора грузовоза пролетают полтора световых года за полтора месяца, десять грузовозов пролетят десять световых лет за десять месяцев!» Я ещё тогда заподозрил какой-то подвох, только не мог уловить, какой.
   — Тьма сгущается перед рассветом! — оптимистично предположил Шинкль.

Глава 7

   — Снимай головной убор, устраивайся поудобнее, — гостеприимно предложил Блику полковник Харрис. Блик с ворчанием согласился.
   — Тяжёлая всё-таки штука. Надо будет пересмотреть Устав касательно формы одежды.
   — Вы, кажется, что-то мне собирались рассказать? — намекнул полковник.
   — Ага… Вы думаете — Главный Инспектор вытащит вас из этого переплёта. Верно?
   — Скорее да, чем нет.
   — Скорее нет, — отрезал Блик. — Я на прошлой неделе слазил в оружейную и кое-что там обнаружил. Потом я долго думал — что же это значит? Знаете, что это было?
   — Догадываюсь.
   — Мне вдруг пришло в голову — какое счастливое совпадение! Главный Инспектор появляется всякий раз тогда, когда он вам нужен.
   — Довольно странно, не правда ли?
   — Да… И тогда кое-что ещё пришло мне в голову, подумалось мне, что будь я командиром гарнизона, то лучшего способа держать персонал на коротком поводке я бы не придумал. Зримый символ Имперского Главштаба!
   — Разумно, — согласился Харрис. — Особенно, если принять во внимание нашего капеллана. Он уже начал проповедовать, будто Имперский Главштаб — место, куда после смерти попадают пехотинцы, при условии, что соблюдают Устав. Но как же все это устроить?
   — Именно тем способом, который вы придумали. Я бы использовал старый боевой скафандр. Я бы выждал, пока стемнеет, потом незаметно взлетел на шесть-семь тысяч футов. Потом включил бы посадочные фары скафандра и спланировал к построению.
   Блик победно усмехнулся.
   — Неплохо задумано, — признал полковник Харрис. — Только вот эти скафандры — я всегда считал, что в них и ходить-то тяжело, не то что летать.
   Блик снова победно усмехнулся.
   — А сначала нужно подключить питание! В арсенальной башне есть шкафчик с надписью «Опасно! Не открывать!». Если подобрать ключ к замочку, то за дверцей обнаружится целый запас блестящих кубиков, подозрительно похожих на скафандровые аккумуляторы, как они изображены в руководстве.
   — Возможно, возможно.
   Блик поёрзал.
   — Вы не удивлены?
   Полковник покачал головой.
   — Я немного забеспокоился, когда подумал, что вы и остальным собираетесь рассказать, но теперь я спокоен.
   — А зря! На этот раз внутри скафандра буду я! Я наведу новый порядок, а Главный Инспектор заверит своей печатью. Главному Инспектору не возражают!
   Он выжидающе посмотрел на Харриса, предполагая, что полковник выкажет испуг, но Харрис только засмеялся.
   — Блик, вас ждёт большой сюрприз!
   — Что значит — сюрприз? — подозрительно спросил Блик.
   — Просто я вас знаю лучше, чем вы себя сами, иначе я не сделал бы вас заместителем. У меня такое предчувствие, Блик, что батальон сильнее влияет на одного человека, чем один человек — на весь батальон. А теперь, с вашего позволения…
   Харрис направился к двери. Блик бросился на перехват.
   — Не утруждайте себя, — хихикнул полковник. — Я дорогу в камеру и сам найду. — Он ухмылялся во весь рот. — А у вас, к тому же, работы по горло.
   Лицо Блика исказила гримаса изумления.
   — Не понимаю, — пробормотал он себе под нос. — Ничего не понимаю!

Глава 8

   Офицер-пилот Озаки страдал. Неприятности начались два часа спустя после старта с Базы номер три и, похоже, намерены были продолжаться впредь. Озаки уныло сидел за пультом потрёпанного разведкорабля, пересчитывая несчастья и невзгоды, свалившиеся ему на голову. Во-первых, проблемы с кондиционером — в ящике начало гудеть, в каюту повалил густой «аромат» гнилой рыбы. Во-вторых, что-то стряслось с путанными кишочками синтезатора пищи. Какие бы кнопки не нажимал пилот, из подающего отверстия выдвигались лишь подрагивающие бруски недожаренного белкового наполнителя, смазанного каким-то клеем с привкусом земляники.
   И, что хуже всего, топливный конвертор разведчика все больше выходил из-под контроля. Он не желал медленно и планомерно скармливать плутониевую ленту камере сгорания: его то заедало, то вдруг он вводил слишком большой отрезок ленты. Внезапный ввод нескольких лишних квадратных миллимикронов ленты порождал невиданную вспышку энергии, искавшую выхода и находившую лишь кормовые дюзы. Пульсация длилась лишь долю секунды, но прыжок ускорения означал потерю сознания и — если пилот не был надёжно пристегнут к креслу, — несколько новых синяков в добавку к старым.
   Озаки страдал от собственного бессилия: если пилот желал остаться в живых, ему лучше не совать нос в оборудование корабля. Он хмуро извлёк на свет ещё одну карточку с надписью «Срочный ремонт» и с красной полоской по краю, начал её заполнять.
   Описание узла, подлежащего ремонту: «Термостат в душевой, М7, малый стандарт».
   Природа неполадки: «Душ подаёт только кипяток».
   Причины для немедленного устранения неполадки: Озаки вывел печатными буквами: «Я не мылся с начала полёта!», а потом швырнул карточку в переполненную коробку. Он кипел бессильным гневом.
   — Механики! — презрительно пробормотал он. — Им кухонные комбайны ремонтировать! Да и то не получится. Сюда бы их, в разведку, и чтобы туалет три дня не смывался!

Глава 9

   Для гауптвахты камера была вполне просторная, только Курта это не радовало. Он менял камеру шагами от стены к стене и полковника Харриса это раздражало.
   — Расслабься, сынок, — мягко сказал он, — не трать зря силы.
   Курт посмотрел на полковника, который спокойно вытянулся на койке.
   — Сэр, — голосом заговорщика сказал Курт, — мы должны бежать!
   — Зачем это? В кои-то веки появилась минутка для отдыха.
   — И вы спустите все это Блику с рук? — потрясённо спросил Курт.
   — Ну и что? Он ведь мой зам, верно? Он всё равно должен занять моё место в случае, если я не могу исполнять свои обязанности. Просто сейчас у него полоса нетерпения. Пару деньков в моём кресле — и он живо образумится. Через две недели его начнёт тошнить и он приползёт на коленях умолять поменяться обратно.
   — Но он хочет закрыть Техшколу!
   — Каникулы мальчикам только на пользу. Неделю спустя жёнам надоест, что у них постоянно под ногами путаются мужья, и они дадут залп по Блику. У Блика самого шестеро пацанов, и подозреваю, его старушка будет сердитее остальных. А жена у него, Курт, очень решительная дама, очень!
   — Понимаете, сэр, — Курт решил открыть карты, — у меня есть план.
   — План?
   — Сразу перед вечерней поверкой, надо лечь на койку и громко стонать. Я закричу, что вы помираете, а когда охранник войдёт, я наброшусь на него!
   — И думать забудь! — сурово сказал полковник. — Сержант Ветцель — мой давний приятель. Дойдёт до тебя когда-нибудь или нет — я не собираюсь совершать побег! Мне выпал редкий случай мирно отдохнуть. Блика я знаю насквозь, он меня не волнует. Но если тебе так понравилась идея побега, что ж, давай, попытай счастья. Почему бы и нет? Но мы выберем простой способ. Смотри!
   Харрис подошёл к решётке и позвал:
   — Сержант Ветцель!!!
   — Иду, сэр!
   Послышался топот, и в поле зрения возник сержант с седым пучком волос и весьма обширным животом.
   — Что будет угодно, сэр?
   — Наблюдается поблизости полковник Блик или кто-нибудь из офицерского корпуса?
   — Нет, сэр. Они все наверху, празднуют.
   — Прекрасно! Открой дверь, будь так добр.
   — Всё что угодно, полковник!
   Старый сержант с готовностью вытащил из поясной сумки здоровенный ключ, вставил в замок. Немного поскрипело, потом дверь открылась.
   — Вот этот юноша, Диксон, хочет совершить побег, — объяснил полковник.
   — Я-то не против, — сказал сержант, — вот только если полковник Блик станет спрашивать, куда парнишка подевался…
   — У лейтенанта есть план, — объяснил доверительным тоном полковник. — Он вас атакует, разоружит и тогда совершит побег.
   — Это ещё не все! — сказал Курт — Я думаю с вами формой поменяться. В вашей форме я спокойно выйду через главные ворота.
   — Нелёгкая это работа, — сказал сержант, задумчиво рассматривая собственную талию. — Но попытка — не пытка.
   — Тогда к делу, — с живостью предложил Курт, широко замахиваясь правой.
   — Если вы не против, лейтенант, — заметил Ветцель, с опаской поглядывая на гранитной тяжести кулачище Курта, — то пусть атакует полковник Харрис, если так уж надо на меня нападать
   Харрис усмехнулся, подошёл к Ветцелю.
   — Готов?
   — Готов!
   Кулак Харриса нежно тюкнул Ветцеля в подбородок
   — У-уф! — послушно выдохнул сержант, пошатнулся, сделал пару шажков назад и упал на ту койку, что помягче.
   Обмен мундирами произвели быстро. Затруднения вызвали лишь брюки, которые так и норовили сползти Курту на лодыжки, и головной убор, который постоянно съезжал на уши. Теперь Курт был готов отправляться в путь. Проблему штанов решили с помощью подушки. Головной убор оказался проблемой посложнее, но и её частично решили — Курт будет придерживать убор левой ладонью, которую крепко прижмёт ко лбу. Со стороны будет казаться, будто он пребывает в глубокой задумчивости.
   Первые двести ярдов дались легче лёгкого. Коридор был пустынен, и Курт спокойно двигался вперёд. Перья убора тяжело покачивались. Когда Курт достиг ворот, он уверенно постучал и позвал дежурного сержанта: Открывай! Ветцель идёт!
   К несчастью, именно в этот момент он потерял бдительность и выпустил убор. Дверь распахнулась, убор расползся и опустился на плечи, а на том месте, где у человека голова, возникло нечто вроде гнезда из колышущихся перьев. Челюсть у дежурного отвисла. Потом, выказывая немалую смекалку и немалое присутствие духа, он захлопнул дверь перед носом Курта, запер на засов.
   — Сержант охраны! — заорал дежурный. — Сержант охраны! В коридоре существо!
   — Какого рода существо? — поинтересовался сонный голос из дежурки.
   — Страшное, с перьями вместо головы, — отвечал сержант.
   — Выясни имя, звание и личный номер, — посоветовал сонный голос.
   Дальше Курт слушать не стал. Расправившись с упрямым убором, он отшвырнул его в сторону и помчался обратно в камеру.
   Повесив нос, лейтенант Диксон вошёл в камеру. Полковник и сержант так увлеклись игрой в «ракеты на старт», что даже не сразу обратили на него внимание. Курт кашлянул.
   — Передумал? — спросил полковник, поднимая голову.
   — Нет, сэр. План не сработал.
   — Как?
   — Головной убор сержанта. Лучше не спрашивайте. Курт в расстроенных чувствах опустился на койку и спрятал лицо в ладонях.
   — Прошу прощения, — вежливо сказал сержант, — только если штаны лейтенанту больше не нужны, я бы хотел получить их назад. Сквозняк здесь.
   Курт молча переоделся, подошёл к зарешеченному окну и мрачно уставился сквозь прутья.
   — А может попробовать через верхний этаж? — предложил сержант, которому не нравилось, что били его зря. — Если вас никто не заметит до ворот, можно спокойно выйти.
   Часовой только на знаки отличия смотрит, а те ворота — офицерские.
   Курт схватил ладонь Ветцеля и пожал от всего сердца.
   — Не знаю, как вас благодарить, — забормотал он.
   — Тогда самое время научиться, — заметил полковник. — В культурных гарнизонах обычно говорят «спасибо».
   — Спасибо! — воскликнул Курт.
   — Да не за что, — сказал сержант. — Первая лестница налево. Подниметесь на верхний этаж, снова налево и по коридору прямо на выход.
   Курт поднялся на верхний этаж и повернул направо. Три сотни футов спустя коридор кончился тупиком, влево уходил узкий проход. Проход тоже закончился тупиком в виде небольшого холла, в дальней стене имелись тяжёлые бронзовые двери. Курт сделал поворот «кругом» и отправился по собственным следам. Он почти у главного коридора, когда слуха его достигли сердитые голоса. Курт с опаской выглянул в коридор. Два офицера, перекрыв путь к отступлению, были увлечены жарким спором. Оба были далеко не в трезвом состоянии, и капитан обращался с майором без надлежащего уважения.
   — Плевать мне, что она сказала! — орал капитан. — Я первый её увидел.
   Майор схватил капитана на плечо и прижал к стене.
   — А мне плевать, кто первый её увидел. Держись от неё подальше, а не то нарвёшься!
   Капитан залился краской гнева. Он схватил майора за набедренную повязку, оборвал и хлестнул ею майора по физиономии.
   На скулах майора заиграли желваки. Он отступил, щёлкнул мозолистыми пятками, сдержанно наклонил голову.
   — Топоры или на кулачках?
   — Топоры! — фыркнул капитан.
   — Как насчёт холла оружейной? Там нам не помешают.
   — Как вам угодно, сэр, — не менее вежливо сказал капитан. — Ваша повязка, сэр.
   — Майор с достоинством надел повязку и направился вдоль коридора, туда, где прятался Курт. Курт помчался прочь.
   Мгновение спустя он был уже в холле. Нужно был что-то придумать, иначе он в ловушке. По обе стороны бронзовых дверей горели на стенах факелы, на каменном полу танцевали тени, а Курт отчаянно искал выход из положения. Выхода не было. Только через бронзовый портал. Голоса стали громче. Курт подскочил к дверям, потянул за ручку, створка заскрипела, чуть открылась и с облегчённым вздохом Курт проскользнул в темноту оружейной.
   Здесь факелов не было. Обширное помещение освещал лишь свет бледной луны, лившийся сквозь вогнутое потолочное окно. Несколько секунд Курт стоял в робком изумлении перед грозными силуэтами, которые возвышались впереди, смутно-призрачные в лунном мерцании, но голоса дуэлянтов вернули его на землю.
   — Эй! Дверь в оружейную открыта!
   — Ну и что? Туда разрешается входить только командиру.
   — Блику наплевать. Будем драться там. Там больше места.
   Курт быстро обвёл взглядом помещение. Где бы ему укрыться? У дальней стены стояло что-то вроде бронзовой статуи, полировка поблёскивала в свете луны. Дверь за его спиной открылась, и Курт осторожно пробрался к статуе, казавшейся чем-то вроде гроба с ногами. Курт скользнул в тень и прижался к холодному металлу. При этом бедро коснулось какого-то выступа, и с тихим щелчком средняя часть металлической фигуры словно на петлях раскрылась, открывая чёрную выемку. Так эта штука пустая внутри!
   Курта озарила идея. «Если они сюда и придут, — подумал он, — в эту штуку ни за что не додумаются заглянуть!».
   Не без труда он протиснулся в отверстие, поднял крышку и заперся. У штуковины имелись ноги, ступни Курта удобно вошли в отверстия — но рук не было.
   Офицеры вышли на середину зала, встали лицом к лицу, как бойцовые петухи. Курт облегчённо вздохнул — кажется, он пока в безопасности.
   На боевых топорах зловеще замерцал лунный свет. Несколько секунд дуэлянты стояли неподвижно — сцена источала смертоносную напряжённость, — потом топор капитана со свистом метнулся к голове противника. Майор парировал удар, брызнул сноп искр, потом, резко вывернув кисть, он направил свой топор к диафрагме капитана. Противник опустил оружие, защищаясь, но успех сопутствовал ему лишь частично. Острое обсидановое лезвие рассекло кожу на рёбрах, в лунном сиянии затемнела кровь.
   Курт внимательно наблюдал за поединком, но, тем не менее, начал ощущать первые признаки клаустрофобии, конструкторы старой Империи создали боевые скафандры с учётом их эффективности, а не комфорта для солдата. Курту начало казаться, что его заперли в тёмном старом шкафу. Его положение не стало легче, когда ему пришло в голову, что после дуэли офицеры могут уйти и запереть за собой дверь. Гряда ночных облаков затмила лик луны, и Курт принял решение сменить укрытие. Свет, проникавший в арсенал сквозь потолочное окно, померк, и Курт едва мог различить танцующие в центре помещения силуэты дуэлянтов.
   Это был единственный шанс. Если он успеет проскользнуть вдоль стены, пока облака закрывают луну, ему удастся незаметно выскользнуть из оружейной. Он надавил на крышку люка. Люк открываться не желал. Курт почувствовал приступ паники, но постарался взять себя в руки. «Должен быть способ открыть крышку», — решил он.
   Его пальцы ощупывали тёмные внутренности скафандра в поисках рычажка, рукоятки или кнопки и наткнулись на несколько клавиш на уровне солнечного сплетения. Курт для пробы нажал одну. Костюм тихо загудел, и вдруг Курт почувствовал, что стал легче пёрышка. Он от испуга затаил дыхание. В этот момент стальная нога чуть оттолкнулась от пола и этого было довольно. Медленно, как воздушный шар на ветерке, он поплыл к центру зала. Курт пытался остановиться, но поскольку висел теперь в десятке дюймов над полом и продолжал медленно подниматься, усилия его были напрасны.
   Дуэль продолжалась лучше не придумаешь. Оба дуэлянта оказались первоклассными бойцами и, несмотря на лёгкий хмель, фехтовали образцово. У обоих из десятка мелких ран сочилась кровь, но пока никто не нёс серьёзного урона. Удары и парирования производились с таким мастерством, что Курт даже позабыл о собственной нелёгкой ситуации, все больше и больше увлекаясь поединком. Светловолосый капитан владел топором немного лучше противника, зато майор иногда, как показалось опытному глазу Курта, мухлевал, чем компенсировал превосходство капитана. Чем дальше, тем больше увлекался Курт зрелищем поединка, пока очередная, особо неспортивная уловка майора, не заставила его забыть об осторожности.
   — Опусти топор, закройся! — закричал Курт, чтобы предупредить капитана. — Он хочет ниже пояса ударить!
   Голос, резонируя внутри скафандра, приобрёл необычный металлический отзвук.
   Оба офицера развернулись в его сторону. Сначала они ничего не увидели, потом майор заметил зловещий тёмный силуэт, нависший над ними в полумраке.
   Бросив топор, он с криком помчался к выходу.
   — Главный Инспектор!
   Капитан оказался на долю секунды медлительнее: прежде, чем он успел умчаться, Курт выглянул в открытый лицевой иллюминатор скафандра и прокричал:
   — Это же я, Диксон! Вытащите меня отсюда, пожалуйста!
   Капитан, у которого глаза стали на манер защитных очков, безмолвно смотрел на него.
   — Что это за устройство? — спросил он. — И что ты там делаешь?
   Курт парил в добрых десяти футах от пола. Он уже предчувствовал ночлег на потолке и радости по этому поводу не испытывал.
   — Спустите меня, — взмолился он. — Я вылезу и все расскажу.
   Капитан подпрыгнул, попробовал поймать Курта за лодыжку. Он лишь чуть-чуть промахнулся, и толчок заставил скафандр подняться ещё фута на три, где тот, покачиваясь, и остановился.
   Капитан запрокинул голову и воззвал к Курту:
   — Не могу достать. Нужно попробовать по-другому. Слушай, но как ты в эту штуку залез?
   — В середине есть люк. Я его закрыл, и замок защёлкнулся.
   — Ну тогда расщелкни его!
   — Я пробовал уже. Вот теперь очутился под потолком.
   — Попробуй ещё раз, — посоветовал капитан. — Если люк откроется, ты спрыгнешь, а я тебя поймаю.
   — Ну ладно, поехали! — сказал Курт, наугад выбирая кнопку.
   Из наплечных дюз ударил фонтан огня и, оставляя пламенный хвост, Курт понёсся в зенит. Микросекунду спустя он достиг окна в потолке. Кто-то должен был уступить дорогу. Так и случилось!
   На высоте пятнадцать тысяч футов сработала автоматика. Лицевой щиток герметически закрылся. Курт этого не заметил. Сознание его погасло, как задутая свечка. На высоте в тридцать тысяч включились обогреватели. Сорок секунд спустя он был в космическом пространстве.

Глава 10

   Пилот-разведчик Озаки мирно дремал, когда завыла сирена детектора искусственных излучений. Продрав глаза, Озаки быстро сел в пилотское кресло и отключил сирену. Его пальцы заплясали по клавишам пульта. Изображение на экране задвигалось, и вскоре яркая зелёная точка, обозначавшая источник радиации, оказалась в самом центре. Потом Озаки включил пульсовый анализатор, принялся наблюдать за синусоидой, заплясавшей по экрану. Такой чёткой, с острыми пиками кривой, он ещё никогда не видел.
   — Не узнаю, — пробормотал он. — Но надо проверить, на всякий пожарный.
   Он нажал кнопку автоматического опознавателя, и пока прибор методично сравнивал поступающий сигнал с известными образцами, которые хранились в его компактной памяти, Озаки повернулся к экрану обзора. Он включил максимальное увеличение и навстречу ему устремилась планетная система. В центре, словно злобный глаз, распух умирающий красный гигант, зелёная точка заметно сместилась — за ней тянулся красный пунктир, обозначая курс с момента обнаружения.
   Озаки был весь внимание. Похоже, он наткнулся на что-то стоящее! Когда ломаная белая линия пересекла оранжевую точку планетарной массы, он разразился радостным воплем. В его воображении уже сверкал и манил обещанный месячный отпуск и премия в размере полугодового жалования.
   — Домой! — воскликнул Озаки про себя. — Домой, к прочищенным туалетам!
   В последний раз прожужжав своими реле, анализатор заквохтал, как довольная курица, и выронил в приёмную корзинку карточку с результатами. Озаки поспешно схватил её, впился взглядом в строчки. Красные буквы сверху гласили: «Источник не опознан», а ниже, буквами поменьше: «Предлагается провести сравнение пульсовых данных излучения на базовом анализаторе». Озаки невольно присвистнул, когда увидел индекс энергетической утилизации — 927! На пятьдесят единиц выше возможного! Лучшему технику, можно сказать, чертовски везло, если получалось настроить двигатель на утилизацию хотя бы сорока пяти процентов нормативного максимума. Да, с этой штучкой лучше не шутить! Одному с ней не справиться. Быстро приняв решение, Озаки щёлкнул клавишами передатчика, посылая вызов на родную Базу номер три.

Глава 11

   Командир Крогсон, не в силах сдержать нетерпения, метался по кабинету.
   — Ещё минут пятнадцать, сэр, не больше, — пытался успокоить начальника Шинкль.
   Крогсон фыркнул.
   — Час назад ты говорил то же самое! Ну что они копаются?